Глава XIII. НЕ ХОЗЯЕВА В СВОЕМ ДОМЕ

Глава XIII.

НЕ ХОЗЯЕВА В СВОЕМ ДОМЕ

А в это время карлики сидели в полной темноте, и вокруг них воцарилась гнетущая тишина. Ели они мало, а говорили еще меньше. Они потеряли счет времени и боялись сделать даже малейшее движение, ибо даже самый тихий шепоток раскатывался по проходу громким и гулким эхом. Если и удавалось задремать, то просыпаться приходилось все в том же мраке и в той же тишине, которую страшно было нарушать. Наконец, как им казалось, после дней и дней ожидания, когда от нехватки воздуха у карликов началось удушье и головокружение, терпение лопнуло. Даже если бы снизу доносился шум, издаваемый возвратившимся драконом, они были бы рады даже этим звукам. Но в этой тишине им было страшно: Смауг мог замыслить любое коварство, а карлики не могли сидеть в норе вечно.

Но вот заговорил Торин:
– Давайте высадим дверь! Или я скоро почувствую, как свежий ветер дует мне в лицо или я умру. Уж лучше быть раздавленным Смаугом, чем подыхать в этой норе!

Несколько карликов встали и подошли туда, где раньше была дверь. Но они обнаружили, что верхний конец хода был разрушен и завален разбитой скалой. Ни ключ, ни чары, которым раньше была подвластна дверь, никогда больше не откроют потайной ход.

– Мы в западне! – застонали они. – Это конец! Мы все здесь умрём.

Но почему-то, когда карликов охватило глубочайшее отчаяние, у Бильбо непонятно от чего вдруг стало легко на сердце, словно камень с души упал.

– Идемте! Идемте! – воскликнул он. – Пока живу – надеюсь, так часто говорил мой отец, а третья попытка решает всё. Я собираюсь ещё раз спуститься в сокровищницу. Я уже дважды побывал там, зная о драконе, потому я отважусь пройти тем же путём, не зная наверняка, есть ли он в той пещере. Как бы ни было – единственный путь ведёт только вниз. И ещё я думаю, что в этот раз вам всем надо пойти со мной.

В отчаянии карлики согласились, и Торин решил первым идти следом за Бильбо.

– Теперь будьте крайне осторожны! – прошептал хоббит – Ступайте как можно тише. Есть внизу Смауг или нет его – не известно. Незачем подвергать себя ненужной опасности!

Они спускались всё ниже и ниже. Конечно, куда было карликами состязаться в бесшумности с хоббитом: они пыхтели и сопели, и эхо тревожно раскатывалось по подземелью; Бильбо время от времени останавливался и прислушивался, нет ли какого шороха или звука там, рядом с залом. Когда же хоббит, так ему показалось, подошёл близко к сокровищнице дракона, то он тут же надел кольцо и продолжил путь. Но необходимости в невидимости не было: с кольцом на пальце или без него незримым было всё вокруг – такая стояла тьма. Мрак был таким беспросветным, что хоббит, сам того не заметив, оказался в широком пространстве: он вытянул вперед руку, сделал шаг – и кубарем скатился в зал!

Так он и замер на месте, лёжа лицом вниз и не смея не то чтобы подняться, но даже вздохнуть. Но е было ни малейшего шороха. Не было ни слабейшего блика, хотя, как почудилось хоббиту, где-то там, в чёрной вышине, мерцало тусклый белый огонёк. Конечно же, хоббит чувствовал вкус гари и запах дракона – им пропахла вся пещера насквозь – но этот огонёк не был ни огнём, ни свечением Смауга.

 Наконец, Бильбо Бэггинс потерял всякое терпение.

По залу прокатилось слабое эхо, но никакого ответа не последовало. Бильбо встал на ноги, и понял, что не знает, в каком направлении ему нужно идти.

– Хотел бы я знать, какую игру затеял Смауг, – сказал он. – Явно сегодня – все равно, что сейчас, ночь или день, – его нет дома. Если бы Оин и Глоин не потеряли трутницы, может, можно было бы зажечь немного света и осмотреться, прежде чем нам улыбнётся удача. Света! – крикнул он. – Кто-нибудь, зажгите свет!

Карлики, разумеется, смертельно перепугались, когда Бильбо с грохотом скатился по ступеням, и остались тихо сидеть там, где и оставили хоббита – перед входом в зал.

Хоббит бродил по залу, пока не дошел до огромной двери в его дальнем конце. Оттуда струился воздух, легкий, свежий; факел едва не погас. Бильбо робко выглянул из зала, и в пляске огня ему удалось различить что-то вроде переходов и ступенек, ведущих вверх, в самую темень. Там царила тишина; вроде бы Смауга не видно и не слышно. Чуть только Бильбо захотел вернуться, как вдруг порхнуло что-то черное и задело его по лицу. Он вскрикнул, отступил назад и упал. Факел выпал из рук и погас.

- Хоть бы это была летучая мышь, – пролепетал хоббит. – Вот только, что мне теперь делать? Куда идти, да и в какую сторону? Торин! Балин! Оин! Глоин! Фили! Кили! – крикнул Бильбо во всю мочь. Сзади, в бескрайней черноте что-то зашуршало. – Факел погас! Идите сюда, кто-нибудь! На помощь!

На миг хоббита покинуло мужество.

Карлики совсем ничего не расслышали из его криков, хотя до них долетало только одно: "На помощь!"

- А теперь что с этим хоббитом? – пробурчал Торин. – Ясно, что не дракон, а то бы вор не визжал.

- Пусть придет кто-нибудь и принесет пару факелов!

- Ладно, придется спасать вора, - велел Торин.

- Теперь наш черед помогать, - согласился Балин, - и я с радостью пойду. Как бы там ни было, а я уверен, что все в порядке.

Глоин зажег еще несколько факелов, и карлики по одному прокрались в дальний конец зала. И уж спешили они как могли. Уже было недалеко, когда к ним подошел Бильбо. Едва увидев мигающие огоньки, он быстро опомнился.

- Летучая мышь факел выбила из рук, ничего страшного, - ответил хоббит на расспросы карликов. Хотя они вздохнули с облегчением, им хотелось поворчать, мол, испугались попусту, но что бы они сказали, если бы в этот миг Бильбо поведал им об Аркестоне! Бесчисленные пляшущие отблески несметных сокровищ, которые лежали прямо перед карликами, зажгли в их сердцах алчное пламя; ибо когда оно пробуждается даже в душе самого почтенного карлы, он теряет рассудок и исполняется неистовства при виде золота или драгоценных камней.

Теперь спешка была ни к чему. Все рвались осмотреть пещеру, пока была такая возможность, и убедиться, пусть не на долго, в том, что Смауг покинул свое логово. Каждый карлик сжал в руке горящий факел и, обходя с разных сторон золотую гору, забыл не только о страхе, но и об осторожности. Карлики говорили и перекликались, поднимали драгоценные изделия и показывали их друг другу, снимали со стен, ощупывали их и бережно ласкали.

Фили и Кили, будучи в самом лучшем расположении духа, нашли на стенах много золотых арф с серебряными струнами, не поврежденных даже драконом, у которого не было склонности к музыке. Братья их сняли и ударили по струнам. Арфы были настроены, и пещеру заполнили дивные звуки, нарушившие многолетнее безмолвие. Но многие карлики были поглощены иными думами: они распихивали по карманам самоцветы, а что не могли унести – со вздохом пропускали сквозь пальцы.. и Торин был в их числе, причем не из последних. Он сновал из стороны в сторону, пытаясь что-то отыскать, но не находил. А искал он Аркенстон, хотя ни с кем ни словом не обмолвился об этом.

Сейчас карлики снимали со стен оружие и кольчуги. Воистину Торин выглядел по-королевски в рубахе из золоченых колец и пластин, подпоясанной рубинами, и с боевой секирой с серебряной рукоятью.

- Бильбо Бэггинс! – подозвал он хоббита. – Вот тебе часть из твоей награды. Сбрасывай плащ и надевай это!

С этими словами Торин надел на Бильбо кольчужку, сплетенную когда-то для какого-то маленького королевича эльфов. Кольчуга была сделана из серебра, не уступающего по крепости стали, - эльфы называли этот металл митрилом, - и к ней прилагался поясок из жемчугов и алмазов. На голову хоббиту водрузили легкий шлем из тисненой кожи, укрепленный изнутри стальными обручами и окаймленный мелкими бриллиантами.

"Я чувствую себя прекрасно, - решил Бильбо, - но выгляжу круглым дураком. Да, посмеялись бы надо мной дома. Хорошо бы зеркало сейчас оказалось под рукой!"

Но чары сокровищ не так сильно задурманили хоббита, как карликов. Еще задолго до того, как карлики вымотались, рассматривая свои богатства, Бильбо устал и сел на пол, с тревогой подумывая, чем все это кончится. "Я бы отдал все чеканные кубки, - размышлял он, - за глоток чего-нибудь бодрящего из деревянной чаши Беорна!"

- Торин! – громко воскликнул он. – Что же дальше? Мы вооружены, но разве крепкий доспех защитит от Смауга Ужасающего? Сокровища еще не наши. Мы же ищем сейчас не золото, а выход; к тому же мы слишком долго искушали судьбу!

- Ты прав, - Согласился Торин, собираясь с мыслями. – Идемте. Я вас поведу. Даже за тысячу лет мне не забыть всех переходов и закоулков горы. – Он позвал остальных и, держа поднятые факелы, все направились, не оглядываясь назад, к дверному проему.

На поблескивающие кольчуги уже были наброшены старые плащи, а мерцающие шлемы закрыли поношенные капюшоны. Отряд растянулся цепью вслед за Торином – череда огоньков во тьме, которые то перекликались, то умолкали при малейшем шорохе – возможном приближении дракона.

Хотя древние настенные росписи и старинные резные узоры давным-давно обветшали или стерлись, хотя все вокруг было загажено или разрушено во время передвижений дракона, Торин узнавал каждый переход и поворот. Вверх по ступеням, поворот и вниз по гулким пещерам, затем – опять поворот и бесконечные ступени вверх.

Лестница была широкой и гладкой, словом, высеченной из цельной горной породы; карлики поднимались все выше и выше, но не встретили ни одной живой души, только бесшумные тени плясали в колеблющихся от неизвестно откуда шедших воздушных потоков отсветах факелов.

Но ступени были слишком круты для хоббита, и вскоре Бильбо почувствовал, что у него больше нет сил, как вдруг потолок словно рванулся ввысь, ускользая от сияния факелов. Откуда-то сверху падал беловатый свет, а воздух вроде бы посвежел. Мутный свет струился сквозь громадные полусожженные двери, свисавшие с искореженных петель.

- Здесь берет начало река Быстрянка, - произнес Торин. – Отсюда она стремится к главным воротам. Нужно идти по ее течению.

Из темной норы в скалистой стене, а далее – по дну прямого узкого канала, созданного умелыми руками древних мастеров, струился клокочущий поток. Неподалеку от канала бежала мощеная булыжником дорога, достаточно широкая, чтобы много людей могло пройти по ней вряд. Карлики бежали быстро, и – о чудо! – за поворотом показалась широкая полоса дневного света, словно окаймленная широким сводом, на котором проступала древняя резьба, давно уже полуразрушенная, полустертая и покрытая сажей. Между отрогами горы тускло светило окутанное дымкой солнце, но его золотистые лучи падали на мощеный порог.

Стая летучих мышей, испуганная светом дымящихся факелов, пронеслась над путниками, едва они ступили на плиты, покрытые слизью от частых вылазок Смауга. Прямо у ног скитальцев пенный поток обрушивался вниз и убегал в долину. Они притушили об землю факелы и застыли, глядя вперед, на развалины Дола.

Так оно и было. Колкий восточный ветер грозил приближением зимы. Он проносился мимо горных отрогов и устремлялся в низины, завывая среди утесов. После долгого пребывания в чадных жарких пещерах карлики зябли на морозном солнце.

Вдруг Бильбо почувствовал, что он обессилел не только от усталости, но и от голода.

- Кажется, уже позднее утро, - проворчал он, - и еще, думается мне, самая пора хотя бы позавтракать, если только есть чем. Да ворота Смауга для этого совсем неподходящее место. Давайте-ка, в самом деле, уйдем куда-нибудь, где не так опасно и можно немного отдохнуть.

- Совершенно верно! – подхватил Балин. – И я даже знаю, куда нам нужно: на юго-западной стороне есть старый дозорный пост.

- А он далеко? – спросил хоббит.

- Ходьбы эдак часах в пяти. Но дорога не из легких. От ворот она тянется по левому берегу, но, кажется, она разрушена. А теперь гляньте-ка вниз. Река сворачивает к востоку прямо у руин Дола. Когда-то там был мост, ведущий к крутой лестнице на правом берегу, и то же самое с тропой к Вороньей Высотке. Слева от дороги должна быть тропа прямо в караулку. Подъем труден, причем очень, даже если лестница сохранилась.

- Вот те на! – буркнул хоббит. – не позавтракавши, а все туда же – карабкаться. Хотелось бы мне знать, сколько завтраков и всего такого мы проворонили, забывши про время в этой грязной и мерзкой дыре!

- Идем, идем! – рассмеялся в ответ Торин: его настроение заметно улучшилось, и он перебирал в карманах самоцветы. – Не называй мой дворец мерзкой дырой. Вот увидишь, каким он станет, когда его вычистят и отстроят!

- Как же, жди, пока Смауг умрет, - насупился Бильбо. – Кстати, где он может быть? Я бы отдал свой завтрак, чтобы узнать об этом. Надеюсь, он не следит за нами с вершины горы?
Эта мысль сильно встревожила карликов, и они решили, что Бильбо и Балин правы.

- Отсюда нужно уходить, - сказал Дори. – У меня ощущение, будто Смауг смотрит мне прямо в затылок.

- Здесь холодно и уныло, - заныл Бомбур. – Пить еще можно – река рядом, а харчей никаких. Да уж, озвереешь от этого вечного голода, что уж и говорить тогда про дракона.

- В путь! В путь! – закричали остальные. – Идемте по тропе, о которой говорил Балин.

Подкрепившись, путники продолжили путь. Теперь тропа бежала на запад по левому берегу, а выступающий далеко вперед южный отрог стал еще ближе. Наконец показалась стежка, бегущая вверх по крутому склону; карликам пришлось лезть по одному, пока, - а близился вечер, - они не очутились на крутом гребне и не увидели склоняющееся к закату зимнее солнце.

Неподалеку была площадка, ничем не огороженная с трех сторон, разве что в северной стене открывался проем, похожий на дверь. С площадки было видно далеко на юг, восток и запад.

- Здесь, - сказал Балин, - когда-то стояла стража, а вот эта дверь вела в караулку, вырубленную прямо в утесе. Вокруг горы много таких площадок. Но в дни процветания Подгорного государства в часовых вроде бы не было нужды, да и обходились они очень дешево, но если бы все было иначе, мы бы давно узнали о приближении дракона. И, быть может, все обернулось бы иначе. Но все-таки мы можем затаиться здесь на некоторое время, да и отсюда видно многое; нас же не заметит никто.

- Толку от этой караулки, если мы уже попались на глаза дракону, - проворчал Дори, который постоянно озирался на вершину горы, ожидая увидеть взгромоздившегося, будто птица на шпиле башни, Смауга.

- Но попробовать необходимо, - возразил Торин. – Сегодня нам уже дальше не пройти.

- Правильно! Правильно! – воскликнул Бильбо и тяжело опустился на землю.

В караулке могло разместиться около ста человек, к тому же рядом, а заодно и подальше от холода, была еще одна комната – поменьше. Запустение было и здесь: даже дикие звери не смели забредать сюда в дни владычества Смауга. Путники сняли поклажу; некоторые тут же повалились спать, но остальные сели возле входа и стали решать, что делать дальше.

Все разговоры сводились к одному: где Смауг? Посмотрели на запад – никого, на восток – то же самое, на юг – ни малейшего признака дракона. Лишь птицы собирались в стаи. Карлики выглядывали и удивлялись, но так ничего и не поняли, даже когда на небе зажглись первые ледяные звезды.