Филис Каст Богиня весны Дорогой читатель!
жүктеу/скачать 0.68 Mb.
|
| Глава 20
День прошел просто восхитительно. Поля Элизиума представляли собой бесконечное приключение; здесь безупречно сливались воедино красота и гармония. И везде, где проезжали темный бог и богиня весны, души умерших радовались Персефоне. Лина была тронута до глубины души, видя счастье, что вспыхивало на лицах призраков, когда до них доходила весть о посещении Подземного мира богиней весны. Гадес постоянно держался рядом с ней, частенько понуждая Дорадо подойти ближе, чтобы можно было коснуться богини. С горьковатой радостью он наблюдал, как Персефона общается с умершими. Духи уважали и боялись его самого. Некоторые были искренне ему преданы — однако при появлении Персефоны вспыхивало невиданное веселье. Но он совсем не завидовал. Он все понимал. Да и как он мог не понять? Она ведь и в нем самом пробуждала точно такие же чувства. И снова темный бог удивлялся, что так долго мог существовать без нее. И ему невыносима была мысль о том, что будет с ним и с его миром, если она не захочет остаться. Дневной свет угас, и на ночном небе вспыхнули огнями души Гиад, когда они наконец добрались до земель, прилегавших ко дворцу. Гадес подвел Дорадо вплотную к Ориону и взял Персефону за руку. Она улыбнулась. Рука Гадеса была теплой и сильной, и Лина с удовольствием переплела свои пальцы с его; пока они ехали через знакомую сосновую рощу, Лина мечтательно вспоминала все, что они видели в этот день. Когда же впереди показался первый уровень садов, Гадес натянул поводья, останавливая Дорадо, и Орион тоже вынужден был остановиться, хотя и выразил недовольство громким фырканьем. — Есть еще кое-что, что мне хотелось бы показать тебе сегодня, если хочешь. — Конечно хочу, — кивнула Лина. — Но тогда нам придется пройтись пешком. — Гадес заговорил таинственным шепотом. Лина тоже понизила голос, как заговорщик: — А что нам тогда делать с... — Она осторожно показала пальцем на двух жеребцов, настороживших уши и прислушивавшихся. — С ними? — Предоставь это мне. Он стремительно соскочил на землю и протянул руки, чтобы помочь спешиться Лине. Она скользнула вдоль его тела, испытав совершенно особое эротическое ощущение от того, что с одной стороны ее касался мощный бок коня, а с другой на мгновение прижался крепкий разгоряченный бог. Гадес наклонился к ней и, сначала легонько прикусив чувствительную мочку ее уха, прошептал: — Думаю, нам пора избавиться от наших дуэний. Он выпрямился и резко приказал обоим жеребцам возвращаться в конюшню; голос темного бога прозвучал так могуче, что даже листья на окружающих деревьях затрепетали в ответ. Орион и Дорадо мгновенно сорвались с места и помчались в сторону дворца. Лина, вскинув брови, посмотрела на Гадеса. — О! Это впечатляет. Я и не думала, что они сбегут так быстро. Губы Гадеса дрогнули в усмешке. — Это они от удивления. Я редко вот так им приказываю. На самом-то деле они довольно избалованы. — Потом они тебе это припомнят. — Возможно. — Гадес рассмеялся и взял Лину за руку. — Нам в ту сторону. Он повел ее по дорожке, что бежала по краю садов. Они шли вдоль затейливой зеленой изгороди, подстриженной в форме повторяющихся конусов. Перед изгородью росли спящие сейчас цветы, и Лина старалась следить за тем, чтобы ее рука не оказалась слишком близко к какому-нибудь из бутонов. Когда Гадес сошел с дорожки и направился к кипарисам, окружавшим сады, Лина уже не могла сдерживать любопытство. — Куда мы идем? — Недалеко. Вон к тому лугу. — Он показал вперед. Лина пока что видела только огромные деревья. Земли около дворца были тщательно ухожены — пространство за деревьями поросло пышной травой, но там не было ни зарослей ежевики, ни сорняков. Птицы давно умолкли, заснув, и Лину вдруг немного испугала необъятная тишина. Она спросила шепотом: — А что там, на лугу? Гадес сжал ее руку. — Совсем не обязательно вести себя так тихо. — Ох... — Лина слегка смутилась. И повторила свой вопрос нормальным тоном: — Что там, на лугу? — Светлячки. — Светлячки? Темный бог кивнул. Последним на сегодня таинством Подземного мира должны стать простые светлячки? Лина не раз видела этих жучков и прежде. Множество таких жучков. Заметив недоуменное выражение лица Персефоны, Гадес загадочно усмехнулся и сказал: — Уверен, эти светлячки покажутся тебе весьма необычными. Лина едва заметно пожала плечами и промолчала. Возможно, настоящей Персефоне зрелище луга со светлячками и показалось бы необычным, но вряд ли оно удивит девчонку из Оклахомы, где этих жуков хоть отбавляй... особенно после всех чудес, которые она видела в этот день. — Вон там между деревьями можно пройти. Смотри под ноги, нам сначала надо перебраться через овражек. Лина сосредоточилась на том, чтобы без потерь перепрыгнуть через неширокую канаву, и не смотрела вперед, пока они не вышли на край луга. Когда же Лина подняла наконец голову, ее глаза широко распахнулись от изумления. Луг был полон света, но это были не те знакомые Лине с детства зеленовато-желтые огоньки. Это был цвет лунных лучей, тонких ручных кружев и... — Нарциссы! — выдохнула Лина. «Misericordioso madre di Dio!» — Они творят цветки нарциссов! Гадес радостно и немножко самодовольно рассмеялся. — Немногие за пределами Подземного мира могли увидеть подобное. Итак, богиня весны, тебе это нравится? Лина во все глаза таращилась на луг. Должно быть, там трудились многие тысячи светлячков. И кроме того, они могли летать! Из гущи обычной с виду травы взлетали стайки крошечных насекомых и кружились в сверкающем водовороте снова и снова, пока наконец их светящиеся брюшки, похожие на миниатюрные кометы, не сливались воедино... и не возникал прекрасный расцветший нарцисс. — Это просто невероятно. И вот так появились все здешние нарциссы? — Все до единого, что есть в Подземном мире. Иногда стайки светлячков сбиваются с пути, и их уносит к выходу в мир смертных. И они, случается, творят цветы в Верхнем мире, но я стараюсь этого не допускать. Как ты уже могла заметить, аромат моих нарциссов отличается от запаха цветов мира живых. Смертные находят его чересчур сильным. Лина вспомнила тот вечер, когда она вдохнула аромат весьма необычного цветка нарцисса. — Да, я понимаю, — чуть слышно произнесла она. И в то же мгновение крошечные существа, как будто уловив ее голос, замерли. Потом, словно подхваченные порывом ветра, они сияющим потоком устремились к Лине. Они зависли перед ней, кружа на месте и издавая странный, тихий щебечущий звук, напомнивший Лине музыкальное пение сверчков. — Чего они хотят? — почти не разжимая губ, шепотом спросила Гадеса Лина. Темный бог вскинул голову и улыбнулся. — Им хочется, чтобы ты творила цветы вместе с ними. — В самом деле? — удивилась Лина, совершенно не представляя, что ей делать. — В самом деле, — кивнул Гадес и отпустил ее руку. — Иди к ним. Я тебя подожду. У Лины не осталось выбора. Предполагалось ведь, что она — богиня весны. И создание цветов наверняка входило в круг ее обязанностей. Но пока Лина неуверенно стояла на месте, пытаясь сообразить, как себя вести, она вдруг осознала, что хочет присоединиться к светлячкам. Очень хочет. «Просто коснись их и пожелай, чтобы возник цветок. И он расцветет», — подсказал ей внутренний наставник. Лина вышла на луг. Высокая трава мягко касалась лодыжек. Светлячки непрерывно кружились возле нее, радостно щебеча. Лина подошла к зарослям чего-то зеленого и неуверенно коснулась кончиками пальцев широких плоских листьев, подумав, что ей очень хотелось бы, чтобы эта зелень украсилась цветами. И тут же из зеленой гущи вырвался, как маленький фейерверк, сверкающий белый цветок. Лина наклонилась и вдохнула необычный аромат. И засмеялась вслух. Она только что сотворила прекрасный цветок! Ее наполнила радость юности и новизны. Больше не задумываясь, она позволила своему телу действовать самостоятельно и грациозным танцевальным шагом направилась к следующим купам зелени. Светлячки окружали ее сияющим ореолом, пока Лина создавала один цветок за другим. Гадес стоял на краю луга, пожирая богиню взглядом. Ее обаяние казалось просто невероятным. Гадес пылал от желания обладать ею, и не просто обладать, а через физическую близость прийти к тому взаимному проникновению, отражение которого он так много раз видел в глазах смертных возлюбленных. А она все кружилась, танцевала и вызывала к жизни цветки нарциссов. Но разве она не сделала то же самое и с ним? Повелитель умерших, темный бог, считавший себя защищенным от любви, влюбился в богиню весны! И пусть это выглядело иронично или глупо, тем не менее это произошло. И Гадес не хотел, чтобы это закончилось. Он уже все решил. Он хотел большего, нежели простое наблюдение за призраками любящих... он хотел сам испытать такую же любовь. Гадес потер грудь, ожидая, что внутри вот-вот вспыхнет обжигающая боль, но боли не было. От мыслей о Персефоне все его тело ныло, а кровь бешено неслась по венам, но жгучей, тяжелой боли в сердце не было. Рука темного бога замерла; Гадес попытался вспомнить, когда он в последний раз испытал эту злую боль. А потом удивленно моргнул. Получалось, что в последний раз его сердце сжалось от подобной боли в тот день, когда он оскорбил Персефону и выбежал из обеденного зала. И ни разу после того... Гадес улыбнулся. Эта богиня была не просто воплощенным дыханием весны; она была еще и бальзамом для истерзанной души. Возможно, его одиночеству и в самом деле приходит конец. Лина ощущала его взгляд, и, когда взорвался светом очередной нарцисс, она оглянулась и посмотрела туда, где ждал ее темный бог. Он все так же стоял на краю луга, высокий, темный, молчаливый... и смотрел на нее так пристально, что по телу Лины пробежал легкий трепет. Но почему он должен только смотреть? Лине в голову пришла замечательная мысль. Она успела порезвиться с умершими девицами и с нимфами... Определенно теперь настала очередь Гадеса. Весело улыбаясь, Лина все тем же танцующим шагом приблизилась к темному богу, оставляя за собой светлую дорожку мерцающих светлячков. И схватила Гадеса за руку. — Идем! Сотвори вместе со мной несколько цветков! Взгляд Гадеса затуманился печалью. — Я бог умерших. Я не могу создавать жизнь. — Сможешь, если я тебе помогу, — сказала Лина уверенным тоном, хотя на самом деле особой уверенности не чувствовала. И потянула его за собой. — Нет, я... — Гадес вздохнул. — Персефона, я ни в чем не могу тебе отказать. И он с неохотой пошел за ней на луг. Лина, окруженная светящимся облаком жуков, повела Гадеса к пышному кусту пока-что-не-нарциссов. Жестом приказав темному богу встать позади нее, она взяла его за руки так, чтобы их руки стали как бы единым целым. Потом широко раздвинула пальцы, как будто только что бросила мяч. — Приложи свои пальцы к моим. — От близости темного бога голос Лины зазвучал как слегка хрипловатое мурлыканье. — И думай о том, как сильно тебе хочется, чтобы тут появился нарцисс. Слегка одурманенный соприкосновением, Гадес сделал все, как велела богиня. Да, он думал о том, что хочет вызвать к жизни цветок, но гораздо сильнее в его уме звучала мысль, что он хотел бы обладать этой богиней и чтобы она стояла вот так рядом с ним целую вечность, избавляя его от одиночества. Его пальцы начало слегка покалывать, когда магия Персефоны смешалась с его собственной силой. И, не веря собственным глазам, он увидел, как из гущи зелени под их соединенными руками вырвался на свет блистающий нарцисс. Лина вскрикнула от радости и повернулась к темному богу, сияя. — Мы это сделали! Руки Гадеса обвились вокруг нее, он заглянул в глаза богини. — Сделали вместе, Персефона. Я не смог бы ничего подобного без богини весны. Мне бы хотелось найти подходящие слова, чтобы рассказать, какую радость ты принесла, разделив со мной мой мир. Гадес говорил серьезно, горячо, и Лина просто утонула в его глазах. Да, Гадесу хотелось получить от нее гораздо больше, нежели просто торопливый поцелуй или даже телесная близость. Лина понимала, что ей следовало бы отшутиться и умчаться прочь. Но она не могла себя заставить... Она так же страстно желала быть с ним, как и он с ней. Лина поцеловала темного бога, прижавшись к его крепкому телу. Но Гадес внезапно оборвал поцелуй. Он изо всех сил старался выровнять прерывистое дыхание. Он больше не станет пытаться овладеть ею где попало. Персефона достойна гораздо большего. Она достойна всего, что он в состоянии дать ей. — Поздно уже. Нам пора возвращаться во дворец, — сказал он, осторожно целуя ее в лоб. Лина подняла голову и посмотрела на него. — Я не устала. — Я тоже. — И мне не хочется, чтобы этот день заканчивался. — Тогда он и не закончится. — Гадес глубоко вздохнул. — Ты еще не видела моих личных покоев. Хочешь посмотреть? Лина видела, что Гадесу было очень трудно задать этот вопрос. И ее сердце бешено заколотилось — сердце, которое на самом деле принадлежало не ей, в теле, которое было не ее телом. Но душа-то оставалась прежней, и не одно только тело стремилось к темному богу. Лина была очарована его нежностью и чувством юмора. Ей нравились его смех и голос. Она любила его силу и его страстность. И его осторожность и мудрость, которые Гадес проявлял, решая судьбы душ умерших, пришедших в его владения. Лина коснулась его щеки и честно призналась самой себе: она полюбила Гадеса. — Да. Мне очень хочется их увидеть. Радость осветила лицо темного бога, и тут же в его глазах вспыхнуло желание, и он наклонился и снова поцеловал ее — быстро и крепко. А потом, неохотно разжав объятия, взял Лину за руку и повел обратно. Лина слышала, как все выше и выше становится тревожное гудение светлячков по мере того, как они с Гадесом приближаются к краю луга. Светлячки собрались в огромное облако. Темный бог рассмеялся. — Персефона вернется. Она не покидает Подземный мир. Отчаянное гудение слегка поутихло. — Я с удовольствием вернусь и сотворю вместе с вами еще несколько цветков, — пообещала Лина, и гудение перешло в радостный щебет. Лина и Гадес, улыбаясь, пошли дальше. — Как приятно, что я им так нравлюсь. — Все обитатели моих владений обожают тебя, — сказал Гадес. Лина посмотрела на него. — Только они? Темный бог улыбнулся. — Нет, не только они. Лина сжала его руку. — Хорошо. Они уже миновали деревья и вошли в сады, когда Лина вдруг услышала рыдания. — Кто-то плачет, — сказала она. И стала всматриваться в темноту, пытаясь понять, кто это. — Вон там, — подсказал Гадес. Он показывал вперед, в ту сторону, где проходила дорога в Элизиум. Лина с трудом рассмотрела вдали, у обочины, бледное пятно света. — Думаю, нам надо выяснить, в чем дело. — Лина вопросительно посмотрела на владыку Подземного мира. — Тебе не кажется? — Да, надо. Мне кажется странным, что какой-то дух плачет в Элизиуме. — Они направились к призраку, и Гадес по пути объяснил: — Умершие могут страдать от утраты родных и возлюбленных в мире живых, но к тому времени, когда они переправляются через Стикс и входят в Элизиум, их души наполняются радостью или, по крайней мере, миром и покоем. Они научаются не страдать по оставшимся вдали... или начинают понимать, что расставание с любимыми всего лишь временно, что смертно только тело. И те, кто стремится к вечности в Элизиуме, довольствуются этим пониманием. Когда они подошли ближе к светлому пятну, Лина увидела, что это хорошенькая, чуть полноватая молодая женщина с длинными темными волосами, зачесанными наверх. Она сидела на краю дороги, опустив лицо в ладони, и рыдала так горестно, что даже не заметила появления Гадеса и Лины. Лина махнула рукой, призывая Гадеса остаться в стороне, а сама подошла к женщине. Но, еще не успев коснуться ее плеча, Лина заметила, что призрак выглядит необычно плотным. И если бы не бледное свечение, как у всех умерших, Лина могла бы подумать, что это живая женщина, каким-то образом забредшая в Подземный мир. — Милая, что случилось? — тихо спросила Лина. Женщина вздрогнула, подняла голову и посмотрела на Лину безумными карими глазами. Узнав богиню, она собралась уже поклониться. Но тут заметила Гадеса и испуганно прижала ладонь к губам. Попытавшись изменить направление поклона, несчастная закончила тем, что принялась просто раскачиваться взад-вперед, не зная, кому из бессмертных отдать предпочтение. — Я не хотела тревожить богов! — всхлипывала она, заливаясь слезами. Наконец неловко поднялась на ноги и попятилась от Лины. — Прошу, простите меня! — Эй... — Лина протянула к женщине руку, надеясь успокоить бедняжку. Женщина в страхе остановилась и вытаращилась на руку Лины. Лина подумала, что бедолага похожа на перепуганную мышь. Вздохнув, Лина заговорила так, как говорила обычно со щенками или другим звериным молодняком: — Не уходи. Ты нас не потревожила. Мы с Гадесом просто гуляли и услышали твой плач. Мы озабочены, а не разгневаны. Женщина вроде бы немного расслабилась. — Как тебя зовут? — спросил Гадес мягким отеческим тоном, каким он обычно говорил с Эвридикой. — Алкестида! — Расскажи нам, почему ты плачешь, Алкестида, — попросила Лина. Алкестида опустила голову и заговорила, обращаясь к собственным ногам: — Я так ужасно одинока... Я тоскую по мужу и родным... — Она снова прижала руку к губам, безуспешно пытаясь подавить рыдания. Лина встревоженно посмотрела на Гадеса. Она видела, что темный бог тоже немало удивлен словами призрачной женщины. Потом Гадес склонил голову набок и как будто к чему-то прислушался: И сразу же его взгляд потемнел, он гневно сжал губы, а потом заговорил с призраком: — Но твое время еще не пришло, Алкестида, — сказал он, и в его голосе послышался оттенок грусти. Призрачная женщина еще раз громко всхлипнула. — Да, не пришло. Но я была вынуждена явиться сюда. Гадес нахмурился. — Ты вовсе не должна была. Ты сама так решила. Алкестида подняла наконец заплаканное лицо. — Разве ты не понимаешь? Он всех просил. И все отказались. Я была вынуждена! Лина покачала головой. — Погодите-ка, я-то уж точно ничего не понимаю! О чем вы говорите? Что, произошла какая-то ошибка? — Алкестида, расскажи Персефоне, почему ты явилась в Подземный мир, — велел Гадес. Алкестида глубоко вздохнула и вытерла лицо рукавом похоронного савана. — Я недавно вышла замуж. Моего мужа зовут Адмет. — Лицо умершей просветлело, когда она упомянула имя мужа. — Вчера на рассвете было предсказано, что Адмет умрет до того, как зайдет солнце. Мой муж тут же обратился с вопросом к Аполлону, и бог солнца подтвердил пророчество. Да, оно было правильным. Богини судьбы прекратили прясть нить жизни Адмета, и на закате она должна была оборваться. Но мой муж давно уже был любимцем бога солнца, и Аполлон откликнулся на просьбу моего мужа. Он даровал Адмету новую судьбу. Адмет мог остаться в живых, если бы кто-нибудь согласился умереть вместо него. Сначала Адмет пошел к своим родителям, потому что они старые и больные, но они отказались. Потом он пошел к своим братьям. Но они тоже не захотели умереть вместо него. Он просил своих лучших друзей, обещая, что будет заботиться об их семьях, но получил все тот же ответ. Никто не желал принять смерть за него. В отчаянии он вернулся домой, чтобы дождаться своей судьбы. — Алкестида помолчала. — Я не могла позволить ему умереть. Гадес стиснул зубы, но когда он заговорил, гнева в его голосе не было. — И он позволил тебе умереть вместо него. — Он рыдал и разорвал на себе одежды. Его печаль была велика. — Но не настолько велика, чтобы остановить тебя, — негромко произнес Гадес. — Пойми, у меня не было выбора! Я должна была занять его место! — Алкестида снова разрыдалась. — Так вот почему ты чувствуешь себя такой одинокой, вот почему тебе так больно. Это не твое время. Твоя жизненная нить не оборвана, она продолжает виться. Твоя душа это знает, и ты не в силах обрести мир... — Гадес говорил серьезно, даже торжественно, как будто на него вдруг лег тяжкий груз ответственности. — Но это же неправильно! — сказала Лина. — Посмотри на нее... она не похожа на других умерших! — Это потому, что она оказалась не на своем месте, не там, где ей предназначено быть судьбой. — Мне почему-то кажется, что ты должен это исправить, — решительно заявила Лина. — Она здесь потому, что кто-то из богов вмешался в жизнь смертных. Это случается довольно часто, но я считаю, что в жизнь смертных нельзя вмешиваться. — Но она-то сейчас принадлежит твоему миру! Так что это не будет вмешательством в жизнь смертных. Ты просто делаешь свою работу. Гадес заговорил сквозь стиснутые зубы: — Персефона, ты помнишь, что случилось в тот раз, когда ты решила вернуть душу умершей в Верхний мир? Лина отшатнулась, как будто он ее ударил. — Это совсем другое дело, и я не верю, что ты настолько бессердечен, чтобы этого не видеть! — Тон Лины был ледяным. — Ох, прошу вас! — Алкестида бросилась на колени перед двумя бессмертными. — Я совсем не хотела породить ссору между королем и королевой Подземного мира! — Как ты назвала Персефону? — быстро и резко спросил Гадес. — Каким титулом ты ее наградила? Дрожа всем телом, заблудившаяся душа чуть слышно ответила богу: — Я назвала ее королевой Подземного мира, но я совсем не награждала ее этим титулом, господин. Я просто повторила то, что слышала в мире живых. — Она с трудом улыбнулась, глядя на Лину. — Все знают, что она теперь правит здесь вместе с тобой. Лина онемела от изумления. Королева Подземного мира? И люди действительно так ее называют? Она посмотрела на Гадеса, и темный бог тоже пристально глянул ей в глаза. Похоже, владыка мира умерших просто лопался от смеха! — Вынеси свое решение, Персефона. Я склонюсь перед твоей волей. А потом он едва заметно поклонился ей. Лина наконец сумела отвести от него глаза. И нервно улыбнулась Алкестиде. — Тогда я выношу вот какой приговор. Ты вернешься в мир смертных к своему мужу, чтобы прожить столько, сколько тебе суждено. А мужу скажи, что он может жить столько, сколько позволит ему новая нить судьбы, которую прядут для него парки. Алкестида с радостным криком вскочила и схватила Лину за руку. Поцеловав пальцы богини, женщина прижала их к своей мокрой щеке. — Ох, спасибо тебе, королева Подземного мира! Мои дети и дети моих детей будут приносить тебе жертвы каждую весну до скончания времен! — Это очень мило, но тебе следует знать, что я предпочитаю простые подношения: немного вина и меда, пролитых на землю. А кровавые жертвы я не слишком люблю, — поспешно сказала Лина. Алкестида низко склонилась перед ней. — Я всегда буду помнить твою доброту, богиня! жүктеу/скачать 0.68 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|