Е. П. Блаватская разоблаченная изида том I

Когда Центральный Невидимый (Господь Ферхо) увидел усилия божественной Искры, нежелающей быть стянутой вниз в деградацию материи, усилия чтобы освободиться. Он позволил ей выпустить из себя монаду, за которой, будучи к ней прикреплена тончайшей нитью. Божественная Искра (душа) должна была наблюдать в течение ее беспрерывных перекочевываний из одной формы в другую. Таким образом, монада была направлена вниз в первую форму материи и была заключена в камень. Затем с течением времени соединенными усилиями живого огня и живой воды, которые отбрасывали свое отражение на камень, монада выползла из своего заключения на солнечный свет в виде лишая. Она шла от перемены к перемене и с каждой переменой поднималась выше и выше. Монада с каждым новым преображением получала все больше излучения от своего родителя, Искры, которая все больше приближалась к ней после каждого перевоплощения. Ибо "Первопричина хотела, чтобы так происходило", и судила ей ползти выше до тех пор, пока ее физическая форма еще раз станет Адамом из праха, которому придано подобие Адама Кадмона. Перед тем, как подвергнуться последнему земному перевоплощению, внешнее покрытие монады с момента его зачатия в качестве эмбриона проходит по очереди еще раз через фазы нескольких царств природы. В своем жидкостном заключении он смутное подобие различных периодов развития в растение, пресмыкающегося, птицы и животного, пока не превратится в человеческого эмбриона [258, с. 132]. При рождении будущего человека монада, сияющая в полную мощь своего бессмертного родителя, который наблюдает за ней с седьмой сферы, — становится бесчувственной.<<231>> Она теряет все воспоминания прошлого, и сознание возвращается к ней только постепенно, когда инстинкты детства уступают свое место рассудку и разуму. После того как происходит отделение жизненного принципа (астральной души) от тела, освобожденная душа — Монада, ликуя, присоединяется к материнско-отцовскому духу, к сияющему Аугоэйдесу, и эти двое, слившись в одно, образуют для беспредельного будущего, со славой и блеском, соответствующим духовной чистоте последней земной жизни, — Адама, который совершил круг необходимости и освобожден от последних остатков своей физической оболочки. И впредь, становясь все более и более сияющим с каждым шагом своего восхождения, он поднимается на сияющий путь, который заканчивается на той точке, откуда он начал совершать великий цикл.

Вся теория Дарвина о естественном отборе включена в первые шесть глав "Книги Бытия". "Человек" из главы I очень отличается от "Адама" главы II; ибо первый был создан "мужчиной и женщиной" — то есть двуполым — и по образу Бога; тогда как второй, согласно стиху седьмому, был создан из праха земного и стал "живой душой" после того, как Господь Бог "вдохнул в его ноздри дыхание жизни". Кроме того, этот Адам был мужским существом, и в стихе двадцатом нам говорят, что "не было помощника ему". Адонаи, будучи чисто духовными существами, не имели пола, или, вернее, имели оба пола объединенными в себе, подобно их Творцу, и древние так хорошо это понимали, что изображали многие из своих божеств двуполыми. Изучающему Библию остается или принять это настоящее толкование, или же признать, что приведенные отрывки из двух глав, которые мы упоминали, до нелепости противоречат друг другу. Принятие таких отрывков в их буквальном значении оправдывает атеистов, поднимающих Моисеево изложение на смех; и именно принятие мертвой буквы старых текстов повинно в зарождении материализма нашего века. Не только эти две расы существ так ясно указаны в "Книге Бытия", но даже третья и четвертая расы выведены перед читателем в главе IV, где говорится о "сынах Божиих" и о расе "великанов".

В то время как мы пишем, появилась статья в американской газете "Канзас-сити таймс", где говорится о важных открытиях останков доисторической расы великанов, которая подтверждает каббалистическую версию и в то же время и библейские аллегории. Статья заслуживает внимания:

"В своих исследованиях среди лесов Западной Миссури судья Е. П. Уэст открыл ряд конусообразных возвышений, подобных по конструкции возвышениям, обнаруженным в Огайо и Кентукки. Эти возвышения обнаружены на высоких утесах с видом на реку Миссури, самые большие и выдающиеся находятся в Теннесси, Миссисипи и Луизиане. Еще три недели тому назад не подозревали, что строители этих возвышений избрали эту область для заселения в доисторические времена, но теперь сделано открытие, что эта странная и погасшая раса людей когда-то занимала эту страну и оставила обширные кладбища с многочисленными надмогильными курганами на утесах графства Клей.

Пока что раскрыто только одно из этих возвышений. Судья Уэст обнаружил там скелет около двух недель тому назад и сделал об этом доклад другим членам общества. Они сопроводили его на это возвышение и неглубоко от поверхности откопали и достали остатки двух скелетов. Кости очень велики — настолько велики, в сущности, что по сравнению с обычным скелетом наших дней кажется, что они принадлежали гиганту. Черепные кости, которые еще не сгнили, чудовищны по своим размерам. Сохранявшаяся нижняя челюсть одного скелета по размерам вдвое больше челюсти цивилизованного человека. Зубы в этой челюсти велики и стерты до основания, по-видимому от разжевывания корней и мясной пиши. Челюсти говорят о громадной мускульной силе. Бедерная кость по сравнению с бедерной костью обычного современного скелета выглядит, как лошадиная кость. Длина, толщина и мускульное развитие замечательны. Но наиболее своеобразной частью скелета является лобная кость. Она очень низка и весьма отличается от всего, что я видел в этой части головы раньше. Она образует толстый костяной выступ шириной около дюйма, простирающийся поперек лба над глазами. Это узкий но массивный выступ кости, который вместо того, чтобы подниматься кверху, как он поступает в наше цивилизованное время, отступает назад от бровей, образуя плоскую голову, указывая таким образом на принадлежность к очень низкой человеческой расе. Мнение ученых джентльменов, сделавших это открытие, сходится на том, что эти кости являются останками доисторической расы людей. Они не напоминают ныне существующие расы индейцев, также эти надмогильные возвышения по своей форме и конструкции не соответствуют ни одному из подобных сооружений ныне существующих племен Америки. В этих возвышениях тела найдены в сидящей позе; среди костей обнаружены каменные орудия, например, кремневые ножи, кремневые скребки, и все они другие по форме и отличаются от наконечников стрел, боевых топоров и других каменных орудий, какими пользовались туземные индейцы, когда их открыли белые. Джентльмены, в чьем ведении находятся эти любопытные кости, поместили их у доктора Фоу на Майн-стрит. В их намерения входит произвести дальнейшие и более тщательные исследования упомянутых возвышений и утесов, находящихся против города. Они сделают доклад о своих трудах на следующем собрании Академии наук, к тому времени они надеются быть в состоянии высказать определенное мнение по поводу находок. Однако, уже теперь определенно установлено, что скелеты принадлежат расе ныне не существующей".

Автор недавнего и очень тщательно разработанного труда<<232>> нашел какие-то причины, чтобы посмеяться над соединением сынов Божиих с "дочерьми людей", которые были прекрасны, как сказано об этом в "Книге Бытия", и описано во всех подробностях в чудесной легенде, "Книге Еноха". Тем более жаль, что наши наиболее ученые и либеральные люди не применяют своей точной и безжалостной логики на выправление односторонности путем поисков истинного духа, который продиктовал эти древние аллегории. Этот дух, определенно, был более научен, чем скептики могут это допустить. Но с каждым годом несколько новых открытий могут подтвердить справедливость древних высказываний, пока, наконец, вся древняя мудрость будет оправдана.

Одно, по меньшей мере, было доказано в еврейском тексте, а именно, что существовала одна раса, состоящая из чисто физических тварей, другая же была чисто духовная. Эволюция и "преобразование видов" требовали заполнения этого разрыва между этими двумя, и это было предоставлено способнейшим антропологам. Мы можем только повторять философию древних, которая говорит, что соединение этих двух рас произвело на свет третью — расу Адамитов. Разделяя натуры обоих своих родителей, эта новая раса в одинаковой степени приспособлена для существования и в материальном, и в духовном мирах. Рассудок человека соединен с его физической половиной, чтобы человек мог сохранить свое верховенство над низшими животными и подчинять природу своим надобностям. Его совесть соединена с его духовной половиной и служит безошибочным водителем среди натиска чувств, ибо совесть выражается во мгновенном ощущении, что правильно и что неправильно, и это ощущение может дать только дух, который, будучи частью божественной мудрости и чистоты, абсолютно чист и мудр. Подсказывания совести независимы от рассудка и могут четко проявляться тогда, когда им не препятствуют низшие влечения нашей двойственной природы.

Так как рассудок является способностью физического мозга, то о нем справедливо можно сказать, что он только делает выводы из предпосылок и, будучи в полной зависимости от информации, сообщенной ему чувствами, не может зависеть непосредственно от духа. Последний знает — следовательно, всякие рассуждения, подразумевающие дискуссии и доказательства ему бесполезны. То же и всякое существо, которое можно рассматривать, как непосредственную эманацию вечного Духа мудрости — оно должно рассматриваться, как обладающее теми же самыми свойствами, как та сущность, частью которой оно является. Поэтому до некоторой степени логично, что древние теурги утверждали, что разумная часть человеческой души (дух) никогда не входила целиком в человеческое тело, а только осеняло его более или менее через неразумную или астральную душу, которая служит посредником между духом и телом. Человек, который в достаточной степени победил материю, чтобы получать непосредственный свет из своего Аугоэйдес, чувствует истину интуитивно, он не мог бы ошибиться в своем суждении, несмотря на все софизмы, подсказываемые холодным рассудком, ибо он ОЗАРЕННЫЙ. Следовательно, пророчества, предсказания и так называемое божественное вдохновение являются, просто, следствиями этого озарения свыше от нашего собственного бессмертного духа.

Сведенборг, придерживаясь мистических учений философов герметизма, посвятил ряд томов проливанию света на "внутренний смысл" "Книги Бытия". Сведенборг, несомненно, был "природным магом" и ясновидцем; он не был адептом. Поэтому, как бы точно он ни следовал методам истолкования, применяемым алхимиками, он частично остался безуспешным. Тем более, что человек, избранный им в качестве модели этого метода хотя и был великим алхимиком, был адептом не более, чем сам шведский ясновидец, в полном смысле этого слова. Евгений Филалет не обладал "высшей пиротехникой", если прибегнуть к терминам мистических философов. Но, хотя оба упустили всю истину со всеми подробностями, Сведенборг фактически дал то же самое толкование первой главе "Книги Бытия", что и философы герметизма. Ясновидец так же, как и посвященные, несмотря на свою завуалированную фразеологию, ясно показывает, что первые главы "Бытия" имеют отношение к возрождению или новому рождению человека, а не ко творению нашей вселенной и ее венчающего произведения — человека. Тот факт, что термины алхимиков, такие как соль, сера и ртуть преображены Сведенборгом в сущность, причину и следствие<<233>> не задевают скрытой идеи разрешения загадок Книг Моисея единственным возможным методом, методом, употребляемым герметистами — методом соответствий.

Его учение о соответствиях или герметическом символизме — это учение Пифагора и каббалистов — "как наверху, так и внизу". Это также учение буддийских философов, которые в своей еще более абстрактной метафизике, перевернув обычный способ определений, даваемых нашими наиболее эрудированными учеными, называют образы невидимого мира единственными реальностями, а все остальное, следствия причин или видимые прототипы — иллюзиями. Как бы противоречивыми ни казались их различные объяснения Пятикнижия по своей поверхности, все они стремятся доказать, что священные писания всех стран, Библия так же, как Веды или буддийские писания, могут быть поняты и тщательно просеяны лишь при помощи света герметической философии. Великие мудрецы древности, мудрецы средних веков и мистические писатели нашей современности — все были герметисты. Или свет истины просветил их через их способность к интуиции, или как результат изучения и регулярных посвящений, фактически они приняли метод и пошли по пути, начертанному такими людьми, как Моисей, Гаутама Будда и Иисус. Истина, символизированная некоторыми алхимиками, как небесная роса, опустилась в их сердца, и они собирали ее на вершинах гор после того как разостлали чистую льняную ткань, чтобы принять ее; и таким образом, в одном значении, они обеспечили каждый себя и по-своему универсальным растворителем. Сколько им было позволено поделиться с другими — это другой вопрос. Та завеса, которая по словам писаний, закрывала лицо Моисея, когда, спустившись с горы Синай, он учил народ Слову Божиему, не может быть снята по воле только одного учителя. Это зависит от слушателей, снимут ли они тоже завесы со своих сердец. Павел высказывает это просто; и его слова, адресованные к коринфянам, могут быть приложены к каждому мужчине и к каждой женщине во всех веках мировой истории. Если "их умы ослеплены" сияющей кожей божественной истины, то — будет или не будет убрана герметическая завеса с лица учителя, — она не может быть убрана с их сердец, если они "не обратятся к Господу". Но последнее название не должно быть отнесено ни к одному из трех антропоморфированных лиц Троицы, но к "Господу", как его понимают Сведенборг и герметические философы, то есть к Господу, который есть Жизнь и ЧЕЛОВЕК.

В чем же тогда заключается истинный, действительный секрет, о котором так много говорят герметисты? Что секрет был и есть, об этом их один откровенный человек, изучающий эзотерическую литературу, никогда не станет сомневаться. Гениальные люди, — какими неотрицаемо были многие из герметических философов, — не стали бы строить из себя дураков, стараясь одурачивать других в течение нескольких тысяч лет. Что этот великий секрет, обычно называемый секретом "философского камня", имел духовное значение так же, как и физическое, к нему присоединенное, подозревали во все века. Автор "Заметок по алхимии и алхимикам" совершенно верно говорит, что предметом герметического искусства является ЧЕЛОВЕК, а цель этого искусства — усовершенствование человека.<<236>> Но мы не можем согласиться с ним, что те, кого он называет "злато-любивыми пьяницами", всегда пытались перенести чисто нравственную цель (алхимиков) в область физической науки. Уже один тот факт, что человек в их глазах представляет троицу, которую они делили на соль, жидкую ртуть и серу, которая есть сокровенный огонь или, проще говоря, на тело, душу и дух, доказывает, что в этом имеется и физическая сторона. Человек есть философский камень духовности — "триединый или троица в единении", как говорит об этом Филалет. Но он также является этим камнем физически. Последнее есть только следствие причин, а причиной является всемирный растворитель всего — божественный дух. Человек — корреляция химико-физических сил так же, как он корреляция духовных сил. Последние реагируют на физические силы человека пропорционально развитию земного человека.

"Работа совершенствования проводится в соответствии с достоинствами тела, души и духа", — говорит один алхимик, — "ибо тело никогда не стало бы проницаемым, если бы не дух; также дух не был бы стойким в своей сверхсовершенной тинктуре, если бы не тело; также эти двое не могли бы воздействовать один на другого без наличия души, ибо дух есть что-то невидимое, и никогда не показывается без одеяния, а одеянием является душа" [263].

"Философы огня" через своего главу Роберта Фладда утверждали, что симпатия есть плод света, а "антипатия ведет свое начало из тьмы". Кроме того, они учили, как и каббалисты, что "противоположности в природе происходят от единой вечной сущности или из корня всего сущего". Таким образом, первопричина есть породитель как добра, так и зла. Творец — который не есть Высочайший Бог — является отцом Материи, которая дурна, так же как и духа, который, эманируя из высочайшей, невидимой причины, проходит через него, как через проводник, и наполняет всю вселенную.

"Несомненно", — говорит Роберт ди Флуктиб (Роберт Фладд), — "что так же, как существует бесконечное разнообразие видимых тварей, так же существует бесконечное разнообразие невидимых тварей различной природы во вселенской машине. Через таинственное имя Бога, которое Моисей так стремился услышать и узнать от него (Иеговы), когда он получил от него этот ответ: Иегова есть мое вечное имя. Что касается другого имени, то оно настолько чистое и простое, что не может быть ни расчленено, ни составлено, ни правильно произнесено человеческим голосом... все другие имена включены в него, ибо оно содержит в себе свойства: как отказа, так и желания; как лишения, так и достатка: как смерти, так и жизни; как проклятия, так и благословения; как зла, так и добра (хотя идеально в нем нет ничего дурного), ненависти и разногласия; и, следовательно, симпатии и антипатии" [171, с. 173].

Самыми низкими на шкале существ являются те невидимые твари, которых каббалисты называют "элементариями". Четко различают три их класса. Высшими по разуму и коварству являются так называемые земные духи, о которых более исчерпывающе мы скажем в других отделах этого труда. О них пока достаточно будет сказать, что они суть лярвы, или тени тех людей, которые, живя на земле, отказались от всякого духовного света и глубоко погрязли в болоте материи, и от чьих грешных душ бессмертный дух постепенно отделился. Второй класс состоит из невидимых антитипов людей, которым предстоит родиться. Никакая форма не может перейти в объективное существование — от самой высокой до самой низкой — пока не вызван к существованию идеал этой формы — или, как сказал бы Аристотель, прообраз этой формы — есть стимул к развитию. Прежде чем живописец напишет картину, каждая черточка ее уже живет в его воображении; прежде чем мы увидели часы, они существовали в уме часовщика. То же самое и с будущими людьми.

По учению Аристотеля, существуют три принципа естественных тел: прообраз, материя и форма. Эти принципы приложимы и в данном случае. Прообраз ребенка, которому предназначено быть, мы хотим поместить в незримом уме великого Архитектора вселенной — ибо прообраз в аристотелевой философии не рассматривается как принцип построения тел, но как внешнее свойство в их производстве, ибо производство есть изменение, посредством которого материя переходит от отсутствия формы к той, которую она принимает. Хотя прообраз формы нерожденного ребенка так же, как и прообраз будущей формы несделанных часов является тем, что есть ни субстанция, ни протяженность, ни качество, ни какое-либо существование, все же это есть что-то, что есть, хотя его очертания, для того чтобы быть должны обрести объективную форму, короче говоря, абстрактное должно стать конкретным. Таким образом, как только прообраз материи передается энергией вселенскому эфиру, она становится материальной формой, как бы тонка она ни была. Если современная наука учит, что человеческая мысль "действует на материю другого мира одновременно с воздействием на материю этого мира", как может тот, кто верит в разумную Первопричину, отрицать, что божественная мысль равным образом переносится тем же законом энергии к нашему общему посреднику, вселенскому эфиру — мировой душе? И если это так, то из этого следует, что раз божественная мысль проявилась объективно, то энергия с точностью воспроизводит очертания того, что сперва было рождено в божественном уме, как "прообраз". Только не следует понимать так, что эта мысль творит материю. Нет, она творит только рисунок, проект будущей формы; материя, которая послужит созданию, выявлению рисунка, всегда существовала и существует, будучи подготовленной для сформирования человеческого тела серией последовательных преображений, как результат эволюции. Формы преходящи; идеи, создавшие их, и материал, давший им объективность, остается. Эти модели, пока еще лишенные бессмертного духа, суть "элементалы", — строго говоря, психические эмбрионы, — которые, когда их время придет, исчезают из невидимого мира и рождаются в видимом мире в качестве человеческих детей, получая при переходе то божественное дыхание, называемое духом, которое завершает полностью цельного человека. Этот класс не может объективно сообщаться с людьми.

Третий класс — это настоящие "элементалы", которые никогда не разовьются в людей, но занимают особую ступень на лестнице существ и по сравнению с другими, более правильно могут быть названы духами природы или космическими агентами природы, причем каждое существо ограничено пределами своего элемента и никогда не нарушает границ других. Они те, кого Тертуллиан назвал "Князьями сил воздуха".

Полагают, что этот класс обладает только одним из трех атрибутов человека; у них нет ни бессмертного духа, ни осязаемых тел; у них только астральные формы, в которых в значительной степени присутствует тот элемент, к которому они принадлежат, и также эфир. Они представляют комбинацию из сублимированной материи и рудиментарного ума. Некоторые не изменяются, но все же не имеют отдельной индивидуальности и действуют, так сказать, коллективно. Другие, принадлежащие определенным элементам и видам, применяют свою форму по установленным законам, которые каббалисты объясняют. Самые плотные тела их обычно настолько нематериальны, что не воспринимаются нашим физическим зрением, но и не настолько нематериальны, чтобы их нельзя было уловить внутренним зрением или ясновидением. Они не только существуют и могут жить в эфире, но и могут обращаться с эфиром и направлять его на производство физических явлений с таким же успехом, как мы можем сжимать компрессорами воздух или воду гидравлическими аппаратами; в этих занятиях им помогают "человеческие элементарии". Кроме того, они могут так уплотнить его, что могут сделать себе из него осязаемые тела, которые, благодаря их протейской способности, могут принимать какой им угодно вид, пользуясь в качестве моделей теми портретами, которые они находят отпечатавшимися в памяти присутствующих лиц. Совсем нет надобности для того, чтобы этот присутствующий в тот момент думал об лице, портрет которого в нем отпечатался. Его изображение могло давно уже быть забыто. Но человеческое сознание получает неизгладимые впечатления даже от случайного знакомства или лица, с которым вы встретились всего один раз. Так же, как чувствительной фотопленке достаточно лишь мгновения, чтобы запечатлеть изображение снимаемого, также этого достаточно и сознанию.

По учению Прокла, самые высшие области от зенита вселенной до луны принадлежат богам или планетным духам, в соответствии с их иерархиями и классами. Высочайшими среди них были двенадцать uper-ouranioi, или высших небесных богов, имеющих в своем распоряжении легионы подчиненных демонов. За ними следуют ближайшие по рангу и власти egkosmioi. межкосмические боги, имеющие власть каждый над огромным количеством демонов, которых они наделяют своею властью и передают ее от одного другому по желанию. Они, по-видимому, олицетворенные силы природы в своих взаимоотношениях; последние представлены третьим классом или "элементалами", как мы только что описали.

Далее он показывает, по принципу герметической аксиомы о типах и прототипах, что низшие сферы имеют свои подразделения и классы существ так же, как высшие, небесные, причем первые всегда подчинены высшим. Он верил, что четыре элемента все заполнены демонами, утверждая, как и Аристотель, что вселенная полна, и природа не терпит пустоты. Демоны земли, воздуха, огня и воды состоят из эластической, эфирной, полутелесной субстанции. Это те классы, которые служат посредниками между богами и людьми. Хотя они ниже по разуму, чем шестая категория высших демонов, эти существа непосредственно владычествуют над элементами и органической жизнью. Они управляют ростом, цветением, свойствами и различными переменами в растениях. Они являются олицетворенными идеями или силами, проливаемыми из небесного ulк на неорганическую материю; а так как растительное царство на одну стадию выше, чем минеральное, эти эманации от небесных богов принимают форму и находясь в растении, они становятся его душой. Это то, что учение Аристотеля именует формой в трех принципах природных тел, классифицированных им как прообраз, материя и форма. Его философия учит, что кроме подлинной материи, необходим еще другой принцип, чтобы завершить триединую природу каждой частицы, и это есть форма, невидимая, но все же, в онтологическом смысле этого слова, реальная сущность, в самом деле отличающаяся от материи, как таковой. Таким образом, в животном или в растении, кроме костей, мяса, нервов, мозгов и крови в первом, и кроме древесной массы, ткани, волокон и сока в последнем, каковые кровь и сок, циркулируя по венам и волокнам, питают все части и животного и растения; и кроме животного духа, который является принципом движения, и химической энергии, которая преобразовывается в жизненную силу в зеленом листе, — должна быть некая реальная форма, которую Аристотель назвал в лошади лошадиной душой: Прокл — демоном каждого минерала, растения или животного, а средневековые философы — элементарными духами четырех царств.

В нашем веке все это считают метафизикой и грубым суеверием. Все же, по строго онтологическим принципам, в этих старых гипотезах есть какая-то тень вероятности, некий ключ к смущающим "нехватающим звеньям" точной науки. Последняя теперь стала настолько догматичной, что все, что лежит за пределами кругозора индуктивной науки, называется воображаемым; и мы находим профессора Джозефа Ле Контэ констатирующим, что лучшие ученые "высмеивают употребление термина "жизненная сила" или жизненность, как остатки суеверия" [