Государственное издательство политической литературы

Дочерей высших классов воспитывают так, что из них выходят куклы, модницы и салонные дамы, охотящиеся за наслаждениями, и в конце концов пресыщенные, они изнывают от скуки и от всевозможных воображаемых и действительных болезней. К старости они делаются набожными ханжами и спиритками, оплакивают испорченность мира и проповедуют аскетизм. Что касается низших классов, то пытаются понизить их уровень образования. Пролетарий, чего доброго, станет чересчур умным, ему надоест его рабское положение, и он возмутится против земных богов. Чем бестолковее масса, тем легче господствовать над нею и управлять ею. «Самый глупый рабочий для нас самый лучший», - много раз повторяли ост-эльбские крупные землевладельцы на своих собраниях. В одном этом предложении заключается целая программа.

Таким образом, в вопросах образования и воспитания современное общество столь же беспомощно, как и во всех других социальных вопросах. Что оно делает? Оно возлагает свои надежды на палку, проповедует религию, то есть покорность и терпение, тем, которые и без того чересчур уж покорны и терпеливы; оно поучает воздержанию там, где по необходимости приходится воздерживаться. Тех, которые в своей грубости отказываются подчиниться, заключают в так называемые исправительные заведения, находящиеся в руках ханжей. Этим почта исчерпывается педагогическая мудрость нашего общества. Полную непригодность методов воспитания для заброшенных пролетарских детей показывают многочисленные случаи жестокого обращения со стороны руководителей так называемых воспитательных домов, приводившие к судебным процессам над ними.

Тут обнаружились возмутительные случаи жестокого обращения, совершенные религиозными фанатичными ханжами с садистской радостью. А сколько ужасов остается скрытыми от общественности!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Для искусства и наук наступит новая эра, какой мир еще никогда не видел и никогда не переживал, и на такой же небывалой высоте будут стоять творения этой эры.

Какое возрождение испытает искусство, раз только наступят достойные человека порядки, предчувствовал уже такой авторитет, как покойный Рихард Вагнер, высказавшийся по этому поводу в 1850 году в своем сочинении «Искусство и революция». Это сочинение особенно замечательно потому, что оно появилось непосредственно вслед за только что подавленной революцией, в которой Вагнер принимал участие. В этом сочинении Вагнер предсказывает то, что принесет с собою будущее; он обращается прямо к рабочему классу, от которого он ожидает помощи художникам в деле основания истинного искусства. Он говорит, между прочим, следующее: «Если для наших будущих свободных людей добывание средств к существованию не будет более целью жизни, если благодаря активно действующей новой вере или, вернее, знанию приобретение средств к существованию путем соответствующей естественной деятельности будет безусловно обеспечено, короче говоря, если только .промышленность будет не нашим господином, а слугою - тогда цель жизни мы будем видеть в радостях жизни, и мы будем стремиться путем соответствующего воспитания к тому, чтобы наши дети пользовались этими радостями. Воспитание, начинаясь развитием физической силы, заботой о телесной красоте, станет чисто художественным уже в силу одной беззаботной любви к ребенку и радостного стремления к развитию его красоты, и каждый человек будет поистине художником в каком-либо отношении. Различия в природных склонностях создадут невероятное множество самых разнообразных направлений». Эти слова проникнуты вполне социалистическим духом и совершенно совпадают с изложенными нами взглядами.

Общественная жизнь примет в будущем все более и более публичный характер. Тенденцию развития нам показывает яснее всего совершенно изменившееся по сравнению с прежними временами положение женщины. Домашняя жизнь ограничится необходимым минимумом, наоборот, потребности в общении будет открыт самый широкий простор. Большие помещения для собраний, предназначаемые для докладов, диспутов и для обсуждения всех общественных дел, решаемых в будущем самовластно всеми, залы для игр, столовые и читальни, библиотеки и концертные залы и театры, музеи, площадки для игр и гимнастики, парки и сады, общественные бани, образовательные и воспитательные учреждения всех родов, лаборатории и т. д. - все это, устроенное самым лучшим образом, доставит полную возможность искусству, науке и всяким другим видам общения достигнуть высшего расцвета. Точно так же заведения для ухода за больными, слабыми и дряхлыми будут отвечать самым высшим требованиям.

Каким ничтожным покажется в сравнении с этим наш хваленый век! Виляние хвостом из-за благосклонности и ласковой улыбки высших, пресмыкающийся, собачий образ мыслей, завистливая борьба самыми гнусными и низменными средствами из-за теплого местечка и наряду с этим подавление своего истинного убеждения, скрывание хороших качеств, которые могут не понравиться, кастрирование характера, лицемерие во взглядах и чувствах - все эти качества, которым можно дать общее название трусости и бесхарактерности, с каждым днем выступают во все более отталкивающем виде. Все, что человека возвышает и облагораживает: чувство собственного достоинства, независимость и неподкупность взглядов и убеждений, свободное проявление своей индивидуальности - становится при современных условиях в большинстве случаев недостатком и пороком. Часто эти качества губят человека, если он их не подавляет. Многие даже не чувствуют своего унижения, потому что они с этим свыклись. Собака находит вполне естественным иметь над собою господина, который под сердитую руку бьет ее хлыстом.

Одновременно со всеми упомянутыми изменениями в социальной жизни примет совершенно иной характер и вся литературная деятельность. Теологическая литература, занимающая в настоящее время большое место в ежегодном указателе новых изданий, исчезнет наравне с литературой юридической: первая никого не будет интересовать, а во второй не будет никакой надобности. Все издания, касающиеся ежедневной борьбы из-за государственных учреждений, исчезнут вместе с этими учреждениями. В этой области останется место только для культурно-исторических исследований. Не будет больше массы поверхностной литературной продукции, свидетельствующей о дурном вкусе.

Даже с точки зрения современных условий можно без преувеличения сказать, что если бы исчезли с рынка четыре пятых всех литературных произведений, культурные интересы от этого нисколько бы не пострадали, так велика масса ненужной, явно дрянной и вредной продукции в области литературы.

Беллетристика и газетное дело изменятся коренным образом. Нет ничего более бессмысленного и поверхностного, чем большая часть нашей газетной литературы. Если судить о состоянии наших культурных завоеваний и наших научных теорий по содержанию этой части наших газет, то пришлось бы оценить их очень низко. Деятельность отдельных личностей, положение вещей обсуждаются там с точки зрения, соответствующей прошлым столетиям и признанной в науке несостоятельной. Значительная часть наших журналистов - это люди, которые, как однажды верно заметил Бисмарк, «промахнулись при выборе специальности», но взгляды и гонорары их соответствуют интересам буржуазии. Вместе с тем эти газеты, как и большинство беллетристических органов, имеют своей целью содействовать через отдел объявлений самой грязной рекламе, а их биржевой отдел служит той же цели в финансовой области. Их содержание определяется материальными интересами предпринимателей.

Беллетристическая литература в среднем не лучше газетной литературы, в ней особенно культивируется интерес к половым отношениям с их пороками, и она служит то самой поверхностной тенденциозности, то самым нелепым предрассудкам и суеверию. Ее цель - показать, что буржуазный мир при всех своих недостатках, которые признаются в мелочах, является лучшим из миров.

В этой обширной и важной области будущее общество предпримет основательную чистку. В ней будут господствовать исключительно наука, истина, красота, борьба мнений во имя добра. Всякий способный человек получит возможность проявить себя. Он не будет более зависеть от милости книжного издателя, от денежного интереса, от предрассудка, а только от оценки беспристрастных сведущих лиц, в выборе которых он и сам принимает участие и против приговора которых, если он его найдет несправедливым, ему всегда возможно будет апеллировать к обществу, тогда как ныне он лишен этой возможности как по отношению к газетной редакции, так и по отношению к издателю, который считается лишь со своими частными интересами. Наивный взгляд, будто в социалистическом обществе борьба мнений будет подавлена, может отстаиваться лишь теми, которые считают буржуазный мир самой совершенной формой общества и из вражды к социализму стараются последний оклеветать и принизить. Общество, покоящееся на полном демократическом равенстве, не знает и не терпит никакого угнетения. Лишь самая полная свобода мнений делает возможным беспрерывный прогресс, являющийся жизненным принципом общества. Ошибочно, впрочем, думать, будто буржуазное общество является поборником действительной свободы мнений. Партии, защищающие классовые интересы, опубликовывают в печати лишь то, что не вредит их классовому интересу, и горе тому, кто осмелится поступить иначе. Его социальное крушение обеспечено, как известно всякому, знакомому с этим делом. А как расправляются издатели с неугодными им литературными произведениями, об этом писатели могли бы рассказать многое. Наконец, наши законы о печати и уголовное законодательство тоже показывают, каким духом проникнуты правящие и руководящие классы. Действительная свобода мнений кажется им опаснейшим из всех зол.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
СВОБОДНОЕ РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ
1. БЕЗЗАБОТНОСТЬ СУЩЕСТВОВАНИЯ
Каждый отдельный человек должен получить разностороннее развитие - такова должна быть цель человеческого общежития. Человек не должен поэтому оставаться прикованным к тому месту, куда забросила его случайность рождения. С людьми и миром следует знакомиться не только по книгам и газетам, необходимо также личное наблюдение и практическое изучение. Будущее общество должно поэтому предоставить всем эту возможность, которой и теперь уже пользуются многие, хотя в большинстве случаев лишь под давлением нужды. В человеческой природе глубоко коренится потребность в разнообразии всех жизненных отношений. Эта потребность вытекает из стремления к совершенствованию, присущего всякому органическому существу. Растение, находящееся в темном помещении, тянется, как бы одаренное сознанием, к свету, проникающему сквозь какую-либо щель. То же и с человеком. Стремление, свойственное человеку, должно получить разумное удовлетворение. Новое общество не только не будет препятствовать удовлетворению потребности в разнообразии, а, наоборот, лишь оно впервые даст возможность всем удовлетворить эту потребность. Это будет облегчаться высокоразвитой системой средств сообщения и необходимо будет вызываться международными сношениями. В будущем бесконечно большее число людей будет объезжать мир для самых разнообразных целей, чем до сих пор.

Общество нуждается далее в обильных запасах предметов потребления всех родов для удовлетворения всех потребностей. Соответственно этому общество регулирует свое рабочее время по надобности: оно его то удлиняет, то укорачивает согласно своим запросам и сообразно с временем года. В одно время года оно занимается преимущественно сельскохозяйственным производством, в другoe - промышленным производством и изделиями художественных ремесел. Соответственно потребности направляется и рабочая сила. Оперируя многочисленной рабочей силой и совершеннейшими в техническом отношении предприятиями, общество легко осуществит мероприятия, кажущиеся в настоящее время невозможными.

Подобно тому как общество возьмет на себя заботу о молодежи, оно будет простирать ее и на стариков, больных и инвалидов. Кто почему-либо сделается неспособным к труду, того возьмет под защиту все общество. Притом здесь дело будет идти не о благотворительности, а об исполнении долга, не о милостивой подачке, а о самом внимательном уходе и помощи, оказываемым тому, кто выполнял свои обязанности по отношению к обществу в годы своего здоровья и работоспособности. Закат жизни будет украшен всем, что общество может предоставить старику. Ведь всякий питает надежду в будущем пользоваться самому тем же вниманием, какое он оказывает старику. Тогда престарелых не будет мучить мысль, что другие ожидают их смерти, чтобы получить наследство. Исчезнет также страх, что на старости тебя выбросят, как выжатый лимон. Старики тогда не будут зависеть ни от милости и поддержки со стороны детей, ни от нищенских подачек общины³³¹. Всякому прекрасно известно, в каком положении находятся большей частью родители, которые к старости зависят от поддержки со стороны детей. А каким развращающим образом влияет обыкновенно на детей и еще более на родственников надежда на наследство! Какие низменные страсти просыпаются и сколько преступлений совершается как раз из-за наследства: убийство, растрата, подлог, лжеприсяга, вымогательство.

Моральное и физическое состояние общества, характер труда, жилищ, питания и одежды, общественная жизнь- все будет способствовать возможно лучшему предохранению от несчастных случаев, заболевания и хилости. Естественная смерть, постепенное истощение жизненных сил все более и более станет общим правилом. Убеждение в том, что рай находится на земле и что со смертью кончается все существование, будет побуждать людей жить разумно. Наслаждается больше всего тот, кто наслаждается долго. Как раз духовенство, подготовляющее людей к «загробному» существованию, лучше всего умеет ценить долгую жизнь. Беззаботная жизнь позволяет духовенству достигать самого высокого в среднем возраста.

Для этих многочисленных людей, вынужденных жить по-вегетариански, хороший бифштекс, порядочная баранья котлета время от времени были бы существенным улучшением их питания³³². Вегетарианцы правы, поскольку они восстают против переоценки питательности мяса; но они не правы, когда они большей частью из сентиментальных соображений борются против потребления мяса вообще, как вредной и «безнравственной» пищи, в частности, потому, что естественное чувство запрещает нам убивать животных и питаться «трупом». Между тем стремление к приятной и спокойной жизни принуждает нас вести войну против значительной части живых существ в лице всякого рода паразитов и уничтожать их, а для того чтобы не быть самим съеденными, мы должны умерщвлять и искоренять хищных животных. Что же касается домашних животных, то их беспрепятственное размножение увеличило бы в течение нескольких десятилетий число этих «добрых друзей человека» в таком огромном размере, что они «сожрали» бы нас, лишив нас пищи. Несправедливо также утверждение, будто растительная пища создает мягкость нравов. В кротком, питающемся растительной пищей индусе также проснулся «зверь», когда жестокость англичан привела его к возмущению.

О питательной ценности какого-нибудь пищевого вещества по отношению к белку можно судить не только по содержанию последнего. Нужно еще принимать во внимание, какая часть принятого в соответственном пищевом веществе белка остается непереваренной. С этой точки зрения, например, мясо, рис или картофель относятся соответственно к белку, как 2,5, 20 и 22, то есть из 100 граммов принятого в мясе белка 2,5 грамма снова появляются в кале, из ста же граммов белка, принятого в рисе и картофеле, в кале появляются 20 и 22 грамма.

Знаменитый русский физиолог Павлов и его школа показали, что при переваривании хлеба появляется гораздо больше фермента, чем при переваривании мяса. Павлов далее доказал, что выделяющиеся из желудочных желез пищеварительные соки состоят в количественном отношении из двух величин: часть желудочного сока выделяется при раздражении слизистой оболочки желудка соответствующим пищевым веществом, другая часть в виде «аппетитного сока» выделяется при раздражении органов чувств пищей. Количество «аппетитного сока» зависит, во-первых, от состояния нашей психики, от голода, печали, гнева, радости и т. д., а затем от природы соответствующего пищевого вещества. Однако значение «аппетитного сока» для пищеварения неодинаково при различных пищевых веществах. Некоторые пищевые средства, например хлеб, сваренный яичный белок или чистый крахмал, как непосредственно доказано опытом, вообще совершенно не перевариваются, если их переваривание не сопровождается выделением «аппетитного сока»: только при аппетите (или вместе с другими пищевыми веществами) вышеназванные вещества могут быть усвоены. Напротив, мясо, как доказал Павлов, переваривается частично и без «аппетитного сока», в то время как переваривание мяса и с «аппетитным соком» происходит несравненно быстрее (в пять раз). «Мы должны поэтому принимать во внимание обстоятельства, связанные с человеческой психикой. Здесь проложен мост между явлениями физиологии питания и социальными отношениями. Современные города, а особенно широкие массы рабочего класса, живут в таких социальных условиях, которые убивают всякий нормальный аппетит. Работа в душной фабрике, постоянная забота о насущном хлебе, недостаток духовного стимула и хорошего настроения, полное телесное истощение - все это является моментами, лишающими аппетита. В таком душевном состоянии мы не можем выделять «аппетитного сока», который необходим для приема и усвоения растительной пищи. В мясе, напротив, мы имеем такое питательное вещество, которое - если можно так выразиться - само заботится о своем переваривании: оно в значительной части не только переваривается без аппетита, но является к тому же еще и могучим возбудителем нашего аппетита. Оно облегчает усвоение принятых вместе с ним растительных пищевых веществ и этим самым обеспечивает нам наилучшее использование их. В этом, кажется нам, и лежит огромная выгода животного питания для современного человека»³³³.

Зондереггер хватает быка за рога, когда он говорит: «Не существует никакой табели о рангах в вопросе о необходимости разных пищевых продуктов, а есть неизменный закон смешения их питательных элементов». Верно, что одной только мясной пищей нельзя жить, а одной растительной - можно, при условии соответственного выбора. Однако никто не станет довольствоваться определенной растительной пищей, как бы питательна она ни была. Так, бобы, горох, чечевица, вообще стручковые растения - наиболее питательные вещества. Но быть принужденным питаться исключительно ими - будь это возможно - было бы пыткой. Так, Карл Маркс отмечает в первом томе своего «Капитала», что чилийские владельцы рудников принуждают своих рабочих питаться из года в год бобами, ибо последние дают значительную силу и способность носить тяжести, как никакая другая пища. Рабочие отказываются от бобов, несмотря на их питательность, но их заставляют довольствоваться ими. Во всяком случае, счастье и благополучие людей не зависят от какого-либо определенного рода пищи, как это утверждают фанатики вегетарианства. Решающую роль играют климат, социальные отношения, привычки и вкусы³³⁴.

Правда, по мере развития культуры растительная пища все более вытесняет исключительно мясную пищу, какую мы находим у охотничьих и пастушеских народов. Богатое разнообразие культурных растений - показатель более высокой культуры. Далее, на одном и том же пространстве земли можно возделать гораздо более растительных пищевых веществ, чем получить мяса путем скотоводства. Все это дает растительной пище возрастающий перевес. Ввоз мяса, который производится у нас в настоящее время из далеких стран, в особенности из Южной Америки и Австралии^ в ближайшие несколько десятилетий будет ликвидирован. Но, с другой стороны, скотоводством занимаются не ради одного только мяса, но и ради шерсти, волос, щетины, кожи, молока, яиц и т. д. Многие отрасли промышленности и многие человеческие потребности зависят от развития скотоводства. Кроме того, многие отбросы в промышленности и домашнем хозяйстве едва ли можно где-либо использовать так хорошо, как в скотоводстве. В будущем морские глубины также в гораздо большей степени, чем до сих пор, откроют человечеству свои богатства по части животной пищи. Тогда вряд ли еще будет происходить то, что мы видим теперь, когда при богатом улове целые грузы рыбы идут на удобрение, потому что их сохранение невозможно при наличных способах перевозки и консервирования или потому что высокие транспортные расходы мешают их сбыту. Совершенно очевидно, что с уничтожением противоположности между городом и деревней, когда население перекочует из больших городов в деревни, когда работа в закрытых фабричных помещениях будет сочетаться с сельскохозяйственным трудом, мясное питание отступит на второй план в сравнении с растительным. Конечно, недостаток возбуждающих средств в растительной пище можно возместить соответствующими пряностями. Но чисто вегетарианский образ жизни не является в будущем обществе ни вероятностью, ни необходимостью.

Идеалом является кухня, отапливаемая и освещаемая электричеством. В ней не будет ни дыма, ни жары, ни испарений. Кухня напоминает скорее салон, чем рабочее помещение, в котором имеется всевозможное техническое и машинное оборудование, легко выполняющее самые неприятные и отнимающие много времени работы. Там имеются движимые электричеством машины для чистки картофеля и фруктов, аппараты для вылущивания зерна, для набивки колбасы, для прессования сала, рубки мяса, жарения его, размолки кофе и кореньев, разрезывания хлеба, рубки яиц, вытягивания и прессования пробок и тысячи других приборов и машин, при которых может работать относительно небольшое число лиц с умеренным напряжением сил, чтобы приготовить пищу для сотен обедающих. То же самое можно сказать о приборах для мытья и чистки посуды.