ЧАСТЬ II. ГЛАВА XIV. ПЕРЕХОД ОТ СЧЕТА

Весьма вероятно, что после перехода к счету происхождения по муж­ской линии или еще раньше названия животных для обозначения родов перестали употребляться и были заменены личными именами. После этого предок, давший имя роду, стал время от времени меняться.

Наиболее знаменитые греческие роды изменили свои имена; они сохранили имя матери своего родоначальника, а его рождение приписывали ее связи с каким-нибудь богом. Так, Эвмолп, предок-эпоним аттических эвмолпидов, считался сыном Нептуна и Хионы.

Геродот (440 г. до н. э.) говорит о ликийцах (после того как он сообщил, что они происходили с Крита и переселились в Ликию под водительством Сарпедона), что «их обычаи частью критские, частью карийские». «У ли-кийцев есть странный обычай, которым они отличаются от всех других наро­дов мира. Спроси ликийца, кто он, и в ответ он назовет свое собственное имя, имя своей матери и т. д. по женской линии. Более того, если свободно­рожденная выйдет замуж за раба, то ее дети будут свободными гражданами; если же свободный мужчина женится на чужестранке или станет жить с наложницей, то, будь он даже первым лицом в государстве, его дети утра­тят все гражданские права».

Сравни. Если сенека-ирокез женится на женщине из чужого племе­ни, то его дети считаются чужими; если же сенека-ирокезка выходит за­муж за мужчину из чужого племени или за мужчину из ирокезского племени онондага, то ее дети считаются ирокезами племени сенека и при­надлежат к роду и фратрии своей матери. Женщина передает свою на­циональность и свой род своим детям, кто бы ни был их отец.

Из этого места у Геродота следует, что ликийцы были организованы в роды (архаической формы) со счетом родства по женской линии.

Аборигены Крита (Кандии) были пеласгическими, семитическими и эллинскими племенами, которые жили отдельно. Минос, брат Сарпедона, считается главой пеласгов на Крите; ликийцы во времена Геродота были уже совсем эллинизированы и выделялись по своему развитию среди азиатских греков. Изолированное положение их предков на острове Крите до их переселения в Ликию в легендарный период может служить объясне­нием того, что они сохранили счет происхождения по женской линии до столь позднего времени.

«Этруски [по Крамеру: «Description of ancient Italy» (он, со своей стороны, цитирует Ланци)], как мы видели из их памятников, допу­скали своих жен на свои празднества и пиршества; они неизменно обо­значали свое происхождение и фамилию, ссылаясь на мать, а не на отца. Эти же два обычая отметил Геродот у ликийцев и кавнийцев Малой Азии»,

13*

366

К. МАРКС

Курциус («История Грецию), говоря о счете происхождения по жен­ской линии у ликийцев, этрусков и критян, указывает: это Коренится в первобытном состоянии общества, когда моногамия утвердилась еще не настолько прочно, чтобы сделать достоверным происхождение с отцов­ской стороны. Поэтому-то данный обычай распространен далеко за преде­лами территории ликийцев; он встречается еще ныне в Индии, существовал у древних египтян, упоминается у Санхониатона (стр. 16, издание Орелли), имел место у этрусков и критян, которые называли свое отечество тате-ринством»

[до сих пор еще говорят: материнский язык, отечество; язык все еще принадлежит матери].

Приведенное место у Геродота указывает лишь на то, что обычай счета происхождения по женской линии сохранился у ликийцев дольше, чем у всех родственных грекам народов... Когда жизнь стала более органи­зованной, он был оставлен, и в Греции стал всеобщим обычай называть детей по отцу. Ср. Бахофен. «Das Mutterrecht», Штутгарт, 1861 г.

Бахофен («Das Mutterrecht») собрал и исследовал доказательства су­ществования материнского права и господства женщин у ликийцев, критян, афинян, лемносцев, египтян, орхомеян, локров, лесбосцев и у восточноазиат-ских народов. Но это предполагает существование рода в его архаической форме, что дает преобладание в домохозяйстве рода матери. Семья, кото­рая, вероятно, достигла уже синдиасмической формы, была еще окружена остатками брачной системы, восходящей к более раннему состоянию. Такая семья — брачная пара и ее дети — жила вместе с родственными семьями в одном общем домохозяйстве, в котором отдельные матери со своими детьми принадлежали к одному и тому же роду, а те, которые счи­тались отцами этих детей, — к другим родам. Общее землевладение и кол­лективная обработка земли должны были привести к общим домам и веде­нию хозяйства на коммунистических началах; господство женщин пред­полагает существование счета происхождения по женской линии. Женщины прочно укрепились в больших домохозяйствах, с общими запасами, где их собственный род занимал преобладающее по своей численности положе­ние. — С переходом к счету происхождения по мужской линии в связи с возникновением моногамной семьи общий дом был уничтожен и при чисто родовом строе жена и мать была переведена в индивидуальный дом и разлучена с ее сородичами.

Бахофен говорит о критском городе Ликтосе: этот город считался лакедемонской колонией, а также родственным афинянам; и то и другое было только с материнской стороны, так как только матери были спар­танками. Афинское же родство восходит к тем афинянкам, которых будто бы похитили тирренские пеласги с мыса Браурон. — При счете происхож­дения по мужской линии, метко замечает Морган, женская родословная не принималась бы во внимание; напротив, при счете по женской линии колонисты могли вести свое происхождение только через женщин.

Моногамия у греков возникла, вероятно, не ранее высшей ступени варварства.

Насколько прагматически, как истинно немецкий педант-уче­ный, подходит к этому вопросу даже Бахофен, видно из следующего места:

«Действительно., до Некропса дети имели только мать и не имели Отца; они вели свое происхождение по одной лишь линии. Не находясь

в исключительной связи с каким-либо одним мужчиной, женщина про­изводила на свет только незаконнорожденных (I) детей. Кекропс (!) поло­жил (I) конец такому состоянию вещей; на место незаконной (!) связи полов он поставил (!) исключительность брака, дал детям отца (!) и мать (!) и сделал счет происхождения вместо однобокого двубоким»

(он сделал его однобоким, только по отцу/).

У Полибия (XII, отрывок II): «Локры сами (100 семейств италийских локров) уверяли меня, что их собственные предания более соответствуют рассказу Аристотеля, чем Тимея. Они представляли следующие доказа­тельства этого... Вся родовитая знать у них ведет свое происхождение от женщин, а не от мужчин. Только те принадлежат к числу благородных, которые ведут свое происхождение от 100 семейств; эти семейства были у локров благородными еще до их переселения; это были действительно те самые семейства, из которых, по повелению оракула, были выбраны по жребию 100 дев, отосланных в Трою».

У греков легендарного периода: Салмоней и Кретей были родными братьями, сыновьями Эола. Первый отдал свою дочь Тиро замуж за ее дядю. При счете происхождения по мужской линии Кретей и Тиро принад­лежали бы к одному и тому же роду и не могли бы вступить в брак; при счете происхождения по женской линии Тиро принадлежала к роду своей матери, а не отца. Салмоней и Кретей также принадлежали к разным родам; таким образом, брак был заключен в согласии с родовым обычаем. То, что названные лица являются мифическими, несущественно: легенда точно отражает родовые порядки; следовательно, указывает на сущест­вование в глубокой древности (у греков) счета происхождения по женской линии.

Счет происхождения по женской линии предполагает существование рода для установления родословной; он был [причем для этого не требуется никаких дальнейших исторических доказательств, раз установлено, что таков был архаический порядок] древним законом латинских, греческих и других греко-италийских родов.

Если принять число зарегистрированных во времена Солона афинян за 60 000 и разделить это число поровну между 360 аттическими родами, то на каждый род придется в среднем 160 человек. Род был большой семьей

(ее можно именовать Geschlechterfamilie {родовой семьей}),

состоявшей из родственных лиц, с общими религиозными обрядами, об­щим местом погребения и обычно общими земельными владениями. Брак внутри рода был запрещен. С переходом к счету происхождения по мужской линии, с возникновением моногамии и исключительного права детей на наследство, вместе с появлением наследниц, шаг за шагом подготовлялся путь для свободного, независимого от родовой принадлежности, брака, за исключением лишь определенных степеней близкого кровного " родства. Вначале брак был групповой; все мужчины и женщины группы — исклю­чая детей — были общими мужьями и женами; но мужья и жены принадле­жали к разным родам; впоследствии установился брак отдельных пар при исключительном сожительстве

(официально).

Туранская система родства (в Азии, Африке и Австралии) [соответ­ствующая ганованской в Америке] должна была господствовать также у греческих и латинских племен, когда они находились на той же стадии развития. Одна из характерных особенностей этой системы: дети брать­ев — братья и сестры между собою и как таковые не могут вступать в брак; дети сестер находятся в таком же родстве, и по отношению к ним дейст­вует то же запрещение.

[Если Бахофен находит брак пуналуа незаконным, то человек той эпохи признал бы большинство нынешних браков между кузенами близких и более отдаленных степеней, будь то с от­цовской или с материнской стороны, кровосмесительными, как браки между родными братьями и сестрами.]^18в

Это объясняет легенду о Данаидах (которую Эсхил положил в основу своей трагедии «Молящие»),

Данай и Эгипт были братьями и потомками Ио аргосской. У Даная было от различных жен 50 дочерей, а у Эгипта SO сыновей; последние домо­гались жениться на первых; согласно туранской системе они были братья­ми и сестрами и не могли вступить в брак между собой. Если в то время происхождение считалось уже по мужской линии, то они принадлежали к одному и тому же роду — другое препятствие к браку. Пятьдесят доче­рей Даная — Данаиды — бежали из Египта в Аргос, чтобы избежать незаконного и кровосмесительного брака. Это событие Прометей предска­зывал Ио (Эсхил. «Прометей», 853).

В «Молящих» Эсхила Данаиды объявляют своим родственникам аргивянам (в Аргосе), что они. не изгнаны из Египта;

«Δίαν.δέ Xntouaat χθόνο σύγχορτον Συρία σύγχορτον {сопредельную} = СОП-

φεύγομεν, οΰτιν' έφ' αίματι δημηλασίαν terminam; χόρτος (hortus, Curtis)

ψήφψ πόλεως γνωαθεΐαοη αλλ' αότογενεΐ также = terminus. Так χόρτος

φυξανορία γάμον Αιγύπτου παίδων άσεβη αϋλ^ς, ϋ τής αϋλης ορός — «граница

όνοταζόμενα (παράνοιαν)» двора». — Так у Бврипида В «Ан-

(Эсхил. «Молящие», стих 5 п ел.) дромахе», ст. 17: «3ύγχορτα ναι ω

πεδία» — я живу в сопредельных полях (равнинах).

«Покинув святую страну, сопредельную (σύγχορτον) с Сирией, бежим; не осужденные мы народом на изгнание за убийство, а от мужчин одного с нами рода бежим, отвергая нечестивый брак с сыновьями Эгипта» (Эсхил. «Молящие», стих 5 и ел.).

Это место, по-видимому, грамматически неправильно; см. Шютц. «Aeschylus», т. II, стр. 378.

Выслушав рассказ просительниц, аргивяне на совете решили обеспе­чить им защиту, что указывает на существование запрещения таких браков и обоснованность их сопротивления. В то время, когда эта трагедия исполнялась на сцене в Афинах, афинский закон дозволял брак между детьми братьев и даже требовал его в том случае, если налицо была девушка-наследница или сирота, хотя, по-видимому, закон ограничивался этими исключительными случаями.

ЧАСТЬ II. ГЛАВА XV. РОД У ДРУГИХ ПЛЕМЕН ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ¹⁸?

370

К. МАРКС

не одного племени, а всего народа {ita «nationis» потен, non gentis evaluisse paulatim}; сначала побежденные из страха называли так все племена Германии, по имени победителей, а затем и сами эти племена стали назы­вать себя новым именем германцев». Слово «natio» в данном тексте должно означать конфедерацию племен; каждое племя — это род (gens), разделив­шийся на несколько родов. «Свевы занимают большую часть Германии, разделяясь при этом на особые народы и. различаясь особыми именами» (Тацит. «Германия», гл. 38); «народы» (nationes), о которых здесь говорит­ся, — это разные близкородственные племена или просто племена (как, например, сенека-ирокезы и т. д.), но никоим образом не народы *.

JIuncuyc интерпретирует это так:

«Те, которые первыми перешли Рейн, это именно тот народ, который теперь называется тунграми, а тогда назывался германцами. Это имя (то есть «Germant»), бывшее особым названием только одного natio, мало-помалу было перенесено на всех».

Полагает, что было как раз наоборот.

Это имя мало-помалу стало преобладать как название не для одного gens (этим словом обозначается здесь расширившийся род = племя), а всего «natio», причем под «natio» подразумевается весь германский народ, все племена, взятые вместе.

Древние песни являются их единственными историческими преданиями («memoriae») и летописями. То же нашли испанцы у оседлых индейцев.

Эгингард. «Жизнь Карла Великого»: «Древнейшие варварские песни, в которых воспевались дела и войны древних царей, он записал и передал памяти потомства».

Иорнанд. «История готов»: «В их древних песнях рассказ ведется почти в исторической манере» и т. д.

Тацит. «Анналы», кн. II, {говорит} об Арминии: «И до сих пор он воспевается у варварских народов».

Юлиан в «Антиохийской речи» называет эти песни «деревенскими песнями, подобными выкрикам резко кричащих птиц» ^ш.

Тацит. «Германия», ел. 3, говорит об их боевых песнях ^1М: «Есть у них также песни, способом исполнения которых они воспламеняют свои сердца»; barditus употреблено здесь вместо barltus от древненемецкого bar, baren — повышать голос; Тацит смешивает боевой клич с боевой песней.

Тацит. «Германия», гл. 5, описывает: «Страна наводит страх своими лесами или внушает отвращение болотами; для хлебов плодоносна, для древесных плодов неблагоприятна; скотом изобилует, но он по большей части малорослый; даже рабочий скот (волы) не имеет своей красы и не может похвастаться рогами; они любят, чтобы скота было много, и это единственное их богатство, которое они больше всего ценят... У них нет такого, как у нас, желания владеть или пользоваться (драгоценными метал­лами). У них можно видеть серебряные сосуды, полученные в подарок их послами или старейшинами, в таком же пренебрежении, как и те, которые изготовляются из глины. Правда, ближайшие к нам (живущие у римских границ) благодаря торговым сношениям ценят золото и серебро, знают и различают некоторые из наших монет и отдают им предпочтение, ко у живущих внутри страны господствует более простой и старинный способ торговли — обмен товарами. Монету они предпочитают ста­ринную и давно известную, с зазубринами по краю или с изображением колесницы, запряженной парою лошадей. При этом серебра они домогаются

* У Маркса: gentes. PtO.

КОНСПЕКТ КНИГИ ЛЬЮИСА Г. МОРГАНА «ДРЕВНЕЕ ОБЩЕСТВО» 371

больше, чем золота, не по расположению к нему, а потому что аапас серебра (argentei numi, серебряных монет) удобнее для употребления людям, покупающим предметы обыкновенные и дешевые».

Тацит. «Германия», гл. 7: «Reges (вождей племен) они выбирают по знатности происхождения (то есть из рода, то есть из наиболее знаменитой семьи в роде и из наиболее выдающегося рода), «duces» (военачальников) — по храбрости (как у ирокезов). И «reges» не имеют неограниченной или произвольной власти, и «duces» y них начальники больше по примеру, чем по власти... по уважению, которым они пользуются».

Там же, ел. 11: «О делах меньшей важности имеют совещание стар­шины, О более важных — весь народ и т. д.» (см. дальше).

Там же, гл. 12. «Перед этим собранием можно также выступать с обвинением и предлагать на рассмотрение дела, влекущие за собою смерт­ную казнь... В тех же собраниях выбираются и старшины, которые чи­нят суд по округам и деревням. При каждом из них находятся по 100 за­седателей из народа для совета и для придания его решениям автори­тета».

Там же, гл. 20: «Сыновья сестер находятся у дяди с материнской сто­роны в такой же чести, как и у отца. Некоторые считают эту кровную связь еще более священной и тесной и, получая заложников, предпочитают требовать (предпочитают племянников сыновьям), так как последние крепче связывают и шире захватывают домашние интересы. Впрочем, наследниками и преемниками у всякого бывают собственные дети, а завеща­ния нет. Если детей нет, то ближайшими наследниками являются братья, дяди с отцовской стороны, дяди с материнской стороны».

Цезарь. «О галльской войне», кн. VI, гл. 22 ¹"¹. «Они не особенно усердно занимаются обработкой полей и питаются главным образом моло­ком, сыром и мясом, и никто не имеет точно отмеренного земельного участка или собственных границ; но должностные лица и старейшины отводят родам и группам живущих вместе родственников где и сколько они найдут нужным земли и по истечении года заставляют их перейти на другое место. Этому приводятся многие причины: чтобы они, захваченные постоянной привычкой, не променяли войны на обработку земли; чтобы не старались приобретать обширные земли и более сильные не изгоняли слабых из их владений; чтобы они не строили слишком тщательно дома для защиты от холода и жары; чтобы не произошла жажда денег, из-за которых воз­никают партии и раздоры; чтобы поддерживалось спокойствие духа у простонародья, так как каждый видит, что его имущество равно имуществу самых сильных».

Там же, гл. 23: «Величайшей славой пользуется у них то племя, которое, разорив ряд соседних областей, окружает себя как можно более обширными пустырями. Германцы считают отличительным признаком доблести пле­мени, если соседи, изгнанные из своих земель, отступают и никто не осме­ливается близко поселиться; вместе с тем они полагают, что будут бла­годаря этому в большей безопасности, так как устранена опасность вне­запного набега. Когда племя ведет оборонительную или наступательную войну, избираются должностные лица, которые несут обязанности воена­чальников, имея власть над жизнью и смертью. Во время мира нет никакого общего правительства, но старшины областей и округов (pagi) творят там суд и улаживают споры». «Старшины областей и округов» — сахемы — являются не военными, а гражданскими вождями, как и у индейцев; для ведения войны выбираются начальники, как и у индейцев. [Так было во времена Цезаря.]

Цезарь выше говорит о «родах и группах живущих вместе родственни­ков». Пахотная земля ежегодно распределяется старейшинами,

372

жүктеу/скачать 4.92 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: