Джон Гриндер Р. Фрэнк Пьюселик Истоки нейро-лингвистического программирования
жүктеу/скачать 0.97 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Гипноз в горах Санта-Круза
- Глава 3 Ранние дни НЛП
- Глава 4 Молодежные службы в Санта-Крузе: первый общественный полигон НЛП
- Создание молодежных служб
- Открытие нейро-лингвистического программирования
- НЛП. Потрясающие неудержимые люди
- Внедрение НЛП в работу Молодежных служб
- Глава 5 Моя вечеринка частей: ранняя терапия диссоциированного состояния
- Специальные курсы Калифорнийского университета в Санта-Крузе; Эрик
- Возвращение на Альба Роуд
- Лечение наркотической и токсической зависимости
Глава 2Мой путь в НЛПТерри МакКлендон Я родился в Олбани, Калифорния, в 1947 году, рос в городке Ричмонд на Восточном Заливе Сан-Франциско. Наш дом стоял на вершине холма, откуда открывался вид на мост «Золотые ворота» Сан-Франциско. Рядом располагался бушленд,4 и нам с братом и сестрой была предоставлена чудесная возможность исследовать долины, деревья и речушки. Когда я учился в выпускном классе, меня не привлекала ни учеба в колледже, ни работа. Мне хотелось испытать новые ощущения. Я предпочел службу в корпусе морской пехоты США, чтобы выбраться из Ричмонда. Для меня не существовало ничего более привлекательного, чем путешествовать и пережить все, что может предложить морская пехота. Война во Вьетнаме была в самом разгаре, и я вызвался добровольцем. Опыт, полученный во Вьетнаме, был поворотным пунктом моей жизни. Оглядываясь назад, могу сказать, что во Вьетнаме были посеяны семена моего будущего зрелого характера. Я был дважды ранен, перенес малярию, попал под минометный обстрел, исходил джунгли и горы вдоль и поперек и побывал на грани жизни и смерти. Я обнаружил богатейший источник личностных ресурсов, к которому обращался в своей дальнейшей жизни. Последним местом службы в морской пехоте для меня была должность военного полицейского на военно-морской базе в Брансуике, штат Мэн. Этот опыт пробудил мой интерес к работе полицейского следователя. Я уволился из армии после четырех лет службы и поступил в колледж Диабло-Вэлли, расположенный примерно в 20 милях к востоку от Сан-Франциско. В день регистрации выяснилось, что запись на курс по полицейскому делу уже завершена, поэтому я выбрал следующий по списку предмет, оказавшийся введением в психологию. По счастливой случайности одним из моих учителей психологии был Джон Стивенс (позже известный как Стив Андреас), который редактировал несколько первых книг по НЛП, включая «Из лягушек – в принцы», «Рефрейминг» и «Трансформацию»1. В то время Стив очень увлекался гештальт-терапией. Ходили слухи, что если вы расплачетесь на его занятии, то получите высший балл. Занятия по психологии вызвали у меня огромный интерес, поэтому я перевелся в Калифорнийский университет в Санта-Крузе. Выбор этого университета был логичен – помимо самого большого отделения психологии, он также предлагал гибкие учебные возможности и, что меня особенно привлекало, располагался посреди лесов красного дерева. Опыт, полученный мной в Калифорнийском университете Санта-Круза, оказался фантастическим, особенно волнующе было находиться «на передовой» новой коммуникативной технологии (НЛП). Обычно я уходил с вечерних занятий по НЛП поздно ночью, добирался домой и перепечатывал заметки, которые делал во время сессий. Я до сих пор храню свои записи с 1972 по 1975 годы. То, чему я научился на тех групповых занятиях, очень пригодилось мне во время учебы в магистратуре, особенно умение прокладывать мост между старыми и новыми подходами к психологии и личностному развитию. Через несколько лет после окончания университета я снова встретился со Стивом Андреасом, когда он предложил Роберту Дилтсу и мне нашу первую консультативную работу среди «сливок общества», отправив нас в Боулдер, штат Колорадо, для проведения вводного тренинга по НЛП. Стив также представил нас своей матери Барри Стивенс, автору книги по гештальту «Не толкай реку»2 и другу Фрица Перлза. Барри приехала за помощью ко мне и Роберту, когда пережила небольшой удар. Легкий гипноз сильно помог в лечении ее поврежденной руки. События и переживания, оказавшие на меня самое существенное воздействие как в профессиональном, так и в личном плане: (1) гештальт с Ричардом, (2) вечеринка частей личности, (3) метамодель, (4) гипноз в горах Санта-Круза.
Гештальт с РичардомКогда я учился на четвертом курсе университета зимой 1972 года, Ричард Бендлер вместе со мной посещал одно из занятий по психологии. В то время я не был знаком с ним лично, но обратил на него внимание, когда он говорил об отсутствии практической пользы той информации, которую мы изучали. В противовес этому он рассматривал гештальт-терапию как практический подход, поскольку она концентрировалась на использовании настоящего опыта для достижения большей ясности и осознания. В 1972 году Ричард Бендлер вел «семинар для студентов» по гештальт-терапии под наблюдением преподавателя университета в Кресдж-колледже Джона Гриндера. Этот курс был моим первым официальным введением в гештальт-терапию. Наряду с еженедельными семинарами, проходили также частные еженедельные встречи с Ричардом по выходным и по вечерам в доме доктора Роберта Спитцера в Сокеле, неподалеку от Санта-Круза. Примерно в это время Ричарду, который работал на доктора Спитцера в издательстве Scienceand Behavior Books, предложили отредактировать стенографические записи с гештальт-сессии Фрица Перлза в Британской Колумбии, что помогло Ричарду обновить и дополнить свои гештальт-техники3. Еще одним автором, который публиковался издательством доктора Спитцера, была Вирджиния Сатир. Ричарда попросили сделать магнитофонные записи тренинговых групп Вирджинии. Когда Ричард вернулся после этих сессий, он начал экспериментировать с методикой и техниками Вирджинии Сатир во время занятий небольших групп в университете Калифорнии в Санта-Крузе, и этот опыт внес еще больший вклад в развитие гештальт-техники Ричарда. Я посетил несколько таких групп и во время этих занятий научился ряду техник, включая положения тела, заботливый язык, «вечеринку частей» и «семейные реконструкции». Как я полагаю, «вечеринка частей» была предтечей шестиступенчатой модели рефрейминга и техник «интеграции частей» в НЛП. Я очень стремился принимать участие в этих группах: иногда меня приглашали, иногда нет. Именно во время одной из таких тренинговых встреч в 1972 году я впервые увидел Джона Гриндера. Состав участников этих сессий варьировался, хотя ядро составлял ряд постоянных участников, не менявшийся в течение нескольких лет. Из таких центральных членов группы я хорошо помню Фрэнка Пьюселика, Девру Кантер, Байрона Льюиса, Мэрилин Московиц, Дэвида Гордона, Стива Гиллигена, Пола Картера, Лесли Камерон, Джудит ДеЛозье и Роберта Дилтса. Были и другие участники, но обычно они занимались в группах, которые я не посещал. Семинары по гештальту были захватывающими. Я регулярно участвовал в этих ранних группах на протяжении всего 1974 года и время от времени в 1977 году. Моя первоначальная очарованность гештальтом объяснялась потребностями личного развития. В то время я испытывал вполне ощутимое напряжение – частично из-за своего военного опыта, частично из-за семейных перипетий. По мере занятий мой изначальный личный интерес перерос в более профессиональный, и я стал практикующим гештальт-терапевтом. Я применял эти умения как семейный консультант и позже как психолог. Занятия гештальтом приносили большое удовольствие. Они стали еще более действенными, когда позже мы научились собирать информацию о клиенте с использованием вопросов метамодели и применять якоря. Распространенной техникой в гештальте был метод «открытого стула», когда клиент перемещался с одного стула на другой, разговаривая с чувствами или вымышленными людьми/ частями своей личности, которых он помещал (в своем воображении) на стул. Целью техники открытого стула было интегрировать диссоциированные части. Якорение оказалось более эффективной методикой, позволяющей достичь тех же результатов; при использовании якорения человеку не нужно было перемещаться со стула на стул, а обратиться к психическому и физическому состоянию человека и интегрировать их можно было с помощью касания, звука или образа.
Вечеринка частейМне очень нравились «вечеринки частей». Они давали возможность побыть тем, кем ты не являешься, или, по меньшей мере, тем, существование кого внутри себя ты не осознавал. Вечеринки частей были похожи на многочисленные процессы «открытого стула», протекающие одновременно. Вместо интегрирования двух частей (как в методике открытого стула) с помощью этой техники возможно интегрировать множественные части. Клиента называют «звездой», а терапевта ведущим. «Звезда» выбирает несколько известных мужчин и женщин из разных сфер общественной жизни, таких как история, политика или эстрада; затем эти роли распределяются между присутствующими. Ведущий дает указание участникам вообразить себя на вечеринке с коктейлями. Целью каждого участника является войти в образ выбранного персонажа и использовать его качества для того, чтобы создавать коалиции среди игроков. Этого нужно добиваться любыми средствами, включая манипуляцию, искушение, убеждение и угрозы, в течение нескольких часов. На протяжении всего процесса ведущий время от времени приостанавливает вечеринку и указывает «звезде» на конкретные союзы или конфликты, чтобы помочь «звезде» осознать свои собственные склонности или поведение. По истечении определенного времени персонажи вечеринки приходят к согласию, обнимают друг друга и расходятся по домам. Переживание метафорического смысла вечеринки частей было очень важным для меня, потому что наглядно продемонстрировало существование множественных «частей» личности. Сегодня используются более утонченные инструменты для исследования этого понятия, но вряд ли применение большинства из них приносит столько веселья. И гештальт-терапия, и вечеринка частей, по моему мнению, внесли свой вклад в разработку «модели частей». Сегодня понятие «частей» кажется мне устаревшим, хотя в свое время это был полезный эволюционный инструмент. Иногда случаются такие редкие моменты, когда я прошу клиента «пойти внутрь и спросить эту часть», но все же обычно я использую такие техники, как взмах, субмодальности или шкала времени для достижения своих терапевтических целей. По моему убеждению, такие техники НЛП, как «шестиступенчатый рефрейминг» и «интеграция частей», развились из «вечеринки частей».
МетамодельМетамодель была значимой вехой на пути. Как я понимаю, это была первая из нескольких моделей, сформировавших нейро-лингвистическое программирование. Метамодель представляет собой вербальный инструмент постановки вопросов, изначально разработанный для того, чтобы увеличить эффективность терапии там, где нужна была высококачественная информация. Она подробно описана в книге Гриндера и Бендлера «Структура магии», том 14. Метамодель является лингвистической моделью, которая помогает людям в понимании конкретных проблем. Вопросы, задаваемые посредством метамодели, побуждают людей восстановить информацию, пропущенную в то время, когда они удаляли, искажали или обобщали фрагменты информации (то есть использовали языковые нарушения). Гипноз в горах Санта-КрузаНа тренингах по гипнозу в горах Санта-Круза мы практиковали глубокую трансовую идентификацию, используя в качестве моделей Милтона Эриксона, Вирджинию Сатир и Фрица Перлза. Целью было испытать на себе некоторые из их интуитивных и поведенческих приемов, чтобы потом использовать их в консультативной и терапевтической работе. Лично для меня изучение гипноза требовало больших усилий, особенно в тех случаях, которые доктор Эриксон называл явлениями глубокого транса, включающими в себя позитивные и негативные галлюцинации, искажения во времени, амнезию и глубокую трансовую идентификацию. Для меня изначально это было очень сложно, но я продолжал пытаться, потому что считал очень важным испытать эти состояния – прежде чем я начну учить других. Я воспринял как личный вызов возможность научиться контролировать те вещи, которые уже контролировало мое подсознание, такие как позитивные галлюцинации и временные искажения. Я также научился видеть без контактных линз и восстановил воспоминания об автомобильной аварии, которые полностью выпали из моего осознания на некоторое время. Учиться гипнозу было очень увлекательно. Огромное удовольствие принесла встреча с Милтоном Эриксоном в Фениксе, штат Аризона, и возможность своими глазами увидеть, как он работал с клиентами. Гипноз привнес какое-то волшебство в мое обучение НЛП. Дальнейшее развитиеМой вклад в продвижение непрерывного развития модели НЛП и поддержание ее целостности: Стратегия правописания В 1973 году Роберта Дилтса и меня пригласили провести вводный курс НЛП в западных штатах. Роберт путешествовал с пишущей машинкой и в свободное время работал над черновым вариантом первого тома «Нейро-лингвистического программирования» вместе с Джоном и Ричардом5. Одним из пунктов нашего путешествия был Феникс, Аризона. Мы жили в доме организатора, и однажды его девятилетняя дочь пришла из школы с какими-то учебными карточками. Она испытывала трудности в написании некоторых слов, и учитель дал ей на дом несколько слов на карточках, чтобы родители помогли их выучить. Она старалась выучить слова, но ей не хватало системного подхода, даже с помощью родителей. Я вызвался помочь. Я положил одну из карточек перед девочкой, попросил ее произнести это слово и сказать, понимает ли она его смысл. Она сделала это. Тогда я попросил ее вообразить слово, написанное над карточкой. Она смогла это сделать. Я попросил ее по буквам произнести то слово, которое она визуализировала. У нее получилось. Я убрал карточку, а через 15 минут снова попросил ее произнести слово с этой карточки. Я предупредил ее, что перед произнесением слова по буквам ей нужно спроецировать слово на стену перед собой, и я наблюдал за ней, чтобы удостовериться, что она смотрит на противоположную стену. Она смогла правильно произнести по буквам слово так, как будто оно было действительно напечатано у нее перед глазами. Двадцать минут спустя я попросил ее спроецировать на стену целое предложение, раскрасить слова в разные цвета и произнести по буквам все слова в предложении. Стратегия правописания, благодаря нюансам вариации, может также охватывать более сложные трудности правописания, например, неспособность удерживать в уме более трех слогов. Я также внес свой вклад в написание книги «Нейро-лингвистическое программирование», том I, благодаря «стратегии правописания» и «вытекающему результату» (описано ниже).
В начале 1970-х годов я проводил тренинг по НЛП и бизнесу в Кармеле, Калифорния. Когда я обучал стратегиям как части этого курса, я разработал прикладную стратегию, которую назвал «вытекающий результат». Эта техника описана в «Нейро-лингвистическом программировании», том I. Она представляет собой эффективный механизм решения задач. Под руководством терапевта или практика человек описывает проблему. Терапевт определяет стратегию разрешения проблемного состояния и якорит ее. Затем он дает указание клиенту спроецировать ее в будущее и присоединить к будущему, чтобы клиент смог уяснить для себя, какой может быть жизнь, когда проблема разрешена. Далее терапевт устанавливает якорь на спроецированную репрезентативную систему и возвращает человека обратно в настоящее. Затем терапевт быстро воспроизводит один за другим «старый» и «новый» якоря, помещая будущий якорь на первое место, чтобы интегрировать желаемый результат. По сути, получаемая стратегия приобретает репрезентацию результата стратегии. И тогда стратегия находится в соответствии с этой новой репрезентацией и стремится к достижению желаемой цели. Результат стратегии превращается в стартовую точку, и проблема решается более эффективно. Я написал две книги по НЛП: • «Безумные дни. НЛП 1972–1981»: это трактовка событий и отношений во времена зарождения НЛП с точки зрения очевидца.6 • «Счастливые родители – счастливые дети: слова и действия родителей и детей». Это книга о воспитании детей с применением компонентов модели НЛП для предоставления стратегий разрешения сложных ситуаций в воспитании. В книге содержится много практических упражнений.7 Я разработал компьютерную программу «Lifeset Meta Programs Survey» (Обзор мета программ «Жизненный набор»). Это оценочная анкета из 48 вопросов, разработанная для выявления «мета-программ» и, следовательно, для понимания движущих сил поведения людей. Моим наиболее важным вкладом является поддержание целостности модели НЛП в течение 30 лет моей профессиональной карьеры, когда я проводил обучение по всему миру. Как один из немногих людей из кампуса Калифорнийского университета в Санта-Крузе времен зарождения НЛП, я нахожусь в уникальном положении, дающем возможность понять его эволюцию и его силу. У каждого участника сохранились свои воспоминания о тех событиях, возможно, искаженные личными желаниями и потребностями тех времен, однако все вместе мы можем способствовать наиболее достоверному изображению нашей жизни и нашего опыта в области НЛП в ту далекую пору. Мы также являемся проводниками духа и приключения – таких же неотъемлемых частей НЛП, как и любая созданная техника. Я уверен, что мы занимаемся делом образования и развития мозга. В этом контексте на нас также лежит личная/профессиональная ответственность за обеспечение сохранности изначальной модели НЛП и ее совершенствование по мере изменения мира вокруг нас.
Сегодняшние размышленияСовременная передовая практика требует многоуровневых умений и, временами, многоуровневой коммуникации для достижения успеха. Экскурсы в историю бывают полезны для более глубокого постижения техник и их применения. Например, понимание основ якорения и его происхождения из сессий гештальта и метамодели могут увеличить эффективность практикующего специалиста при консультировании или обучении. Меня беспокоит, что некоторые тренеры НЛП думают, что могут качественно обучить метамодели всего за пару часов. Я утверждаю, что метамодель является ключевым инструментом НЛП, и новичкам нужно очень хорошо ее понять, чтобы эффективно использовать НЛП. Некоторые думают, что метамодель устарела и ей на смену пришли более релевантные техники сбора информации. Не могу с этим согласиться. Одним из наиболее важных инструментов НЛП-практика является способность задавать правильные вопросы правильным образом. Я потратил огромное количество времени на сбор информации и огромное количество времени на усиление и корректировку использования предикатов, интонации, небрежной позы и калибровок, чтобы мои студенты приобрели достаточный набор навыков и были способны эффективно собирать значимую информацию. Я не нашел более краткого эффективного пути сбора информации. Некоторым нравится обходить этот процесс, ссылаясь на то, что им не нужно знать нужды клиента; они просто доверятся своему бессознательному, которое будет их направлять. А разве бессознательный ум всегда все знает? Как тренер, доверяющий бессознательному, узнает, прав ли он, если у тренера нет никакой внешней информации для подтверждения интуитивных умозаключений? Некоторые тренеры НЛП не любят обучать метамодели. Они не понимают грамматику и встречают сопротивление со стороны студентов. Решение этой сложной задачи в том, чтобы сделать обучение интересным, разбив его на понятные фрагменты и добавив в процесс обучения интересные истории и юмор. Анализируя содержание курса, многие из моих студентов говорили мне, что двумя наиболее важными вещами, которым они научились во время тренинга, были метамодель и калибровки. Техники гипноза, которые мы изучали в 1970-х, кажутся грубыми по сравнению с тем, что мы делаем сейчас. Тем не менее, они были основой для появления более утонченных техник. Так же зачастую обстоит дело и в преподавании НЛП сегодня, когда тренерам по гипнозу не хватает знаний о том, как и почему работают те или иные техники. Сегодняшнее обучение во многом поверхностно; эта ситуация становится для меня очевидной, когда ко мне на тренинги приходят студенты, обучавшиеся ранее в других организациях. Очень часто им не хватает элементарных основ, чтобы осваивать более сложные техники. За время, прошедшее с тех давних времен, некоторые основатели НЛП разработали новые модели, включающие в себя «Дизайн человеческих ресурсов», «Новое НЛП, или Новый код НЛП». Некоторые из этих разработок открыли новый потенциал для более полного использования мозга и для изменения восприятия. Создание многочисленных осей времени и систем убеждений может быть увлекательным занятием, усиливающим действенность НЛП. Тем не менее, я по-прежнему остаюсь приверженцем ценности фундаментальных основ. Трудно освоить сложный современный материал без таких основных инструментов, как метамодель, ключи доступа, калибровки, якорение, субмодальности, и без понимания того, почему они являются настолько важными. Можно сравнить эту ситуацию с визитом к продавцу автомобилей новой модели. Вы спрашиваете его, как работает двигатель, а он отвечает: «Нам больше не нужно это знать, машина и так прекрасно ездит». Но лишь до тех пор, пока что-то не сломается. Вот тут-то и возникает вопрос: как же работает эта штука? Современные машины действительно в основном ездят сами по себе, но инженерам-конструкторам и механикам до сих пор нужно понимать, как работает двигатель, чтобы производить изменения и обновления.
НЛП вошло в мою жизнь, когда я исполняла сразу несколько ролей: мамы, студентки религиоведения, официантки и НЛПера. Я и несколько других ребят жили вместе с Фрэнком Пьюселиком и Лесли Камерон в одном доме в небольшом городке Скоттс-Вэлли в Калифорнии. Владельцем дома был преподаватель Калифорнийского университета в Санта-Крузе, уехавший со своей семьей в годичный творческий отпуск в Англию. Вечерами по средам в нашем доме обычно собиралась НЛП-группа, чтобы протестировать новые разработки и исследовать различные паттерны. Я познакомилась с Ричардом Бендлером благодаря Фрэнку Пьюселику за некоторое время до этого, когда мы еще жили в кампусе университета. Я понятия не имела, чем он занимался и кем был. Но я знала, что Фрэнк и другие ребята встречаются и активно исследуют «что-то» из области психологии. Конечно, это было задолго до того, как НЛП получило свое имя. В то время это были просто разработки большого количества разнообразных паттернов. Репрезентативные системы также исследовались на тех немногих занятиях, когда я не работала вечером в среду и у меня была возможность принимать участие в деятельности самой первой группы. Я помню, как открывала для себя репрезентативные системы, глядя в глаза Роберта Дилтса. Мы вспоминаем сейчас ту пору как время, когда мы влюблялись, когда формировались прочные дружеские привязанности, существующие по сей день. Я точно не помню, где это было, скорее всего, в аудитории университета. Я действительно смогла отчетливо заметить характерные движения глаз. Свой первый «официальный транс» я также испытала в паре с Робертом, когда мы работали над моделью Милтона Эриксона. Да, попутно я испытывала еще много «неофициальных трансов». Много людей было вовлечено в работу в те дни: Фрэнк Пьюселик, Стивен Гиллиген, Дэвид Гордон, Мэри Бет Мейерс, Лесли Камерон-Бендлер и другие, упомянутые остальными авторами. Уже тогда у меня появилось ощущение, что мы ступаем на очень многообещающую дорогу. Итак, начало НЛП, по крайней мере период, когда я появилась на сцене, было вдохновляющим временем, наполненным ощущением повышенной осознанности, исследованиями, открытиями и радостным волнением. У всех нас было ощущение, что мы являемся частью чего-то, что может изменить мир. И это ощущение живо во мне с тех давних пор. Проживая в доме в Скоттс-Вэлли, я познакомилась с Джоном Гриндером. Он предложил мне прочесть рукопись книги «Структура магии»1. Позже он спросил, что я думаю о рукописи. Говорить было не так легко, как читать книгу, но я чувствовала, что в ней предлагалась структура для понимания прошлого опыта, а также способ саморазвития. Рукопись произвела большое впечатление на Грегори Бейтсона, который в итоге поддержал Джона и Ричарда и написал вступление к книге, а также представил их доктору Милтону Эриксону. Грегори Бейтсон и Маргарет Мид познакомились с доктором Эриксоном перед своей поездкой на Бали2 для изучения транса. Именно Грегори Бейтсон рассказал о поразительном человеке, делавшем непостижимые вещи, которые никто больше не мог повторить. Прекрасный объект для моделирования. Позже Джон Гриндер и я поженились, и НЛП стало моей жизненной тропой. Большинство людей, участвовавших в первой группе, продолжали развиваться, экспериментировать и со временем уходили в свободное плавание. Другие моменты, которые я все еще отчетливо помню, связаны с моделями – с людьми, которые были настолько великодушны, чтобы уделить нам, молодым увлеченным исследователям, свое время и энергию. Я помню, как Вирджиния Сатир приехала в Бен-Ломонд, штат Калифорния, чтобы вместе с Джоном и Ричардом участвовать в работе по составлению модели ее работы с семейными системами. Позже они втроем сотрудничали при написании книги «Семейная терапия»3. Я не знаю, могла ли я по достоинству оценить Вирджинию в то время, но я точно знала, насколько потрясающим и глубоким человеком она была. Оглядываясь назад, я вижу позиции Сатир как своего рода физический архетип, который пробуждал мышечную память и помог создать ступень для последующей разработки соматического синтаксиса в НЛП. Вирджиния была уже общепризнанным авторитетом в области семейной терапии. Благодаря своей глубокой осведомленности в этой сфере и разработке архетипических поз, она создала основу для более полного понимания соматического опыта и «констелляцию» связей между членами семьи. Другим знаменательным этапом на пути была возможность создать модель Милтона Эриксона. Джон и Ричард изначально были представлены Милтону Эриксону Грегори Бейтсоном. У нас была возможность навещать доктора Эриксона много раз в течение четырех последних лет его жизни. Для меня он был самым лучшим коммуникатором из всех, кого я встречала. Было большой радостью и огромной честью находиться с ним рядом и учиться на стыке сознательного и бессознательного, находясь одновременно в двух мирах. Такое сотрудничество со временем привело к изданию двухтомной книги о гипнотических паттернах – лингвистических и поведенческих – доктора Эриксона4. У меня есть любимая история, связанная с доктором Эриксоном, очень личная. Джон Гриндер и я жили вместе (в конце 70-х – начале 80-х), и когда я звонила доктору Эриксону договориться о встрече, то представлялась как Джудит ДеЛозье. Он неизменно отвечал мне: «Я не узнаю вас». Я продолжала объяснять, кто я, пока в конечном итоге не говорила: «Я Джудит, которая живет с Джоном Гриндером». И тогда он восклицал: «О да, пожалуйста, приезжайте в такое-то время». Мне это начало надоедать и, в конце концов, я пожаловалась Джону. Он посоветовал мне: «Просто скажи, что ты Джудит Гриндер». Так я и сделала в следующий раз. Доктор Эриксон ответил: «Приезжайте как можно скорее». Когда мы прибыли к нему в дом, то были встречены цветами и поцелуем под деревом пало-верде.5 Я по сей день благодарна ему за его отношение к жизни и чувство юмора. В дальнейшем многие участники первоначальной группы продолжили разработку новых теорий и техник и добавили много важных книг и моделей в копилку НЛП. Насколько я помню, в 1980 году Джон Гриндер и Ричард Бендлер пошли каждый своим путем, оба в области НЛП, но в разных направлениях. В середине 80-х Джон Гриндер и я написали книгу «Черепахи до самого низа»5 и открыли новый этап исследований второго поколения НЛП. К тому времени уже стали появляться институты НЛП, и люди начинали изучать и применять НЛП по всему миру. Я полагаю, что именно самые первые годы отражают раннюю историю НЛП. Конечно, были люди и до меня. Я знаю, что те, в ком эти заметки пробуждают воспоминания, добавят много важных имен в список первопроходцев того периода. Это была своего рода стадия моделирования, которая, конечно, привела к разработке новых техник, а вслед за этим пришло время практического применения. Казалось, НЛП использовалось в самых разных сферах: в области лидерства, искусства, образования и здравоохранения. Это также было временем, когда фокус внимания переместился с того, что происходило внутри одного отдельного человека, на то, что происходило в пространстве между людьми. Благодаря Милтону Эриксону и Вирджинии Сатир идея об этом удивительном пространстве отношений начала получать более практическое описание в НЛП. Сейчас его называют полем. Таким образом, то, что с самого начала подразумевалось в НЛП, начало обретать более ясные очертания. Важно отметить, что моим наработкам предшествовали другие люди, и что Джон Гриндер и Ричард Бендлер и другие были ответственны за создание концептуальных, аналитических и интерактивных рамок, являющихся основой современного НЛП. Оглядываясь назад по истечении многих лет на те дни будоражащих сознание открытий, я распознаю основополагающие принципы и в новых поколениях НЛП. Новым исследователям и разработчикам предстоит чудесное и волнующее путешествие. Помните о том, что «путешествие и есть цель пути».
Но даже если я изо всех сил пытался услышать ребят и использовал хорошие консультативные методики, ощущения становились лучше, но поведение часто оставалось прежним. Я помню, как размышлял о том, что же может обеспечить устойчивый процесс изменений. Создание молодежных службЗа три года работы в колонии мне встретилось много юношей и девушек, а также молодых мужчин и женщин, которым, по моему убеждению, нечего было там делать, поскольку они были заключены под стражу по причине совершения так называемых «статусных правонарушений несовершеннолетних». Сюда входили побеги из дома, выход из-под родительского контроля, прогулы занятий и другие не столь уж серьезные проблемы подросткового возраста. Снова и снова я замечал, что недостаток коммуникации и отсутствие рядом человека, который смог бы выслушать и направить их, были сильнейшим фактором, создававшим эти «статусные правонарушения». И уж, конечно, ответом на это не мог быть полицейский арест и заключение в колонию несовершеннолетних! Но в округе Санта-Круз не было другой заслуживающей доверия альтернативы. Если учесть тот факт, что Санта-Круз (и прилегающие районы) были своеобразной Меккой для молодых людей, я был поражен и обеспокоен отсутствием ресурсов, которые могли бы создавать альтернативные пути разрешения трудностей подросткового периода. Я также был свидетелем того, как некоторые юноши и девушки перенимали преступные навыки и становились на кривую дорожку за время, проведенное в колонии. Было больно смотреть, как губятся молодые жизни и как впустую тратятся деньги налогоплательщиков. Я был исполнен решимости исправить ситуацию и занялся исследованиями и наработкой контактов в Отделе условного отбывания наказаний, среди сотрудников школ, в Окружной психологической службе, а также с детьми на улицах. Это было время, когда все большей популярностью пользовалась многообещающая идея создания Отделов молодежных служб (ОМС) в Калифорнии. После проведения Окружной конференции по делам молодежи в мае 1974 года в организации, которой я помогал, Общинный консультативный центр Санта-Круза (ОКЦСК) получил дополнительное финансирование для новой должности, названной консультант/координатор молодежного отдела по первичной профилактике, учрежденной для работы с молодежью и создания Отдела молодежной службы. К тому времени у меня сформировалось совершенно четкое представление об основных компонентах и программах, которые были необходимы для создания альтернативного направления, для замены уголовного наказания другими видами исправительного воздействия на молодых людей, обвиненных в статусных правонарушениях. Нужен был комплексный подход, включающий в себя индивидуальное и групповое консультирование, работу с семьей и школой и создание ресурсов для работы и проведения свободного времени. Поскольку я вложил много сил в это исследование, Общинный консультативный центр предложил мне эту новую должность. Я был крайне взволнован – моя мечта почти осуществилась, однако денег для финансирования самой программы не было. Мне предстояло найти деньги и выстроить программу с нуля. Это была сложная задача, но я знал, что у меня все выйдет. Для меня это был первый значимый шаг в исполнении мечты: ясно увидеть свою цель, собрать талантливых творческих людей, соединить воедино несколько разных организаций, воспользоваться своими связями с влиятельными людьми и получить финансирование, чтобы осуществить задуманное. Я уже заручился поддержкой Отдела условного отбывания наказаний, школ, Комиссии по контролю посещаемости школ, Окружной психологической службы и Окружного наблюдательного совета Санта-Круза. Мы открылись под новым названием «Молодежные службы», с новыми членами команды – Дэвидом Граасом, Пэтом ЛеКлером и Кэрол Лопес. Частью нашего плана было найти добровольцев, обладающих нужными навыками для работы с молодыми людьми и их семьями, и, если это возможно, способных пройти подготовку на роль консультантов. Большую часть первых добровольцев составили представители первого поколения НЛП, которое зарождалось по соседству с нами, в Университете Калифорнии в Санта-Крузе. Мы пришли к полному взаимопониманию и делали удивительные вещи с самого начала нашего знакомства. Я описал наши первые успехи в статье «Маленькое чудо, произошедшее за пять месяцев и меньше чем за 17 000 долларов».
Я припоминаю, что впервые услышал об этом направлении, когда встретился с Кеном Блоком во время мероприятия, посвященного духовным практикам, в Бен-Ломонде в конце 1973 или в начале 1974 года. Именно от Кена я узнал о том, что он вместе с Джоном Гриндером и Ричардом Бендлером участвует в разработке нового захватывающего метода коммуникации, который тогда назывался Мета, а позже стал известен как нейро-лингвистическое программирование. Я подробно расспросил его об этом направлении и был просто восхищен новаторским мышлением и используемыми методами коммуникации. Я был взбудоражен возможностью использования НЛП в молодежной программе, над созданием которой я в то время трудился. Я предчувствовал огромный потенциал в работе с молодыми людьми и, прежде всего, осознавал уникальность метода как для Санта-Круз, так и за его пределами. НЛП. Потрясающие неудержимые людиКогда наши планы, связанные с Молодежными службами, стали осуществляться, я решил установить связь с сообществом НЛП. Благодаря Кену я начал встречаться с другими людьми, вовлеченными в программу вместе с Джоном и Ричардом и входившими в первое поколение студентов, изучавших НЛП. Это были Кен, Фрэнк Пьюселик, Лесли Камерон, Питер Гарн, Майкл Паттон и некоторые другие, чьи имена я не смог вспомнить. Я знал, что Кресдж-колледж Университета Калифорнии в Санта-Крузе в то время был центром активной разработки этой новой методологии. У меня создавалось впечатление, что они составляют карту новой территории в сфере коммуникации и человеческого поведения, и что в этот процесс вовлечены безудержные и безумно увлеченные люди! Я узнал, что Фрэнк, Лесли и Кен – яркие, любознательные люди, полные идей и энтузиазма, целиком и полностью отдававшие себя освоению НЛП. Меня необычайно притягивали эти энергичные, открытые люди с творческим восприятием мира, которое так совпадало с моим. Я увидел более глубокий смысл тех потенциальных преимуществ, которые НЛП могло дать молодым людям, их семьям, а также общественным организациям, с которыми мы начали работать. Я чувствовал, что мы можем по-настоящему продвинуться вперед и оказать положительное воздействие на молодые жизни, и в этом наши ощущения совпадали. На тренингах с Джоном и Ричардом происходило много всего интересного и волнующего, я также слышал о существовании мета группы в колледже Кресдж. Я не до конца понимал, что именно они делали, но я знал, что их исследования были очень обширными. Меня необычайно впечатлило то, что НЛП развивается на основе работы таких великих людей, как Фриц Перлз, Вирджиния Сатир, Милтон Эриксон и Грегори Бейтсон. Такое соединение было значительным и в то же время загадочным и непонятным. Однажды мы были приглашены домой к одному из студентов, изучающих НЛП, где проходила встреча с Джоном Гриндером и Ричардом Бендлером. У нас состоялась очень оживленная дискуссия при свечах. Это была захватывающая и стимулирующая новые идеи возможность проникнуть в суть открывающихся новых просторов коммуникации и общаться с этими блестящими людьми, настоящими пионерами!
Когда я разговаривал с людьми, практиковавшими НЛП, о работе в Молодежных службах в качестве консультантов-добровольцев, это вызывало у них живой интерес, поскольку им не терпелось начать применение на практике тех методик и процессов, которым они научились у Джона и Ричарда. Это также был огромный ресурс и дар для этих первопроходцев НЛП, потому что они могли получить опыт работы консультантами Молодежных служб, а затем вернуться к своей НЛП-программе и проанализировать и обсудить полученные знания, а затем снова продолжить обучение. Вместе с нами они погрузились в эксперименты, опробование возникающих новых идей и усовершенствование их в процессе работы. Это было также наиболее удачное время для подготовки «полигона», опытной площадки для новоизобретенного направления НЛП. Мы находились в Санта-Крузе начала 70-х годов, который был тогда центром нового мышления, центром контркультуры, экспериментального образа жизни и новых идей, а также местом, где располагался недавно созданный наиболее передовой Университет Калифорнии в Санта-Крузе. Тогда также наступила Золотая эра для творческих общественных программ в Санта-Крузе, поскольку выросло осознание необходимости повышения качества жизни и важности охраны окружающей среды. Таким образом, сложилась атмосфера для применения НЛП в наших программах, и зачастую это направление естественным образом сливалось с другими методиками программы. Мы понимали, что идем на грандиозный эксперимент, потому что никто не мог сказать, как все это сработает с молодыми людьми, их семьями и школами, но все мы были уверены в том, что вооружены великолепным сочетанием традиционных и самых современных методик. В самом начале у нас возникали длительные дискуссии о методах НЛП. Мы начали проводить различные запланированные или спонтанные тренинги, во время которых Фрэнк Пьюселик, Лесли Камерон и Кен Блок индивидуально или в группе обучали нас НЛП, чтобы мы имели более ясное представление о том, что они делают, и, по возможности, привносили элементы новой методики в свою собственную работу. Люди, стоявшие у истоков НЛП, были очень сильными, интеллигентными, открытыми людьми, временами относящимися к правящим кругам с недостаточной мерой уважения. Я вспоминаю, насколько тщательно я практиковал зеркальное поведение, наблюдение за движениями глаз других людей, учил, что «карта не есть территория», исследовал моделирование и старался понять, что такое метамодель. Они также занимались подготовкой всех наших волонтеров, число которых на определенном этапе достигло 30. Я должен признаться, что все мужчины были необычайно счастливы, когда с нами работала Лесли – независимо от того, чем мы занимались в этот момент! Сработало ли это?После завершения процесса подготовки наши волонтеры начали работать с молодыми людьми, приписанными к Молодежным службам; они работали с каждым индивидуально, с их семьями, в школах и других организациях округа. Представители НЛП были необычайно воодушевлены, поскольку начали получать отличные результаты в работе с семьями и молодыми людьми, которых они курировали. НЛП превращалось в важный и мощный компонент работы наших Молодежных служб, постепенно соединяясь с другими методами. Я был полон энтузиазма, потому что ориентировался на одну из самых важных для меня ценностей – «давайте найдем то, что работает, а не то, что базируется на хорошей теории» – и мы получали реальные результаты. Вот некоторые из документально подтвержденных результатов: • Юноша, прогулявший большую часть весеннего семестра и три недели осеннего семестра, регулярно посещает школу в течение трех последних месяцев. • Девушка, проживавшая со взрослым мужчиной и считавшаяся сбежавшей из дома и вышедшей из-под контроля родителей, живет вместе с родителями, общение в семье стало позитивным, девушка вступила в подростковую группу Молодежной женской христианской организации. • Молодой человек, который провел четыре месяца в молодежном исправительном заведении Калифорнии, наладил отношения с родителями, регулярно посещает школу и работает в свободное от учебы время. • Юноша, постоянно прогуливавший школу, присоединился к нашей программе и проводил с куратором по три часа каждый день, посещая школу во второй половине дня. Сейчас он продолжает посещать школу и приходит на консультацию в рамках программы всего раз в неделю. • Молодой человек, замеченный в мелком воровстве и прогулах занятий, работает 30 часов в неделю и за последние два месяца ни разу не предпринял попытку кражи, его отметки в школе улучшились. В течение 1975 и 1976 годов нейро-лингвистическое программирование стало неотъемлемой частью программ Молодежных служб, а в 1976 году Кену Блоку была предложена штатная должность координатора первичной профилактики. Ниже я привожу конкретные примеры этого нововведения и его результатов. 1. Я написал письмо в Окружной технический консультативный комитет по злоупотреблению наркотиками с предложением создать штатную должность координатора первичной профилактики из фондов Ведомства штата по вопросам злоупотребления наркотическими и лекарственными средствами. В частности, я писал: «С самого начала первостепенное значение для данной программы будет иметь образование. Мы надеемся ввести альтернативные виды деятельности в школьную систему и дополнить традиционные учебные программы эффективными образовательными курсами. Несомненно, эта работа будет проводиться отдельно в каждой школе в соответствии с ее потребностями. Если быть более точным, мы собираемся начать с проведения семинаров и тренингов для учеников, учителей и консультантов по навыкам коммуникации (на основе метамодели, разработанной Гриндером и Бендлером) и по осознанным навыкам тела, способствующим интеграции разума/тела/души. Таким образом, мы будем помогать каждому конкретному человеку переходить от внешне детерминированного сознания к внутреннему самосознанию». Мы работали в нескольких школах, среди которых были средняя школа в Брансифорте и средняя школа в Роллинг Хиллз. Фрэнк Пьюселик и Кен Блок были ведущими консультантами Молодежных служб, работавшими с учениками, учителями и персоналом. Результат их работы отражен в следующем письме:
а. Разработать пилотную программу первичной профилактики для учеников, учителей и родителей двух средних школ округа Санта-Круз. б. Предоставить ученикам средней школы «инструменты», помогающие жить более созидательной жизнью во всех системах, частью которых они являются: в семье, школе, обществе и среди сверстников, без употребления наркотиков или алкоголя. 3. Кен работал с двумя средними школами: в Брансифорте и Роллинг Хилз. Одним из курсов, разработанных Кеном для учащихся, которые они могли посещать на добровольной основе, был тренинг «Как строить себя и свою семью», и присутствие в нем основ НЛП ясно видно в разделе «Цель II»: дать ученикам представление об их существующих в настоящем и возможных «моделях мира» через теорию, коммуникацию и языковые паттерны.
ЭпилогСегодня Молодежные службы являются основной молодежной программой Санта-Круза, в которой ежегодно участвуют 2 400 молодых людей и членов их семей, с бюджетом более 2 миллионов долларов. Их предназначение остается прежним: «предназначение Молодежных служб состоит в том, чтобы предоставлять значимые в культурном отношении услуги молодым людям и их семьям в округе Санта-Круз в сотрудничестве с другими общественными организациями. Эти услуги разрабатываются таким образом, чтобы удовлетворять потребности развития и эмоциональные нужды наших клиентов, поддерживая их в создании и поддержании позитивных ролей в их сообществах» (www.scccc.org/youth-services). Я очень горжусь своим вкладом в переход от замысла к созданию необычайно ценной организации с программами, которые по-настоящему меняют жизни людей и достигают своей изначальной цели – удерживать детей от попадания в колонии несовершеннолетних. Конечно, очень многие люди и организации в разные годы играли важную роль в этом совместном мероприятии. Я также абсолютно уверен, что практики НЛП внесли огромный, фундаментальный и инновационный вклад в успех и авторитет Молодежных служб. В большой степени это способствовало дальнейшему росту и процветанию Молодежных служб, которые помогли огромному количеству людей в течение последних 37 лет. Поскольку я переехал в Сан-Франциско, затем в Сан-Матео, и потом в Ашленд, Орегон, я утратил связь с людьми, практикующими НЛП, но время от времени слышал о применении НЛП в различных сферах жизни. В Орегоне я познакомился с НЛП-тренером Линдагейл Кэмпбелл и снова обратил свое внимание на НЛП. Я был потрясен тем, насколько глубоко НЛП проникло в самые разнообразные организации и отрасли промышленности по всему миру! У меня есть вопрос-задача к сообществу НЛП по всему миру. Изменения уже начались! Совершенно очевидно, что повсюду происходят великие перемены в экономике, обществе, культуре и политике, и я чувствую, что это время перемен (возможно, даже трансформации) только начинается. Как вы применяете ваши обширные знания и умения в области НЛП для того, чтобы способствовать этому изменению самым благотворным образом? И если вы этого не делаете, как вы можете побудить местное или мировое сообщество НЛП стать реальной силой и внести свой вклад в то, чего другие пока еще не могут постигнуть? Что вы можете сделать для этого и для будущих поколений? «Немногие люди желают противостоять неодобрению своих сотоварищей, осуждению коллег, негодованию общества. Моральное мужество является более редким товаром, чем мужество в борьбе или высокий интеллект. И все же это одно из самых существенных, жизненно важных качеств для тех, кто стремится изменить мир, который так болезненно поддается любым переменам». Роберт Ф. Кеннеди 1966 г.
Глава 5Моя вечеринка частей: ранняя терапия диссоциированного состоянияБайрон Льюис Стоял прекрасный весенний день 1974 года. И хотя дорога из моего дома в Лос-Гатосе вела в Санта-Круз по живописному шоссе № 17, вьющемуся среди грандиозных лесов красного дерева в горах Санта-Круза вверх к расползающемуся кампусу совсем нового филиала Университета Калифорнии в Санта-Крузе, а затем дальше, среди секвой и холмистых лугов, к студенческому общежитию, я был настолько закрыт, что не замечал всех этих красот. Я приехал навестить своего друга, Лесли Кэмерон, которая хотела познакомить меня с очень интересной и сильной личностью – Фрэнком Пьюселиком.1 Незадолго до этого мы вместе с женой участвовали в одной из гештальт-групп Ричарда Бендлера по семейной терапии. Лесли очень помогла моей жене и мне (в старших классах школы я был ее лучшим другом). Нам было разрешено бесплатно посетить семинар из восьми сессий в качестве «идентифицированной пары», на которой Ричард демонстрировал свое гештальт мастерство перед другими студентами. И хотя по всем внешним признакам его работа сотворила чудеса в восстановлении наших пошатнувшихся отношений, Лесли видела меня насквозь и пригласила к себе в университетскую квартиру, чтобы поработать только со мной, отдельно от жены. С помощью методики, которой я сам научился позже, сочетавшей в себе элементы гештальт-техники работы со стулом, транса и психолингвистики, Фрэнк и Лесли провели меня через уникальное переживание, изменившее мою жизнь. Я смутно помню, как Лесли что-то говорила мне на ухо, а Фрэнк вел меня сквозь фантазию, в которой я распознавал различные «части» и «ресурсы» внутри себя. К концу вечера внутреннее коловращение образов и чувств завершилось тем, что я не спеша «смял» эти образы, мысли и чувства между ладонями, а затем поместил их обратно внутрь себя, но уже как сильную и конгруэнтно организованную личность. Этот момент до сих пор стоит у меня перед глазами, когда я пишу эти строки; сначала было ощущение удара молнией, а затем наступила внезапная ясность мысли и эмоций, которую я никогда не испытывал ранее. Когда я снова открыл глаза, Фрэнк предложил мне вернуться из своих фантазий и рассказать о том, что я осознавал в тот момент. Это было очень мощное чувство! Я до сих пор помню тепло золотистого солнечного света на моем лице, луга, сбегающие вниз к Санта-Крузу, щебетание птиц, насыщенный запах сосен и самое глубокое ощущение внутреннего мира за многие-многие годы. Благодаря тому дню я вернулся в Университет Калифорнии в Санта-Крузе. Мой теперь уже бывший тесть как-то сказал мне во время обеда в его доме, когда я сообщил семье жены о своем намерении учиться в университете: «Да, но ты должен быть действительно умным , чтобы поступить туда!» Я поступил и получил степень бакалавра по психологии, которая включала и два последовательных специальных курса под руководством профессора Джона Гриндера. Но не стоит опережать события. Вскоре после того дня я уехал из Лос-Гатоса, провел год в Сан-Диего, городе моего детства, и проучился еще один год в университете Сан-Диего, прежде чем решился вернуться в Санта-Круз и подать документы в Университет Калифорнии. Конечно, за год моего отсутствия внутренним ядром основателей НЛП была проделана огромная плодотворная творческая работа. И хотя я не являлся частью этой группы, после возвращения я, несомненно, извлек для себя огромную пользу из этой работы. И именно в то время, когда я учился в Санта-Крузе, я встретил женщину, которая до сих пор является моей женой. Это были волнующие времена, поскольку я все больше и больше погружался в работу «позднего второго поколения» НЛПеров.
У меня, как у студента психологии, была некоторая свобода в выборе учебных дисциплин, и я выбрал работу непосредственно с Джоном Гриндером, который тогда только начинал преподавать в университете. В то время я, как и многие студенты, работал по ночам, получив место в учреждении для малолетних преступников в Санта-Крузе. Я работал всю ночь, потом спускался к подножию холма на завтрак в Сокеле и сразу ехал на занятия. Это был какой-то шизофренический период моей жизни, потому что я будто потерял ощущение времени и самого себя. Я улучал моменты, чтобы вздремнуть, иногда спал по вечерам, потом тащился на работу, а наутро снова вгрызался в учебу. Но я верю в то, что такой безумный образ жизни помогал мне оставаться открытым и отзывчивым к тому, чему я учился. В центре одного из моих проектов было наблюдение за тем, как слепой старшеклассник Эрик научился ходить, ничего не видя. Я до сих пор храню старые видеозаписи наших сессий, во время которых Эрик показывал, как он определял количество и размещение стульев в комнате, просто хлопая несколько раз в ладоши, и описывал внутреннюю «карту», которую составлял для того, чтобы передвигаться, не наталкиваясь на препятствия. Последняя запись зафиксировала волнующую сессию, во время которой Эрик описывает, что он «видит», когда держит в руках ряд фотографий, и зрителям остается только догадываться, как этот незрячий человек может «рассмотреть» суть каждой фотографии, не пользуясь при этом глазами!
Альба РоудДа, это были восхитительные времена, и мои наставники поощряли мой выход за традиционные рамки академических исследований! Вскоре меня пригласили посетить ряд самых динамичных и революционных семинаров, которые я только мог себе представить. Раз в неделю мы собирались в лесу в горах, чтобы исследовать, экспериментировать и развиваться, используя быстро расширяющийся арсенал техник, создаваемых внутренним кругом НЛП. Я помню, с каким благоговением внимал Ричарду и Джону, когда они описывали ту или иную технику, а затем объединяли нас в группы, чтобы мы «поиграли» с этими техниками. Я смутно помню, как члены этого «внутреннего круга», Стив Гиллиген, Дэвид Гордон, Лесли Бендлер, Джудит ДеЛозье, Пол Картер и другие ходили по комнате и наблюдали, как мы работаем друг с другом. Один вечер мне особенно запомнился как великолепный образец той творческой работы, которой мы занимались. Я работал в паре с Терри МакКлендоном. В нашу задачу тем вечером входило использование гипноза, хотя конкретное задание я не помню. Терри описывал событие, произошедшее с ним несколько лет назад, когда он попал в ужасную аварию на извилистой горной дороге. В то время как он отлично помнил все события, предшествовавшие аварии, включая потерю контроля над машиной, которая врезалась в дерево, Терри полностью забыл все, что было после происшествия. Мы решили, что я поработаю с ним и постараюсь восстановить его память. Я погрузил его в глубокий транс, используя «левитацию рук». (Терри и я были очень хорошими объектами для гипноза. Особенно я так легко впадал в транс, что в любой момент, когда Ричарду нужен был объект для демонстрации, он обычно говорил: «Мне нужен доброволец» и смотрел на меня. И моя рука тут же взлетала вверх!) Обеспечив «безопасный отход», когда Терри разрешалось не вспоминать то, что могло быть болезненным или неприятным для него, я погрузил его в транс, описывая события перед аварией. Я заставил его «увидеть» извилистую дорогу и мокрый асфальт, «почувствовать» в руках руль, «услышать» визг шин на дороге, когда он потерял контроль. А потом, в самый яркий момент воспоминаний, я воскликнул: «И тут ты ВРЕЗАЛСЯ В ДЕРЕВО! » и стукнул кулаком по столу. Терри вскочил с места, по-прежнему оставаясь в трансе. Его шея изогнулась под странным углом, как будто его нокаутировали (позже он подтвердил, что действительно «отключился»). Медленно, в течение последующего получаса, он воспроизводил свои воспоминания о том, что происходило после столкновения. Он вспомнил человека, подъехавшего к месту аварии и кричавшего кому- то, что нужно вызвать скорую. Он немного помнил, о чем говорили врачи в машине скорой помощи. Он вспомнил ту неделю, которую провел в больнице, и друзей, приходивших его навестить, и даже то, о чем они говорили. И наконец, снова «разрешив» Терри не привносить в состояние полного сознательного понимания те воспоминания, которые являются пугающими или некомфортными для него, я вывел его из транса. Это было поразительное переживание для нас обоих!
Примерно в это же время меня начали приглашать для работы с различными «клиентами», которые либо сами приезжали, либо были приглашены в дом Джона и Ричарда на полпути по Альба Роуд в горах Санта-Круза. Я четко помню, как поднял трубку телефона и услышал голос Джона: «Привет, Байрон. Если ты свободен, приезжай – здесь есть человек, с которым надо поработать». О, это был шанс вернуться на Альба Роуд и работать с одним из клиентов Джона, пока он с Ричардом пишет одну из их книг! Какая чудесная возможность! Я запрыгнул в свой старый ржавеющий синий «фольксваген», оставив свою будущую жену Марсию в Сокеле, проехал через Бен-Ломонд и затем вверх по Альбе к их дому. У Ричарда и Джона был длинный кофейный стол, на каждом конце которого стояло по пишущей машинке. Иногда они оба работали над двумя разными разделами или главами книги одновременно. Если один из них «застревал» на каком-то месте, они менялись местами и продолжали работать дальше. Удивительно было наблюдать за этим процессом! Я приезжал, и Джон выходил ко мне и говорил: «Итак, Байрон, вот какое дело. Этот парень хочет сделать «Х», и у него для этого есть все ресурсы, но он постоянно терпит неудачу. Погрузи его в транс и помоги ему увидеть некоторые из этих ресурсов». По истечении нескольких минут работы с клиентом в «комнате терапии» я обычно выходил и «докладывал» Джону о происходящем, а он давал мне новые указания. Так продолжалось примерно час, до тех пор, пока Джон не был уверен, что клиент получил то, за чем пришел. Джон заходил в комнату и «проверял», действительно ли изменение произошло и закрепилось у клиента. Затем он с благодарностью отпускал меня и возвращался к работе. Я думаю, что в то время я больше всего развивался именно благодаря этому опыту, чем чему-либо еще!2
ЭкзорцизмПоскольку я был необычайно взволнован тем, что изучал, я всем об этом рассказывал. Ребята, с которыми я работал, всегда с удовольствием слушали мои рассказы о семинарах и техниках, которые мы осваивали. Соседка Марсии по комнате вышла замуж и переехала, и я устроил комнату терапии в нашем доме в Сокеле, где принимал клиентов, которые хотели ощутить на себе эти техники и исследовать границы собственного личностного роста. Поэтому для меня не было сюрпризом, когда одна из тех, с кем я работал, однажды появилась в дверях моего дома и попросила принять ее. Набожная католичка, она сообщила мне, что уверена в том, что одержима демоном, который захватил власть над ее душой и навязывал ей «ужасные» мысли. Она была убеждена, что демон в конечном итоге заставит ее сделать то, чего она ни в коем случае не хочет делать. Девушка собиралась пойти к священнику и попросить его изгнать демона. Тем не менее, она вспомнила о тех историях, которые я рассказывал на работе, и решила сначала спросить моего совета. Я сказал, что хочу помочь ей в противостоянии демону и в оживлении тех ресурсов, которые будут способствовать установлению внутреннего мира. Мы договорились, что если она не ощутит пользы от проведенной сессии, то сможет отправиться прямо к священнику и договориться о проведении сеанса экзорцизма. В течение примерно получаса я работал с ней, введя ее в неглубокий транс, чтобы выявить те части ее личности, которые противились «демону» или боялись его. Она создала несколько убедительных образов этих частей, наделила их голосами и перечислила то, что их заботило и как они могут противостоять демону. Затем, применив одно из ключевых понятий НЛП того времени, когда симптом становится ресурсом , я осторожно «переформулировал» демона в «аспект» ее личности, который в действительности может пытаться «помочь» ей достичь чего-либо, и сказал, что теперь ей нужно всего лишь собрать свои наделенные силой части и, когда она будет готова, представить, что они сидят напротив нее. Она согласилась попробовать. Честно говоря, я не был готов к тому, что произошло далее. Когда девушка представила себе демона, сидящего напротив нее, она внезапно издала леденящий кровь крик, который длился несколько минут! (Позже я узнал, что Марсия, к моему облегчению, успокоила соседей, которые прибежали к нашему дому узнать, кого тут убивают!) Когда девушка взяла себя в руки, я спокойно провел ее через стандартные процессы терапии диссоциированного состояния (ТДС), рефрейминг и формирование ресурсов, и, в конце концов, воссоединил части. Когда она сложила вместе руки в жесте интеграции, которому я научился за годы до этого у Фрэнка Пьюселика, и медленно поместила заново соединенные части своей личности обратно внутрь себя, она начала плакать от облегчения. Когда девушка успокоилась, она сказала, что «голос в ее голове» перестал звучать впервые за много месяцев. Она ощущала спокойствие и блаженство и больше не думала, что ей нужно идти к священнику. В течение года после этой сессии я регулярно видел эту девушку на работе, и она все время благодарила меня за то, что заново обрела ощущение счастья и благополучия, утраченные за время «одержимости».3
МЕТА ИнститутЯ получил степень бакалавра искусств по психологии в Университете Калифорнии в Санта-Крузе весной 1977 года, а в августе мы с Марсией поженились. Я начал вести занятия вместе с Терри МакКлендоном, мы также говорили о том, чтобы написать вместе книгу, на это в те времена была своего рода мода. Марсия взяла несколько уроков гипноза у Лесли, которая вышла замуж за Ричарда. Я помню, что помогал им раскладывать по конвертам брошюры, рекламирующие семинары, которые они проводили, чтобы помочь Марсии заплатить за ее уроки. Прошел год, и мне позвонил Фрэнк. Он пригласил нас в Сан-Диего, чтобы рассказать о своей новой организации. Конечно же, мы поехали. Фрэнк показал нам дом, «переоборудованный в институт», и представил нас некоторым людям, работавшим с ним, включая Мэрилин Московиц, Стива Лорей и Джеффа Пэриса. В то время Фрэнк был директором филиала МЕТА института в Сан-Диего, в котором также работали тренерами Пол Картер и Стив Гиллиген. Он рассказал о том, что заключил партнерский договор с Хеджесом Кейперсом из Института Транзакционного Анализа в Сан-Диего (ИТАСД), и теперь они могут присуждать степень магистра по продвинутой программе в Международном Колледже. Это было именно то, что мы искали! Я хотел получить магистерскую степень по семейному и детскому консультированию, и здесь у меня была возможность учиться под руководством моего давнего наставника Фрэнка, концентрируясь на наиболее интересной для меня из всех доступных технологий терапевтического изменения – НЛП! В течение трех месяцев мы перебрались в Сан-Диего, я был зачислен в Международный Колледж и начал посещать занятия в ИТАСД и МЕТА Институте. Снова наступило восхитительное время. Среди моих сокурсников были Кэрол Мартин, Лиза Чиара, бывший учитель по имени Джим, Джек Бингхэм и некоторые другие. Курсовая работа в МЕТА Институте Фрэнка легла в основу моей магистерской диссертации «Мета принципы коммуникации и изменения: модель процессуальной теории личности», которую позже Фрэнк и я переработали и опубликовали в виде книги «Магия НЛП без тайн. Практическое руководство по общению и позитивному изменению личности».4 МЕТА ИнтернешнлПосле окончания учебы в 1979 году, мы с Марсией поняли, что устали от бешеной скорости жизни в Южной Калифорнии, и перебрались в Юджин в Орегоне, где я начал частную консультативную практику. Тем временем Фрэнк переехал в Оклахому, где открыл «МЕТА Интернешнл». Он пригласил меня на работу, мы вместе организовывали однодневные семинары в различных местах на северо-западе, которые в итоге вылились в ежемесячные шестидневные семинары по НЛП, которые я проводил в Портленде, Сиэтле и Ванкувере. Я продолжал работать с Фрэнком над различными проектами, включая публикацию «Магии НЛП без тайн», до конца 1983 года, когда мы с Марсией решили вернуться в Санта-Круз.
В 1985 году мы предприняли решительный шаг и начали работать в Армии США в Германии. Это было вступлением к моей работе в области лечения наркотической и токсической зависимости, и благодаря моему предыдущему опыту, в том числе включавшему в себя мантру «Если то, что ты делаешь, не работает, измени то, что ты делаешь», – я преуспел в этом деле. Начав с работы консультанта в одном из местных общинных консультативных центров, консультируя солдат, их жен и гражданских лиц, работающих в армии, я быстро получил продвижение и в итоге стал инспектирующим психологом-консультантом и клиническим директором одного из крупнейших армейских амбулаторных консультативных центров в Европе. В это время я установил связь с другим моим наставником, Джимом Ронаном, и начал изучать и применять когнитивно-поведенческую терапию (очень удобное дополнение к метамодели) и технику предупреждения рецидивов (якоря, ключи доступа и меняющийся внутренний диалог) в своей работе с солдатами и их семьями. Под руководством Джима я разработал комплексную обучающую программу для консультантов на основе моего опыта в области НЛП, метамодели, когнитивно-поведенческой терапии (КПТ) и предупреждения рецидивов. Со временем программа была принята V корпусом армии США в качестве обучающего стандарта для лечения наркотической и токсической зависимости.5 Мы уехали из Германии в 1990 году. Я продолжил работу в сфере лечения наркомании и токсикомании и написал свою вторую книгу «Трезвость без тайн: чистота и трезвость с помощью НЛП и КПТ», опубликованную в 1996 году. Придерживаясь своей привычной модели развития, я снова получил повышение с должности консультанта в амбулаторной программе департамента здравоохранения округа Монтерей до должности директора этой программы. Через некоторое время я вошел в состав администрации, а затем стал старшим аналитиком администрации департамента по договорным программам предотвращения и лечения наркотической и токсической зависимости в округе Санта-Круз. С этой должности я ушел в отставку в 2004 году. ПостскриптумОдним из замечательных аспектов моего союза с такими людьми, как Ричард, Джон, Фрэнк и все остальные блестящие ранние НЛПеры, была их способность делать то, что всегда казалось невероятным или даже невозможным. Их позиция состояла в том, что если в чем-то никогда раньше не удавалось добиться успеха, это происходило просто потому, что люди не пытались вообще или не пытались именно таким образом. Описывая великолепного Стива Джобса, биограф Уолтер Айзексон рассказывает о том, как он создал вокруг себя «поле искажения реальности». Он цитирует Деби Коулмена, одного из менеджеров команды Джобса: «Это было самореализующееся искажение. Вы осуществляли невозможное, потому что не осознавали, что это невозможно». Такой же эффект сопровождал все, что мы делали в те далекие времена, и я думаю, что в известной степени он до сих пор действует в некоторых кругах НЛП. Недавно я открыл раздел НЛП в Википедии и не то чтобы удивился, но был слегка разочарован количеством статей в прессе, посвященных исследованиям, дискредитирующим основополагающие принципы НЛП, таких как репрезентативные системы или ключи доступа. В то время как постоянно растет количество работ, научно подтверждающих эффективность НЛП, по-прежнему существует значительное количество практикующих специалистов, которых это мало интересует. Хотя в генерирующих и почти неограниченных процессах создателей НЛП разрабатываемые модели больше основывались на том, что работает , чем на том, что может быть доказано . В то время как ключи доступа, например, не выдержали проверки признанными научными методами, примечательно, насколько они были важны в том, чтобы заставить студента или практикующего консультанта обратить особое внимание на субъект. Такое внимательное рассмотрение давало возможность наблюдателю добиться большего осознания тех множественных процессов, через которые проходил субъект во время воспоминания прошлого опыта или генерирования новых идей. То есть если я предполагал, что наблюдаю «визуальный ключ доступа», я проверял это путем присоединения к визуальным репрезентативным процессам (поза, тон, слова и т. д.) – и это работало , и меня при этом мало волнует, что существование ключей доступа пока еще не доказано научно. То, что в своей попытке заметить это я делаю что-то, помогающее мне установить лучшую коммуникацию с субъектом или вести его по направлению к желаемому результату, является гораздо более важным моментом. Я не хочу сказать, что прямо сейчас отправлюсь обучать ключам доступа как научно обоснованному поведению. Однако я могу учить тому, что знакомство со словарем репрезентативных систем, включая ключи доступа, может расширить вашу способность составлять карту внутренних процессов субъекта и сделать вас открытыми для нового опыта, который поможет в процессе коммуникации. Именно в этом и заключается суть. В этой главе я с удовольствием представляю вашему вниманию свою статью и статьи Стивена Гиллигена, Джеймса Айхера и Роберта Дилтса. Будучи соавтором книги, я мог бы воспользоваться прерогативой, позволяющей мне редактировать статьи, написанные другими авторами для данного раздела. Однако при этом необходимо принимать во внимание выбранную Фрэнком и мной общую концепцию «Истоков нейро-лингвистического программирования». Эта концепция, в частности, заключается в том, что мы предлагаем читателям самим сопоставить видения всех авторов, которые зачастую расходятся существенным образом, и, изучив множество различных описаний и позиций восприятия, составить собственное мнение об описываемых событиях. Поразмыслив над тем, стоит ли вносить корректировки в представленные статьи, я решил оставить описания пережитых авторами статей впечатлений без изменений. Несмотря на то, что я в корне не согласен с некоторыми заявлениями, сделанными в этих статьях, я считаю, что выяснять истину в рамках этой книги не совсем правильно. Внимательный и разумный читатель, несомненно, способен привести столь отличные воспоминания разных людей об одних и тех же событиях к единому знаменателю. На этом основании я предпочел не редактировать статьи, а представить описания пережитого без каких-либо изменений и правок.
жүктеу/скачать 0.97 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|