Ф. М. Достоевский русская философия
жүктеу/скачать 8.77 Mb.
|
|
А. Т. Павлов НИЦШЕ В РОССИИ. Наследие нем. философа Н. оставило глубокий след в истории рус. мысли; правомерно говорить о своеобразном «ницшеанском» пласте культуры России. Ни один крупный рус. мыслитель кон. XIX - 1-й четверти XX в. не оставил без внимания философию Н. Она оказала воздействие на религиозные искания философов-идеалистов, движение символистов и рус. марксизм. Однако восприятие идей Н. было далеко не однозначным. В нек-рых кругах его имя считалось синонимом индивидуализма, в то время как в других философия Н. означала коллективное творчество. Для одних он был «разрушителем исторического христианства», ломавшим традиционные представления о нравственности, для других - «пророком новой веры», провозвестником идеи религиозного синтеза, новой религиозной культуры. Широкая популярность Н. в России на рубеже XIX-XX вв. была обусловлена рядом причин. Как в европейских, так и в рус. интеллектуальных кругах, наряду с прогрессистско-сциентистскими теориями, все большее распространение получали экзистенциально ориентированные размышления в духе С. Кьеркегора. Приоритетное внимание стало уделяться проблемам творчества, свободы, религиозным исканиям личности. Влияние Н. было усилено, с одной стороны, учениями А. Шопенгауэра, М. Штирнера, Р. Вагнера, М. Гюйо, а с другой - работами Достоевского, К. Н. Леонтьева. Способ прочтения Н. отечественными интеллектуалами сформировался гл. обр. в результате интерпретации его творчества такими мыслителями, К.К. Преображенский, В. С. Соловьев, Шестов, Е. Н. Трубецкой, В. И. Иванов. Отношение к Н. на массовом уровне складывалось посредством популяризации его взглядов в поэтических циклах (Минский, 3. Н. Гиппиус), пьесах (М. Горький, Луначарский), романах и рассказах (Мережковский, П. Д. Боборыкин) ницшеанской направленности. Восприятие творчества Н. в России прошло ряд этапов, различающихся смысловыми акцентами в интерпретации его учения. Однако определенные толкования ницшеанской философии порой сосуществовали параллельно. Так, Брюсов на всем своем творческом пути оставался верен эстетическим пристрастиям Н. Шестов был ориентирован на религиозно-метафизическую, Луначарский - культурологическую, Михайловский - социокультурную проблематику, поднятую Н. Общим для большинства рус. философов было принятие ницшеанских идей в юности и отход от них в зрелый период творчества. Знакомство с ницшеанством в России приходится на 1890-е гт. В этот период развертываются острые дискуссии о природе нравственной философии Н., обсуждаются не только моральные, но и психологические, эстетические проблемы его творчества. Становятся известными зарубежные работы о Н. - А. Риля, Г. Зиммеля, Л. Штейна, А. Лихтенберже, Л. Андреас-Саломэ, а также кн. М. Нор-дау «Вырождение», содержащая резкую критику учения Н. Первый серьезный анализ философии Н. содержала ст. Преображенского «Фридрих Ницше. Критика морали альтруизма» (1892), в к-рой Н. был представлен как выдающийся моралист, заявивший об относительности нравственных ценностей, мерилом для к-рых служит жизнь. Она положила начало дискуссии, развернувшейся на страницах ряда периодических изданий. Лопатин («Больная искренность», 1893), отметив важность критики Н. совр. морали, упрекнул его за невозможность построения на основе его «неограниченного скептицизма» никакой положительной системы нравственности. Работа Грота («Нравственные идеалы нашего времени», 1893), противопоставившая антихристианский индивидуализм Н. христианскому альтруизму Толстого, содержала негативную оценку творчества Н. как «следствия упадка западной культуры». Цертелев (ст. «Критика вырождения и вырождение критики», 1897) и В. Чуйко (ст. «Общественные идеалы Ф. Ницше», 1893) характеризовали философию Н. как «этический нигилизм». Благосклонное признание концепция Н. получила в работах Михайловского, выделившего в его творчестве проблему противостояния личности и об-ва, а также тезис о безусловной ценности волевой деятельности личности. Особый интерес представляет отношение к ницшеанству Вл. Соловьева. В целом разделяя взгляды Н. на кризис европейской цивилизации, он был склонен видеть в нем самом симптом этого кризиса («Первый шаг к положительной эстетике», 1894). В «Оправдании добра» (1897) Соловьев критиковал ницшеанский отрыв «красоты» и «власти» от религиозного контекста, считая, что истинная реализация этих ценностей возможна лишь в рамках религии и что именно христианство призвано оградить красоту от смерти. Центральным в творчестве Н. стал для Соловьева культ сверхчеловека и сверхчеловеческой красоты, полемику с к-рым можно обнаружить почти во всех поздних его произв. Принимая саму идею сверхчеловека, Соловьев осмысливал ее как «перерастание» собирательным человечеством своей наличной действительности на пути к грядущему бессмертию, однако ницшеанского сверхчеловека он считал прообразом антихриста, противопоставляя ему богочеловека Христа, победившего смерть телесным воскрешением. Характерно, что отношение старшего поколения философов-идеалистов к взглядам Н. было крайне настороженным, поскольку мировоззрение каждого из них опиралось на те ценности, к переоценке к-рых звал Н. Они не могли согласиться с тем, что традиционные идеалы европейской культуры утратили свой смысл, ее кризис не означал для них ложность ее христианских и античных оснований, к синтетическому соединению к-рых они стремились. Пик популярности Н. в России приходится на первое десятилетие XX в. В 1900 г. было опубликовано первое Собр. соч. Н. на рус. языке под ред. А. И. Введенского (М., 1900. Т. 1-8; 2-е изд. 1902-1903. Т. 1-9), в 1909 г. начато издание Поли. собр. соч. под ред. Ф. Ф. Зелинского, Франка, Г. А. Рачинского и Бермана, к-рое так и не было завершено. Появились исследования, главной темой к-рых стало сопоставление философии Н. с творчеством рус. мыслителей, гл. обр. Достоевского и Толстого (Шестов, Мережковский, Иванов). Учение Н., наряду с философией Соловьева, оказало катализирующее воздействие на деятелей рус. религиозного возрождения, видевших в нем гениального художника и религиозного проповедника. Наиболее существенным в этом плане оказались две темы Н. - идеи сверхчеловека и дионисизма. Рус. мысль нач. XX в. пыталась найти разрешение противоречия между необходимостью оправдания сложности, иерархичности культуры и преодолением отчуждения ее от жизни, выражаясь языком Н., между аполлоновским и дионисийским началами. Отсюда попытка сформировать «новое религиозное сознание», принципиально отличное от нигилизма революционной интеллигенции и призванное соединить культуру, религию и философию. В учении Н. усматривали высший религиозный гуманизм, осн. ценностью к-рого является личность, способная творческим порывом сравняться с божеством. Сверхчеловек Н. в таком контексте воспринимался не как имморалист, разрушитель культуры и веры, а как хранитель аристократических ценностей духа. Так, для Франка проповедь Заратустры и провозглашаемая им любовь к дальнему (ст. Фр. Ницше и этика «любви к дальнему», 1902) означали утверждение «моральных прав личности», позабытых в период господства позитивистско-утилитарной нравственности. Для Бердяева (ст. «Этический идеализм в свете критической философии», 1902) пафос Заратустры также был пафосом свободной личности. В художественной среде ницшеанство часто рассматривалось как призыв к «эстетическому освобождению», «свободе нравов», воспеванию свободной любви. Рус. поэты-декаденты видели грядущего сверхчеловека прекрасным, свободным существом, демоническим воплощением языческой красоты (Ф. К. Сологуб, 3. Н. Гиппиус, Минский). Наиболее глубокое влияние творчество Н. оказало на ведущего теоретика символизма Вяч. Иванова, к-рый интерпретировал сверхчеловека как принципиально неиндивидуальное начало, имеющее вселенский смысл. Сверхчеловек был в его понимании соборной личностью, близкой древнегреч. богу Дионису, ставшему в его творчестве прообразом соборной архаической общины. В противоположность Соловьеву Иванов видел в сверхчеловеке предшественника Христа, но, в отличие от Н., не противопоставлял Диониса Христу. Критика Н. традиционного христианства и воспевание таких ценностей, как чувственность, красота, самоутверждение, присущих язычеству, определили первоначальные искания одного из первых проповедников «нового религиозного сознания» - Мережковского. Стремясь к синтезу земной правды язычества и небесной истины Христа, Мережковский выдвинул идею нового христианства Третьего Завета. В поисках примирения двух истин - неба и земли, и духа плоти, разума и чувства - он обращался к идее сверхчеловека. Главные герои трилогии «Христос и Антихрист» (1896-1905) - Юлиан Отступник, Леонардо да Винчи, Петр Великий - олицетворяли объединителя язычества и христианства. В конечном итоге Мережковский пришел к христианству с признанием сверхчеловеком Иисуса Христа. Осмысление учения Л. Шестовым, религиозным философом экзистенциальной ориентации, отличалось от господствовавшего тогда подхода. Осн. проблема рус. ренессанса - «оправдание культуры» - практически не занимала Шестова, главной темой для него было «оправдание человека». Н. интересовал Шестова прежде всего как личность. Он был захвачен трагедией души нем. философа, безутешным поиском смысла. Подлинный Н. открылся ему в свете страшной болезни, в том повороте судьбы, к-рый вывел «безумного мыслителя» за пределы морали и эстетики, гражданского долга, культуры: в стороне от культуры, один на один со страшной болезнью, Н. искал Бога. К философии Н. Шестов обращался не для примирения религии и культуры, а для того, чтобы развести их в противоположные стороны. К 1908 г. популярность философии Н. в России начинает уменьшаться. На массовом уровне ницшеанство все шире стало ассоциироваться с проявлением бытовой пошлости. В среде рус. интеллектуалов крепло желание самоопределения, самоидентификации в культурной традиции (прежде всего отечественной), пришедшее на смену ницшеанскому бунту против мертвенности старых, отживших культурных форм. Рост антиницшеанских настроений был связан также с популярным в России времен 1-й мировой войны неославянофильским отвержением духа нем. культуры. Тем не менее ницшеанские мотивы продолжали звучать. Определенное оживление внимания к Н. в 1916-1917 гг. было связано с усилением революционных настроений и эсхатологических ожиданий. После революции единственным аспектом творчества Н., получившим резонанс, стала его философия культуры, в особенности интерпретации античности. Эта тема присутствует в работах Иванова, Зелинского, В. В. Вересаева, Лосева. Философия Н. оказала влияние и на рус. марксизм. В истории отечественной мысли принято выделять особое духовное течение 1903-1912 гг. - «ницшеанский марксизм», пришедший на смену «легальному марксизму» (Бердяев, Булгаков, П. Б. Струве, Туган-Барановский) и представленный именами М. Горького, Луначарского, Богданова. Марксистски ориентированной интеллигенции были близки призывы Н. к переоценке ценностей буржуазной культуры и построению нового социального миропорядка. Однако, согласившись с тем, что ницшевский идеал активной, творческой жизни неприложим к буржуазному строю, они считали возможным воплощение его в будущем социалистическом государстве, где всеобщее равенство станет залогом свободного созидания для всех людей. Позитивное истолкование получил идеал сверхчеловека, воспринятого как образец героической личности, сильного лидера, беззаветно служащего народным массам. Важной чертой, объединившей марксизм и ницшеанство, стала концепция «воли к будущему», вера в то, что поколения ныне живущих людей получают оправдание своего существования лишь как залог появления грядущего племени совершенных людей. Решающее влияние учение Н. оказало на Горького. Вплоть до 1932 г., когда писатель негативно отозвался о творчестве Н., обвинив его в предвосхищении фашистской идеологии, он оставался верен своему юношескому увлечению философией Н., развивая и пропагандируя идеи нем. мыслителя в своих художественных и публицистических соч. Свободолюбие, бунтарство, ненависть к мещанству, составляющие жизненное кредо излюбленных персонажей Горького, напоминали идеи проповеди Заратустры. К 1906 г. под влиянием идей Н. Горький, Луначарский, Богданов пришли к признанию первостепенной роли творчества и искусства в социальной борьбе и предприняли попытку создать новое философско-этическое движение - богостроительство. В соответствии с футуристическими устремлениями ницшеанства богостроители провозгласили своей задачей дать людям сознание собственной свободы, уверенности в том, что человек - хозяин своей судьбы, и вместе с тем подчинить частные интересы созиданию грядущего социального мироустройства. Идеи Н. оказали определенное влияние на советскую культуру: вера Н. в возможности человека создать новую культуру повлияла на различные эксперименты в театре и кино. Во время 2-й мировой войны отношение к наследию Н. стало носить сугубо негативный характер. Оно воспринималось как синоним фашизма, поскольку идеологи национал-социализма использовали отдельные положения учения Н. для проповеди расизма и насилия. Лит.: Преображенский В. П. Ф. Ницше: Критика морали альтруизма // Вопросы философии и психологии. 1892. № 15; Гоот Н. Я. Нравственные идеалы нашего времени: Ф. Ницше и Лев Толстой // Там же. 1893. № 16; Лопатин Л. М. Больная искренность: Заметки по поводу статьи Преображенского «Ф. Ницше» // Там же. № 16; Чуйко В. В. Общественные идеалы Ф. Ницше // Наблюдатель. 1893. № 2; Волынский А. Литературные заметки: Аполлон и Дионис // Северный вестник. 1896. № 1 \, Цертелев Д. Н. Критика вырождения и вырождение критики // Русский вестник. 1897. № 3, 4, 11, 12; Минский Н. Ф. Ницше // Мир искусства. 1900. № 19-20; Рачинский Г. А. Трагедия Ницше: Опыт психологии личности. М., 1900; Шестов Л. Добро в учении гр. Толстого и Ф. Ницше (Философия и проповедь). Спб., 1900; Он же. Достоевский и Ницше. Философия трагедии. Спб., 1903; Левицкий С. Сверхчеловек Ницше и человек Христа. М., 1901; Бобрищев-Пушкин А. М. Поэт мысли // Новый журнал иностранной литературы. 1902. № 1-7; Трубецкой Е. Н. Философия Ницше: Критический очерк // Вопросы философии и психологии. 1902. № 66-69; Иванов В. И. Эллинская религия страдающего бога // Новый путь. 1904. № 1-3, 5, 8, 9; Он же. Ницше и Дионис // Весы. 1904. № 5; Белый А. Ф. Ницше // Весы. 1908. № 7-9; Вересаев В. В. Аполлон и Дионис: О Ницше // Современный мир. 1914. № 2-5,11; Nietzsche in Russia / Ed. by Rosenthal B. Princeton University press, 1986; Nietzsche and Soviet Culture: Ally and Adversary / Ed. by Rosenthal B. Cambridge University Press, 1994. Ю. В. Синеокая НИЧТО - понятие онтологии, означающее отсутствие каких бы то ни было определенных качеств либо бытия вообще. Противоположно понятиям «нечто», «сущее», «бытие». В истории философии Н. нередко отождествлялось с понятием небытия; иногда небытие понималось как более абстрактное отрицание бытия. В рус. философии понятие Н. встречается у мн. мыслителей и связано с историко-философской и библейской традициями его интерпретации. Его использовали философы всеединства, начиная с В. С. Соловьева, в произв. к-рого встречаются два осн. смысла Н.: «отрицательный» (Н. как простое отсутствие, лишение бытия) и «положительный» (Н. как то, что больше или выше бытия, имеет силу над бытием, есть действительная свобода от него). Первое Н. Соловьев находит, напр., у Гегеля, у к-рого оно выступает как «чистое бытие», происходящее через простое отвлечение или лишение «всех положительных определений». Близкими Н. в этом смысле оказываются также нек-рые осн. понятия «нигилистической» религии буддизма: сан-сара как «пустота мучительная» и нирвана как «пустота блаженная». Второе Н. Соловьев называет «абсолютным». Последнее есть Н., поскольку «оно не есть что-нибудь», а также поскольку оно «может быть только всем». Это «начало безусловного единства», или свободы от всякого бытия и начало множественности, или «производящая сила бытия». Становление истины в человеке предполагает переход от неистины (отсутствия всеединства, близкого к понятию отрицательного Н.) к истине (всеединству). К понятию Н. обращались мн. рус. философы кон. XIX -1 -й пол. XX в. Шестов на протяжении всего своего творчества самостоятельно подходил к этому понятию, а после знакомства в эмиграции с соч. С. Кьеркегора, М.,Хай-деггера и др. зап. мыслителей Н. становится у него одним из центральных понятий. Н. в его понимании - это «пустое небытие», к-рое вследствие первого грехопадения человека и его беспричинного страха перед Н. стало властелином мира (и мир стал миром Н.) и самого человека (и человек стал послушным «человеком вообще»). Антитезой Н. оказывается живая, индивидуальная вера человека, она открывает ему подлинный мир, где все необъяснимо и фантастично, где возможно и самое высокое блаженство, и ничем не ограниченная свобода. Их дарит спасаемому человеку Бог с его в основном добрым Абсурдом и властью над любой возможностью. Т. обр., человек стремится к некоему исключительно положительному Н. и в смысле веры, и в смысле открывающегося ему Бога («Sola fide - Только верою», 1911-1914(1916?).У Бердяева ряд его осн. понятий - «свобода», «творчество», «личность» и др. - связан с понятием Н. В работе «Смысл творчества» (1916) он утверждает, что свобода - это «безосновная основа бытия и она глубже всякого бытия». С т. зр. детерминизма она есть «Н.». Но по сути является ничем не обусловленной и бездонной энергией, «мощью творить из ничего». Тайна творчества человека прямо связана с тайной свободы и не считается с законом сохранения энергии. Свобода и творчество прямо указывают на сверхприродность человека. В кн. «О рабстве и свободе человека» (1939) Бердяев говорит об укорененности свободы «в ничто, в бездонности, в небытии», прорывающем бытие и позволяющем существовать свободе и личности. Свобода - это перволоно бытия, Ungrund (предвечная «подоснова» нем. мистика Я. Бёме), некое Н., к-рое «первичнее Бога и вне Бога». Бердяев сближает Ungrund с понятием «меон» (греч. небытие; иногда «еще не бытие») античной философии. Личность, или «внутренний экзистенциальный центр» человека, как и свобода, оказывается «первичнее бытия». В творчестве Булгакова, прежде всего в кн. «Свет невечерний» (1917), исследуется тайна земного Н. и Божественного Н. с обращением к мысли ряда философов и богословов - от Платона до Бёме и Канта. Булгаков усматривает погруженность всей твари (от ангела, человека и до всего мира) в Н., в онтологическое ничтожество. Всеобщее качество тварности - временность, т. е. «вечность, простершаяся в бытие, творчески объявшая ничто». Предельная действительность земного - смерть - является, согласно Булгакову, «благодеянием Отца, который не восхотел дать бессмертия злу», сатанинскому творчеству человека. Зло в понимании Булгакова есть актуализация, оживление Н. (не-сущего) вследствие тварной свободы. Поэтому после грехопадения Н. сполна излилось в мир. В конце временности, истории «человек и вся тварь воскреснет во Христе и в Нем осознает свою природу». Божественное Н. в понимании Булгакова означает безусловное отрицание всех определений: «He-бытие», или «Сверх-бытие», «Сверх-что». Он различает «He-бытие», или абсолютное трансцендентное, и «имманентно-трансцендентное», или Бога. Первое порождает мир и Бога. «Бог рождается с миром и в мире». «И Бог, и мир, - говорит Булгаков, -одинаково находятся по сю сторону Ничто, суть как бы его ипостаси, вернее, модусы...» В творчестве А. Белого присутствует отталкивание от Н.: символическая действительность определяется им как «нечто»; идет постоянный спор между «да» и «нет», имеющим отношение к Н. В воле человека сказать: «Нет ничего» (бытия, познания, творчества, жизни и т. д.), и все может улететь как сон. «Все ценно лишь постольку, поскольку нам намекает» (на «нечто»). Говоря о символике цветов, он связывает белый цвет с полнотой бытия, с Богом, а черный - с «небытием, хаосом». Черный цвет «определяет зло как начало, нарушающее полноту бытия, придающее ему призрачность». Воплощение небытия в бытие символизирует, по А. Белому, серый цвет, «серединность» и «двусмысленность». В философии Лосева также используются понятия небытия («меона»): «меон» есть необходимый иррациональный момент в самой рациональности сущего». В его «Философии имени» (1927) говорится о «меонизации логоса», т. е. об учении о непрерывности и пределе в дифференциальном и интегральном исчислении математического естествознания. В работе «Музыка как предмет логики» (1927), рассматривающей единство математики, философии и музыки, Лосев детализирует «учение о логосе меона», понимая, напр., чистое музыкальное бытие как «предельную бесформенность и хаотичность», «абсолютное взаимопроникновение бытия и небытия», т. е. абсолютное тождество логического и алогического моментов. Л и т.: Соловьеве. С. Соч.: В 2 т. М., 1988; ШестовЛ. Кир-гегард и экзистенциальная философия. М., 1992; Он же. Соч.: В 2 т. М., 1993; Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989; Булгаков С. Н. Свет невечерний. М., 1994; Лосев А. Ф. Из ранних произведений. М., 1990; Белый Андрей. Символизм как миропонимание. М., 1994; КурабцевВ. Л. По ту сторону Ничто // Историко-философский ежегодник 93. М., 1994. В. Л. Курабцев НОВГОРОДЦЕВ Павел Иванович (28.02(12.03). 1866, Бахмут, ныне Артемовск Луганской обл. - 23.04.1924, Прага) - философ, социолог, правовед. После окончания в 1888 г. юридического ф-та Московского ун-та был оставлен для подготовки к профессорскому званию, затем находился в научной командировке в Берлине и Париже. В 1896 г. становится приват-доцентом, с 1903 г. экстраординарным и с 1904 г. ординарным проф. Московского ун-та по кафедре энциклопедии права и истории философии права. В 1897 г. защитил магистерскую диссертацию «Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба», в 1902 г. - докторскую диссертацию «Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве». Одновременно Н. преподавал на Высших женских курсах, а после увольнения по политическим мотивам из Московского ун-та занимал должность ректора Московского высшего коммерческого ин-та (1906—1918). С 1904 г. состоял в рядах совета «Союза освобождения», с 1905 г. - член партии кадетов, в 1917 г. был избран в состав ее ЦК. Не приняв Октябрь скую революцию, занимался активной антибольшевистской деятельностью, после чего эмигрировал в Берлин (1920). С 1921 г. окончательно обосновывается в Праге, где при участии чешского правительства основал Русский юридический ф-т в местном ун-те и возглавлял его до своей кончины. Провозгласив необходимость поворота к философско-правовому идеализму, Н. стал признанным главой школы «возрожденного естественного права» в России. Его непосредственными учениками были И. А. Ильин, Вышеславцев, Н. Н. Алексеев, В. А. Савальский, Ященко и др. Н. - один из участников сб. «Проблемы идеализма» (1902) и «Из глубины» (1918), принципиально поддерживал концепцию «Вех» (1909). Многоплановая по содержанию философия права Н. наиболее полно представлена в его обобщающем труде «Введение в философию права», включающем 3 части: ст. «Нравственный идеализм в философии права» (1902) и «Государство и право» (1904) (первая, отдельно не издавалась), «Кризис современного правосознания» (1909, вторая) и «Об общественном идеале» (1917, третья, осталась незавершенной). Стремление дополнить субъективную этику Канта отдельными положениями этики Гегеля и устранить тем самым односторонность этих систем побудило Н., неокантианца баденской школы, создать свою оригинальную естественно-правовую философию. По Н., разумное начало в личности есть автономное нравственное начало. Разум является единственным источником идеи должного, морального закона, к-рый представляет собой факт чистого сознания, безусловно достоверен сам себе, независим от исторической необходимости. Сущность морали проявляется в ее формализме, индивидуализме, абсолютизме, что определяет ее критическую функцию по отношению к действительности и служит основой принципа бесконечного нравственного совершенствования. Нравственная идея в качестве идеала всегда императивна (общеобязательна), не связана с конкретным содержанием, существует исключительно в личностном сознании, имеет абсолютную ценность. Будучи приложена к сфере социальных отношений, она, по Н., приобретает форму естественного права, неизменной идеальной нормы с меняющимся содержанием. В этом случае естественное право получает значение философского воззрения, с позиций к-рого рассматривается возможность синтеза личного и общественного, соотношение относительного и абсолютного, разрабатываются социальные идеалы. Абсолютная основа естественного права раскрывается в моральной идее личности, к-рая выступает идеалом и целью самой себя и с этой т. зр. оценивает политико-правовую реальность. Автономная моральная личность представляет собой основу идеального общественного строя, ее естественно-правовой идеал служит средством и критерием в организации правопорядка и политических ин-тов. А т. к. между идеалом и реальностью всегда существует разрыв, то личность как носитель естественно-правовой идеи постоянно конфронтирует с действующим законом, стоит в оппозиции к государственной власти. Такое несоответствие рождает перманентный кризис правосознания, к-рый, по мнению Н., в кон. XIX - нач. XX в. глубоко затронул классическую теорию правового государства и демократические ин-ты Запада. В результате возникло неразрешимое противоречие между свободой и демократией. Основу этого конфликта Н. усматривает в метафизической природе личности, ее вечной неудовлетворенности наличным правопорядком и стремлении к абсолютной свободе. Одновременная ориентация личности на равенство и свободу, имеющую безусловный приоритет, определяет существование двух борющихся тенденций совр. культуры: уравнительно-нивелирующей и освободительно-индивидуализирующей. Государство, являясь продуктом культуры и творчества личности, полностью воспринимает их противоречия, что предопределяет противоречивость взаимоотношений личности и государства. Н. призывает отказаться от традиционного формально-юридического либерального правосознания в пользу религиозно-метафизического и нравственно-психологического понимания указанных взаимоотношений. Тем самым государство ставится в зависимость от проявлений морального абсолютизма и индивидуализма, а формулируемая исходя из данной позиции концепция общественного идеала представляет собой синтез философско-правового идеализма и религиозной метафизики. Теорию абсолютного идеала, основанную на разделении морали и политики, Божьего и кесарева, абсолютного и относительного, Н. рассматривает как «субстрат» своей моральной философии, ее исходный пункт и итог. Абсолютный идеал как требование нравственного закона в отношении социального устройства есть принцип всеобщего свободного универсализма, где свобода, равенство и всеобщность объединения лиц сочетаются в свободной солидарности всех. Подобный идеальный социальный универсум (генетически связан с идеями Платона и В. С. Соловьева), покоясь на основах разума и добра, имеет своими составными элементами личность и об-во, определяет их единую онтологическую природу. В системе такой разумно-этической организации нравственный закон, субъективно выраженный в личности, находит свое объективное бытие в социальной действительности. В нравственном законе раскрывается идеальная связь личности с об-вом, субъективное сознание встречается с объективным. Логика идеала позволяет одинаково избежать как абсолютного обособления личности и об-ва, так и сближения их в неразличимом единстве. По Н, личность (основа общественного союза) имеет два начала -общее и особенное, к-рые, объединяясь в нравственном законе, воплощаются в свободу, равенство и солидарность. Абсолютная ценность личности предполагает ее свободу и признание со стороны др. лиц, т. е. равенство. Однако потребность личности в равенстве и свободе неизбежно переходит в ее обязанность признавать эти права за др. лицом, т. к. нельзя отрицать чужих прав, не отрицая своей нравственной сути. Идеальная норма общения (идея взаимного признания) рождает всечеловеческую вселенскую солидарность, не знающую исключений. В историческом плане социальный универсум, с т. зр. Н, развивается в двух измерениях: реальном (социокультурные формы) и идеальном (нравственное сознание личности и об-ва). Совпадение и противостояние идеального и реального, их противоречивое развитие составляет содержание абсолютного идеала. Отсюда общественные процессы, ориентированные на достижение идеала, не имеют конца совершенствования. В подтверждение данного тезиса Н. анализирует внутренний механизм взаимодействия личности и об-ва. По его мнению, общественная среда есть «достигнутая действительность», объективация нравственного сознания, к-рая носит косный характер, выполняет охранительную функцию. Личность, испытывая влияние среды как ограничение своих нравственных запросов, всегда будет пытаться преодолеть ее. Соответственно бесконфликтное единение личности и об-ва, абсолютное сочетание «всепроникающей солидарности» с «бесконечностью индивидуальных различий» представляется недостижимым идеалом, «умопостигаемым царством свободы», к к-рому необходимо стремиться. Важным компонентом творчества Н. была его критика утопического сознания, основанного, как он полагал, на односторонне развитом рационализме. Эволюционировав от защиты естественного права к либеральному консерватизму, умеренному славянофильству (близость к Достоевскому) и православию, Н. уделял пристальное внимание исследованию социалистических и анархических теорий как наиболее влиятельным формам зап. социологического утопизма. В России, считал он, социалистические и анархистские идеи глубоко проникли во все аспекты миросозерцания об-ва, привели к отрыву от религиозных начал, гибельной борьбе с властью, разрушению государства. В этой связи Н. противопоставляет православие зап. миросозерцанию (в основном в форме католицизма и протестантизма), ориентированному на индивидуальное душеспасение. В результате церковь не выполняет функцию всепроникающего нравственного общения, принцип церковности утрачивает свой внутренний смысл. Придя к всеобщему обмирщению жизни и обожествлению человека, зап. сознание тем самым утверждает идею установления Царства Божия на земле, ведущую к разрушению религиозных основ об-ва и государства, глубоким социальным деформациям. Православие, по мнению Н., напротив, сохранило дух первоначального христианства, верность апостольским и святоотеческим учениям. Такие принципы православной веры, как взаимная любовь всех во Христе и чувство всеобщей и всецелой взаимной ответственности, позволят, по Н., создать национальное государство, объединяющее об-во на началах подлинно правовых и христианских. Соч.: Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. М., 1901; Спб., 2000; Нравственный идеализм в философии права // Проблемы идеализма. М., 1902; Государство и право // Вопросы философии и психологии. 1904. Кн. 74-75; Введение в философию права. Кризис современного правосознания. М., 1909; Лекции по истории философии права. Учения нового времени XVI-XVIII и XIX вв. М., 1912; Об общественном идеале. М., 1991; Соч. М., 1995; Введение в философию права: Кризис совр. правосознания. М., 1996; Историческая школа юристов. Спб., 1999. жүктеу/скачать 8.77 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|