3. Евреи в годы коллективизации и индустриализации (1928-1934)

Однако, надо признать, что и здесь некоторые евреи сумели приспособиться и создать бо­лее рентабельные хозяйства. Чтобы выжить наиболее инициативные руководи­тели колхо­зов за­нимались дополнитель­ными про­мыслами: строили мель­ницы, лесопилки‚ куз­ницы‚ хлебопе­карни‚ масло­бойки и т.п.‚ до­ход с которых должен был покры­вать недостачу сель­скохозяй­ствен­ного про­извод­ства. Так Ф.Кандель рас­сказывает: “В местечке Меджибож в Подолии существовал еврей­ский кол­хоз "Равенство"‚ в кото­ром выращивали зерно­вые и овощи‚ арбузы и клубнику‚ держали коров и овец. Колхозники полу­чали на трудодень в три раза больше‚ чем в со­седних селах; колхоз выстоял во время "голодо­мора" и принял в свои ряды украинских крестьян‚ спасая их от голодной смерти. В сибирском городе Каинске несколько лет существовала еврейская сельскохозяйствен­ная артель "Золотая нива"‚ пе­реименованная в колхоз имени Я.Свердлова…. Появились колхозы бухарских евреев в Узбеки­стане‚ горских евреев в Да­гестане‚ Азербайджане и Краснодарском крае‚ колхозы грузинских ев­реев в Грузии‚ где сохраняли традиционную общинную жизнь‚ соблю­дали субботу и еврейские праздники” (Л.7). Однако район­ные власти такую инициа­тиву не поощ­ряли, полагая, что это от­вле­кает колхозников от основной работы на полях. Да и та­ких колхозов тоже было не много.

В таких условиях происходила коллективиза­ция еврейских хозяйств. Как и по всей стране, принудительно, без подготовительной работы и высокими тем­пами. Сопротивляющихся этому процессу моментально объявляли кулаками и националистами и также, как и всех осталь­ных, ссылали целыми семьями, включая детей, в Сибирь или на север. В результате к весне 1932г. 95% еврейских хозяйств по Украине были объединены в кол­хозы (Л.49). Это был самый высокий про­цент среди крестьян всех национальных меньшинств. У немцев он составлял 79,6%, у болгар - 78,5%, у греков -74,2% (Л.36). Принудительная коллективизация привела все крестьянское насе­ление европейской части СССР, в т.ч. и еврей­ское к катастрофической си­туации буквально в тот же год. Уже летом 1932г Украину и Поволжье и Кубань охватила страшная засуха, урожай был ми­нимальный, но осенью государство отобрало у колхозов и эти крохи, и в стране начался страш­ный голод со всеми вытекающими отсюда последствиями. Об этом я уже писал выше.

Подводя итог изложенному о коллективизации еврейских хозяйств, должен отметить, что на фоне колоссальных потерь, которые понесло советское крестьянство, потери еврейства в про­цессе коллективизации были минимальны. Хотя, конечно, для тех еврей­ских крестьянских хо­зяйств, которые все-таки были разру­шены, это была трагедия. Более подробно об этом будет ска­зано ниже, в разделе, посвященном еврейской нацио­нальной самоорганизации.
Что касается участия евреев в репрессивных действиях против крестьянства СССР, про­водимых с целью осуществления коллективизации, то выше я уже писал о евреях, служивших в ГПУ, и по долгу службы активно и “творчески“ занимавшихся изъятием хлеба и прочих продуктов сельскохозяйственного производства у голодных крестьян. В насильственной коллективизации крестьянства они тоже принимали активное участие. Причем на всех уровнях, начиная с самого верха и до непосредственных исполнителей. В 1930 году по инициативе Сталина была создана спе­циальная комиссия ЦК партии для подготовки плана окончательного уничтожения "кулацкого эле­мента" в деревне. Ко­миссию возглавлял В.М.Молотов. В работе комиссии участво­вали два­дцать четыре человека‚ среди которых было 4 еврея: Г. Ягода‚ Ф. Голо­щекин (первый секретарь ЦК ВКП(б) Казахстана в годы коллективизации)‚ Я. Яковлев (Эп­штейн)‚ М. Хатаевич (первый сек­ретарь поволжского обкома партии в годы коллективизации). Чрезвычайным уполномоченным ЦК и Совнаркома по коллективизации и хлебозаготов­кам в эти годы был Л.М.Каганович, наркомом сельского хозяйства в те годы был Я.А. Яков­лев-Эп­штейн, его за­местителем М.И.Кал­мано­вич, а директором Аграрного ин­сти­тута, обеспе­чи­вавшего теоретическое обоснова­ние уско­ренной кол­лективизации, Л.Н.Кицман. Таким образом, из 27-ти человек, персонально на самом верху ответ­ствен­ных за проведение коллективизации в стране евреев было, как минимум, семеро: Кага­нович, Ягода, Яковлев, Го­лощекин, Хатаевич, Кал­ма­нович и Кицман были евреями. Опять явно избыточ­ный процент (25,9%).

Но этим участие евреев в насильственной коллективизации не исчерпывалось. Евреи были и на более низких, но тоже высоких должностях: они были секретарями республи­канских ЦК и губ­комов партии, начальниками соответствующих ГПУ и т.п. На­равне с остальными членами ру­ково­дства страны, республик и областей, они тоже, несмотря на страшный голод в стране, требо­вали от ме­стных организаций выполнения планов по экспортным поставкам зерна, и тоже поддер­жи­вали Сталина, когда он отказывался от помощи, ко­торую предлагал Запад. И потому кон­кретно все эти евреи ответст­венны за жертвы коллективизации и голодомора. Но евреи были и на менее от­ветст­венных должностях. Так они в изобилии присутст­вовали в райкомах и месткомах пар­тии, ру­ково­дившими про­цессами коллек­тивизации на местах, и в руково­дстве мест­ных отделений ГПУ, вы­полнявших всю грязную работу по борьбе с восставшими крестьянами. И эти евреи тоже ответ­ст­венны. Но это все-таки было руководство, а в прямой, и тем более в вооруженный контакт с недо­вольными крестьянами евреи всту­пали значительно реже, по­скольку в отрядах ГПУ, непо­средст­венно боровшихся с восставшими крестья­нами, их практиче­ски не было, да и среди двадца­типяти­тысячни­ков их тоже практически не было. Во всяком случае, я об этом ничего не знаю.

Поэтому я не думаю, что коллективизация реально могла значительно увеличить анти­се­ми­тизм в стране, хотя, конечно, всегда были люди готовые обвинить евреев во всех грехах. Так выше я уже писал, что на Украине их обвиняли в организации там голодомора, а большевик Хру­щев, который в 1938-1941 годах был первым секретарем Украинского ЦК ВКП(б), а в 1944-1947 дополнительно еще возглавлял Украинское Правительство, в 1945г. заявлял, что евреи виноваты перед украинским народом. “Евреи в прошлом со­вершили немало грехов против украинского на­рода. На­род ненави­дит их за это“. Правда, он не конкретизирует, в чем же состоит их вина и за что украин­ский народ их так ненавидит. Может быть, евреи виноваты в дореволюционных погромах? Или в погро­мах Граждан­ской войны, унесших сотни тысяч еврейских жизней? Или в массовых убийствах евреев в годы Великой Отечественной? И участии украинцев в этих убийствах. Не объ­яснил. А я объясню: они понадобились, чтобы было на кого свалить собственные просчеты, собст­венное неумение и собственную трусость признать все это. Это ведь так по-большевистски. Но об этом позже.

Такие “обвинители“ есть и сейчас. Недавно Служба Безопасности Украины опубликовала так на­зываемый “Список организаторов Голодомора на Украине“ Список состоит из 19-ти человек, 7- из которых опять евреи. Антисемитская направленность этого документа очевидна. Поэтому я не буду вступать в полемику с его авторами. Отмечу только, что в этом списке отсутствуют имена главных организаторов украинского Голодомора, среди которых нет ни одного еврея. Это Гене­ральный секретарь ЦК ВКП(б) Украины Косиор (поляк); Председатель президиума Верхов­ного Со­вета УССР Петровский; Председатель Совнаркома УССР Чубарь; Генеральный проку­рор УРСР Приходько и Председатель ГПУ УССР Балицкий. Все коренные украинцы. Зато в него включены, Каган Л.Г., на­чальник экономического управления ГПУ Украины, Букшлан М.М., начальник учетно-статистиче­ского отдела и Друскис С.С., начальник транспортного отдела ГПУ УССР, имевшие даже по долгу службы к организации Голодомора самое косвенное отношение. И уж, во всяком случае, никак не организаторы этого преступления. Но авторам этого документа нужны были ев­рейские фамилии, а других они, ви­димо, не нашли. Вот и стали Каган, Бушлан и Друскис главными виновниками украинского Голодомора.

Однако большинство евреев жили все-таки в крупных городах. Их страшный голод затро­нул в мень­шей степени, чем де­ревенских жи­телей. Там все-таки была карточная система, и какой-то минимум люди имели. Однако быстрый рост городского населения в годы первой пятилетки привел в города и на стройки более 12 млн. человек и увеличил численность получавших про­дукты по карточкам с 26 млн. человек в 1930г. до 40 млн. в 1932г. В результате хлебные нормы на работающих неук­лонно снижались и даже сниженные не обеспечивались полностью, а члены их семей вообще пе­рестали получать продукты по карточкам, и все деньги приходилось тратить на рынке. Люди должны были прогуливать работу, чтобы выстаивать в длинных хлебных очередях. Для борьбы с этими явлениями с ноября 1932г. в стране были введены суровые меры наказания за неявку на работу: немедленное увольнение, лишение продовольственных карточек, выселение с занимае­мой жилплощади. Голодные люди продавали все, что у них было, чтобы купить хлеб, процветало воровство, и не было перспектив улучшения.

В первой половине 1933г. положение еще более ухудшилось. По данным американского журналиста Мориса Хиндуса, вторая пятилетка началась (в 1933г.) с продовольственного кризиса, более страшного, чем в 1921г., с более низких, чем они были в течение 10 лет, продовольствен­ных норм, и эти нормы все уменьшались. Так в Киеве осенью 1932г. нормы для рабочих были уре­заны с 2 до 1,5 фунтов, а для служащих - с 1 до 0,5 фунта (1 фунт=409 гр.). В середине июля 1933 года посольство Великобритании сообщало о страшной нехватке продовольствия, о том, что люди болеют и уми­рают от голода не только в провинции, но даже в Москве.

Что касается евреев, то они в эти годы жили и умирали также, как все. Как пишет Кан­дель: “Только за один месяц‚ в феврале 1933 года‚ среди трупов‚ подобранных на улицах Киева‚ насчи­тали – по официальным данным – более девятисот евреев‚ умерших от голода“ (Л.7). Со­времен­ник свидетельствовал: "Каждую ночь гру­зовики‚ крытые брезентом‚ собирали трупы на во­кзалах‚ под мостами‚ в подворотнях... Все лечеб­ницы в городе были переполнены. Морги тоже. Детей‚ ос­тавшихся без родных‚ отправляли в при­емники. Но всех‚ кто покрепче‚ просто увозили подальше от города и там оставляли". А старуха с косой косила всех подряд и не смотрела на национальность своих жертв.

4. 
   Социальный состав евреев в 1928-34 годы.
   

И теперь несколько слов о количестве и социальном составе евреев, проживавших в СССР в эти годы и их распределении по стране. По данным переписи населения СССР в 1926г. в стране проживало 146,637 млн. че­ловек, в т.ч. 2,600 млн. евреев. А по данным переписи 1939г. – 170,557 млн. человек, в т.ч. евреев было 3,029 млн. человек. В первом приближении примем, что прирост насе­ления в стране происходил равномерно по линейному закону из года в год. Тогда получается, что в 1930 году в Со­вет­ском Союзе проживало 154,009 млн. человек, в т.ч. 2,730 млн. евреев, т.е. евреи в 1930г. со­став­ляли примерно 2,730*100/154,009=1,77% от общего числа жителей страны. Причем 85% из них в 1930г. были урбанизированы. И при этом процент евреев в составе городских жителей по сравне­нию 1926г несколько снизился, поскольку в эти годы, кроме евреев, в города, спасаясь от коллек­тивизации, устремилось много деревенских жителей.

При этом, как и в двадцатые годы, еврейское население было распреде­лено по стране крайне не равномерно. Еврей­ские местечки на западе СССР еще продол­жали существо­вать, но там жили в основном старики и люди не сумев­шие вписаться в современ­ную жизнь. А мо­лодежь и более активные люди старшего возраста еще в двадцатые годы пересе­лилась в более крупные города, такие как Москва, Ленинград, Киев, Одесса, Минск, Житомир, Витебск и т.п. Здесь евреев стало значи­тельно больше, чем в провинции. А на Кавказе, в Средней Азии или на Дальнем Вос­токе их вообще были еди­ницы (в основном, бухар­ские, горские и грузинские евреи, а также очень небольшое количество принявшие иудаизм этни­ческих русских). Выше в табл.2.2. было показано, что в общей сложности их всех было менее 7% от общего числа советских евреев.

По социальному составу еврейское население тоже было распределено специфически и не так, как другие народы СССР. Ниже приведена таблица, в ко­торой на основании данных (Л.4) представлен социальный состав еврейского населения СССР в 1930 году.

Из приведенных данных видно, что основное количество работающих евреев, в отличие от всех других народов СССР, в начале тридцатых годов было по-прежнему сосредоточено на долж­ностях служащих. А это, как я уже пи­сал выше, все не занятые физическим трудом и работающие по найму люди, т.е. сотрудники раз­личных государственных организаций (кооперативных и част­ных тогда уже не было), в т.ч. торговых а также ин­теллигенция (ученые, инженеры, учителя, ме­дики, журналисты, творческие работники и т.п.). При­чем в отличие от результатов 1926г. интелли­генции в составе служащих стало значи­тельно больше. В нее вошли все те бывшие молодые сту­денты, о которых я писал в предыдущей главе, и которые в это время уже работали на за­водах, в институтах и на эст­радно-театральных сценах. Кроме того, несколько больше стало рабо­чих. Смею предположить, и выше я уже писал об этом, что за счет уменьшения числа безработ­ных. Как раз число рабочих увеличилось на 18,9-15=3,9%, а число евреев-безра­ботных уменьши­лось на 9-4,6= 4,4%. Значи­тельно меньше среди евреев стало торговцев (12,0-2,3=9,7%) и лиц без оп­реде­лен­ных занятий (8,0-2,3=5,7). Они в ос­новном стали служащими (27,8-23,4=4,4%), в т.ч. в го­сударст­венных торго­вых организациях и кре­стьянами (11,1-9,0=2,1%), поскольку в стране продол­жалось привлечение евреев к сельскохозяйственному труду, а также пополнили столбец “прочих“ (9,2-2,0=7,2%).

Наконец, вызывает удивление сравнительно большое для 1930 года количество кустарей-ремеслен­ников. Думаю, здесь статистику “подпортили“ пожилые местечковые ремесленники, кото­рые еще сохранились в бывшей черте осед­лости и городские надомники, работающие в малень­ких артелях. К “прочим“, думаю, можно отнести всех военнослужащих, милиционеров и чеки­стов, свя­щеннослужителей, некоторых местечковых жителей, думаю, одиноких инвалидов и пен­сионе­ров, не имеющих кормильцев, и, конечно, зэков. Уж их-то доля в том обществе тридцатых годов, несо­мненно, была заметной. А вот неработающих студентов, домохозяек, инвалидов, равно как и де­тей и стариков, живущих в семьях, где есть кормилец, при переписи населения счи­тались ижди­венцами, и при выяснении социального состава населения эта очень большая часть еврейского населения не учитывалась. Хотя на мой взгляд следовало бы учитывать и ввести спе­циальные столбцы для учета и дифференциации иждивен­цев. И среди иждивенцев тоже ввести разделение по возрасту, трудоспособности и занятиям. Так студент и пожилой инвалид – это со­всем разные люди. И таких людей было бы очень много. Удивительно, что уменьшилось число лиц свободных профессий. Думаю, что из-за того, что многие музыканты и артисты стали работать в государст­венных театрах и концертных группах, и таким образом формально перешли в разряд государст­венных служащих.

Антисемит в таблице 3.2. безусловно отметит тот факт, что рабочих среди евреев по-преж­нему было значительно меньше, чем служащих и опять об­винит евреев в стремлении занять рабо­чие места почище, полегче и поденежней. Однако я с ним спорить не буду. Да евреев среди рабо­чего класса меньше, чем среди служащих. Только по совету В.С.Высоцкого я просто предложу этому антисемиту придти на эту “чистую“ работу “денечек по­кумекать и выпра­вить дефект“.

Рассказывая о социально-экономическом составе еврейского населения страны, следует рассказать и о лишенцах, данные о которых в таблице 3.2. отсутствуют, хотя де-факто их в те годы было очень много. Дело в том, что в 1927-28 годах, когда компартия взяла курс на ликви­да­цию НЭПа и началась кампания ограничений и пресле­дований нэпманов, а также бывших торгов­цев и ремесленников, то большинство из них, равно как и бывшие госслужащие, замешанные в деятель­ности разбитых оппозиций, были объявлены лишенцами. И, будучи лишенцами, ни они, ни их се­мьи не получали даже продовольственных карточек. В Москве лишенцами стали свыше 15% всех самодеятельных евреев, а в не­которых еврейских местечках Белоруссии и Ук­раины чис­ленность лишенцев среди всего трудоспо­собного взрослого еврейского населения доходила до 60–70%. А по всей стране к 1930 году оказалось около 1 млн. евреев-лишенцев, т.е. лишенцем был практи­чески каждый четвертый еврей. Огромная цифра! Однако все это были не самодея­тельные евреи. Правда, партия оставила лишенцам шанс для исправления: с началом индустриа­лизации ли­шенцы получали возможность трудиться на стройках социализма и, благодаря этому, влиться в рабочий класс. Благодетели.
Сказанное можно дополнить приблизительной информацией по динамике роста еврей­ского населения столичных городов. В 1933г. в Москве про­живало около 225000 евреев, что со­ставляло 6,6% на­селения города. А в следующие четыре года оно увеличи­лось всего на 10000 че­ловек, дос­тигнув в 1937г. 235000 человек, что составило 6,2% населения Мо­сквы. Нако­нец, к 1939г. еврей­ское насе­ление Москвы достигло 250000 чел., что при общем насе­ление го­рода – 4182.000 чел. составило всего 5,9% (Л.47). Другими словами абсолютное количество евреев в Мо­скве увеличи­валось, а в относительном их количество уменьшалось. К сожалению, ин­формация по со­циаль­ному составу евреев-москвичей в эти годы у меня отсутствует.

Что касается Ленинграда, то здесь динамика роста еврейского населения была такой: в се­редине 1917 г. - около 50 тыс.; в середине 1918 г. - приблизительно 35 тыс.; в 1920 г. - 25453; в 1923 г. - 52373; в 1926 г. – 84503, что составляло примерно 5,2% всего населения Ленинграда. На­конец, в 1927/28 гг. – в Ленинграде проживало приблизи­тельно 94 тыс. евреев; а в 1928/29 годах - приблизительно 102,5 тыс. В 1930-х годах еврейское населе­ние Ле­нин­града продолжало расти, и к началу ВОВ оно составляло около 180 тыс. человек.

Соци­ально-профессиональный состав еврейского населения Ленинграда в 1920-х гг. тоже под­вергался из­менениям по мере усиления еврейской иммиграции. Служащие здесь постоянно были наиболее многочисленной группой. Так в 1926г они составляли 40,2% от их общего количе­ства, а в конце 1920-х годов в процентном отно­шении наметилось их неко­торое уменьшение. Чис­ленность рабочих за период с 1923 по 1929 годы выросла от 7% в 1923 г. до 17,3% в 1928/29 го­дах. Значитель­ной группой в 1928/29 годах оставались ремеслен­ники и торговцы, тогда они со­ставляли примерно 15,1%. Однако в процессе индустриализации их количество стало резко со­кращаться, и уже в 1930-31 годах приблизилось к нулю. Одновременно число лиц свободных про­фессий сократилось с 5% в 1923 г. до 1,8% в 1928/29 гг., а без­ра­ботные, которые в 1928/29 го­дах составляли 16,1%, в 1930/31 практически исчезли. (Л.52).