Глава восемнадцатая ТРОПА СТЭМПИД

Глава восемнадцатая

ТРОПА СТЭМПИД

После того, как его попытка выбраться провалилась из-за разлива Текланики, МакКэндлесс 8 июля возвратился в автобус. Никто не знает, что творилось у него в душе. Дневник молчит. Вполне возможно, что его не слишком заботил отрезанный пусть к спасению. И в самом деле, у него в то время не было причин волноваться: стояла середина лета, земля в изобилии снабжала его растениями и дичью, еды хватало. Он, вероятно, предположил, что если переждет до августа, то Текланика обмелеет достаточно, чтобы ее пересечь.

МакКэндлесс вновь устроился в ржавом остове автобуса номер 142 и вернулся к рутине охоты и собирательства. Он прочел «Смерть Ивана Ильича» Толстого и «Человек-компьютер» Майкла Крайтона. В дневнике он отметил, что дождь непрерывно льет уже неделю. Дичь попадалась в избытке: за три последние недели июля он убил тридцать пять белок, четыре дикуши, пять соек и дятлов и двух лягушек, которых он съел с гарниром из дикого картофеля, дикого ревеня, разнообразных ягод и огромного количества грибов. Но, несмотря на кажущееся изобилие, мясо было очень постным, и он получал меньше калорий, чем сжигал. После трех месяцев подобной диеты, он балансировал на опасной грани. А потом, в конце июля, МакКэндлесс совершил роковую ошибку.

Он только что закончил читать «Доктора Живаго» — книгу, которая вдохновила его на восхищенные комментарии на полях и подчеркивание некоторых фрагментов:

Лара шла вдоль полотна по тропинке, протоптанной странниками и богомольцами, и сворачивала на луговую стежку, ведшую к лесу. Тут она останавливалась и, зажмурив глаза, втягивала в себя путано-пахучий воздух окрестной шири. Он был роднее отца и Матери, лучше возлюбленного и умнее книги. На одно мгновение смысл существования опять открывался Ларе. Она тут, — постигала она, — для того, чтобы разобраться в сумасшедшей прелести земли и все назвать по имени, а если это будет ей не по силам, то из любви к жизни родить преемников, которые это сделают вместо нее.

«ПРИРОДА / ЧИСТОТА» — вывел он заглавными буквами наверху страницы.

О как хочется иногда из бездарно-возвышенного, беспросветного человеческого словоговорения в кажущееся безмолвие природы, в каторжное беззвучие долгого, упорного труда, в бессловесность крепкого сна, истинной музыки и немеющего от полноты души тихого сердечного прикосновения!

МакКэндлесс пометил звездочками и скобками этот абзац, и обвел «в кажущееся безмолвие природы» черными чернилами.

Рядом со словами «И вот оказалось, что только жизнь, похожая на жизнь окружающих и среди нее бесследно тонущая, есть жизнь настоящая, что счастье обособленное не есть счастье… Это огорчало больше всего», он записал: «Счастье истинно лишь если его разделить с другими».

Хочется трактовать эту фразу как еще одно свидетельство того, что долгое, одинокое отдохновение МакКэндлесса серьезно изменило его. Можно истолковать ее как признание, что, он, возможно, был готов приоткрыть свою скорлупу, и, вернувшись в цивилизацию, собирался покончить с жизнью одинокого странника, больше не избегая близости с людьми и став членом человеческого общества. Но мы этого никогда не узнаем, поскольку «Доктор Живаго» оказался последней книгой, прочтенной Крисом.

30 июля, через два дня после того, как он дочитал роман, в дневнике появилась зловещая запись: «ЧРЕЗВЫЧАЙНО СЛАБ. ОШИБСЯ В КАРТ. СЕМЕНАХ. ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛО ДАЖЕ ВСТАТЬ. ГОЛОДАЮ. В БОЛЬШОЙ ОПАСНОСТИ»⁷² . До этого в дневнике не было и намека, что МакКэндлесс оказался в критических обстоятельствах. Он голодал, и его скромный рацион превратил тело в мешок с костями, но здоровье, судя по всему, было в порядке. Затем, после 30 июля, его состояние резко ухудшилось. К 19 августа он был мертв.

Было сделано немало предположений о причине столь быстрого угасания. После опознания останков МакКэндлесса, Уэйн Вестерберг смутно припомнил, что Крис мог купить в Южной Дакоте какие-то зерна перед тем, как отправиться на север, включая, возможно, семена картофеля, которые планировал выращивать после того, как обоснуется в глуши. Согласно этой теории, МакКэндлесс так и не высадил их (я не видел никаких следов огорода поблизости от автобуса), и к концу июля проголодался настолько, что решил съесть эти семена, которые отравили его.

Проросшие семена картофеля действительно слегка ядовиты. Они содержат соланин — яд, встречающийся у растений семейства пасленовых, который вызывает рвоту, понос и апатию, а если его принимать длительно, неблагоприятно влияет на сердечный ритм и кровяное давление. У этой теории, впрочем, есть серьезный недостаток: для наступления печальных последствий, МакКэндлесс должен был съесть несколько килограмм семян, и если учесть небольшой вес рюкзака на тот момент, когда Голлиен высадил его из своей машины, вряд ли он имел с собой больше нескольких грамм, если имел их вообще.

Но другие сценарии упоминают семена совсем другой разновидности картофеля, что гораздо более похоже на правду. На страницах 126 и 127 «Травника Танаина» описывается растение, прозванное индейцами, которые добывают его похожий на морковку корень, диким картофелем. Он известен ботаникам как Hedysarum alpium, и повсеместно растет на песчаных почвах в этом регионе.

Согласно «Травнику Танаина», «корень дикого картофеля — вероятно, самая важная пища индейцев Дена'ина, если не брать во внимание дикие фрукты. Они едят его сырым, вареным, печеным или жареным, предпочитая обмакивать в масло или топленое сало, в котором они его также хранят». Далее книга рассказывает, что лучшее время для сбора дикого картофеля — «весна, как только земля растает… Летом он становится сухим и жестким».

Присцилла Рассел Кэри, автор «Травника Танаина», объяснила мне, что «весна была особенно тяжелым временем для народа Дена'ина, особенно в прошлом. Зачастую дикие стада не появлялись или гон рыбы не начинался в положенное время. Тогда дикий картофель становился основным продуктом питания, пока поздней весной не появлялась рыба. Он очень сладкий. Он был — да и сейчас является их излюбленным кушаньем».

Над землей дикий картофель прорастает как кустистая трава высотой в полметра, с нежными розовыми цветами, похожими на миниатюрные цветки душистого горошка. Руководствуясь книгой Кэри, МакКэндлесс 24 июня начал без вреда для здоровья выкапывать и есть корни дикого картофеля. 14 июля он принялся поедать и стручки растения, похожие на бобовые — возможно, потому, что корни стали слишком жесткими. На одной из фотографий того времени виден трех с половиной литровый пластиковый мешок, до отказа набитый такими семенами. А затем, 30 июля, запись в дневнике гласит: «ЧРЕЗВЫЧАЙНО СЛАБ. ОШИБСЯ В КАРТ. СЕМЕНАХ. …»

На следующей странице после дикого картофеля «Травник Танаина» описывает близкородственное растение — дикий душистый горошек, Hedysarum mackenzii. Хотя он немного меньше, растения так похожи, что порой их путают даже ботаники. Лишь одно различие абсолютно надежно: на обратной стороне листочков дикого картофеля заметны поперечные жилки, отсутствующие у дикого душистого горошка.

Книга Кэри предупреждает, что поскольку дикий душистый горошек так похож на дикий картофель и «считается ядовитым, идентификация должна быть предельно аккуратной перед тем, как употребить дикий картофель в пищу». Записи об отравлениях H. mackenzii отсутствуют в современной медицинской литературе, но аборигены Севера издревле знают, что дикий душистый горошек ядовит, и очень осторожны при сборе растений.

Чтобы найти материалы о признаках отравления диким душистым горошком, пришлось углубляться в архивы арктических исследований XIX века. Я нашел искомое в дневниках сэра Джона Ричардсона, знаменитого шотландского хирурга, натуралиста и исследователя. Он был участником первых двух экспедиций злополучного сэра Джона Франклина, и выжил в обеих. Именно Ричардсон застрелил подозреваемого убийцу-каннибала во время первой экспедиции. Он также был ботаником, который впервые составил научное описание H. mackenzii и дал растению его ботаническое название. В 1848 году, руководя арктической экспедицией, посланной искать пропавшего Франклина, Ричардсон сделал сравнительный анализ H. alpinum и H. mackenzii. H. alpinum, как он отметил в дневнике,

имеет длинные гибкие корни со сладким лакричным вкусом, и в больших количествах поедается весной туземцами, но деревенеет и теряет сочность и хрусткость в последующих сезонах. Корень белесого, стелющегося и менее красивого, зато с более крупными цветками, Hedysarum mackenzii ядовит, и едва не погубил старую индианку в Форт Симпсоне, которая приняла его за вышеупомянутое растение. К счастью, оно оказалось рвотным, и ее желудок изверг все, что она проглотила. Индианка выздоровела, хотя мы некоторое время сомневались, что она выживет.

Легко представить, что Крис МакКэндлесс сделал ту же ошибку, что и старая индианка, и стал таким же беспомощным. После сопоставления доступных свидетельств, оставалось мало сомнений, что МакКэндлесс — безрассудный и неосторожный по своей природе — совершил ошибку, приняв одно растение за другое, и умер от последствий отравления. В статье для «Аутсайд» я написал с большой степенью уверенности, что именно H. mackenzii, дикий душистый горошек, убил юношу. Практически все журналисты, писавшие о трагедии МакКэндлесса, пришли к тому же умозаключению.

Но по мере того, как я продолжал исследовать гибель МакКэндлесса, это единодушие внушало все большие сомнения. За три недели, начиная с 24 июня, МакКэндлесс выкопал и благополучно съел дюжины корешков дикого картофеля, не совершив этой ошибки. Почему же 14 июля, когда он начал собирать семена вместо корней, то неожиданно спутал два вида?

Я все больше убеждался, что МакКэндлесс тщательно избегал ядовитого H. mackenzii и никогда не ел ни семян, ни других частей этого растения. Он действительно отравился, но погубил его не дикий душистый горошек. Причиной смерти МакКэндлесса был дикий картофель, H. alpinum, обозначенный в «Травнике Танаина» просто съедобным.

В книге написано, что только корни дикого картофеля съедобны. Хотя про семена не говорится, что их можно есть, отсутствуют и указания на их токсичность. Надо отдать должное МакКэндлессу, семена дикого картофеля ни в одной публикации не упоминаются как содержащие токсины: интенсивный поиск в медицинской и ботанической литературе не привел ни к одному указанию на то, что какие либо части H. alpinum являются ядовитыми. Но семейство бобовых (Leguminosae, к которому принадлежит H. alpinum) изобилует видами, вырабатывающими алкалоиды — химические соединения с мощным фармакологическим эффектом. (В частности, алкалоидами являются морфин, кофеин, никотин, кураре, стрихнин и мескалин.) И у многих видов токсин находится в строго определенном месте растения.

«Вот что происходит со многими бобовыми, — объясняет Джон Брайант, специалист по химической экологии Университета Аляски в Фербэнксе. — Поздним летом эти растения концентрируют алкалоиды в оболочке семян, чтобы отпугнуть животных. В определенное время года растение со съедобными корнями и ядовитыми семенами не будет чем-то необычным. Если вид вырабатывает алкалоиды с приближением осени, наиболее вероятно обнаружить токсин именно в семенах».

Во время визита на реку Сушана в 1993 году, я собрал образцы H. alpinum, росшего в нескольких десятках сантиметров от автобуса, и послал несколько сушеных стручков доктору Томасу Клаусену, коллеге профессора Брайанта по кафедре химии Университета Аляски. Хотя предварительный анализ, произведенный Клаусеном и студентом-выпускником Эдвардом Тредуэллом, выявил в семенах следы алкалоидов, более тщательная последующая проверка не обнаружила никаких алкалоидов, ни токсичных, ни каких-либо еще.⁷³

Я был обескуражен. С учетом тревожной и недвусмысленной записи в дневнике от 30 июля, сложно было поверить, что недавно съеденные в большом количестве семена не были связаны с его смертью.

В течение долгого времени после выхода в свет в 1996 году первого издания этой книги, я все еще был озадачен отсутствием алкалоидов в протестированных семенах. Несколько лет я упорно просеивал научную литературу, надеясь отыскать ключ к разгадке. Однажды я нашел статью, озаглавленную «Идентификация свайнсонина как возможного содействующего микотоксина в микотоксикозах заплесневелых кормов». Статья описывала грибок Rhizoctonia leguminicola, который живет на многих видах бобовых летом при сыром климате. И R. leguminicola, как оказалось, производит мощный алкалоид под названием свайнсонин — вещество, которое скотоводы и ветеринары хорошо знают как убийцу домашнего скота. Ветеринарная литература изобилует описаниями отравлений животных при поедании сырого корма, зараженного Rhizoctonia leguminicola.

Когда я прочел о связи между R. Leguminicola и свайнсонином, меня озарило: МакКэндлесса убили не семена дикого картофеля, а, возможно, плесень, которая на них росла. Сушеные семена, которые я послал Клуасену и Тредуэллу, дали негативные результаты, поскольку на них не было плесени. Но можно с большой вероятностью предполагать, что стручки, которыми МакКэндлесс питался в последние две недели июля, могли быть заражены R. Leguminicola.

Он начал собирать и поедать в больших количествах семена дикого картофеля 14 июля, во время затяжного дождя. Эти зеленые стручки хранились во влажных и грязных мешках Зиплок⁷⁴ — отличной питательной культуре для выращивания плесени. Если съеденные МакКэндлессом семена дикого картофеля были заражены свайнсонином из размножившегося R. Leguminicola, это означает, что парень не был таким безрассудным и неумелым, как его изображают. Он не спутал два вида. Отравившее его растение не было ядовитым само по себе, МакКэндлесс всего лишь съел заплесневелые семена. Невинная ошибка, стоившая ему жизни.

В ветеринарной литературе нет недостатка в описаниях отравлений животных свайнсонином после употребления корма, зараженного грибком. Наиболее явно проявляются неврологические симптомы. Согласно работе, опубликованной в «Журнале Ассоциации американской ветеринарной медицины», у такого скота проявляются следующие симптомы: «угнетенное состояние, медленная шаткая походка, грубая шерсть, мутный застывший взгляд, истощение, мышечная несогласованность и нервозность (особенно во время стресса). Кроме того, больные животные могут искать уединения и выходить из повиновения, а также испытывать проблемы при принятии еды и питья».

Эффект отравления свайнсонином хронический — алкалоиды редко убивают на месте. Токсин делает свое дело скрытно, косвенно, ингибируя ферменты, необходимые для гликопротеинового метаболизма. Он действует подобно массивной газовой пробке в топливопроводе. Организм не может превращать съеденное в источник энергии. Если принять слишком много свайнсонина, то ждет голодная смерть, и не имеет значения, сколько еды попало в желудок.

Иногда животные выздоравливают после отравления свайнсонином, но только если они изначально достаточно упитанны. Чтобы ядовитый компонент был выведен из организма через мочу, он сперва должен связаться с молекулами глюкозы или аминокислот. Чтобы очистить организм от яда, нужны большие запасы протеинов и сахарóв.

Проблема в том, — говорит профессор Брайант, — что если ты изначально худой и голодный, у тебя, совершенно очевидно, нет запасов глюкозы и протеина, чтобы вывести токсин из организма. Когда голодающее животное принимает алкалоид — даже такой неопасный, как кофеин, — то он воздействует на него гораздо сильнее, чем в обычных условиях. Если МакКэндлесс съел кучу таких семян, будучи уже полумертвым от голода, это неминуемо должно было обернуться катастрофой.

Отравленный заплесневелыми семенами, МакКэндлесс обнаружил что слишком слаб, чтобы идти к спасению. Он даже не мог как следует охотиться, а потому еще больше слабел, приближаясь к голодной смерти. Его жизнь катилась к последней черте с ужасающей скоростью.

За 31 июля и 1 августа в дневнике записей нет. 2 августа записано лишь: «УЖАСНЫЙ ВЕТЕР» . Осень была не за горами. Температура падала, и дни стали заметно короче. Каждый оборот Земли вокруг своей оси скрадывал семь минут дневного света, и приносил взамен семь минут холода и темноты. За одну неделю ночь удлинилась почти на час.

Если бы у МакКэндлесса была топографическая карта Службы геологической съемки США, он бы знал о существовании хижины Парковой службы выше по реке Сушана, в девяти с половиной километрах к югу от автобуса — расстояние, которое он смог бы преодолеть даже будучи серьезно ослабленным. Хижина сразу за границей Национального парка Денали, была оснащена небольшим запасом провизии для чрезвычайных ситуаций, матрацем и средствами первой помощи рейнджерам во время зимнего патрулирования. Еще на три километра ближе были две не отмеченные на карте частные хижины известных гонщиков на собачьих упряжках Уилла и Линды Форсберг из Хили и служащего Национального парка Денали Стива Карвайла. Там тоже должна была оставаться еда.

Иными словами, кажущееся спасение МакКэндлесса было на расстоянии трех часов ходьбы вверх по реке. Грустная ирония, часто упоминавшаяся после его смерти. Но даже если бы он и знал о тех хижинах, они бы не спасли его: во второй половине апреля, когда езда на собачьих упряжках и снегоходах с приходом весны сделалась невозможной, хижины опустели, а потом кто-то вломился во все три хижины и основательно их разрушил. Провизия, находившаяся внутри, оказалась открытой дождю и животным.

Это было обнаружено лишь в конце июля, когда полевой биолог Пол Аткинсон совершил изнурительный шестнадцати километровый переход через Аутер Рэйндж от шоссе к хижине Парковой службы. Он был потрясен и сбит с толку представшими перед ним разрушениями. «Это был явно не медведь, — рассказывает Аткинсон. — Я специалист по медведям и знаю, на что похож учиняемый ими разор. Это же выглядело так, будто кто-то вломился в хижины с молотком-гвоздодером и крушил все, что попалось под руку. По величине ростков кипрея, пробившегося сквозь выброшенные наружу матрасы, было ясно, что вандализм случился несколькими месяцами ранее».

«Она была полностью разрушена, — говорит Уилл Форсберг о своей хижине. — Все, что не было прибито гвоздями, было уничтожено. Лампы и большинство окон разбиты. Матрацы вытащены наружу и свалены в кучу, доски, из которых был сделан потолок, оторваны, топливные канистры пробиты, дровяная печка исчезла. Даже большой ковер вытащили гнить под дождем. И вся еда исчезла. Так что хижины не помогли бы Алексу. Или, опять же, может он это и сделал».

Форсберг считает МакКэндлесса главным подозреваемым. Он полагает, что МакКэндлесс наткнулся на хижины в течение первой недели мая, вскоре после того, как добрался до автобуса. Он пришел в ярость из-за того, что в его драгоценный опыт погружения в дикие условия вторглась цивилизация, и методично разломал строения. Эта теория, однако, не в состоянии объяснить, почему он тогда не разгромил и автобус.

Карвайл тоже подозревает МакКэндлесса: «Это всего лишь интуиция, — объясняет он, — но я чувствую, что он был из тех, кому могло потребоваться „освободить дикую природу“. Разрушение хижин было как раз способом сделать это. Или, возможно, он испытывал сильную неприязнь к правительству. Он увидел знак Парковой службы на одной из хижин, предположил, что все они являются государственной собственностью и решил нанести удар по Большому Брату. Это, без сомнения, вполне можно допустить».

Власти, в свою очередь, не считают, что вандалом был МакКэндлесс. «Мы действительно не имеем представления, кто это сделал, — говорит Кен Керер, главный рейнджер национального парка Денали. — Но Крис МакКэндлесс не числится среди подозреваемых». И вправду, в дневнике и на фотографиях МакКэндлесса ничто не указывает, что он был где-либо поблизости от хижин. Когда МакКэндлесс в начале мая покинул автобус, из фотографий ясно, что он направился на север, вниз по течению Сушаны, в противоположную от хижин сторону. И даже если бы он каким-то образом набрел на них, сложно представить, что он уничтожил строения, не похваставшись этим в дневнике.

С.О.С. МНЕ НУЖНА ВАША ПОМОЩЬ. Я РАНЕН, ПРИ СМЕРТИ И СЛИШКОМ СЛАБ, ЧТОБЫ ВЫБРАТЬСЯ ОТСЮДА. Я СОВСЕМ ОДИН, ЭТО НЕ ШУТКА . РАДИ БОГА, ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАНЬТЕСЬ И СПАСИТЕ МЕНЯ. Я ВЫШЕЛ, ЧТОБЫ СОБРАТЬ ЯГОДЫ НЕПОДАЛЕКУ, И ВЕРНУСЬ ВЕЧЕРОМ. СПАСИБО.

Он подписался «Крис МакКэндлесс. Август?» Осознавая серьезность положения, он оставил используемую годами нахальную кличку Александр Супербродяга ради имени, данного ему родителями при рождении.

Многие жители Аляски удивляются, почему МакКэндлесс, оказавшись в отчаянной ситуации, не устроил лесной пожар, тем самым подав сигнал бедствия. В автобусе хранилось почти семь с половиной литров бензина, которого было бы достаточно, чтобы развести огонь такой силы, чтобы его заметили с самолетов, или хотя бы выжечь гигантскую надпись SOS на торфяниках.

Однако, вопреки распространенному мнению, над автобусом не пролегают оживленные авиамаршруты, и над ним пролетает очень мало самолетов. За четыре дня, проведенных на тропе Стэмпид, я не увидел ни единого самолета, за исключением коммерческих реактивных лайнеров, пролетающих на высоте более семи с половиной тысяч метров. Несомненно, иногда в пределах видимости показывались и маленькие самолеты, но МакКэндлессу понадобилось бы устроить крупный лесной пожар, чтобы привлечь их внимание. И, как указывает Карина МакКэндлесс, «Крис никогда бы не смог намеренно сжечь лес, даже чтобы спасти свою жизнь. Каждый, кто думает иначе, не понимает элементарных вещей в психологии моего брата».

Смерть от голода — не из приятных. На поздних стадиях, когда тело начинает пожирать само себя, жертва страдает от мышечной боли, проблем с сердцем, потери волос, головокружения, нехватки дыхания, повышенной чувствительности к холоду, физического и морального истощения. Кожа бледнеет. Из-за отсутствия необходимых питательных веществ в мозгу возникает сильный химический дисбаланс, вызывающий конвульсии и галлюцинации. Однако некоторые из тех, кто был на краю голодной смерти, рассказывают, что на пороге гибели голод исчезает, жуткая боль проходит, и на смену страданиям приходит глубокая эйфория, чувство покоя, сопровождаемое необыкновенной ясностью ума. Хотелось бы верить, что и МакКэндлесс испытал подобный восторг.

12 августа он записал в своем дневнике последние слова: «Прекрасная голубика». С 13 по 18 августа в журнале — лишь перечень дней. Во время этой недели он вырвал последний лист из мемуаров Луи Л'Амура «Образование скитальца». На одной стороне листа было несколько строк из поэмы Робинсона Джефферса⁷⁵ «Мудрецы в часы несчастья», процитированных Л'Амуром:

Да, смерть склюет нас всех; но умереть,

Успев создать кой-что подолговечней,

Чем плоть и кровь, не значит ли лишь сбросить

С себя все слабое? Вот горы — мертвый камень —

Нас могут чаровать иль возмущать

Своей красой и дерзким равнодушием,

Но мы не в силах лестью иль хулой

Влиять на них. Как и на мысли мертвых.⁷⁶

На другой, чистой стороне листа МакКэндлесс написал короткое прощание: «Я ПРОЖИЛ СЧАСТЛИВУЮ ЖИЗНЬ И БЛАГОДАРЮ ГОСПОДА. ПРОЩАЙТЕ И ДА БЛАГОСЛОВИТ ВАС ВСЕХ БОГ!»

Затем он залез в спальный мешок, сшитый для него матерью, и соскользнул в небытие. Он, вероятно, умер 18 августа, через 112 дней после того, как ушел в дикую природу и за 19 дней до появления у автобуса шестерых жителей Аляски, обнаруживших его тело внутри.

Напоследок он сфотографировал сам себя. На снимке Крис стоит рядом с автобусом под высоким небом Аляски. Одной рукой он протягивает в сторону объектива прощальную записку, другую поднимает в храбром и полном благодати прощальном жесте. Ужасно истощенное лицо похоже на череп. Но если он и жалел себя в те последние тяжелые часы — потому что был так молод, потому что был одинок, потому что его тело предало его, а воля подвела — на фотографии нет и следа этого. Он улыбается, и во взгляде можно безошибочно прочесть: Крис МакКэндлесс обрел мир, блаженный, как монах, отправляющийся к Богу…