Хроника первых четырех Валуа

Когда благородный король Франции Иоанн был в Бордо, он заключил с принцем Уэльским перемирие сроком до трех лет, и королем английским, его отцом, принцу было приказано крепко его соблюдать. И после того король Иоанн был привезен в Лондон в Англии, где король Эдуард неизменно оказывал ему большие почести, и он не был заключен в тюрьму, хоть и был английским пленником.

Карл, старший сын короля Иоанна Французского, герцог Нормандский и дофин Вьенский, из-за глав трех штатов не мог управлять ни королевством, ни своими землями по своему усмотрению, и потому отправился к своему дяде германскому императору, и выехал туда с большим и благородным сопровождением. Император, его дядя, принял его с большим почтением и вышел навстречу своему племяннику из города Мец в Лотарингии. Затем дядя и племянник отправились в названный город Мец в Лотарингии. И в день Рождества держал император имперский совет и собрал в честь французов огромный двор. А на следующий день герцог Нормандский чествовал своего дядю императора и высоких принцев и баронов Германии. И подарил им герцог богатые дары, и затем вернулся в Париж по совету своего дяди императора.

Чтобы противостоять наваррцам, на границу были отправлены мессир Робер де Клермон и ле-Бодрен-де-ла-Гёз, адмирал Франции, с пятнадцатью сотнями латников и шестью двадцатками лучников, они храбро направились к Сен-Ло в Котантене и далее внутрь страны. М-р Годфруа д’Аркур, м-р Пьер де Саканвиль и мэтр Робер Порт, епископ Авраншский³¹⁴, устроили набег на земли французского короля, а затем вернулись в окрестности Котантена. М-р Робер, м-р ле-Бодрен-де-ла-Гёз и м-р дю Мель перешли броды у Сен-Клемана³¹⁵ и вступили в окрестности Котантена, преследуя наваррцев. Тогда м-р Годфруа д’Аркур приказал трубить в трубы, чтобы сразиться с французами, и спешился, думая, что те, кто был с ним, поступят так же. Но когда м-р Пьер де Саканвиль и мэтр Робер Порт увидели численность французов и их мощь, то обратились в бегство. Когда м-р Годфруа увидел, что повсюду вокруг него люди из его войска обращаются в бегство, он осенил себя крестным знамением и произнес: «Нынче в саване из доспехов будет погребено мое тело. Всеблагой Господь Иисус Христос, я стремлюсь умереть, защищаясь и мстя за жестокую смерть, которой несправедливо и бессмысленно гнусно предадут мою кровь». Затем он приготовился к битве, выхватил свой меч и сказал: «А! Господь Иисус Христос, благодарю тебя за достойную смерть, что ты мне посылаешь». Ле-Бодрен, Клермон и прочие благородные люди стояли перед ним, выстроившись боевым порядком, и говорили ему, чтобы он сдавался. И тогда сказал им м-р Годфруа д’Аркур: «Клянусь душой моей матери Аэлис, теперь уж герцог не получит меня живым». Тогда на него бросилось восемь человек, и не знаю уж, сколько лучников. Но он защищался очень храбро и хорошо, и своим мечом тяжело ранил нескольких человек, но в конце концов названный монсеньор Годфруа д’Аркур³¹⁶ был мертв и убит.

Монсеньор Филипп Наваррский в тот день прибыл в Котантен, и с ним добрых семь сотен англичан и пять сотен лучников, он торопливо шел навстречу французам и столкнулся с беглецами, которые ему сообщили, что Годфруа мертв. Он преследовал французов, но те успели перейти броды, кроме приблизительно семи-восьми их двадцаток, которые все были, кто убит, кто утонул, кто взят в плен. Монсеньор Филипп Наваррский приказал отвезти тело монсеньора Годфруа д’Акура в аббатство Сен-Севёр-ле-Виконт³¹⁷ в Котантене, где он был погребен хорошим и должным образом.

После того, как монсеньор Годфруа д’Аркур был умерщвлен и убит, монсеньор Робер де Клермон, маршал Франции³¹⁸, прибыл к герцогу Нормандскому и маршалу де Шампань³¹⁹ в Париж. И тогда случилось в Париже, что Жан Байё, казначей короля Франции, был убит одним человеком, которому он должен был денег, и что тот укрылся в церкви Святой Марии в Париже. В этой церкви названный маршал де Клермон силой его захватил; и был этот человек тут же отведен на виселицу и повешен. И ведя его туда, названный маршал де Клермон сказал, что то же ждет и самых великих и могучих людей Парижа, и горожане сильно осуждали эти слова и замышляли против него.

Купеческий прево Парижа, епископ Лаонский, Шарль Труссак и те, кто занимался управлением, от имени трех штатов устроили тогда в Париже собрание горожан, принадлежавших к самой влиятельной партии, людей, могущественных как телом, так и имуществом, и они во всеоружии отправились во дворец короля. И там в присутствии герцога Нормандского в его собственной комнате убили и предали смерти монсеньора Робера де Клермона, маршала Франции, и маршала де Шампань, и одного адвоката по имени мэтр д’Арси. Этот адвокат во время советов часто высказывался против штатов.

Тогда пришел герцог Нормандский в большое сомнение и сказал купеческому прево: « Прево, враги ли мне эти люди? Ибо я их опасаюсь». И тогда ответил ему прево: «Сир, это ваши доброжелатели, ибо они пришли сюда ради вашего же блага, и ни для чего иного». И тогда вручил ему прево свой наполовину красный шаперон³²⁰, чтобы это засвидетельствовать. И тогда вышеназванные горожане Парижа вытащили названных маршалов, этого де Клермона и этого де Шампань, во двор дворца, а затем ушли. И после того думали главы трех штатов мирно взять управление над Французским королевством. И затем на их собрании случилось, что герцог Нормандский, старший сын короля Франции Иоанна, поклялся поддерживать то, что они будут делать. Где-то в то время, когда три щтата были в полноте власти, сир де Фрикан, плененный вместе с королем Наваррским, бежал из Шателе по уговору и обещанию, которое он сделал помощнику тюремщика. И он был названным помощником выпущен по веревке с одной из тюремных башен, и так бежал. И когда это случилось, и он был освобожден из Шателе, он отправился к монсеньору Филиппу Наваррскому.

Карл, герцог Нормандский и дофин Вьенский, старший сын короля Франции, не мог ни видеть, ни терпеть, ни согласиться с тем, что главы трех штатов присвоили распоряжение и управление французским королевством. И поэтому, а также потому, что он не был уверен за свою жизнь, он покинул Париж из-за злоеволия и недовольства суперинтендантов трех штатов и жителей Парижа. Когда он уехал, он отправился прямо в рынок Мо³²¹, бывший местом весьма укрепленным, и перевез туда герцогиню, и собрал дворян в названном месте. Люди Мо думали взять названный рынок и предприняли штурм и устроили атаку, но ничего у них не вышло. И некоторые люди герцога вышли наружу, они захватили нескольких горожан и убили. Герцог тогда поручил графу де Фуа³²² охранять герцогиню.

После того, как герцог уехал из Парижа, купеческий прево и парижане захватили Лувр в свои руки и поставили там капитана. А затем Пьер Труссак³²³, Пьер Жиль и Пьер Гифар³²⁴, вместе с огромным числом воинов, всем Парижем, отправились из Парижа в Мо и намеревались взять крепость названного рынка Мо. Но граф де Фуа, охранявший ее для герцога, вышел против людей из Парижа и сразился с ними на мосту Мо. Там говорил Пьер Жиль гнусности про мадам герцогиню, что было зло и несправедливо. И когда парижане поняли, что им не удалось взять названный рынок Мо, то вернулись в Париж. Тогда пришли главы трех штатов в сомнение и заключили в Париже подобие соглашения, позволив владетельным людям Парижа носить серебряные украшения³²⁵, и те присягнули названным главам трех штатов.

Тем временем по решению трех штатов король Наваррский осадил английскую крепость под названием Френ³²⁶, и люди из добрых городов отправили ему в помощь воинов, благодаря которым англичане были побеждены, ибо их крепость и они сами были захвачены. После того Карл, король Наваррский и граф д’Эврё, и с ним молодой граф д’Аркур, сир де Пикени, виконт де Кен, сир де Баквиль, монсеньор Фери де Пикени, сир д’Этутвиль³²⁷, сир де Фрикан, монсеньор Рено де Бракемон и многие другие дворяне Нормандии и Пикардии отправились на осаду замка Лонгвиль в Ко, который вместе с графством удерживал монсеньор Карл д’Артуа согласно дару, который король Иоанн ему сделал после отречения Филиппа Наваррского. И король Наваррский так осадил названный замок, что его взял.

В это время восстали жаки из Бовэзи, и начали двигаться к Сен-Ло-д’Эсеран³²⁸ и к Клермону в Бовэзи. Между ними был один человек, хорошо думающий и складно говорящий, прекрасного сложения и фигуры. Его имя было Гийом Карл³²⁹. Жаки его сделали своим вождем. Но он прекрасно видел, что это были люди, которые мало что могли, и потому он отказался ими управлять. Но на деле они его приняли и сделали своим правителем вместе с одним человеком, который был госпитальером и участвовал в битвах. Тогда Гийом Карл рассудил и сказал им, что им лучше держаться вместе. И когда жаки собрались большим числом, они начали нападать на благородных людей и многих убили, а со многими поступили еще хуже, как люди малого ума, безумные и неистовые. Ибо многих знатных женщин и детей они предали смерти, из-за чего Гийом Карл часто говорил им, что они превысили все возможные пределы, но те никогда из-за этого не останавливались.

Тогда Гийом Карл прекрасно понял, что вещи не могут так оставаться, ибо стоит им разделиться и дворяне нападут на них. И он отправил самых мудрых и выдающихся из своих людей к купеческому прево Парижа, и написал ему, что он на его стороне, и еще что он придет ему на помощь и выручку, если будет нужда. И это сильно обрадовало глав трех штатов, и они написали Гийому Карлу, что они все готовы ему помочь. Эти жаки дошли до Гайфонтена³³⁰. Графиня де Валуа, бывшая там, испугалась их и приняла их с радушным видом и снабдила продовольствием. Ибо они ввели в обычай, что в городах и местах, где они проходили, люди, женщины и мужчины, выставляли столы на улицы, и там жаки ели, а потом уходили дальше, поджигая дома знатных людей.

Тогда благородные люди пришли к королю Наваррскому в поисках убежища и просили его, чтобы он пожелал устроить им возмездие и наказание, чтобы эти жаки были повержены, разбиты и преданы смерти и сказали ему: « Сир, вы – самый благородный человек в мире. Не потерпите же, что благородство равняют ни с чем. Если этим людям, что зовут себя жаками, позволить долго существовать и добрые города будут на их стороне, они обратят благородство в ничто и приведут к полному его разрушению». Тогда Карл, король Наваррский, согласился помочь им против жаков. И там пообещали ему благородные люди, что отныне ни в чем не пойдут против него, и он принял их клятвы.

Когда король Наваррский принял клятвы благородных людей в том, что в своих делах те отныне не будут поступать против него, он вышел из Лонгвиля вместе с благородными людьми и англичанами, имея по меньшей мере около четырех сотен воинов. И он поскакал навстречу жакам в Бовэзи и встретился с ними у Клермона, что в Бовэзи. И там благородные люди Франции выстроились в две баталии, из которых одну возглавлял сир де Пикени, а вторую виконт де Кен, а Роберт Серкот возглавлял баталию англичан.

Жакам стало хорошо известно, что король Наваррский и благородные люди пришли против них. Тогда сказал им Гийом Карл: «Добрые господа, вы знаете, что благородные люди пришли против нас, они велики числом и искусны в войне. Если вы мне доверяете, отступим к Парижу и там займем какое-нибудь место, где мы сможем пользоваться помощью и поддержкой жителей города». Но тут жаки закричали, что теперь-то они не побегут, и что у них достаточно сил, чтобы сразиться с благородными людьми. Они очень верили в себя, ибо им казалось, что они очень велики числом. Гийом Карл и госпитальер выстроили жаков, разбили их на две баталии и в каждой разместили две тысячи человек. Еще одну баталию они сделали тех конников, что у них были, добрых шесть сотен человек, большая часть из которых была вооружена, и в таком порядке простояли они два дня.

Король Наваррский и благородные люди, имена некоторых из которых здесь уже приводились, а именно: монсеньор Луи д’Аркур, монсеньор де Пикени, монсеньор д’Обиньи, барон де Куси, монсеньор Юг де Шатийон, монсеньор де Руа, монсеньор Матьё де Руа, монсеньор Рауль де Реневаль, монсеньор де Прео, монсеньор Мутон сир де Бланвиль, храбрый рыцарь монсеньор де Бувиль, монсеньор Гийом дю Мель, виконт де Кен, монсеньор д’Эннекен, монсеньор де Ла Ферте, монсеньор де Баквиль, монсеньор Фрике де Фрикан, монсеньор Рено де Бракемон, монсеньор Фери де Пикени, монсеньор де Монморанси, монсеньор де Шантемель, монсеньор Юг де Виллье, монсеньор д’Иври, монсеньор де Саканвиль, монсеньор де Клер, монсеньор де Турнебю, монсеньор де Фонтен, монсеньор Луайе де Три, монсеньор де Бервиль, сир Пьер де Жизор, Ле Нуар де Гранвиль, монсеньор Гийом Ле-Биго, монсеньор Гийом Эпольский, монсеньор Жан де Беланг, монсеньор Николь Пенель, прозванный Сварливым, сенешаль д’Э, по прозвищу Сухорукий, Жакемар де Фьенн со многими другими дворянами и Роберт Серкот, командовавший англичанами, все эти дворяне вместе со многими другими, чьи имена здесь не приведены, ибо их было добрая тысяча латников, пришли в войске короля Наваррского против жаков, которые держали свой строй с большим достоинством и храбростью, трубили в горны и громко кричали «Монжуа!», и несли много знамен, украшенных лилиями.

Король Наваррский сообщил, что хочет мирно переговорить с их предводителем. Гийом Карл простодушно отправился к нему, не попросив никаких заложников. И когда он пришел к королю Наваррскому и жаки остались без предводителя, Роберт Серкот со всей своей баталией напал на жаков и силой оружия разбил одну из их баталий. И под натиском лошадей в этой атаке были жаки разбиты и отброшены. Тогда жаки пришли в совершенную растерянность, ибо их капитана с ними не было, и стали давить друг друга. И многих англичане тогда предали смерти. Тогда выступила вторая баталия благородных людей против второй баталии жаков и разбила ее силой своих мечей и лошадей. И бароны и сеньоры, названные выше, крайне яростно бросились убивать жаков. Те из жаков, кто был верхом, увидев, что людей с их стороны начинают побеждать, обратились в бегство, и большая часть их спаслась. Монсеньор Фрике де Фрикан и монсеньор Рено де Бракемон преследовали их с целой сотней мечей и убили по меньшей мере сотню.

Карл, король Наваррский, со всем своим войском, весьма многочисленным, бросился на пеших жаков и предал их всех смерти, кроме немногих спрятавшихся в хлебном поле, ночью бежавших. Хоть многие и были убиты в этих хлебах, поле было очень велико. После того, как жаки были разбиты, король Наваррский отправился в Клермон в Бовэзи и там приказал обезглавить предводителя жаков. Отряд благородных людей, в котором были ле-Бодрен-де-ла-Гёз, монсеньор Гийом Мартел, монсеньор Жан Соннен, монсеньор Жан Ле Биго и бальи Ко, и с ними добрых три сотни мечей, шел на помощь королю Наваррскому против жаков, и когда они услышали вести о том, что жаки были повержены, то в итоге направились в Бовэзи, где оставалось несколько отрядов жаков. И благородные люди Нормандии объединились вместе с людьми из Ами и Брэ. И они обнаружили у Пуа³³¹ один отряд Жаков, шедший навстречу большому войску, которым управлял Гийом Карл. Вышеназванными благородными людьми было предано смерти без всякой жалости больше тридцати сотен. Затем поскакали названные благородные люди к Жерберэ³³² и с ними монсеньор де Бозо, монсеньор кастелян Бовэ и монсеньор Буленвиллье, которые там присоединились к ним с добрыми семью сотнями мечей и девяноста лучниками. Когда они соединились, они сразились между Рэ и Жерберэ с другим отрядом жаков, и там убили добрых восемь сотен, а в одном монастыре предали огню добрых три сотни. Затем они отправились в Гайфонтен, где была мадам де Валуа, и выразили той большую досаду по поводу того, что она давала продовольствие жакам, как они утверждали, и там перебили добрую тысячу крестьян. Так были жаки в Бовэзи и окрестных землях разбиты и уничтожены. В Бри граф де Руси³³³ убил большое их число и приказал развесить их на их же дверях. Так они были совершенно повержены.

Рассказывают, что после поражения жаков один отряд благородных людей задумал взять город Санли, захватил городские ворота и вошел внутрь. Но защитники города сражались с ними весьма отчаянно и лили на благородных людей сверху кипящую воду. И наиболее сильные и лучше всего защищенные из горожан смело выступили против них на всех телегах и обрушились на благородных людей с такой силой и доблестью, что выбили их из города.

После этого самоуничтожения жаков, когда благородные люди возвращались, один весьма большой их отряд прибыл в Бюши³³⁴ в рыночный день и там благородные люди отдыхали, пили и ели и говорили о многих вещах. Между прочими вещами говорили они и о городе Руане, вести о чем достигли Руана. Люди шептались об этом, и горожане сильно заподозрили монсеньора Жана Соннена, бывшего тогда капитаном замка названного города. Ибо говорили, что через названный замок благородные люди должны были ночью войти в город, чтобы его разграбить. И тогда по этой причине Жак Ле Льер и горожане Руана отправились вооруженными к названному замку, чтобы в нем разместить людей из города и быть в большей уверенности. Те же, кто был в названном замке, не желали терпеть, чтобы кто-либо из города вошел в него и находился в крепости вместе с ними.

Тогда руанцы осадили замок, и столь усердно штурмовали его изо дня в день и еще сильнее по ночам, с понедельника и до среды, что замок им был сдан под утверждением, что они берут его под охрану именем их суверена, сеньора герцога Нормандского. М-р Жан Соннен начал с жителями Руана войну, и на его стороне были адмирал Франции ле-Бодрен-де-ла-Гёз, монсеньор Гийом Мартел и весьма большое число знатных людей. В одно воскресенье, также после полуночи, они атаковали небольшое предместье Руана, называвшееся Мартенвиль; те же, кто был в предместье, доблестно защищались, пока к ним на помощь не пришли руанцы, вышедшие из города в количестве пяти-шести сотен воинов, и преследовавшие благородных людей. И они преследовали их в хорошем порядке доброе лье, затем возвратились обратно в том же точно порядке, в каком и шли туда. Ибо благородные люди скакали очень быстро и были хорошо снаряжены. И на следующий день названный Бодрен, адмирал Франции, и монсеньор Гийом Мартел с большим отрядом благородных людей вернулись и атаковали Руан со стороны моста через Сену. Руанцы вышли против них и дошли до Сен-Севера³³⁵ и защищались очень доблестно, и бились одни против других очень долго, и благородные люди отступили. А те, кто вышел из Руана против них, возвратились в город. Из-за названного взятия замка очень ожесточенная война была между благородными людьми и жителями Руана. И много урона нанесли благородные люди всей руанской земле и жгли дома руанцев, а те, в свою очередь, так же поступали и с ними.

Жители Руана отправили к своему сеньору герцогу двух братьев-доминиканцев, чтобы узнать, по его ли воле благородные люди с ними воевали, и сообщить, что они взяли замок не ему во вред, но потому, что они опасались кастеляна, бывшего чужим человеком, и что они готовы передать замок в его руки, если он поставит над ним рыцаря из их земли. Ибо все то время, с тех пор, как замок был им сдан, они держали его под его именем как его замок в его городе.

С тем принял их герцог, и ознакомившись с содержанием писем, которые они ему вручили, счел их доводы справедливыми и основанными на очевидных причинах. Ибо они поступили так не как враги, но чтобы избежать опасности, и также, чтобы охрана замка была взята из рук монсеньора Жана Соннена. В то время, когда руанцы отправили послов к своему сеньору герцогу, монсеньор ле-Бодрен-де-ла-Гёз, монсеньор Гийом Мартел и монсеньор Жан Соннен со многими благородными людьми в одну среду атаковали Руан со стороны самых удаленных городских ворот, называвшихся воротами Св. Илария, и там убили несколько горожан из тех, кто был на укреплениях. В скором времени руанцы вместе со своим мэром и капитаном вышли в поле, более добрых шести тысяч пеших и семи сотен конников в порядке, готовом для битвы. И они преследовали благородных людей, обратившихся в бегство, до <…>¹, которое они подожгли, а затем вернулись в Руан.

Вскоре после того вернулись двое братьев и принесли письма от герцога, в которых он желал, чтобы между благородными людьми и жителями Руана был заключен мир и назначал капитаном руанского замка монсеньора де Тоневиля.

Карл, старший сын короля Иоанна Французского, герцог Нормандский и дофин Вьенский, желая начать войну с горожанами Парижа, собрал столько вооруженных людей, как просьбами, так и за плату, сколько мог содержать, а именно: герцога Брабантского, своего дядю, графа де Фуа, графа Саарбрюка, графа де Руси, графа де Водемона, графа де Рони, графа Монса и графа д’Осерра, монсеньора Луи д’Аркура, монсеньора д’Этутвиля, монсеньора де Бланвиля, монсеньора де Бервиля, монсеньора д’Обиньи, монсеньора Гийома Мартела, Ле-Бесг-де-Вилена, архипресвитера, монсеньоров Жана и Бюро де ла Ривьер и превеликое число прочих благородных людей, чьи имена здесь не приведены. Чтобы еще сильнее привлечь этих благородных людей на свою сторону, герцог посулил им разграбление Парижа. По этой причине благородные люди и воины крайне охотно служили и помогали монсеньору герцогу. И он направил их к Парижу и атаковал парижские укрепления.

Парижане, из-за страха, который они испытывали перед герцогом Нормандским, старшим сыном их законного сеньора, просили помощи у короля Наварры, и тот пришел им на помощь в их нужде. Затем парижане взяли наемниками самых заклятых врагов своего законного сеньора короля Франции, англичан, по их просьбе прибывших в Париж им на помощь. И некоторые из них, такие, как монсеньор Джеймс Пип³³⁶, Джек Сэндон, Джек Плэнтон, монсеньор Джон Джуэл, Томас Кейн и монсеньор Зил разместились во дворце короля Франции.

Монсеньор герцог Нормандский приказал своему войску приблизиться к Парижу и подошел к Сент-Антуану. Англичане, люди наваррского короля и лучники вышли против войска герцога Нормандии, и там была стычка. После полудня англичане вышли из Парижа и направились к Шарантонскому мосту³³⁷, который охранял Ле-Бесг-де-Вилен. И там была битва суровая и отчаянная, и из Парижа прибыли вооруженные корабли. И были люди, защищавшие мост, столь сильно атакованы, что вынуждены были отступить перед парижанами. После этой схватки англичане по большей части вышли из Парижа, чтобы предпринять конную атаку. И из-за волнения, поднявшегося между парижанами, ими были убиты все англичане, оставшихся в городе, из которых многие были ранены, их защищая. И были неправы люди Парижа, убив их тогда, когда они пришли по их просьбе и на для их защиты.

Король Наваррский обратился к жителям города, чтобы успокоить парижан, и сказал им, что по его приказу идет большая помощь, и что он избавит их от их врагов. И он красивыми и приятными словами показал им, что прево и его сторонники желают им совершенного блага, и что для защиты благородного города Парижа от разграбления и расхищения чужими людьми прилагают они великие усилия. Но после того, как парижане перебили англичан, находившихся внутри города, король наваррский больше там не остался. Он расположился и находился в городе Сен-Дени, ожидая доброго рыцаря своего брата монсеньора Филиппа Наваррского, графа де Лонгвиль и де Бомон, собиравшего в Котантене английские и наваррские гарнизоны Бретани и Нормандии.

Когда герцог Карл Нормандский со своим войском встал перед Парижем, чтобы воевать с его жителями, начальник парижского моста должен был снабдить герцога кораблями, чтобы он мог вступить в Париж. И из-за этого горожане Парижа решили обезглавить этого начальника моста. И когда палач хотел отрубить ему голову, с ним случилась внезапная болезнь. Тогда англичане из-за того, что жители Парижа убили их товарищей, пришедших по их просьбе им на помощь, как сказано выше, без всякой их вины, стали воевать с войсками парижан по причине правильной и справедливой. Ибо разумно, будь это правильно или ошибочно, что если наемные солдаты находятся на одной стороне по ее же просьбе, то эта сторона должна, ради верности этих наемников, противостоять всему и всякому для них вреду и защищать от всех опасностей так же, как она охраняет и саму себя.