Ирвинг Стоун. Достойные моих гор

Глава III

Какой игрок откажется от игры?

Сколько золота добывали старатели Сорок Восьмого в руслах рек, на песчаных отмелях н среди камней? Это зависело от силы человека, его настойчивости и удачи. Попа- чалу почти каждый мог намыть в день на 10-15 долларов золотого песка, если работал от восхода до заката. Учитывая, что до открытия золота повар в Сан-Франциско зарабатывал 25-30 долларов в месяц, а клерк - от 50 до СО долларов, добыча старателя считалась вполне приличной.
Кпк п?» всех подобных предприятиях, встречались и от- дельные счастливчики: Джон Саллнваи, ирландский по- гопщпк. получавший ранее по 5 долларов в день, добыл золота па 2(И)00 долларов на реке Станислава с участка, который позже был назван его именем. Человек по имени Хадсоп за шесть недель намыл золота на 20 000 долларов п каньоне между Коломой и средней развилкой Американской реки. Мальчишка по фамилии Давенпорт нашел в «дни день семьдесят семь унции чистого золота и еще девяносто - на следующий день. В Драй-Днггннз некий мистер Уи.теоп добыл золота на две тысячи прямо под собственным порогом. Три француза нашли золото, отодвигая древесный ствол, лежавший па дороге между Драй-Днг- гпп.! и Коломой, п за неделю намыли его па 5000 долларов. На средней развилке реки Юта какой-то человек добыл почти тридцать фунтов золота на площади менее четырех квадратных футов. Амадор сообщает, что видел участки, дающие по 8 долларов па каждую лопату вынутого грунта. Он вместе с компаньоном н двадцатью местными рабочими добывал от семи до девяти фунтов золота в день. Роберт Барин, состоявший на службе у британского консула Форбса, видел золотоискателей в Драй-Днггинз, которые ежедневно добывали от пятидесяти.до ста унций.

Соул (он из калифорнийских историков был ближе всех к золотой лихорадке) рассказывает в «Анналах Сан- Фраицпско»: «В хорошо аргументированных отчетах говорится о многих известных лнцах, добывавших в течение длительного времени от ста до двухсот долларов в день. О множестве других рассказывают, что они зарабатывали от пятисот до восьмисот долларов в день. И действительно, если человек, вооруженный лопатой н тазом, не намывал золота на трндцать-сорок долларов в день, он просто переходил на новое место, которое, по его расчетам, было богаче».

В августе 1818 года один из корреспондентов газеты «Калифорнпен» писал из Драй-Диггниз, что «землю из лощин везут в фургонах и на вьючных лошадях на расстояние от одной до трех миль, к местам промывки; 400 долларов - средняя цена за одну ездку фургона. Здесь бывали случаи, когда люди носили землю па собственной спине и зарабатывали от 800 до 1500 долларов в день».

Но у этого золотого рая были и теневые стороны. Люди, непривычные к тяжелому физическому труду, вы-

Пуждеиные работать, стоя целыми днями по колено и ледяной воде, наполняя таз или индейскую корзину грнзыо, опуская их в воду, а затем потряхивая, чтобы смыть глину и песок, спавшие по ночам в холоде и сырости, питавшиеся почти одним беконом, заплесневевшим хлебом н кофе, заболевали в результате лихорадкой, воспалением легких, дизентерией. Имея примитивное оборудование, они могли собирать только то золото, которое лежало близко к поверхности, а поверхностные залежи быстро истощались, и некоторое время спустя старателям приходилось отправляться в горы на поиски новых залежей. Провиант, который теперь начал поступать по проложенным еще индейцами тропам, продавался на приисках ио завышенным ценам. Возчики требовали уплаты трехсот долларов за перевозку трех бочонков муки, одного бочонка'свинины или двухсот фунтов более мелких грузов на расстояние в пять- десять миль от форта Саттера к разработкам. Цены устанавливались с учетом н того, что люди, которые добывают свои богатства, просто выкапывая их из земли, должны делиться с теми, кто проявляет достаточную самоотверженность, отказываясь от столь великолепной возможности. Тазы, сковороды, иротнпнн, которые ранее шли по двадцать центов, теперь стоили от 8 до 1С долларов. Пяти- десятицеитован коробка пороха Зейдлнца теперь стоила 24 доллара. Любая пилюля независимо от ее цеппости стоила '1 доллар. Сорок капель лаунданума стоили 40 долларов. Рубашки продавались по 16 долларов. Преподобный мистер Колтон, объезжавший прииск в октябре, писал: «Старатели платят но 400 долларов за бочонок муки, по 4 доллара за фунт плохого коричневого сахара н за фунт любого кофе. Что же касается мяса, то здесь его вообще нет, кроме вяленого».

Когда предприниматели начали строить в лагерях золотоискателей небольшие отели и рестораны, цены нЪдня- лись еще выше. Завтрак в Коломе, состоящий из баночки сардин, хлеба, масла, сыра н двух бутылок пива, стоил 43 доллара.

К концу 1848 года золотоискатели, намывавшие по унции в день (а таких было пятьдесят процентов общего числа), тратили свою унцию на предметы крайней необходимости, а следовательно, работали на собственное содержание. Еще четверть золотоискателей - неудачники или просто недостаточно хорошо работающие - обнаружили, что они но в состоянии добыть необходимую для прожиточного минимума унцшо в день н вынуждены работать па того, кто мог обеспечить им пропитание. Остальная четверть золотоискателей получала прибыль от нескольких сот долларов до целых состояний. Эта категория составляла всего пять процентов.

Какой игрок отказывается от игры только из-за того, что шансы на выигрыш малы? Никто не обращал внимания на истощенных, больных и изнуренных возвращенцев, хотя многие из них лежали больными целыми месяцами, а многие умирали. Энтузиазм вызывали те, кто возвращался в города, потрясая полными золота мешками, - и тут же новы!'! людской поток направлялся к местам разработок.

Даже Томас О. Ларкнн, который ранее сказал, что «мы и вообразить не можем себе вредных последствий для Калифорнии, если эта лихорадка затянется», в конце концов не удержался от соблазна и образовал компанию, чтобы с помощью индейцев заняться разработками. Он такж? прислал на прииск товары для открытия магазина.

Доктор Джон Марш организовал компанию из своих соседей. Они погрузили вьюки с продовольствием и старательскими инструментами, облачились в красные рубахи и сапоги, которые стали стандартной формой золотоискателей, и тронулись в путь на север к реке Юта. Здесь доктор Марш нашел богатую россыпь, которая давала ему по 50 долларов в час с самого начала разработок.

Ларкин вполне удовлетворялся скромными тремястами процентами прибыли, которые он получал от продажи своих товаров, а Марш продавал индейцам бусы и сахар, меняя чашку бус на чашку золота! Он кончил тем, что продал с себя красную рубаху какому-то восторженному индейцу за 300 долларов. Однако Марш, которому уже исполнилось сорок девять лет, был слишком стар для жизни в стОль суровых условиях. Он заболел и вынужден был вернуться цомой, увозя с собой золота на ??!ООО() долларов, собранных «а шесть месяцев труда: золотое дно, если только вы не имеете ничего против болезни и продажи рубахи со своей спины. Джон Бидузлл, как только его индейцы разбежались в поисках золота, тоже бросил старательское ремесло и открыл магазин.

До того, как? им было открыто золото, Джеймс Маршалл не мог полвастаться ни особой удачей, ни везением, от- частп и потому, что оп был довольно раздражительным неуживчивым бродягой. Упорство, с которым он отыскал подходящее для лесопильни место и убедил Саттера оказать ему поддержку в ее постройке, по-видимому, помогли бы ему остепениться, однако никто не хотел работать на его лесопильне. Толпы золотоискателей селились на его землях, а он не мог нх выдворить. Его волы, стоившие по 400 долларов упряжка, «спустились в каньон, а оттуда - в глотки голодных мужчин». Когда он отправился искать золото, то, вернувшись, обнаружил, что бродячие старатели разобрали его лесопильню. Не везло Маршаллу н как старателю: Саттер дважды снабжал его старательским снаряжением, однако, «как только я попадал в новое место и начинал закладывать новый шурф, налетали целые сгап старателей и начинали мыть рядом со мной. Но воле случая кто-нибудь обязательно находил жилу раньше меня, и на землю подавались заявки. Мне снова приходилось пускаться в путь».

Джон Саттер, у которого не было люден для работы на мельнице, в кожевенных мастерских пли для молотьбы хлеба, компенсировал потерн, открыв в форте магазин, стоявший на главном пути старателей, н сдавая внаем помещения торговцам. Он также вошел в половинную долю к нескольким старателям. Не теряя оптимизма, он заявил: «.Мне пет нужды отправляться в горы, чтобы получить свою долю золота, золото само притечет ко мне».

Прибытие его двадцатидвухлетнего сына Аугуста открывало перед Саттером неприятные перспективы. Ведь именно неизбежность появления на свет этого сына ъ Бургдорфе вынудила Саттера жениться па матери Аугуста и вынести годы семейных неурядиц. Сатир никогда не намеревался увидеться пн с одним из членов своей швейцарской семьи. Услышав, что Аугуст находится в Сан- Франциско, Джон Саттер удрал в Колому, где нашел утешение в бутылке, чтобы не искать отпета на вопрос: если прибыл сын, означает ли это, что и мать последует за ним?

Аугуст Саттер оказался лояльным и уравновешенным молодым человеком, который, возможно, мог бы и спасти Саттера от уже нависшего над ним полного разорения. Аугуст писал: «Индейцы, негры, канаки и белые любой национальности, обратившись к моему отиу, легко получали кредитные письма на его имя на любые суммы н в любые магазины, существовавшие тогда в форте пли вокруг него… Из полученных мною книг я никогда не мог составить себе представления о подлинном положении дел, поскольку они были ужасно запутанны».

Широко распространившийся слух о том, что Саттер благодаря открытию золота стал миллионером, привел к тому, что у него стали требовать все прошлые долги. Полковник Стюард, новый русский консул в Сан-Франциско, прибыл в форт с намерением получить примерно 31 ООО долларов долга, все сше не выплаченного за форт Росс. Джеймс Дуглас, глава Компании Гудзонова залива, нанес личный визит ради получения 7000 долларов, которые Саттер, по его утверждению, был должен компании Антонно Суньол, калифорнийский сосед, прибыл, чтобы предъявить счет на 3000 долларов за скот и продукты Dee эти неудачи, преследовавшие Саттера, перекрыло появление мистера Фрэнча, утверждавшего, что Саттер должен ему 3000 долларов за аренду судна, на котором Саттер доставил свои товары из Гонолулу в Йерба-Пузну в 1839 году. Дюжинами объявлялись и другие кредиторы Капитан Джон Саттер, •раздавший значительную часть своего имущества измученным эмигрантам, имел всегда весьма смутные представления о том, что и кому он должен.

Наполовину обезумев от давления со всех сторон н за- путапности дел, Саттер сделал сына законным владельцем своего имущества и снова удрал в горы. Аугуст взвалил на себя геркулесов труд по приведению в порядок счетов отца. Единственным путем для осуществления этого было согласиться с предложением Сэма Брэнпена и заложить на своей земле между фортом Саттера и пристанью на реке город. Онн решили назвать его Сакраменто-Сити.

Джон Саттер уже основал город в 184G году, который он гордо наименовал Саттервиллом. Он лежал в трех милях вниз по реке, в месте, безопасном для ее ежегодных разливов. В городе было несколько зданий, однако, поскольку он лежал в стороне от главного пути к золотым приискам, торговли в нем Не велось. Сакраменто-Сити оправдал возложенные па него надежды, как только Аугуст предложил для продажи земельные участки. Он получил достаточно денег, чтобы расплатиться с Дугласом, Суиьолом, французами и уплатить консулу Стюарду 10 000 долларов наличными и па 21000 земельными надс- лами п Сакраменто. Стюард тут же исчез вместе с деньгами, в результате чего русские так ни гроша и не получили за форт Росс.

В течение всего нескольких месяцев возник Сакраменто-Сити - городок, состоящий из палаток и хижин. Форт Саттера сразу же оказался покинутым и хиреющим в стороне от дорог. Аугуст продал его за 40000 долларов.

Все эти деньги позволяли многократно уплатить долги Саттера, но дело в том, что самого Саттера не было на месте, а его чересчур добросовестный сын оплачивал любые предъявленные ему претензии, как справедливые, так и явно сфабрикованные.

Затем и Сэм Брэннен вступил в сговор с намерением прибрать к рукам лучшие из оставшихся участков земли в Сакраменто-Ситн и настолько блестяще преуспел в этом, что Аугуст свалился с приступом лихорадки… правда, успев организовать приезд из Швейцарии своей матерн, двух сестер и брата. Больной Аугуст вернул отцу права на поместье. Однако то, что еще так недавно представляло собой обширнейшие владения, теперь оказалось ушедшим безвозвратно. Не осталось ничего, кроме фермы Хок, первой земли, обработанной Саттером вне пределов форта.

Здесь Саттер и разместился. На ферму Хок прибыла н семья, от которой он сбежал четырнадцать лет назад. На ферме Саттер жил без денег, членам его семьи приходилось выполнять все работы по дому и па полях, но он псе еще был патриархом Калифорнии, его все еще посещали целые орды людей, которых он пытался принимать н угощать с прежним величием.

Открытие золота разрушило его империю.
К концу 1848 года в Сьерра-Неваде насчитывалось от восьми до десяти тысяч золотоискателей, ими было добыто на 10 миллионов долларов золота, из которых 2 миллиона ушло на восток; 2 миллиона истрачено золотоискателями на продовольствие, одежду, утварь, скот, медикаменты и спиртное, еще один миллион был израсходован на постройку более чем ста золотоискательских поселений, некоторые из них стали постоянными, а большинство исчезло, как только иссякли запасы золота. Из оставшихся пяти миллионов примерно половина была привезена удачливыми старателями в их родные города - Соному, Сан-Хосе, Сап- Францнско, Санта-Крус, Монтсрей, - с тем чтобы вложить рх в ранчо, в административные и жилые постройки, в п.пк^рнкпио или строитсльстЕО магазинов, лавок, гостиниц и домов.

Некоторая часть оставшихся денег была припрятана прижимистыми людьми вроде доктора Джона Марша. Однако почти все они были истрачены на всякие роскошества истосковавшимися по хорошей жизни золотоискателями, возвращающимися после целых месяцев, проведенных в изоляции в горах, или попали в бездонные карманы первых профессиональных игроков.

Десять миллионов долларов, полученные за золото, представляли собой две трети той цены, которая была уплачена Соединенными Штатами Мексике за Дальний Запад, Техас и части Пыо-Мексико, Аризоны и Вайоминга, за область более чем в полмиллиона квадратных миль, составляющую от пятнадцати до двадцати процентов всей территории Соединенных Штатов.