Энтони Гидденс Социология

Проблема гендера в работах основателей современной социологии занимает отнюдь не центральное место. Однако те немногие отрывки, в которых они касались этой темы, позволяют если не разрешить ее, то, по крайней мере, сделать набросок данной теоретической дилеммы. Чтобы описать эту дилемму, лучше всего сопоставить ее отражение в работах Дюркгейма (впрочем, довольно редкое) с тем, что можно найти в работах Маркса. В одной из работ, посвященной анализу 657 самоубийства, Дюркгейм замечает, что мужчина “практически полностью является продуктом общества”, тогда как женщина “в значительно большей степени продукт природы”. Развивая эти наблюдения, он говорит о мужчине: “его вкусы, стремления и юмор по большей части имеют коллективное происхождение, тогда как у его спутницы они в основном определяются организмом. Его потребности, следовательно, чрезвычайно отличаются от ее потребностей...” Другими словами, женщины и мужчины не идентичны, они имеют различные вкусы и наклонности в связи с тем, что женщины менее социализированы и более “близки к природе”, чем мужчины¹³⁾.

Сегодня никто не принял бы взгляда, выраженного подобным образом. Специфическая индивидуальность женщины в той же мере складывается под влиянием социализации, что и индивидуальность мужчины. И все же, после некоторых преобразований, утверждение Дюркгейма оказывается одним из возможных способов видения формирования природы гендера. Имеется в виду, что гендерные различия главным образом основываются на биологических различиях между мужчиной и женщиной. Подобный взгляд не означает с необходимостью, что гендерные различия являются, прежде всего, врожденными. Напротив, он предполагает, что социальная позиция женщины, ее женственность определяются в основном (как предполагает Чодороу, см. главу 6, “Гендер и сексуальность”) ее вовлеченностью в процесс воспроизводства и воспитания детей. Если эта точка зрения верна, то гендерные различия являются атрибутом любого общества. Неравенство мужчин и женщин в обладании властью отражают тот факт, что женщины растят детей, являются их главными воспитателями, в то время как мужчины действуют в “публичных сферах”:

в политике, работе и войне.

Взгляд Маркса существенно отличается от приведенной позиции. Для Маркса гендерные различия во власти и статусе лишь отражают другие различия — и прежде всего классовое. По его мнению, в примитивном обществе нет ни гендерного, ни классового деления. Власть мужчин над женщинами возникает только с появлением классов. Когда возникает институт брака, женщины превращаются в одну из форм “частной собственности” мужчины. Женщины перестанут быть рабынями в том случае, если классовое деление общества будет преодолено. И вновь лишь немногие сегодня согласятся с подобными утверждениями, однако их можно сделать более приемлемыми, если продолжить развитие тезиса. Классовый фактор не является единственным в определении социальных различий, влияющих на поведение мужчин и женщин. В число других факторов входят этническая и культурная принадлежность. Например, можно было бы предположить, что женщины, принадлежащие к этническому меньшинству (скажем, чернокожему населению Соединенных Штатов), находятся в более равном положении по отношению к мужчинам этих же этнических групп, чем к женщинам, принадлежащим к большинству (т.е. к белым женщинам). Или может случиться так, что женщины определенной культуры (охотников и собирателей, например) имеют больше общих черт с мужчинами этой культуры, чем с женщинами индустриального общества.

Оценка

Вопросы, включенные в четвертую дилемму, чрезвычайно важны и прямо связаны с вызовом, который бросили социологам авторы-феминистки. Никто не 658 будет оспаривать, что социология в прошлом либо игнорировала женщин, либо оперировала абсолютно неадекватными интерпретациями женской природы и поведения. Несмотря на появившиеся в течение последних двадцати лет в социологии исследования, посвященные женщинам, до сих пор сохраняются такие области, в которых специфическая деятельность и интересы женщин еще недостаточно изучены. “Введение женской проблематики” в социологию само по себе еще не является решением гендерной проблемы, поскольку гендер подразумевает различия в идентичности и поведении женщин ч мужчин. Сегодня остается открытым вопрос о том, в какой степени гендерные различия могут быть объяснены в терминах других социологических концепций и понятий (класса, этнической принадлежности, культурной среды и так далее), и, напротив, в какой степени другие социальные различия нуждаются в объяснении в терминах гендера. Безусловно, некоторые из важнейших задач социологии как объясняющей науки будут в дальнейшем связаны с эффективным разрешением этой дилеммы.

Существует различие между теоретическим подходом и теориями. До сих пор в этой главе мы имели дело с теоретическими подходами, т.е. общими ориентациями относительно предмета социологии. Теории имеют более направленную фокусировку и представляют собой попытки толкования определенных наборов социальных обстоятельств или явлений. Обычно они возникают как часть процесса исследования и, в свою очередь, ставят проблемы, которым посвящается исследовательская деятельность. Примером может служить теория самоубийства, разработанная Дюркгеймом.

В многочисленных и разнообразных областях исследовательской деятельности, в которых работают социологи, создана масса теорий. Некоторые из них построены чрезвычайно тщательно, иногда даже представлены в математической форме, хотя это более распространено в других социальных науках (особенно в экономике), чем в социологии.

Мнения о том, насколько социологам полезно и желательно заниматься широкомасштабными теоретическими изысканиями, различны. Роберт Мертон, например, настаивает, что социологам следует концентрировать свое внимание на, по его терминологии, теориях среднего уровня¹⁴⁾. Мы должны быть более скромными и не пытаться создавать грандиозные теоретические схемы (к примеру, в манере Парсонса).

Теории среднего уровня достаточно специализированы, чтобы была возможна их прямая эмпирическая проверка, и в то же время они обладают той мерой общности, которая позволяет охватить весьма широкий круг явлений. Здесь уместно привести теорию относительной депривации. Согласно этой теории, оценка людьми условий их существования зависит от того, с кем они себя сравнивают. Так, чувство депривации не связывается напрямую с уровнем материального благополучия того или иного индивида. Семья, живущая в небольшом доме в бедном районе, где большинство находится в таких же условиях, будет чувствовать себя менее обездоленной, чем те, кто живет в таком же доме в богатом квартале, в котором большинство домов гораздо больше и богаче.

659

В “Протестантской этике”¹⁵⁾ Вебер рассматривает необычайно важную проблему: почему капитализм развился на Западе и нигде больше. В течение пятнадцати веков, прошедших со времени падения древнего Рима, другие цивилизации занимали в истории гораздо более выдающееся положение, чем Запад. Фактически Европа была захолустьем в то время, когда Китай, Индия и Оттоманская Империя на Ближнем Востоке представляли собой действительно могучие державы. Китай, в частности, в плане технологического и экономического развития далеко опережал Запад. Что же вызвало гигантский всплеск экономического развития Европы с семнадцатого века до наших дней?

Чтобы ответить на этот вопрос, полагает Вебер, мы должны показать, в чем состоит отличие современной промышленности от ранних форм экономической деятельности. Стремление к приобретению богатства обнаруживается во многих цивилизациях, и объяснить его нетрудно: люди ценили богатство за комфорт, безопасность, власть и наслаждение, которые оно может принести. Желая быть свободными от нужды и приобретая богатство, они обретали больший комфорт.

Если обратиться к экономическому развитию Запада, говорит Вебер, то мы обнаружим нечто совершенно иное. Согласно его убеждению, на Западе существовало особенное отношение к накоплению богатств, которое мы нигде более не обнаружим. Это отношение, которое Вебер называет духом капитализма, есть комплекс убеждений и ценностей, которых придерживались первые капиталисты — купцы и промышленники. У этих людей было сильно стремление к личному богатству. Однако, в отличие от других богатых в других обществах, они стремились приобрести состояние вовсе не для того, чтобы вести роскошный образ жизни. Фактически их жизнь была экономной и полной самоограничений, жили они скромно и тихо, избегая выставлять свое богатство напоказ. Вебер стремится показать, что это необычное сочетание качеств имело важное значение для ранних этапов экономического развития Запада. В отличие от богатых людей предыдущих эпох и иных культур, представители данной группы не расточали свои богатства, вместо этого они пускали их вновь в оборот, чем способствовали дальнейшему росту возглавляемых ими предприятий.

Ядром теории Вебера является утверждение, что установки, определяющие дух капитализма, имеют религиозное происхождение. Христианство в общем способствовало воспитанию подобного мировоззрения, но главной движущей силой оказалось влияние протестантизма — в особенности его разновидности, пуританизма. Большую часть ранних капиталистов составляли пуритане, многие из которых разделяли взгляды Кальвина. Вебер доказывает, что кальвинистские доктрины были основным источником духа капитализма. Первой из них была мысль о том, что люди — инструменты бога на земле, призванные всемогущим к труду на время своей земной жизни для “вящей славы Бога”.

660

Первые предприниматели не осознавали, что они способствуют совершению важных перемен в обществе; прежде всего их вдохновляли религиозные мотивы. Аскетический стиль самоограничения жизни пуритан впоследствии стал существенной частью современной цивилизации. Как говорит Вебер,

Пуритане хотели работать по зову свыше, в то время как мы работать вынуждены. Когда аскетизм был вынесен из монашеских келий в обычную жизнь и начал доминировать в мировой морали, он внес свою долю в строительстве гигантского космоса современного экономического порядка. С тех пор как аскетизм предпринял попытку изменения мира и возрождения своих идеалов, материальные блага стали приобретать (и в конечном счете приобрели) такую непреклонную власть над жизнью людей, какой не существовало ни в один предшествовавший период истории. Идея долга, заключающегося в призвании человека, закрадывается в нашу жизнь подобно призраку умерших в нас религиозных убеждений. Там, где исполнение призвания не может быть прямо связано с высшими религиозными и культурными ценностями, или когда нет причин ощущать его просто как экономическую необходимость, индивид, как правило, вовсе отказывается от попыток его оправдания. В стране высокого уровня развития, в Соединенных Штатах, погоня за богатством, лишенная свойственного ей религиозного и этического смысла, постепенно оказывается связанной в основном с чисто мирскими страстями...

Теория Вебера критиковалась со многих позиций. Некоторые, например, утверждали, что тот взгляд на мир, который он называет “духом капитализма”, можно заметить уже в культуре итальянских торговых городов, задолго до того, как впервые услышали о кальвинизме. Другие считали, что ключевое для Вебера понятие “работа по призванию”, которое он связывал с протестантизмом, уже существовало в католицизме. И все же главные положения концепции Вебера до сих пор принимаются очень многими, а предложенные им идеи и сегодня остаются столь же смелыми и содержательными, как в то время, когда он сформулировал их впервые. Если Вебер прав, то современное экономическое и социальное развитие в первую очередь сложилось под влиянием, которое на первый взгляд представляется относительно далеким: влиянием набора религиозных идеалов.

Теория Вебера соответствует ряду важных критериев теоретической мысли.

1. 
   Она контринтуитивна — предлагает интерпретацию, расходящуюся с предложениями здравого смысла. Таким образом, данная теория предполагает новое видение решаемых ею вопросов. Большинство авторов до Вебера не придавали должного 661 значения тому, что религиозные идеалы могли играть фундаментальную роль в возникновении капитализма.
   
2. 
   Эта теория не является ни чисто “структурной”, ни чисто “индивидуальной”. Развитие капитализма было непреднамеренным следствием того, к чему стремились предприниматели-пуритане, — жизни в полном соответствии с божественной волей.
   
3. 
   Эта теория придает смысл явлению, которое в другом контексте представлялось бы весьма загадочным: желанию вести скромную жизнь тех людей, которые предпринимали колоссальные усилия для приобретения богатства.
   
4. 
   Эта теория способна объяснить обстоятельства, выходящие за рамки ее первоначальных задач. Вебер подчеркивает, что он лишь пытался проследить истоки современного капитализма. Тем не менее, есть основания предполагать, что ценности, сопоставимые с ценностями пуританизма, могут проявиться и в других ситуациях успешного капиталистического развития.
   
5. 
   Хорошей теории недостаточно быть только справедливой. Она должна быть плодотворной в отношении новых идей и стимулировании дальнейшей исследовательской работы. В этом плане теория Вебера оказалась чрезвычайно удачной: она стала своеобразным трамплином для огромного количества будущих теорий и исследований.
   

Оценка теорий и особенно теоретических подходов в социологии — это грандиозная и дерзкая задача. Теоретические дебаты по определению более абстрактны, чем дискуссии эмпирического характера. Тот факт, что в социологии не существует единого доминирующего теоретического подхода, может показаться признаком слабости предмета, но это ни в коем случае не так. Наоборот, столкновение соперничающих теоретических подходов и теорий является выражением жизнеспособности социологии. При изучении человеческих существ — нас самих — разнообразие теорий спасает от догматизма. Человеческое поведение — явление сложное и многоплановое, и вероятность того, что одна-единственная теоретическая перспектива могла бы охватить все его аспекты, чрезвычайно мала. Отсутствие единства в теоретической мысли является богатейшим источником идей, полезных для любого исследования, оно стимулирует наше воображение, столь важное в процессе социологической деятельности.

1. 
   В социологии, как и в других социальных дисциплинах, имеется множество различных теоретических подходов. Причина этого вполне объяснима: разрешить теоретические споры трудно даже в естественных науках, в социологии же мы сталкиваемся с затруднениями особого порядка, вызванными тем, что предметом изучения является наша собственная деятельность. 662
   
2. 
   Важнейшими фигурами раннего этапа становления социологии были Огюст Конт (1789-1857), Эмиль Дюркгейм (1858-1917), Карл Маркс (1818-1883) и Макс Вебер (1864-1920). Многие их идеи и сегодня сохраняют свою важность для социологии.
   
3. 
   Важнейшими теоретическими подходами социологии в настоящее время являются функционализм, структурализм, символический интеракциониэм и марксизм. В некоторой степени они дополняют друг друга; однако, между этими подходами существуют также и серьезные различия, бесспорно, оказывающие влияние на способы разрешения соответствующих теоретических вопросов авторами разной ориентации.
   
4. 
   Одна из важнейших теоретических дилемм в социологии связана с проблемами соотношения человеческого действия и социальной структуры. Являемся ли мы создателями общества или созданы им? Выбор между этими альтернативами отнюдь не столь однозначен, как может показаться на первый взгляд; фактически проблема заключается в том, как связать два указанных аспекта социальной жизни вместе.
   
5. 
   Другая дилемма связана с тем, являются ли общества упорядоченными и гармоничными, или их следует рассматривать как арену постоянных конфликтов. И вновь два указанных подхода не являются абсолютно противоположными, и мы должны показать, какова взаимная связь консенсуса и конфликта. При решении этой задачи полезно обратиться к понятиям идеологии и власти.
   
6. 
   Третий пункт постоянных дебатов в социологии — анализ современного социального развития. Формируются ли процессы перемен, происходящих в современном мире, прежде всего под влиянием капиталистического экономического развития, или основное влияние оказывают другие, неэкономические факторы? Позиции, занимаемые в этой дискуссии, определяются в известной степени политическими взглядами и ориентациями различных социологов.
   
7. 
   Четвертая дилемма связана с тем, как рассматривать проблему гендера в рамках социологического анализа. Феминистские организации бросили социологии вызов, который был, хотя и с опозданием, принят на уровне эмпирического исследования: сегодня работ, посвященных проблемам и мировоззрению женщин, имеется значительно больше, чем когда-либо ранее. Однако само по себе это не решает вопроса, как наилучшим образом анализировать гендер и его связь с традиционными подходами в социологии.
   
8. 
   В поисках того, что определяет ценность теории, полезным примером является веберовское положение о влиянии пуританизма на современное экономическое развитие. Идеи Вебера не лишены противоречий, однако, его теория открыла новые перспективы для целого ряда направлений и тем самым стимулировала многие позднейшие исследования.