Книга вторая издание второе, дополненное Москва Издательство политической литературы 1990



бет20/31
Дата30.06.2016
өлшемі2.87 Mb.
#168929
түріКнига
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   ...   31
Глава XV

ТЕНИ И СВЕТ

В СТРАНЕ ЛИНКОЛЬНА

Отрава в сознании американца. Пустующие дома при бездомных. Обывательские критерии. Капитан в океане буржуазной прессы. Как губернатор прошел мимо теории Маркса. Беседы с Кейнсом. Чем заменяют серьезное искусство. Беспощадное сито капитала. Подлинная цена равенству и правосудию. «Знаете ли вы Драйзера?» Горькое признание американского дипломата. Гарри Купер и Мэрилин Монро. Подлинные патриоты Америки. Кто он рядовой американец?
На протяжении многих лет я имел возможность с близкого расстояния наблюдать за так называемой американской демократией. Наблюдал с интересом. Но так проявлялся не просто попутный интерес. Требовалось давать отпор постоянным попыткам Вашингтона и его представителей спекулятивно использовать для целей своей внешней политики образ демократической Америки, который всегда преподносится в фальшивом обрамлении.

Что же это такое — демократия по-американски?



ОТРАВА В СОЗНАНИИ АМЕРИКАНЦА

Конечно, мне приходилось встречаться в основном с людьми, принадлежавшими к верхушечным слоям пирамиды американского общества: политиками, бизнесменами, крупными деятелями культуры. Реже предоставлялись возможности поговорить с рабочими, фермерами, представителями средних и близких к основанию этой пирамиды слоев — простыми служащими, инженерами, мелкими торговцами, студентами.

В такого рода беседах внимание человека, попадающего в США,

355


притягивает прежде всего то, что, с кем бы он ни встречался — за исключением коммунистов либо тяготеющих к ним по своим взглядам людей,— все, как правило, любят поговорить об американской демократии. Однако почти никто из собеседников не имеет ясного, а тем более глубокого представления о том, что такое настоящая демократия, подлинное народовластие. Все они оперируют в разговоре категориями, которые уже со школьной скамьи вбивались в их сознание, а раньше — и в сознание их отцов, дедов, прадедов.

Еще современники Джорджа Вашингтона, когда в США процветали рабовладельческие порядки, рассуждали о свободе и считали, что живут в демократической стране. При Аврааме Линкольне американцы также говорили о власти народа и утверждали, что Соединенные Штаты — образец демократии для того времени, хотя там только что формально ликвидировали рабство и раны от железных кандалов, в которые заковывались рабы-негры, еще не успели зажить.

Во времена Теодора Рузвельта буржуазная пресса всячески прославляла американскую демократию, которую этот хозяин Белого дома пытался навязывать огнем и мечом другим странам и народам, особенно в Латинской Америке, и в условиях которой внутри самих США трудящиеся массы все больше испытывали на себе тяжкий пресс монополий.

При президенте Герберте Гувере ревнители американских порядков также, не зная устали, превозносили до небес призрачные ценности, пронизанные духом наживы. Даже когда к кормилу государственной власти США приблизился фашиствующий мракобес Маккарти, когда американец, пытавшийся поднять голос в защиту прав простого человека, подвергался моральным пыткам, пропагандистский шум вокруг американской демократии не прекращался ни на минуту.

А каково положение сегодня? Пожалуй, еще громче, чем прежде, звучит хор, возносящий хвалу той же демократии.

Советские люди в Соединенных Штатах Америки часто наблюдают чуждые нашей действительности сцены. Стоят очереди за тем, чтобы получить работу, либо пособие по безработице, либо хотя бы тарелку супа,— и таких очередей в США в любое время года не счесть. Когда спросишь американца, что же его привело в эту очередь, тот отвечает:

— У меня нет работы, семья без средств. Сколько ни пытался найти работу — все безрезультатно.

Но если спросить его, кто же виноват в этом, то можно услышать и такое:

356

— Что поделаешь. У нас ведь демократическая страна: один нашел работу, другой не нашел, а еще кто-то ее потерял.



Ясно, что этому человеку еще с детских лет внедрили в сознание мысль, что безработица со всеми ее пагубными последствиями — тоже одно из проявлений демократии. Его жизнь, его бытие против этого протестуют, но он повторяет сказанную фразу, особенно если поймет, что отвечает иностранцу. Да, сознание таких людей основательно отравлено.

Южные штаты США. До сих пор в этих бывших рабовладельческих штатах все еще зверствует преступная расистская организация Ку-клукс-клан. На ее счету сотни загубленных жизней негров — юношей и девушек, детей и пожилых людей, безработных и рабочих, интеллигентов и фермеров. Почему они гибнут от рук преступников? Потому, что цвет их кожи — не белый.

Власти, как и в прежние времена, снисходительны к Ку-клукс-клану. Всякая серьезная попытка ликвидировать подобные преступные организации проваливалась, потому что им попустительствуют власти, которым они нужны, хотя громко об этом не принято говорить. Вот наглядное проявление «демократии» на территории, которая занимает примерно половину всей площади США.

А взять северную часть страны, в том числе такие крупные экономические и промышленные центры, как Нью-Йорк, Чикаго, Бостон, Филадельфия, Детройт, Цинциннати, Сан-Франциско, да и столицу — Вашингтон. Формально все жители этих штатов пользуются одинаковыми правами. Но это лишь формально. Дискриминация в отношении национальных меньшинств, и не только негров, здесь тоже есть.

Во многие зрелищные и иные заведения — кино, театры, рестораны — вход для негров де-факто запрещен. Их туда просто не впускают. Лично мне приходилось наблюдать, когда перед людьми с небелой кожей у входа расставляли руки, преграждая им путь. Делали это молча, с каменным выражением лица. Тем, кто не впускает, перечить бесполезно. Прорываться через заслон? Но тогда как из-под земли на подмогу стоящим у двери появляется детина-полицейский.

В Нью-Йорке для расселения негров имеется даже отдельный район — Гарлем. Если встречаешь негров в других районах города, то это в основном наемная прислуга. Конечно, и негритянское население подвергается той же пропагандистской обработке, что и остальные жители страны. Только здесь воздействие этой пропаганды на сознание людей, безусловно, меньше. Не случайно поэтому представители национальных меньшинств, выражая протест против

357

расистских порядков, в значительной своей части воздерживаются от голосования на выборах американских президентов.



Однако и среди этих слоев населения совсем нередко встречаются негры, пуэрториканцы, мексиканцы, которые рассуждают по установившемуся трафарету:

— США — демократическая страна.

Даже видные негритянские проповедники, выступая с резким обличением расовой дискриминации в США, полагают, что она не противоречит тому же шаблону.

ПУСТУЮЩИЕ ДОМА ПРИ БЕЗДОМНЫХ

Если говорить о деятельности американских профсоюзов, то совершенно очевидно, что она вращается исключительно вокруг материальных интересов рабочих и служащих. От решения вопросов, вытекающих из природы общественного строя США, их внутренней и внешней политики, профсоюзы фактически отстранены, если не считать их участия в президентских выборах.

Да и оно открывает лишь одну возможность — голосовать за представителя правящего класса. Вообще в США подлинные представители рабочих, трудового народа не избираются не только президентами, но и членами конгресса.

Руководство профсоюзов постоянно воспитывает членов организации в духе преклонения перед рекламируемой американской демократией. Если спросишь члена профсоюза, считает ли он США в самом деле демократической страной, то, за малым исключением, следует ответ:

— Да, конечно.

Утверждать так ему не мешает даже тот разительный факт, что ежегодно восемь-девять миллионов американцев лишены права на труд и остаются без средств к существованию. Его убеждение не колеблет и принятое законодательство, по которому рабочие, как и трудящиеся вообще, лишились ряда социальных завоеваний. Средства, полученные от этого, направлены в и без того разбухший военный бюджет. Ведь американская демократия — это демократия военно-промышленного комплекса, Пентагона с его гонкой вооружений, короче — большого бизнеса.

А каковы взгляды представителей верхушечных слоев американского общества, бизнеса, представителей культуры, высокопоставленных служащих? В подавляющем большинстве они, конечно, выступают поборниками американской демократии. Но и среди них

358


мне приходилось встречать людей, которые, утверждая, что самая совершенная форма демократии — это демократия, существующая в США, не в состоянии были толком привести ни единого довода в защиту своего мнения.

Вспоминаю давнюю беседу с государственным секретарем США Эдвардом Стеттиниусом. В американских газетах тогда в очередной раз появились всякие клеветнические сообщения относительно внешней политики СССР и деятельности советского посольства в США. Когда я обратил на это внимание государственного секретаря, он сам возмутился и сказал:

— Эти сообщения обманные.

— Почему же нельзя призвать тех, кто публикует такие сообщения, к порядку? — спросил я.— Ведь за обман и оскорбления во многих странах виновников привлекают к ответственности.

Стеттиниус ответил:

— Я согласен с вами, господин Громыко, но тем не менее ничего поделать нельзя, поскольку США — страна демократическая.

Посмотрел я на него и убедился, что говорит он это искренне, веря в то, что говорит. И бытие, и воспитание, и образование отравили его ум и душу. Стеттиниус, по-своему порядочный человек, деятель, с которым можно было иметь дело, тем не менее оставался таким, каким его сформировали в детстве и юности.

Однажды вместе с другими советскими товарищами мы проехали по тем кварталам Нью-Йорка, в которых проживают люди из беднейших слоев населения. Многие здания в этих кварталах оказались заброшенными и пустовали.

Почему? Выяснилось, что сотни домов были закрыты для жильцов, не сдавались в аренду и приходили в негодность. В ночное время, а часто и не только в ночное, в них иногда ютились те, у кого нет жилья. Но и в этих домах бездомным жить не разрешалось. За проживание в них все же нужно было платить, а откуда могут быть деньги у бездомного или безработного?

Мы поинтересовались у представителя городских властей:

— Почему так происходит?

Он удивился нашему вопросу больше, чем мы удивились самому факту существования пустующих домов при большом количестве бездомных в городе. Ответ этого представителя звучал просто:

— У нас в США демократические порядки: хочет человек сдать свой дом в аренду — сдает, не хочет — не сдает.

Его нисколько не тревожили те, кто не имеет крыши над головой. Он видывал и не такое.

359

В последний период в США, как и во многих других странах капиталистического мира, стало наблюдаться такое явление. Строятся новые красивые жилые дома, но большинство квартир в них пустует. Это — при огромной армии бездомных. Квартиры пустуют потому, что плата за них непомерно высока даже для квалифицированного рабочего или служащего.



Вот и получается, что непредубежденному человеку приходится лишь удивляться: квартир в США полно, а миллионам людей жить негде.

ОБЫВАТЕЛЬСКИЕ КРИТЕРИИ

Если спросить американского солдата в США или за рубежом:

— Что заставило вас пойти в армию, что она защищает и для чего вторгается в ту или иную чужую страну?

Он скорее всего ответит:

— Я защищаю жизненные интересы США и американскую демократию.

Сам он, конечно, не имеет представления о том, что такое жизненные интересы США и что это за демократия, да и вопроса такого перед собой не ставит. Он отвечает так, как его научили с детства.

Если это офицер, то он, вероятно, сошлется еще на то, что все члены конгресса США выбираются, причем демократическим путем и что пресса США, мол, также демократическая.

Ему, офицеру, никто никогда не говорил, а потому и не приходит в голову, что и в конгресс США, и в выборные органы штатов, и в губернаторы, и в судьи избираются люди, которые имеют поддержку богачей, корпораций и компаний, готовых каждый раз пожертвовать средства, чтобы обеспечить своему кандидату необходимое «паблисити» и «протолкнуть» его на выборную должность.

Ведь это истина, что подавляющее большинство депутатских мандатов в американском конгрессе всегда принадлежит представителям имущих классов. К примеру, сколько стоит место сенатора? По-разному, но деньги требуются немалые. А в среднем 2 106 154 доллара! Для каждого из шестидесяти пяти кандидатов на тридцать три места сенаторов США в ходе выборов 1984 года, когда обновлялась одна треть верхней палаты конгресса. Обнародовавшая эти данные общественная организация «Коммон коз» сообщила, что общая сумма расходов претендентов на кресла сена-

360


торов составила 136,9 миллиона долларов, что представляет собой увеличение на 31 процент по сравнению с выборами 1982 года.

В 1985 году в составе конгресса из общего числа сенаторов и членов палаты представителей — всего из 535 человек — свыше 80 процентов, или 433 являются юристами и предпринимателями. Среди членов конгресса нет ни одного рабочего, а тех, кто причисляет себя к фермерству,— тридцать один человек, это главным образом крупные землевладельцы-предриниматели. Негры в сенате отсутствуют вообще, а в палате представителей их всего лишь двадцать. «Доза» женщин в конгрессе прямо-таки гомеопатическая: две являются сенаторами и двадцать две — членами палаты представителей.

Когда станешь объяснять уже упоминавшемуся офицеру, почему так происходит, то слушает он внимательно. Так слушал меня однажды в годы войны американский полковник, поддерживавший связь между Вашингтоном и Чан Кайши. Но переварить все услышанное для него оказалось совершенно непосильной задачей. В его сознании за многие годы отложился пластами определенный стереотип американской демократии, потеснить который непросто.

Как «работает» американская демократия?

В ходе президентской избирательной кампании либо при выборах в конгресс бывает, что в оборот пускаются такие критерии оценки кандидатов, которые в других странах сочли бы за недостойные или восприняли бы как насмешку.

Ведь это факт, что довольно часто в качестве такого критерия выступает требование, чтобы кандидат хорошо выглядел на экране телевизора, а еще лучше, чтобы он мог хорошо и красиво произносить речь. Так прямо и говорят:

— Такой-то кандидат очень хорошо смотрится... Или:

— ...очень хорошо слушается.

При этом его политическая платформа отходит на второй план, а то и дальше. На передний план выдвигается способность хорошо выглядеть, улыбаться, делать красивые жесты, уметь носить в нужное время полагающейся расцветки галстук. В данном случае расчеты связывают прежде всего с тем, чтобы привлечь к нужному кандидату симпатии женской половины общества, более восприимчивой к этим атрибутам.

Происходит так потому, что правящему классу и средствам информации, которые в конечном счете он финансирует, выгодно, чтобы в центре внимания находились по возможности обывательские, а не серьезные политические критерии оценки кандидатов.

361

При таком положении больше шансов, что избранниками будут те, кто проявляет заботу не о том, чтобы лучше жили люди труда, и даже не о том, как обеспечить мир для страны, устранить угрозу войны, а о том, как оградить интересы сильных мира сего, интересы крупного капитала.



Внешний лоск, подкрашивание действительности по душе тем, кто готов верой и правдой служить капиталу, а не защищать интересы безработных, рабочих, служащих, фермеров и всех тех людей, которые добиваются прекращения гонки вооружений, устранения угрозы новой войны. Правящему классу выгодно, чтобы на высокие посты баллотировались кандидаты, у которых смазливые лица, наигранные ораторские жесты, деланные улыбки и галстуки всех цветов радуги. Считается, и не без оснований, что при прочих равных условиях предпочтение будет отдано тем, у кого будут «преимущества» именно такого рода.

КАПИТАН В ОКЕАНЕ БУРЖУАЗНОЙ ПРЕССЫ

Никто из более или менее знающих американскую прессу не может отрицать, что это настоящий океан с его многими и многими течениями. В этом океане каждого известного человека подстерегает опасность самая неожиданная.

Можно констатировать, что имеется только один непреложный закон, по которому существует и развивается американский газетно-журнальный океан. Это — служение классу, держащему в своих руках основные богатства страны. Власть крупных монополий, корпораций, компаний, банков — вот та сила, которая манипулирует всем.

При всем том, что она уверенно и умело управляет этим океаном, в его пучине могут иногда утонуть или быть израненными на рифах даже отдельные представители сильных мира сего. Жертвами могут стать и представители самих журналистских кругов.

Не всякий, даже опытный капитан, пустившись в плавание по газетно-журнальной стихии, разумеется, в ее расширительном понимании — с включением телевидения и радио, может быть застрахован от неприятных сюрпризов и даже от катастроф. Но понятно, что, чем капитан опытнее, тем меньше опасностей его подстерегает. А меньше всего подвергается риску тот, кто никогда и ни в чем не расходится с непреложным законом служения буржуазии.

На протяжении многих десятилетий ловким и умным капитаном зарекомендовал себя политический обозреватель Уолтер Липпман.

362

Он стал крупной величиной в журналистском мире еще до второй мировой войны. Основную тему его выступлений в печати составляли проблемы внешней политики и международного положения США. Статьи Липпмана публиковались в ряде ведущих газет, которые издавались в миллионах экземпляров. Многие политические и общественные деятели, дипломаты как США, так и других стран считали за честь встретиться с этим человеком.



Когда я находился на посту посла в Вашингтоне, мне довелось несколько раз встречаться с Липпманом. Вполне понятно, что этот крупный журналист-политик хотел быть в курсе дел, касающихся советско-американских отношений и наших оценок линии США в этих отношениях. Он не стесняясь ставил вопросы и внимательно выслушивал дававшиеся на них ответы, которые содержали оценки политики США, порой изрядно и заслуженно пересыпанные солью.

Липпман интересовался отношением к Рузвельту и его политике. По той настойчивости, с какой он задавал вопросы на эту тему, я сделал вывод, что у Липпмана имеются свои взгляды на тогдашнего хозяина Белого дома. Мне пришлось энергично подчеркивать:

— В вопросах советско-американских отношений Рузвельт, конечно, проявил дальновидность, которую не продемонстрировал до него ни один президент — ни Вильсон, ни Кулидж, ни Гувер. Ведь при Рузвельте между двумя нашими странами установились дипломатические отношения, причем всего лишь через год после его избрания на пост президента. Этот человек, безусловно, проявил волю и решимость, действуя вразрез с теми группами в американской политической жизни, которые никак не могли перестроиться на более реалистическую линию в вопросах отношений с Советским Союзом. А что касается состояния этих отношений во время войны, то они приобрели уже новое качество, поскольку обе державы являются союзницами в войне против гитлеровской Германии.

Липпман не делал никаких попыток поставить под сомнение политику администрации Рузвельта в отношении Советского Союза, да и вообще внешнюю политику США того времени. Особенно его интересовал такой вопрос:

— Какой вы видите перспективу советско-американских отношений после разгрома фашистской Германии? А в победе над ней союзников я не сомневаюсь.

Разговор получался. Я не только отвечал собеседнику, но и в свою очередь сам спрашивал его. Понимая, что неловко только задавать вопросы и что он тоже может высказывать собственные

363

суждения относительно будущего советско-американских отношений, Липпман заявил:



— Добытый за годы войны политический капитал в этих отношениях нельзя терять. Советский Союз и США должны находить общий язык в налаживании послевоенной жизни и в строительстве будущих связей между собой.

Подчеркивал Липпман и значение торговли, говорил:

— А ведь, возможно, США будут предоставлять Советскому Союзу кредиты для восстановления разрушенного гитлеровцами хозяйства СССР, особенно промышленности. Говоря о кредитах, конечно, я не могу идти дальше предположений с учетом, того, что у самой администрации США позиция по данному вопросу еще не сформулирована.

Липпман явно осторожничал в своих высказываниях относительно возможности предоставления нам американских кредитов. Поэтому я поинтересовался:

— А нет ли у вас каких-либо конкретных сведений на этот счет?

Он сказал:

— По данным, которыми я располагаю, Рузвельт еще не принял окончательного решения. Президенту подбрасываются разные предложения, разные варианты, которые не похожи один на другой ни по объему самих кредитов, ни по условиям их предоставления.

Сказанное Липпманом совпадало с информацией, доведенной в полуофициальном порядке до нашего сведения из некоторых кругов, близких к администрации. Впрочем, и сама администрация особенно не скрывала своей позиции в вопросах о кредитах.

Еще больший интерес Липпман проявлял к тому, как будут развиваться после войны отношения между государствами и в более широком плане, имея в виду не только Советский Союз и США, но также Англию, Францию, Канаду, а возможно, Германию и Италию. Говоря о последних двух странах, он заметил:

Всякие идеи, которые бродят в Вашингтоне относительно возможности переселения немцев в какие-то отдаленные районы, вроде Африки, являются нереальными. Немцы скорее всего останутся в Германии, и отношения с этой страной, так же как с Италией, будут строиться на основе каких-то принципов, которые еще надлежит определить.

Эти рассуждения Липпмана, на мой взгляд, представляли собой осторожный намек на то, что будет означать создание Североатлантического союза. Однако в то время ни Липпман, ни представители администрации США не упоминали еще о такой возможности.

364


Да и у Рузвельта подобных обдуманных планов тогда не было. Они появились, когда в президентском кресле очутился Трумэн. Липпман, мой собеседник, стал потом одним из рьяных поборников создания Североатлантического союза, даже своего рода теоретиком, обосновывающим такую необходимость.

Что отличало Липпмана от многих других представителей американской прессы? Бесспорно, эрудиция во внешнеполитических делах. Он хорошо знал, что происходит в вашингтонских коридорах власти. По ним он ходил уверенной поступью. Для него открывались двери членов кабинета.

Хотя каких-либо официальных постов Липпман не занимал, тем не менее он принадлежал к категории деятелей, которым при определенных условиях мог быть доверен и министерский портфель. Липпман привлекался, особенно в конце войны и в первый послевоенный период, к работе разного рода групп и комиссий, готовивших материалы и проекты, как тогда говорили, к мирной конференции и занимавшихся разработкой той позиции, которую продемонстрировал Трумэн в Потсдаме, а затем его администрация на Парижской мирной конференции, на совещаниях министров иностранных дел держав-победительниц и на многих других форумах.

Липпман — автор ряда книг по вопросам международных отношений, в частности, таких, как «Внешняя политика: щит республики» (1943 г.), «Цель США в войне» (1944 г.) и «Холодная война» (1947 г.). Еще задолго до второй мировой войны приобщился он и к деятельности высших учебных заведений. В 1933— 1939 годах был в числе попечителей Гарвардского университета. Этот университет и сейчас считается привилегированным высшим учебным заведением США. В этом смысле его статус напоминает положение Оксфордского университета в Англии.

Те люди из американцев и за рубежом, которые считают, что главная заслуга Липпмана — это его вклад в теоретическое обоснование необходимости создания Североатлантического блока, правы, только если слово «вклад» заменить словом «вина». Это — крупное грехопадение крупного американского журналиста, писателя и политика.

Однако, безусловно, светлым пятном в деятельности Липпмана является его позиция в связи с политикой Вашингтона в отношении Вьетнама. Он выступал как противник американской авантюры против вьетнамского народа. Липпман предупреждал еще до инцидента в Тонкинском заливе, что война США против Вьетнама — дело бесперспективное. Его позиция по вьетнамскому вопросу и в целом по проблемам Индокитая показывает, насколько

365

более трезво, чем официальный Вашингтон, он понимал обстановку в этом районе мира и насколько более реалистично оценивались им возможные последствия вооруженной интервенции США в Демократической Республике Вьетнам.



Настоящими политическими карликами выглядят в сравнении с Липпманом те деятели США, которые взяли курс на развязывание агрессии против вьетнамского народа. Прежде всего таким карликом выглядит бывший тогда президентом Линдон Джонсон, который из-за провала авантюры во Вьетнаме потерпел политический крах и даже не осмелился выдвинуть свою кандидатуру для соперничества с Никсоном в борьбе за президентское кресло.

Умер Липпман 85 лет от роду в 1974 году. Ушел из жизни бесспорный старейшина американской прессы.

Правящий класс США воздвиг колоссальный барьер для того, чтобы не допустить расшатывания в сознании американцев созданного им же стереотипа американской демократии. Все средства массовой информации — пресса, телевидение, радио, всякого рода конференции, семинары и тому подобное — мобилизованы монополистическим капиталом, который не жалеет денег, чтобы этот барьер поддерживать и не только поддерживать, но и возводить его еще выше, делать еще прочнее. И средства массовой информации верно служат правящему классу, в первую очередь тем его кругам, которые занимают наиболее воинственные позиции во внешних делах.

К примеру, Гренада — крошечная страна в Карибском море, которую и не на всякой-то карте можно быстро отыскать, подверглась разбойничьей агрессии со стороны США. Однако с помощью средств массовой информации администрация США и те силы, на которые она опирается, постарались так преподнести этот разбой в отношении беззащитной страны американскому обществу, что оно, по крайней мере в своей значительной части, не только в конце концов смирилось с этой авантюрой, но даже сочувственно к ней отнеслось.

Для чего же это было сделано? Да для того, чтобы Пентагон заполучил лишнюю военную базу, построенную на земле растоптанной свободы.

И все же ни у кого не должно быть сомнений в том, что могучая сила, правды, объективной информации о положении в мире, о милитаристском курсе Вашингтона, о неизменно миролюбивой политике Советского Союза и других стран социализма будет все больше и больше пробивать себе дорогу.

366



Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   ...   31




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет