42
зирующим, образом или же обходятся с ними по типу технического манипулирования, превращая
их в простые орудия. Ни то, ни другое не удовлетворяет истине герменевтического опыта. Скорее
следует сказать, что понятийная система, в которой развертывается философствование, всегда
владела нами точно так же, как определяет нас язык, в котором мы живем. Осознать подобную
предопределенность мышления понятиями — этого требует добросовестность мысли. Таково
новое критическое сознание, неизбежно сопровождающее отныне всякое ответственное
философствование и выводящее те языковые и мыслительные привычки, какие складываются у
отдельного человека в процессе коммуникации с окружающим его миром, на суд исторической
традиции, которой мы все принадлежим.
Предлагаемые исследования стремятся пойти навстречу этому требованию, теснейшим образом
связывая вопросы истории понятий с фактическим изложением своей темы. Добросовестность
феноменологической дескрипции, вмененная нам в обязанность Гуссерлем, широта исторического
горизонта, который раскрыл всякому философствованию Дильтей, и не в последнюю очередь
взаимопроникновение обоих этих импульсов с третьим, полученным несколько десятилетий назад
благодаря Хайдеггеру,— таковы ориентиры, намеченные для себя автором, ориентиры,
обязательность которых он хотел бы сделать очевидной вопреки всему несовершенству
изложения.
Гадамер Х.-Г.=Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем./Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова.— М.: Прогресс, 1988.-704 с.
Янко Слава
(Библиотека
Fort/Da
) ||
slavaaa@yandex.ru
24
Часть 1. Изложение проблемы истины в применении к
познанию искусства
I. Расширение эстетического измерения в область трансцендентного
Достарыңызбен бөлісу: |
