Деяния святых Апостолов
жүктеу/скачать 1.6 Mb.
|
| Нарисовав картину согласия и любви, в которой жила Иерусалимская церковь, Лука предлагает читателям два контрастных примера: Варнаву, который щедро и открыто воплотил идеал Христовой любви (4:36-37), и Ананию с Сапфирой, чья жадность и лицемерие явились полным противоречием первому (5:1 и дал.). «Варнава» («сын утешения») было, фактически, прозвищем человека по имени Иосия, и он был левит, родом Кипрянин (36). У него была своя земля и он, продав ее, принес деньги и положил к ногам Апостолов (37). Это был акт доброй воли, полностью соответствовавший его характеру, как выяснится впоследствии в повествовании Деяний. Лука вводит здесь этот персонаж намеренно.
2. Анания и Сапфира наказаны за лицемерие (5:1—11) История обмана и смерти этих супругов имеет важное значение по нескольким соображениям. Она показывает честность Луки как историка — он не утаил этот скверный эпизод. Автор проливает свет на внутреннюю жизнь первой исполненной Духом общины; она не была соткана из романтики и праведности. Кроме того, это еще и очередной пример, иллюстрирующий стратегию сатаны. Несколько комментаторов предложили провести параллель между Ананией и Аханом — тем Аханом, который сокрыл деньги и одежду после разрушения Иерихона. * Кальвин, I, с. 130. ** Иосиф, «Древности», XV. 10.4, с. 131. Так, Бенгель пишет: «Грехи Ахана и Анании во многом были схожи, они произошли в начале становления церквей Ветхого и Нового Заветов, соответственно» *. Ф. Ф. Брюс продолжает дальше эту аналогию: «История Анании для Книги Деяний играет ту же роль, что история Ахана для Книги Иисуса Навина. В обоих повествованиях акт обмана прерывает победоносный прогресс Божьих людей» **. Итак, некоторый же муж, именем Анания, с женою своею Сапфирою, сначала продав имение (1), затем утаил из цены, с ведома и жены своей (или «попустительства», ИБ), а некоторую часть принес и положил к ногам Апостолов (2). На первый взгляд, Варнава и Анания сделали одно и то же. Оба продали имение. Оба принесли цену проданного Апостолам и отдали деньги в их распоряжение. Вся разница в том, что Варнава принес все вырученные деньги, а Анания — только часть. Таким образом, Анания и Сапфира согрешили дважды. В их поступке сочетались нечестность и ложь. В том, что они оставили часть денег себе, казалось бы, не было ничего плохого. Как Петр ясно сказал, их собственность была их собственностью как до, так и после продажи (см. стих 4). Их никто не заставлял продавать свою землю или отдавать часть вырученных — не говоря обо всех — денег. Однако это еще не вся история. Здесь есть нечто, наполовиту скрытое. Ибо Лука, заявляя, что Анания утаил часть денег для себя, выбирает глагол nosphizomai, что обозначает «неправильное присвоение» (БАГС). Тот же глагол был использован в Септуагинте, когда речь шла о краже Ахана (И. Нав. 7:1), а в другом, единственном кроме этого случая употреблении данного слова в Новом Завете, оно имеет значение «красть» (Тит. 2:10). Поэтому мы приходим к выводу, что перед продажей Анания и Сапфира заключили какой-то договор, согласно которому они взяли на себя обязательство отдать церкви полную сумму вырученных денег. * Бенгель, с. 556. ** Брюс, «Английский», с. ПО. И когда эти люди принесли лишь часть из вырученного, они стали повинны в присвоении чужого имущества. Однако Петр говорит даже не об этом грехе, но о другом, а именно, о лицемерии. Упрек Апостола состоит не в том, что им недоставало честности (принесли лишь часть денег), но в том, что им недоставало порядочности (принеся лишь часть, сделали вид, что принесли все). Они были не столько жадными, сколько ворами и, более того, лжецами и лицемерами. Они хотели приобрести уважение и престиж своей жертвенной щедростью, без всяких связанных с этим неудобств. Поэтому, чтобы приобрести хорошую репутацию, они бессовестно солгали. Отдавая деньги, они хотели не оказать помощь бедствующим братьям и сестрам, а польстить собственному самолюбию. Петр сумел разгадать за действиями Анании тонкую политику сатаны. Он вопросил Ананию: Анания! для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить [опять nosphizomai} из цены земли? (3). Петр обвиняет его в присвоении чужой собственности и в нечестности, в краже и во лжи. Но не было никакой необходимости грешить. Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? для чего ты положил это в сердце твоем? ты солгал не человекам, а Богу (4). Кстати отметим, что Петр утверждает божественность Святого Духа, поскольку солгать Духу (3) значило солгать Богу (4). 5 Услышав сии слова, Анания пал бездыханен; и великий страх объял всех слышавших это. 6 И вставши юноши приготовили его к погребению и вынесши похоронили. 7 Часа через три после сего пришла и жена его, не зная о случившемся. 8 Петр же спросил ее: скажи мне, за столько ли продали вы землю? Она сказала: да, за столько. 9 Но Петр сказал ей: что это согласились вы искусить Духа Господня? вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут. 10 Вдруг она упала у ног его и испустила дух; и юЯоши вошедши нашли ее мертвою и вынесши похоронили подле мужа ее. 11 И великий страх объял всю церковь и всех слышавших это. В повествовании нет ответа Анании на обвинения и вопросы Петра. Лука только рассказывает, что на него пал суд Божий: «он упал замертво» (5а, NEB). Вполне понятный великий страх, тот восторг торжественного благоговения, которое испытываешь в присутствии Святого Бога, объял всех слышавших это (56), когда юноши приготовили его к погребению (6). Часа через три после сего все опять повторилось. Не зная о смерти мужа, пришла Сапфира. Петр дал ей шанс покаяться, попросив ее назвать цену, которую они выручили за землю, но она лишь повторила лицемерную ложь мужа (7—8). Петр в своем праведном негодовании выразил мысль, что они согласились искусить Духа Господня, думая, что смогут избежать наказания за обман, и предупредил, что похоронившие ее мужа похоронят и ее (9); и тут же она упала у ног его и испустила дух, а молодые люди, вынеся ее, похоронили подле мужа ее (10). Второй раз Лука сообщает нам о том, что великий страх объял всю церковь и всех слышавших это (11). Многих читателей не оставляет ощущение жестокости суда Божьего. Некоторые даже надеются, что «Анания и Сапфира являются вымышленными героями» *. Другие пытаются оправдать Бога, перекладывая ответственность за смерть Анании и Сапфиры на Петра, который, как они говорят, либо призвал на них проклятие, либо оказал психологическое давление. Но Лука мудро подводит нас к пониманию, что это был Божий суд. Приняв такое заключение, нам следует извлечь из этого опыта три ценных урока. Первое, о серьезности их греха. Петр неоднократно подчеркивал, что их ложь была направлена в первую очередь против Святого Духа, то есть против Бога. А Бог ненавидит лицемерие. Лука писал, что Иисус отвергает лицемерие (напр.: Лк. 6:42; 12:1,56; 13:15) с предупреждением, что те, кто богохульствует против Святого Духа (намеренно отвергая известные истины), не будут прощены (Лк. 12:10). Кроме того, грех Анании и Сапфиры был направлен и против церкви. Не случайно Лука впервые употребляет здесь слово ekklesia (11). Таким образом, он утверждает развитие христианского сообщества как продолжение ветхозаветной линии искупленных и собранных вместе Божьих людей *. Лука подчеркивает, что грех, совершенный против Божьих людей, есть великое зло. Фальшь разрушает братство. Если бы лицемерие Анании и Сапфиры не было открыто изобличено, христианский идеал открытого братского общения не сохранился бы и с самого начала можно было бы слышать недовольство современников тем, что «в церкви так много лицемеров». Второе, о чистоте и даже святости человеческой совести. Позже Лука напишет о том заявлении, что Павел сделал на суде перед Феликсом, где будет сказано, что он старался «всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми» (Деян. 24:16). Кажется, именно это имеет в виду Иоанн, когда употребляет выражение «ходить в свете». Это значит жить прозрачной жизнью пред Богом, без хитрости и уловок, с такой совестью, которая позволит «иметь общение друг с другом» (1 Ин. 1:7). «Братья» Восточно-Африканского возрождения придают этому учению огромное значение и изумительно иллюстрируют его выражением «жить в доме без крыши и стен», имея в виду: не позволять чему-либо встать между ними и Богом или между ними и другими людьми. Именно эту прозрачную чистоту отношений не сумели сохранить Анания и Сапфира. Третье, этот случай учит необходимости церковной дисциплины. Хотя физическая смерть в некоторых случаях может быть наказанием за грехи, которые проявляются в «пренебрежении церкви Божией» (напр.: 1 Кор. 11:22,30), эти грехи часто ассоциируются с отглучением (напр.: 1 Кор. 5:5; 1 Тим. 1:20). У. Л. Нокс, цитируется Хенченом, с. 237. * Ср.: ekklesia в 7:38 и в Септуагинте, напр., стих И. Нав. 8:35. Это слово в обоих стихах переведено на русский как «собрание». — Прим, перев. Церковь в этом плане балансировала между крайней жесткостью наказывая своих членов за малейшие провинности) и крайним попустительством (никакого дисциплинарного воздействия даже за серьезные проступки). Существует хорошее общее правило, согласно которому тайные грехи должны разбираться втайне, частные грехи — в частном порядке и только общественные нарушения должны быть представлены на суд общественности. Церкви также поступают мудро, когда идут последовательными этапами, как учил Иисус (Мф. 18:15 и дал.). Обычно нарушитель приходит к покаянию перед последней стадией отлучения. Но нарушения серьезного плана, которые стали причиной общественного скандала и не привели к покаянию виновных, должны быть осуждены. Пресвитериане правы, когда «не допускают к столу», то есть к Вечере Господней, при нарушении определенных условий. Ибо хотя стол Господень открыт для грешников (кому еще есть нужда идти к этому столу?), он открыт только для кающихся грешников. Итак, мы видели, что если вначале тактикой сатаны было стремление разрушить церковь, применив силу извне, то затем он попытался разрушить церковь изнутри — уничтожить ее фальшью. Он до сих пор не оставил своих попыток, будь то лицемерие тех, кто исповедует свою веру, но не живет по вере, или же упрямство тех, кто грешит, но не кается. А потому Церковь никогда не должна терять бдительности. 3. Апостолы исцеляют множество людей (5:1-16) Теперь Лука собирается рассказать нам о второй волне преследований, при помощи которых дьявол вознамерился уничтожить церковь. Здесь автор высвечивает различные развивающиеся отношения, особенно «усиливающиеся зависть и антагонизм саддукеев, сдержанность фарисеев и возрастающую радость и уверенность христиан» *. Но прежде всего он обращается к тому факту, что руками же Апостолов совершались в народе многие знамения и чудеса, особенно руками Петра (12а). Рассказав об их свидетельствах, он теперь говорит о сверхъестественных знамениях, которые подтверждали эти свидетельства. Все эти события, по-видимому, имели место в притворе Соломоновом, восточном дворе, где Петр обратился к народу со своей второй проповедью (3:11) и в котором теперь все единодушно пребывали (126). Эти чудеса имели два интересных и противоположных результата. С одной стороны, из посторонних же никто не смел пристать к ним, а народ прославлял их (13). Это может просто означать, что оппозиции недоставало смелости «вступать с ними в дискуссию» **, но из контекста видно, что посторонние просто предпочитали быть настороже и не общаться с верующими. С другой стороны, верующих же более и более присоединялось к Господу, множество мужчин и женщин, которые не боялись последствий своего шага (14). «С одной стороны, — сдерживающий фактор благоговения», как пишет Хенчен, «а с другой стороны, -великий миссионерский успех» ***. Эта парадоксальная ситуация с тех пор повторялась часто. Присутствие живого Бога, проявляющего Себя либо через проповеди, либо через чудеса, тревожит одних и привлекает других. Некоторые испуганно отходят, другие приходят к вере. По мере нарастания движения, продолжает Лука, люди выносили больных, предположительно своих больных родственников, друзей или соседей на улицы и полагали на постелях и кроватях, дабы хотя тень проходящего Петра осенила кого из них (15). Эти действия могут показаться несколько суеверными, но я не вижу причины осуждать людей, приравнивая их веру к вере в магию, ибо они имели веры не более, чем та женщина, что коснулась края платья Иисуса, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы исцелить ее. * Лонгнекер, «Деяния», с. 316. ** Нейл, с. 95. *** Хенчен, с. 244. Нет, люди были глубоко тронуты словами и делами Петра, признавали его как Божьего человека и Апостола Христова и верили, что могут получить исцеление, даже находясь поблизости. Может быть примечательно то, что слово episkiazo, которое выбрал Лука, означающее «осенять», «покрывать тенью», используется дважды в его Евангелии в значении посещать Божьим присутствием (Лк. 1:35; 9:34). Теперь сходились также в Иерусалим многие из окрестных городов, неся больных и не только больных людей, но и нечистыми духами одержимых (Лука не путает два этих состояния), которые и исцелялись все (16). Это была замечательная демонстрация Божьей силы исцеления и освобождения людей так же, как и в случае с Аланией и Сапфирой, когда Божья сила осудила их. 4. Синедрион ужесточает свои преследования (5:17-42) Апостольская миссия исцеления спровоцировала вторую волну недовольства со стороны властей, так же как исцеление хромого от рождения вызвало их негодование в первый раз. В гневе от непослушания Апостолов, в раздражении от того, что они игнорируют запрет и угрозы суда, начальствующие исполнились зависти (17) к их силе и популярности. Первосвященник же и с ним все, принадлежавшие к ереси саддукейской, решили действовать дальше. а. Тюремное заключение (5:18—25) И наложили руки свои на Апостолов, и заключили их в народную темницу. 19 Но Ангел Господень ночью отворил двери темницы и, выведши их, сказал: 20 Идите и, ставши во храме, говорите народу все сии слова жизни. 21 Они выслушавши вошли утром в храм и учили. Между тем первосвященник и которые с ним, пришедши, созвали синедрион и всех старейшин из сынов Израилевых и послали в темницу привести Апостолов. 22 Но служители пришедши не нашли их в темнице и возвратившись донесли, 23 Говоря: темницу мы нашли запертою со всею предосторожностью и стражей стоящими пред дверями; но отворивши не нашли в ней никого. 24 Когда услышали эти слова первосвященник, начальник стражи и прочие первосвященники, недоумевали, что бы это значило. 25 Пришел же некто и донес им, говоря: вот, мужи, которых вы заключили в темницу, стоят в храме и учат народ. На этот раз они арестовали не только Петра и Иоанна, но большинство из Апостолов, если не всех (см. 29), и заключили их в народную темницу (18). Но ночью их освободил Ангел Господень. Уильям Нейл предполагает, что это был «симпатизирующий страж», или «тайный сторонник верующих в штате охраны», который пришел поздно и показался им «переодетым Ангелом» *. Но мы не имеем права на такую вольность, ведь Лука явно намеревается убедить своих читателей в том, что это был небесный посланник, который не только отворил двери темницы и вывел Апостолов (19), но и дал наставление: идите и, ставши во храме, говорите народу, провозглашая во всеуслышание все сии слова жизни (20). Они вошли утром в храм и учили (21а). Отметим, что они не подчинились синедриону, который запретил им говорить от имени Иисуса (4:17), но вняли голосу ангела, который велел им говорить слова жизни. Тем временем был созван синедрион, который Лука описывает, как всех старейшин (или «сенат», ИБ) из сынов Израилевых (21). Они пришли в недоумение, когда обнаружили, что Апостолов нет в темнице, куда их заключили, хотя ее нашли запертою со всею предосторожностью и стражей стоящими пред дверями (22-24). Вместо этого, как оказалось, Апостолы стоят в храме и учат народ (25), что им было запрещено делать. * Нейл, с. 96, 97. б. Суд (5:26-39) 26 Тогда начальник стражи пошел со служителями и привел их без принуждения, потому что боялись народа, что бы не побили их камнями; 27 Приведши же их, поставили в синедрионе; и спросил их первосвященник, говоря: 28 Не запретили ли мы вам накрепко учить о имени сем? и вот, вы наполнили Иерусалим учением вашим и хотите навести на нас кровь Того Человека. 29 Петр же и Апостолы в ответ сказали: должно повиноваться больше Богу, нежели человекам; 30 Бог отцов наших воскресил Иисуса, Которого вы умертвили, повесивши на древе: 31 Его возвысил Бог десницею Своею в Начальника и Спасителя, дабы дать Израилю покаяние и прощение грехов; 32 Свидетели Ему в сем мы и Дух Святый, Которого Бог дал повинующимся Ему. 33 Слыша это, они разрывались от гнева и умышляли умертвить их. 34 Встав же в синедрионе, некто фарисей, именем Гамалиил, законоучитель, уважаемый всем народом, приказал вывести Апостолов на короткое время, 35 А им сказал: мужи Израильские! подумайте сами с собою о людях сих, что вам с ними делать: 36 Ибо не задолго пред сим явился Февда, выдавая себя за какого-то великого, и к нему пристало около четырехсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли; 37 После него во время переписи явился Иуда Галилеянин и увлек за собою довольно народа; но он погиб, и все, которые слушались его, рассыпались; 38 И ныне, говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их: ибо, если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, 39 А если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками. Начальник храмовой стражи и его офицеры вновь арестовали Апостолов, хотя и без принуждения, потому что боялись народа, чтобы не побили их камнями (26). Затем их вновь привели и поставили в синедрионе для допроса (27). То, как первосвященник обращался к ним, было полным признанием бессилия суда перед целью Божьей. Ибо синедрион осудил и убил Иисуса, запретил Апостолам накрепко учить о имени сем (которое они старались не произносить) и даже посадил Апостолов в тюрьму. Вся власть и авторитет, казалось, были на стороне первосвященника и его приближенных. Тем не менее, презирая суд и не признавая его авторитет, Апостолы с успехом наполнили Иерусалим своим учением и (по мнению суда) были полны решимости навести на них кровь Того Человека (28). Правда, они, похоже, совсем забыли про то, что, посылая Христа на смерть, они сами призывали людей принять Его кровь на себя и своих детей (Мф. 27:25). Ответ Апостолов принял форму краткой проповеди, ибо их не заботила собственная безопасность. Они стремились прославить имя Христа. Должно повиноваться больше Богу, сказали они (29), провозгласив тем самым принципы гражданского и церковного неповиновения. Точнее говоря, христиане призваны быть сознательными гражданами и должны подчиняться начальствам и властям (напр.: Рим. 13:1 и дал.; Тит. 3:1; 1 Пет. 2:1 и дал.). Но если представители власти неправедно используют власть, данную Богом, приказывая идти против Бога и Его воли, тогда христиане вправе не подчиняться человеческим начальствам ради того, чтобы повиноваться Богу. Заявив, что их главной обязанностью было повиноваться Богу, Апостолы дали четкое определение трех важных истин о Боге. Первое, Бог отцов наших воскресил Иисуса, Которого иудейские лидеры умертвили, повесивши на древе (30). Это знакомое нам противопоставление: вы убили Его, но Бог воскресил; вы отвергли Его, но Бог оправдал Его. Второе, Его возвысил Бог десницею Своею в Начальника (опять archegos, как и в 3:15) и Спасителя, так что теперь Он с высоты Своей высшей позиции чести и силы может дать Израилю покаяние и прощение грехов (которые являются дарами Божьими) (31). Более того, Апостолы есть свидетели и смерти, и воскресения Иисуса. Они не просто очевидцы, видевшие все это собственными глазами, но свидетели, провозглашающие это, ибо они призваны рассказать о том, что видели. Но все же главный свидетель Иисусу Христу есть Дух Святый (ср.: Ин. 15:26), Которого Бог дал повинующимся Ему (32). Таким образом, третье утверждение Апостолов касается Бога. Он воскресил Иисуса из мертвых, вознес Его как Спасителя и дал Святого Духа людям, повинующимся Ему. Итак, проповедь началась и закончилась одним и тем же призывом повиноваться Богу. Божьи люди обязаны повиноваться Ему, и, если они послушны, даже если они могут пострадать из-за неподчинения человеческим властям, они будут щедро вознаграждены служением Святого Духа. Слушая эти слова вызова и триумфа, члены совета разрывались от гнева («задело... за живое», НАБ) и, если бы не дипломатическое вмешательство Гамалиила, они бы, возможно, выполнили свое желание умертвить их (33). Гамалиил был фарисеем и, будучи таковым, являл собой более терпимый дух, чем соперничающая партия саддукеев. Внук и последователь великого раввина либерального толка Гиллела, он обладал достойным и уважительным титулом «раббан», «наш учитель, наш наставник», а Савл Тарсянин был одним из его учеников (22:3). Он обладал репутацией мудрого и сдержанного ученого, уважаемый всем народом. Его поведение в данном случае полностью соответствовало общественному мнению о нем. Он встал и приказал вывести Апостолов на короткое время, чтобы совет мог обсудить этот вопрос без посторонних (34). Затем он постарался умерить их гнев и посоветовал проявить осторожность (35), напомнив о недавних исторических событиях. Он привел два примера, а именно, двух человек по имени Февда и Иуда Галилеянин. Рассказ, представленный Гамалиилом, был коротким. Когда явился Февда, выдавая себя за какого-то великого, и к нему пристало около четырехсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли, и его дело прекратилось (36). После него появился еще один человек, Иуда Галилеянин, во время переписи (событие, всегда провоцирующее нарушения общественного порядка, поскольку оно являлось символом римской налоговой политики) и «увлек некоторых людей на мятеж под своим предводительством» (НАБ). Но и он исчез, а его «движение растаяло» (НЗА, 37). Так Гамалиил обрисовал историю этих двух вождей в параллели. Оба человека явились, выдвинули претензии, приобрели последователей. Но затем каждый был убит, или погиб, а его последователи рассеялись и рассыпались, а движение прекратилось. Комментаторы по понятным причинам обращались к трудам Иосифа по поводу подтверждения или опровержения факта этих мятежей и нашли ссылки на два бунта с упоминанием этих же имен. Иосиф говорит, что был «некий Февда, обманщик», когда прокуратором Иудеи был Фад, и этот обманщик уговорил многих «пойти за ним к реке Иордан. Он выдавал себя за пророка и уверял, что прикажет реке расступиться и без труда пропустить их». Но его поймали и обезглавили *. Затем Иосиф говорит о том, что «один изветный галилеянин, по имени Иуда, объявил позором то, что иудеи мирятся с положением римских данников и признают своими владыками, кроме Бога, еще и смертных людей» **. Этот мятежник, кстати, и основал движение зелотов. Итак, имеется некоторое сходство между рассказами Гамалиила и Иосифа. Проблема возникает тогда, когда мы начинаем сравнивать даты. Налоговый ценз, против которого восстал Иуда, был введен Квиринием, когда он прибыл в Иудею из Рима около 6 г. от Р. X. Однако Февда, по утверждению Иосифа, поднял восстание не пред Иудой (как говорит Лука устами Гамалиила, стихи 36-37), но во время прокураторства Фада (44—46 гг. от Р. X.), что произошло примерно через сорок лет после Иуды и примерно через десять лет после речи Гамалиила на совете! Реакция на это несоответствие зависит от наших основных предпосылок. Либеральные комментаторы на основании этого обвиняют Луку в анахронизме, который приводит его, по их мнению, к главной ошибке, а это должно полностью подорвать наше доверие к нему как надежному историку. * Иосиф, «Древности», XX.5.1. ** Иосиф, «Война», Н.8.1; ср.: «Древности», XVIII.1.1. Консерваторы же приходят к противоположному выводу: «Мы не можем допустить, чтобы святой Лука мог совершить такой серьезный промах, учитывая его обычную точность» *. Если и есть ошибка, то, скорее всего, ее допустил Иосиф (который является «далеко не безупречным историком» **), а не Лука. Более приемлемым альтернативным объяснением будет высказывание о том, что Иосиф и Лука говорили о разных людях по имени Февда.
жүктеу/скачать 1.6 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|