Чукаш И. Ч-88 Как я стал киноактером: Веселые повести/Пер, с венг. Д. Мудровой, А. Старостина, С. Фадеева; Рис. Г. Алимова

— А еще самая тщеславная и самая болтливая! — в сердцах воскликнул попугай Бас. — Я за всю жизнь не слышал столько вздора! Еще хорошо, что ты наоборот все произносишь, тебя хоть понять нельзя.

Янчи Паприка покачал головой. Что правда, то правда, сой­ка болтала ерунду и тщеславна была, видно, сверх всякой меры.

На сойку слова попугая не произвели ни малейшего впечат­ления. Она горделиво поглядывала на бродячих артистов сверху вниз. Ситуация получалась щекотливая, они понимали, что сойка им больше ничего не скажет. И молчали.

Наконец Бобица нашлась.

— Послушай, — сказала она, обращаясь к сойке. — Повер-

нись, пожалуйста, спиной к скале. Я тебя научу одному сти­хотворению, повторяй его за мной.

Сойка повернулась в сторону Бобицы, а та красивым, звон­ким голосом начала декламировать стихотворение. Вы легко поймете, какие слова произносила Бобица, а какие — сойка. Вот как прозвучало это стихотворение:

Светает — театевс.

Мы пришли — илширп ым

Издалека — акеладзи.

Лучи — ичул,

Звезда — адзевз,

Мы — ым

После этого они попрощались с птицей, которая еще долго кричала им вслед: «Тевирп, тевирп!» Ведь сидела она, повер­нувшись к скале спиной.

— Ч-что это? 3-з-зима наступила, ч-ч-что л-ли? — прого­ворил, стуча зубами, Ориза-Тризняк.

— Н-и-но ведь с-сей-час еще л-л-лето! — возразил Пинтеке. Друзья невольно стали прижиматься друг к другу, чтобы согреться. Они страдали от холода, стучали зубами, дрожали. Неожиданно Фердинанд закричал:

— А ч-ч-чего м-мы, собственно, м-мерзнем? У нас же есть Семиглавый дракон, значит, огня у нас хватает! Семиглавик, разведи-ка, будь добр, костер, согрей нас!

И правда, чего им мерзнуть, если с ними Семиглавый (Огне­дышащий) дракон?!

Семиглавый дракон разжег в своих пастях огонь, друзья набрали валежник и развели большой костер.

Потом они уселись вокруг костра и стали греться.

Так они сидели грелись, пока вдруг не увидели трех незна­комцев. Они были на редкость худыми, дрожали от холода, и у каждого на спине висел тощий мешок.

Незнакомцы шли прямо на костер.

— Добрый день! — сказал один, постукивая зубами от хо­лода.

— Эй, да тут костер! — заметил второй.

— То, что нам нужно! — произнес третий.

— День добрый! — отозвался Пинтеке. — С кем имеем честь?

— Нас зовут Шандор, Йожеф, Бенедек! Мы носим в мешках тепло. Мешки у нас есть, да только пустые, как видите. В них совсем нет тепла.

— Так идите сюда и грейтесь! — предложил Пинтеке. Шандор, Йожеф, Бенедек опустились на корточки рядом с Семиглавым (Огнедышащим) драконом и, вытянув ладони, стали греться у огня. Когда лица у них покраснели от тепла, Бенедек заговорил:

— Эх, если бы я мог собрать в свой мешок это тепло да выпустить за околицей! Нас ведь в деревне просто зажда­лись!

Шандор тоже вздохнул:

— Конечно, тогда бы все перестали лязгать зубами! Йожеф поддержал их:

— Нас очень ждут. Я так и слышу их голоса: «Шандор, Йожеф, Бенедек, принесите же тепло!»

Услышав эти слова, Крох что-то прошептал Пинтеке, а тот в свою очередь — Семиглавому (Огнедышащему) дракону. Прошептал же он вот что: «Семиглавик, помоги, пожалуйста,

этим людям. Пусть они наберут полные мешки теплого воздуха и отнесут туда, где их так ждут».

Дракон кивнул в знак согласия.

И тогда Пинтеке торжественно заявил:

— Наполняйте свои мешки теплым воздухом, мы с радостью поделимся с вами!

— Спасибо! Большое спасибо! — закричали наперебой Шандор, Йожеф, Бенедек.

Они сняли с плеч свои объемистые мешки, раскрыли их, а Семиглавый (Огнедышащий) дракон стал выпускать над ними огонь, чтобы наполнить мешки теплым воздухом.

Наконец мешки стали плотными, как большие воздушные шары. Тогда Шандор, Йожеф, Бенедек затянули их верев­ками.

— В благодарность за вашу доброту мы расскажем вам одну историю, — сказал Бенедек. — Давным-давно, у прапраде­душки моего прадедушки тогда еще молоко на губах не обсохло, на земле было только одно время года — лето. Оно длилось круглый год. Все время светило солнце, благоухали цветы, деревья сгибались под тяжестью плодов. Никто тогда и слыхом не слыхивал о лютой зиме и морозах, никто не знал, что такое весна и осень. Вот тогда-то и встретились прапрадеды наших прадедов. Их звали так же, как и нас: Шандор, Йожеф, Бенедек. Ребята они были бойкие, веселые, крепко дружили друг с другом, водой не разольешь. Они гуляли по полям и лесам, лакомились ягодами и фруктами, запивали их ключевой водой.

И вот однажды кто-то из них воскликнул: «До чего же эта жара надоела!» Двое других тут же начали ему поддакивать, дескать, им тоже надоело это вечное тепло.

Друзья решили попытаться изменить такое положение. Сво­бодного времени у них было много, поэтому решили они отыскать место, где живет Лето. Недолго думая, отправи­лись в путь.

Шли они три дня и три ночи и вот подошли к воротам огром­ного амбара.

— Давай войдем, — стали подталкивать они друг друга. На­конец решились и перерезали ивовую лозу, которой были завя­заны ворота.

Внутри амбара оказались три клетки. В одной из них скрю­чилась Весна, в другой сидела Осень, а в третьей, в углу, лежала Зима.

Времена года обрадовались появлению друзей. Осень тут же начала им шептать:

— Видите, каково нам здесь? Заточили нас, заперли. От­кройте двери клеток, мы вам пригодимся. Только открывайте быстрее, пока старика сторожа нет!

Не раздумывая, парни взялись за дело: открыли двери кле­ток, оттуда сразу же выпрыгнули Осень, Весна и Зима.

— Спасибо, спасибо! — прокричали они, и след их тут же простыл.

В это время друзья заметили, что с посохом в руках к ним бежит запыхавшийся старик сторож, одетый в просторный белый плащ. Рядом с ним неслась собака. Он еще издалека стал кричать беглецам:

— Эй, стойте! Остановитесь! Стойте!

Старик в бессильной злобе потрясал посохом, но сделать уже ничего не мог. И тогда он проклял прапрадедов наших прадедов:

— Будьте вы прокляты, вы, ваши сыновья, ваши внуки, правнуки и праправнуки! А в наказание вы в конце зимы будете разносить тепло в мешках, раз сами этого захотели! Да будет так! А теперь убирайтесь с глаз моих долой, а не то я вам бока обломаю посохом!

— Вот так все это случилось! — закончил свой рассказ Бе­недек. — С той поры наши прадеды, деды, отцы, а теперь и мы вынуждены разносить тепло.

Шандор, Йожеф и Бенедек взвалили мешки на плечи и

отправились в свой далекий, нелегкий путь. Компания долго смотрела им вслед. Вскоре друзья почувствовали, что воздух заметно потеплел, и Семиглавый (Огнедышащий) дракон тут же погасил огонь в шести пастях из семи.

— Вроде бы тут всё понятно, — заметил он.

— Вообще-то не очень, — проворчал Семиглавый (Огне­дышащий) дракон, — я ничего не понял. Пожалуйста, разъясни мне смысл этих слов!

— Лучше я еще раз прочту, а ты внимательно слушай! — проговорил Пинтеке.

И он медленно с начала до конца перечитал текст объявле­ния, но Семиглавый (Огнедышащий) дракон и на этот раз ничегошеньки не понял, ни гугу.

— Видно, тебе совсем не помогает то, что у тебя семь го­лов, — рассердился директор, — ты от этого не стал в семь раз умнее! Скорее наоборот!

В этот момент друзья услышали у себя за спиной приятный вкрадчивый голос:

— Не волнуйтесь понапрасну! Дядюшка Хитрец все вам разъяснит.

Все начали оглядываться, осматриваться, чтобы посмотреть, кто это с ними заговорил. Наконец они увидели в траве гнома — маленького человечка с красивыми голубыми глазами, красным лицом и длинной седой бородой. На голове у него красовалась старая, сильно измятая шапка.

— Вы и есть дядюшка Хитрец? — спросил у него Пинтеке.

— Я, — гордо ответил гном, снял шапку и потер ею лысину, а потом продолжил: — Я этот щит соорудил и объявление написал. Правда, интересное объявление?

— Очень интересное, — с готовностью согласился Семигла­вый дракон. — Вот только я никак в толк не возьму, что значит второе предложение. Прошу тебя, объясни его мне, пожалуйста!

— С радостью! — воскликнул гном. — Именно поэтому я и вышел встретить вас, моих дорогих гостей! Подходите сюда поближе! Смелее! Давайте пройдем все вместе вон туда, на по­ляну!

Любезно улыбаясь, он пошел во главе процессии, поминутно снимая шапку и отвешивая поклоны. Будущие артисты по­слушно двигались вслед за ним.

И вот они вышли на ровную поляну, имевшую форму пра­вильного прямоугольника. Причем поляна эта была расчерче­на на такие же прямоугольники, только значительно меньших размеров. Почва здесь была глинистая. Почти все маленькие прямоугольники были заполнены следами чьих-то ног. Рядом с ними в землю были воткнуты стержни с маленькими таблич­ками, на которых были написаны имена владельцев следов.

Гном остановился на краю поляны и сказал, обращаясь к нашим друзьями:

— Будьте любезны, встаньте здесь в одну шеренгу! Сейчас я вам все объясню!

Демонстрируя свои владения, он сделал такой широкий жест рукой, что едва удержался на ногах.

— Это моя коллекция! Смело могу утверждать, что она не имеет равных себе в мире. Одни собирают марки, другие —

монеты, а я — коллекционирую следы. Все побывавшие здесь оставляли мне на память свои следы. Ведь они никому не нуж­ны, а мне этим подарком люди доставляют большую радость. Ну, а теперь ты все понял? — спросил гном у Семиглавого голо­сом строгого школьного учителя.

— О да! — счастливо проговорил дракон. — Только вот за­гвоздка, почему ты написал «Не упускайте свой шанс!»?

Гном заулыбался, поглаживая свою длинную окладистую бороду.

— Что же, я и это вам объясню. Но прежде мне надо схо­дить к ручью за водой. Мне приходится все время поливать глину, чтобы она не засыхала, иначе почва потрескается и ценные экспонаты моей коллекции могут пропасть. Подождите меня немного, я мигом обернусь!

Он взял в каждую руку по небольшому ведру и поспешно направился в глубь леса.

Друзья с любопытством стали разглядывать коллекцию дя­дюшки Хитреца. Каких только следов в ней не было! Тут были и большие следы, и маленькие, и взрослых людей, и детей. Мирр-Мурр стал вслух читать надписи на табличках.

— Это следы Дюри Козмы, эти — Кати Козмы, а рядом — Габора Этелей, с ним вместе — Маци Этелей.

Ориза-Тризняк не захотел отставать от друга и тоже осто­рожно подошел к следам чьих-то ног. Он начал читать по скла­дам:

— Вот следы Борбалы Шёгешди, а вон там — бршайи Калас, рядом — Пйшты Каласа. А там вон — Бёнце Ковача.

— Осторожнее, не повредите следы! — предостерег их директор.

Семиглавый (Огнедышащий) дракон всеми семью головами ухитрялся читать надписи в семи разных местах, он так увлек­ся, что у него едва не погас огонь. Хорошо, Ать-Два его пре­дупредил. Семиглавый поспешно отдернул ту голову, в которой едва тлел огонь, а остальными продолжал рассматривать коллекцию гнома. При этом губы у него шевелились, он тоже читал вслух:

— Нора Юхас, Габор Шбмлаи, Жолт Бёрки, Мате Мамче-ров, Акош Рона и Агнеш Рона.

Бобица внезапно вскрикнула:

— Смотрите, здесь какая-то иностранка след оставила! Жу-жа Хорвай!

Оловянный солдатик Ать-Два умерил ее пыл:

— С чего это ты решила? Ведь это можно прочитать и как Хорвай Жужа [У венгров принято писать и произносить сначала фамилию, а затем имя человека].

Крох долго рассматривал один след, принюхивался к нему.

— Собачий, — наконец заявил он. — И на табличке написа­но: «Бймбо». Мне кажется, это след большой немецкой овчарки.

Тут к ним подошел гном с двумя ведрами воды.

— Ну что, познакомились? — спросил он с улыбкой. — Я сейчас полью водой глину вот здесь и там, а вас прошу, когда почва размякнет, наступите на нее. Причем, прошу вас, по­осторожнее, рисунок у следа должен быть четким и чистым. Это очень важно! Я собираю только четкие и красивые следы!

Слово опять взял Семиглавый (Огнедышащий) дракон:

— Ты же обещал мне все объяснить!

Дядюшка Хитрец, продолжая улыбаться, уставился на дракона своими глазками-угольками:

— Раз обещал — значит, объясню. Нет для коллекционера большей радости, чем говорить о своем увлечении! Но прежде всего прошу вас оставить свои следы! Пожалуйста, наступите на глину вот здесь один за другим.

И он стал осторожно и тщательно смачивать глину водой.

Друзья оставили свои следы на указанном участке, гном тут же написал их имена на табличках, а потом воткнул рядом с отпечатками ног будущих мировых знаменитостей. По просьбе

Пинтеке рядом с его именем гном написал: «Директор всемирно известной цирковой труппы».

— Видите ли, — заявил Пинтеке, — реклама никогда не помешает! Хотя наш цирк еще только создается, он все равно скоро станет известным на весь мир!

Со следами все шло очень гладко, только с Фердинандом, лягушонком-пешеходом, приключилась беда. Он застрял в мокрой глине. Тянули его, тянули, но вытащить никак не могли.

— Подождите! — сказал дядюшка Хитрец. — Мы еще немного смочим глину, пусть она мягче станет. Ты ведь воды не боишься?

— Лей, не жалей! Чего-чего, а воды лягушки никогда не боялись.

Гном плеснул воды под ноги Фердинанду. Он немного пере­старался: почва окончательно размокла.

— Постой, пожалуйста, немного на одном месте, — взмолил­ся дядюшка Хитрец, — иначе все следы смажутся. Я сейчас что-нибудь придумаю.

Гном задумался, теребя свою окладистую, пышную бороду, время от времени он почесывал в затылке, снимал и вновь на-хлобучивал на голову шапку. Циркачи с большим любопытством наблюдали его мучительные раздумья, которые столь явно от­ражались на лице дядюшки Хитреца.

Наконец гном хлопнул себя по лбу и громко воскликнул:

— Есть одна идейка! Ну-ка, Семиглавый, встань, будь добр, рядом со мной!

Семиглавый (Огнедышащий) дракон тут же выполнил его просьбу.

— Что я должен делать? — спросил он.

— Вытяни шею над Фердинандом, любую из семи. Он за нее ухватится, а ты медленно и осторожно поднимай голову вверх. Понял?

— Конечно! — произнес Семиглавый (Огнедышащий) дракон и вытянул шею, но, к сожалению, это была шея той головы, в которой хранился огонь.

— Эй, осторожней! — закричал Фердинанд. — Ты меня подпалишь!

— Прошу прощения, — проговорил Семиглавый. Он убрал эту голову и вытянул другую.

Фердинанд ухватился за шею обеими лапками и вполне благополучно выбрался из глины.

— Ну, а теперь я могу объяснить вам смысл надписи «Не упускайте свой шанс!», — сказал гном.

Друзья уселись под деревом на краю поляны и приготови­лись слушать.

— Это ведь не какая-нибудь уловка с целью заманить зевак, — сказал дядюшка Хитрец. — Действительно, на первый взгляд надпись странная, не каждый ее поймет.

— Вот видите, — радостно вскрикнул Семиглавый, — я даже на седьмой взгляд ее не понял!

— Это не значит, что другие не разобрались, что к чему! — высокомерно бросил Пинтеке. — Мы очень быстро все поняли...

— Не перебивайте! — прикрикнул гном. — Итак, я продол­жаю. Ведь, в сущности, я собираю не только следы, но и память об их владельцах. Я храню благодарную память о тех, кто вы­полнил мою просьбу и оставил след для моей коллекции. Смотрю я на нее и думаю обо всех вас. Разве это не прекрасное чувство, когда знаешь: о тебе помнят, ты оставил о себе добрую память! И это прекрасное чувство я дарю вам взамен следов. Вот почему я имел полное право написать вторую часть объяв­ления. Теперь смекнул, в чем дело? — спросил он у Семигла­вого.

— Теперь я все понял, — ответил дракон, — и очень благо­дарен тебе за объяснение.

— Ты и о нас будешь вспоминать? — поинтересовалась Бобица.

— Конечно! — сказал гном. — Извините, мне опять надо бежать за водой, чтобы глина не высохла. Желаю вам счастли­вого пути!

Он схватил ведра и побежал в сторону родника.

Друзья тоже двинулись в путь. Попугай Бас, пройдя не­сколько километров, даже вернулся назад, чтобы еще раз по­смотреть на следы, а потом быстро догнал остальных.

— Я посмотрел, не смазались ли они. Это ведь так здорово, что он будет о наc помнить. Важно, чтобы наши следы были четкими и чистыми! — пробормотал он.
15. Прощание с волшебным лесом
Так шли они довольно долго, пока не увидели, что тропинка внезапно оборвалась. А в конце ее сидел уже известный путе­шественникам бедняк. У него длинные седые волосы, ниспа­дающие на плечи, большие усы до конца подбородка. На ногах у бедняка — старые стоптанные ботинки, а на плече — сума, отделанная мехом.

Он смотрел на будущих циркачей и улыбался. Особенно широко он улыбнулся, когда увидел Фердинанда. Тот в ответ тоже одарил бедняка широкой и доброй улыбкой и даже под­мигнул ему.

— Добрый день, — приветствовал бедняка Пинтеке и снял шляпу.

Бедняк приветливо кивнул.

— И вам день добрый! — проговорил он. — Итак, наступил конец вашему путешествию по волшебному лесу.

— Да, вроде мы вышли из леса, — сказал директор.

— Ну что же, присядьте пока, отдохните, — предложил друзьям бедняк.

Они с радостью согласились и уселись прямо на траву у самого конца тропинки.

— Все это время я наблюдал за вами, — заявил бедняк, продолжая улыбаться, — и могу сказать, что вы вели себя достойно. Не бросали друзей в беде, были терпеливыми, добры­ми. Это пришлось мне по душе. Я по-настоящему жалею, что вы уходите из моего леса. Между прочим, если хотите, оставай­тесь! Если нет, не забывайте, что волшебный лес в любое время примет вас с радостью!

— Спасибо за теплые слова! — поблагодарил его директор от имени всей труппы. — Мы всегда будем Помнить о вашем любезном приглашении.

— Куда же вы теперь направляетесь? — спросил бедняк.

— Мы хотим отыскать моего друга Баламбера. Он живет неподалеку, в замке, работает там комендантом. В замке мы собираемся репетировать, там моя труппа будет учиться се­кретам циркового искусства, а потом мы отправимся покорять мир!

— Что ж, замечательный план! — кивнул бедняк. — Желаю вам успеха! Когда я был маленьким, очень любил ходить в цирк.

— Вот что мне на ум пришло, — произнес Пинтеке. — Мне очень нужна новая волшебная палочка. Старую я где-то по­терял.

— Нет ничего проще, срежь ветку с любого дерева! Пинтеке тут же срезал длинную ветку.

— А вот подзорную трубу я прошу вас вернуть обратно, — сказал бедняк, — она действительно принадлежит обезьяне.

Директор отдал бедняку подзорную трубу. Бедняк снял с плеча суму и сказал:

— За достойное поведение вы получите от меня три по­дарка. Первый — свисток. Свистните, если кому-нибудь потре­буется помощь, и ваше желание исполнится. Второй — сдобная пышка, которая, правда, изрядно пережарена — видите, она почти превратилась в уголь, но это ничего. Спрячьте ее пока, достанете, когда будете очень голодны. Ее хватит на всех. Тре­тий подарок — стихотворение. Благодаря ему вы никогда не собьетесь с пути: здесь многие города и поселки названы.

день по Шату мы шатались,

в Гёргетеге с гор катались,

в Потони мы утонули.

В Шютте шутили,

в Олде долбили,

в Пате потели,

в Ньёште не ели,

в Чёсе чесались,

в Боде бодались,

и, глаза тараща,

мы явились в Таррош.

За невежливую речь

в Пёче бросили нас в печь.

Сонные гиганты в Гиге нас корили за интриги.

В Козард мы входили, блея, в длинных козьих бородищах. Не нашли мы брадобрея ни за сотню, ни за тыщу.

Лбы едва не поросли

в Поросло у нас травой. Ушли.

В Шошвертике вертикально, затекально, вытекально в небо дождевые трубы жадно вытянули губы.

Мёргеш. Мергелевый конь под землею вскачь несется.

У него из глаз — огонь.

То-то Мёргеш весь трясется.

В Палконье — палки,

в Валконье — свалки,

в Пали упали,

в Цуне — цунами,

в Цйганде — цыгане,

в Литке — улитки,

в Чёнье — мученье,

в Тёрпеше терпели,

в Сёлеште зашелестели.

В Гадаче живет гадюка,

жалит всех подряд без звука.

В Дуже проживает уж,

он лежит и порет чушь:

«Через три-четыре дня

мир узнает про меня!»

В Нёже нас нежь,

в Коромле корми,

в Позву зови.

В Красноквайде целый год жди меня у красных вод.

В Озде нацепи звезду и спляши мне на ходу.

В Собе дали нам собаку,

в Лаке — мебельного лаку,

в Чанн — чан,

в Чоме — чемодан,

в Пюшки — пушку,

в Сухе — сушку,

в Маслони — масла,

а в Мйсле — мыслей.

Тихань. Круглая луна.

Постучимся в погреб сна.

Он одарил их в последний раз своей доброй и широкой улыб­кой и пропал. А вместе с ним исчез и волшебный лес со всеми его обитателями. Друзья стояли и глазели на это чудо. Пин-теке даже головой покачал, приходя в себя.

— Вот так, был лес — и не стало его, — задумчиво прого­ворил он. — Самое главное, у нас есть волшебная палочка! Вперед! Нам еще сегодня надо добраться до замка!

Декламируя услышанное от бедняка стихотворение, друзья двинулись дальше. Вскоре они вышли на дорогу, которая, как утверждал Пинтеке, вела прямо в замок. Директор по-преж­нему шел впереди, а замыкал шествие оловянный солдатик. При этом он хныкал: «Вот так лес! Взял и исчез. Ни с того ни с сего. Хорошо, хоть дождя нет!» Но в конце концов он успо­коился и замолчал. Затаив дыхание, друзья шли дальше в ожи­дании новых приключений.

Пинтеке настолько удивился, что встал как вкопанный, не веря своим глазам.

— Куда же он подевался? Он же всегда вот здесь стоял! Эй, Баламбер! — закричал он.

Друзья немного подождали, но ответа не последовало. Точ­нее говоря, спустя несколько секунд до них донеслись чьи-то рыдания. Кто-то неудержимо, горько плакал поблизости.

— Эй, Баламбер! — снова крикнул Пинтеке. — Ты здесь? Плач прекратился.

— Здесь! — внезапно ответил Баламбер и вышел из лачуги, сооруженной из обломков досок.

Пинтеке обнял лохматого человека с заплаканным лицом, потом стал похлопывать его по спине и приговаривать:

— Дружище Баламбер! Что случилось?

— Ох-ох-ох! — снова захныкал Баламбер низким голосом.

— Ну, я вижу, тут дело нешуточное. Пошли-ка в дом, там ты все расскажешь.

Он взял приятеля под локоть и направился вместе с ним в сторону лачуги.

— А вы что остановились, ждете особого приглашения? — крикнул он остальным. — Проходите, располагайтесь во дворе, отдыхайте, пока я не выясню у этого плаксы, что с ним такое приключилось. Надо же нам знать, почему он так заливается. Как-никак он комендант и поэтому несет полную ответствен­ность за то, что здесь происходит. В конце концов, только он знает, куда делся замок.

Они вошли во двор и уселись на фундаменте пропавшего замка.

— Ну, кум Баламбер, успокойся, пожалуйста, — снова стал подбадривать друга Пинтеке, — расскажи мне, что произошло.

— А случилось это так, — начал свой рассказ Баламбер. — Решил я на ярмарку сходить. Она тут, рядом. Я был уверен, что спокойно могу на несколько часов оставить замок без при­смотра, ведь обычно сюда никто не заглядывает. Закрыл я ворота на замок, спрятал ключ в карман и отправился на ярмарку. На обратном пути к замку я сразу почувствовал что-то недоброе. На верхушке сторожевой башни не было флюгера-петушка. И чем ближе я подходил, тем яснее становилось: случилось непоправимое! Не было ни башни, ни замка. Пона­чалу я решил, что у меня что-то с глазами. Подошел к мосту и тут окончательно убедился, что украли даже ворота. Как они ухитрились это сделать, до сих пор понять не могу! И замок-то был так себе, небольшой и довольно старый. Но мне он подхо­дил. А украли его как раз за месяц до моей пенсии. Теперь пенсии — каюк! Меня со службы прогонят, это уж как пить дать!

И он опять стал рыдать, растирая слезы по щекам.

Пинтеке похлопал его по плечу.

— Не грусти, Баламбер, я приму тебя в свою труппу, и все образуется. Мы покорим весь мир!

— В цирк? Вот здорово! — обрадовался Баламбер. — Толь­ко я ничего не умею делать.

Пинтеке задумался.

— Послушай, Баламбер! — проговорил он наконец. — Ты у нас львом будешь, у нас как раз нет диких зверей. А ты умеешь громко реветь. Немного потренируешься, и успех обеспечен! Скажи, пожалуйста, еще раз, где была ярмарка?

— В соседней деревушке, — ответил Баламбер, — но с завтрашнего дня она, видимо, отправится дальше.

— Тогда за работу, друзья! — вскочил на ноги директор. — Начинаем репетицию. Фердинанд, ко мне! Остальные отойдите к лачуге. Кум Баламбер, встань на четвереньки, как-никак ты теперь лев. А еще тебе придется научиться скалить зубы, чтобы выглядеть пострашнее. Итак, прошу внимания! У нас нет времени для долгих репетиций. Мы должны успеть на ярмарку. Фердинанд, марш!

После этого Пинтеке отошел к лачуге и там быстро надел плащ, сапоги и цилиндр. Взяв в руки волшебную палочку, он вернулся к фундаменту — это было все, что осталось от украденного замка. А Фердинанд трубил, стараясь изо всех сил.

— Музыка, стоп! — прокричал Пинтеке. Фердинанд тут же умолк.

— Первым номером выступаю я — приветствую зрителей. Вторым номером — акробат. Будь добр, иди сюда! — сказал он, обращаясь к попугаю. — Вот обруч, это тебе для акробатическо­го этюда. Посмотрим, как у тебя это получится!

Попугай Бас ухватился клювом за обруч и сделал полный оборот. Затем, ухватившись покрепче, стал быстро и непрерыв­но вращаться.

— Замечательно! — похвалил его Пинтеке. — Тебе обеспечен шумный успех! Третий номер — музыкальный эксцентрик Фердинанд!

— А что я должен делать? — робко спросил лягушонок-пешеход.

— Это же совсем нетрудно! — сказал директор. — Ты дол­жен прыгать, строить забавные рожи и трубить.

Фердинанд вышел на середину двора, запрыгал, затрубил и при этом ухитрялся корчить забавные физиономии.

— Ну как? — крикнул он, закончив свой номер.

— У тебя все хорошо получается, только прыгай повыше, — ответил Пинтеке. — Теперь четвертый номер нашей програм­мы — прославленный фокусник Пинтеке! Музыканты, туш! Зрители, аплодисменты! Крох, прошу тебя на время стать моим ассистентом. Будь добр, принеси реквизит.

— Какой реквизит? — не понял Крох.

— Стол, большой платок и двух котов. Мирр-Мурр и Ориза-Тризняк будут выполнять роль кроликов. Уши у них, правда, коротковаты, но мы не станем обращать на это внимания.

Крох принес стол из лачуги Баламбера, большой цветастый платок, а коты подошли к директору.

Пинтеке объяснил присутствующим номер:

— Прошу внимания, дамы и господа! Великий фокусник Пинтеке демонстрирует свое искусство. Я сейчас устрою сеанс черной магии. Накрываю цилиндр платком! Как вы сами мо­жете убедиться, сейчас он пуст! Смотрите все, волшебная па­лочка движется справа налево, теперь слева направо, фокус-покус, раз, два, три! Как вы думаете, есть что-нибудь в ци­линдре? А? К этому времени в цилиндре должен быть кролик. Поэтому, дорогой Мирр-Мурр, тебе надо незаметно проползти под платком в цилиндр. Потом я сниму с цилиндра платок и продемонстрирую тебя зрителям. Все ясно?

— Да! Все довольно просто! — ответил Мирр-Мурр.

— Работать вы будете вместе с Ориза-Тризняком, — про­должил директор, — а чтобы вы не путались, когда и кому лезть в цилиндр, я вначале постучу по правому карману, и в шляпу полезет Мирр-Мурр, а потом по левому — тогда Ориза-Триз-няк. Ясно?

— Проще пареной репы, — небрежно бросил Ориза-Триз-няк.

— А теперь следующий, пятый, номер нашей программы — Семиглавый дракон — огнеглотатель!

— Гип-гип-гип-гип-гип-гип-гип, ура! — прокричал Семи­главый дракон.

— Помолчи пока! — цыкнул на него директор. — В цирке говорит только ведущий, то есть я! Я же буду говорить так: «До­рогая публика, есть ли у кого-нибудь коробка спичек?» Навер­няка найдется человек, у которого окажутся спички, он по моей просьбе зажжет одну, а ты разинешь пасти и выпустишь огонь, а потом быстро захлопнешь их. Ясно?

Семиглавый ничего не ответил.

— Теперь говори сколько хочешь, это во время представле­ния ты обязан молчать. Понял, что ты должен делать?

— Понял, — семь раз подряд рявкнул Семиглавый (Огне­дышащий) дракон.

— Наступает очередь Баламбера, царя зверей! Пожалуйста, Баламбер, порычи!

Баламбер заревел так громко, что остальные едва не оглох­ли и стали затыкать уши пальцами.

— Хорошо, хорошо, достаточно! Перестань, пожалуйста. Но не забывай скалить зубы. Итак, ты идешь у нас последним но­мером в программе.

— А что же мы будем делать? — с отчаянием в голосе спро­сил Ать-Два. — Мы вообще не будем участвовать в представ­лении?

Пинтеке задумчиво посмотрел на остальных членов труппы и проговорил спустя несколько секунд:

— Вы будете изображать «живую картину»!

— Вот здорово! — закричала Бобица. — А что это такое?

— Слушайте внимательно, что я придумал, — продолжил Пинтеке. — Бобица, ты у нас будешь Спящей красавицей. Сде­лаешь вид, что крепко спишь. Ослик Шаму будет ложем, на ко­тором ты возлежишь. Оловянный солдатик постоит рядом с тобой: он охраняет твой сон. Янчи Паприку сделаем принцем, он разбудит Спящую красавицу поцелуем. Понятно? Теперь давайте репетировать!

— Мне все ясно, — сказал Ать-Два. — Уж я-то буду охра­нять ее как следует.

Они сыграли «живую картину». Бобица легла на спину ослику, Ать-Два обнажил свой меч и встал рядом, Янчи Папри­ка подошел к Бобице и поцеловал ее. Спящая красавица тут же очнулась от глубокого сна.

Пинтеке остался доволен увиденным, он снял плащ, цилиндр, сапоги и убрал в ящик. Потом сказал, обращаясь к своей труппе:

— Завтра у нас особый день. Мы проводим первое представ­ление. Это будет великий день, я уверен. Еще раз прошу вас по­стараться не ударить в грязь лицом! Сегодня мы должны лечь спать пораньше, на рассвете отправляемся на ярмарку. Балам-бер, закрывай ворота!

— Увы, это невозможно сделать, — печально произнес Ба-ламбер, — ты забыл, их тоже украли.

— Не беспокойтесь, — заявил Крох, — я буду стоять на часах.

Друзья стали устраиваться на ночлег, а Крох пошел к месту, где когда-то находились ворота замка, чтобы охранять сон своих друзей. Он уселся на землю и стал глазеть на луну, а по­том начал пересчитывать звезды на небе.

Баламбер уселся рядом с Крохом и тоже стал всматриваться в небо, издавая при этом тяжкие вздохи.

Крох какое-то время с сочувствием прислушивался к его вздохам, а потом предложил:

— Надо бы по следу пойти!

— Что? — переспросил Баламбер.

— Надо пойти по следу воров, укравших замок. В нашем распоряжении целая ночь. Я могу попросить оловянного солда­тика постоять в карауле, а мы отправимся по следу преступни­ков, — предложил Крох.

Баламбер тут же прекратил вздыхать, в его глазах вспых­нула надежда, и он возбужденно закричал:

— Замечательная мысль! Удачнейшая идея! Давай прямо сейчас примемся за дело!

Они разбудили Ать-Два, который был дисциплинированным солдатом и тут же принялся караулить спящих, расхаживая у ворот.

Крох и Баламбер отправились на расследование.

— Прежде всего, — заявил Крох, — расскажи мне, как вы­глядит украденный замок. Я должен знать, что мы ищем.

Баламбер принялся описывать похищенный дворец.

— Начну сверху. На сторожевой башне замка был флюгер в форме петушка. Из меди. А в башне жила галка со своим семей­ством...

— Стоп! — перебил его Крох. — Вот и первый след. Теперь можно по-настоящему взяться за дело. Будем расспрашивать галок. Ну что же ты, продолжай!

— Под башней находился тронный зал, в нем стояли трон, стол и стулья. Собственно говоря, вот и все. Ах, да! Еще был подвал, но он уцелел.

— Какие-нибудь особые приметы не припомнишь?

— Здание было построено из красного камня. Да, чуть не забыл! Замок издавал сильный запах сливового варенья. Я его всегда в подвале варил и хранил. Видно, запах въелся в стены.

— Очень хорошо! Это вторая примета. Скоро мы сможем двинуться в путь!

— И правда, — сказал Баламбер, — уже скоро полночь, а там и до утра рукой подать.

— Минуточку, — бросил Крох, — мы еще кое-что должны иметь в виду.

— Что? — спросил Баламбер.

— Похитители должны были увезти замок на телеге. На спи­не его не утащишь. Итак, телега. Вот и надо обследовать мест­ность, чтобы найти следы телеги. Причем следы эти обязательно должны быть глубокими. Я подчеркиваю, очень глубокими! Это самая важная улика. С нее и начнем.

К счастью, в ту ночь луна светила ярко, небо было безоблач­ным. Поэтому они довольно быстро обнаружили глубокую ко­лею, оставленную колесами тяжело нагруженной телеги.

— Ага! — прокричал Крох. — Вот что нам нужно. Баламбер диву дался, почему Крох решил, что именно эти следы они искали. Он громко спросил:

— Откуда ты знаешь, что это те самые следы?

— Был бы ты ниже ростом, сам понял бы! Но Баламбер и на этот раз ничего не уразумел.

— Тогда бы ты, — терпеливо продолжил объяснение пес, — придавал большее значение деталям. Сверху для тебя все следы кажутся одинаковыми. Ты не привык внимательно вглядывать­ся в то, что у тебя под ногами. Ты смотришь вдаль. Следишь за тем, что находится далеко от тебя. Вот и не можешь правиль­но оценить след телеги в дорожной пыли. Теперь понимаешь?

Мы, собаки, находимся ближе к поверхности земли, поэтому внимательнее всматриваемся в то, что у нас под носом. Я дам тебе добрый совет: никогда не веди расследование без собаки! Только пес способен все заметить и во всем разобраться! А каж­дая мелочь может оказаться очень важной для расследования! Баламбер кивнул, но все-таки продолжал настаивать:

— Итак, след есть! Так давай поскорее пойдем по нему!

— Вообще-то мы можем трогаться в путь, — сказал Крох, — но все-таки я бы хотел еще кое в чем разобраться.

— В чем еще? — с отчаяньем в голосе спросил Баламбер. — Ведь ты нашел след телеги, на которой везли замок.

— Все надо как следует проверить! А вдруг на этой телеге везли мешки с мукой. След глубокий, это верно. Но что за груз был на ней?

— Быстрее выясняй, и пошли дальше! — Баламбер начал терять терпение, но собака не обращала на него никакого вни­мания. Крох внимательно осматривал обочины дороги, приню­хивался, изредка похмыкивал.

— Ну, — спросил Баламбер, дрожа от нетерпения, — уда­лось что-нибудь установить?

— Да, — спокойно произнес в ответ Крох. — Я уже знаю, что на этой телеге перевозили мешки с мукой. Круг сужается. Однако возникает еще одна проблема, которую нам предстоит решить.

— Да не интересуют меня никакие мешки с мукой и никакие другие проблемы! Мне замок надо найти! — окончательно вы­шел из себя Баламбер.

— Спокойно, спокойно. Мне это ясно, — неторопливо прого­ворил Крох. — Нас интересует замок. Надо проверить все гипо­тезы. Я же говорю: круг сужается.

— Ну, а когда мы по следу пойдем? — взмолился Баламбер.

— Сначала исключим возможность того, что телега была на­гружена кирпичом или камнями. Потом убедимся, что на ней не перевозили кукурузные початки.

Баламбер больше не стал возражать, уселся на обочину и обхватил голову руками.

— Исключай все возможности, проверяй гипотезы, только делай это побыстрее!

Крох довольно долго бродил вдоль обочины, что-то высмат­ривал, порой принюхивался. Наконец заявил:

— Можем идти! Я установил, что это была телега, на кото­рой везли замок. Ты, конечно, спросишь,, как я пришел к такому заключению. Отвечу. Во-первых, я не нашел ни крупинки муки, ни одного осколка кирпича и ни одного зернышка кукурузы. Значит, ничего такого на телеге не перевозили. А вот осколок красного камня с сильным запахом сливового варенья я нашел, да еще нашел галочье перо. Это доказывает, что на телеге везли похищенный замок. Чтобы окончательно убедиться в своей правоте, я решил отыскать немного медной пыли. К сожалению, мне это не удалось.

— Какую еще медную пыль? — удивился Баламбер.

— Ты же сам говорил, что на башне укреплен медный флю­гер в форме петушка, — напомнила собака. — Медная пыль — главная улика.

— Ой-ой-ой! — простонал Баламбер. — Неужто даже мед­ную пыль необходимо найти?

— Поскольку времени у нас очень мало, я решил прекратить поиски медной пыли, — заявил Крох, — хотя делаю это без осо­бого удовольствия.

— Вот это правильно! — с воодушевлением воскликнул Баламбер. — Пошли. Время не ждет. Скоро рассвет!

И они двинулись по следам тяжело груженной телеги. Пер­вым шел Крох, а за ним тяжело ступал Баламбер.

Так шли они, шли, пока вдруг не услышали горькие рыдания.

— Стоп! — приказал Крох и остановился.

Прямо на дороге сидел галчонок, весь растрепанный, вид у него был довольно жалкий. Увидев собаку, он перестал пла­кать.

— Ты что здесь делаешь? — спросил Крох.

— Из гнезда выпал... — ответил галчонок.

— А где же оно?

— В башне.

— Вот как, — заметил пес. — Ну, слушай меня внимательно и постарайся правильно ответить на вопрос, который я тебе сейчас задам. Это очень важно! Ты уверен, что гнездо в башне, а не на какой-нибудь колокольне?

— Конечно, уверен! — ответила птица. — Этот лохматый может подтвердить, что наша семья давно свила гнездо в баш­не, — тут галчонок указал крылом на Баламбера. — Он же у нас комендант. Нечего сказать, комендант, если у него замок прямо из-под носа увели. По дороге я выпал из гнезда и вывихнул себе ногу. Требую, чтобы меня вернули обратно!

Баламбер не обратил внимания на нахальный тон галчонка и стал жадно его расспрашивать:

— А ты знаешь, где спрятали замок?

— Конечно, знаю! Тут поблизости! — самоуверенно заявил галчонок и показал крылом в сторону перелеска. — Вот там он находится. Отсюда и флюгер виден. Петушок, конечно, проспал все на свете. Он все время спит. Я такого сонливого флюгера никогда не видел.

Они посмотрели в сторону небольшого леса и действительно увидели возвышавшийся над макушками деревьев медный флю­гер.

Крох в смущении улыбнулся, ведь он уже давно мог заметить замок, а Баламбер был так счастлив, что ни на что не обращал внимания. Он завернул галчонка в рубашку и бросился в сто­рону замка.

Они подошли к воротам, и Баламбер принялся стучать. Дол­гое время никто не открывал, потом из замка вышел заспанный человек.

— Чего нужно? — спросил он весьма пренебрежительно.

— Это ты украл замок? — спросил Баламбер.

— Я, — ответил человек с сонной физиономией.

— А почему ты украл?

— Потому что мой тоже украли. Не могу же я остаться без куска хлеба!

— Но ведь это был мой замок! — настаивал Баламбер.

— Жаль, — проговорил незнакомец. — Что же ты теперь будешь делать? Тоже украдешь?

— Я красть не собираюсь, — заявил Баламбер. — Просто ре­шил сменить профессию. Теперь я — лев во всемирно известном цирке Пинтеке.

— Поздравляю! — сказал человек с заспанным лицом. — Это замечательная профессия! Ну тогда зачем тебе замок? — добавил он. — Цирк ведь сегодня здесь, завтра — там! Замок ты все равно не сможешь охранять как следует, а у меня, между прочим, нет никакого таланта. Я сменить профессию не смогу. Мне остается только стеречь замок.

— Да ты, я вижу, мастак! — крикнул нахальный гал­чонок. — Тоже свой замок проворонил! У тебя ведь его ста­щили?

— Что правда, то правда, — проговорил заспанный незна­комец. — Ты что, жил в этой башне?

— Да, и требую, чтобы меня положили в гнездо!

— Хорошо, — согласился незнакомец. Потом он крикнул, обращаясь к Кроху и Баламберу: — Заходите в гости, навещай­те меня! Я вам с удовольствием замок покажу, причем бесплат­но. Но обратно его не отдам!

Что им оставалось делать? Баламбер понял, что надо идти на попятную. Он попрощался с незнакомцем. И вместе с Крохом двинулся в обратный путь.

— Должен признать, что ты настоящий следопыт, что ни говори! — похвалил он усердного пса.
18. Друзья приобретают реквизит
Когда Крох и Баламбер вернулись к месту ночлега, начало светать. Они решили разбудить остальных. И тогда Баламбер заревел.

Надо признать, окажись поблизости настоящий лев, он бы, поджав хвост, в ужасе бежал. Настолько громко рычал Балам­бер. Однако льва поблизости не было, а. все тут же проснулись, повскакали с земли и помчались в лачугу, поспешно захлопнув за собой дверь. Из лачуги стало доноситься громкое икание попугая Баса.

Баламбер горделиво огляделся, радуясь произведенному эффекту. Он засмеялся и крикнул:

— Выходите! Не бойтесь, это я, Баламбер!

Друзья один за другим вышли наружу, а Пинтеке раздра­женно заметил:

— Дружище, в другой раз ты так не делай! А то можешь до смерти напугать!

Баламбер самодовольно усмехнулся.

— Что, здорово я рычал? — спросил он.

Ему никто не ответил. Однако это его не смутило. Он Очень гордился своим голосом.

Пинтеке попросил всех построиться и сказал:

— Раз уж мы проснулись благодаря Баламберу, предла­гаю двинуться в путь. Ярмарка недалеко, но нам еще предстоит раздобыть кое-какой реквизит.

— Какой еще реквизит? — не понял Мирр-Мурр.

— Прежде всего нам нужно несколько картошин. Из них я сделаю накладной нос Фердинанду. Затем нужно раздобыть какой-нибудь старый тулуп для Баламбера. Голос у него, что и говорить, замечательный, но без шкуры лев из него все равно не получится!

— Это так, — согласился Баламбер. — Одних голосовых данных маловато. Правда, реви я из-за занавеса, вряд ли кто осмелится утверждать, что это не львиный рык! Но публика наверняка захочет меня увидеть, и поэтому, конечно, шкура нужна!

— Я рад, что ты со мной согласен! — проговорил Пинтеке, которого раздражало самомнение Баламбера. «Нельзя быть таким самоуверенным, если умеешь только громко реветь!» — подумал он. А потом продолжил: — К тому же нам совершенно необходим мешок опилок!

— Это еще зачем? — довольно развязно спросил Баламбер.

— Для арены! — спокойно ответил Пинтеке. — Цирковую арену невозможно представить без опилок. Опилки очень важ­ны! Они создают настроение. Когда люди чувствуют запах опилок, они понимают, что пришли в цирк! Это гораздо важнее, чем цирковой лев. Без льва цирк можно представить, без опилок на арене — никогда!

Баламбер обиделся и направился к своей лачуге, ворча себе под нос:

— Мы еще посмотрим, кто больше понравится публике! Лев или опилки? Уверен, что лев!

Пинтеке не обратил ни малейшего внимания на его брюзжа­ние.

— В путь, друзья, в путь! — воскликнул он. — К полудню мы должны быть на ярмарке, а в пути надо раздобыть реквизит. Прошу членов труппы быть предельно внимательными и выпол­нять все мои указания. Это относится и ко льву!

И они двинулись в путь. Первым шел Пинтеке, последним плелся Баламбер, то и дело пробуя голос. Однако спустя неко­торое время к нему вернулось доброе расположение духа. Ведь он все-таки лев! Это главное!

Вскоре они добрались до окраины какой-то деревушки. Пин­теке остановил свою команду. Он решил произвести разведку.

— Крох и Мирр-Мурр пойдут вместе со мной! — приказал директор. — Они лучше других умеют растворяться среди мест­ного населения. Остальные спустятся под мост и отдохнут в тени, пока мы не вернемся. Прошу никого никуда не отлу­чаться!

Пинтеке, Мирр-Мурр и Крох двинулись в глубь деревни, которая состояла из одной-единственной улицы, насчитывав­шей несколько десятков дворов.

На улице не было видно ни души. Друзья прошли по ней с начала до конца и не встретили ни одного человека. Повернув­шись, они пошли в обратном направлении.

— Куда это люди подевались? — удивился Пинтеке.

— И собак тоже нет, — заявил Крох. Действительно, ни одной собаки не было видно.

— И кошки куда-то исчезли, — заметил Мирр-Мурр.

Они остановились посредине улицы, ломая голову, куда мог­ли подеваться обитатели деревни. В это время до их слуха до­неслись приглушенные рыдания. Друзья сделали несколько ша­гов навстречу этим звукам и вскоре убедились, что в одном из домов кто-то плачет.

— Давайте войдем, — предложил Пинтеке и открыл калит­ку. — День добрый! — громко произнес он.

Плач прекратился. Спустя несколько секунд в дверях дома появилась женщина, вытиравшая глаза уголком фартука. Пинтеке снял шляпу и проговорил:

— Не можем ли мы быть вам полезны? Что у вас стряслось? Женщина ничего не ответила, знаком пригласила их в дом. В большой комнате в кроватке лежал мальчуган. Горло у больного ребенка было завязано шерстяным платком. Лицо раскраснелось из-за высокой температуры.

Пинтеке бросил взгляд на мальчугана и заговорил:

— Немного смеха больному не повредит. Смех — самое прекрасное лекарство! Ты бывал в цирке? — спросил он у боль­ного мальчика.

Тот отрицательно покачал головой.

— Специально для тебя мы устроим представление все­мирно известного цирка Пинтеке! Потерпи еще немного!

Он подозвал Мирр-Мурра и что-то шепнул тому на ухо. Пинтеке приказал коту привести остальных.

Мирр-Мурр кивнул и тут же выскользнул из дома. Пинтеке спросил у хозяйки:

— А где остальные жители деревни?

— Да на ярмарке, — ответила она. — И мы бы тоже отпра­вились, но вот сынок захворал.

Пинтеке попытался ее утешить.

— Самым интересным зрелищем на ярмарке будут выступ­ления цирка Пинтеке! Это я вам говорю! А вам мы его отдельно покажем. Так что не грустите, вы ничего не потеряли!

Потом он вспомнил о реквизите.

— Если у вас в доме найдется для нас пара картошин, буду вам чрезвычайно признателен. Их нам как раз не хватает.

— Как не найтись, — кивнула женщина и вытащила из чула­на целую корзинку картошки.

Пинтеке выбрал самую большую и тут же сделал накладной нос для Фердинанда. Потом сказал, обращаясь к хозяйке:

— Если же дадите нам старую шубу или тулуп, мы будем вам вдвойне благодарны!

— Есть и шуба, — сказала женщина, — но уж больно ста­рая, сплошные дырки.

— Это не страшно, нам и такая подойдет. Хозяйка вытащила из чулана дырявый тулуп.

— Вот бы если у вас еще и опилки нашлись! — с надеждой в голосе проговорил Пинтеке.

Женщина задумалась.

— Чего-чего, а опилок нет. Однако есть несколько чурба­нов. Их можно распилить, и опилок будет сколько угодно.

— Вот спасибо! Мы их распилим, только, пожалуйста, дай­те нам пилу. А вот и остальные. Сейчас мы начнем представле­ние. Кровать мальчика поставим поближе к двери, чтобы он луч­ше видел.

Артисты прошли через калитку в сад и расположились во дворе. Пинтеке вышел к ним, достал из ящика плащ, сапоги, цилиндр и переоделся. Потом он прикрепил Фердинанду наклад­ной нос.

— Смотри, чтобы не отвалился! — приказал он.

Затем Пинтеке подозвал Баламбера, дал ему в руки пилу и сказал:

— Слушай! Мы сейчас будем выступать перед больным ребенком. Пугать его нельзя. Поэтому обойдемся без тебя. А чтобы ты не скучал, вот тебе пила. У забора лежат дрова. Рас­пили несколько чурбанов на мелкие части. И опилки собери в мешок! Не грусти, шкуру я тебе достал.

Баламбер очень обрадовался, увидев старый тулуп.

— А можно мне его надеть? — задал он довольно глупый вопрос.

— Конечно, можно. Вот только не будет ли тебе жарко? — поинтересовался директор.

Баламбера это не смутило. Он нацепил тулуп и отправился пилить дрова. Пот катился с него градом, но он не обращал на это внимания.

Пинтеке вернулся в центр двора, поклонился в сторону две­ри и произнес:

— Глубокоуважаемые зрители! Всемирно известный цирк Пинтеке начинает представление. Музыка!

Фердинанд затрубил туш. Пинтеке стал показывать фокусы. Он доставал из цилиндра то одного кота, то другого. Попугай Бас исполнил свой акробатический этюд, Семиглавый (Огне­дышащий) дракон выпускал огонь из всех семи пастей. Затем наступила очередь Фердинанда. Он прыгал, как козел, трубил веселые мелодии и корчил смешные рожи. Наконец, Бобица с оловянным солдатиком и Янчи Паприкой показали «живую картину».

Больной мальчик смеялся от души. Глаза у него заблестели, было заметно, что ему стало лучше. Приподнявшись на постели, он старался ничего не пропустить.

— Благодарю вас, — поклонился Пинтеке, — ваш смех для нас — самая высокая награда. Еще раз спасибо от имени всех членов моей труппы!

Боковым зрением он уже искал Баламбера, чтобы по­смотреть, есть ли опилки. Надо отдать должное льву. Он распи­лил несколько чурбанов на мелкие кусочки. Мешок был полон опилок.

— Что ж, мы можем идти дальше, — сказал Пинтеке, — нас ждет публика на ярмарке.

Директор убрал в ящик плащ, сапоги и цилиндр. Туда же он спрятал и несколько картошин. Мешок с опилками тащил на спине Баламбер. Они тепло попрощались с мальчиком и хозяй­кой, потом вышли из сада. Хозяйка дома еще долго приветливо махала им рукой, пока они не скрылись за деревьями.
19. Бесплатный завтрак в харчевне
Такой яркой, пестрой, блестящей, богатой ярмарки друзья никогда в жизни не видели. Вокруг все шумело, кричало, визжа­ло, гудело, бурлило. В воздухе носились вкусные запахи.

Луг за околицей был сплошь заставлен палатками, телега­ми, лотками. На жердях висели разноцветные сапоги и ботинки, на лотках были разложены пестрые платки, кувшины, разно­образная снедь. Всего и не перечислишь! У друзей глаза раз­бегались от этой пестроты.

И хотя было довольно рано, народу собралось много. Люди рассматривали товары, торговались, покупали. Детишки не­большими стайками сновали туда-сюда, перебегая от одной па­латки к другой.

Пинтеке с радостью наблюдал за этой шумной суматохой.

— Народу-то сколько! В публике недостатка не будет! А что за запахи!

Коты тоже почуяли приятные запахи и стали возбужденно принюхиваться. Прежде всего они унюхали запах жареного мяса. Мирр-Мурр и Ориза-Тризняк с энтузиазмом согласились с предложением Пинтеке, когда тот сказал:

— Прежде всего надо позавтракать. На полный желудок и выступать легче. Правда, денег у нас нет, но что-нибудь при­думаем!

Друзья направились к ближайшим палаткам и вскоре обна­ружили небольшую харчевню.

Она находилась под полотняным тентом, укрепленным на четырех столбах, врытых в землю. В очаге горел огонь, над-ним висел большой котел, в котором готовилось жаркое. Непода­леку от очага стоял стол, там хозяин харчевни резал мясо. За очагом присматривал мальчуган лет двенадцати, изредка он подбрасывал хворост в огонь.

Друзья встали за спиной у мальчика и стали наблюдать за ним. Скоро они заметили, что ребенок не очень старателен. Он частенько без всякой надобности убегал и подолгу не возвра­щался. Огонь в очаге почти угасал.

Пинтеке тотчас же послал вслед за мальчиком Мирр-Мур-ра — посмотреть, чем тот занимается.

— Думаю, нам удастся чем-нибудь поживиться, — пробор­мотал хитрый директор себе под нос.

Вскоре Мирр-Мурр вернулся и доложил, что мальчик стоит в очереди у палатки, где продаются тянучки. Огонь в очаге между тем совсем погас.

— Прекрасно, — произнес Пинтеке. — Пришло наше время!

Он подошел к повару.

— Доброе сковородное утро! Да будет оно удачным для вас! Хочу вас предупредить, в очаге погас огонь. Поэтому я осмелюсь предложить вам свои услуги. Мы на целый час возьмем на себя заботу об очаге, если вы накормите нас завтраком.

Повар бросил поспешный взгляд в сторону очага, в котором

огонь действительно совсем погас, потом внимательно посмот­рел на Пинтеке:

— С ума сойти! Где этот бездельник?! Ну что ты с ним бу­дешь делать! Значит, за один завтрак ты быстро разожжешь очаг?

— Да, но не за одну порцию, а за семнадцать. Нас, правда, всего одиннадцать, но у одного из моих друзей семикратный аппетит!

— Что ж, по рукам! Приступайте! Да побыстрее, а то у меня жаркое остынет!

Пинтеке с улыбкой оглядел приятелей.

— Сейчас будет завтрак! — торжественно произнес он. Директор усадил Семиглавого дракона у очага и попросил:

— Зажги в очаге огонь и следи за ним в оба одной головой, остальные шесть могут спокойно завтракать.

Повар накрыл отдельный стол, перед каждым из гостей по­ставил тарелку, положил на нее кусок свежего хлеба и боль­шую порцию мяса. Друзья с аппетитом позавтракали.

А повар все время торговался с Семиглавым драконом:

— У меня всегда бывает мяса — ешь не хочу! Мне как раз нужен такой, как ты! Чтобы за огнем следить! С парнем одна морока! Он все время куда-то убегает, огонь гаснет, жаркое недоваривается. Хочешь у меня остаться?

Семиглавый (Огнедышащий) дракон смущенно улыбался в ответ и отрицательно покачивал своими головами. В разговор вмешался Пинтеке:

— Не тратьте время зря. Семиглавый (Огнедышащий) дра­кон — великий, очень популярный цирковой артист.

— Ну, нельзя так нельзя! — тяжело вздохнул повар. — Но если ты все-таки решишься, в любое время — добро пожало­вать! Всегда буду рад! Вдруг тебе цирк надоест, приходи, встре­чу с распростертыми объятьями!

Семиглавый ничего не отвечал, только улыбался и кивал.

Наконец в харчевню прибежал мальчик с охапкой хвороста в руках. Все лицо у него было испачкано в сливочной тянучке. Он быстро подложил в костер дрова, а в это время труппа про­щалась с хозяином харчевни.

— Помни о том, что я тебе говорил! Я всегда рад тебя ви­деть! — продолжал кричать трактирщик.

Семиглавый в ответ приветливо помахал ему лапой.

20. Премьера
Пинтеке собрал свою труппу на полянке за палаткой с ме­довыми пряниками и обратился к друзьям с короткой речью:

— Слушайте меня внимательно! Нам необходимо обойти ярмарку, чтобы все поскорее о нас узнали. Так всегда делают циркачи. Фердинанд будет трубить, остальные кричать на все лады: «Всемирно известный цирк Пинтеке! Замечательное зре­лище! Необыкновенные по сложности номера! Целый час непре­рывного хохота! Всемирно известная труппа Пинтеке!» Поняли? Потом мы найдем главную площадь ярмарки и там устроим представление. Вопросы есть?

— Есть! — заявил Семиглавый. — Что я должен делать?

— Выдувай огонь из всех пастей, только выдувай вверх, чтобы случайно кого-нибудь не обжечь!

— Хорошо, я буду осторожен!

Фердинанд затрубил, и труппа Пинтеке с криками и сме­хом вывалилась из-за палатки.

Друзья прошли мимо лотков сапожников, лавчонок, где про­давались сливочные тянучки, палаток меховщиков, пронеслись мимо торговца кухонной утварью и продавца платков.

Фердинанд трубил во весь голос, остальные кричали:

— Прибыл всемирно известный цирк Пинтеке! Необыкно­венное зрелище! Спешите! Целый час хохота!

Сапожники, торговцы, меховщик, продавец тянучек во все глаза смотрели на эту странную процессию. Что и говорить, компания наделала много шуму, а ребятишки и вовсе ни на шаг не отставали от труппы Пинтеке, по пятам шли за циркачами.

Пинтеке удовлетворенно бормотал себе под нос: «Прекрас­но! Очень хорошо, что есть дети! Любой директор радуется именно ребятишкам!»

Мальчишки с сияющими глазами двигались вслед за цирком. Среди них, конечно, оказался и помощник повара. Под мышкой у него была охапка хвороста. Пинтеке понял, что очаг в хар­чевне опять погас. А хозяин, наверное, рвет на себе волосы. Но теперь это не имело особого значения: вся ярмарка мечтала попасть на цирковое представление, жаркое людей не интересо­вало.

Наконец артисты вышли на центральную площадь. Ферди­нанд перестал трубить, Пинтеке тихо сказал, обращаясь к сво­им артистам:

— Смелее! Успех нам гарантирован! Надеюсь, никто не вол­нуется?

Друзья очень волновались, но никто из них не подавал вида. Особенно переживал ослик Шаму, у него было доброе сердце, поэтому он беспокоился не только за себя, но и за своих това­рищей.

— Только бы успешно выступить! — приговаривал он. Особенно страшно становилось ему, когда он думал о «жи­вой картине», в которой принимал участие.

Пинтеке рассыпал по поляне опилки, потом облачился в плащ, сапоги и цилиндр, в карманы брюк сунул котов и, попра­вив накладной нос Фердинанду, вышел на середину арены. «Музыка!» — шепотом приказал он лягушонку-пешеходу.

Фердинанд затрубил, а когда он окончил, Пинтеке обратился к собравшейся публике:

— Уважаемая публика! Дорогие зрители! С радостью при­ветствую вас от имени труппы всемирно известного цирка Пин­теке! Мы начинаем наше представление! Прошу внимания! Смотрите внимательно, чтобы ничего не пропустить!

Тут Пинтеке неожиданно захихикал и пустился в пляс. При этом он извинялся перед публикой. Оказывается, случилось вот что: директор наступил ногой на маленький муравейник. Сапо­ги у него были дырявыми, и поэтому муравьи легко проникли внутрь сапога и стали щекотать ноги Пинтеке. Собравшись с силами, он прекратил смеяться и объявил первый номер:

— Уважаемая публика, сейчас перед вами выступит про­славленный акробат!

Пинтеке взял в правую руку обруч и высоко поднял его над головой, попугай Бас начал вертеться в нем, словно белка в колесе. Акробат заслужил громкие аплодисменты. Пинтеке по­дождал, пока они утихли, а потом торжественно объявил:

— Уважаемые зрители! Следующим номером нашей про­граммы выступит музыкальный эксцентрик лягушонок Ферди­нанд!

Фердинанд выскочил на середину арены. Он прыгал, трубил, строил забавные рожицы. Дети в толпе так и покатились со смеху, увидев раскрашенную известью физиономию Фердинан­да, его накладной нос. Всем понравилось и его умение строить веселые рожицы.

— Еще! Еще! Вот это да! Бис! — радостно кричали ребя­тишки. — Как весело!

Фердинанд старался изо всех сил, он уже стал уставать, но все-таки протрубил еще одну песенку на «бис».

— Да здравствует Фердинанд! Я в жизни ничего подобного не видел! — закричал какой-то мальчуган, когда стихли апло­дисменты.

— Третий номер нашей программы! Пинтеке — всемирно известный фокусник! Прошу ассистента принести реквизит.

Крох принес стол, платок и волшебную палочку.

Два кота уже находились в карманах директорских брюк, но зрители, естественно, ни о чем не подозревали. Пинтеке рас­кланялся и проговорил:

— Дамы и господа! Всемирно известный фокусник прославленной цирковой труппы Пинтеке демонстрирует свое искусство! Сейчас вы увидите сеанс черной магии! Итак, смотрите внима­тельно. Я накрываю цилиндр платком. Еще раз показываю: цилиндр пуст, платок тоже обычный. Одно движение волшебной палочки над цилиндром слева направо, потом справа налево, фокус-покус, раз, два, три! Что же сейчас находится в цилиндре? А? Там кролик!

И он постучал вначале по правому карману, а спустя не­которое время — по левому; коты незаметно переместились под платком в цилиндр. Пинтеке вытащил за уши Мирр-Мурра и показал изумленной публике, а потом достал и Ориза-Триз-няка.

Публика восторженно аплодировала, Пинтеке стал рас­кланиваться, коты присоединились к нему. Затем директор объ­явил:

— Теперь четвертый номер программы. Уважаемые зрители! Вероятно, у кого-то из вас есть коробка спичек? Сейчас перед вами выступит огнедышащий дракон.

— У меня есть, — сказал хозяин харчевни и вышел вперед. Он вынул спичку и протянул ее директору.

Семиглавый тут же дунул на спичку всеми своими глотками, и длинные языки пламени протянулись прямо к зрителям. Они невольно подались назад. Что и говорить, номер удался. Нако­нец Семиглавый перестал выдувать огонь. Он заслужил настоя­щую овацию. Это был шквал аплодисментов. Особенно востор­женно аплодировал хозяин харчевни. При этом он кричал:

— Браво! Браво! Брависсимо! Уж я-то могу оценить этот номер.

Наконец, когда аплодисменты смолкли, Пинтеке объявил пятый номер:

— А сейчас на арене царь зверей — лев Баламбер! Давай, дружище! Напусти на них страху!

Баламбер зарычал так, что у зрителей кровь застыла в жи­лах. При этом он скалил зубы. Да еще как скалил! Да, Баламбер был страшен в рваном тулупе, вывернутом мехом наружу! Однако публика вскоре пришла в себя. А Баламбер рычал уже добродушно, потом и вовсе дружелюбно заулыбался. Он сделал это по просьбе директора, чтобы не очень пугать ребятишек. Те тоже стали улыбаться льву в ответ.

— Заключительный номер нашей программы, — продолжил Пинтеке, — «живая картина»!

Вперед вышли ослик Шаму, оловянный солдатик Ать-Два, Янчи Паприка и кукла-негритянка Бобица. Бобица улеглась на спину ослика, Ать-Два с обнаженным мечом застыл на стра­же, а Янчи Паприка приблизился к Спящей красавице, чтобы разбудить ее поцелуем. Вот тут-то и случилась беда.

Ослик Шаму настолько волновался, что весь дрожал. И вдруг его осенило: ведь у него есть волшебный свисток, полу­ченный от бедняка из волшебного леса. Он достал свисток, подул в него и мысленно приказал: «Спать!» Ему хотелось, чтобы Бо­бица заснула как следует, чтобы по-настоящему удалась «жи­вая картина». Но в голове у него все перепуталось, он начал без устали повторять: «Спать, спать!», и все зрители вдруг стали сонными: они зевали, опускались на землю и сразу же засыпали.

Так внезапно заснула вся ярмарка. Спал сапожник, храпел продавец сливочных тянучек. Уснули трактирщики и продавцы пряников. Посапывали во сне ребятишки, еще недавно так весело смеявшиеся. Погрузились в сон даже животные: лошади, бараны, индюки, гуси, куры, коровы.

Пинтеке, протирая глаза, никак не мог понять, что произо­шло. Только что зрители бурно реагировали на представление: смеялись, аплодировали. Что же теперь случилось?

И тут он заметил свисток во рту ослика.

— Так это ты натворил?

— Я, — смутившись, ответил Шаму, — но я же хотел как лучше. Я мечтал, чтобы «живая картина» по-настоящему полу­чилась. Я хотел, чтобы Бобица по-настоящему заснула, а все вдруг заклевали носом.

— Ну ладно, ладно, ничего страшного. Но представление окончилось. Да и нашим выступлениям на ярмарке — конец! Теперь пора вещички собирать.

Тут он заметил, что к нему бежит плотный, коренастый чело­век. Это был местный староста. Кто-то сообщил ему, что на ярмарке стряслась беда.

— Я староста! — проговорил он, отдуваясь. — Умоляю вас, сделайте что-нибудь! Я слышал, что вы настоящий чародей, вы наверняка сможете их разбудить! Не хочу, чтобы над нашей де­ревней вся страна смеялась!

Пинтеке тут же успокоился. Оказывается, никто его не соби­рается запирать в темницу. К нему обращаются за помощью! Все в порядке! Лицо директора приняло серьезное выражение, и он ответил старосте:

— Хорошо, попробую кое-что предпринять. Но за плату! За плату!

Староста сообразил, что к чему.

— Если ты их разбудишь, я тебя глашатаем назначу. Вот моя рука! Я не обману!

Тут настал черед задуматься Пинтеке. «Всю свою жизнь я скитался. Крыши над головой у меня никогда не было, не было у меня ни кола ни двора. Простыней мне служила сырая земля, одеялом — звездное небо. Хватит бродяжничать.

Работа глашатаем меня вполне устраивает. Будет, наконец, свой угол, люди станут меня уважать. И сапоги новые я, нако­нец, смогу купить, надоело ходить в дырявых!»

— Принимаю твое предложение! — сказал он.

— Тогда с завтрашнего дня приступай к работе, — обрадо­вался толстяк.

— Однако у меня есть одно условие.

— Слушаю.

— Мои друзья тоже должны получить какую-нибудь работу! Мы вместе делили горе, вместе с ними я хочу разделить и ра­дость.

— Хорошо, — сказал староста, — твоим друзьям работы

хватит, это я обещаю.

— Здорово! — обрадовался Пинтеке. — Мы полюбили друг друга и поэтому не смогли бы расстаться. А теперь к делу!

— Когда же ты их разбудишь? — спросил староста, указы­вая на спящих людей.

- Когда мы отсюда уйдем подальше! Я не хочу, чтобы все на нас набросились, когда проснутся, — мудро заметил Пинтеке.

Староста ничего не смог ему возразить, и циркачи отправи­лись за околицу. Там Пинтеке достал свисток и дунул в него, мысленно приказав: «Проснитесь, проснитесь!»

И вот чудеса! Все проснулись. Некоторое время люди искали бродячих циркачей, сыгравших с ними такую дурную штуку. Но так и не нашли, потому что те были уже далеко. Староста привел их в большой чистый дом с зелеными ставнями.

_ Теперь это ваш дом! — сказал он.

И друзья поселились в нем. Живут они там, наверное, и по сей день.

СОДЕРЖАНИЕ

ИСТОРИЯ ОДНОГО ОСЛИКА. Перевод А. Старостина

ОРИЗА-ТРИЗНЯК. Перевод А. Старостина

НА АРЕНЕ — ЦИРК ПИНТЕКЕ! Перевод С. Фадеева

ДОРОГИЕ РЕБЯТА!

Ваши отзывы об этой книге

присылайте по адресу:

125047, Москва, ул. Горького, 43.

Дом детской книги.
Для младшего школьного возраста
Иштван Чукаш

КАК Я СТАЛ КИНОАКТЕРОМ

Повести И Б № 6276

Ответственный редактор Т. П. Владимирская. Художественный редактор Н. И. Кома­рова. Технические редакторы Л. В. Гришина и Т. П. Тимошина. Корректоры М. Ю. Сиротникова и Е. А. Сукясян. Сдано в набор 18.10.82. Подписано к печати 25.03.83. Формат 60X84 /16. Бум. типограф. № 1. Шрифт литературный. Печать вы­сокая. Усл. печ. л. 14,88. Усл. кр.-отт. 16,16. Уч.-изд. л. 12,61. Тираж 100000 экз.

Заказ № 1785. Цена 60 коп.

Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Детская литература» Государ­ственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли.

Москва, Центр, М. Черкасский пер., 1.

Ордена Трудового Красного Знамени фабрика «Детская книга» № 1 Росглавполиграфпрома Государственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Москва, Сущевский вал, 49.

Отпечатано с фотополимерных форм «Целлофот»

OCR Pirat

жүктеу/скачать 1.54 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: