I. Предисловие. Предварительные сведения


Церковное Законодательство



бет15/40
Дата20.06.2016
өлшемі2.9 Mb.
#149785
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   40

 

Церковное Законодательство.

О Соборах Поместных и Вселенских.


Еще в первые три века Христианская Церковь свои общие нужды касательно догматических вопросов и канонического устройства обсуждала на соборах епископов. Напомним о со­борах против монтанистов, относительно празднования Пасхи, о падших в Карфагене, в Риме по различным случаям, в Антиохии по поводу лжеучения Павла Самосатского и других. Но тогда было время в общем непрекращающихся гонений на Церковь, и епископы были затруднены и в своих передвиже­ниях и собраниях. Теперь, с IV-го века этих препятствий не существовало, и соборная форма решения различных церков­ных вопросов достигает полного своего развития.

Соборы данного периода были очень разнообразны, в за­висимости от поводов или причин созыва, места, времени, со стороны своих полномочий и тому подобное.

Правила апостольские, постановления Поместных и Все­ленских Соборов предписывают созвание соборов два раза в год: один собор через три месяца после Пасхи, а другой — в половине октября (Апостол, пр. 37 (38); Ник. пр. 5; Констант, пр. 2; Халкид. 19; Трулл. 8; 2 Ник. 6; Лаод. 40; Карфаг. 18, 73). Указана и задача этих соборов: "да рассуждают они (епископы) друг с другом о догматах благо­честия и да разрешают случающиеся прекословия." Здесь идет речь о соборах периодических, так сказать закономерных, нормальных. Но была нужда и в соборах другого рода — чрезвычайных, например, по случаю избрания епископа, освя­щения новой церкви и тому подобное. Тут имеются в виду соборы областные созываемые митрополитами, так сказать По­местные Соборы. Но были и Соборы Вселенские (συνοδος οικουμενικη) созывавшиеся большею частью по догматическим вопросам, но на них также делались и канонические постановления относи­тельно благоустройства Церкви. Как соборы захватывавшие нужды, потребности и интересы всей Церкви, они уже созы­вались не митрополитами и патриархами, но императорами. Историк Сократ в своей "Церковной Истории" (Смотри предисловие к 5-ой книге "αι μεγισται συνοδοιντη αυτων γνωμη γεγονασι τε και γιγονται") вырази­тельно говорит: "с тех пор, как императоры сделались хрис­тианами, от них начали зависить дела церковные и по воле их бывали и бывают великие соборы."

Между соборами нашего периода прежде всего нужно упомянуть об Эльвирском Соборе в Испании, состоявшем из 19-ти епископов и 24-х пресвитеров с диаконами; были на нем и миряне. О времени Собора много спорят, полагая его в 300-324 г., но по предположению таких солидных канонистов, как Гальс, Гефеле, Лаухерт и другие, Собор имел место в 306 г. Диоклетиан и Максимин Геркул отказались от власти в мае 305 г., и Испания перешла в неограниченную власть мягкого Констанция. Чрез это открылась возможность для епископских Соборов на Западе. Задачи Собора состояли в том чтобы с одной стороны обсудить, как поступать с падшими (lapsi), а с другой — изыскать средства против упадка нравов. Во время соборных рассуждении епископы и пресвитеры сидели, а диа­коны и миряне стояли. Решения или определения делали толь­ко епископы; почему синодальные акты и говорят: "episcopi universi dixerunt." На нем было постановлено 81 канон. Это пер­вый Собор, от которого сохранились каноны. Самый знамени­тый из всех канонов Эльвирского Собора — 33-й, которым узаконяется безбрачие духовных лиц или целибат: "De epis-copis et ministris ut ab uxoribus dbstineant." Эта аскетическая идея имела для себя в IV-ом веке очень благоприятную атмосферу и чрезвычайно много приверженцев. Только вследствие преко­словия епископа Пафнутия не было постановлено канона об обязательности безбрачия и восточного духовенства на Все­ленском Никейском Соборе. Но с брачным восточным духовен­ством многие не хотели примириться. Целый Гангрский Собор, в начале второй половины IV-го века, собирался против Евстафия и его единомышленников, которые вообще были против брака. Есть правила постановления и других Соборов, которые имеют в виду лиц, считавших бездейственными таинства, при­нимаемые из рук или совершаемые женатыми священника­ми (Гангрский, пр. 4; ср. апостол, пр. 5, 51 и 21). По поводу раскола донатистов, был Собор в Арле (в Галлии), в 314 г. и осудил донатистов. Были еще Соборы по тому же делу в Риме и Медиолане в 316 г. После смерти Максимина Дайя, летом 313 г., христиане почувствовали себя на Востоке свободными: были основываемы новые Церкви, и христиане собирались на Соборы (Евсевий. Церковная История X, 3). Одним их таких был Анкирский в 314 г. Он решал злободневный вопрос о падших (lapsi). Собор постановил всего 25 канонов. Собор Неокесарийский, в 314-324 г., позже Анкирского, но ранее Никейского, постановил 15 правил, большинство которых направлено про­тив блудных поступков духовных лиц и мирян. Есть каноны и о падших.

Первый Никейский Вселенский Собор 325 г. постановил 20 канонов. Они касаются разнообразных предметов. Важней­шие между ними каноны 6-7 относительно уже исторически сложившихся преимуществ митрополитов — Александрийского, Римского, Антиохийского и Иерусалимского. После Никейского Собора имел большое значение в жизни Церкви Собор Антиохийский 341 г., так называемый "εν καινοις," т.е. "на об­новлениях," при освящении храма. На нем составлено 25 ка­нонов, которые были потом в высоком уважении на Востоке и на Западе и назывались впоследствии "канонами св. отец." Этот Собор не был арианским, а собранием евсевианских епис­копов. Первый канон свидетельствует об его связи с Никейским Собором: он начинается словами — "Все, дерзающие нару­шить определение св. и великого Собора в Никее... о святом празднике спасительныя Пасхи" ... Каноны 4 и 12-ый на­правлены против святого Афанасия...

За Антиохийским скоро последовал Сардикийский Собор, 343-344 г., составивший 20 канонов, большинство из которых говорит против перехода епископов с одной кафедры на дру­гую и против клириков, покидавших свои церкви. Собор созван был двумя императорами и по желанию папы Юлия для пре­кращения споров об Афанасии, Павле, Маркелле и других, и для утверждения истинного Христова учения. Собор разре­шает лицам недовольным решением их дела на областных Соборах апеллировать к Римскому епископу (прав. 3, 4, 5 и 9а). Время Лаодикийского Собора не установлено; он был после 345 г. и не позже 381 г.; но когда именно, сказать нет возможности. На нем постановлено 60 правил, касающихся церковного благоустройства. 1-ый Константинопольский Собор 381 г. или II-ой Вселенский составил 7 правил; их них первое догматическое, третье — первая попытка к возвышению Кон­стантинопольского епископа. Как бы на основании этого пра­вила в Царьграде был созван Поместный Собор в 394 г. В порядке же административного устройства Константинополь входил в Ираклийский диоцез, и естественно, право созывать Соборы в нем принадлежало лишь митрополиту Гераклийскому. Собор по поводу дела Воспорского епископа Агапия решил, что епископ должен быть судим Собором епископов, а не двумя епископами. На III-ем Вселенском Соборе в Ефесе, 431 г. было постановлено 8 канонов; на 4-ом Халкидонском 451 г. — 30 ка­нонов, на Трулльском — 102 канона, на VII-ом Вселенском Со­боре 787 г. — 22 канона, на второ-первом Константинополь­ском 361...



На Западе составлялись правила на Соборах Африкан­ских: а) Карфагенский Собор 345-348 г.; б) Карфагенский Собор 387-396 г.; в) Испанских, в Сарагоссе в 380 г., в Толедо в 400 г.; г) Галльских — Соборы 374, 394 и 401 годов.

Каноническая (юридическая) сторона в деятельности

Соборов Поместных и Вселенских.


До Константина Великого Соборы созывались представи­телями церковной власти — епископами, митрополитами дан­ной области (диоцеза, провинции). Со времени Константина Великого дело значительно изменяется: наряду с Областными Соборами возникают общеимперские, Вселенские Соборы, созы­ваемые императорами (Известный канонист Гефеле (Conciliengeschichte I, 187, s. 6-8) пишет: "спрашивается, кто созывает Соборы? Несомненно высший цер­ковный глава данного округа, а во всей Церкви — Вселенские Соборы — только папа, или мог быть лишь редкий случай, что вместо высшего пастыря светский покровитель Церкви, император, с предварительным и заключительным одобрением папы и согласием его — созывал по­добный Собор." Этим мы лишь подчеркиваем известную католическую точку зрения на превосходство папы перед вселенскими Соборами) для решения преимущественно во­просов веры или догматических предметов, как это отмечено историком Сократом в его предисловии к 5-ой книге (Сократ. Церковная История). Но не только Вселенские Соборы, даже иногда Поместные — бы­вали созываемы по воле императоров. Например, по делу донатистов Константин Великий созывал Поместные Соборы — в Риме в 313 г., в Арле в 314 г. и в Милане в 316 г. Во время арианских смут, Соборы в Сардике, в Медиолане, в Сирмии про­исходили также по распоряжению императоров. Постановле­ния Вселенских Соборов утверждали также императоры и чрез это сообщали их решениям силу государственных законов. Так император Константин Великий утвердил постановления Со­бора Никейского, Феодосии I — Константинопольского Собора 381 г. (sc. II-го Вселенского Собора), Феодосии II — Ефесского Собора в 431 г., Маркиан — Халкидонского (Относительно Халкидонского Собора 451 г. имеется послание отцов Собора к папе Льву I с просьбою утвердить их постановление. Здесь дело ближайшим образом касается канонов, созданных для воз­величения Константинопольского патриарха — каноны 28, 9 и 16) Собора 451 г., Юстиниан I — Константинопольского Собора 553 г., Констан­тин Погонат — Константинопольского Собора 680-681 г. и императица Ирина решения II-го Никейского Собора 787 г. Значит, императоры считали себя в праве созывать Соборы, присутствовать на них лично, или чрез своих уполномоченных, руководить ими, утверждать или отвергать их постановления на основании своей верховной власти, как призванные пещись о благе подданных. Позже византийские канонисты участие императоров на Соборах (и вообще вмешательство их в дела церковные) обосновывали на "помазании," которое получали императоры, при своем вступлении на престол. В VII-ом веке известный Максим Исповедник во имя свободы, независимости Церкви, отрицал за императорами право вмешательства в дела Церкви, и Соборы он рассматривал, как органы Церкви, не­зависимые от императора (Mansi, XI, 49-50). Ранее его лет на 100, Афри­канский епископ Факунд Гермион., поднявший свой голос "в защиту трех глав" против императорского эдикта Юстиниана I, в сущности проводил тот же взгляд.

Как на Поместных Соборах, так отчасти и на Вселенских — присутствовали клир и миряне, епископы, пресвитеры и простые верующие. Общий вывод из фактов тот, что миряне в первые века принимали более деятельное участие в работе Соборов, чем начиная с ГУ-го века, и что на Поместных Со­борах их участие было более реальным, чем на Вселенских. На последних сам император представлял всех мирян, весь светский элемент, или его сановники (ср. особенно 4 и 6-ой Вселенские Соборы).

Еще на апостольском Иерусалимском Соборе (49-50 г.) сошлись: "апостолы и пресвитеры" и "великое множество" (πληθος); после исследования предмета разногласия и речей апостолов Петра и Павла с Варнавою, постановили соборное решение: "апостолы и пресвитеры со всею Церковью" и в послании от лица Собора были употреблены такого рода вы­ражения: "апостолы и старцы и братья сущим в Антиохии" (Деян. 15:23) (По древнейшим рукописямЬ "апостолы и пресвитеры братья, — находящимся в Антиохии... новый завет по новому переводы. Лондон 1963 г. Цм. Также Versions osty, Jérusalem. прим. Издателя). После апостольского Собора имеем первые упоминания о Соборах в конце П-го века. Ириней Лионский пишет церковные послания "от лица Галльских парикий" (Евсевий. Ц. История V. 23) и "подчиненных ему братии" (Евсевий. Ц. История V. 24), значит, в Лионском Соборе участвовали и общины. На Аравийском Соборе в 244-ом г. в Бостре был изобличен Оригеном лжеучитель епископ Берилл в присутствии его "парикий" (Евсевий. Ц. История VI. 33).

У Киприана Карфагенского было правилом "ничего не делать без совета пресвитеров и согласия народа" (nihil sine consilio vestro (scil. presbyt.) et sine consensu plebis) (Epist. XIV,4). На предполагаемом Соборе святого Киприана должны были принять участие "епископы, пресви­теры, диаконы, исповедники и устоявшие в вере миряне" (Epist. 30:5; 31:6). Взгляды Киприана на состав Собора разделяла вполне и Римская Церковь (ер. 31:6). В Риме, при папе Корнилии, состоялся Собор с участием народа, и "мы (т.е. епископы), пишет Корнилии, согласно с голосова­нием несметного множества народа" (cum ingentis populi suffragio), простили кающихся (Cyprianus. Epist. 49:2).

На Антиохийских Соборах против Павла Самосатского присутствовали "мы, епископы вместе с пресвитерами и диаконами," в связи с ними есть упоминания о "всей парикии" и о "церквах Божьих" (Евсевий. Ц. История VII, 28, 30, 2-3).

С признанием Церкви со стороны государства, положение дел сразу изменилось. Светское правительство могло поддер­живать и поддерживало церковные постановления; распоря­жение церковной власти могло иметь практическое значение даже и вопреки желанию паствы. И теперь наблюдается такое явление: чем более участие мирян в церковном управлении отливалось в форму правительственного содействия, тем более отступал на задний план элемент общественный... На Все­ленских Соборах особенно ярко выразилось участие византий­ского правительства. Византийские императоры, признавая себя главою мирской половины Вселенской Церкви, сочли своим долгом взять на себя все те права и обязанности, какие принадлежали мирскому элементу Собора. И вследствие этого, народного или общественного представительства на Вселенских Соборах мы не встречаем. Императорская власть исключила собою представительство народа. Если на Вселенских Соборах, кроме императора и чиновников, бывали еще другие миряне, то как отдельные, нужные почему-либо Собору лица, или как публика, а не — представительство мирского элемента Церкви. Но если с византийской точки зрения, правительство могло выступать в качестве представителей народа, то Церковь ни­когда не отождествляла начальства с паствой.

Во всяком случае, относительно первых веков и историки и канонисты согласны в том, что на Соборах присутствовали не одни епископы, но и (пресвитеры, диаконы) миряне. Раз­ногласия между ними начинаются с канонической оценки участия мирян и клира. Впрочем, все согласны в том, что правом личного решающего голоса на Соборах пользовались только епископы. Но в понимании роли мирян и прочих клири­ков на Соборах расходятся. Гефеле (Hefele. Conciliengeschichte. B. I. s. 16) и некоторые другие доказывают, что миряне и пресвитеры с диаконами представля­ли собою неорганический элемент Собора, они могли бы и не присутствовать, ибо их епископы суть делегаты епархий. Другие же утверждают обратное, что миряне и низшее духовенство представляли необходимый элемент Собора, хотя они и не пользовались обыкновенно правом личного решающего голо­са; однако коллективное согласие, или несогласие их имело решающее значение и для соборных определений. Для выяс­нения дела, мы приведем для справки некоторые извлечения из писем святого Киприана. Он совместно с 41 епископами пишет (Epist. 57): "Мы прежде постановили (statueramus)" о падших... с. 5: "...изволися нам по действию Святого Духа" с. 3: "...дарование мира мученикам составляет честь и славу нашего епископства"; а в приведенном ранее письме XIV, 4 говорится о "consilium" пресвитеров и "consensus" народа (ср. epist. XIII и XI). Следовательно решение (поста­новление), arbitrium принадлежало только епископам; а пресви­терам и народу лишь consilium, sententia, consensus. Большинство историков и канонистов понимают участие народа на древних Соборах и императоров с IV-го века в смысле рецепции Цер­ковью соборных определений (Смотри проф. Гидулянова, Покровского и других). Соборное постановление тогда только получает силу, когда его принимает и паства, т.е. вся Церковь в совокупности.

Если поставить вопрос: на чем основывалось право одних епископов на решающий голос на Соборах, то ответ не легок. Естественным кажется, что это право основывалось на "су­губых дарах" благодати. Но, дар благодати непередаваем на время по поручению, и мы видим применение его в хиротонии, совершаемой непосредственно самими епископами. Между тем, епископы, особенно часто Римский папа, посылали на Собор своих легатов не только пресвитеров, но и диаконов, и они на этом основании имели решающий голос. Значит, полномо­чие епископов на Соборах основывается не на благодатных дарах, которые не передаваемы, не по поручению, а на их административных полномочиях. Административные права слагаются а) из гражданских (разных для епископа, архи­епископа, митрополита) и б) из апостольских прерогатив. Право соборных решений епископов не могло основываться на административно-гражданских правах их, ибо на Соборах го­лоса и викария, или хорепископа — равны. Значит, остается признать, что решающий голос епископов вытекает из их апостольского преемства власти. Эта идея основательным обра­зом раскрыта у святого Иринея Лионского, а указания на нее встречаются еще у святого Климента Римского и святого Игна­тия Богоносца.


 

О собраниях канонов.


Κανων означает в церковном употреблении первых трех веков вообще то, что в Церкви принимается как нормативное, закономерное. В области веры встречаются — κανων της αληθειας, — της πιστεως, regula fidei, т.е. учение, определенное Церковью, рас­сматривалось, как масштаб истины; отсюда вышло наимено­вание — канон священных книг. С другой стороны в облас­ти Церковной Дисциплины, κανων εκκλησιαστικος, κανων της εκκλησιας, regula ecclesiastica. Они также означали правила, нормы для пове­дения. Выражения — κανων αποστολικος, παραδοσις αποστολικη — имeли тот же смысл, что и предшествующие. От III-го века мы вла­деем уже писаниями отдельных епископов о предметах цер­ковной дисциплины, которые содержат свидетельства о состоя­нии нравов в Церквах этих епископов. Позже появляются επιστολαι κανονικαι, достигшие в целой Церкви, или части её — значения норм и принятые в церковно-правовые сборники. Из до-Никейского времени таковы писания епископа Дионисия и Петра Александрийского, Григория Неокесарийского, вклю­ченные в греческие Codices canonum. Из после-Никейского пе­риода пользовались особенно высоким уважением письма Ва­силия Великого. Во втором каноне Трулльского Собора (691-692 г.) исчисляются все правила и частных лиц и послания, какие приняты к руководству всею Церковью. Первое правило 7-го Вселенского Собора суммарно подтверждает их.

С V-ro века начались собрания соборных канонов, прежде всего частные. Повидимому, уже отцы 4-го Вселенского Собора имели перед собою такое собрание и пользовались им (ср. прав. 1). Это собрание содержало, как видно из различных цитат, каноны Никейского, Анкирского, Неокесарийского, Гангрского, Антиохийского Собора. Каноны Константинополь­ского Собора 381 г. были цитируемы без нумераций, просто как синодальное постановление. Позже были присоединены к сборнику Соборы Лаодикийский, Сардикийский и Халкидон-ский. Трулльский Собор, выразительно подтвердив каноны раннейших Соборов, присоединил к ним еще 102 правила. Второй Никейский Собор 787 г. прибавил еще 22 канона.



На Западе каноны этих Соборов были распространены в латинском переводе. Древнейшими собраниями канонов на За­паде считаются "Versio Isidoriana," которые послужили основою позднейшего "Collectio hispana," или так называемые "Prisca canonum," editio latina, обыкновенно цитируемые под именем Prisca. Основательную работу произвел Дионисий Малый в своих двух собраниях канонов, из которых первое издал в 500 г. в двух редакциях; в своем собственном латинском переводе на первом месте поставил 50 первых апостольских канонов, затем каноны Соборов Никейского, Анкирского, Неокесарийского, Гангрского, Антиохийского, Лаодикийского, Константинополь­ского, Сардийского и Халкидонского и некоторые части Афри­канских актов. Второе собрание, которое Дионисий позже, по поручению папы Гормизды (514-523 г.), предпринял и от ко­торого сохранилось только посвящение папе, поставило наряду с греческим текстом новый совершенно точный латинский перевод.

На Востоке появилось около 550 г. собрание канонов Иоан­на Схоластика, или Антиохийского (с 565 г. — патриарха Константинопольского). Это собрание систематизирует весь материал в 50-ти титулах. Ставши патриархом, Иоанн сделал новое издание, присоединив в первому извлечения из новелл Юстиниана I в 87 главах. Затем, вскоре после смерти Иоанна Схоластика, появился первый Номоканон (Номоканон в 14-и пунктах издан в 883 г. в Константинополе).


Апостольские каноны.


Так называемые "апостольские" каноны составляют ко­нец 8-ой книги Апостольских Постановлений (глава 47) и при­писывают себе, как и Апостольские Постановления, апостоль­ское происхождение, при посредстве Климента Римского. Апос­тольское происхождение за ними было признаваемо греческою Церковью в течение средних веков, хотя о них имелся уже неблагоприятный отзыв (канон 2) отцов Трулльского Собора (691-2 г.). Общее число их на Востоке восходило до 85. На Западе же апостольские каноны были переведены только в количестве 50 и их авторитет никогда не был бесспорным. С XVI-го века богословская наука серьезно занялась вопросом о происхождении канонов и веке их, и с того времени начали высказывать различные взгляды по этому вопросу. По Бревериджу (Beveregius), каноны составлены на Соборах в конце П-го, начале III-го века, а после того скоро собраны и в них нужно видеть "Codex canonum ecclesiae primitivae."

Несмотря на возражения, этот взгляд был господствующим до начала XIX-го века. Самым сильным оппонентом Бреверид-жа явился Дрей (Drey). Он считал возможным доказать за­висимость апостольских канонов от IV-го Вселенского Собора, а потому время их происхождения полагал между 451 г. и концом V-ro века. Новое исследование по этому вопросу, самостоятель­ное и основательно составленное, представил Функ в 1891 г., книга которого считается самым важным произведением по данному вопросу. По нему главными источниками для апос­тольских канонов были — каноны Антиохийского Собора, Апостольские Постановления и, в ограниченной мере, каноны Никейские. Первое ясное свидетельство об апостольских ка­нонах мы имеем в собрании Дионисия Малого. Это собрание, как замечено, обнимает 50 апостольских канонов и, как Функ убедительно доказал, такого собрания еще не предшествовало на греческом языке, и Дионисий заимствовал их из полного собрания Апостольских Постановлений. Столетием позже Иоанн Схоластик взял уже 85 канонов в свое систематическое собрание. Как время возникновения этого собрания, Функ полагает начало V-го века, так как зависимость от канонов Халкидон-ского Собора считает недоказанною. Место происхождения Сирия, как это считается правильным и для Апостольских Пос­тановлений.


Апостольская дидаскалия.


Апостольская дидаскалия также претендует на происхож­дение от апостолов. Она представляет собою собрание нравст­венных предписаний и правовых норм, касающихся самых раз­нообразных сторон жизни. Это самый древний из известных нам — опыт corpus juris canonici. По свидетельству 24-ой главы, апостольская дидаскалия составлена самими апостолами на Иерусалимском Соборе. Сирский перевод дидаскалии издан де-Лагардом (de Lagarde) в 1854 г.; а в 1900 г. Гаулер обнародовал значительные фрагменты древнего латинского перевода. Эти фрагменты подтвердили то, что Функ высказал ранее в форме предположения, что сирийский перевод представляет сравни­тельно надежное использование оригинала. Латинское заг­лавие не сохранилось, а сирийское гласит: "Дидаскалия, т.е. кафолическое (вселенское) учение 12-и апостолов и святых учеников нашего Спасителя." Это собрание могло возникнуть еще во 2-ой половине 111-го века в Сирии или Палестине. Источниками дидаскалии служат Дидахэ ("учение 12-и апос­толов"), собрание Игнатьевых посланий, диалог Иустина Мученика, апокрифическое евангелие Петра, 4-ая книга Сивил-линых пророчеств и может быть также "достопамятности" Егезиппа. В начале V-го века это собрание было переработано в Сирии и расширено было в 6 первых книгах так называемых Апостольских Постановлений.

Так называемые Апостольские Постановления.


"Постановления святых апостолов" (διαταγαι или διαταξεις) — этим имёнем нвзывается цёрковно-юридический сборник, в котором различаются три части. Первая часть обнимает 6 первых книг и представляет расширенную обработку дидаскалии. Здесь утверждается фикция об апос­тольском происхождении памятника и, между прочим, сооб­щается, что Климент Римский послал писание, по поручению апостолов, к епископам и пресвитерам (книга 6, 18). Вторую часть составляет 7-ая книга. Она представляет в своей первой половине (главы 1-32) перифраз и расширение Дидахэ. Вторая половина (главы 33-49) содержит различные молитвенные формулы (главы 33-38, 47-49), указание относительно пос­тановления в катехуменат и преподания крещения (главы 39-45) и список епископов, посвященных апостолами (глава46). Третья часть — это 8-ая книга — распадается на три от­дела: о харисмах (гл. 1-2), о посвящениях (главы 3-26), о канонах (главы 27-48). В основе первого отдела о харисмах, их цели и спасительном значении, предположительно лежит из­вестное нам лишь по заглавию утерянное сочинение Ипполита "περι χαρισματων." Второй отдел дает понятие о посвящениях различных степеней клира — епископа (главы 4-5), прес­витера (глава 16), диакона (главы 17 и 18), диаконисе (главы 19-20), субдиаконов и лекторов. Так как новый епископ, тотчас по посвящении, приносил священную жертву, то прибавляется к церемониалу епископского посвящения полное изложение мессы — литургии. В самом конце идет речь о таких церковных служениях, для которых не полагалось хиротонии, т.е. об исповедниках, девственниках, вдовах, экзорцистах. Конец со­чинения образуют 85 "церковных канонов святых апостолов" (глава 47). 20 из этих канонов заимствованы из постановле­ний Антиохийского Собора 341 г. Последний апостольский канон исчисляет священные книги Ветхого и Нового Завета. Памятник обработан одною рукою; составление его могло последовать в самом конце IV и начале V-го века в Сирии.

Раскол донатистов.


Африканская Церковь, над организацией, догматическим и каноническим развитием которой работали Тертуллиан, святой Киприан, Карфагенские Соборы, к концу Ш-го века достигла высокого развития, легко поборовши и уже отжившую схизму Новата и Фелициссима. Но в начале IV-го века её спокойная жизнь была нарушена появлением раскола донатистов.

Происхождение донатической схизмы выясняется из об­щих принципиальных расхождений, имевших место в жизни Карфагенской и Римской Церкви, и личных столкновений. Новацианово учение о Церкви "чистых" нашло отклик, можно сказать, во всем тогдашнем христианском мире. Риго­ристические идеи многим христианам тоже были по душе. Под влиянием их возросло особенно уважение к мученичеству и твердому держанию всего, чем обладала Церковь. Когда, например, во время гонений Диоклетиана, требовали церков­ную утварь, книги, то строго осуждалось всякое не только предательство (traditio), но и притворство, дипломатический обман. Напротив того, поощрялось мученичество, вызванное даже искусственными мерами возбуждения недовольства про­тив себя у язычников.

В начале IV-го века Карфагенским епископом был Менсурий. Он отличался трезвым христианским сознанием и от­нюдь не сочувствовал преувеличенному представлению о му­ченичестве и считал допустимой в некоторых случаях и "мудрость змеиную." Если, например, языческие преследо­ватели приходили и требовали церковные книги, то он находил возможным удовлетворить их выдачею еретических книг. Кроме того, он осуждал тех, кто нарочито искал, домогался мучени­чества. Христиане, отличавшиеся ригористическим характером, сильно порицали его, не принимая во внимание его объяснения, оправдания.

В 311 г. Менсурий умер на обратном пути из Рима, куда он был вызван императором Максенцием по делу беглого диакона. При избрании ему преемника, и произошло большое разделение, когда помимо принципиальных вопросов, были затронуты личные интересы, обычные — самолюбие и често­любие.



При избрании преемника Менсурию, большинство голосов пало на имя архидиакона Цецилиана. Известной части общины этот выбор совсем не понравился, потому что было ясно его совпадение во взглядах с умершим епископом. Некоторые же имели и личную неприязнь к Цецилиану. Два пресвитера — Ботр и Целестий (Botrus, Celestius) — сами желали стать епис­копами и возненавидели Цецилиана, как счастливого сопер­ника. Что важнее всего, Цецилианом была оскорблена еще раньше одна знатная и богатая вдова Люцилла. Именно, Цецилиан, еще бывши архидиаконом, порицал её за то, что она допускала суеверный обычай — перед причащением лобзала останки (кости) мученика, еще не прославленного Церковью. Люцилла теперь стала во главе недовольной партии. При этом распространился слух, что епископ Феликс Антуанский, кото­рый рукоположил Цецилиана, виновен, как предатель (traditor) во время гонения Диоклетиана — значит, рукоположение не имеет силы. Выход накопившемуся враждебному настроению дали нумидийские епископы. Они считали себя принадлежав­шими к Африканскому округу, и теперь считали себя оскорб­ленными тем, что их не пригласили на выборы епископа, после смерти Менсурия. Собравшись на Собор в Карфагене в 312 г. 70 нумидийских епископов низложили Цецилиана, а на его место избрали чтеца Майорина. Через некоторое время ему наследовал (с 313-го г.) Донат Великий из Казы, который и дал имя тому движению.

Когда Константин Великий сделался повелителем и Афри­ки, то он признал законным епископом Цецилиана, а дона-тистов он исключил из тех, кому он даровал свои милости. Донатисты сочли себя обиженными. Они обжаловали свое дело перед императором Константином Великим и просили его о том, чтобы для решения вопроса, какая Церковь есть истинная, назначили судей из Галлии, где не было гонений. Константин удовлетворил их просьбу и назначил на 1-е октября 313 г. Со­бор в Риме, под председательством папы Мильтиада, из 15 италийских епископов и трех галльских для рассмотрения дела донатистов. На Собор были приглашены по 10-ти представи­телей от Цецилиановой общины и Донатовой; первых епископов возглавлял сам Цецилиан, вторых — Донат Великий. После 3-ехдневного разбирательства, Римский Собор признал Цецилиана правым, Доната же виновным. Донатисты этим не были удовлетворены. Они в особенности настаивали на винов­ности Феликса Антуанского и энергично молили о большом Соборе в Галлии. Император приказал сначала африканскому проконсулу Элиану исследовать дело о Феликсе. Феликс был признан совершенно невинным. После этого, был назначен Со­бор в Арле на август 314 г., на каковой собралось множество епископов — из Африки, Англии, Испании, Далмации и Гал­лии. Сюда же прибыли представители папы Сильвестра — преосв. Клавдиан и Вит, диаконы Евгений и Кириак. Соборное решение, как и в Риме, состоялось против донатистов и чрез свои каноны Собор старается предотвратить подобные разде­ления. Император благодарил епископов за их справедливый приговор. Часть донатистов подчинилась; но другие во главе с Донатом упорствовали. Теперь последние апеллировали к самому императору, как бы признавая его высшим судьею Церкви. Император был раздражен такою апелляцией, что и выразил в письме на имя епископов. Однако, против своей воли, взял роль судьи, чтобы тем строже действовать против до­натистов. В ноябре 316 г. он вызвал обе партии в Милан; на суде от также оправдал Цецилиана, и его противника назвал клеветником. По собственному предварительному условию, донатисты должны были теперь подчиниться приговору импе­ратора. Однако, и после приговора духовной и светской власти они упорствовали в своем обособлении, оправдываясь тем, что Осий Кордовский — Друг Цецилиана — мог расположить царя в пользу последнего. Император был крайне разгневан непод­чинением донатистов судам над ними и постановил против них строгие законы: отбирать у них церкви и имущество, а гла­варей их изгнать в заточение. Такие меры имели результатом страшное упорство и фанатизм донатистов. В 321 г. император даровал донатистам религиозную свободу. Однако, предпола­гаемое изданием этого закона успокоение не наступало. Наобо­рот, возбуждение усилилось, значительно подогретое и со­циальною неудовлетворенностью в то время. Мечтательные, безумные аскеты, агонисты (agonistid), или milites Chrisri, — как они сами называли себя, в то время как кафолики имено­вали их циркумцеллионами за то, что они бродили близ крестьянских домов, — держали народ в напряжении и, бродя толпами, совершали много преступлений. Благодаря свободе, донатисты весьма умножились. Так на Африканском Соборе в 330 г. из них собралось 270 епископов. Впрочем, кроме Север­ной Африки, они имели только две общины — в Испании и Риме.

Император Констанс около 340 г. предпринял попытки примирения донатистов с Церковью. Однако, от милостей и подарков им, он должен был перейти к мерам строгости. Он приказал отнять у них церкви; причем некоторые донатисты, желавшие считаться мучениками среди своих сектантов, поплатились жизнью. Императорские комиссары — Павeл и Макарий, особенно последний, насильственными мерами пытались смирить донатистов. К этому времени относится знаменитое. восклицание Доната: "Какое дело императору до Церкви?"

В 348 г. преемник Цецилиана, епископ Грат (Gratus) на Карфагенском Соборе благодарил Бога за окончание раскола, однако более кажущееся, чем действительное. Он запретил перекрещивание и почитание самоубийц, как мучеников, и старался восстановить церковную дисциплину между духовными и светскими. Когда в 362 г. Юлиан возвратил изгнанных донатистов, то они опять начали испытанный образ действий и обнаружили мстительность по отношению к кафоликам за нанесенные страдания. Около 370 г. Оптат Милевийский выступил против донатистов с сочинением: "de schismate Donatistarum," где выясняет их происхождение и историю. Августин в своих полемических трактатах поражал заблуждение донатистов. Однако, все было безрезультатно. Великое собрание в Карфагене в 411 г. где с обеих сторон приняли участие 565 епископов, не привело к желанной цели. Разделение, раскол исчез только с завоеванием Африки сарацинами в VII в.

Сущность учения донатистов может быть выражена в следующих пунктах: 1) только та Церковь может быть истинною, которая не допускает общения с собою явных грешников; 2) действительность таинств стоит в зависимости не просто от правой веры, но и от нравственной чистоты, от личной святости совершителя. Поэтому всех переходящих от других христианских обществ должно перекрещивать; 3) Донатисты считали себя "Церковью мучеников" в противоположность "Церкви предателей"; 4) но в противовес новацианам допускали покаяние для тяжелых грехов и не проводили последовательно до конца идею святости Церкви, допуская, что в ней есть скрытые грешники; 5) они противились императорским указам и предпочитали смерть подчинению им.


Мелетианский раскол.


В Египте вопрос о падших осложнился спором о правах митрополита. Гонение здесь, как свидетельствует Евсевий (Церковная История VIII, 7-10), отличалось особенно жестоким характером. Епископ Александрийский Петр в 4-ый год гонения (в 306 г.) издал послание о покаянии, ставшее каноническим, где рекомендовал довольно снисходительные правила и меры в отношении кающихся. Он советовал принимать их обратно в Церковь во время самого даже гонения, порицал нарочитое стремление к мученичеству и не только восхвалял благоразумное уклонение от мученичества, но сам показал пример этого чрез бегство от гонителей. Мелетий, епископ Ликопольский (в Фиваиде) решительно отказался признать такие правила. В силу своего морального авторитета, который он мог основывать на претензиях своей кафедры, Мелетий присвоил себе митрополичьи права "великого отца" Александрии. Пользуясь тем, что руководители общин находились в узах, Мелетий вводил свою дисциплину и рукополагал в чуждых общинах и даже — для Александрии, стараясь заменить пресвитеров, наставленных Петром и раньше его. Если Петр не одобрял искания, домогательства мученичества, то Мелетий опирался именно на мучеников и исповедников, поставляя их в общины, как руководителей александрийских христиан. Епископ Петр своим посланием из уз предупреждал свою общину, что еще должен состояться Собор, под его председательством, который произнесет приговор о тех, кого удалил Мелетий (Athosius. Apologia с. Arian. с. LIX). Епифаний (Ересь, LXVIII) местом действия, точнее, столкновения между епископом Петром и Мелетием представляет тюрьму и предмет столкновения ограничивает вопросом о кающихся. Святой Петр доказал чистоту своей веры христианским мученичеством в 311 г. И это произвело впечатление на мелетиан ; они именно себя, подобно новацианам, в противоположность кафоликам, считали кафарами, "церковью мучеников." Однако, они не только не остановились, а усилили пропаганду своих воззрений в провинциях и вели жестокую борьбу с преемниками святого Петра на Александрийской кафедре. Их дело было предметом суждения на Никейском Соборе 325 г. Постановление о них состоялось мудрое — снисходительное. Мелетий сам, как было выяснено, не заслуживал пощады; тем не менее и он не был лишен архиерейства и оставлен в Ликополе. Но ему было запрещено "архиерейски действовати," т.е. производить юрисдикцию и посвящать в иерархи. Посвященные же им признавались в своем сане, после получения — в знак приобщения — возложения рук от Александрийского архиепископа, при чем, им усвоялось второе место, т.е. после, позади посвященных Александрийским архиепископом; однако, при совместном служении в одном месте, после ранней смерти ставленников Александрийского архиепископа, мелетианские — могли заступать их место пожизненно (Ср. Ник. пр. 8; Церковная История I, 9; Феодорит. Церковная История I, 8; Афанасий, против ариан с. 59.71).

После Никейского Собора мелетиане соединились с арианами и доставили много зла Церкви в лице защитников Никейского символа, в особенности св. Афанасию Александрийскому.



Мелетиане существовали до V-го века.


Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   40




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет