Ежи Тумановский, Роман Куликов Проект «Минотавр» Пролог

Артист быстро шел по длинному темному коридору, не переставая удивляться размерам лабораторного комплекса. Сплошные анфилады однотипных комнат с прочными металлическими дверями, несколько уровней коридоров, которые расходились и сходились, образуя самые настоящие перекрестки, лестницы, воздушные шлюзы, вентиляционные шахты, узкие и забранные решетками, чтобы по ним мог пробираться человек. Пятно фонаря весело скакало по стенам, демонстрируя не просто заброшенность и упадок, но и абсолютную необитаемость комплекса. Когда они еще только планировали эту ходку, Сувенир предупреждал, что здесь запросто могут жить целые колонии мелких мутантов, а то и что-то серьезнее, если сумело найти вход, но сейчас ни малейших признаков жизни видно не было. Видимо, сказывалось присутствие Минотавра, как назвал его спецназовец с простреленными щеками. Мысли вернулись к Лису. Если верить всему, что тот рассказал, то на его долю выпало столько ужаса и тягот, что не каждый с таким справился бы. Поэтому винить его за страх даже в голову не приходило.

Артист размышлял о том, как же такое вообще может происходить? Зачем люди все это творят? Почему не могут жить мирно и спокойно, работать, любить, растить детей? Что с нами, людьми, не так? Какой вообще смысл во всем этом? Но ответа не находил. Коридоры сменялись один другим, всюду царило запустение и непроглядный мрак. О том, что он приближается к операционному залу, его возвестила приторная вонь разложения. Дальше шел крадучись. Артист совершенно не представлял, что будет делать, если существо — Минотавр — окажется там.

Но отступать все равно некуда — либо попытаться что-то сделать, либо подохнуть, как крыса, в пыльных закоулках этого проклятого комплекса.

Здесь, на глубине, не было слышно ни малейшего звука с поверхности. Артист понимал, что, пока наемники не решат, например, взорвать завал, он вообще не будет иметь ни малейшего представления о том, что происходит несколькими уровнями выше. Мысль об этом вызывала приступ клаустрофобии и казалась просто невыносимой; чтобы отвлечься, время от времени Артист даже переходил на легкий бег.

Часто ему попадались метки — кто-то чертил их на стенах рядом с пересечениями коридоров и лестницами обугленной палкой. Широкий коридор, идущий поперек, заставил его остановиться и внимательно осмотреть пол. Кто-то здесь явно ходил, и ходил совсем недавно. Помимо смазанных полос грязи отчетливо виднелись и бурые потеки, словно прошедший здесь человек был ранен. Либо Минотавр тащил к себе в убежище очередную жертву.

Страх засел в животе тяжелым комом. Пришлось даже остановиться, чтобы побороть приступ. После чего он решительно пошел дальше. Буквально через несколько метров ему под ноги что-то попало, и он чуть было не упал в полный рост. Посветив фонариком, он понял, что наступил на несколько крупных костей. Они были разломаны и раздроблены, но самое неприятное заключалось в том, что выглядели относительно свежими. Артист снял автомат с предохранителя и приготовился в случае чего немедленно стрелять. Но никто не спешил нападать на человека, шумно топающего по гулким коридорам и подсвечивающего себе дорогу фонариком.

Вскоре путь Артисту преградила дверь. Подобных дверей он за сегодня открыл уже немало, поэтому, практически не останавливаясь, схватился за штурвал и потянул массивную створку вправо. Как и все предыдущие двери, эта открылась без малейшего скрипа. Артист шагнул в дверной проем и тут же сморщился из-за ударившей в нос вони. Его едва не стошнило. Предупрежденный Лисом, он обмотал лицо припасенной тряпкой, хотя помогало это мало. За дверью тянулся небольшой коридорчик, в конце которого открывалась достаточно большая комната, освещенная неярким мерцающим светом, который давали многочисленные артефакты, в беспорядке лежавшие на полу, как обычный мусор.

Почти сразу в глаза бросился пришпиленный к стене обломком трубы труп капитана Мартыненко — командира Лиса. Ниже у стены лежали тела еще двух спецназовцев.

Еще раз оглядев помещение, Артист не обнаружил никого, напоминавшего по описанию Минотавра. Только посреди комнаты на искореженном железном ящике, в котором с трудом угадывался сейф, застыл в сидячей позе человеческий труп. Что случилось с бедолагой, понять было решительно невозможно, поскольку тело его в неярком свете выглядело неестественно угловатым и словно бы даже изломанным. Непонятен был и тот факт, что тело отлично сохранилось — ни следов разложения, ни намека на пиршество мутантов.

Но задумываться об этом сейчас некогда. Подойдя к погибшим спецназовцам, сглотнув подступивший к горлу ком, он протянул руку и стал прощупывать карманы капитана. Плоть под одеждой проваливалась и казалась ужасающе мягкой. Артист боролся с накатывающей тошнотой, мог вскорости проиграть эту схватку. Наконец он нашел что искал — прямоугольник ключа-карты лежал во внутреннем кармане.

Вынул нож и, переборов себя, срезал застежки «разгруза», потом пуговицы с куртки, запустил руку под нее и двумя пальцами выудил карту. После чего облегченно вздохнул и отошел назад. Случайно он оказался рядом со странным сидячим трупом. Что-то в нем было до ужаса отвратительное и отталкивающее. Такого впечатления не производили даже начавшие разлагаться трубы спецназовцев.

Интуиция подсказывала, что следовало немедленно развернуться и бежать обратно, но что-то темное, сильное — и это нельзя было назвать любопытством — тянуло вперед.

Теперь, когда глаза привыкли к мерцающему освещению, Артист видел, что труп сидит к нему спиной в странной скрюченной позе, словно перед смертью он пытался прижать что-то к животу в районе печени. Память услужливо подсказала, что сталкеры иногда прибегали к регенерирующей силе артефактов, чтобы в десятки раз ускорить процесс заживление тяжелых ран. А что, если артефакт еще работает? Тогда он смог бы отнести его Сувениру и очень быстро улучшить их общие шансы на выживание.

Осторожно, чтобы не зацепить случайно ни один из артефактов, лежащих на полу вокруг мертвеца, Артист подался вперед.

— Извини, приятель, — сказал он, кладя руку на плечо трупа, — я должен посмотреть, что там у тебя спрятано.

В следующий миг дыхание его перехватило: рука мертвеца была теплой! Но сделать выводы он не успел. Голова «мертвеца» резко повернулась, и на Артиста уставились полные ярости разноцветные глаза.

Наверное, когда-то это существо было человеком. Но сейчас только жуткий человекоподобный монстр смотрел в упор на окаменевшего от ужаса Артиста. Этот взгляд словно вымораживал все человеческое, оставляя трепыхаться от ужаса бесконечно испуганное животное, случайно имеющее сходство с человеком. Несколько секунд Артист вообще ничего не соображал, готовый даже умереть, лишь бы не видеть этого страшного взгляда.

— А-а… — сумел прохрипеть он наконец сухим горлом и дернул вверх руку с зажатым в ней автоматом.

Он бы все равно не сумел выстрелить, слишком парализованный примитивным ужасом, но монстр, оказывается, отлично понимал, чем ему грозит железка в руке человека. Страшной силы удар обрушился на плечо Артиста, и тот полетел спиной вперед, инстинктивно группируясь, чтобы не разбить голову об пол.

Лишь по счастливой случайности он не упал ни на один из раскиданных повсюду артефактов. От жесткого приземления на холодный бетон несколько секунд он не мог дышать, а плечо, на которое пришелся удар монстра, онемело и начинало медленно наливаться пульсирующей болью. Зато от того бесконечного ужаса, который еще несколько секунд назад мог запросто свести с ума, не осталось и следа. Страх перед монстром остался, но теперь появилось и стремление выжить любой ценой.

Оскалившись, Артист извернулся и поддал ногой один из артефактов в сторону поднимающегося на ноги мутанта. Сверкающий всеми оттенками радуги угловатый камень пролетел мимо чудовища и укатился в дальний угол. Взгляд монстра словно прилип к движущемуся предмету, голова повернулась вслед артефакту, и Артист воспользовался этим, чтобы сперва встать на четвереньки, а потом и вовсе подняться на подрагивающие ноги.

Ушибленная рука болела, но, кажется, не была сломанной, и он принялся яростно растирать ее, пытаясь вернуть чувствительность. Тяжело дыша, Артист медленно пятился назад, довольно громко шаркая по полу ногами, но монстр его, кажется, не слышал: он так и смотрел на радужный артефакт, замерший в дальнем углу.

Вскоре Артист сумел пошевелить пальцами ушибленной руки. Автомат, отлетев после атаки чудовища к стене, лежал достаточно близко, чтобы его можно было попытаться достать в коротком рывке. А там уже как повезет. Патрон-то в стволе, и с предохранителя оружие он снимал. Так что останется лишь направить на мутанта и высадить как можно быстрее всю обойму. Тогда будет шанс. То, что это тот самый Минотавр, стало понятно сразу, только вот по описанию Лиса Артист представлял его в разы больше и мощнее.

Монстр продолжал смотреть на укатившийся в угол артефакт, и было что-то абсолютно неестественное в этом интересе чудовища к цветастому камню. Судя по комплекции, мутант и будучи человеком обладал хорошей физической формой. Именно на крепком костяке и мощных сухожилиях выросли впоследствии пугающие бугры мышц, защитившие тело монстра от верной гибели, — Артист видел теперь, что тело чудовища буквально утыкано острыми камнями. Многие из них торчали наружу, окончательно разрывая и без того ветхую одежду, а кое-где, судя по мощным буграм, даже вросли внутрь, покрывшись сверху жесткой заскорузлой коркой ороговевшей кожи.

Артист сделал осторожный шаг в сторону автомата. Монстр медленно повернул голову и посмотрел на него. Грудь Минотавра медленно поднималась и опускалась в такт дыханию. В боку, за который он раньше держался рукой, торчал белый матовый камень. И если расположение органов у мутанта все еще совпадало с человеческим, то камень торчал прямо из печени. Стараясь даже не дышать, Артист скосил глаза, оценивая расстояние до своего оружия. Он понимал, что, если прыгнуть по-волейбольному, плашмя, можно дотянуться. Оставался вопрос, успеет ли он потом выстрелить, прежде чем монстр прыг-нет ему на спину.

Но размышлять над этим вопросом времени не осталось. Резко дернувшись вперед, Артист толкнулся ногами и бросился на бетонный пол, словно пытался прокатиться по нему, как по льду, на животе. Почти синхронно с ним рванулся к автомату и мутант. Сильный удар почти выбил из Артиста все дыхание, но он все-таки дотянулся до своего оружия и даже сумел правильно схватить его для стрельбы, но в тот же миг страшная сила подняла его в воздух прямо за ворот куртки. Ткань передавила горло, но Артист еще кое-как мог дышать и с ужасом смотрел на гору мышц, изуродованную каменными осколками, безобразно торчащими из жутких рубцов. Монстр без видимых усилий держал Артиста перед собой за воротник и, страшно скалясь, разглядывал человека в упор. От мутанта воняло какой-то тухлятиной и, как ни странно, озоном.

Автомат выпал из ослабевшей руки и брякнул о бетонный пол. От этого звука монстр словно взбесился. Жутко взревев прямо в лицо Артисту, чудовище схватило второй рукой свою жертву за голову и начало поворачивать вправо, словно собираясь насильно показать что-то интересное. Но, судя по острой боли в натянувшихся жилах и похрустыванию шеи, в его ближайшие планы входило лишь медленно открутить Артисту голову.

— Сувенир! — заорал Артист внезапно прорезавшимся голосом. — Сувенир, помоги!!

Сувенир не мог прийти к нему на помощь, поскольку едва живой лежал где-то несколькими этажами выше. И от этой мысли Артисту стало вдруг горько и тоскливо. Ведь больше помощи ждать было неоткуда.

Однако хватка монстра внезапно ослабла. Он убрал вторую руку от головы и стянул вниз тряпку, закрывавшую лицо Артиста, после чего поднес его за ворот куртки прямо к своей морде. Одна ужасная гримаса сменяла другую, словно чудовище вдруг озаботилось показать молодому человеку весь набор обезьяньих ужимок.

Ужасное лицо казалось разделенным надвое, будто слепленное из разных частей. Разные брови, глаза, крылья носа…

— А… а… а… — пробулькало чудовище, страшно кривя покрытые многочисленными рубцами губы и бешено вращая глазами. — Ар… Аррр… Артист!

Если бы собственная куртка вдруг заговорила бы с Артистом, он и то удивился бы меньше. Собственно, чувство абсолютного шока и нельзя было назвать удивлением — монстр, произносящий его имя, ввел его в такой же ступор ощущения нереальности происходящего, как совсем недавно уже пугал его до полного онемения.

— Ар-тист, — гораздо увереннее рыкнул монстр, в упор глядя на парня страшными разноцветными глазами и обдавая его зловонием своего смрадного дыхания. — Не при-знал? Ар-тист!

— Я… — сдавленно попытался просипеть Артист. — Я… не… могу…

Чудовище резко разжало пальцы, и Артист рухнул прямо к его ногам, обутым в драные армейские ботинки.

— Э-то сколь-ко же… я тут… — пробормотал монстр и вдруг резко присел на корточки, снова заглядывая в глаза Артисту. — Не при-знал?

Говорило чудовище медленно, странно коверкая звуки, но притом вполне отчетливо.

— Ааааа… как я могу признать… эээ… вас? — проблеял Артист, смутно соображая, что, кажется, угроза непосредственной смерти чудесным образом миновала.

— Стран-но. — Монстр скривился, видимо, пытаясь изобразить саркастическую улыбку.

— Я? — поразился Артист. — А, я понял! Вы меня с кем-то перепутали!

— Да нет, — гораздо увереннее сказал монстр, буквально на глазах восстанавливая способность говорить. — Я мог бы ошибиться, глядя только на лицо. Но как только услышал твой голос, все сомнения пропали сразу. Надо же. Артист. Какая интересная встреча.

— Да кто вы такой? — в страхе спросил Артист, расслышав в голосе мутанта кровожадные нотки. Кем бы ни был монстр, где бы ему ранее Артист ни перешел дорогу, в любом случае кошмар неминуемой смерти снова поднялся перед парнем в полный рост.

— А ты… напряги память, — вкрадчиво сказал монстр. — Развалины старого дома. Раненый, придавленный камнями и деревянной балкой человек. Просит лишь помочь ему выбраться. Он готов заплатить что угодно, лишь бы его не оставляли на верную смерть. Неужели не помнишь?

Артист ощутил, как стремительно приливает к голове кровь. Происходящее не могло быть реальностью, это явно лишь страшный сон. И в этом сне человек, которого он когда-то бросил на верную смерть, не просто выжил, но и вернулся, чтобы отомстить. Надо было срочно проснуться, ведь страшное чудовище сидело напротив, и в его странных глазах разгоралось зловещее пламя жажды убийства.

— Это не можешь быть ты, — с ужасом выдохнул Артист.

— Да ладно? — неожиданно усмехнулся монстр и, схватив парня за отвороты куртки, рывком поставил на ноги. — Ну и кто же я тогда по-твоему, фраерок?

Артист вдруг понял, что было бы намного лучше, если бы чудовище убило его сразу. Тот ужас, что стремительным валом накатывался на него сейчас, мог легко дать фору всем страхам предыдущей жизни вместе взятым. Артист решил использовать это себе на пользу. Быстро настроился и совершенно неожиданно расплакался, чувствуя, как собственные рыдания словно открыли внутри какой-то клапан для сброса внутреннего напряжения.

— Прости, Барс, — сквозь всхлипы бормотал он опешившему монстру. — Я же тебя оставил только потому, что боялся чуть ли не сильнее, чем того урода! Ты же все время так смотрел, словно хотел зарезать в любой момент! А когда тебя завалило, я же видел — у тебя были ноги раздроблены! Что я мог сделать, даже если вытащил бы тебя? Ты же здоровяк был, мне тебя даже не утащить было! Что бы ты сам сделал на моем месте? А ведь еще рядом шел бой, и надвигалась ночь! А кругом не парк отдыха, а Зона! Я очень, страшно, немыслимо виноват перед тобой, но прошу, заклинаю, прости меня!

Озадаченный Барс смотрел на бьющегося в рыданиях сталкера, и на лице его проступало странное выражение. Внезапно лицо мутанта дрогнуло и сморщилось в ужасной гримасе. Все еще всхлипывающий Артист услышал странное подвывание и с недоумением уставился на Барса, смаргивая слезы. А посмотреть было на что. Барс тоже плакал.

Уродливое лицо исказилось судорожной мукой, а из неморгающих глаз по щетинистому лицо ползли светлые капли слез. Звуки же, словно против воли исторгаемые глоткой получеловека, больше всего походили на звериный скулеж.

— Эй, ты чего? — не веря собственным глазам и ушам, спросил Артист.

— Какая же ты все-таки сволочь! — с яростью сказал Барс, стирая грязной рукой, видимо, совершенно непривычную влагу с лица. — Все, что со мной случилось потом, — это из-за тебя! Из-за твоей трусости!

Артист ощутил, как его горло сдавила железная хватка, и захрипел, содрогаясь от боли и ужаса.

— Как бы я хотел удавить тебя прямо сейчас, — процедил сквозь зубы Барс. — Но мне нужна помощь. И больше никто мне не поможет.

Он отпустил Артиста и даже оттолкнул от себя, а потом просто уселся на пол, закрыл лицо руками и затрясся в уже вполне человеческих рыданиях.

Артист торопливо отполз в самый дальний угол и оттуда со страхом смотрел за переменами в настроении старого знакомого. Чего ждать от человека-мутанта, было совершенно непонятно. Он сидел так, что закрывал дорогу к выходу из комнаты. А пистолет остался лежать там, где Артист его выронил, — рядом с Барсом.

Прошло несколько минут. Плечи Барса перестали содрогаться, а вскоре он и вовсе отнял руки от лица и повернул голову так, что Артист видел его теперь в профиль.

— Ты ошибся, — сказал он, продолжая смотреть не на Артиста, а куда-то в сторону. — Мои ноги не были раздроблены. Хотя…

Он усмехнулся, провел рукой по лицу, но головы так и не повернул.

— Твою мать! Я уже и забыл, за что ты получил свое прозвище! Ты же долбаный, мать твою, артист! Я-то подумал, что ты обделался от страха, вот и насочинял, что увидел мои ноги. А ты просто… играешь, сучонок! Хотя, по большому счету, ты прав. У меня было много серьезных ран. И, разумеется, я был не жилец. И если бы не проклятие… Если бы я не заразился способностью вживлять в себя артефакты, то конечно бы умер. Что с тобой. Что без тебя. Ты соврал из страха, но сказал правду. Странно, да?

Барс повернул голову и посмотрел на Артиста. Тот лишь сумел осторожно кивнуть. Поняв, что его обман раскрыт, он и вправду испугался. Барс снова отвернулся, но продолжал говорить:

— Я научился вживлять в себя артефакты. Это меня спасло. И это же меня убивает. Посмотри на мое тело. Во мне больше двадцати килограммов всевозможных камней. Во всяком случае, я хочу верить, что все это просто чудесные камни и ничего больше. Я могу бегать, как самый лучший спортсмен, и поднимать тяжести. Я могу голыми руками задушить любого мутанта. Даже самого здорового. Я могу не дышать час или два. Но я не могу выйти из этой гребаной Зоны!

Последние слова Барс буквально выкрикнул и после этого замер, словно стараясь успокоиться.

— Сперва это было интересно и весело. Я даже старался никого без нужды не убивать. Странно для настоящего убийцы, правда?

— Правда, — чуть слышно просипел Артист, опасаясь, что, не дождавшись нужной ответной реакции, Барс снова придет в ярость.

— Они стреляли в меня, а я просто убегал и прятался. И воровал еду. Я! Барс! Воровал еду! Несколько месяцев назад я себе такое и представить бы не смог. Но воровал, чтобы не убивать. Ты, наверное, думаешь, что я это говорю, чтобы выглядеть хорошим в твоих глазах? Нет, совсем нет. Мне плевать, как я выгляжу. Особенно для тебя. Я убивал потом много раз, и мне это нравилось. Но вначале я еще хотел покончить со всем этим и вернуться обратно в большой мир. Даже готов был вернуться на кичман и отсидеть любой срок за побег. Лишь бы подальше отсюда. Не свезло.

Он замолчал, и лишь тяжелое дыхание выдавало сильнейшее волнение. Артист вдруг понял, что мутант разговаривает вовсе не с ним, а с самим собой. Артисту же здесь отводилась роль немого слушателя. Зрителя на спектакле, куда его никто не звал. В лучшем случае ему разрешалось подавать реплики, чтобы спектакль мог продолжаться. Но главное заключалось в том, что пока беглый зэк говорил, он не думал о мести Артисту. И это давало определенные шансы на успешный исход дела. Надо было просто дать ему возможность выговориться.

— Как же ты выжил? — осторожно спросил Артист, стараясь говорить ровно и с легким интересом случайного зеваки. — Неужели по Зоне ходит столько сталкеров, чтобы их запасов хватало на пропитание?

— Нет, это совсем крохи, — рассеянно ответил Барс, думая о чем-то своем. — Когда артефакт подлечивает рану или дает силу, аппетит просыпается просто зверский. Такое сталкерским пайком не потушишь. Я научился охотиться. Сперва как человек. Стрелял из автомата с большого расстояния. А однажды, когда кончились патроны, просто бросил камень и зашиб насмерть кабана с двумя пятачками. Очень был вкусный этот самый первый кабанчик.

— Так ты питаешься дикими свиньями? — спросил Артист.

Барс посмотрел на Артиста и неожиданно усмехнулся.

— Ну, если считать, что для меня все в этом лесу что свиньи, — то да. В моем рационе свинина каждый день.

На секунду Артисту показалось, что беглый зэк намекает на людоедство, и от нового приступа страха его буквально затрясло изнутри.

— Да не трусь, людей не жру, — правильно понял его взгляд Барс. — А вот любую другую тварь — запросто. Люди обычно не едят — брезгуют или боятся, — поэтому пищи у меня всегда полно. Кстати, водится тут одна зверюга на болотах, ростом выше меня, устраивает засады, сидя по ноздри в воде. Так вот в основании языка у нее такое нежное мясо — просто объедение.

Артист почувствовал приступ тошноты.

— Вот и получается, что все вроде неплохо. Пока в зеркало не посмотрюсь. Или не попытаюсь выйти за пределы Зоны. Вот тогда все сразу очень плохо становится.

Он вдруг резким, почти неуловимым движением поднялся на ноги, повернулся к Артисту и без напряжения, словно паутину, сорвал с себя остатки рубахи и, видимо, куртки, оставшись по пояс обнаженным.

— Посмотри на меня и скажи: я еще человек? Только говори правду. Я услышу, если ты солжешь. И тогда я убью тебя, несмотря ни на что. — Барс смотрел на Артиста так пристально и требовательно, что было понятно: задан вопрос, который может определить очень многое в дальнейшей жизни обоих собеседников.

Артист как зачарованный смотрел на гипертрофированные бугры мышц, потемневшую, словно от сильного загара, кожу и десятки еще более темных пятен, каждое из которых являлось некогда местом проникновения инородного для человеческого организма объекта, проще говоря, артефакта, которые обычно даже голыми руками брать не рекомендовалось. Как и лицо, тело Барса будто слепилось из двух разных. Половинки отличались формой мышц, оттенком…

Между двумя соседними камнями, торчащими откуда-то из-под ребер, вдруг с коротким треском проскочила синяя искра. Артист вздрогнул и быстро сказал:

— Нет, Барс. Я не думаю, что тебя еще можно назвать человеком в биологическом смысле.

— Вот и я не думаю, — тоскливо сказал Барс и устало опустился на пол. — Ты бы видел меня с неделю назад. Как еж ходил. Это еще большая часть отработала свое, и я их удалил. Сейчас только четырнадцать осталось, самых нужных. Но вскоре мне захочется добавки. Я долбаный артефактовый наркоман.

Он засмеялся. Но потом внезапно прекратил и снова посмотрел на Артиста, будто что-то задумал. По его двойному лицу сложно определить, какие именно эмоции он в данный момент испытывает.

— Но человек — это ведь не обязательно строгое следование биологическим канонам, — осторожно сказал Артист. — Я, конечно, не знаю, что ты чувствуешь, но в мире живут миллионы калек. Многие из них имеют протезы из металла и пластика, которые вживлены в тело. Их никто не перестает считать людьми. Потому что суть человеческая определяется не материалом, из которого сделаны органы.

Барс поднял голову, и Артисту вдруг показалось, что в глазах у него проскочила почти такая же синяя искра, как только что между артефактами.

— Ты и правда так думаешь? — с надеждой в голосе спросил Барс. — Ты считаешь, что у меня есть шанс?

— Шанс есть всегда, — твердо сказал Артист, хотя даже примерно не догадывался, что имеет в виду Барс.

— Спасибо, что поддержал, — дружелюбно улыбнулся Барс и быстрым движением схватил Артиста за ногу и подтащил к себе. — И ты прав — ты не знаешь, что я чувствую и чувствовал каждый раз, уродуя свое тело, — говорил беглый зэк, сверкая глазами. — И раз у меня есть шанс, то он есть и у тебя — испытать все мои ощущения. Это не передать словами, не описать, не выразить! Да. Да… Ты узнаешь, поймешь, что это такое, почувствуешь, как тебя раздирает на части, — злобно скалился Барс. — Сейчас, сейчас…

Он оглядывался вокруг в поисках артефакта. Наконец увидел и пошел за ним, волоча за собой Артиста. Бросил его на пол возле какой-то зловонной кучи, из которой торчали кости, провода, ржавые железки и свежие потроха, придавил коленом, а сам пошарил рукой с торчащими из предплечья иглами где-то между разбитых компьютерных системных блоков. Вытащил оттуда продолговатый зазубренный артефакт, переливающийся темно-бордовым. Замахнулся, но, прежде чем ударить, сказал:

— А знаешь, что я думаю, Артист? Ты здесь не случайно! Не просто так вернулся! Это ОНА тебя привела. Хочет, чтобы я передал свою ношу тебе! Взял все, что ОНА дала мне, и вручил тебе! Да, да, Артист! Так и есть! Ты тоже понимаешь это?! Понимаешь? Да, конечно, понимаешь, ведь иначе зачем ты здесь?!

Ответить безумцу все равно не было никакой возможности, колено так сильно давило на грудь, что едва удавалось дышать.

Барс еще с минуту поразмышлял, потом многозначительно выпятил свои странные губы, еще раз кивнул сам себе, бросил артефакт и вместо него выдернул один из своего тела. Более мерзкую картину сложно даже представить. Артефакт в той части, что сидела в теле Барса, был покрыт кровавым шевелящимся мхом. И этим отвратительным предметом беглый зэк собирался проткнуть Артисту грудь. Барс замахнулся, Артист истошно закричал и выставил руку в жалкой попытке предотвратить неизбежное.

Вдруг сбоку появилась фигура в сером от пыли камуфляже и стремительным ударом сбила Барса в сторону.

С удивлением в своем спасителе Артист узнал Сувенира. Ведь тот должен сейчас лежать в соседнем здании, а не изображать из себя здесь супергероя.

— Здорово, ублюдок, не ждал, нас, мразь мутантская! А мы припеееерлись! — вопил Сувенир и с бешенством вколачивал носок своего ботинка в ребра Барса.

В дверях появился Лис. Увидев тела товарищей, оторопело замер. Гамма чувств отразилась на лице. Но все это Артист видел словно со стороны. Он еще не пришел в себя после испытанного шока. Страх лишил воли и сил. Тело не слушалось, мозг едва работал.

Тем временем Барс перешел в атаку. Его удар отбросил бывшего командира квада на поваленные стеллажи. Потом он распрямился, расправил плечи и растянул губы в ухмылке. Рана на его плече от извлеченного артефакта уже не кровоточила.

Не обращая больше внимания на поверженного Сувенира, он направился к Артисту.

Только вот квадовца рано было списывать со счетов. Нащупав под рукой металлический обломок, Сувенир взялся за него обеими руками, спрыгнул со стеллажей и обрушился на ненавистного мутанта. Острый край импровизированной металлической палицы разрубил ключицу. Барс взвыл. Прижал железку рукой и ломанулся вперед, намереваясь вырвать ее из рук противника. Но, к всеобщему удивлению, этого не произошло. Бывший командир квада почти упал, но оружие из рук не выпустил.

— Ты, сука, один, а нас четверо! — заорал он с безудержным весельем. — Навались, мужики!

Подпрыгнул, уперся в Барса ногами и дернул на себя.

Палица вышла из тела с куском мяса. Сувенир плашмя грохнулся на пол и залился хохотом.

В нем словно действительно сейчас сидели четыре человека. Хотя, скорее всего, банально — полфляги отвара.

Тем не менее это приносило свои плоды. Кажется, Барс был напуган. И эта картина привела Артиста в чувство.

Он постарался подняться.

Ноги походили на вату, того и гляди подломятся и он снова окажется на полу. Лис тем временем тоже немного скинул оцепенение и принялся искать что-то на полу.

Барс осмотрел всех троих по очереди и решил, что прежде всего стоит заняться квадовцем. Одним прыжком оказался рядом с ним и ударил кулаком сверху. Сувенир снова удивил всех — увернулся.

В том месте, где он только что находился, в бетонном полу появилась вмятина. А квадовец уже был на ногах и скакал, как заправский боксер. Теперь уже его кулаки обрушились на голову мутанта. Почти каждый удар достигал цели.

— Потанцуем, крошка, — комментировал Сувенир, продолжая атаковать. Барс схватил первое, что попалось под руку, — кусок крышки от стола, — и врезал в ответ.

Удар отбросил квадовца в кучу артефактов. Мутант тут же подскочил к нему, придавил коленом и принялся бить.

Еще немного, и он бы просто размозжил Сувениру голову. Со стороны входа в помещение грохнули выстрелы. Пули попали Барсу в спину, сбросив с окровавленного квадовца. Лицо того превратилось в кровавую кашу, но он все еще был жив.

Лис продолжал стрелять. Барс поднял металлический лист, закрылся им, как щитом, в несколько прыжков преодолел расстояние до спецназовца и ударом отправил к стене.

Более-менее в себя пришел и Артист. Совладав наконец с собственным телом, он попытался поднять свой автомат, но мутант опередил его — отбросив в сторону свой щит, он схватил оружие и, глядя прямо в глаза Артисту, разломал ствол на части.

— Эй, ублюдок! — Сувенир улыбнулся окровавленным ртом из кучи артефактов. — А смотри, что у нас есть!

И с довольной, совершенно счастливой миной он показал Барсу две половинки взрывного артефакта.

Мутант, видимо, не догадывался, что это значит, потому что направился к командиру квада. Именно так — «командир квада». Артист уже не мог думать о нем как о «бывшем», потому что в этот момент его квад был с ним в полном составе, пусть и в грезах, навеянных отваром. Сейчас Сувенир походил на один из тех заброшенных домов, о которых думал Артист во время остановки в дачном поселке. Он снова обрел себя, вернул смысл своего существования. Он жил.

Квадовец повернулся к нему с прежней счастливой улыбкой.

— Артист… — Сувенир ободряюще кивнул. — Беги.

Артефакты в его руках сошлись и стали единым целым. В этот же момент Барс рванулся вперед, по пути подхватил какую-то железку и обрушил ее на голову противника.

Сувенир умер мгновенно. Шар артефакта выпал из его рук и тяжело ударился об пол, как будто весил сотню килограммов.

Мутант развернулся и сделал пару шагов к Артисту и Лису. Бежать бесполезно. На что-то надеяться — тоже. Осталось только подобрать сопли, вооружиться собственным страхом и постараться продать свою жизнь как можно дороже.

Взглядом Артист принялся искать что-нибудь подходящее на роль оружия, как вдруг услышал стоны. Поднял глаза и увидел, что Барс остановился в нескольких шагах от них, извивается, схватившись за голову, и стонет от боли. Потом неожиданно замер, согнувшись пополам, и резко распрямился. Сложилось такое впечатление, что сейчас перед ними стоял совершенно другой… человек? Другое существо?

Мутант посмотрел сначала на Лиса.

— Я же велел тебе убегать! Почему ты еще здесь?! — заорал он, потом повернулся к Артисту и замер в удивлении. — Я тебя знаю!

— Да, я…

Монстр одним прыжком оказался возле Артиста, схватил за грудки одной рукой и оторвал от пола.

— А вот тебе, пожалуй, лучше остаться.

Поведение Барса вообще потеряло какой-либо смысл. Складывалось впечатление, что он страдает от нескольких психических расстройств сразу.

— Это ты напал на меня вместе с ним! Только хочу тебя огорчить: у вас ничего не вышло!

Краем глаза Артист уловил какой-то отблеск за спиной мутанта, перевел взгляд и увидел, что над обезглавленным телом Сувенира переливается оживший шар взрывного артефакта. Улыбка пробежала по губам.

— Не вышло тогда — выйдет сейчас, ты, мразь поганая! — Неминуемое приближение смерти придало храбрости. — Жаль, что Бриг тогда тебя не прикончил. Ты меня обвиняешь в том, что стал таким? Но это — твой истинный облик! Ты — нелюдь, Барс. Не человек. Ты заслужил то, что получил! И если бы мне пришлось делать выбор еще раз — вытащить тебя из-под обломков или помочь Бригу, — я снова протянул бы руку настоящему человеку. И хотя он выглядел точно так же, как ты сейчас, — весь утыкан артефактами, изуродованный мерзким экспериментом, — вы с ним ни капли не похожи.

Кулак, держащий его, вдруг разжался, и Артист оказался на полу.

— Да, это я оставил тебя под грудой кирпича истекать кровью, — продолжал он свою смертоносную браваду. — Желаешь отомстить мне? Вот он я, начинай!

Мутант стоял не двигаясь, моргая и хмурясь.

— О чем ты говоришь? Когда это ты мне помогал? И откуда знаешь, как меня зовут? — спросил вдруг он.

И снова момент непонимания выбил из колеи. Барс будто не слышал, что ему говорили. Точнее, слышал, но понимал как-то по-своему.

Воспользовавшись моментом, Лис начал потихоньку подбираться к лежащему неподалеку автомату. Артист заметил маневр спецназовца и постарался отвлечь внимание на себя. Поднялся, отряхнулся, поправил одежду и, вспомнив вдруг, как изображал для Кнопы — вышибалы из бара «Шляпа» — известного актера, решил снова примерить на себя тот образ. Выпятил челюсть вперед и произнес:

— Знаешь, если мне предстоит сейчас умереть, то я сделаю это со словами: «Жизнь — замечательная штука». Чего-то я успел добиться, чего-то — нет, но главным своим достижением я считаю то, что ты сгниешь здесь — в Зоне, потому что уже никогда не сможешь выбраться отсюда. Благодаря мне в мире стало меньше на одну мерзкую тварь…

— Почему ты так сказал? — вдруг повысил на него голос Барс. — Почему сказал, что помог мне?

Лис уже подобрался к оружию. Еще немного, и, может быть, спецназовцу удастся всадить пару пуль в башку этому ублюдку…

— Не делай этого. — Барс повернулся к Лису. — Я велел тебе уходить, боец.

В этот момент Артист увидел лицо мутанта в профиль и обомлел. Вдруг все встало на свои места. Мозаика сложилась в цельную картину, и вместе с этим покинуло ощущение реальности происходящего. В то, о чем вопило подсознание, разум просто отказывался верить. Этого просто не могло быть!

— Бриг? — позвал Артист осторожно.

Мутант посмотрел на него. Словно два разных лица, наползающих друг на друга… глаза: один голубой, другой зелено-коричневый… меняющиеся голоса…

Страшно. Жутко. Невероятно. Но…

Лис подхватил оружие, еще мгновение — и прозвучал бы выстрел, но Артист выставил руку в останавливающем жесте и воскликнул:

— Нет! Не стреляй!

Спецназовец замер, с непониманием глядя на него.

— Бриг? Это ты?!

— Откуда, мать твою, ты меня знаешь?! — заорал мутант, снова хватая его и сильно встряхивая.

— Да оттуда! — закричал в ответ Артист. — Оттуда, что я спас тебя после драки с Барсом в том здании, волок на себе до поселка, где мы встретили Варяга и Искру, затем нас поймал Сувенир со своим квадом, а потом мы все вместе отбивались от херовой тучи мутантов! Ты не помнишь?

— Я не могу этого помнить, потому что этого не было!

— Было! — Он орал в голос, позабыв о страхе, взрывном артефакте, набирающем силу, вообще обо всем. — Было! Потому что сюда я пришел отомстить за то, что сделали с тобой, за то, в кого превратили своим долбаным экспериментом по вживлению артефактов в человека, за того, кого считал своим другом! Понял?! За тебя!

— Но… — Лицо мутанта задергалось. — Я тебя не знаю… Помню только схватку с Ним, а потом… это.

Обвел взглядом операционный зал и вздрогнул.

— Я — Артист, твой друг.

Мутант ухмыльнулся:

— Друг, говоришь? — Голос снова принадлежал Барсу. — Ну, тогда, друг, думаю, ты не откажешься помочь мне выбраться из этой долбаной Зоны?

— Лис, стреляй!

Первая пуля попала в плечо мутанту, заставив выпустить Артиста, вторая в шею. Следующего выстрела не последовало — патроны закончились. Но и двух хватило: схватившись за горло, Барс валялся на полу, а из-под пальцев хлестала кровь.

Артист, все еще не придя в себя от случившегося, смотрел на него, пытаясь разглядеть черты Брига. Но та часть лица оказалась прижатой к полу.

— Валим, Артист, валим! — Лис отбросил пустой автомат и рванул прочь из зала.

Бледно-золотистый шар над трупом квадовца уже начал разрастаться, внутри него шли процессы, которые не остановить. Несколько секунд Артист боролся сам с собой, но потом побежал вслед за спецназовцем, на ходу открывая на экране детектора схему коридоров. Догнал, и дальше передвигались вместе. Не оглядываясь, не останавливаясь, не думая ни о чем, кроме побега из этого лабиринта. Остановились только у самого выхода, перед аномалией, перекрывшей коридор. Лис отлично ее помнил, и как аккуратно пройти мимо — тоже. Потом дверь запасного выхода, а за ней влажный утренний лес, щебетание птиц, хмурые тучи, застилавшие небо, и… свобода.

Отойдя метров на пятьдесят от входа в комплекс, оба, не сговариваясь, остановились. Лис стоял, опираясь о дерево, потом задрал голову и закричал. Хрипло, протяжно, выпуская все скопившееся отчаяние, всю безысходность и уныние.

Артист же снова задумался о том, как же такое могло произойти? Как Барс и Бриг вдруг стали одним существом? В подсознании всплыли все детали той давней их драки. Артефакт, торчащий из груди беглого зэка, залитого кровью Брига… кровью, способной приживлять артефакты. Тогда Артист об этом еще не знал, но теперь, кажется, логическая цепочка выстроилась. Вместе с кровью в Барсе оказалась ДНК Брига, и под воздействием артефактов началось постепенное слияние… Если предположить, что каждая молекула содержит полную информацию о человеке, включая воспоминания, то вполне логично, что нынешний Бриг не помнил, что происходило после драки.

— А этот артефакт когда должен сработать? — прервал его размышления Лис.

— Я не знаю, — с тревогой оглянулся назад.

Низкий гул донесся издалека, земля под ногами качнулась. Артист переглянулся со спецназовцем и сразу пошел вперед. Но далеко уйти не удалось. Новый толчок, в разы сильнее предыдущего, швырнул обоих на землю. Страшный грохот ударил по ушам. От раздавшегося звука заломило кости и свело зубы. Все вокруг закачалось и затряслось. Стали падать деревья, с треском ломаясь, попадая в аномалии, разлетаясь крупными кусками и мелкими щепками. Словно тысячи орудий вели обстрел. Хлопки, вой, визг, трясущаяся земля… Ужас наполнял каждую клеточку тела. Хотелось сбежать из этого кошмара, но некуда. Вместе с Лисом они доползли до небольшого углубления среди корней уже упавшего дерева, спрятались там и, закрывая голову руками, орали, срывая глотки, но все равно не слышали собственных голосов. Артист зажмурился, поджал ноги и, устав кричать, начал молиться. Односложно и бесхитростно, но искренне и неистово. Перед внутренним взором проносились все события этой ходки, начиная от погони в тумане и заканчивая побегом из лабораторного комплекса. Столько всего пришлось пережить, что даже не верилось. И в какой-то момент он понял, что бояться смысла нет. Он выполнил важнейшую миссию своей жизни.

И тогда пришло спокойствие. Он представил Свету и Гришку. Как они сейчас завтракают, ждут его и надеются, что у него все будет хорошо. Сильно захотелось их увидеть. Обнять Свету, потрепать по голове Гришку, всегда так увлеченно слушающего рассказы о сталкерских похождениях…

Когда все закончилось, они еще какое-то время не вставали, приходя в себя. Первым оклемался Лис. Поднялся и сделал несколько шагов на подкашивающихся ногах. На всякий случай похлопал по рукам-ногам, чтобы удостовериться в отсутствии ран.

— Вот это ни хрена…

Артист тоже поднялся и увидел, что так удивило спецназовца.

Лес будто выкосили. Лишь редкие деревья смогли устоять и теперь стояли накренившись, оплакивая печальную участь сородичей. У Сувенира была теперь достойная могила — это место будут знать все сталкеры, как и о человеке, который стал причиной его появления.

Картина напомнила Артисту одну ночь в лесу. Когда он, Барс и их проводник Лыка остановились на ночлег и Барс неосторожно выбросил пустую консервную банку. Просто кинул в темноту самую обыкновенную жестяную банку. И попал ею в аномалию, запустив тем самым цепную реакцию. Тогда они словно под артобстрелом побывали. Только по счастливой случайности никто не пострадал. Хотя… Теперь Артист не был уверен, что случайность действительно была такой уж счастливой. Он совершенно не возражал бы, если бы Барса расплющило одним из стволов, которыми в ту ночь швырялись разряжающиеся аномалии. Да и Лыку можно было бы заодно прихлопнуть… Лыка!

Артист аж присел. Память снова отправила его в прошлое, но на этот раз всего на несколько дней назад. В больницу, когда он приехал забирать Сувенира и узнал о местонахождении лаборатории. Человек возле палаты раненого военстала, в вещах которого Артист нашел карту, показавшийся знакомым. Это же Лыка! И пусть лица увидеть не получилось, но вне всяких сомнений неизвестный в коридоре — бывший их с Барсом проводник. А еще вдруг стало ясно, кому принадлежал голос таинственного пятого преследователя. Наемниками руководил Лыка!

— Ах ты… смешной! — вспомнилось любимое словечко бывшего проводника.

— Что? — спросил Лис.

— Нет, нет, ничего. Просто кое-что встало на свои места.

— Да? — хмыкнул Лис, разглядывая последствия взрыва артефакта. — Странное же у тебя представление о порядке.

— Это не у меня представление, это порядок странный. Пошли?

Они продолжили путь. Идти стало и легче, и труднее одновременно: деревья, обломки стволов, груды щепок, вывороченные корни, раздробленные валуны приличных размеров, неизвестно откуда взявшиеся, покрывали все вокруг, но зато почти все аномалии, попавшие в зону действия взрыва, сработали и ослабли. Некоторые настолько, что даже детектор на них не реагировал.

Артист настолько устал и хотел выбраться из Зоны, что просто воспринял изменение ситуации как должное. И продолжалось это безразличие до тех пор, пока Лис не окликнул его, подошел и негромко сказал:

— Нас окружают, не дергайся. Надо постараться уйти…

Захотелось смеяться и плакать одновременно. Похоже, эта ходка никогда не кончится или, скорее, наоборот — очень и очень скоро.

— Что такое? — спросил Лис, заметив его реакцию.

— Уйти не получится. У них «Винторез» с термооптикой.

— О как! Хм… неожиданно. Что за ребята? Может, знаю?

— Понятия не имею, что за ребята, но знаю, кто ими руководит. — И крикнул: — Смешной! Выходи!

Потом они ждали, пока к ним с разных сторон приблизятся вооруженные люди, все время держа их на прицеле. На троих из наемников красовались перевязки, местами пропитавшиеся кровью. Предводитель и Лыка выглядели невредимыми, но весьма потрепанными.

— Ну, здравствуй, Артист, — произнес старый знакомый. — Все-таки вы с этим одержимым квадовцем сделали это. Как ни пытался вам мешать, вы упрямо лезли, куда не просили, и не понимали никаких намеков.

— Нет, отчего же, — парировал Артист. — Намек твоего человека там, возле «жемчужной цепи», я прекрасно понял.

— А ты все такой же смешной. — Губы Лыки растянулись в неприятной улыбке.

Он подошел и коротко ударил. Прикладом «калаша» в лицо. Охнув, Артист упал.

Лис поднырнул под автомат одного из наемников и напал на неприятеля. Эффект неожиданности сработал — никто не думал, что тощий, изможденный сталкер окажется профессиональным спецназовцем. Лису удалось завладеть оружием, но трое других наемников не позволили ему им воспользоваться. Посыпался град ударов, автомат выбили у Лиса из рук, самого его повалили и принялись избивать. Особенно старался тот, у которого отняли автомат. За унижение перед товарищами он решил отомстить. Вытащил нож и проговорил:

— Я тебе, сука, пальцы по одному…

В воздухе промелькнуло бревно и снесло наемника, отправив в полет, из которого тот уже не вернулся. Все резко оглянулись и увидели вдалеке перешагивающего через поваленные деревья человека. Ледяной страх взорвался в животе Артиста, когда стало понятно — это Барс. Беглый зэк шел не спеша. Разглядеть с такого расстояния было сложно, но Артисту показалось, что тот улыбается. Барс поднял руку и приветственно помахал. От этого «дружественного» жеста стало настолько жутко, что захотелось найти где-нибудь одеяло, спрятаться под него с головой и затаиться, забившись в какой-нибудь темный угол.

— Не стрелять! Не стрелять! — приказал Лыка.

А Барс сорвался с места и почти сразу оказался среди наемников. Одним движением свернул шею одному, ударом кулака пробил грудную клетку второму. Оставшийся предводитель успел вытащить пистолет и дважды выстрелить. Не попал. И тут же беглый зэк оказался рядом с ним, схватил руку с пистолетом, направил наемнику под подбородок и нажал на спуск.

— Лы-ы-ыка, — ухмыльнулся Барс. — Ну, надо же! Вся компашка в сборе.

Бывший проводник заметно побледнел, когда беглый зэк приблизился к нему вплотную. Выглядел Барс ужасно: обожженный, часть скальпа отсутствовала (артист злорадно отметил, что не на стороне Брига), одна рука превратилась в лохмотья, из бедра вырван кусок. Но все раны уже затянулись тусклой полупрозрачной органической пленкой, лишь кое-где сочившейся сукровицей.

— Не… не убивай меня, — проговорил Лыка.

Брови у Барса сгорели, поэтому он не мог их удивленно вскинуть.

— Убивать? Тебя? — Засмеялся. — Нет, ну что ты. Ты же спас мне жизнь. Это же ты подогнал мне этот подарочек?

Мутант задрал рубашку на боку и показал на пульсирующий темно-бордовый артефакт, укоренившийся чуть ниже ребер.

— Я… — неуверенно ответил Лыка, не зная, какой реакции ожидать.

— Ты, ты. Я помню. Поэтому я тебя не трону. А то кое-кто утверждает, что я зверь, недостойный жизни, так ведь, Артист?

— Так! — подтвердил он, поднимаясь и вытирая кровь с разбитого носа.

— Видишь, какой он смешной? Мы-то с тобой знаем, что именно я и должен жить, за мной будущее. Так что ступай, Лыка. Мне почему-то кажется, что мы еще свидимся.

Дважды просить не пришлось.

Артист смотрел, как бывший проводник уходил прочь, так часто оглядываясь, что пару раз даже упал. Но тут обзор перекрыл Барс, встав перед ним и намеренно повернувшись наиболее сильно поврежденной стороной.

— Предлагаю заночевать прямо здесь. Мне еще надо восстановиться, прежде чем передать всю эту прелесть тебе. Будь добр, поищи веревку в этих рюкзаках, — указал на снаряжение убитых наемников.

Потом связал Артиста, уложил на ветки упавшего неподалеку дерева, потом то же самое сделал с Лисом. Туго привязал обоих к стволу и ушел. Отсутствовал достаточно долго, чтобы пленники попытались сбежать, но Барс знал свое дело.

— Что это вообще за хрень, Артист? — спросил Лис. — Что вообще происходит? И что, мать твою, случилось в лаборатории? Когда ты не дал мне прострелить ублюдку его ублюдочную башку?!

Настала очередь Артиста поведать свою историю. Спецназовец внимательно слушал, не перебивал, лишь изредка задавал уточняющие вопросы. Потом резюмировал:

— Полный кабздец!

— Ага, — грустно согласился Артист. — И самое печальное то, что, получается, Сувенир умер напрасно. Мы уничтожили лабораторию, чтобы больше никто не смог заполучить результаты экспериментов.… Но с Барсом это теряет всякий смыл.

— Знаешь, что еще интересно? — произнес Лис. — Я видел этого самого Лыку у нас в части. Как раз перед отправкой нас на это гребаное задание.