Ф. М. Достоевский русская философия
жүктеу/скачать 8.77 Mb.
|
|
Соч.: Об «интуитивизме Н. О. Лосского». Спб., 1911; Логика: Общее учение о доказательстве. Пг., 1916; Логический задачник. Пг., 1916; Логика отношений: Ее сущность и значение. Пг., 1917; Введение в логику. Пг., 1917; У истоков живой религии. Пг, 1918; Введение в логику. Пг., 1921; Искусство спора. 2-е изд. Пг, 1923; О формальных законах мысли // Уч. зап. ЛГУ. Серия философских наук. 1947. Вып. 1.№ 100; Спор. О теории и практике спора // Вопросы философии. 1990. № 3.А. П. Алексеев ПОГОДИН Михаил Петрович (11(23). 11.1800, Москва -8(20). 12.1875, Москва) - историк, публицист, писатель, общественный деятель, академик (с 1841). Род. в семье крепостного - домоправителя московского градоначальника графа И. П. Салтыкова, получившего «вольную» после смерти барина. Учился в 1-й Московской губернской гимназии, в числе лучших выпускников к-рой был принят в 1818 г. на словесное отделение философского ф-та Московского ун-та. После защиты магистерской диссертации «О происхождении Руси. Историко-критическое рассуждение М. Погодина» (1825) читал лекции по всеобщей истории в Московском ун-те (составил на основе этих лекций свои «Исторические афоризмы» (1836). В 1833 г. был избран ординарным проф. всеобщей истории. В 1836 г. занял кафедру рус. истории. В 1839 г. опубликовал диссертацию о летописи Нестора, удостоенную Демидовской премии Академии наук. П. отказывается от преподавания в ун-те в пользу «учено-литературной деятельности». Преемниками его стали Грановский (по кафедре всеобщей истории) и С. М. Соловьев (по кафедре рус. истории). Библиография его трудов включает сотни наименований. П. развивал оригинальную трактовку удельного периода и в целом всей истории России, считая ее бесконфликтной, коренным образом отличающейся от начатой «завоеванием» и движимой социальной борьбой истории Зап. Европы. Он одним из первых высказал мысль о принципиальном отличии России от Зап. Европы, о противоположности представляемых ими начал: «В России - любовь и единение, в Европе - вражда и рознь», доказывал, что «Запад нас не знает и не хочет знать». Свою роль в науке П. как историк связывал с защитой «исторического православия» и «русской своенародности» (т. е. самобытности рус. народа и его истории), полемизируя с Полевым, С. М. Соловьевым, Кавелиным, Костомаровым и др. оппонентами. Заметную роль играл он и в общественной жизни страны: был членом (1825-1875), секретарем (1836-1845), председателем (1875) Об-ва истории и древностей российских при Московском ун-те (его коллекция древностей («Древлехранилище») не имела аналогов); членом (1824-1875), председателем (1860-1866) Об-ва любителей российской словесности; одним из организаторов и председателем (1861) Московского славянского благотворительного комитета; гласным Московской думы; почетным членом рус. и иностранных научных об-в; почетным д-ром философии Карлова ун-та в Праге. П. встречался с Ф. Шеллингом (1835), Ф. Гизо (1838), Ф. Ша-тобрианом (1842), установил тесные связи с учеными-славистами П. Шафариком, Ф. Палацким, В. Ганкой и др. В России круг близких П. людей включалШевырева, Пушкина, Гоголя, Тютчева, И. С. и К. С. Аксаковых и др. Как историк и публицист П. сотрудничал во мн. периодических изданиях различного направления, сам издавал журн. «Московский вестник» (1827-1830), «Москвитянин» (1841-1856), газ. «Русский» (1867-1868). Затрагивая в публицистике широкий круг вопросов, особое внимание он уделял пропаганде славянского единства и народного просвещения. Для политического и культурного сближения России с др. славянскими народами П. предлагал целый ряд мер, в т. ч. военных, но главным считал введение единого славянского литературного языка. В невежестве П. видел самого опасного врага России и ратовал за народное просвещение. Был сторонником официальной народности. Рассуждая о нигилизме и нигилистах, он отмечал, что «недоучившихся студентов», т. е. невежд, забывших Бога и «собирающихся строить новое общество... на крови и в грязи», нужно не наказывать, а убеждать и учить (Простая речь о мудреных вещах. М., 1873). Своим творчеством, исходящим из убеждения «в великом предназначении русского народа не только в политическом смысле, но и в человеческом», уверенности «в величайших дарах духовных, коими наделен русский человек», осуждавшим «безусловное поклонение Западу» и развивавшимся в русле «православно-русского», близкого славянофильству направления общественной мысли, П. стремился способствовать охранению, по его словам, «русского политического согласия, как сложилось оно жизнью, историей». С о ч.: Соч.: В 5 т. М., 1872-1876; Борьба не на живот, ана смерть, с новыми историческими ересями. М., 1874; Г. Гедеонов и его система о происхождении варягов и Руси. Спб., 1864; Древняя русская история, до монгольского ига.: В 3 т. М, 1871-1872 (2-е изд. - В 2 т. М., 1999); Исследования, замечания и лекции о русской истории: В 7 т. М., 1846-1857; Исторические афоризмы. М., 1836; Николай Михайлович Карамзин, по его сочинениям, письмам и отзывам современников: Материалы для биографии с примечаниями и объяснениями: В 2 ч. М, 1866; Нестор, историческо-критическое рассуждение о начале русских летописей. М., 1839; Норманнский период русской истории. М., 1859; Польский вопрос: Собрание рассуждений, записок и замечаний. 1831-1867. М., 1867; Собр. статей, писем и речей по поводу славянского вопроса. М., 1878. Лит.: Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина: В 22 т. Спб., 1888-1910; Бестужев-Рюмин К. Н. Михаил Петрович Погодин // Биографии и характеристики. Летописцы России, М., 1997. С. 195-214; Дурновцев В. И., Бачинин А. Н. Разъяснять явления русской жизни из нее самой: Михаил Петрович Погодин // Историки России XVIII - нач. XX в. М., 1996; Павленко Н. И. Михаил Погодин. М., 2003; Плеханов Li. М. П. Погодин и борьба классов // Соч.: В 24 т. М.; Л., 1926, Т. 23; Умбрашко К. Б. М. П. Погодин: Человек. Историк. Публицист. М., 1999; Ширинянц А. А. Михаил Петрович Погодин // Вестник Московского ун-та. Серия 12: Политические науки. 2001, №3. А. А. Ширинящ ПОДОЛИНСКИЙ Сергей Андреевич (19(31 ).07.1850 -30.06( 12.07). 1891)- экономист, представитель рус. космизма. В работе «Труд человека и его отношение к распределению энергии» (1880) выдвинул концепцию труда как фактора негэнтропии. Рассматривая энергетические процессы на планете Земля с т. зр. динамики рассеяния-сбережения - увеличения энергии, П. указывал на то, что живые существа, начиная с растений, обладают способностью накапливать энергию, получаемую ими от Солнца, и претворять ее в новые, высшие формы энергии. Своей высшей точки этот процесс достигает в труде ч&човет и домашних животных. Их труд, представляя собой проявление «общей мировой энергии», имеет своим результатом «увеличение количества превратимой энергии на земной поверхности», создавая необходимую разницу потенциалов между процессами концентрации и потери энергии. Такое представление о труде, по мысли П., налагает особую, планетарную, ответственность на человека. Между тем его труд подчас служит не только умножению, но и расхищению энергии, когда к естественному ее рассеянию в природе присоединяется рассеяние, вызванное неразумными и недальновидными действиями людей. К такому расхищению относятся войны, производство предметов роскоши, непроизводительное потребление энергии и, наконец, снижение народонаселения. Выступая против теории Мальтуса, П. указывал, что при уменьшении темпов роста населения снижается и рост накопляемой энергии, ибо она слагается из энергийного бюджета каждого живущего на земле человека. «Только общество со стремлением к быстрому накоплению энергии может быстро идти вперед», поэтому попытки ограничить народонаселение прямо служат возрастанию энтропии. Представления П. о жизни как определяющем факторе роста энергетического баланса Земли, о труде человека и животных как силе, служащей увеличению энергии, превращению ее низших форм в высшие, предвосхищают идеи Умова об антиэнтропийной сущности жизни, биосферные и ноосферные идеи В. И. Вернадского. Соч.: Труд человека и его отношение к распределению энергии. М., 1991. Лит.: Чесноков В. С. Сергей Александрович Подолинский. М., 2001. А.Г. Гачева ПОЗИТИВИЗМ (от лат. positivus - положительный) - одно из наиболее распространенных в России XIX-XX вв. направлений европейской философии. П. стал известен рус. мысли уже в 30-40-х гг. XIX в. в связи с опубликованием 6-томного «Курса позитивной философии» О. Конта (1830-1842). Почву для восприятия «Курса», тяготевшего к универсализму, широкому охвату мн. проблем, от физики и математики до социологии и философии истории, подготовило более раннее увлечение рус. интеллигенции гегелевским энциклопедизмом. Одна из первых оценок П. принадлежит Белинскому, в 30-е гг. прошедшему через увлечение гегельянством. В письме к Боткину от 17.02.1847 г. он дал следующий отзыв о О. Конте: «Этот человек - замечательное явление, как реакция теологическому вмешательству в науку, и реакция энергическая, беспокойная и тревожная» (Поли. собр. соч. М., 1956. Т. 12. С. 329). Определенный интерес к П. проявляли петрашевцы, изучавшие соч. Конта: «Наследники сильно возбужденной умственной деятельности сороковых годов, они прямо из немецкой философии шли в фалангу Фурье, в последователи Конта» (Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. Т. 10. С. 344). Петрашевец Майков был одним из первых слушателей домашних лекций Конта. Ряд суждений о П., его философии и социологии Майков высказал в работе «Общественные науки в России» (1845). Здесь он впервые в рус. литературе упомянул имя Конта и призвал к созданию «единой общественной науки», способной возвыситься над фр. «безверием XVIII века» и «спекулятивным воображением» немцев. По его мнению, новая концепция знания должна синтезировать в одно целое промышленность, науку, искусство и религию как «формы общественной деятельности». Во 2-й пол. XIX в. влияние П. достигает своего апогея, широкую известность приобретают труды Дж. Льюиса, Г. Спенсера, Дж. С. Милля, Э. Литтре, И. Тэна, Г. Т. Бокля и др. По определению В. С. Соловьева, влияние П. приобрело характер «идолопоклонства». Антипозитивистская магистерская диссертация Соловьева «Кризис западной философии» была защищена в 1874 г. в Петербургском ун-те - цитадели российского П. В специальном приложении к ней, посвященном Конту, содержалось опровержение претензии П. «быть всеобщим мировоззрением», тогда как он «сводится к известной системе частных эмпирических наук безо всякого универсального значения». Защита стала важным академическим и общественным событием. Неофициальными оппонентами выступали известные сторонники П. - Де-Роберти и Лесевич. Специальную брошюру, направленную против диссертации, выпустил Кавелин (Априорная философия, или Положительная наука? (По поводу диссертации г. В. Соловьева). Спб., 1875). Одобрительные отзывы последовали от Страхова, Толстого, А. С. Суворина. Впоследствии Соловьев пересмотрел и дополнил свои ранние суждения о П. В докладе «Идея человечества у Августа Конта», прочитанном 7.03.1898 г. по случаю 100-летней годовщины фр. философа, он дал высокую оценку его «положительной религии». Интерес к П. проявляли и в светских, и в религиозно ориентированных философских кругах. Наряду с Чернышевским, Серно-Соловьевичем, Антоновичем, Шелгуновым, Лавровым, Ткачевым идеи П. использовались Данилевским, Гротом, Троицким и др. Критически отзывались о П. Юркевич, Гогоцкий, Новицкий, Кудрявцев-Платонов, Никанор (Бровкович). Представители духовно-академической философии, как правило, не видели принципиальных различий между П. и философским материализмом. Сторонники последнего, в свою очередь, критиковали П. за чрезмерный эмпиризм и социальный реформизм (Герцен, Огарев, Чернышевский, Писарев, М. А. Бакунин). Другие считали, что после освобождения П. от определенного налета теологизма и спекулятивности он сам по себе может выступать как разновидность реалистического миропонимания (Танеев, Филиппов, И. И. Мечников). Т. наз. «второй П.» связан в России с теоретической деятельностью Лесевича, Грота, Оболенского, Де-Роберти (ср. с деятельностью Ш. Ренувье, А. Пуанкаре во Франции; В. Ф. Оствальда и Й. Петцольда в Германии; Р. Авенариуса в Швейцарии, Э. Маха в Австрии). Эта фаза в развитии П. характеризуется тенденцией к синтезу различных направлений его: физического, физиологического, химического, правового, исторического и др. В оппозицию «второму П.» становились такие рус. ученые, как А. Г. Столетов, Умов, к-рые наряду с М. А. Корню и Л. Больцманом отвергли отрицание Оствальдом и его рус. последователями (Н. Шишкин, А. Бачинский, А. Щукарев и др.) объективной реальности микромира. К концу XIX в. П. стал одним из ведущих направлений университетской и академической философии. На рус. язык был переведен главный труд Конта под названием «Курс положительной философии» (Т. 1-2. 1899-1900), изданы работы мн. представителей П. на Западе, а также его рус. последователей - Ковалевского, Петражицкого, Сорокина, Кареева и др. Идеи П. развивал Лесевич в своих многочисленных соч.: «Очерк развития идеи прогресса» (1868), «Позитивизм после Конта» (1869), «Новейшая литература позитивизма» (1870) и др. Понимая П. как «верхний этаж философского мироразумения», Лесевич отождествлял науку и философию, используя термин «научная философия». Как отметил Зеньковский, «по существу, философия у него растворяется в научном мировоззрении». Предметом этой философии, считал Лесевич, становится «действительность в теснейшем смысле этого слова, т. е. та часть Вселенной или Космоса, которая в какой-либо мере может во времени и пространстве подлежать нашему наблюдению и опыту» (Собр. соч. М., 1915. Т. 1.С. 56). Испытав значительное влияние со стороны Лаврова и Михайловского, Лесевич разрабатывал проблематику субъективного метода в социологии. Идейно он был также близок к Вырубову, издававшему в Париже с 1867 г. совместно с Литтре журн. «Позитивная философия». «Реалистическое» истолкование Лесевичем П. с кон. 70-х гг. сменяется постепенно «субъективистским»: «Опыт критического исследования основоначал позитивной философии» (1877), «Этюды и очерки» (1886), «Что такое научная философия» (1891). Уже после смерти Лесевича вышла его кн. «Эмпириокритицизм как единственно-научная точка зрения» (1909). В работе Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» он был назван «первым и крупнейшим русским эмпириокритиком». Позитивистско-народнические установки разделял также Оболенский, перу к-рого принадлежат работы «Личность и прогресс» (1880), «Свобода воли» (1883), «Изложение и критика идей неомарксизма» (1899) и др. Их автор эволюционировал от увлечения «первым позитивизмом» до собственной философской системы, возникшей на основе критики взглядов Конта под влиянием Спенсера, Петцольда, Маха и Авенариуса. В ст. «Основные ошибки современного материализма и позитивизма» (Русское богатство. 1890. № 1-3) Оболенский высказал концепцию т. наз. «панфилософии» («всефилософии») - синтеза критической, научной и умозрительной философии, основанной на соединении «чистого опыта» и достоверно познаваемых «перемен» в природе и общественной жизни. Наряду с Лесевичем и Оболенским идею «чистого опыта», идущую от Авенариуса, разрабатывал также физик Шишкин, истолковывавший физику и механику в духе витализма и «физиологического идеализма». Одной из наиболее влиятельных и распространенных в России форм социологического П. стала психологическая школа (Петражицкий, Кареев, Хвостов, Сорокин и др.). Хвостов указывал, напр., что в «историческом процессе главную роль играет психическая сторона, как в отдельных личностях, так и во взаимодействии их» (Теория исторического процесса. 1910. С. 26). Сорокин утверждал, что социологическая теория неизбежно опирается на «психологическую точку зрения» (Основные проблемы социологии П. Л. Лаврова // П. Л. Лавров. Пг., 1922. С. 287). К психологической школе примыкали также психиатры и криминалисты (Д. А. Дриль, А. П. Лихачев, Е. Н. Тарнавский, В.Ф. Чиж, А. А. Токар-ский, Н. Н. Баженов и др.). Ее становлению способствовали идеи «психологии народов» (М. Лацарус, В. Вундт, Г. Штейнталь), основанные, в свою очередь, на положениях В. Гумбольдта и И. Ф. Гербарта, а также взглядах И. Тэ-на, Т. Рибо, Г. Зиммеля, Г. Тарда, Ч. Ломброзо и др. В развитии психологической школы в рус. П. большую роль сыграли труды П. Ф. Лилиенфельда, Михайловского, Кабли-ца, Ковалевского, Грота - руководителя Московского психологического общества и редактора журн. «Вопросы философии и психологии». Последний высказал мысль о необходимости перестройки всей социальной науки на психологическом основании. Философия, по Гроту, должна «стремиться примирить мысль и чувство, науку и религию» (О направлении и задачах моей философии. М.. 1886. С. 14-15). Ковалевский, разрабатывавший историко-сравнительный метод и «генетическую теорию» в социальных науках, опирался в основном на первых позитивистов, что не мешало ему искать контакты с марксизмом и дарвинизмом. Широкую известность в России и за рубежом получили его исследования по истории семьи и брака, культуре первобытного об-ва, социальной статистике и др. С психологической школой Ковалевского сближало подчеркивание огромного значения психического фактора, творческого потенциала личности в создании государства, права, религии, искусства (см.: Социология. Спб., 1910. Т. 2. С. 215). О широте распространения идей П. в России свидетельствует также их применение к области «философии техники», своеобразной отрасли знания, разработанной Энгельмейером. В советское время П. стал едва ли не единственной разновидностью немарксистской философии, более или менее свободно распространявшейся в книгах, журналах, переводах с иностранных языков. Этому способствовала поначалу увлеченность П. ряда известных теоретиков большевизма (Луначарский, Богданов и др.). Философские дискуссии в 20-нач. 30-х гг. также в значительной степени проходили под воздействием духа П. (см. «Диалектики» и «механисты»). Лит.: Зеньковский В. В. История русской философии. Л., 1991. Т. 1,ч. 2; Т. 2, ч. 2; Асмус В. Ф. Огюст Конт//Вестник АН СССР. 1957. № 9; Сафронов Б. Г. Ковалевский как социолог. М., 1960; Социологическая мысль в России. М., \91%\Шкури-новП. С. Позитивизм в России XIX в. М., 1980; Алексеев В. А., Маслин М. А. Русская социальная философия конца XIX- начала XX века: психологическая школа. М., 1992; Позитивизме России. Спб., 1997; История русской философии / Под ред. М. А. Маслина. М., 2007. С. 307-311. /7. С. Шкуринов, Н. Г. Самсонова
С о ч.: История русского народа: В 6 т. Спб., 1829-1833. Лит.: Белинский В. Г. Николай Алексеевич Полевой // Собр. соч.: В 9 т. М., 1982. Т. 8; История философии в СССР. М, 1968. Т. 2. С. 246-248; Соболев П. В. Очерки русской эстетики первой половины XIX века. Л., 1975. Т. 2. С. 4-80. В. А. Малинин ПОЛИФОНИЯ (от греч. polys - многочисленный, phone -звук, голос) - понятие музыковедения, означающее вид многоголосия в музыке, основанный на гармоническом равноправии голосов. Переосмыслено М. М. Бахтиным («Проблемы творчества Достоевского», 1929), придавшим ему более широкое философско-эстетическое значение, характеризующее не только стиль литературного романа, но и метод познания, концепцию мира и человека, способ отношений между людьми, мировоззрениями и культурами. П. берется в тесном единстве с др. близкими понятиями - «диалог», «контрапункт», «полемика», «дискуссия», «спор» и т. д. Концепция полифонического диа-логизма Бахтина покоится прежде всего на его философии человека, согласно к-рой сама жизнь человека, его сознание и отношения с др. имеют диалогическую природу. В основе человеческого, по Бахтину, лежит межчеловеческое, интерсубъективное и интериндивидуальное. Два человеческих существа составляют минимум жизни и бытия. Бахтин рассматривает человека в качестве неповторимой индивидуальности и личности, подлинная жизнь к-рой доступна только диалогическому проникновению в нее. Что касается полифонического романа, то главную его особенность составляет «множественность самостоятельных и неслиянных голосов и сознаний, подлинная полифония полноценных голосов», чем он принципиально отличается от традиционного, монологического романа, в к-ром безраздельно господствует единый мир авторского сознания. В полифоническом романе устанавливаются совершенно новые отношения между автором и созданными им героями: то, что раньше делал автор, теперь делает герой, освещая себя самого со всех возможных сторон. Здесь автор говорит не о герое, а с героем, давая ему возможность ответить и возразить, отказываясь от монопольного права на окончательное осмысление и завершение. Сознание автора при этом активно, но эта активность направлена на углубление чужой мысли, на раскрытие всего заложенного в ней смысла. Бахтин остается верным диалогическому подходу при рассмотрении стиля, истины, др. проблем. Его не устраивает известное определение стиля, согласно к-рому стиль -это человек. В соответствии с концепцией диалогизма для понимания стиля нужно по меньшей мере два человека. Поскольку мир полифонического романа не является единым, а представляет собой множество миров равноправных сознаний, постольку этот роман многостилен или даже бесстилен, ибо в нем народная частушка может сочетаться с шиллеровским дифирамбом. Вслед за Достоевским Бахтин выступает против истины в теоретическом смысле, истины-формулы, истины-положения, взятой вне живой жизни. У него истина экзистенциальна, она наделена личностным и индивидуальным измерением. Он не отвергает понятие единой истины, однако считает, что из него вовсе не вытекает необходимость одного и единого сознания, оно вполне допускает множественность сознаний и точек зрения. Вместе с тем Бахтин не становится на позиции релятивизма, когда каждый сам себе судья и все правы, что равносильно тому, что никто не прав. Единая истина, или «истина в себе», существует, она представляет собой горизонт, к к-рому движутся участники диалога, причем никто из них не может претендовать на законченную, завершенную и тем более абсолютную истину. Спор не рождает, но приближает к единой истине. Даже согласие, отмечает Бахтин, сохраняет свой диалогический характер, никогда не приводит к слиянию голосов и правд в единую безличную правду. В своей концепции гуманитарного знания в целом Бахтин также исходит из принципа П. Он считает, что методами познания гуманитарных наук являются не столько анализ и объяснение, сколько интерпретация и понимание, принимающие форму диалога личностей. При изучении текста исследователь или критик всегда должны видеть его автора, воспринимая последнего как субъекта и- вступая с ним в диалогические отношения. Принцип П. и диалога Бахтин распространяет на отношения между культурами. Полемизируя со сторонниками культурного релятивизма, к-рые в контактах культур усматривают угрозу для сохранения их самобытности, он подчеркивает, что при диалогической встрече культур «они не сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются». Концепция П. Бахтина стала значительным вкладом в разработку совр. методологии гуманитарного знания, оказала большое влияние на развитие всего комплекса гуманитарных наук. Л и т.: Проблемы поэтики Достоевского. М, 1972; Вопросы литературы и эстетики. М., 1975; Эстетика словесного творчества. М, 1979. жүктеу/скачать 8.77 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|