Философия: Энциклопедический словарь

Подобным же образом сравнительные М.к. разных групп определяются по одной и той же схеме: «первое лучше второго» равносильно «второе хуже первого», «первое раньше второго» равносильно «второе позже первого», «первое причина второго» равносильно «второе следствие первого» и т.д.

М.к., относящиеся к разным группам, имеют разное содержание. При сопоставлении таких понятий (напр., «необходимо», «доказуемо», «убежден», «обязательно», «хорошо», «всегда») складывается впечатление, что они не имеют ничего общего. Однако это не так. Они выполняют одну и ту же функцию: уточняют устанавливаемую в высказывании связь, конкретизируют ее. Правила их употребления определяются только этой функцией и не зависят от содержания высказывания. Поэтому данные правила являются едиными для всех групп понятий и имеют чисто формальный характер.

Логические М.к. изучались еще Аристотелем и средневековыми логиками. Детальное исследование др. групп М.к. началось в 1950-е гг., хотя первые упоминания о них относятся еще к поздней античности и Средним векам (см.: Времени логика, Изменения логика, Эпистемическая логика, Причинности логика).

МОДЕРНИЗАЦИЯ — процесс перехода от традиционного общества, которое отождествляется гл.обр. с социальными отношениями патриархально-феодального типа, к современному обществу индустриального капиталистического типа. М. — целостное обновление общества. Теории М. появились в 1950-х гг., когда обществоведы анализировали те преобрзования, которые происходили в доиндустриальных, аграрных и иных, напр. колониальных и зависимых, обществах. Движение коммунитарных типов социальности к капиталистическим экономическим и политическим системам привело к идеализации Запада с его научно-техническими и технологическими достижениями, демократическими и культурными традициями. Основные признаки М.: рост возможностей использования современной технологии в ключевых отраслях материального производства, расширение форм потребления, создание социальных, политических и культурных условий для развития нового производства. М. вместе с тем не только захватывает производственную деятельность, но выражается также в новых типах духовности.

Поначалу концепция М. касалась в основном развивающихся стран. Однако позже она стала выдвигаться в качестве универсальной модели, предназначенной для истолкования в едином ключе всех крупных событий современной политической истории. М. существует в виде двух основных моделей: вестернизации и догоняющей модели. Вестернизация (от англ. western — западный) предполагает внедрение в культурную ткань разных стран структур, технологий и образа жизни зап. обществ. В основном такого рода преобразование происходило в форме колонизации. Догоняющая модель предполагает приблизить отсталые в экономическом отношении страны к развитым. С помощью индустриализации изменяется жизнь ряда стран, при этом М. воспринимается как исторический процесс, рационально направленный на радикальное преобразование структуры современного мира. Предполагается, что мировая тенденция индустриальной цивилизации одинаково проявляется в Европе, в Америке и в Азии, в демократических и тоталитарных гос-вах. Классическую теорию М. критикуют с двух позиций. Утверждается, что М. может вести к «посттрадиционному обществу», т.е. к обществу переходного типа, вышедшему из «традиционного» состояния, но не ставшему «модернизированым». С др. стороны, вводится понятие «постмодернизация»: общество постоянно развивается, и трудно определить критерии М.; во многих обществах традиции и инновации существуют одновременно и возникает тенденция объединения основ современного и традиционного общества.

Ориентация на новацию не исключает опоры на традицию, которая сама оказывается предпосылкой М. Организация светской жизни не исключает роли мифа и религии в духовной сфере, проповедь индивидуализма не противоречит сохранению определенных форм коллективности. Демократический характер власти не устраняет авторитарности, попыток «управлять демократией». Наращивание производительности совмещается с ограничениями пределов роста. Использование науки не мешает признанию др. форм ценностной организации общества. Япония, Индонезия и др. страны показали возможности такой постмодернизации. Вместе с тем М. признает главной закономерностью общественного развития постоянное изменение и усложнение социальных, политических, экономических и культурных структур и их функций в соответствии с требованием рационального и эффективного функционирования общества.

Современные буржуазные теории общественного развития. М., 1984; Модернизация в России и конфликт ценностей. М., 1994; Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Новосибирск, 1998.

МОДЕРНИЗМ (фр. modernisme, от moderne — современный, англ. modernism) — неоднозначное понятие, использующееся в науке в нескольких смыслах. В наиболее широком из них оно употребляется в зап. эстетике и искусствознании 20 в. для обозначения большого круга явлений культуры и искусства авангардно-модернизаторского характера, возникших под влиянием НТП в техногенной цивилизации втор. пол. 19 — пер. пол. 20 в. (или даже несколько шире), начиная с символизма и импрессионизма и кончая всеми новейшими направлениями в искусстве, культуре и гуманитарной мысли 20 в., включая все авангардные движения, вплоть до его антипода — постмодернизма. Среди главных теоретиков-предтеч М. часто называют Г.Э. Лес-синга, И. Канта, романтиков; к непосредственным теоретическим лидерам относят Ф. Ницше, З. Фрейда, А. Бергсона и многих «неклассических» философов и мыслителей 20 в., в частности экзистенциалистов и структуралистов. В качестве основных особенностей М. указывают на эстетическую стратегию автономии искусства, принципиальную независимость от к.-л. внехудожественных контекстов (социального, политического, религиозного и т.п.); на предельное затушевывание или полный отказ от миметического принципа (см.: Мимесис) в искусстве; акцент на художественной форме (тенденция, достигшая логического предела в формализме любого толка — и художественном, и исследовательском), понимаемой в качестве сущностной основы произведения искусства и отождествляемой с его содержанием, и в результате этого — на абсолютизацию визуальной (или аудио) репрезентации произведения в качестве принципиально нового кванта бытия, самобытного и самодостаточного.

В российско-советской эстетике и искусствознании понятие М. чаще всего (начиная с А. Бенуа) применяли для обозначения всего комплекса авангардно-модернистских явлений с позиции предвзято негативной оценки. В основном это позиция консервативной линии в традиционной культуре по отношению ко всему новаторскому; в советской науке она определялась в первую очередь партийно-классовыми идеологическими установками. М. являлся объектом не столько научного анализа, сколько всеобъемлющей, часто огульной критики. Критиковали М. за отход от традиционной (в рамках традиции 19 в. прежде всего) культуры — за антиреализм, эстетство, отказ от социально-политической ангажированности, за смыкание с мистикой, за абсолютизацию художественно-выразительных средств, за апелляцию к иррациональной сфере, алогизм, абсурдность и парадоксальность, за пессимизм и апокалиптику, за формализм, за стирание границ между искусством и жизнью и т.п.

Более строгим представляется суженное значение термина «М.» как одного из трех главных этапов развития искусства 20 в.: авангарда, М. и постмодернизма. Типологически и феноменологически М., наряду с главными своими особенностями, перечисленными в первом (широком) семантическом модусе, наследует многие достижения и находки собственно авангарда, но отказывается от его бунтарского, эпатажного, скандалезного манифестаторства. М. — это как бы академизировавшийся авангард; он утверждает многие из авангардных новаторских художественно-эстетических находок уже в качестве как бы само собой разумеющейся классики. Для М. кубизм, абстракционизм, экспрессионизм, сюрреализм, конструктивизм, додекафония, литература Дж. Джойса — это классика, органично продолжившая многовековую историю мирового искусства. Хронологически апогей М. приходится приблизительно на поздние 1940-е — 1970-е гг., т.е. частично перекрывает и поздний авангард, и ранний постмодернизм, являя собой как бы некое посредующее звено между ними.

Если авангард во многом довел до логического предела (часто до абсурда) автономизацию средств и способов художественного выражения традиционных искусств, как правило, еще в их рамках (живописи, музыки, скульптуры, литературы) и только наметил некие принципиально новые поисковые ходы арт-презентации (редимейдс Дюшана, пространственные коллажи, фотомонтажи и т.п.), то М. в основном разрабатывал именно эти нетрадиционные для классического искусства стратегии арт-продуцирования. Начиная с поп-арта, кинетизма, минимализма, всевозможных акций, инсталляций, концептуального искусства, энвайронментов художники М. выводят арт-объекты за рамки собственно искусства в традиционном понимании, разрушают границы между искусством и окружающей действительностью, часто активно вовлекают реципиента в процесс творчества-созерцания-участия в произведениях — арт-проектах. Создатели модернистских объектов и концептуальных пространств или акций, как правило, отказываются от традиционной для искусства эстетической (= художественной) значимости и констатируют только их самобытное и уникальное бытие в момент презентации-рецепции. Парадоксы, абсурдные ходы, алогичные сочетания вроде бы несочетаемых элементов и т.п. приемы и методы сборки на основе коллажа-монтажа часто из далеких от традиционных для искусства материалов (обычно бывших в употреблении вещей и их фрагментов, отслуживших машин, механизмов, приборов индустриальной цивилизации, реже — заново созданных неких технологических неутилитарных симулякров, не имеющих реальных прообразов и к.-л. функционального назначения), должны активизировать восприятие реципиента и рассчитаны на очень широкую и субъективную смысловую полисемию. С М. в сфере художественной культуры начинает формироваться энвайронментальная эстетика, и в нем заключены основные истоки посткультуры; в ряде своих арт-направлений М. с 1960—1970-х гг. перетекает в постмодернизм.

Модернизм. Анализ и критика основных направлений. М., 1980; The Gender of Modernism. An Anthology. Bloomington (Ind.), 1990; Eysteinsson A. The Concept of Modernism. Ithaca; New York, 1990; Stevenson R. Modernist Fiction. An Introduction. New York; London, 1992; Drucker J. Theorizing Modernism. Visual Art and the Critical Tradition. New York, 1994; Nicholls P. Modernism. A Literary Guide. London, 1995; From Modernism to Postmodernism. An Antology. Cambridge (Mass.); Oxford, 1996.

B.B. Бычков

МОДЕРНИЗМ В ИСКУССТВЕ (от фр. moderne — современный) — понятие, обозначающее течения художественной практики, сложившиеся в первые десятилетия 20 в. (кубизм, экспрессионизм, футуризм, абстракционизм, сюрреализм, конструктивизм, поп-арт и др.) и развивавшиеся вплоть до Второй мировой войны. Рождение модернизма обозначило важный водораздел в развитии художественного сознания, глобальный разрыв с предшествующими тенденциями искусства. Это не обернулось, однако, появлением нового всеобъемлющего стиля, становлением приемов выразительности, ведущих к созданию устойчивых и общезначимых художественных форм. Напротив, культура модернизма явила многообразие мозаичных, не укладывающихся в единую формулу художественных поисков. Принципиальная специфика художественных процессов модернизма состояла в том, что разнородные художественные течения развивались в его рамках не последовательно, а параллельно, и при этом воспринимались как равноправные.

Узел проблем, с особой силой потрясших традиционные устои культуры и искусства нач. 20 в. и породивших искусство модернизма, можно определить как кризис веры в рациональное устройство мира. Новая картина мира (опыты по расщеплению ядра, возникновение теории относительности, развитие психоанализа) не вооружила, а разоружила человека, резко усилив в его представлении долю нерациональных факторов, правящих миром и лежащих в основе существующего. Фр. писательница и критик Н. Саррот точно обозначила искусство модернизма как «эру прозренья», вызванную падением доверия к языку традиционных художественных форм со стороны как творцов, так и публики. Привычные опыты «выстроенных рассказов» стали казаться верхним слоем, маскирующим действительность вместо того, чтобы обнажать ее. Точно прорисованные персонажи в традиции старого романа были уже не способны вобрать в себя реальность. Психологический элемент, подобно живописному, незаметно освобождался от предмета, с которым был нераздельно слит, и стремился в искусстве модернизма к самодостаточности, к тому, чтобы обойтись, насколько это возможно, без опоры на внешнюю предметность.

Художественная практика модернизма породила идеи о «необязательности пребывания искусства в рабстве у действительности», о возможности художественного творчества генерировать смыслы внутри своего языка, извлекая их из интонации, тембра, света, цвета, красок, линий, движений, ритмов, контрастов и т.д. самих по себе. Новая позиция художника была порождена потребностью не мистифицировать публику, а найти замену набившим оскомину приемам искусства, не адекватным духу времени и новому чувству жизни. Доминантой нового искусства стало выступать нечто расплывчатое и неуловимое, рядоположенное неопределимости самой жизни. Это уже не очерченные персонажи, а некие иллюзии, фантомы, модальности. Многомерная новая художественная оптика отказалась от помощи узнаваемых и давно адаптированных образов.

Вторжение «неклассических форм» в изобразительное искусство, музыку, литературу первоначально воспринималось как однозначный признак смерти искусства, как разрушение чего-то очень важного, что еще сохраняла в себе художественная практика кон. 19 в. Безусловно, модернизму был присущ пафос отрицания предшествующего искусства, однако одновременно он был также созидательной работой, своего рода «культурной ретортой». Энергия А. Модильяни, П. Пикассо, А. Шенберга, М. Пруста, В. Кандинского, Дж. Джойса, М. Шагала и др. авторов, не наследующих формы классического искусства, была направлена на выработку адекватного художественного облика эпохи, предопределяла бросок в будущее. Модернизм строит свою художественную символику, не обращаясь прямо к реальности, а мобилизуя внутрихудожественные ресурсы. Эти усилия потребовали колоссальной работы, приведшей в итоге к установлению новых отношений человека и мира.

С одной стороны, модернизм ощущал бесконечность и невыразимость современной реальности, невозможность объять ее уже имеющимися поэтическими формулами. С другой — его усилия были ознаменованы значительным обогащением лексическо-выразительных средств «говорящего» языка искусства, стремлением превзойти язык эпохи в непреложных и емких формах художественной речи.

Можно говорить о принципиальном различии сути художественного творчества модернизма и постмодернизма. Искусство модернизма еще означало сохранение надежды, стремилось, несмотря ни на что, продолжать быть посредником между человеком и миром, вырабатывать адекватные времени ориентации. Созданная и воплощенная постмодернизмом пародия на все предшествующие эпохи несла культ аутентичности самой по себе, стремление мыслить все творческие проявления как игровую сферу, абсолютизацию самоутверждения как такового, не задаваясь вопросом, имеются ли точки сопряжения между художественной деятельностью и картиной мира. Т.о., созидательный характер искусства модернизма, несомненно, противостоит творчеству постмодернизма с его игрой уже состоявшимися художественными формами.

Зарубежная эстетика и теория литературы XIX—XX вв. М., 1987; Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991; На грани тысячелетий: Мир и человек в искусстве XX века. М., 1994; Вейдле В. Умирание искусства. СПб., 1996; Якимович А. К. Утопии XX века: К интерпретации искусства эпохи // Вопросы искусствознания. 1996. № 1; Кривцун О.А. Эстетика. М., 1998.

О.А. Кривцун
МОДЕРНИЗМ РЕЛИГИОЗНЫЙ (лат. modernus — современный) — направление в теологии, настаивающее на необходимости своевременного обновления вероисповедания, культовой практики и организации церкви в соответствии с изменениями социально-политического и культурного контекста. Противоположное течение — фундаментализм. Причины появления и историко-культурный смысл М.р. обусловлены простым фактом: религия in vivo — как органический компонент развивающегося общества — претерпевает постоянные изменения во всех своих элементах (см.: Ереси, Сектантство). У отдельных политических кругов эти изменения вызывают различную реакцию: положительную у социально-радикальных, отрицательную — у консервативных (в т.ч. и представителей официальной церкви), озабоченных сохранением уже достигнутой власти. В периоды обострения эти противоречия получают выражение в сфере богословской мысли, примером чему и служит конфронтация фундаментализма и М.р. Наиболее масштабным проявлением последнего стала деятельность великих реформаторов 16 в. (М. Лютера, Т. Мюнцера, Ж. Кальвина и др.), радикально пересмотревших традиционную догматику Ватикана и основавших новую разновидность христианства — протестантизм. С той поры протестантизм проявляет себя как наиболее динамичная, не скованная единой авторитарной властью религия. Так, можно указать на влиятельную нем. школу библейской критики и либерального богословия кон. 18 — нач. 19 в. (Ф. Шлейермахер, Ритчль, А. Гарнак и др.), оказавшую сильное влияние на облик современного М.р. Что же касается последнего, то он дебютировал в движении за обновление ортодоксального католицизма, активизировавшемся в нач. 20 в. Католические модернисты стремились освободиться из-под власти архаической схоластики и догматизма, привести вероучение в соответствие с данными современной науки и общественно-политическими реалиями. Ватикан резко враждебно встретил это начинание: в энциклике папы Пия X «Об учениях модернистов» (1907) оно было официально осуждено как «синтез всех ересей». Обвинению подверглись прежде всего попытки поставить под сомнение абсолютный авторитет божественного откровения, сведение веры к имманентному внутреннему опыту, использование научных достижений и модных филос. направлений для объяснения возникновения и эволюции церковного вероучения, в частности, принципиального различения «Христа веры и Христа истории», что, в свою очередь, подрывало представление о решающей роли церкви в акте спасения, узаконивало плюрализм теологических школ и аллегорическое истолкование церковных таинств и чудес.

Этот конфликт был исторически неизбежным, поскольку все яснее выявлялась невозможность совместить средневековые религиозные представления о мире и человеке с теми, которые неумолимо утверждались в Новое время. Не случайно эта конфронтация оказалась в центре христианской мысли 20 в., когда термин «М.р.» приобретает более широкое значение; он демонстрирует стремление различных христианских церквей сочетать веру с образцами нерелигиозного сознания, определить филос. и богословские основания для принятия методологии и данных гуманитарной науки, позволяющие отстоять религиозную специфику веры. Рим все более склонялся к такой установке, что отчетливо проявилось на II Ватиканском соборе (1962—1965) с его пафосом т.н. аджорнаменто («осовременивания»), примером чего может служить решение о возможности проводить богослужение не только на латыни, но и на национальных языках. Т.о., спустя полвека Ватикан принял и одобрил ряд нововведений М.р., осужденных им полвека назад.

М.р. — неотъемлемая черта становления любой религии, однако наиболее радикальные формы он приобрел в протестантизме. Особую остроту полемика между религиозными фундаменталистами и модернистами в США развернулась после появления в печати 12 обличительных выпусков «The Fundamentals. A Testimony to the Truth» (1910—1912). Они были направлены против доминировавшего в амер. протестантизме движения «социального евангелизма» У. Раушенбуша, широко использовавшего достижения естественных и общественных наук для уточнения устаревших религиозных представлений. Наивно полагать, будто они стремились дискредитировать христианство. Напротив, представители М.р. проявляли интеллектуальную честность и критичность в объяснении сути религии; они были воодушевлены идеей «перенести небесную гармонию» на землю, построив на ней «царство Божье», избавленное от социального зла. По-своему это была защита (апологетика) христианской веры, но очищенной от фанатизма и политического своекорыстия. Точно суть герменевтической установки «социального евангелизма» выразил Ш. Мэтьюс — один из его ведущих авторитетов. Модернист, как и фундаменталист, подчеркивает он, убежден в Божественном вдохновении Писания, «но вдохновении людей, а не слов». «Не наша религия возникла из Библии, а Библия возникла из нашей религии». Религиозный опыт людей библейского времени, продолжает он, — совокупность специфических верований, установок, упований, легенд — был зафиксирован в различных текстах, наиболее ценные из которых в результате строгого отбора были включены в состав Писания. А поэтому, опираясь на достижения современной исторической науки, мы должны критически различать «слова Библии и подлинную суть ее учения».

Реализация этой установки непосредственно зависела от социально-политических и культурных потрясений, которыми столь богат 20 в. Отсюда причудливые метаморфозы протестантского М.р. Это и резкая критика «социального евангелизма» представителями диалектической теологии, или неоортодоксии (прежде всего Р. Нибуром), и обостряющиеся размежевания и трения внутри последней, и возникновение новых весьма радикальных концепций (напр., «безрелигиозного христианства» Д. Бонхёффера) и теологических школ (теологии процесса, экзистенциальной теологии, теологии «родительного падежа», «смерти Бога», «надежды», «революции», «теологии черных» и даже «смерти теологии»). В наименьшей мере модернистские тенденции проявляются в православии, особенно на российской почве.

Л.Н. Митрохин
МОДУС (лат. modus — мера, способ, образ, вид) — филос. термин, обозначающий свойство предмета, присущее ему только в некоторых состояниях и зависящее от окружения предмета и тех связей, в которых он находится. М. противопоставляется атрибуту — неотъемлемому свойству предмета, без которого он не может ни существовать, ни мыслиться.

В логике М. — разновидность некоторой общей схемы рассуждения. Чаще всего говорят о М., или формах, силлогизма (правильных и неправильных).

МОИЗМ (кит. Мо цзя, букв. школа Мо [Ди], монеты) — филос. школа и организация философа Мо Ди (5 — нач. 4 в. до н.э.) и его последователей в 5—3 вв. до н.э. Традиция выделяет два периода существования школы Мо Ди — ранние монеты, в основном взгляды самого Мо Ди, и поздние, т.е. взгляды его учеников и последователей. Главным памятником М. является трактат «Мо-цзы» (5—3 вв. до н.э.), в котором излагаются как учение самого Мо Ди (11 глав), так и взгляды поздних моистов — четыре главы раздела «Цзин» («Канон») и две главы «Да цюй» («Большой выбор») и «Сяо цюй» («Малый выбор»).

Главным положением этико-политического учения моистов была идея «всеобщей любви и взаимной выгоды», которая предполагала гуманное отношение ко всем людям, независимо от их социального положения и родственных связей. «Тому, кто любит других, люди отвечают взаимной любовью; тому, кто приносит пользу другим, люди платят тем же», — говорил Мо Ди. В этом он видел проявление социальной справедливости, которая должна обеспечить «простолюдинам» безбедное существование.

Мо Ди резко выступал против паразитического образа жизни родовой аристократии и системы наследования должностей и рангов знатности, предлагая назначать на государственные должности людей независимо от их социального положения, учитывая лишь один критерий — их способности и высокие моральные качества. Он был также противником конфуцианских ритуалов (ли), видя в них расточительство богатств страны и средство одурманивания народа. Он осуждал грабительские войны как источник страданий и гибели простых людей.

Условием справедливого правления Мо Ди считал претворение в жизнь «воли Неба», которое выступало в его взглядах олицетворением и критерием подлинного человеколюбия и социальной справедливости. Носителем этой воли на земле мог быть только гуманный правитель. Вместе с тем Мо Ди был решительным противником конфуцианской веры в предопределенную свыше судьбу (мин). Этой судьбе он противопоставлял учение о человеке как единственном творце своего благополучия: «Кто полагается лишь на свой труд, тот живет. Кто не опирается на свой труд, тот не живет».