Воронцов В. Б. В75 Судьба китайского Бонапарта

Самым главным, определяющим отношения между Чан Кайши и командующим Гуандунской армией стала укоренившаяся среди милитаристов традиция прибли­жать к себе выходцев из родной провинции. Гуан-дунцы составляли большую часть личного состава ар­мии. Войска Чэнь Цзюнмина входили в Гуанчжоу с лозунгом «Гуандун для гуандунцев». Как человек слу­жит, для карьеры ровно ничего не значило. Даже будь Чан Кайши гениальным, трудись он денно и нощно на Чэнь Цзюнмина, как говорили его соотечественники, «изображай для генерала вола или лошадь»— все было напрасным. Чан Кайши жаловался, что слишком трудно провести какие-либо реформы для повышения боеспо­собности армии, любые его предложения блокировались. На своем посту в Гуандунской армии Чан Кайши про­был недолго. Гуансийская клика милитаристов взяла верх над сторонниками Гоминьдана. Весной 1918 г. Сунь Ятсен оказался отстраненным от власти и уехал в Шан­хай. Чан Кайши снова в Шанхае. Осенью 1918 г. за­кончилась война в Европе. Шанхай переполняли иност­ранные бизнесмены. Китайцы уже услышали об Ок­тябрьской революции в России, ощутили ее дыхание. Пеструю картину дополнили новые пришельцы с Севе­ра — русские белогвардейцы. Беглецы, разбросанные революционной бурей в России, пересекая Сибирь, дви­гались к Владивостоку и Харбину, а затем стекались в Шанхай.

Шанхай, как и Гуанчжоу, и Тяньцзинь, в отличие от старых китайских городов, приобрел к началу века новые черты. Рост, хотя и слабый, промышленности ум­ножал здесь ряды рабочего класса, усугублялось соци­альное расслоение, набирал силу национальный капитал. Рабочий класс растворялся в массе люмпенских элемен­тов — кули, безработных, нищих и т. п. Едва сводив­

шие концы с концами мелкие собственники — кустари, цеховые ремесленники, подмастерья, торговцы, владель­цы убогих мастерских, чиновники — представляли мно­голикую массу городского населения. Именно эти группы становились той социальной почвой, на которой вызре­вали семена будущих выступлений против иностранных сдьяволов». Прорастанию этих семян способствовал и революционный взрыв в России. Наличие внешнего, об­щего врага стимулировало тенденции к временному сближению большей части элиты с «низами», что впо­следствии благоприятствовало осуществлению концеп­ции единого фронта.

.Новое поколение китайских революционеров форми­ровалось, судя по трудам иных западных авторов, лишь под воздействием жестокой политики Японии, в частно­сти захвата японцами провинции Шаньдун, унизитель­ных для Китая условий Парижского мирного договора. Это, однако, не вся правда. Известия об октябрьских событиях в России, о первых проникнутых интернацио­нальным духом внешнеполитических шагах Советской власти не могли не сказаться на формировании демок­ратических сил в китайском обществе. Появился новый, достаточно мощный стимул для пропаганды в Китае марксизма. Пропагандисты марксизма Ли Дачжао и Чэнь Дусю, классик китайской литературы Лу Синь все громче поднимали свой голос в защиту идей демок­ратии и национальной независимости.

В этот период Сунь Ятсен и объединившиеся в ки­тайской революционной партии его соратники делали ставку на мускулы в борьбе с противостоящими им милитаристами, искали сильных союзников среди воен­щины на Юге.

Чан Кайши не проявлял особого интереса к полити­ческим событиям, происходившим в мире, своей инерт­ностью в этом смысле он отличался от Сунь Ятсена, ко­торый жил революцией и старался вникнуть в смысл международных политических событий. Друзей Чан находил скорее среди бизнесменов, сколачивающих со­стояние за границей и дома, нежели среди бунтующей интеллигенции. Чан Кайши был тесно связан с круп­нейшей группировкой денежной буржуазии, получившей название «чжэцзянской финансовой группировки».

Посещение биржи удавалось совмещать с обязанно­стями инструктора военной академии. Доходы Чан Кайши не были слишком большими, но хватало и на развлече­

ния, и на помощь семье. Шанхай предоставлял моло­дому человеку, не стесненному в финансовых средствах, много развлечений. К этому времени относится и рож­дение его сына Чан Вэйго. Позже шли разговоры, будто Чан Вэйго, приемный сын Чан Кайши,— плод любовной связи одного из его друзей и японской девушки из чай­ного домика. Называлось и имя этого друга — Дай Цзи­тао. Беспорядочная жизнь Чан Кайши, как и его друзей, не выглядела чем-то необычным для шанхайской публики.

Между тем командующий Гуандунской армией требует Чан Кайши к себе. Отношение Чан Кайши к Чэнь Цзюн-миню в принципе не изменилось, но он побаивался ко­мандующего и пытался как-то умилостивить его. Тем более что Сунь Ятсен просил «своего брата» (обращение в письмах Сунь Ятсена к Чану) поладить с гуандунским генералом. В письмах к Чэнь Цзюнминю Чан Кайши в основном занимался самобичеванием. «У меня плохой характер,— писал он,— и мне обычно недостает хороших манер... Я знаю, что был смешон... Моя беда в том, что я склонен к экстремизму». Чан Кайши просил простить его: если что-то и было не так, как нужно, то виноват в этом только несносный нрав самого автора писем. Своему шанхайскому патрону Чжан Цзинцзяну Чан Кайши четко разъяснил свою позицию: из-за болезни он не мо­жет присоединиться к Гуандунской армии. В то время как больной находился под присмотром матери, Гуандун-ская армия сражалась.

В конце апреля 1919 г. империалистические держа­вы, по существу, благословляют Японию на захват быв­ших германских концессий в Шаньдуне. Эта акция по­трясла китайцев, среди которых заметную роль играли шэньши, втянутые в патриотические кампании и либе­рально-конституционное движение.

До 5 тыс. студентов и учащихся средних учебных заведений 4 мая вышли в Пекине на демонстрацию на площадь Тяньаньмэнь. Рост национального самосозна­ния в среде китайской молодежи отразили лозунги: «За­щитим наш национальный суверенитет!», «Восстановим права в Шаньдуне!», «Накажем национальных преда­телей!» Возбужденные участники митинга двинулись к посольскому кварталу, чтобы заявить свой протест за­падным дипломатам. Последовали разгон демонстран­тов и аресты. В Китае созрело и развернулось патрио­тическое движение, названное движением «4 мая». По -промышленным городам прокатилась волна стачек. Ба­

стовали рабочие, торговцы, мелкие предприниматели. Китайские марксисты связывали с подъемом массовой антиимпериалистической борьбы освобождение страны как от иностранного гнета, так и от господства фео­дально-милитаристской реакции.

Правление милитаристов и междоусобные схватки различных военных клик дорого обходились китайскому народу. Сунь Ятсен, гневно разоблачавший феодально-милитаристскую верхушку, выступал в духе освободи­тельных идей своего времени. «...Восемь лет управление нашей страной находится в руках бюрократии и воен­щины,— говорил он 8 октября 1919 г., выступая перед членами Союза молодежи в Шанхае,— против них и должна быть направлена революция; кроме того, рево­люция должна смести политиканов, которые служат орудием в руках военщины».

Сунь Ятсен обличал коррупцию, моральное разло­жение, которыми была поражена — и, казалось, неиз­лечимо — бюрократическая и военная верхушка Китая. Идеолог китайской революции, указывая на вновь по­строенные фешенебельные, европейского типа особняки, говорил: «Их строили наши милитаристы. Раздирают страну, бесчинствуют и грабят, проводят дни за опиу­мом и картами, идут на все подлости, пьют из народа соки — и строят здесь европейские виллы, берут налож­ниц, дуются в мацзян (игра в кости.— В. В.), пьют за­морские вина, лакомятся, в то время как рабочие и крестьяне голодают и ходят раздетые и разутые. Вот почему гибнет Китай. Вот почему мы ничего не добьемся, пока не покончим с военщиной»

Чан Кайши внимательно следит за действиями Сунь Ятсена. Так, в своей речи 11 января 1921 г. революцион­ный лидер выдвинул предложение о создании в Гуанчжоу Национального (общекитайского) правительства. Здесь же принимается решение о созыве членов избранного в 1913 г. и распущенного потом Юань Шикаем старого пар­ламента и объединении их в общекитайское правительство.

Чан Кайши призывал к осторожности. В своем письме к Сунь Ятсену 5 марта 1921 г. он предупреждал: время для избрания Сунь Ятсена на пост президента не на­стало — гуансийские враги имеют все еще преимущество, юго-западные районы не освобождены, парламент не об-

1 Цит. по: Ефимов Г. В. Сунь Ятсен: Поиск пути. 1914—1922. М., 1981. С. 115.

ладает соответствующей базой и нет кворума. «После покорения гуансийских мятежников,— писал Чан Кай­ши,— мы, возможно, сможем пойти вперед с северо-востока для нападения на столицу нашего врага...» Объ­единение Китая не такая уж трудная задача — так закон­чил свое письмо Чан Кайши и снова предупредил: не доверяйте Чэнь Цзюнминю, которого Сунь Ятсен назна­чил военным губернатором Гуандуна.

21 апреля 1921 г. Чан Кайши получил указание Сунь Ятсена немедленно выехать в Гуанчжоу и принять уча­стие в экспедиции против гуансийцев, но вскоре он дол­жен был поехать на родину: 14 мая в Цикоу в возрасте 58 лет умерла его мать.

В мае 1921 г. Сунь Ятсен принимает на себя обязан­ности президента республики. Пост военного министра и министра внутренних дел занял Чэнь Цзюнмин. Про­винция Гуандун стала первой революционной базой. Про­изошло укрепление позиций Сунь Ятсена, его партии.

В июле 1921 г. марксистские кружки объединяются в Коммунистическую партию Китая. Гоминьдан делает первые шаги к сближению с рабочим классом (контак­ты с коммунистами начались еще в 1920 г., до образо­вания КПК). Состоялись встречи с представителями Коминтерна — Г. Н. Войтинским, Г. Марингом, С. А. Да-линым. Сунь Ятсен завязывает переписку с наркомом по иностранным делам РСФСР Г. В. Чичериным. В на­чале 1921 г. в Гуанчжоу появляются представители со-, ветского агентства РОСТА. «Я чрезвычайно заинтере­сован вашим делом,— писал Сунь Ятсен в письме Г. В. Чи­черину 28 августа 1921 г.,— в особенности организа­цией ваших Советов, вашей армии и образования... Подобно Москве, я хотел бы заложить основы Китай­ской Республики глубоко в умах молодого поколения — тружеников завтрашнего дня»

Идея развития связей с революционным движением в Китае давно находила своих сторонников среди боль­шевиков. Еще в разгар мировой войны, в 1916 г., В. И. Ле­нин, участвовавший в небольшом собрании большеви­ков на квартире русского эмигранта в Берне, высказал казавшуюся тогда абсолютно нереальной мысль о том, что русский пролетариат и миллионные массы Китая будут совместно сражаться! В 1918 г., когда молодая

1 Советско^китайские отношения 1917—1957: Сборник документов. М., 1959. С. 58—59.

Советская республика задыхалась под натиском интер­вентов, а дорога в Китай была перерезана чехослова-ками, эсерами, Колчаком, Ленин запросил: нельзя ли среди китайских рабочих в России, пробужденных Ок­тябрьской революцией, найти смелых людей, которые установили бы связи с Сунь Ятсеном '.

Если в Москве смотрели на возглавляемый Сунь Ят­сеном революционный Кантон (Гуанчжоу) как на сим­вол единения различных социальных сил пробужденно­го Китая, восставшего против иностранного диктата, то иное отношение в связи с этим продемонстрировал За­пад. Попытки Сунь Ятсена добиться поддержки США, зай­мов со стороны их деловых кругов оказались тщетными.

Чан Кайши, как казалось внешне, целиком отдался новому течению. 23 июня 1921 г. Сунь Ятсен вновь на­правляет Чан Кайши телеграмму с требованием немед­ленно прибыть в Гуанчжоу. Чан не торопился и прибыл по вызову лишь в сентябре, когда экспедиция против Гуанси была закончена. Административный центр Гуан-си — Гуйлинь был взят в августе 1921 г.

Сунь Ятсен стремился объединить страну под знаме­нем национализма, в его мечтах маячила идея возвы­шения ханьской нации. «Отныне следует развивать сла­ву и величие ханьцев,— писал он.— Пусть те нации, ко­торые вместе с нами строят государство, сплавятся в единой печи, вольются в ханьскую нацию и на востоке Азии создадут единое государство китайской нации... чтобы его величие потрясло весь мир» 2.

Милитарист Чэнь Цзюнмин придерживался в боль­шей степени федералистских взглядов. Для него Гуан­дун —собственная крепость, подобная таким же вотчинам иных милитаристов. Сунь Ятсен, озабоченный идеей объе­динения страны, готовился к Северному походу и требо­вал от Чэня всесторонней помощи для осуществления этого плана. Чэнь соглашался, но тайно готовил заговор, маневрировал, вел поиск союзников, укреплял свои по­зиции в Гуанчжоу.

В печати появились сообщения о заигрывании Чэня с главой чжилийской клики У Пэйфу. Последний открыто демонстрировал свои симпатии Чэнь Цзюнминю и не­приязнь к Сунь Ятсену, его ближайшему окружению.

1 См.: Радек К- Сунь Ятсен и китайское революционное дви­жение. М., 1925. С. 42.

2 Цит. по: Ефимов Г. В. Указ. соч. С. 155.

Сунь Ятсен направил к Чэнь Цзюнмину своего эмис сара — Дэн Кэня, дабы получить объяснения. 21 марта 1922 г. Дэн был убит на вокзале в Гуанчжоу. Чан Кайши находился в дружеских отношениях с Дэн Кэнем. Вне­запная гибель Дэна всколыхнула прежние обиды и уни­жения, которые испытал сам Чан в штабе Чэня. Чан Кай­ши настаивал на нелегальной дополнительной перебро­ске войск из Гуйлиня в Гуандун, и этот план стал осуще­ствляться.

Когда в апреле эти войска достигли Гуандуна, Чэнь направил Сунь Ятсену телеграмму с просьбой освобо­дить его от занимаемых постов в правительстве. Сунь Ятсен приказал ему остаться на посту военного министра. Но Чэнь Цзюнмин предпочел укрыться в Хуайжоу, не вступая в переговоры со своими бывшими союзниками. Чан Кайши выражал готовность атаковать имеющими­ся в распоряжении Сунь Ятсена силами Хуайжоу. Письмо Чан Кайши к Чэню от 22 апреля 1922 г. с предложением вновь объединиться с Сунь Ятсеном и присоединиться к Северному походу осталось без ответа.

Войска Сунь Ятсена, дислоцированные на севере про­винции Гуандун, перешли в наступление. Но Северный поход, не успев начаться, захлебнулся. На Севере чжи-лийская группировка милитаристов У Пэйфу вышла по­бедительницей в междоусобной борьбе с фэнтянской кликой — союзником Сунь Ятсена. И вот тогда, когда верные Сунь Ятсену войска продолжали находиться в Цзянси, Чэнь Цзюнмин, вдохновленный победой У Пэй­фу, перешел к решительным действиям. Он заявил: Сунь должен уйти в отставку. За Чэнем стояло кантонское купечество. Торговцы поддерживали Сунь Ятсена, пока его призывы не претворялись в жизнь. Но Сунь осмелил­ся пойти дальше: налогами все больше и больше обла­гались богатеи, нередко от имени республики реквизи­ровалась их собственность. Поэтому купцы поддержали Чэнь Цзюнмина.

Сунь Ятсен, приехавший 1 июня в Гуанчжоу, обос­новался в президентском дворце (Гуаньиншань). Он мог опереться лишь на охранные отряды численностью в 200—300 человек. Сунь Ятсен, как и раньше, возлагал определенные надежды на помощь США и поддерживал контакты с американцами в Гуанчжоу. Но эти расчеты были построены на песке. США предпочитали У Пэйфу

16 июня 1922 г. Чэнь Цзюнмин отдал приказ 2-й дивизии атаковать резиденцию президента. Чэнь обещал

своим головорезам за Сунь Ятсена 200 тыс. долларов и три дня свободных грабежей. Сунь Ятсен был поставлен в известность о путче за несколько часов до событий. При­шлось последовать совету друзей и бежать. Он пробирал­ся по тревожным улицам по направлению к военно-мор­скому штабу. В это время над его резиденцией, где оста­лись книги и рукописи, уже поднимались яркие языки пламени. Адъютант МаХян с честью выполнил порученное ему дело: он спас жизнь жене Сунь Ятсена — Сун Цинлин. Командующий флотом пригласил беглецов на крейсер «Юнфэнь», который проследовал по фарватеру реки Вампу.

Пятьдесят дней длилась вооруженная борьба с мятеж­никами. Чан Кайши присоединился к беглецу в начале августа. Вместе с Сунь Ятсеном ему предстояло пробыть на «Юнфэнь» около двух месяцев. Сунь Ятсен, всегда стремившийся привить окружавшим его людям собст­венные представления о чести, долге, не скрывал своего возмущения. Как мог Чэнь Цзюнмин, его протеже, дей­ствовать так злобно, так подло?! Ведь на такое обычно не решались даже его враги. «Мой лучший друг Чэнь Цзюнмин,— обращался Сунь Ятсен к представителю Ко­минтерна С. А. Далину,— оказался изменником, он под­куплен У Пэйфу, подкуплен англичанами из Гонконга!» 1

6 августа стало известно: преданные Сунь Ятсену войска потерпели поражение. Мятежники захватили Наньсюн (на границе провинций Гуандун и Цзянси). 9 августа Сунь Ятсен и его окружение, в котором нахо­дился Чан Кайши, отбыли на английском фрегате через Шанхай в Гонконг. У Чан Кайши не было другого выхо­да. Внешне могло показаться, что Чан делит невзгоды с Сунь Ятсеном из-за преданности революционному вождю. На деле же, однако, все было проще. Усталый, боязливый Чан, не имевший армии, давно уже не ладив­ший с Чэнь Цзюнмином, оказался бессильным перед лицом опасности и решил бежать. Вынужденный для Чан Кайши шаг послужил причиной его сближения с Сунь Ятсеном. «Помнишь ли ты, мой брат, те дни, когда мы находились на корабле?— писал в одном из писем к Чан Кайши Сунь Ятсен.— Весь долгий день мы могли лишь спать и есть, ожидая добрых вестей... Какие бы трудности ты ни встретил, какие бы испытания ни пере­нес, оставайся в армии, пока я веду... борьбу» 2.

1 Далин С. А. Китайские мемуары. М., 1982. С. 133.

2 Crozier В., Chou Е. Op. cit. Р. 57.

Сунь Ятсен теперь полагался на Чан Кайши в под­готовке нового наступления на Гуанчжоу. Пока он укры­вался на территории французской концессии, Чан по его заданию едет в Фуцзянь для установления контакта с аньфуистскими генералами, с которыми они связывали надежды на возвращение в Гуанчжоу. Переезжая из одного района в другой, он умело спекулировал именем Сунь Ятсена, ставшим магическим для мало-мальски разбирающегося в политике китайца. Во время пребы­вания в Фуцзяни Чан Кайши впадает в уныние. Он опа­сается, что зря тратит время на ненужные дела. В от­чаянии Чан признается: «Если через 10 дней не достигну успеха, бросаю борьбу». Вот тогда Сунь Ятсен счел для себя необходимым оказать покровительство молодому революционеру, подбодрить, если понадобится, пожурить его. Сунь Ятсен пишет:

«Я только что видел Ваше письмо, в котором Вы утверждаете, что если не будет прогресса в течение десяти дней, то не будет никакого толка вообще...

...Что за бессмыслица! Даже если мы не достигнем прогресса, враг теряет каждый день почву под ногами. Например, его офицеры и солдаты начинают прозревать; народ в провинции Гуандун ненавидит врага все больше и больше...» 1

Сунь Ятсен, зная о надеждах Чан Кайши на Запад, упоминает в письме, что и сам раньше питал подобные иллюзии, и сообщает о растущих в народе настроениях в пользу сотрудничества с КПК. «Нужно быть терпели­вым, прилежным, не бояться работы и плохого,— поучает Сунь Ятсен Чана,— только тогда можно добиться хоро­шего результата. Но нельзя ведь так: если через 10 дней не будет успеха, то уже нет желания больше работать. Так, конечно, желаемой цели достигнуть нельзя» 2.

Авторитета Сунь Ятсена не могли поколебать отдель­ные поражения в ходе развития революции. Сунь Ятсен поддерживал связь с армией Северного похода, рас­средоточенной на двух направлениях. Войска залечивали раны после августовского поражения. Возглавившие Северный поход Сюй Чунчжи и Ли Фулинь овладели 12 октября центром Фуцзяни — Фучжоу.

Мятеж Чэнь Цзюнмина значительно ослабил военные возможности правительства Сунь Ятсена. Появились

1 Hahn Е. Op. cit. Р. 74.

2 Далин С. А. Указ. соч. С. 313.

3 Владилен Воронцов

серьезные трудности с вооружением. Во время восста­ния Чэнь Цзюнмина был взорван пороховой завод, и взрывчатые вещества приходилось ввозить из-за границы. Англичане, опираясь на свои форпосты в Южном Китае, препятствовали перевозке военных грузов, предназначен­ных Сунь Ятсену. В своей деятельности, направленной на восстановление гуандунской революционной базы, Сунь Ятсен, как и раньше, делал ставку прежде всего на военные действия. Отсюда внимание к тем деятелям из его окружения, которые имели хоть какое-то специальное военное образование. Чан Кайши входил в число по­следних.

Притворное смирение

После захвата Фучжоу Сунь назначает главнокоман­дующим одного из левых лидеров Гоминьдана — Сюй Чунчжи, а начальником штаба — Чан Кайши.

В январе 1923 г. генерал Чэнь Цзюнмин вынужден покинуть Гуанчжоу: он не устоял перед единым фрон­том армий Сунь Ятсена, гуансийских и юньнаньских войск. 21 февраля Сунь Ятсен — снова в Гуанчжоу.

Пока сторонники Сунь Ятсена в суровой борьбе с милитаристами отстаивали позиции Гоминьдана на Юге страны, представители пекинского правительства прини­мали участие в дипломатических играх Вашингтонской конференции ведущих капиталистических держав (1921 — 1922 гг.), хотя и не могли рассчитывать на равный го­лос в этом ансамбле.

6 февраля 1922 г. был предан гласности договор о принципах и политике в отношении Китая. Под дого­вором стояли подписи США, Бельгии, Великобритании, Китая, Италии, Японии, Франции, Нидерландов, Порту­галии. Творцы вашингтонского договора, мыслящие категориями классического колониализма, превзошли, как казалось, себя в словесной эквилибристике. Какие только обещания не зафиксировало их детище! Они подписались под тем, что будут «уважать суверенитет, независимость, территориальную и административную неприкосновенность Китая». Действующие неравно: правные договоры остались за завесой молчания. Ки­тай, согласно статье 3 нового договора, не имел права ограничивать деятельность иностранцев, их частных, коммерческих, промышленных и финансовых учреждений,

препятствовать приобретению ими собственности на китайской территории.

Действия капиталистических держав, которые под ширмой международных договоров претворяли в жизнь проверенный колонизаторами принцип «разделяй и властвуй», вызвали сильные волнения в Китае. За движе­нием «4 мая» последовало десятилетие бойкотов, заба­стовок, направленных против английских, японских и других иностранных концессий.

Сама жизнь диктовала необходимость развития сотрудничества между правительством Сунь Ятсена и Советской Россией. В пользу такого сотрудничества действовали вполне объективные факторы. Без надеж­ной революционной армии одолеть милитаристов в кро­вопролитных схватках представлялось невозможным. Сунь Ятсен обратился к Стране Советов за помощью. В марте 1923 г. руководство РКП (б) и Советское пра­вительство приняли решение оказать Сунь Ятсену фи­нансовую и военную помощь.

16 августа 1923 г. молодой генерал Чан Кайши выез­жает во главе делегации в Москву.

Перед Чан Кайши стояла вполне конкретная задача: обсудить военно-политические вопросы, достичь прямой договоренности о содействии Советского правительства в строительстве вооруженных сил Китая.

Посланец Гоминьдана прибыл в Москву 2 сентября 1923 г. Он пробыл в СССР около трех месяцев. Вни­мание Чан Кайши во время пребывания в Москве и Пет­рограде было сосредоточено на вопросах получения военной помощи, хотя в напутствии Сунь Ятсена содер­жалась просьба познакомиться и с опытом политиче­ской работы РКП (б) в массах, получить советы отно­сительно организации политической работы Гоминьдана на Юге Китая. Китайскую делегацию принимали М. И. Калинин, Г. В. Чичерин, секретарь ЦК РКП (б) Я- Э. Рудзутак, заместитель председателя Реввоенсо­вета СССР Э. М. Склянский, главком С. С. Каменев, нарком просвещения РСФСР А. В. Луначарский

«Мы, представители партии Гоминьдан, посланные в Москву,— обратился глава делегации к Я. Э. Руд-зутаку,— прибыли сюда для того, чтобы ознакомиться главным образом с РКП в лице ее Центрального Коми-

1 См.: Картунова А. И. В. К. Блюхер в Китае. 1924—1927 гг.: Доку­ментированный очерк. Документы. М., 1979. С. 20.

3*

35

тета, получить ряд советов о нашей работе на юге Китая и взаимно информировать друг друга»

Два часа Я. Э. Рудзутак разъяснял Чан Кайши усло­вия, в которых создавалась партия большевиков, давал обзор основных революционных событий в России, нэпа, национальной политики компартии. Рудзутак говорил в беседе с Чан Кайши о близости по духу российской ком­партии и Гоминьдана. Чан Кайши со своей стороны добавил, что Гоминьдан «всегда считал РКП своей род­ной сестрой» 2.