Грэхем Хэнкок Ковчег Завета

Последовавшие за рождением младенца события слишком хорошо известны, чтобы заниматься их пространным перечислением: в трехмесячном возрасте родители положили его в корзину из папируса, обмазанную битумом, и отправили в плавание по Нилу; ниже по течению в реке купалась дочь фараона, она увидела плывущую колыбель, услышала крики и послала служанку спасти хныкавшего младенца.

Впоследствии Моисеи был воспитан в царском доме, где, согласно Библии, был научен ""всей мудрости Египетской"". Иосиф мало что добавил к этому, но другой авторитет - Филон (еврейский философ, живший приблизительно одновременно с Христом) дал довольно подробное описание того, чему именно был научен Моисей:

"Ученые египтяне преподавали ему арифметику, геометрию, размер, ритм и гармонию. Они же научили его философии, выраженной символами в так называемых священных писаниях". Одновременно "обитателям соседних стран" было поручено учить его "ассирийской литературе и халдейской науке о небесных телах. Последней он также учился у египтян, которые уделяли особое внимание астрологии".

Воспитанный как приемный сын царской семьи, Моисей даже довольно долго рассматривался как наследник трона. Смысл его особого статуса, как я узнал, заключался в том, что в молодости Моисей был посвящен в самые сокровенные секреты жрецов и в тайны египетской магии74, курс которой должен был включать не только знание звезд, как сказано Филоном, но и колдовство, прорицание и другие аспекты оккультизма."

Косвенное подтверждение тому мы находим в Библии, где о Моисее говорится, что он "был силен в словах и делах"76. По убедительной и заслуживающей доверия оценке великого исследователя и лингвиста сэра Уоллиса Баджа, эта фраза - вероятно, не случайно использованная и для характеристики Иисуса Христа77, - содержит закодированный намек на то, что еврейский пророк был "косноязычным", как египетская богиня Исида. Это означало, хоть Моисей и признавал самокритично, что не обладает ораторским красноречием78, что он был способен делать властные заявления, "которые он правильно произносил, не спотыкался в речи и превосходно отдавал команды и приказывал". Опять же подобно Исиде, известной своим искусством во всякого рода колдовстве, Моисей также был обучен использовать мощные чары. Поэтому его окружение, должно быть, относилось к нему с огромным уважением, поскольку они, несомненно, верили в его способность подчинить реальность и попрать физические законы, изменив нормальные порядок вещей.

Я сумел найти значительное количество свидетельств в Ветхом Завете, подкрепляющих утверждение, что Мои

сея воспринимали именно так. Присутствует, однако, одна важная оговорка: его магия везде описывается как совершаемая исключительно по команде Бога евреев Яхве.

Согласно Книге Исход, первая встреча Моисея с Яхве состоялась в пустыне (куда он бежал после того, как убил египетского надсмотрщика, издевавшегося над еврейскими поденщиками). Судя по географическим подсказкам, эта пустыня должна была находиться в южной части Синайского полуострова, скорее всего там, откуда можно было видеть пик горы Синай (где позже Моисей получит десять заповедей и "чертежи" ковчега). Во всяком случае, в Библии говорится о "горе Бога", у подножия которой оказывается Моисей, когда Господь явился ему "в пламени огня из тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает".79 Бог повелевает Моисею вернуться в Египет, чтобы вывести его народ из Египетского рабства.80 Прежде чем согласиться, пророк опрашивает обратившееся к нему странное и мощное существо, как его зовут.^

Дерзкий вопрос сам по себе подтверждает личность Моисея как кудесника, ибо, как указывал великий антрополог сэр Джеймс Фрейзер в своем основополагающем труде "Золотой сук",

"...каждый египетский маг... верил, что тот, кто обладает истинным именем, обладает и самим существом бога или человека и может заставить даже божества подчиниться себе, как раб подчиняется своему хозяину. Таким образом, искусство волшебника заключается в получении от богов открытия их божественных имен, и он делал все возможное ради достижения этой цели".

Господь не дал прямого ответа на вопрос пророка. Он ответил кратко и загадочно: "Я есмь Сущий", и в порядке пояснения добавил: "Бог отцов-ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова".82

Фраза: "Я есмь Сущий" является, как я узнал, коренным значением имени "Яхве", используемого в Ветхом Завете и переиначенного позже в английском переводе времен короля Якова в "Иегову". Но это было на самом деле не именем, а, скорее, уклончивой формулой, основанной на еврейском глаголе "быть", записанной четырьмя согласными, передаваемыми латинскими буквами

"YHWH". Известное теологам как слово из четырех букв, оно не означало ничего иного, кроме активного существования Бога, и тем самым продолжало скрывать божественную личность от современных ученых так же эффективно, как скрывало ее когда-то и от Моисея. Настолько таинственны эти четыре буквы, что даже сегодня никто не знает точно, как их следует произносить; передача четырехбуквенного .сочетания с добавлением гласных "а" и "е" как "Яхве" стало общепринятой.83

С библейской точки зрения, значение всего этого состояло в том, что божество знало и произносило имя Моисея, а Моисей же добился от Него лишь ритуального заклинания: "Я есмь Сущий". Впредь пророк обязан был отвечать Богу и выполнять его приказания; точно так же все его волшебство в будущем будет производным от власти Бога, и только от нее.

Понятно желание более поздних редакторов Священного писания представлять именно таким образом отношения между всемогущим Богом и подверженным ошибкам человеком. Чего они не смогли сделать, однако, это уничтожить доказательства того, что этот человек действительно был колдуном, как и скрыть наиболее убедительные проявления его волшебства - те бедствия и наказания, которые Моисей вскоре нашлет на египтян, дабы заставить фараона отпустить сынов Израилевых из плена.

В осуществление этих жутких чудес Моисею помогал его сводный брат Аарон, часто выступавший его агентом и глашатаем. И Моисей, и Аарон были вооружены жезлами - поистине волшебными палочками, которые они и использовали для колдовства. Порой палочка Моисея называется "жезлом Божиим"84 и впервые появляется, когда пророк жалуется Яхве на то, что ни фараон, ни сыны Израилевы не поверят в получение им божественного задания, если он не сможет представить никакого доказательства. "Что эти в руке у тебя? - спросил Бог, и Моисей ответил: "Жезл"85. Тогда Бог повелел ему: Брось его на землю... чтобы поверили [тебе], что явился тебе Господь..."

"Он бросил его на землю, и жезл превратился в змея, и Моисей побежал от него. И сказал Господь Моисею:

простри руку твою и возьми его за хвост. Он простер руку свою, и взял его [за хвост]; и он стал жезлом в руке его"86.

Также Священное писание подчеркивает первичность роли Бога, что и понятно. И еще раз не проходит незамеченной связь с египетским оккультизмом. Превращение неодушевленного жезла в змею и обратно было обычным трюком фокусников в этой стране; точно так же египетские жрецы с незапамятных времен притязали на умение контролировать движения ядовитых змей. Последнее, но не менее важное: все египетские маги - в том числе мудрый Абаанер и царь-кудесник Нектанебий - обладали волшебными палочками из черного дерева.

С этой. точки зрения я не нашел ничего удивительного в том, что первые соревнования между Моисеем и Аароном^ с одной стороны, и жрецами при дворе фараона, с другой, закончились практически ничьей. Дабы произвести впечатление на египетского тирана, Аарон бросил на землю свой жезл, который, конечно же, превратился в - змею. Не утратив присутствия духа, фараон призвал своих собственных мудрецов и чародеев, "и эти волхвы Египетские сделали то же своими чарами: каждый из них бросил свой жезл, и они сделались змеями". Но затем наделенный превосходящей мощью Яхве "жезл Ааронов поглотил их жезлы"87.

Во время следующей встречи Моисей и Аарон превратили воды Нила в -кровь. Но даже такое замечательное волшебство не произвело впечатления на фараона, ибо "волхвы Египетские чарами своими сделали то же самое"**.

Последовавшее затем нашествие жаб также было повторено волхвами фараона89. А вот нашествие мошек было им уже не под силу повторить: "Старались также и волхвы чарами своими произвести мошек, но не могли. И были мошки на людях и на скоте. И сказали волхвы фараону: это перст Божий"90.

И все же жестокосердный царь отказывался отпустить евреев. За это он был наказан нашествием песьих мух91, а вскоре моровая язва погубила весь скот египетский92. Дальше наслал Моисей (подбросив горсть пепла в воздух) "воспаление с нарывами по, всей земле Египетской"93, а затем, пользуясь своим жезлом, насылал на Египет гром и град, потом саранчу и "осязаемую тьму"94. В конце концов еврейский пророк устроил смерть "всех первенцев в земле Египетской, от первенца фараона... до первенца узника, находившегося в темнице, и всего первородного из скота"95. После этого "понуждали Египтяне народ, чтобы

скорее выслать его из земли той; ибо говорили они: все мы помрем"96.

И так начался Исход, а с ним и длительный, полный опасностей и волшебства период, во время которого у подножия горы Синай был изготовлен ковчег завета. Но прежде чем попасть на Синайский полуостров, пришлось перейти через Красное море. Здесь Моисей вновь устроил драматическую демонстрацию своего мастерства в оккультной области.

"И простер Моисей руку свою на море, и гнал Господь море сильным восточным ветром всю ночь и сделал море сушею, и расступились воды. И пошли сыны Израилевы среди моря по суше: воды же были им стеною по правую и по левую сторону"97.

Как припомнит любой, посещавший воскресную школу,египетское войско, преследовавшее израильтян, вошло "за ними в средину моря, все кони фараона, колесницы его и всадники его"98. Затем

"...простер Моисей руку свою на море... И вода возвратилась и покрыла колесницы и всадников всего войска фараонова, вошедших за ними в море; не осталось ни одного из них. А сыны Израилевы прошли по суше среди моря: воды [были] им стеною по правую и [стеною] по левую сторону"'9.

И снова, вполне предсказуемо. Библия подчеркивает власть Бога: Моисей дважды простирал руку свою, но именно Господь заставил воды "расступиться" и "возвратиться". Однако мне было труднее принять подобную "односторонность" Священного писания, после того как я узнал, что и египетские жрецы и чародеи славились умением командовать водами морей и озер. Например, один из древних документов, привлекших мое внимание ("Папирус Весткар"), рассказывает о деяниях Хер-хеба, или Верховного жреца, по имени Тшатша-эм-анх, состоявшего при дворе фараона Сенеферу. Однажды фараон плавал на лодке в приятной компании "двадцати юных дев с прекрасными волосами, восхитительными формами и стройными ногами". Одна из леди уронила в озеро любимое украшение и страшно расстроилась. Фараон призвал Тшатша-эм-анха, который

"произнес определенные магические слова (хекау), отчего одна часть воды озера поднялась и переместилась на другую часть, нашел украшение и вручил его девице.

Озеро имело глубину в двенадцать локтей. Когда же Тшатша-эм-анх поднял одну половину воды на другую, глубина двух половин достигла двадцати четырех локтей. Волхв произнес еще какие-то магические слова, и вода озера стала такой, какой была до того, как он заставил одну ее половину подняться на другую половину".

Хотя речь идет о пустячке, история в "Папирус Весткар" содержит многие элементы, которые поразительно напоминают, как расступились воды Красного моря. С моей точки зрения, это не оставляет места сомнению в том, что виртуозное исполнение Моисеем величайшего чуда подтверждает его причастность к древнему и истинно египетскому оккультизму. Сэр Уоллис Бадж, с которым я познакомился благодаря его переводу "Кебра Нагаст" и который служил хранителем египетских и ассирийских древностей в Британском музее, писал по этому поводу:

"Моисеи умело исполнял магические ритуалы и глубоко знал соответствующие магические формулы, заклинания и заговоры всякого рода... [Больше того], совершавшиеся им чудеса... указывают, что он был не только священником, но и волшебником наивысшего ранга, и даже, возможно, Хер-хебом".

ТАЙНАЯ НАУКА?

Как Хер-хеб (Верховный жрец) египетского храма Моисей, несомненно, имел доступ к значительному объему эзотерических знаний и магическо-религиозной "науке", которую сословие жрецов хранило в тайне от мирян. Я уже знал, что современные египтологи признают, что существовала подобная совокупность знаний.100 Я также знал, что они плохо представляют себе, в чем они заключались: смутные намеки на эти знания имелись в надписях в могилах старших .жрецов храма, но до наших дней не

дошло почти ничего существенного в письменной форме.

Многое, вероятно, передавалось исключительно в устной форме и только посвященным. По мнению ученых, основной объем этих знаний7 был уничтожен либо предумышленно, либо случайно. Кто может знать, какие сокровища знания были утрачены, когда огонь пожрал великую Александрийскую библиотеку, в которой ко II веку до н.э., как считалось, хранилось более 200 тысяч свитков?

В одном вопросе Нет сомнений: как писал Геродот в V веке до н.э., "в Египте больше чудес, чем в любой другой стране мира, и больше, чем где бы то ни было, не поддающихся описанию сооружений". Среди прочих достижений этот много' путешествовавший греческий историк - труды которого издаются по сию пору - приписывал египтянам "изобретение года и его двенадцати подразделений по сезонам". Геродот утверждал также, что смог вникнуть в некоторые тайны египетского духовенства, и довольно загадочно добавлял, что не может и не станет открывать, что он узнал.

Геродот не был ни первым, ни последним посетителем Египта, вынесшим впечатление, что там хранятся некие секреты, которые могут скрывать нечто большее, нежели чисто религиозные суеверия. В самом деле, представление о том, что эта древняя культура изначально достигла своего величия .благодаря использованию некоего передового, но ныне утраченного научного знания, как я обнаружил, является одним из наиболее устойчивых в истории человечества: оно оказалось одинаково привлекательным и для неистовых критиканов, и для трезвых ученых, и стало предметом огромного множества споров, колкостей, диких домыслов и серьезных исследований.

Далее, это представление прямо посягало на мой поиск, ибо указывало на интригующую возможность: не мог ли Моисей, как кудесник, овладевший египетской "божественной наукой", иметь в своем распоряжении гораздо больше знаний и технологий, чем до сих пор признавали археологи? Не применил ли он эти знания и технологии при изготовлении ковчега завета?

Подобная гипотеза заслуживала дальнейшего исследования. Я быстро обнаружил, однако: что известно о технологических достижениях древних египтян, ставит не меньше вопросов, чем дает ответов.

Было очевидно, например, что древние египтяне были умелыми работниками по металлу: их весьма изысканные драгоценности из золота, в частности, свидетельствовали о высокой степени мастерства, с которым редко кому удавалось сравняться с тех пор. Замечено также, что в самые древние времена кромки их бронзовых орудий труда обладали удивительной твердостью - ими можно было резать сланец и даже известняк. Ни один современный кузнец, насколько мне известно, не может добиться такого результата с медью. Считается вероятным, что "утраченное мастерство" заключалось не столько в изготовлении орудий, сколько в умении каменщиков пользоваться, ими.

Изучение сохранившихся иероглифов и папирусов убедило меня в том, что древние египтяне были - по меньшей мере - неплохими по современным меркам математиками. Они использовали дроби .и развили особую форму измерения бесконечно малых величин, позволявшего им рассчитывать объемы сложных предметов. Также представляется весьма вероятным, что более чем^зй два тысячелетия до греков они' знали, как использовать туманное число "пи" для вычисления окружности любого круга по его диаметру101.

Еще в очень древние времена египтяне достигли большого прогресса в астрономии. По мнению американского профессора истории науки Ливио Стеккини, специализирующегося на древних измерениях, использовавшаяся уже в 220 году до н.э. астрономическая техника позволила египетским жрецам рассчитать длину градуса широты и долготы с погрешностью в несколько сотен футов - другие цивилизации не смогли сделать это еще на протяжении почти четырех тысячелетий.

Египтяне были и превосходными медиками: они умело использовали различные сложные процедуры, до тонкости разбирались в нервной системе человека, их фармакопея включала впервые зарегистрированное применение ряда хорошо известных лекарств.

Нашел я и многие другие свидетельства, подтверждающие относительно передовое состояние египетской науки во времена, когда1 европейские народы все еще пребывали в варварстве. На мой взгляд, однако, ни одно из этих сведений не предполагало существования какой-либо науки, которую сегодня мы могли бы назвать поистине поразительной, либо какого-либо технического достиже

ния, достаточно изощренного, чтобы объяснить ту мощлую энергию, которую мог развить ковчег завета. Тем не менее, я уже отмечал это, вера в то, что египтяне обладали некой "великой и тайной мудростью", была широко распространена и почти неоспорима.

Я знал, что подобная горячая убежденность часто проистекала скорее из подсознательного желания прославить прошлое человечества, нежели из рационального рассмотрения эмпирических фактов. Таково было, несомненно, превалировавшее мнение археологического сообщества, в большинстве своем считавшего эту теорию "великой и тайной мудрости" галиматьей и утверждавшего, что в Египте не было найдено ничего экстраординарного за столетие с лишним кропотливого раскапывания и просеивания. Я сам по характеру скептик и прагматик. Тем не менее должен признать, что вещественные доказательства, встреченные мною повсеместно в ходе ряда исследовательских экспедиций в эту прекрасную и древнюю страну, убедили меня в том, что академики не располагают всеми ответами, что многое еще предстоит объяснить и что целый ряд аспектов египетского опыта еще, к сожалению, недостаточно изучен просто потому, что они оказались вне поля зрения обычной археологии и, вероятно, всех остальных форм научного исследования.

Три района произвели на меня особенно сильное впечатление: храмовый комплекс в Карнаке, "ступенчатая" пирамида Джосера в Саккаре и Великая пирамида в Гизе в пригороде Каира. Мне казалось, что особая смесь грубой силы, изящества, внушительного величия, таинственности и бессмертия этих сооружений проистекала из тонкого и весьма развитого понимания гармонии и пропорции, понимания, которое вполне резонно приравнять к науке. Эта наука, сочетающая технику, архитектуру и дизайн, удивительна по любым меркам. Она так и не была превзойдена до сих пор в поощрении религиозного благоговения, и в Европе, с ней можно сравнить только великие готические соборы средневековья вроде Шартрского.

Случайность ли это? Оказывали ли египетские монументы и готические соборы схожее по сути воздействие на чувства по чистой случайности или между ними существует связь?

Я давно подозревал, что такая связь существует и что рыцари ордена тамплиеров, благодаря своим открытиям во время крестовых походов, стали потерянным звеном в

цепи передачи секретных архитектурных знаний10^. & Карнаке, медленно проходя вдоль угрожающих размеров пилонов в Великий двор и через целый лес гигантских колонн Гипостильного зала, я не мог не вспомнить Святого Бернара Клервоского - патрона тамплиеров, давшего"- что-удивительно для христианина-такое определение Бога: "длина, ширина, высота и глубина". Не забывал я и о том, что сами тамплиеры были великими строителями и архитекторами и что монашеский орден цистерцианцев, к которому принадлежал и Святой Бернар, также отличался в этой области человеческой деятельности.

За многие столетия и целые цивилизации до них древние египтяне стали первыми мастерами строительной науки - первыми и до сих пор величайшими архитекторами и каменщиками, которых когда-либо знал мир. Более того, оставленные ими памятники не поддаются описанию и бросают вызов самому времени. Типичными в этом смысле являются два высоких обелиска, господствующие в комплексе Карнака и привлекавшие мое особое внимание во время посещений города. Как я узнал, первый был воздвигнут фараоном Тутмосом I (1504- 1492 гг. до н.э.), а второй - царицей Хатшепсут (1473- 1458 гг. до н.э.). Оба представляют собой монолиты, высеченные из твердого розового гранита. Первый - 'высотой в 70 футов и весом примерно в 143 тонны; второй - высотой в 97 футов и весом приблизительно в 320 тонн.

В нескольких минутах пешего хода к югу, над священным озером, использовавшемся жрецами храма для сложных обрядов очищения, лежит третий - поверженный и разбитый - обелиск, верхние 30 футов которого, заканчивающиеся заостренной пирамидальной верхушкой, остались неповрежденными. Однажды, следуя совету имевшегося у меня путеводителя, я переступил ограждавшую его веревку и приложил ухо к углу пирамидальной вершины, затем сильно стукнул раскрытой ладонью по граниту и был поражен, услышав, как весь монолит завибрировал от низкого, басового звука, как некий 'странный и удивительный музыкальный инструмент.

Мне кажется, что этот феномен никак нельзя назвать случайным. Напротив, неординарное умение, необходимое для изготовления подобных монолитов (в то время как такой же великолепный визуальный эффект мог быть достигнут путем укрепления с помощью цемента друг на друге "каменных блоков), имело смысл лишь при усло

вии, что древние египтяне хотели придать особое свойство целому куску камня.

Во всяком случае, нечто большее, чем чисто эстетические соображения, должно было стоять за сооружением этих изящных и безукоризненных стел. Я узнал, что они не были вытесаны на месте, а доставлены по реке из гранитных карьеров более чем в 200 километрах к югу.

Нил был широкой и глубокой дорогой. Поэтому можно предположить, что, будучи погруженными на баржи, обелиски с легкостью были спущены по течению. Гораздо труднее понять, каким образом древние египтяне грузили эти массивные каменные иглы на баржи и затем выгружали в месте назначения. Один монолит остался на месте, в карьере, лишь частично отделенный от скального основания, поскольку он треснул до окончания вытесывания. Если бы не это, получился бы обелиск высотой в 137 футов и почти 14 футов толщиной у основания.

Очевидно, что, начав высекать его, мастера были уверены в том, что этот чудовищный предмет - весом аж в 1168 тонн - будет перевезен и где-то установлен. И все же трудно даже представить себе, каким образом это могли бы сделать люди, которые (если верить археологам) не пользовались даже простейшими лебедками и воротами. В самом деле, перемещение столь огромного изделия из одного камня на несколько сот футов - не говоря уже о нескольких сотнях километров! - исчерпало бы лимит гениальности современной бригады строительных инженеров, использующих самые изощренные и мощные машины.

Не менее поразительно и то, как эти монолиты, будучи доставленными в Карнак, были подняты на свои пьедесталы с такой безукоризненной точностью. В одном из храмов рельеф изображает, как фараон поднимает обелиск без чьей-либо помощи, используя лишь одну веревку. Обычное дело для правителя - позировать за совер-- шением героических дел, и, быть может, здесь речь идет лишь о символическом представлении реального процесса, в котором сотни рабочих умело тянули за многочисленные веревки. Но я все же не мог отделаться от подозрения, что тут скрыто нечто большее. По мнению опытного египтолога Джона Энтони Веста, фараонов и жрецов заботил принцип "Маат", что часто переводится как "равновесие". Вполне возможно, предположил Джон, что этот принцип был перенесен в практические сферы и "что

египтяне понимали и использовали неизвестную нам технику механического уравновешивания". Подобная техника позволяла им "управляться с этими огромными камнями с легкостью и точностью. ...То, что нам представляется магией, для них было методом".

Если даже обелиски казались произведениями почти сверхчеловеческого умения, то приходится признать, что пирамиды превосходили их во всех отношениях. Основатель современной египтологии Жан Франсуа Шампольон однажды заметил: "Египтяне античности мыслили как люди .ста футов ростом. Мы же, европейцы, просто лилипуты". Когда я впервые вошел в Великую пирамиду Гизы, я точно почувствовал себя лилипутом - приниженным и слегка напуганным не одной только массой и размерами этой горы из камня, но и почти физическим ощущением накопленной тяжести веков.