Основы психологии Адлера Рудольф Дрейкурс

Эпилог

Тот, кто уловил простую правду, на которой основывается психология Адлера, вскоре начинает понимать, почему люди преуменьшают ее значение и почему ее признание сопряжено с определенными трудностями. Она дает нам набор очень простых инструментов для исследования сложных характерных образований. Простота присуща всем ее фундаментальным законам, таким как социальный интерес, его антипод, чувство неполноценности (которое является причиной любого стремления к значимости), единство личности и индивидуальный стиль жизни. Тот, кто запрещает себе верить в то, что этими законами управляются любые активности сознания, забывает, что основные законы, простые по своей сути, применяются к сложным жизненным моделям. Достаточно вспомнить закон гравитации, открытый Ньютоном. Из одной и той же фундаментальной формулы¹ можно вычесть огромное разнообразие движений неодушевленных предметов. В таком случае не удивительно, что законы, открытые Альфредом Адлером, возможно применить ко всем психологическим явлениям. Насколько мало смысла в обвинении, что эти законы не принимают врожденные способности и роль инстинктов в расчет, показано в главе, посвященной этим вопросам.

Все возражения имеют более глубокое значение. Очевидно, что учение Адлера понятно всем, и многие даже согласны с ним до тех пор, пока оно не затрагивает их личных проблем. Изыскания Адлера им симпатичны, когда речь идет о других, но люди становятся скептиками и начинают возражать, как только их собственное поведение попадает в поле зрения адлеровской психологии. Они сомневаются, что наши законы могут объяснить все. Тем не менее важно то, что каждый делает исключение для чего-то другого, в то время как с готовностью соглашается с тем, с чем другому человеку трудно согласиться. Для того, кто решается заглянуть в самую суть человеческой природы, не составляет никакого труда принять эти законы. Человек отказывается понимать то, что не согласуется с его личными убеждениями, а также то, что требует от него его личной ответственности. Это объясняет, почему люди придают такую важность врожденным способностям и инстинктам, поскольку те чрезвычайно ограничивают личную ответственность.

Критики ведут себя, как наши пациенты, которые с легкостью соглашаются со всем до тех пор, пока кто-то говорит об этих законах в целом. Но в тот самый момент, когда научное утверждение, кажется имеет личное отношение к кому-либо, они перестают что-либо понимать. А когда они уже больше не могут отрицать логику наших аргументов, они пытаются из последних сил отстоять свою точку зрения, высказываясь следующим образом: «Практически все, что вы сказали правда, но вместе с тем должно быть что-то еще, что необходимо принимать во внимание». Подобное отношение можно наблюдать у пациентов даже после неоспоримого лечения с остановкой действия всех симптомов. Пять процентов, которые, по мнению пациентов, не были нами охвачены, дают ему возможность вновь прибегнуть к тем же оправданиям, оговоркам и желанию избежать выполнения жизненных задач, и как только появляются новые трудности, у них есть прекрасная возможность так поступить. Только понимание подобных ошибок может помочь уничтожить вымышленный остаток, который не имеет никакого отношения к личной ответственности человека.

Таким образом как в обычных дискуссиях, так и в психотерапевтическом лечении индивидуальная психология вызывает самое яростное сопротивление в момент, когда затрагивается тема личной ответственности каждого. Знание, которые она дает, не такое уж приятное, как другие учения, придерживающиеся мнения, что человека определяют такие факторы, как наследственность, органические изменения, окружающая среда, а также экономические и социальные трудности. Тот, кто пытается оправдать себя, всегда находит массу возможностей это сделать, и для того, чтобы опровергнуть не очень приятные открытия Адлера, он всегда может обратиться к противоположной системе мышления. Кто знает, какая из систем вернее?

Вопрос объективных знаний представляет собой чрезвычайно сложную проблему эпистемологии. Вероятно, не существует такой вещи, как абсолютная истина. Кажется, что эта причина являются оружием, которое человек использует в своей борьбе за выживание – пытаясь преодолеть свою природную слабость. Поэтому каждый человек использует причины в качестве оружия, и признает это только в случае, если они помогают ему достичь свой цели. Сталкиваясь с двумя научно обоснованными психологическими принципами, прямо противоположными друг другу, никто не может определить наверняка, сколько в каждой из них правды и сколько вымысла. Мы принимаем решения субъективно, или случайная возможность может помочь нам, более близко познакомиться с той или иной идеей, или мы решаем в пользу одной из систем, потому что она согласуется с нашей точкой зрения, которая определяется нашими же проблемами.

Поэтому мы знаем, что ожидать, когда нам приходится лечить пациента, который уже прошел курс лечения, основанный на другой системе психотерапии. Подобные пациенты будут с радостью воспринимать учение индивидуальной психологии, до тех пор, пока оно для еще ново и объясняет многое из того, что раньше казалось недоступным пониманию. Но рано или поздно наступает момент, когда пациент начинает проявлять признаки сопротивления. Возможно вы ошибаетесь, подразумевая, что то-то и то-то несет в себе нечто совершенно другое? Опыт показывает, что подобное отношение как раз говорит о то, что в данный момент мы подошли к проблеме, которую пациент еще не готов вынести на поверхность. Подобное сопротивление, которое психоанализ также описывает, при обсуждение методов лечения, вызывается не выявлением сексуальных проблем, а нежеланием пациента признавать свою собственную ответственность. Поскольку он не хочет сознаваться, в чем заключается его истинная цель, он отказывается получать знания, которые возможно помогут ему объяснить, что это за цель и для чего он ее выбрал. «Личная логика» противоречит здравому смыслу.

Конечно, то, что стоит за сопротивлением пациента, не дает психотерапевту права высказывать все, что кажется ему правильным, и думать, что каждое возражение на его высказывания доказывает его правоту. Спорные взгляды не могут быть правильными просто, потому что они спорные. Но беспристрастное профессиональное исследование описанной выше ситуации показывает, что сопротивление пациента – это всегда выражение страха признать свою собственную ответственность, принимать какие-либо решения или отказаться от своих защит.

Мы не будем спорить, правы мы или нет. Тот, кто захочет проверить наши открытия, подходя к вопросу открыто и беспристрастно, едва ли сможет опровергнуть нашу логику и будет видеть ее подтверждение в каждый момент жизни. Было бы бесполезно пускаться в эпистемологические и гипотетические доказательства. Подобные дискуссии имеют мало отношения к реальной жизни. Единственное, что мы можем сделать, взаимодействуя с пациентами, учителями и другими людьми, – это постоянно обращаться к причинам, здравому смыслу и совести этих людей. Мы знаем, что многие продвинутые умы работают в том же направлении, что и мы. Мы разделяем их желание помочь человечеству, обрести действительное единство всех человеческих существ, которые вместо превосходства и унижения, увидят в других людях своих товарищей и коллег.