Глава 17 ТОЛКОВАНИЕ ЖИЗНИ Введение

Глава 17 ТОЛКОВАНИЕ ЖИЗНИ

Введение

Поэтические книги нельзя датировать с определенностью. Исторические ссылки и ассоциации в них настолько редки, что не столь уж важно, когда именно они были написаны. Их авторство тоже не является вопросом первостепенной важности. Цари, пророки, философы, поэты, простые люди — многие внесли свой вклад, и многие из них не оставили нам своего имени.

В этих произведениях отражаются проблемы, переживания, верования, взгляды и настроения древних израильтян. В них отражен весьма широкий круг вопросов; не удивительно, что эти Писания находят широкий отклик. Частое обращение к ним простых людей по всему миру и многочисленные тома литературы, написанные со времен Ветхого Завета, указывают на то, что поэтические книги рассматривают проблемы и истины, знакомые и близкие всему человечеству. Прошли столетия, изменилась культура и цивилизация, однако мировоззрение и идеи древних еврейских авторов остаются по-прежнему важными и актуальными.

Иов: проблема страдания

Книгу Иова можно назвать эпической драмой. Основная часть композиции написана в стихах и представляет собой полемический диспут. А сюжетное обрамление книги (две вступительные и заключительная глава с 7-го стиха) написано прозой и задает основную тему всей дискуссии. Невозможно хотя бы приблизительно определить дату написания книги Иова или надежно установить, в какую историческую эпоху происходили описываемые события; автор книги также неизвестен.

Книгу Иова признают величайшим поэтическим произведением всех времен. Из всех древнееврейских писателей у автора этой книги наиболее обширный и разнообразный словарный запас; по этой причине его иногда называют «ветхозаветным Шекспиром» (Кьеркегор). В России ее перелагал Ломоносов, а Пушкин специально изучал древнееврейский язык, намереваясь ее перевести. Многие произведения Достоевского уходят своими корнями в анализ проблемы страдания, содержащейся в книге Иова. В ней мы находим бездонный источник знаний, превосходный стиль изложения, глубину мысли, великолепное владение языком, благородные идеи, высокие моральные принципы и истинную любовь к природе. Религиозные и философские идеи этой книги привлекали внимание величайших богословов и философов с незапамятных времен и доныне.

Существует столь много различных толкований книги Иова, что мы не сможем привести даже краткий их обзор; кроме того, многие предлагали внести «необходимые поправки, реконструкции и изменения» (нередко весьма значительные и поистине фантастические) и в сам ее текст, действительно отчасти искажавшийся как при переводе, так и в ходе переписывания(Э. Дж. Киссани полагает, что те толкователи, которые считают книгу Иова просто собранием фрагментов, имеют ложное представление о ее древнееврейском тексте. Для книги характерны высочайшая поэзия, обширный словарь, редкие выражения, тонкие и не всегда доступные пониманию доводы, повторения тех же мнений иными словами, — все это приводило к ошибкам при переписывании и переводе, когда писцы и переводчики не вполне понимали язык). В отношении ее происхождения было тоже множество догадок, в том числе и довольно рискованных с научной точки зрения.

Человек по имени Иов показан в трех разных ситуациях: во время огромного богатства, крайней бедности и непомерных личных страданий. Вера Иова простирается за пределы земного бытия к вечному упованию. Хотя и не в состоянии ясно видеть ту вечность, на которую он надеется, Иов не впадает в полное отчаяние даже тогда, когда его страдания достигают критической стадии.

Иов был богобоязненным человеком, равного которому не было еще среди людей (1:1,8; 2:3; 42:7-8). Высокие моральные принципы, которым он следовал, были для большинства людей невыполнимыми (29—31). Друзья Иова, исследовав всю его жизнь, не смогли ни в чем конкретно упрекнуть его.

Вначале Иов был самым богатым человеком на Востоке. Однако материальное богатство не заслоняло от него Бога. Во время пиров и праздников он постоянно совершал жертвоприношения за грехи членов своей семьи (1:1-5). Как следует из текста книги, он употреблял свое богатство для помощи нуждающимся (напр., 29:12-13, 30:25, 31:16-20).

Внезапно Иов был разорен и стал крайне бедным. Четыре катастрофических бедствия отняли у него все имущество. Два из этих бедствий, по-видимому, носили естественный характер: нападения савеян и халдеев. Другие два — всепожирающий пожар и разрушительный ветер — были вне человеческих возможностей. Иов не только разорился, но и потерял всех своих детей.

Иов был ошеломлен — он разодрал свои одежды и обрил голову. После этого он поклонился Богу; признавая, что все, что у него было, было от Бога, он также признавал, что все было отнято у него промыслом Божьим. За это он благословил Бога, не обвиняя Его ни в чем.

Покрытый ужасными струпьями проказы (2:7-8), Иов сел на кучу пепла и в отчаянии скоблил себя черепицей, пытаясь успокоить зуд. В это время жена посоветовала ему похулить Бога и умереть. И опять этот праведный человек поднялся над обстоятельствами и признал, что Бог управляет и судьбами людей, и самой жизнью.

Три друга — Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин — пришли утешить Иова. Они с трудом узнали его в этом страдающем человеке. Ошеломление было настолько сильным, что семь дней они просидели рядом с Иовом, не промолвив ни слова. Наконец Иов сам нарушил молчание. Он проклял день, в который родился, и заявил, что небытие лучше, чем жизнь в страданиях. В душевных и физических муках он задумался над загадкой своего бытия и выразил свои думы одним вопросом: «Зачем я родился?» (Заметьте, что Иеремия тоже проклял день своего рождения (Иер. 20:14-18)

Основная проблема заключалась в том, что ни его друзья, ни сам Иов не знали, почему все эти беды обрушились на Иова. Им было не известно, что за этим скрывалось. Сатана явился перед Богом и выразил сомнение относительно преданности и веры Иова. Он высказал обвинение, что Иов просто служит Богу из материальной выгоды, и получил от Бога разрешение лишить богатейшего человека Востока всего материального имущества, но не простирать руку на него самого. Когда философия жизни Иова выстояла перед нападками сатаны, Бог позволил обвинителю наслать на Иова болезнь, не лишая его жизни. Хотя Иов и проклял день, в который родился, он никогда не хулил Бога. Вполне отдавая себе отчет в своих страданиях, но не имея им объяснения, Иов поднял вопрос «почему?», пытаясь понять тайну своей отверженной жизни.

Друзья пытались утешать Иова — того, кто сам когда-то не раз давал утешение и помощь другим (4:1 и ел.), — однако неохотно и нерешительно. Елифаз осторожно указал, что ни один смертный с ограниченным умом не может предстать совершенным праведником перед всесильным Богом. Не признавая искренней преданности Иова Богу, Елифаз полагал, что тот страдает за свой грех (4—5).

В ответ Иов описал силу своего страдания, но даже друзья не поняли его. Ему казалось, что Бог покинул его и обрек на вечные страдания. Напрасно мечтал он о моменте, когда нашел бы либо избавление в смерти, либо прощение греха (6—7).

Вилдад немедленно возразил, что Бог судит справедливо. Ссылаясь на предание и полагая, что Бог не станет наказывать неповинного человека, Вилдад дал понять, что Иов страдал справедливо за свой собственный грех (8).

«Но как оправдается человек пред Богом?» — было следующим вопросом Иова. Никто не равен Богу — Бог всесилен и делает, что хочет, не отчитываясь ни перед кем. Не имея посредника, который мог бы походатайствовать за него или объяснить причину его страданий, Иов обратился непосредственно к Всемогущему. Ненавидя такую невыносимую жизнь, Иов надеялся на облегчение в смерти (9—10).

Софар решительно упрекнул Иова, что тот поднимает такие вопросы. Бог может открыть его грех, но мудрость Божья и сила непостижимы уму человека. Он посоветовал Иову покаяться и намекнул на его вину, сказав, что единственная надежда на избавление для нечестивого — это смерть (11).

Иов дерзновенно заявил друзьям, что их мудрость — еще не вся мудрость. Всякая жизнь, как скота так и человека, находится в руках Божьих. Иов согласился со своими собеседниками — Бог всемогущ, всеведущ и праведен. В сильнейшей тоске по Богу, не ощущая даже временного облегчения, Иов впал в полное отчаяние. В этот момент он усомнился (14:14) в жизни после смерти, хотя и не потерял окончательно надежды на воскресение (12—14).

Елифаз обвинил Иова в бессмысленных речах и непочтении к Богу. Заключив, что Иов слишком заносчив, Елифаз, также ссылаясь на предание, утверждает: страдание — это результат греха; здравый смысл учит, что нечестивый должен страдать (15).

Иов сказал друзьям, что они — жалкие утешители и не сказали ничего нового. Хотя дух его был сокрушен, планы разрушены и жизнь почти подошла к концу, он все же надеется: «И ныне вот на небесах Свидетель мой, и Заступник мой в вышних!» (16—17).

Вилдад не мог ничего прибавить. Он просто подтвердил заключения своих друзей о страданиях нечестивых. Всякий, кто подвергается страданиям, должно быть, нечестив. Он ничего не говорит о посмертном воздаянии (18).

Оставленный своими друзьями, отчужденный от семьи, опротивевший жене, пренебрегаемый слугами, Иов одиноко влачил свое страдальческое существование по воле Божьей.

Только благодаря вере он мог предвкушать будущее оправдание: «А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его» (19:25-27). Иов уже говорит не о посреднике или свидетеле на небесах, но об Искупителе (goel; ср. Ис. 6:6; Ис. 43:1) (19).

Суть ответа Софара заключалась в том, что успех нечестивых бывает кратким. Он вновь подтвердил, что страдание — это участь нечестивых (20).

Иов завершил второй цикл дискуссии, вновь решительно возражая своим друзьям. Многие нечестивые преуспевают, берут от жизни все, что могут, удостаиваются почетного погребения и уважения за свой успех в жизни. Это подтверждают наблюдатели, имеющие глубокое познание о людях и их делах (21).

В третьем цикле бесед и речей продолжаются поиски ответа на вопрос Иова. Твердо веря, что страдание приходит в результате греха, друзья Иова пытались настаивать на своем мнении, что Иов является грешником. Поскольку причину страданий нельзя было приписать праведному, всесильному и всеведущему Богу, ее нужно искать в страдающей личности. Поэтому Елифаз обвинил Иова в тайных грехах, а именно: Иов, думая, что Бог далеко, воображает, что Он не видит насилия над бедными и угнетенными. Поскольку греховность Иова была причиной его бедствия, Елифаз посоветовал ему обратиться к Богу с покаянием (22).

Иов был смущен. Его страдания продолжались, между тем как небеса молчали. Чувство нетерпения охватило его, когда он увидел, что Бог не вступается за него. Все, что он делал, было вполне известно Тому, Кому он так преданно служил верой и послушанием. И в то же самое время несправедливость, насилие и несчастья продолжались, тогда как Бог поддерживал жизнь нечестивых. Иов выражает уверенность в своей праведности («...пусть испытает меня, — выйду, как золото», 23:10) и правоте («Если это не так, кто обличит меня во лжи и в ничто обратит речь мою?», 24:25) (23-24).

Вилдад говорил очень кратко. Не обращая внимания на доводы, он попытался поставить Иова на колени перед Богом. Это ему не удалось (25).

Иов соглашался со своими друзьями, что человек меньше Бога во всем (26). Утверждая, что он непорочен, а они не правы в своих обвинениях, он описал участь нечестивых. У них нет гарантии в постоянном благополучии. Хотя человек узнал и покорил силы природы, он все еще не знает, где мудрость. Ее нельзя купить, хотя Бог проявил Свою мудрость во вселенной. Может ли человек найти ее? Только богобоязненный, нравственный человек имеет доступ к этой мудрости и пониманию (27—28).

Глава 28 представляет собой особый монолог, суть которого — невозможность для человека постичь тайну путей Божьих, уразуметь Его премудрость.

• Иов закончил третий цикл речей, вновь рассмотрев все дело. Он противопоставил золотые дни безмерного счастья, довольства, престижа своему настоящему состоянию страдания, унижения и душевных мучений, сознавая, что его участь предопределена Богом. Иов привел яркие примеры того, с каким высоким благородством и достоинством он обращался с ближними. Не запятнанный безнравственностью, суетой, безрассудством, завистью, идолопоклонством, жестокостью и неискренностью, Иов настаивал на своей непорочности, желая подтвердить ее перед судом самого Бога, Которого он признает своим Господом (29—31).

Елиуй, очевидно, терпеливо слушал обмен мнениями между Иовом и его друзьями. Будучи моложе, он воздерживался от речей, пока не решился высказать то, что, по его мнению, было истиной Божьей. Высказав Иову порицание за его отношение к страданию, он отверг его жалобы. Остро чувствуя грех и искренне почитая Бога, Елиуй указал на величие Бога как Учителя, Который старается образумить человека. Это величие, проявленное Богом в сотворении мира, убедительно говорит само за себя. Понимание человеком Божьих путей ограничено возможностями его ума. Как может человек правильно понимать Бога? Поэтому Иов не должен мудрствовать в своей надменности, но бояться Того, у Кого сила, справедливость и праведность. Однако Елиуй также справедливо подчеркивает милость и милосердие Бога, в то время как другие собеседники подчеркивали лишь Его справедливость. Верно рассуждая, что страдание может исправить и научить человека, Елиуй тем не менее не разрешил загадку страдания Иова (32—37).

В разговорах ни Иов, ни его друзья так до конца и не исследовали ни проблемы воздаяния, ни тайны страдания, ни исправительной роли страдания на примере исключительной судьбы Иова. Даже в речи Самого Всемогущего мы не находим подробного логического объяснения (38-41).

В Своей первой речи Бог (38:1—39:32) показал Иову чудеса живой и неживой природы, картину Божественной мудрости, которая превыше всякого представления или понимания. Иов, снова и снова возражавший друзьям, смиренно признался, что не может отвечать Богу. Но Бог продолжал говорить.

Иов был ошеломлен мудростью и могуществом Бога. Конечно, цели и замыслы Того, у Кого такая мудрость и сила, не могут ставиться под вопрос ограниченным разумом.

Во второй речи (40—41) Господь упрекает Иова, усомнившегося в справедливости Бога. Кто может сомневаться в правоте Божьих путей? Господь показывает, что Иов заблуждался, говоря об отношении Бога к нечестивым; Он образно описывает силы зла: их символизируют бегемот и левиафан. Не Бог ли создал морских чудовищ, как и самого Иова? В силах ли Иов обуздать бегемота (гиппопотама) или левиафана (крокодила)? Если человек не может обуздать этих тварей, как может он ожидать, что устоит перед Творцом, сотворившим его?

Иов осознает, что Бог не только Творец, но и Господь над добрыми и над злыми. В прахе и пепле Иов смиренно склонился и поклонился Богу, сознавая свое ничтожество. Увидев Бога и себя в новой перспективе, он осознал, что говорил о том, что было за пределами его знания и понимания. Не получив ответа на свои жалобы, Иов верой принимает, что Бог — его Творец, Друг и Помощник. (42:1-6).

Названный Богом «раб Мой», Иов сам стал заступником, подобно священнику ходатайствуя за своих троих друзей, говоривших столь неразумно. Потерянное благополучие было возвращено Иову вдвойне. В общении с родными и друзьями он пережил утешение и Божье благословение после тяжкого испытания.

Псалтирь — сборник гимнов Израиля

Популярность Псалтири зиждется на том, что она отражает общие переживания человечества. Составленные несколькими авторами, отдельные псалмы выражают чувства, личные переживания, настроения, благодарение и интересы рядового человека. По всему миру люди видели в судьбе псалмопевцев свою судьбу.

Приблизительно две трети из 150 псалмов приписываются различным авторам(Нынешнее разделение Псалтири на псалмы не встречается в самых ранних рукописях на древнееврейском языке, сохранившихся до настоящего времени. Общее число псалмов в разных рукописях различно. Иерусалимский Талмуд указывает, что общее число псалмов - 147. В Септуагинте 9-й и 10-й, а также 113-й и 114-й псалмы соединяются в один, но 115-й и 146-й делятся на два каждый, и добавляется один апокрифический псалом. Таким образом, получается общее число 150 псалмов. В русском издании канонической Библии обычно следуют нумерации Септуагинты, но не включают апокрифический псалом. По этой причине номер псалма в англоязычных изданиях Библии отличается на единицу для всех псалмов с 11 по 146 от номера соответствующего псалма в русских изданиях (например, 119 псалом в английском издании соответствует 118 в русском).). Остальные анонимны. При определении авторства было принято, что 73 псалма принадлежат Давиду, 12 — Асафу, 10 — сынам Кореевым, 2 — Соломону и 1 — Моисею, а потом по одному — езрахитянам Еману и Ефану(Древнееврейское выражение «ле-Давид» содержит приставку-предлог, которая позволяет перевести его как «для Давида» или «принадлежит Давиду», а также и как «Давидов». Содержание таких псалмов, как 3, 17, 33, 50-53, 55-56, 58-59 и других, подтверждает авторство Давида. Вследствие этого и многие другие могли быть написаны им). Заголовки или начальные стихи в псалмах дают также информацию, по какому поводу сочинен псалом и какие музыкальные инструменты надлежит использовать во время богослужения(Тот факт, что некоторые термины в заголовках псалмов не были поняты переводчиками Септуагинты, свидетельствует об их древности).

Как и когда псалмы были собраны в один сборник, точно не установлено. Поскольку у Давида было желание учредить порядок богослужения и при нем началось литургическое использование некоторых псалмов, вполне резонно предположить, что ранний сборник псалмов был составлен именно им как царем Израиля (1 Пар. 15—16). Общее пение в доме Божьем тоже было введено Давидом (1 Пар. 6:31). Скорее всего, Соломон, Иосафат, Езекия, Иосия и другие цари внесли свой вклад в собирание и более широкое исполнение псалмов в последующие века. Ездра после плена, возможно, окончательно отредактировал их.

За малым исключением каждый псалом представляет собой цельное самостоятельное произведение, не связанное с предыдущим или последующим псалмами. Следовательно, эта довольно объемистая книга, состоящая из 150 псалмов, с трудом поддается разделению по какому-то плану. Деление на пять частей в еврейском тексте в большинстве древних вариантов выглядит так: I (Пс. 1—40); II (41—71); III (72-88); IV (89-105); V (106-150). Каждая из этих частей заканчивается славословием. В последней части заключительным славословием служит сам псалом 150. История и цели такого разделения сборника псалмов все еще вызывают вопросы, хотя предлагалось множество различных предположений.

Разделение на темы помогает систематическому изучению псалмов. Поскольку всю Псалтирь невозможно рассмотреть в таком кратком обзоре, следующая классификация с примерами может быть использована теми, кто желает заняться дальнейшим изучением.

1. 
   Молитвы праведных — 16, 19, 24, 27, 39, 41, 54 и т. д.
   
2. 
   Псалмы покаяния — 6, 31, 37, 50,101 и т. д.
   

IV. Псалмы паломников («песни восхождения») — 119—133

V Исторические псалмы — 77,104, 105 и т. д.

VI. Мессианские псалмы — 21, 109 и т. д.

VII.Алфавитные псалмы — 24, 33, ПО, 111, 118 и т.д.

Нужда человека в избавлении — явление общечеловеческое. Это было выражено во многих псалмах, в которых праведные обращались за помощью к Богу. Побуждаемая беспокойством, заботой, неминуемой опасностью, чувством вины или желанием пробудиться и жить с Господом, тоскующая душа смиренно обращалась к Богу.

Наиболее сильно в псалмах выражены чувствования кающихся грешников. За малым исключением, эти псалмы приписываются Давиду. Он изливал свои чувства в искреннем исповедании греха. Наиболее типичным является псалом 50, исторический фон которого дается в заголовке, а также во Второй книге Царств 12:1-13. Вполне сознавая свою ужасную вину, состоявшую в тройном зле — беззаконии, грехе и лукавстве, — Давид никак не пытался уклониться от своей ответственности. Ошеломленный и крайне смиренный, обратился он к Богу с верой, сознавая, что сокрушенный и смиренный дух не будет Им отвергнут. Жертвы и служение кающегося человека приятны Господу. Пс. 31 передает такое же переживание. Когда человек в покаянии исповедует свой грех, он реально встречается с Божьим руководством и получает действительный повод воздать Богу хвалу.

Хвалебных псалмов больше. Они выражают чувства восторга и благодарности и часто приходят на память сами собой в ответ на избавление. Хвала Богу часто изливается из сердец людей, когда они восхищаются делами Творца (Пс, 8; 18 и т.д.). Благодарение за урожай (64), радость в поклонении (94—99), праздники (110—117) и «Великие Аллилуйя» (145—150) сделались в Израиле важной частью богослужений.

Псалмы паломников (119-133) называются «Песнями восхождения» или, в английских изданиях Библии, «Песнями ступеней» (по которым паломники поднимались к Иерусалимскому храму). Историческое происхождение этого названия в точности неизвестно. Выдвигались различные теории, и сегодня общепринято считать, что эти псалмы были связаны с ежегодными паломничествами израильтян на гору Сион во время трех великих праздников. Эта особая группа псалмов называется миниатюрной Псалтирью, поскольку их содержание представляет широкое разнообразие чувств и переживаний.

В исторических псалмах псалмопевец размышляет о том, что сотворил Бог для Израиля в былые дни. История Израиля дает богатую пищу для вдохновения поэтов и сочинителей песен. В этих псалмах часто упоминаются чудесные избавления и Божьи благодеяния.

Мессианские псалмы пророчески указывали на некоторые черты Мессии. В этой группе выделяется псалом 21, в котором несколько стихов говорят о страданиях Иисуса; именно так страдания Христа описаны и в Евангелиях. Хотя эта группа псалмов отражает эмоциональные переживания авторов, их слова, произнесенные под влиянием вдохновения свыше, имеют пророческий смысл. Этот пророческий элемент мессианских псалмов тесно связан с жизнью и проповедью Иисуса, и то, как в Новом Завете истолковываются эти места, имеет чрезвычайно важное духовное значение. В ветхозаветные времена пророчества эти не вполне были понятны — они стали яснее, когда исполнились в Иисусе Мессии(«Христос» - это греческий перевод еврейского слова «Мешиах» («Мессия»), буквально - Помазанник. Ср. с мессианскими ссылками в следующих псалмах: 2:7 - в Евр. 1:5 и Деян. 13:33; 15:9-10 - Деян. 2:31-32; 39:8-9 - Евр. 10:9; 40:9 - Иоан. 13:18; 44:7 - Евр. 1:8; 67:19 - Еф. 4:8; 109:1 - Мф. 22:43-46; 109:4 - Евр. 7:17; 117:22 -Мф. 21:42.).

Другая группа псалмов — алфавитные акростихи. Наиболее известным в этой категории является псалом 118. Каждые следующие восемь стихов начинаются одной из букв древнееврейского алфавита в алфавитном порядке. В других псалмах (так называемых алфавитных) только одна строчка начинается с каждой буквы алфавита. Естественно, такой прием невозможно передать в переводе на другие языки.

Приходится признать, что книга Псалтирь так же разнообразна, как и сборники церковных гимнов. Более подробная классификация Псалтири приведет к тому, что некоторые псалмы попадут сразу в несколько разных категорий. Пусть же этот краткий обзор побудит вас к дальнейшему изучению каждого псалма в отдельности.

Притчи — букет мудрости Израиля

Соломон является автором первых 24 глав (ср. 1:1; 10:1). Спустя несколько сот лет к этому сборнику были добавлены другие притчи Соломона, «которые собрали мужи Езекии, царя Иудейского» (главы 25—29). До сих пор неизвестно, кто были Агур и Лемуил, авторы глав 30 и 31, и когда они жили.

В книгах Царств и Паралипоменон много сказано о мудрости Соломона. Исторические описания этого великого царствования, самого славного и благополучного периода истории Израиля, изображают Соломона как воплощение мудрости. В смиренной зависимости от Бога Соломон начал правление молитвой о мудрости. Своей любовью к Богу, стремлением праведно судить народ и мудро управлять внутренними и внешними делами страны Соломон раскрыл самую суть практической мудрости (3 Цар. 3:3-28; 4:29-30; 5:12). Превосходя всех современных ему мудрецов, он приобрел такую международную славу, что иноземные правители (например, царица Сав-ская) приходили выразить свое восхищение и послушать его мудрость (2 Пар. 9:1-24).

Прекрасно владея разными литературными приемами, Соломон пользовался иносказаниями и сравнениями с предметами, хорошо известными слушателям, — например, из жизни животных и растений. Три тысячи притч, тысяча и пять песен и части книги Притчей, приписываемые перу Соломона, — вот лишь некоторые образцы его премудрых слов(374 притчи в Прит. 10:1-22:16 могут представлять только один из сборников, составленных в дни Соломона).

Безусловно, Соломон был знаком с книгами мудрости, написанными его современниками и предшественниками. Некоторые из таких книг датируются третьим тысячелетием до Р. X. Однако книга Притчей имеет больше сходства с Второзаконием, чем с древнеегипетской мудростью; это видно прежде всего в почитании Бога и большом внимании к нравственным и социальным проблемам.

Мудрость книги Притчей опирается на богословские предпосылки: «Начало мудрости — страх Господень» (1:7; ср. 3:5-7; Иов. 28:28). Благоговение перед Богом — основа для понимания и толкования книги Притчей. Отношения человека с Богом — основа всей жизни. Эти «вертикальные» взаимоотношения определяют и «горизонтальные» отношения, что отражено в двух важнейших заповедях Моисея (Втор. 6:5 и Лев. 19:18) и Иисуса ( Мк. 12:28-34). Притчи — это развернутый комментарий к заповедям любви, составляющим сущность Ветхого Завета. Хотя Притчи ничего не говорят об истории спасения, о поклонении Богу и о Его заветах с Израилем, однако они много говорят о Боге, в том числе о сотворении мира; эти упоминания закладывают основу мировоззрения и миропорядка, описанного в книге.

Общий богословский контекст книги Притчей важнее ближайшего контекста данного изречения; как правило, каждый афоризм должен рассматриваться сам по себе, независимо от предшествующих и последующих изречений. Кроме того, природа притчи предполагает, что ее не следует считать пророчеством или обетованием; их следует рассматривать как богословские и практические принципы. «Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состареет» (22:6) — это принцип воспитания, но не конкретное обетование. Процветание праведного и страдания злого (3:2,10:3, 10:27, 13:25) — это принципы, которые верны в целом, как правило, но нередко лишь в длительной перспективе (ср. Пс. 72 и книгу Иова 1—2).

В притчах успешно применяется параллелизм, характерный для древнееврейской поэзии. В синонимическом параллелизме мысль повторяется во второй строчке двустишия, как, например, в 20:13:

«Не люби спать, чтобы тебе не обеднеть;

держи открытыми глаза твои, и будешь досыта есть хлеб».

Зачастую вторая строчка описывает противоположную ситуацию (это антитеза — противопоставление, контраст мыслей). Например, в 15:1:

«Кроткий ответ отвращает гнев,

а оскорбительное слово возбуждает ярость».

В синтетическом параллелизме мысль, выраженная в первой строчке, заканчивается во второй. Это развитие мысли хорошо иллюстрируется Прит. 10:22:

«Благословение Господне — оно обогащает,

и печали с собою не приносит».

Рассуждения о мудрости и глупости находятся в 1:8—9:18. Они представлены в виде беседы учителя с учеником или отца с сыном; слушающего часто называют «сын мой». Из жизненного опыта исходят слова наставления юноше, вступающему в еще не изведанную им жизнь. Премудрость представлена в притчах как действующее лицо: «Премудрость взывает». Она говорит с неоспоримой логикой. Она умоляет юношу подумать о всех преимуществах, предлагаемых ею, и предупреждает против безрассудных путей, реально показывая опасности блудодеяния, дурных сообществ и других смертоносных искушений. В последнем обращении к юноше Премудрость накрывает богатый стол для пира — замечательный прообраз пира духовного. Глупость ведет к погибели и смерти, но приверженцам мудрости гарантируется Божье расположение.

Притчи Соломона, сохранившиеся в 10:1—22:16, состоят из 375 стихов, из которых каждый составляет двустишие. Большая часть — это противопоставления (антитезы), между тем как другие представляют собой сравнения или дополнительные утверждения (синонимические и синтетические параллелизмы). В центр внимания помещаются различные аспекты поведения мудрых и глупых. Богатство, достоинство, соблюдение закона, речь, честность, заносчивость, наказание, вознаграждение, политика, взяточничество, умение править государством, общество, семейная жизнь, репутация, характер — притчи затрагивают едва ли не каждую сторону жизни.

Слова мудрости в 22:17—24:34 содержат афоризмы и наставления, большинство которых длиннее двустиший предыдущей части. Угроза угнетения, этикет поведения при царском двбре, безнадежность наставления глупца, безумие блуда, прелюбодеяния и пьянства, страх Божий и польза мудрости — все рассуждения на эти темы даны в форме беседы учителя с учеником.

Тридцать изречений этого раздела (22:20 и ел.) можно сопоставить с египетской книгой «Мудрость Амен-ем-опе-та»; в этой книге тридцать разделов, она датируется 1000 годом до Р. X. или ранее. Сходство этих текстов неоднократно отмечалось, однако невозможно сказать, кто у кого (и что именно) заимствовал.

Притчи, собранные мужами Езекии, собраны вместе в главах 25—29. Вероятно, поражение Сеннахериба и религиозное пробуждение в дни Езекии возбудили интерес к этим литературным работам. Не без основания можно допустить мысль, что Исайя и Михей были в числе этих мужей. Эти притчи дают советы царям и подчиненным и особенное внимание уделяют поведению глупцов. Жизнь предлагает всем возможность выбора; но глупец поступает безрассудно, а мудрый в подобных же обстоятельствах проявляет мудрость.

Последние две главы — независимые разделы. Неизвестный автор Агур говорит об ограниченности человеческой мудрости и необходимости руководствоваться Словом Божьим. Как и принято в древней литературной форме, он задает риторические вопросы, говорит двустишиями и четверостишиями о различных проблемах жизни, заканчивая практическим советом.

Заключительная глава начинается наставлением Лему-ила для царя. Затем в алфавитном акростихе автор воспевает жизнь разумной, трудолюбивой женщины, преданной своему дому и детям. «Жена, боящаяся Господа, достойна хвалы» — в конце книги автор снова напоминает нам ее ключевую мысль.

Екклесиаст вглядывается в жизнь

Пристальный взгляд на основные вопросы бытия — вот дух книги Екклесиаста. Жанр философского размышления («книги мудрости») встречается в античности, но не Ближнем Востоке; книга Екклесиаста — исключение. Слово «екклесиаст» (евр. kohelet, так автор называет себя 7 раз) означает «проповедник», то есть «говорящий для многих».

Екклесиаст «вышивает по канве» откровения Ветхого Завета: жизнь — дар Бога и Промыслителя; в конце жизни человек даст отчет Благому Богу — «бойся Бога и заповеди его соблюдай» (Екк. 12:13) (здесь «заповеди» — это Закон Моисея). Екклесиаст много говорит о радостях жизни; книга Екклесиаста читается во время праздника кущей, одного из самых радостных еврейских праздников.

Кто автор книги Екклесиаста? Существует мнение, что царь Соломон(То, что Соломон подходит для такого переживания и исследования, основано на следующих ссылках: 3 Цар. 2:9; 3:12; 5:9-13; 10:1; Екк. 1:16; 2:7. Книга кажется в художественном отношении автобиографичной). В пользу этого говорит то, что в книге много архаизмов, хананейских и финикийских реалий. Но книга Екклесиаста — уникальна; ее язык не имеет аналогов; она могла быть написана в X веке до Р. X., а могла — гораздо позднее. Слова «Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме» (Екк. 1:12) могут быть литературным приемом. (Возможно, устами Соломона неизвестный автор передает мысли и чувства исторического царя Израиля; иными словами, Соломон — «лирический герой» книги.) То, что мы знаем о царствовании Соломона из Библии (см. 3 Цар. 1 — 11), не расходится с тем, что говорит о себе автор книги Екклесиаста. Сравните стихи: Екк. 1:16, 7:20 и 3 Цар. 3:12, 4:29-34; Екк. 2:4-10 и 3 Цар. 7:1-8; Екк. 12:9-10 и 3 Цар. 4:32-34.

Царь Соломон достиг вершин мудрости, славы и богатства; царство его процветало. Но он «уклонил сердце свое от Господа» (3 Цар. 11:9) — «жены его склонили сердце его к иным богам» (3 Цар. 11:4); и в Иерусалимском храме в его царствование служили «Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской» (3 Цар. 11:5). «И разгневался Господь на Соломона» (3 Цар. 11:9); Он сохранил из его царства «одно колено» (3 Цар. 11:13); и это сотворил Бог только «ради Давида, отца твоего» (3 Цар. 11:12), потому что Давиду дал обетование: «...милости Моей не отниму от него» (2 Цар. 7:15). Возможно, книга Екклесиаста — это покаяние после отступничества; Соломон обращается к израильтянам и их соседям, чтобы дать им верное представление о жизни, научить их «бояться Бога» (см. Екк. 12:13) на своем горьком опыте. В книге Екклесиаста можно выделить 4 раздела, каждый из которых оканчивается кратким заключительным выводом.

Вот примерный план книги:

I. Жизнь — дар Божий; Бог «дает мудрость
и знание и радость»	1:1-2:26
«Что было, то и будет» — жизнь идет по кругу 1:1-И
Мудрость, наслаждения, богатство —
«все суета и томление духа»	1:12-2:11
В чем смысл жизни?	2:12-23
Заключение	2:24-26
П. Все — в воле Божьей	3:1-5:19
«Всему свое время»	3:1-15
Зачем на земле несправедливость и смерть?	3:16-4:16
Как держать обеты? Как относиться
к богатству?	4:17-5:16
Заключение	5:17-19
III. Парадоксы промысла Божьего	6:1-8:15
Богатство не приносит счастья	6:1-7:15
В чем мудрость?	7:16-29
О праведном царе	8:1-14
Заключение	8:15
IV. Неразрешимая тайна бытия	8:16-12:14
Разум ограничен; он не может постичь
жизнь до конца	8:16-9:9
Человеческие усилия: мудрость и глупость,
неудача и успех	9:10-11:6
Только в Боге — радость	11:7-12:8
Заключение	12:9-14

Екклесиаст видит, что труды человека тщетны, его усилия не приносят ему истинной пользы. У природы нет цели; ее закон — повторения (1:4-11). И мудрость, и наслаждения, и богатства — все «суета сует», одна участь постигает и мудрого, и глупого (1:1—2:15). Екклесиаст заключает: среди людей не найдешь истинного блага. «Не во власти человека и то благо, чтобы есть и пить» (2:24).

Жизнь — дар Божий; и никто не может «наслаждаться без Него» (см. 2:24-26).

Начало главы 3 посвящено тому, что «время всякой вещи под небом» (см. 3:1-15). Несправедливость, смерть, угнетение, зависть, корысть, смуты, которым тоже «свое время», могут заставить человека усомниться в Боге и в Его благом промысле (4:1-16). «Но ты бойся Бога» (Екк. 5:6), чтобы обрести радость в общении с Ним. «Когда даешь обет Богу, то не медли исполнить его» ( 5:3). Тот, кто ищет наслаждений, не обретет радости (5:1-17). Природа подлинной радости такова: «...Бог... вознаграждает его радос-тию сердца» (5:19).

То, к чему стремятся люди (например, процветание), часто приносит быстрое разочарование. Человек собирает богатство; но придется ли ему пользоваться этим? Но и богатство ни к чему, если мы не способны радоваться ему ( 6:1-12). Страдания и печаль могут оказаться полезнее, чем утехи богачей. И счастье и несчастье — от Бога. Люди часто судят о жизни неверно, пренебрегают единственно ценным (7:1-15). «Бог сотворил человека правым» (Екк. 7:29); но человек пал и извратил свою природу. Над царями промышляет Бог; они должны править справедливо, в согласии с Его волей. Жизнь полна несправедливости, но есть Господь над добрыми и злыми, поэтому «нечестивому не будет добра» (8:13). Будем радоваться, потому что Бог справедлив (8:1-15).

Нельзя постичь жизнь до конца; и никто не знает, когда прервется ее нить. Мудр тот, кто принял ее, как дар Божий; он радуется жизни, поэтому мудрость лучше глупости ( 8:16—9:18). Спутник мудрости — умеренность; излишества портят радость, как (тут выразительная метафора!) портит миро попавшая в него дохлая муха (10:1—11:8). Итак, радуйся жизни, но «знай, что за все это Бог приведет тебя на суд» (Екк. 11:9).

Прекрасная и печальная картина старости завершает книгу; это должно послужить предостережением юным: «...помни Создателя твоего в дни юности твоей» (12:1). Когда ослабеют члены и померкнет разум, как будет человек служить Богу? (12:1). Книга Екклесиаста кончается словами «...бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека» (12:13). В этом суть и смысл всей книги.

Песнь Песней Соломона

Песнь Песней — это поэма о любви. Название отсылает нас к Соломону, царю Израиля; но неизвестно, был ли Соломон ее автором или, например, она была ему посвящена. Тем не менее написана она, скорее всего, действительно в царствование Соломона(Был ли Соломон одним из действующих лиц Песни Песней? Имя его упоминается в тексте несколько раз, однако три ссылки (1:4,8:11-12) можно счесть относящимися не только к Соломону; царь, во всем богатстве и великолепии, символизирует весь тот правящий общественный класс, для кого «желать» и «иметь» - синонимы. Когда речь идет о бракосочетании (3:6-11), то не сказано прямо, что Соломон и возлюбленный - одно лицо. Ряд толкователей придерживается мнения, что в книге три главных действующих лица: девушка - возлюбленная, царь Соломон и пастух - истинный возлюбленный девушки).

Песнь Песней — шедевр любовной лирики; но трудно определить ее жанр. Это — сплав диалогов и монологов (а также внутренних диалогов — бесед «с самим собой»). Больше всего это похоже на сборник стихов, связанных одной темой. Любовь показана «со всех сторон» — ее высота и ее мучения, ее стремления, страхи и надежды. Место действия меняется — виноградник, царский дворец, город, «шатры пастушеские».

В Песни Песней (и кроме нее, только в книге Есфирь) не встречается слово «Бог»; ее богословие «скрыто». Можно понимать стих 8:6 так: источник любви — Бог; можно толковать «любовь» как «любовь Бога к Израилю»; но все это не лежит на поверхности. На первый взгляд Песнь Песней — это просто повествование о человеческой любви. И наконец, Песнь Песней ни разу не цитируется в Новом Завете (таких «нецитируемых» книг в Ветхом Завете всего 4); мы не найдем в Новом Завете прообразного мессианского толкования Песни Песней(При истолковании Песни Песней часто прибегают либо к аллегорическому, либо к прообразному подходу. Аллегорический метод толкования восходит к Филону Александрийскому и Оригену; он игнорирует историко-грамматический смысл текста. Прообразный подход, в отличие от аллегории, признает историчность и фактическую точность ветхозаветных повествований, однако ищет в них прямую связь или параллель с Новым Заветом, предполагая, что тем самым можно найти ветхозаветные прообразы событий или понятий Нового Завета).

Но эта книга — не аллегория; в ней упоминаются «географические реалии» («виноградники Енгодские» (1:14), долина Саронская (2:1), «дерева Ливанские» (3:9), Фирца и Иерусалим (6:4), «башня Ливанская, обращенная к Дамаску» (7:5)), живые люди (возлюбленный и возлюбленная, сторож, пастух, «дщери Иерусалимские»). Не все усматривают в Песни Песней «сюжет»; многие считают ее «историей чувства»: темы и образы возвращаются, повторяясь «по нарастающей».

Существует «естественное» толкование Песни Песней: это — поэма о радостях непорочного брака. Мы имеем «брачную песнь Адама» (см. Быт. 2:23); мы имеем учение Моисея о браке; Песнь Песней — переложение этого «в драматическую форму». Ветхозаветное сознание не отвергает радостей супружества. Лейтмотив Песни Песней: «основа брака — верность» («день бракосочетания» упоминается в стихе 3:11). Если считать Песнь Песней рассказом о любви девушки и пастуха, то можно предложить такой план книги:

Зарождение любви (диалог «возлюбленной»

и «возлюбленного») 1:1—2:7

Встреча влюбленных; восторг и разлука 2:8—3:5

«Брачная песнь», воссоединение 3:6—5:1

«Перекличка» жениха и невесты; любовь

возрождается 5:2—8:4

Союз, клятва верности 8:5-14

Песнь Песней (если толковать ее буквально) — рассказ о земной любви; она провиденциально вошла в канон Ветхого Завета; значение этого факта трудно умалить. Песнь Песней читается в еврейскую пасху; учителя Израиля напоминают народу: вот как любит вас Бог, выведший вас из египетского рабства! Брачная любовь — образ любви Бога к Израилю; в Ветхом Завете этот образ встречается часто ( Ис. 50:1; Ис. 54:4-5; Иер. 3:1-20; Иез. 16; Иез. 23; Ос. 1-3). В Новом Завете образы Жениха и Невесты применяются ко Христу и Его Церкви (Мф. 9:15; Ин. 3:29; 2 Кор. 11:2; Еф. 5:23-32; Откр. 19:7; 21:2; 21:9; 22:17).

жүктеу/скачать 3.59 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: