Эдвард Тайлор. Основные биографические данные. Определение культуры. Сравнительный метод и изучение пережитков. Тайлор о происхождении религии

Разбирая проблемы интерпретации культур и влияние концепции культуры на концепцию человека, Г. полагал, что научное объяснение состоит не в сведении сложного к простому, а скорее в замене сложности менее интеллигибельной на сложность более интеллигибельную. Еще Леви-Стросс обращал внимание на то, что научное развитие (в т.ч. и в отношении исследования человека) обычно заключается в замене простых картин на более сложные. Прежняя простота предстает ныне невыносимым упрощением. Уайтхед, по мнению Г., определил максиму для естеств. наук след. образом: “отыщите простоту и подвергните ее сомнению”. Он вполне мог бы предложить другую максиму для наук общественных: “отыщите сложность и упорядочите ее”, в соответствии с к-рой и развивалось исследование культуры.

Появление во времена Просвещения научного представления о культуре сопровождалось ниспровержением господствовавших в то время упрощенных взглядов на челов. природу. Г. ставит в центр своего анализа понятие культуры. Он критически относится к тайлоровскому антропол. подходу к культуре и определяет культурную антропологию (на этногр. этапе ее развития) как “плотное описание”, суть к-рого в построении стратифицированной иерархии смысловых структур. Но при полевой работе этнограф сталкивается с очень сложными, нестандартными и неявными структурами, к-рые трудно бывает понять и воспроизвести. Г. выделяет ряд характерных черт этногр. описания, суть к-рого в интерпретации потока социального дискурса и фиксации результатов в формах, доступных для языкового общения. Г. выступает против попыток представить культуру как особую “сверхорганич. реальность” или как совокупность моделей поведения. Полемизирует он и с когнитивной антропологией Гудинафа, делавшего упор на субъективность культуры. Антропологи часто игнорируют тот факт, что имеют дело не с самой культурой и “туземные модели” культуры есть не что иное, как рефлективная абстракция.

Последующее научное развитие было связано с попытками реконструировать оценку человека и культуры. Наметившийся с нач. 70-х гг. пересмотр методол. позиции в сторону разработки многообразных, не связанных с к.-л. глобальными теор. схемами, независимых концепций нашел отражение и в антропол. исследованиях. Именно этот процесс был четко зафиксирован Г. в его сб. “Интерпретация культур” (1973). Он полагает, что антропологи, попытавшись отыскать сложность и обнаружив ее в масштабах, к-рых они и не предполагали, завязли в мучительных усилиях по ее упорядочению.

Концепция культуры в работах Г. претерпевает эволюцию от описания культуры как ценностно ориентированного действия в духе М. Вебера к пониманию ее как совокупности многообразно проигрываемых игр. Позднее Г. начинает рассматривать культуру как текст, точнее, как паутину значений, сплетенную запутавшимся в ней человеком. Следовательно, для Г. важен тезис, что понимание культуры невозможно без диалога и культурный анализ состоит не в поиске схем и законов. На основе личного опыта и интуиции антрополог пытается погрузиться в мир исследуемой культуры, данная научная попытка будет тем успешнее, чем больше значений и символов ему удастся интерпретировать.

Отталкиваясь от идей символ, подхода к культуре, к-рый, по его мнению, в чистом виде. страдает схематизмом, Г. создал проект культуры семиотической, к-рую он понимает как культуру говорящего, производящего орудия и символы животного. Только человек имеет культуру и, соответственно, религию как систему создаваемых им смыслов. Интересна дискуссия Г. с теологом культуры Тиллихом, для к-рого религия — “неожиданная встреча человека со смыслом бытия”. Если Тиллих представлял религию как “конечный интерес”, как исток, основу всех культурных смыслов, то для Г. религия может рассматриваться как культурная система. Культура в целом представляет собой набор значений, воплощенных в символ, формах, включающий в себя действия, выражения и смысловые объекты разл. рода, благодаря к-рым индивиды общаются друг с другом и делятся своим опытом, идеями и убеждениями. В рамках этой концепции культуры Г. формулирует осн. требования культурного анализа: суть его в прояснении указанных наборов и интерпретативной экспликации значений, воплощенных в символич. формах. Т.о., Г., как отмечают зап. ученые, исследование культуры сводит к деятельности, более схожей с интерпретацией текста, чем с классификацией природных объектов, флоры и фауны. Исследование культуры требует не столько отношения ученого, направленного на классификацию и колич. анализ, сколько чувствительности интерпретатора, стремящегося разделять типы значений, проводить различие между оттенками смысла и рассматривать в качестве интеллигибельного тот образ жизни, к-рый уже наполнен значениями для тех, кто его ведет. Т.о., в работах Г. культурная антропология предстает уже не как экспериментальная, занятая поисками законов, а как интерпретативная наука, направленная на поиск смыслов и значений.

Область его спец. интересов — сравнит, анализ ре-лиг. и экон. развития в развивающихся регионах. Поздние работы Г. посвящены истории культурология. мысли, интерпретации текстов в работах классиков культурной антропологии: Леви-Стросса, Малиновского и др.

Определенное влияние на развитие культурной антропологии США в последней четверти 20 в. оказал лидер направления “интерпретативной антропологии” К. Гирц (Герц). Гирц - один из создателей интерпретативной антропологии, которая впитала традиции герменевтики, социологии и аналитической философии, автор интерпретативной теории культуры, в основу которой положено т.н. “насыщенное описание культуры”. Он предложил рассматривать культуру как “текст” и интерпретировать его соответствующим образом. В одной из своих центр, работ - “Интерпретация культур”, он пытается заново пересмотреть весь предшествующий опыт осмысления теории культуры и направленности культурной антропологии как таковой; выдвигает семиотическую концепцию культуры. Клиффорд Гирц (род. 1926) – американский антрополог, представитель «интерпретативной антропологии», оказал определяющее влияние на развитие культурной антропологии США во 2ой половине 20 в.. В 1956 получил степень доктора философии в Гарвардском университете, с 1970 профессор Ин-та высших исследований Принстонского ун-та. Проводил полевые исследования в Юго-Восточной Азии и сев. Америке. Интерпретативная антропология впитала традиции герменевтики, социологии и аналитической философии. В основание своей теории культуры положил т.н. «насыщенное описание культуры». В одной из своих центральных работ – «Интерпретация культур», попытался пересмотреть весь предшествующий опыт изучения культуры. Он считал себя сторонником веберовской понимающей социологии, связав идею культуры с идеей образа жизни и поведения, интерпретировав соц. действие как нечто, что изнутри принадлежит соц. актору и что должно быть изучено извне соц. теоретиком. Выдвинул семиотическую концепцию культуры, согласно которой культура – символическая сеть, принадлежащая семиотическому контексту; человек – существо, запутавшееся в паутине символических значений, которую он сам же и соткал. Познать ее можно не с помощью научных экспериментов и поиска объективных законов, но лишь на основе субъективной интерпретации, для которой главным выступает значение. Много внимания Гирц посвятил методологическому анализу роли т.н. посредников (настроения, мотивации, интересов ученого), которые неизбежно вклиниваются между фактами и их интерпретацией. Он проранжировал все артефакты культуры – родство, религию, политику, экономику – и утверждал, что они реализуются в двух плоскостях: на уровне сознательного и подсознательного. Подсознательное увело его в область психоанализа и структурализма. Главным для антрополога считал полевое исследование этнографического материала – отношений, установок, символов, которыми люди пользуются в повседневной жизни, обращая внимание на практическое значение вещей и явлений. Отсюда проистекает его убеждение в том, что культура – не источник причинных связей, а контекст интеллигибельности.

16. 
    Макс Вебер. Основная идея работы «Протестантская этика и дух капитализма» Понятие «идеального типа» «Социологический идеальный тип – инструмент исследования; исторический – его результат» Связь классификации действий у Вебера (рациональное, ценностно-рациональное, аффективное, традиционное) с его концепцией возникновения науки.
    

Полемизируя со сторонниками дедуктивизма и натурализма в социальных науках, Вебер утверждал, что в науках о культуре, в силу специфики их объекта изучения (а именно, осмысленности человеч. культурной деятельности), понятия не могут быть целью научного исследования и не являются отражением эмпирич. реальности, но могут быть лишь средством ее упорядочения. Понятия “наук о культуре” (экономики, социологии, истории и т.д.) неизбежно имеют идеально-типич. характер; вопрос лишь в том, насколько ученый осознает статус и специфику применяемых им понятий и насколько корректно он ими пользуется. И.т. представляет собой особый случай “формообразования понятий, к-рое свойственно наукам о культуре и в известном смысле им необходимо” (Вебер М. Избр. произведения. М., 1990. С. 388).

От родовых понятий, пользующихся генерализирующим методом естеств. наук, идеально-типич. понятия наук о культуре отличаются способом образования: они не выводятся из эмпирич. реальности путем генерализации, а представляют собой мысленные конструкты, дающие “идеальную картину” явлений и процессов. “Речь идет о конструировании связей, к-рые представляются нашей фантазии достаточно мотивированными, следовательно, “объективно возможными” (Там же. С. 391). И.т. конструируются исходя из специфич. иссле-доват. интересов и являются упрощениями действительности; они создаются посредством выделения значимых для исследования черт эмпирич. действительности и совмещения их в единый, логически непротиворечивый идеальный мысленный образ. “Этот мысленный образ сочетает опр. связи и процессы истор. жизни в некий лишенный внутр. противоречий космос мысленных связей. По своему содержанию данная конструкция носит характер утопии... [Она] создается посредством одностороннего усиления одной или нескольких т.зр. и соединения множества диффузно и дискретно существующих единичных явлений..., к-рые соответствуют тем односторонне вычлененным т.зр. и складываются в единый мысленный образ” (Там же. С. 389-390). Единств, принципом отбора элементов и связей при построении И.т. является то, чтобы они были “значимыми в своем своеобразии” и соответствовали особому научному интересу исследователя. Единств, требование к идеально-типич. конструкции — правильность ее построения, то есть ее внутр. логич. непротиворечивость. Соответственно, И.т. отличается от статистич. “среднего значения”, выведенного из эмпирич. действительности, и может сколь угодно отклоняться от эмпирич. реальности: чем более специфич. связи между истор. явлениями интересуют исследователя, тем более велико может быть это отклонение. В реальности И.т. может вовсе эмпирически не обнаруживаться. Отличается И.т. и от гипотезы, хотя может использоваться для построения гипотез. Кроме того, идеально-типич. конструкции идеальны “в чисто логическом смысле” и не могут служить в качестве этич., полит., социальных и т.п. идеалов; в отличие от оценочных суждений, они “совершенно индифферентны”.

При изучении одной и той же истор. реальности может быть сконструировано сколь угодно много И.т.. “... так же, как существуют разл. “т.зр.”, с к-рых мы можем рассматривать явления культуры в качестве значимых для нас, можно руководствоваться и самыми разл. принципами отбора связей, к-рые надлежит использовать для создания идеального типа опр. культуры... Все они являют собой не что иное, как попытку внести порядок на данном уровне нашего знания и имеющихся в нашем распоряжении понятийных образований в хаос тех фактов, к-рые мы включили в круг наших интересов” (Там же. С. 391, 406).

Конструирование И.т. сродни “игре мыслей”, фантазии, и единств, критерием его научной плодотворности является то, “в какой мере это будет способствовать познанию конкр. явлений культуры в их взаимосвязи, в их причинной обусловленности и значении” (Там же. С. 392). Научная ценность И.т. заключается прежде всего в его инструментальной полезности; это вспомогат. понятийное средство изучения социальной действительности, в частности, для истор. науки “средство совершить по заранее обдуманному намерению значимое сведение истор. явления к его действит. причинам” (Там же. С. 403). Помимо эвристич. ценности, И.т. обладают ценностью наглядного изображения изучаемых явлений, связей и процессов. Например, как отмечает Вебер, без идеально-типич. понятий мы никогда не могли бы сформировать идею “христ. веры” в силу многочисл. различий в христ. доктринах и ее специфич. индивидуальных пониманиях.

С т.зр. Вебера, идеально-типич. понятия и конструкты составляют фундамент методологии наук о культуре. Они задают направление формирования гипотез и служат “средством для вынесения правильного суждения о каузальном сведении элементов действительности” (Там же. С. 389). Сопоставление эмпирич. действительности с И.т. позволяет определить ценность (“культурное значение”) тех или иных истор. явлений и установить причинные связи между ними. При этом несоответствие И.т. эмпирич. действительности только повышает его эвристич. ценность. Использование идеально-типич. понятий позволяет постичь истор. реальность во всем ее своеобразии. В качестве примера можно привести разработанные Вебером идеально-типич. конструкции “протестантской этики”, “духа капитализма”, “рационализации”.

Благодаря концепции И.т. Веберу удалось снять старые споры о противоположности номотетич. и идиографич. методов и по-новому установить методол. соотношение между теорией и историей. В зависимости от направленности научного интереса на общие правила протекания событий, не зависящие от их пространственно-временного определения, или на специфич. своеобразие индивидуальных истор. образований Вебер условно разделял “родовые” (социол.) и “генетич.” (истор.) И.т. При этом исчезала прежде существовавшая пропасть между социологией и историей: формальная процедура исследования в обеих одинакова, различны лишь принципы отбора содержат, элементов идеально-типич. конструкций. Это позволило внести в историю элементы генерализации, а в социологии заменить поиск жестких “законов”, к-рым занимались позитивисты, более реалистичным выявлением “типичных” закономерностей, подверженных влиянию “эпохи” и истор. случайности.

Использование методологии И.т. позволяет в опр. мере снять проблему истор. обусловленности знания и обеспечить свободу науки от ценностных суждений. Нет однозначного содержания истории и культуры, каждая эпоха привносит в него свое значение: “в науках о человеч. культуре образование понятий зависит от места, к-рое занимает в данной культуре рассматриваемая проблема, а оно может меняться вместе с содержанием самой культуры” (Там же.С. 407). В этом смысле И.т. всегда представляет собой “интерес эпохи”, выраженный в виде теор. конструкции. “В области эмпирич. социальных наук о культуре возможность осмысленного познания того, что существенно для нас в потоке событий, связана... с постоянным использованием специфич. в своей особенности точек зрения, соотносящихся в конечном итоге с идеями ценностей... “Объективность” познания в области социальных наук характеризуется тем, что эмпирически данное всегда соотносится с ценностными идеями, только и создающими познават. ценность указанных наук, позволяющими понять значимость этого познания...” (Там же. С. 413). Четкое формулирование идеально-типич. конструкций, с к-рыми соотносится в исследовании эмпирич. действительность (“отнесение к ценности”), оберегает науку от привнесения в нее ценностных суждений.

Соглашаясь с тем, что “господство идеально-типич. формы образования понятий... является специфич. симптомом молодости научной дисциплины”, а “зрелость науки... всегда проявляется в преодолении И.т.”, Вебер, тем не менее, отмечал: “Есть науки, к-рым дарована вечная молодость, и к ним относятся все истор. дисциплины, перед ними в вечном движении культуры все время возникают новые проблемы. Для них гл. задачу составляют преходящий характер всех идеально-типич. конструкций и вместе с тем постоянная неизбежность создания новых (Там же. С. 405, 406).

Под влиянием Вебера понятие “И.т.” прочно вошло в словарь совр. социальных наук; получили распространение и такие родственные ему понятия, как “модель” (И. Шумпетер), “парадигма” (Т. Кун, Дж. Ритцер). В наст. время наибольшей популярностью пользуется термин “модель”. Вместе с тем, использование этих понятий и метода конструирования идеальных картин изучаемых явлений вызвало многочисл. возражения, связанные прежде всего с тем, что сам метод содержит в себе богатые возможности для полного отрыва от фактов эмпирич. действительности, а под этикеткой “модели” нередко преподносятся фактически любые суждения; кроме того, часто такие “модели” неправомерно отождествляются с “теориями”. Критика метода построения моделей содержится в работах таких совр. авторов, как П. Коген, П. МакКлелланд, Т. Берджер, Э. Геллнер.