Исправительные учреждения казахстана

Следует сказать, что приемники-распределители создавались быстрыми темпами во многих регионах СССР. К примеру, к 1952 году в РСФСР имелось всего 155 приемников-распределителей, рассчитанных на 10340 мест, на Украине - 35 на 2000 мест, в Казахстане – 14 на 830 мест, Узбекистане – 9 на 550 мест, в Киргизии – 4 на 275 мест и т.д. [185, с. 81].

Что касается общей численности детей, то следует сказать, что только с мая 1935 года по октябрь 1940 года приемники-распределители ГУЛАГа пропустили 952834 подростка, часть из них затем была направлена в трудовые колонии ГУЛАГа для «перевоспитания» трудом [185, с.75].

Вместе с тем, численность детей в приемниках-распределителях ГУЛАГа НКВД СССР с 1945 года уменьшалась. К примеру, если в них в 1945 году находилось всего 296432 ребенка, то уже в 1952 году их количество составило 145500 [185, с. 81].

Из приемников-распределителей дети направлялись в самые разные места: к родителям, в детские дома, в трудовые воспитательные колонии и т.д.

Снижение численности детей в приемниках-распределителях после 1945 года можно объяснить тем, что, во-первых, с окончанием войны военнослужащие возвратились с войны, во-вторых, из мест заключения стал выпускаться лагерный «балласт», то есть инвалиды, ослабленные и обессиленные заключенные, не пригодные для производительного труда.

Кроме приемников-распределителей, в СССР были созданы трудовые колонии для несовершеннолетних. Деятельность трудовых колоний для несовершеннолетних также регламентировалась «Положением о трудовых колониях для несовершеннолетних», разработанным и принятым НКВД СССР 29 июля 1935 г. Оно действовало в течение двух лет. Затем приказом № 329 от 20 августа 1937 года было утверждено новое «Положение о трудовых колониях НКВД [187].

Надо сказать, что в статье 1 Положения 1937 года говорится, что трудовая колония НКВД ставит своей задачей воспитание в условиях трудового режима несовершеннолетних правонарушителей, беспризорных и безнадзорных детей для привития им трудовых навыков, обучения профессии и возвращение обществу честных и преданных социалистической родине граждан.

В трудовые колонии для несовершеннолетних, согласно ст.3 указанного Положения, подлежали направлению:

1) осужденные правонарушители из мест заключения в возрасте от 12 до 16 лет;

2) социально «…запущенные беспризорные и безнадзорные дети» из приемников-распределителей в возрасте от 14 до 16 лет.

Согласно статье 6 Положения, воспитанники обязаны были возмещать расходы на питание и вещевое довольствие. Возмещение производилось путем удержания из заработной платы воспитанников. Размер удержания определялся по каждой колонии в зависимости от заработной платы воспитанников, с тем чтобы они получали на руки не менее двадцати процентов заработка. В каждой колонии правила внутреннего распорядка устанавливал директор колонии.

Этим Положением было установлено 4 часа работы в день для воспитанников от 12 до 16 лет и 6 часов работы для возраста от 16 до 18 лет. Оплата труда для учеников - повременная, а для остальных - прогрессивно-сдельная.

Структура трудовых колоний включала следующие части: учебно-воспитательную, производственно-плановую, администра-тивно-хозяйственную, финансовую.

В трудовых колониях воспитанники должны были распределяться по группам в среднем по 100 человек. На каждую группу для постоянной работы полагались один старший воспитатель и его помощник.

Кроме того, в трудовых колониях под руководством учебно-воспитательной части создавались из числа воспитанников следующие комиссии: конфликтная, производственная, культурно-массовая, пищевая, хозяйственная, санитарная, школьная, физкультурная.

Следует отметить, что согласно статье 37 Положения, были предусмотрены следующие меры взыскания: замечание, выговор, временный перевод на подсобные работы, назначение на внеочередной наряд по самообслуживанию, денежное взыскание за причиненный материальный ущерб, ограничение в выдаче денег на руки, помещение в изолятор, исключение из трудовой колонии с направлением в закрытую колонию или место заключения.

Кроме трудовых колоний, в СССР были созданы и трудовые колонии для осужденных несовершеннолетних. Их деятельность регулировалась отдельными Положениями НКВД СССР, притом до 1956 года такие Положения принимались 5 раз.

В Казахстане трудовые колонии были созданы в г. Караганде, а также в июне 1935 года была создана Талгарская трудовая колония. Однако в производственно-хозяйственном отношении эти трудовые колонии Казахстана были нерентабельными. К примеру, трудовые колонии Казахстана в 1936-1937 гг. при обеспеченности рабочей силой на 92,1% и оборотными средствами на 1 января 1937 г. на 190,7% выполнили производственную программу только на 58,0%. А затраты на содержание воспитанни­ков составили 103,5% [188, с.171].

Поэтому эти убыточные, нерентабельные трудовые колонии были ликвидированы. К примеру, в начале сентября 1938 г. Карагандинская трудовая колония была ликвидирована, а воспитанники ее были направлены по нарядам ОТК НКВД СССР в другие регионы, где имелись трудовые колонии для несовершеннолетних правонарушителей [189, с.301].

Сколько несовершеннолетних уроженцев Казахстана было направлено в трудовые колонии, расположенные в других регионах страны, неизвестно. Здесь мы можем сказать только то, что на октябрь 1940 года в СССР всего имелось 48 колоний для несовершеннолетних правонарушителей, через которые за 4,5 года было пропущено 155506 подростков от 12 до 18 лет, из них 68927 - имевшие судимости [69, с.75].

В начале Великой Отечественной войны на территории Казахстана вновь были созданы четыре трудовые колонии для несовершеннолетних, из них три находились в г. Алма-Ате и одна в г. Джамбуле.

В сентябре 1943 года две Алма-Атинские трудовые колонии были объединены в одну. В этой колонии имелись производственные цеха: швейный, сапожный, столярный, игрушечный и щеточный. Во второй Алма-Атинской детской трудовой колонии также имелись крупные цеха по деревообработке, где изготавливалась спецупаковка для боеприпасов. А в Джамбульской детской трудовой колонии функционировали производственные цеха по пошиву обуви, ватных фуфаек, брюк и т.д.

Что касается численности несовершеннолетних правонаруши-телей, то на сентябрь 1943 года в трех детских колониях содержалось всего 2943 человека, из них 2253 несовершеннолетних в возрасте от 12 до 18 лет и 690 взрослых заключенных. Основная масса несовершеннолетних правонарушителей были из западных регионов СССР [22, с.38].

Эти трудовые колонии функционировали и в послевоенный период, где также содержалось значительное число несовершеннолетних.

В целом надо сказать, что на территории СССР на март 1950 года всего функционировало 130 детских колоний, где содержалось 52930 несовершеннолетних, из них 17020 - в трудовых воспитательных колониях и 35910-в трудовых колониях для осужденных несовершеннолетних [72, с. 100].

С пенитенциарной точки зрения, трудовые колонии для несовершеннолетних правонарушителей не исправляли их. Наоборот, в них формировалось криминальное поведение, и они совершали новые проступки и преступления. Затем, по достижении 18 летнего возраста, переводились в исправительно-трудовые лагеря, где имелись все условия для повышения «квалификации» преступного поведения.

В этой связи, 22 июля 1949 года Министр внутренних дел СССР издал приказ № 0500 «О создании специальных трудовых колоний МВД СССР», в которой говорилось, что переводить из трудовых колоний 18-летних и несовершеннолетних, вставших на путь исправления и имеющих небольшой остаток срока наказания, в колонии и лагеря для взрослых нецелесообразно [108, с.122].

Согласно требованиям этого приказа, в специальные трудовые колонии подлежали переводу из трудовых колоний осужденные в возрасте 18 лет, имеющие остаток срока от 6 месяцев до 3 лет. В отдельных случаях - до 5 лет, при наличии основания для постановки вопроса о досрочном освобождении от наказания.

Осужденных несовершеннолетних, содержащихся в тюрьмах, подлежало переводить в специальные трудовые колонии с 17 лет с остатком срока наказания до 3 лет.

В специальные трудовые колонии не подлежали переводу: осужденные за бандитизм, разбой, умышленное убийство, умышленное нанесение тяжких телесных повреждений, осужденные за преступления, совершенные в местах заключения, злостные нарушители режима содержания, душевнобольные и зараженные инфекционными болезнями.

В специальных трудовых колониях осужденные должны были работать 8 часов, в 2-3 смены. Не имеющие семилетнего образования должны были обучаться в школе колонии. Для проведения воспитательной работы среди осужденных полагался 1 старший воспитатель на 60 осужденных.

Вместе с тем, на основе имеющихся материалов мы можем сказать, что специальные трудовые колонии не получили своего развития. Видимо, результаты созданных колоний не были столь положительными, чтобы распространить по всей стране данный эксперимент.

Таким образом, в середине 30 годов были созданы трудовые колонии для несовершеннолетних правонарушителей, которые функционировали на основе принципа самоокупаемости, и их деятельность регламентировалась ведомственными актами НКВД СССР. Последний, в целях увеличения прибыли, при необходимости в трудовых колониях совместно с несовершеннолетними содержал взрослых заключенных, которые, несомненно, оказывали отрицательное влияние на остальных.

Вместе с тем, несмотря на указанные нами недостатки, численность трудовых колоний росла, а количество несовершеннолетних правонарушителей увеличивалось. Это объясняется тем, что для Советского государства создание трудовых колоний было выгодно, так как они функционировали на основе принципа самоокупаемости и давали государству определенную прибыль.

Трудовые колонии для несовершеннолетних правонарушителей, но уже под названием «воспитательно-трудовая колония», продолжали функционировать и в 60-80-е годы ХХ века без существенных изменений их архитектуры и места дислокации. Об этом свидетельствует, к примеру, «Положение о трудовых колониях для несовершеннолетних», утвержденное указом ПВС СССР от 3 июня 1968 года. Этим Положением была введена новая форма общественного самоуправления (совет воспитанников, совет отряда, совет отделения), а также были определены структура отряда, порядок условно-досрочного освобождения, оплата труда несовершеннолетних, участие общественности в воспитательном процессе, а также деятельность комиссии по делам несовершеннолетних и т.д. [22, с.84].

Необходимо также отметить, что после утверждения ИТК Казахской ССР 1971 года трудовые колонии получили новое название «воспитательно-трудовые колонии». Заметим, что согласно нормам ИТК Казахской ССР 1971 года, воспитательно-трудовые колонии подразделялись на колонии общего режима и усиленного режима [77, с.163].

Воспитательно-трудовые колонии общего режима были предназначены:

1) для отбывания наказания несовершеннолетних мужского пола, впервые осужденных к лишению свободы за преступления, не являвшиеся тяжкими;

2) для впервые осужденных мужского пола на срок не свыше трех лет за тяжкие преступления;

3) для всех осужденных несовершеннолетних женского пола.

В воспитательно-трудовых колониях общего режима полагалось содержать осужденных в обычных жилых помещениях. Им разрешалось расходовать на приобретение продуктов питания и предметов первой необходимости деньги в сумме до семи рублей в месяц, получать шесть посылок или передач в год, получать не более двух бандеролей в год, отправлять письма без ограничения их количества, а также имели право в течение года на шесть краткосрочных свиданий.

Для осужденных при их хорошем поведении и честном отношении к труду и обучению по отбытии одной четверти срока наказания улучшались условия содержания, то есть им разрешалось дополнительно расходовать деньги в сумме трех рублей в месяц, а также иметь шесть краткосрочных свиданий в год.

Воспитательно-трудовые колонии усиленного режима были предназначены:

- для отбывания наказания несовершеннолетними мужского пола, ранее отбывавшими наказание в виде лишения свободы;

- для осужденных к лишению свободы на срок свыше трех лет за тяжкие преступления;

- для переведенных из воспитательно-трудовых колоний общего режима.

Осужденных полагалось содержать в обычных помещениях, и они могли расходовать деньги в сумме до пяти рублей в месяц, имели право в течение года на четыре краткосрочных свидания, могли получать пять посылок или передач в год, а также не более двух бандеролей в год и отправлять письма без ограничения их количества.

При хорошем поведении и честном отношении к труду и обучению по отбытии одной трети срока наказания осужденных могли перевести на улучшенные условия содержания. В этом случае им разрешалось дополнительно расходовать деньги в сумме двух рублей в месяц и два краткосрочных свидания в течение года [77, с.164].

Как видно, условия содержания осужденных в исправительных учреждениях были еще более конкретизированы и ужесточены, по сравнению с условиями содержания в трудовых колониях 30-50-х гг., не говоря уже о трудовых домах 20-х гг.

Относительно количества воспитательно-трудовых колоний следует сказать, что в 60-80-е гг. на территории Казахстана функционировали воспитательно-трудовые колонии: Алма-Атинская, Актюбинская, Усть-Каменогорская и Петропавловская.

В 70-80-х гг. большая производственная база имелась во всех четырех воспитательных трудовых колониях Казахстана. Например, Петропавловская ВТК выпускала деревообрабатывающие станки, Алма-Атинская ВТК – электродвигатели и вентиляторы, Актюбинская ВТК – различные электродетали, Усть-Каменогорская ВТК – садовые тележки и т.д.

За эти годы в воспитательно-трудовых колониях Казахстана были созданы школы и профессионально-технические училища, где воспитанники получали определенную специальность, необходимую им на свободе. С воспитанниками проводилась политико-воспитательная и культурно-массовая работа. Осуществлялась и шефская работа со стороны рабочих коллективов местных предприятий.

Вместе с тем, на наш взгляд, эффективность работы воспитательно-трудовых колоний по части исправления воспитанников оставалась на низком уровне. Воспитанники после отбытия наказания нередко попадали во взрослую колонию по самым разным преступлениям. В частности, проработав в колонии строгого режима, автор этих строк убедился, что многие из заключенных ранее отбывали наказания в воспитательно-трудовых колониях Казахстана.

Недостатком воспитательно-трудовых колоний 60-80-х гг., на наш взгляд, являлось то, что они были созданы в условиях массового применения лишения свободы в отношении несовершеннолетних правонарушителей. В каждом из них одновременно содержалось 700 и более несовершеннолетних правонарушителей. Заметим, что и по архитектуре и по структуре, по законодательным основам и по составу совершенных преступлений и по многим другим параметрам воспитательно-трудовые колонии имели больше сходств с исправительно-трудовыми колониями для взрослых, чем отличий.

Динамику численности воспитанников, содержавшихся в воспитательно-трудовых колониях (воспитательных колониях) Казахстана за период с 1976 по 2001 год (по состоянию на 1 января каждого года), указываем в Приложении И [164].

Как видно, в воспитательно-трудовых колониях Казахстана содержалось значительное число несовершеннолетних правонарушителей.

В современных условиях деятельность воспитательных колоний Казахстана регламентируется Уголовно-исполнительным кодексом 1997 года. По новому законодательству Республики Казахстан в воспитательных колониях отбывают наказание несовершеннолетние, осужденные к лишению свободы и осужденные, оставленные в воспитательных колониях до достижения ими двадцатилетнего возраста.

Согласно статье 128 УИК РК, в воспитательных колониях установлены обычные, облегченные, льготные и строгие условия содержания. Суть указанных условий содержания состоит в следующем: все несовершеннолетние осужденные отбывают наказание в обычных условиях содержания. По истечении не менее трех месяцев впервые осужденного к лишению свободы и всех категорий лиц женского пола при хорошем поведении и добросовестном отношении к труду и обучению могут перевести в облегченные условия содержания. А осужденных, ранее отбывавших наказания в виде лишения свободы, могут перевести в облегченные условия содержания по истечении шести месяцев в обычных условиях. Затем осужденных, отбывающих наказания в облегченных условиях, могут перевести в льготные условия содержания.

В случае злостного нарушения порядка отбывания наказания осужденных могут перевести с льготных условий в облегченные или обычные условия, а с облегченных – в обычные условия содержания.

Что касается строгих условий содержания, то в нем должны отбывать наказания злостные нарушители, переведенные с обычных и облегченных условий содержания.

Все указанные условия содержания отличаются друг от друга по количеству предоставляемых краткосрочных и длительных свиданий, посылок, передач, бандеролей в год, а также по сумме денег, расходуемых на приобретение продуктов питания и предметов первой необходимости в месяц. Кроме того, отличие их в том, что осужденные, отбывающие в обычных и облегченных условиях, проживают в общежитиях под охраной и под надзором. Осужденные, отбывающие в льготных условиях, проживают за пределами колонии, а осужденные на строгом условии проживают в изолированных жилых помещениях, запираемых в свободное от учебы и работы время.

На наш взгляд, в целом новое уголовно-исполнительное законодательство нашей Республики в отношении мест лишения свободы для несовершеннолетних осужденных ничего существенного не внесло. Этот закон, по нашему мнению, только приспособил старую идею (прогрессивную систему отбывания наказания) к условиям и возможностям воспитательно-трудовых колоний, созданным еще в 60-е годы.

В настоящее время на территории Казахстана функционируют четыре воспитательные колонии: Алматинская, Карагандинская, Актюбинская и Усть-Каменогорская.

В этих воспитательных колониях Казахстана межличностные отношения несовершеннолетних также регламентируются теми «правилами и законами», что и во взрослых колониях.

Живучесть воровских идей, неписаных законов, «тюремной романтики» можно объяснить тем, что воровские идеи, неписаные законы полностью адаптированы к условиям жизни не только в исправительных колониях, но воспитательных колониях. Более того, они являются продуктом и следствием их деятельности. Поэтому в условиях воспитательных колоний основная масса воспитанников быстро приобщается «к другой жизни», изучает уголовный жаргон и манеру поведения. Об этом, к примеру, свидетельствуют данные исследования профессора М.С. Нарикбаева, где он указывает, что в воспитательных колониях 51% опрошенных воспитанников имели татуировки, 10% – владели жаргоном, 11% – уголовным языком жестов, 12% – «камерной азбукой», 2% гордились отношением к преступному миру [190, с.159].

Следует отметить, что, в отличие от взрослых, в воспитательных колониях воспитанников называют «пацанами». Заметим, что во взрослой колонии «правовой статус пацана» выше и приближен к иерархии блатных, по сравнению со статусом «мужика». Пацан, поступая во взрослую колонию, часто совершает разного рода правонарушения, всеми силами и средствами противодействует администрации колонии. От этого во многом зависит его место в преступном мире [150, с.24].

Поэтому в наших воспитательных колониях исправить несовершеннолетнего весьма проблематично, а то и невозможно. В них воспитанники меняются, к сожалению, в худшую сторону, приобретая опыт и знание тюремной жизни и морально-нравственных ценностей, совершенно противоположных нормам морали и нравственности нашего общества. Поэтому в воспитательных колониях нередко допускаются массовые неповиновения и массовые беспорядки, как и во взрослых колониях. К примеру, в 2004 году организовали бунт осужденные воспитательной колонии г. Алматы. Воспитанники этой колонии отказывались выполнять законные требования администрации колонии, разбивали стекла и т.д. [191].

Главная проблема в том, что в Казахстане суды, следуя, видимо, примеру России, часто назначают несовершеннолетним преступникам такое наказание как лишение свободы. По этому поводу следует заметить, что в России был проведен опрос специалистов, профессионально работающих с несовершеннолетними, а также судей, рассматривающих уголовные дела о преступлениях, совершаемых этим контингентом лиц. Исследование показало, что 96% из опрошенных, принимая решения о необходимости направления подростков в специальное воспитательное учреждение или колонии, меньше всего рассчитывали на возможность исправления или перевоспитания их там. Все они исходили, прежде всего, из убеждения, что правонарушители должны быть сурово наказаны, а главное изолированы как можно на большее время, чтобы не надо было ими дальше заниматься и нести за них ответственность, тем более, что исправить их без изоляции они тоже считали невозможным. При этом следует заметить, что ни один из должностных лиц ни разу не был в данных воспитательных учреждениях или колониях и реально не представлял условия жизни и воспитания в них. Их всех это практически не интересовало и не беспокоило [192, с.127].

Подобная практика, когда широко применяется лишение свободы в отношении несовершеннолетних преступников, дает только отрицательные результаты. Пора понять нам всем, в том числе и судьям, что места лишения свободы для несовершеннолетних представляют собой замкнутую систему с высокой концентрацией социально деформированных индивидов с извращенной системой отношений, взглядов и ценностей. Здесь под воздействием окружающей среды, криминальной субкультуры происходит ломка моральных принципов и нравственных установок, сформировавшиеся в предкриминальный период. Поэтому чем чаще и дольше находится подросток в местах лишения свободы, тем характер противоправного поведения таких лиц становится все более устойчивым. В конце концов, такие подростки окончательно перестают считаться с морально-нравственными ценностями и общественными интересами и даже самой жизнью человека. Поэтому чем меньше суды будут назначать лишения свободы несовершеннолетним преступникам, тем лучше для нашего общества.

Некоторые практики и ученые Казахстана предлагают создать ювенальную юстицию. В частности, профессор Г.С. Мауленов пишет об этом так: «Практики и ученые обоснованно ставят вопрос о создании специализированных судов по делам несовершеннолетних с внесением соответствующих изменений и дополнений в законодательство о судопроизводстве, в нормы уголовного, уголовно-процессуального, административного и брачно-семейного права. Подобные суды функционируют во многих странах (Франция, Польша, Япония и др.), что позволяет более комплексно решать проблемы, связанные с охраной прав и интересов детей и подростков, предупреждением преступности несовершеннолетних» [193, с.24].

Насколько нам известно, в Алмате и Астане уже проводятся эксперименты по внедрению специализированных судов. Видимо, сторонники ювенальной юстиции исходят из того, что несовершеннолетних преступников должны судить специализирован-ные суды, знающие психологию несовершеннолетних.

Мы считаем, что создание специализированных судов для рассмотрения дел несовершеннолетних преступников в Казахстане является преждевременной мерой. Ювенальную юстицию можно создать в небольших по территории государствах со значительным населением, а у нас огромная территория, где проживают всего 15 миллионов человек. Допустим, что откроем специализированные суды в областных центрах. Однако надо учесть, что в Казахстане еще имеется 160 районов, многие из которых находятся на значительном расстоянии от областных центров. К тому же в Республике насчитывается 85 городов и 200 поселков городского типа. Во всех этих пунктах надо открывать такие суды, а если не открывать, то каждый раз надо вести несовершеннолетних в областной центр. Если откроем и в районных центрах, то чем специализированные суды будут заниматься, скажем, в течение года, так как количество преступлений, совершаемых несовершеннолетними, незначительны.

К тому же нет никакой гарантии того, что специализированные суды меньше будут назначать лишение свободы несовершен-нолетним. Нельзя забывать и о том, что главный вопрос не в том, какой орган будет рассматривать дела несовершеннолетних, а в том, чтобы уменьшить количество преступлений, совершаемых несовершеннолетними, а оно в Казахстане растет, причем несовершеннолетние стали часто совершать тяжкие и особо тяжкие преступления.

На наш взгляд, в отношении несовершеннолетних надо использовать собственный опыт 20-х годов ХХ века, когда дела несовершеннолетних рассматривали специальные комиссии. Эти комиссии передавали только незначительную часть в суды для решения вопроса об уголовной ответственности. Все остальные дела рассматривали сами и принимали соответствующие меры несвязанные с лишением свободы. Почему не использовать собственный опыт?

В Казахстане имеют место и другие предложения, касающиеся несовершеннолетних преступников. К примеру, некоторые общественные деятели и правозащитники предлагают увеличить возраст несовершеннолетних в воспитательных колониях до 22 лет. Это, по их мнению, позволило бы обеспечить «непрерывное и интенсивное исправительно-воспитательное воздействие на молодых преступников одними и теми же воспитателями, повысило бы ответственность администрации колонии, гарантировало успех исправления и воспитания осужденных и предупреждения рецидива преступлений» [194].

Однако такая попытка, как мы знаем из истории, была осуществлена в СССР в 20-е годы, а затем в конце 40-х годов ХХ века, и не дала положительного результата.

Как не парадоксально, но все же мы должны признать, что самый эффективный путь борьбы с преступностью несовершеннолетних это уменьшение случаев применения лишения свободы в отношении несовершеннолетних преступников, с одной стороны, и усиление общей и специальной профилактики правонарушения, с другой стороны.

Таким образом, в 60-80-е годы ХХ века воспитательно-трудовые колонии были сохранены и условия содержания ужесточены, о чем свидетельствует содержание ИТК Казахской ССР 1971 года. На наш взгляд, в силу особенностей их архитектуры, режима, организации работы, они стали школой преступного мира.

В настоящее время на территории Казахстана функционируют четыре воспитательные колонии, их деятельность регламентируется УИК Республики Казахстан. Последний, на наш взгляд, по большему счету не внес ничего нового. Следовательно, необходимо скорректировать нормы УИК Республики Казахстан в части, касающейся деятельности воспитательных колоний.

Делая вывод по данному разделу, можно условно разделить процесс становления и развития воспитательных колоний на четыре этапа.

1 этап – октябрь 1917 – конец 20-х гг. ХХ века – характеризуется: разработкой и принятием нормативных актов, регламентирующих деятельность воспитательных учреждений для несовершеннолетних правонарушителей на основе опыта пенитенциарных систем стран Западной Европы и США; практической нереализованностью этих актов. Воспитательные учреждения, в том числе трудовые дома, для несовершеннолетних правонарушителей не получили своего развития.

2 этап – с начала 1930-х до начала 1960 гг. ХХ века. Становление и развитие системы трудовых колоний для несовершеннолетних. Функционировавшие на основе принципа самоокупаемости трудовые колонии создавались под нужды производства. С пенитенциарной точки зрения, трудовые колонии не были пригодны для исправления преступника. В основе их создания лежала идея эффективного использования труда несовершеннолетних заключенных.

3 этап – с начала 1960 гг. – до 1991 года. Становление и развитие системы воспитательно-трудовых колоний. Эти воспитательно-трудовые колонии закрытого типа были созданы под запросы производства. Они так же, как исправительно-трудовые колонии, функционировали на основе принципа самоокупаемости. С пенитенциарной точки зрения, воспитательно-трудовые колонии не были пригодны для исправления преступника.

4 этап – с 1991 года по настоящее время. Становление и развитие системы воспитательных колоний Республики Казахстан. В настоящее время на территории Казахстана функционируют четыре воспитательных колонии. Однако в них исправить осужденного весьма проблематично в силу ряда причин и обстоятельств.

В современных условиях воспитательные колонии по существу являются передаточной инстанцией несовершеннолетних правонарушителей в исправительные колонии для взрослых. В связи с этим, во избежание деформации личности несовершеннолетних в условиях изоляции от общества, необходимо, с одной стороны, значительно сократить численность осужденных в воспитательных колониях и, с другой стороны, – изменить условия содержания несовершеннолетних правонарушителей.