Глава II В Сибири Томско-Енисейской

В числе переселенцев II периода на­чали во множестве являться те люди, которые после исправления священных и церковных книг, подняв жалкое зна­мя раздора с церковью, в 1684 г. видели

свое осуждение в Москве, в лице дерз­кого еретика попа Никиты. Старообряд­цы в Сибири нашли три пристанища: в Тюмени, Таре и Томске; отчего ж не да­лее и не инде? Своеумию вздорливому и несговорчивому очень шло укрываться в муромских, поморских и уральских за­холустьях, но найти приют в трех торго- I вых городах, эшелонами отстоящих от Урала, это означало какое-то намерение и вместе покатость к промышленности, в которой вознаграждает себя класс не­навидимый, для постановки своей с дру­гой стороны в утраченном мнении. Ни­чего не стоило бы пропустить без внима­ния появление старообрядцев, если бы они не стоили Сибири тяжких воспоми­наний, о каких нельзя слышать равно­душно.

Судя по времени, нетрудно заклю­чить, что и Красноярский округ, краси­вый местоположениями и лежащий на почве легкопахатной, размножался по мере пришельцев. К югу, по падении Урянхайского ханства, явились под ко­нец XVII столетия* у подошвы Саянс­ких гор форпосты: Таштыпский, Арбат­ский, Саянский, Шадатский и прочие.

Что ж касается до Енисейска, в кото­ром еще с 1676 г. велено быть разряду и столу, или иначе — области, с заведыва-нием ангарских и забайкальских остро­гов, и следственно со включением Илимска, Иркутска и Нерчинска, Из-бранд Идее в свой проезд 1692 г. заметил в соседстве с сим городом многие селе-


* В Епис. губ., часть II, стр. 135.

132

ИСТОРИЯ СИБИРИ

ния и монастыри, под именем которых надобно раз уметь часовни, в личном или народном благоговении строивши­еся. Енисейск, блюститель устюжской набожности и торговли, посредник в си­бирских сообщениях между востока и запада, неминуемый ночлег дальних проездов и путей, долго пользовался по-четностию и в уме правительства, когда в 1695 г. пожаловано ему знамя; судя же по приливу и отливу людей, к восточно­му или южному краю стремившихся для торгов, равно и пересылаемых на Лену и за Байкал преступников, можно бы назвать этот город порто-франко. Тут не спрашивалось у последних: кто и отку­да, а приказывалось, куда должно следо­вать, потому что возложено на Енисейск под главным наблюдением Тобольска во всем поспешествовать делам забай­кальским и камчатским.

По сродству заселения с обработкою земли впишем, кстати, одну меру Си­бирского Приказа, заботившегося опо-местить два класса служивых, военных и приказных в Енисейске, Илимске, Верхоленске и, конечно, Индинске, в 1672 г. выстроенном. Приказ 1679 года в поправку сулешевского пашенного рас­порядка* сделал особое распоряжение, чтобы детям боярским, атаманам, каза­кам и подьячим, в тех местах служащим, давать пашенные места за полные окла­ды от 5 до 10 десятин.

На севере весьма естественно моне­те быть заменяемой хлебом, потому что денежная ценность там сильно изменя­ется в отношении к хлебу из года в год. То же почти можно приложить и к про­чим заенисейским острогам, где подвоз хлеба был труден и где недоставало хле­бопашцев, избегавших мест лесистых и

* В наказных статьях нерчинскому воеводе от 2 ряжения по предмету пашенному, для подражания

сырых, исключая Верхоленск. Почва и климат Верхоленска так хороши, что можно пожалеть, для чего начальства минувших времен, на основании IVcra-тьи расписания поместных окладов (16 марта 1676 г.), не ходатайствовали о превращении пашенн ых участков, де­тям боярским и атаманам назначаемым, в прямые поместья? Что за экономия в землях беспредельного края?

2. В предгорьях Алтая блеснула на­дежда на открытие серебряной руды. В Кузнецком окр уге на речке Коштаке, невдал еке от речек Баракдитаи Китати , огласился прииск в 1695 г., и в следую­щем прислан грек Александр Л евандиа-на (5) с товарищами: ему удалось как-то выплавить из 16 п. руды 25 зол. чистого серебра. Выстроен острог на Коштаке для прикрытия от немирных соседей с поручением князц у Мышину оберегать заведения от степных наездников; но, когда работы были поведены в гору по приметам лучшей руды, сперва одолели воды, потом наскакали киргизы и по­громили заведения. Руда, присланная в Москву из последних работ, испытана Вениамином Левандианою, братом пер­вого, и признана негодною. Вот каков минералог, вдалеке управляющий гор­ным производством! Между тем он тре­бовал 250 работников, жизненных при­пасов по соразмерности и особых ук­реплений от набегов. По рассмотрении обстоятельств было предписано: а) в случае, если отыщется добрая руда, взять в Тобольске сотню человек из гу­лящих, с поденною платою на каждого по 4 деньги, сделав, однако ж, расчет между расходом и прибылью; б) если по расчету промысел представится убыточ­ным, оставить производство и Л еванди-варя 1701 г. повторены в совокупности все распо-в том краю. Статья 48.

3. Выше б ыл о уп омя н ут о о п овел ен ии отослать 500 крестьян с семьями к Ир­кутску, как пришедших в Западную Си­бирь после переписи Поскочина. Если в позднейшее затем время, т.е. в 1697 году, государь в наказе верхотурскому воеводе не изъявляет негодования насчет кресть­ян, перешедших из-за Урала в верхотур-ские пределы от неурожаев, и предлага­ет обратить их на десятинную пашню, очевидно, что 500 семей посланы к Ир­кутску не за вину, а в удовлетворение го­сударственное, чтобы заселить хлебород­ную пустыню, между Окою и Иркутском впусте лежавшую, как она действитель­но и заселилась, по уверению Избранд Идеса. За два года пред тем окольничий Головин на возвратном пути, видно, по просьбе крестьян, худо полагавшихся на бурятское соседств о, приказал выстро­ить при устье р. Белой ос. Вельский, ко­торый и кончен в 1691 году.

С такою же мыслью, с какою водво­рены сюда крестьяне, надобно смотреть на многие постановления правитель­ства, которое, не озабочивая себя труд­ным способом колонизации, помыш­ляло заселить пространную к востоку Сибирь чрез устранение в нее преступ­ников, гуляк беспаспортных и чрез по­пущение добровольных переселенцев из Вер х от урск ог о ведомств а. Из чи сл а таковых постановлений известны:

а) 24-й и 33-й пункты Новоуказных статей 1669 г., также милосердные ука-* В Сиб. вести. 1823 г. сказано, что в 1708 г. пе мьи крестьян. Это те самые, на которых мы указы бы Вестнику сказать: чрез Енисейск, а не из Енис

зы Феодора III (6) о ссылке в Сибирь на пашню воров с семьями за одно и за два воровства, без отсечения рук и ног, рав­но и повинившихся в разбое без убий­ства, с отрезанием левого уха и с отсече­нием двух меньших пальцев на левой руке. Три указа, о которых речь идет, из­данные при Феодоре в короткое время, свидетельствуют потомству, какими не­дугами тогда страдала Россия, не забыв­шая еще ужасной школы историческо­го злодея Стеньки Разина.

б) Указ 1686 г., которым повелевалось

в) Особый наказ государев, нерчин-

Вот указания на начала главнейшего заселения Иркутской губернии. Нет со­мнения, что Лена от Усть-Кута, Колы­ма до Нижнеколымска равно и другие сев еро-восто чные мест а, где з авяз ало сь русское пл емя, заселены больше или меньше преступникам и, каковы е были московские бунтовщики (1662), подде­лыватели противозаконной монеты и стрелецкие мятежники разных времен, не на службу посланные. В физиономии ленских жителей, которых не раз я ви­дел, еще отливается какая-то безотрад­ность, сказывающая о жалком их проис­хождении. Если бы хотеть приписывать это климату, для чего же видишь лицо якута, полное свободы и живости?

4. Что касается до Иркутска, это ясач­ное зимовье, постепенно обселявшееся сходцами промышленников и провор­ных людей, не замедлило, по важности положения среди бурят, превратиться в укрепление. Людное местечко сострои­ло в замке Спасскую, сперва деревян­ную, церковь, с 1672 г. застроило Возне­сенский монастырь, потом обнесло жи­лища свои стеною, все из дерева, и в 1686 г. получило действительное имя ос­трога с правом управлять нарочитым ок­ругом насчет уездов Енисейского и Илимского. Остроги: Балаганский, Идинский, Верхоленский, слобода Би-рюльская, в верху Лены, и впоследствии ос. Вельский приписаны к Иркутску

вследствие грамоты от 21 апреля упомя­нутого года. Казалось бы, надлежало и острогам забайкальским (Верхнеудинс-кому и Селенгинскому) отойти от Ени­сейска в уездное ведомство Иркутска, но нет данных, чтобы утверждать это с достоверностию, тем более, что и самый Иркутск тогда состоял в областной зави­симости Енисейска.

Через 26 лет казенного управления Иркутск представил послу Головину в 1687 и 1688 годах суда и способы к по­степенной переправе за Байкал артилле­рии, пороховой казны и 3 полков. Сре-доточная соседственность с Селенгою, Тунгускою и Леною, с тремя важными реками, открывающими пути к югу, за­паду и северо-востоку, с самого начала завещали Иркутс ку бесспорное значе­ние в составе Сибирского Управления, несмотря на то, что низменная площадь, на которой уселся острог с селитьбою, есть речной намыв Ангары, известко­вый и холодный, едва ли к концу лета нагревающийся до +7° — 0°. Действи­тельно, физическое положение этого места неважно: горизонт зрения перего­рожен береговыми кряжами, с одним просветом к Тобольску, почва беспо­койна по смежности волканических Байкальских гор, быстротекущая Анга­ра и Иркут безрыбны, одна Ушаковка дает легкую воду и целебное купанье. Ангара, говорят, прозрачная, но про­зрачная, как душа холодная и едкая.

Пристань в горле, или истоке, Анга­ры, задвинутая береговыми хребтами с во стока и запада, в виду Шаманского Камня, подле плещущейся волны Байка­ла, пристань Никольская, с песчанистым отстоем для судов, если бы и не знали ея прежде, в это время, конечно, вступила в свое назначение. Поспешим же за Бай­кал, чтобы поравняться историческою отчетностью с занятиями посла.

сп уст и ла сь и протян ул а р ук у др уж н ую , сперва за хребет, потом с оз. Иргена на долины онинские, селенгинские, на прибережье Забайкальское и под конец на плоскость Тунгусскую. Россия явилась среди забайкальских тунгусов и бурят ко­лена монг оль ского с лучшим и благород -нейшим правом, чем Батый на Волге или Днепре, явилась с предложением дружбы, торговли и благоустройства, с воззванием к истине от басней тибетских. Посему новейшая забайкальская история пред­ставляется в двух взглядах, в одном по сю сторону хребта Яблонного, или, по слову Птолемееву, Хоринского, и вдругом — по ту сторону его.

1. Сперва бросим исторический взгляд по ту сторону.

Известный тунгус Гантимур, с срод­никами и улусными людьми возвратив­шийся с р. Науна на Ингаду, не менее того восставший из праха Албазин, сде­лались двумя нестерпимыми занозами для Кансия. Спафарий, посланный для умягчения сих пограничных нарывов, имел еще обязанность сверх торговли и размена пленных договариваться о по­зволении вывозить из Китая ежегодно 50 000 фунт, серебра, камни драгоцен­ные, шелк в тканях, пряже и сырце и выпросить на время мастеров для соору-

2. Здесь кстати бы отдать справедли­вость заботливости нерчинского началь­ства о разведывании руд , но заботливость его не увенчалась с 1676 по 1679 г. успе­хом. По словам тунгусов, надлежало от­крыть руды золотую, серебряную и оло­вянную около 3 речек, в Аргунь падаю­щих; дважды ездили из Нерчинска на указанные речки, видели около 20 ста­ринных плавилен, принадлежавших без­вестному народу, брали с собой желтой и

серой руды, да пять разных земель, и выплавили в Нерчинске из серой руды только свинец. Показаны были руды иноземцам, ездившим со Спафарием, но и они показали не больше знания. Меш­ки с рудами и землями посланы в То­больск^ в Москву, и на сей раз дело тем кончилось, только государь подтвердил Нерчинского острога голове Лисовскому продолжать рачение по сему предмету (7).

3. Благоразумно ли, или нет Спафа-рий наказывал не дразнить маньчжу-ки-тайцев на Зее, мы скоро увидим; только воеводство Нерчинское, принимая сию реку за тыл Албазина, почло нужным ог­радить себя по той линии. Поэтому в 1677 г. послано казаков и промышлен­ников поставить в верху Зеи острог под именем Верхозейского. В 1679 г. постав­лены на Зее другие два острога — Се-лимбаевский и Додонский. В 1681 г. во­евода нерчинский послал в Албазин указ набрать охотников в службу, чтобы при наступлении весны идти на судах по Амуру до устья, осмотреть берега помор­ские и наложить дань на спопутных иноплеменников. Экспедиция сия не сбылась по малому числу охотников и по недостатку снарядов; втом году толь­ко построен ос. Аргунский, вероятно, там, где было зимовье Пущина. Этот 1681 год был последний год благоден­ствия и покоя для Албазина, потому что наступает время самоуправства и безна­чалия в Албазине, а извне приближают­ся опасности нашествий.

В 1682 г. построено на р. Амгуне Ду-качакское зимовье для взимания ясака с неподвластного Маньчжурии племени. Другая партия якутских казаков, присо­единясь к албазинской на Амгуне и рас­пространив свои действия по левой сто­роне Амура, прогнала натков и гиляков, хотевших разорить острогТугурский на

ен командою ос. Иргенского, спустив­шеюся по Хилку; что этот новый замок, конечно, распространил свою власть на бурят селенгинских до р. Джиды и не за­медлил завести солеварню на известном Сел енгин ском оз ер е*; чт о ос. Еравин с-кий, в близкой связи с Иргенским, при­гласил в ясак бурят хоринских и, среди них проложив дорогу, поставил на за­падной меже этой орды, не всей, по-ви­димому, отложившейся от Цецен-хана, поставил в 1668 г. ос. Удинский, опира­ющийся на Селенгинск; что нижние по Селенг е остр оги завед ены несколько позднее, как увидим далее. Изложив выше стихии восточно-сибирского за­селения, здесь не нужно входить в под­робности сего рода, а довольно опровер­гнуть общее мнение, присвояющее Вер-хнеудинску первоначальную селитьбу из сосланных стрельцов. Первый стре­лецкий бунт происходил в 1682 г., а Вер-хнеудинск начался ранее, по крайней мере 13 годами. Мы не отвергаем, что с 1683 г. могли быть туда посланы на службу стрельцы, когда из грамоты от 4 января того же года (в Собр. Госуд. гр., 1Уч.) убеждаемся, что ихсобратия нахо­дились в Илимске. Кударинские буря­ты, как отдаленнейшие от Цецен-хана, прежде прочих обложены данью из Бар-гузинска. Селенгинский Троицкий мо­настырь, близ рыбачьих шалашей и за­имок Кабаньей и Ильинской, начат в 1682 г. строителем, пришедшим со сто-р оны Н ер чинска. Сооб р аж ая все собы­тия от Амура до Селенги, надобно при­нять за историческую истину, что после 1662г. Нерчинск с Телембинском и

Иргенском, устроенный одною рукою раз умн ого Паш кова, был вп осле дствии оглавлением распространения российс­кого по обеим сторонам Яблонного хребта, равно и то, что из Селенгинска, ныне так ничтожного, развилось рус­ское оцеплени е Забайкалья до гр уды гор, накиданных от оконечности Байка­ла к р. Джиде**.

8. Вот изображение, в каком предста­
вился послу в 1687г. Забайкальский
край. Уже читано, что посол из Селен-
гинска 19 ноября отправил в Пекин дво­
рянина Коровина с известием о своем
приезде и с приглашением на съезд пол­
номочных китайских. Прежде того по­
сол, еще в Удинске, предварен был при­
ездом чиновников от лица Джебдзуна
халхасского кутухты (геген-хутухту) и
брата его Батура Очароя, Саин-хана,
приветствовавших с прибытием***.

Имен ем об оих посланные подн если подар ки, пр едлаг али отправ лят ь курье -ров в Пекин чрез халхасскую Ургу в не­большом числе, и изъявляли сожаление о смутных пограничных обстоятель­ствах. Посол отвечал вежливостию за вежливость, отдарками за подарки, за­метив, что давно можно бы кончить раз­доры переговорами. В январе следую­щего 1688 г. встретились неожиданные неприятности.

9. Батур Очарой-хан открыл наступа­
тельную войну против забайкальских
водворений, без всякого от нас оскорб­
ления, без всякого с его стороны права,
по причинам, доныне темным, только
он поскользнулся на этом шагу, стоя не­
твердо и дома. В прошлом году, для при-

* В Сборнике замечено, что во время нападений монгольских в 1688 г. сковороды с посудою благо-временно были сняты,

** Нигде, к сожалению, не замечено, в чем состояло енисейского начальства содействие возведению Удинского и Селенгинского острогов? Поэтому желал я заглянуть в Енисейскую Летопись.

***То, чего нет у Миллера и Иакинфа, заимствовано из известного Сборника, который, к сожале­нию, в эту пору путается в именах лиц монгольских.

140

ИСТОРИЯ СИБИРИ

мирения хана Очароя с Дзасакту-ханом в спорах поземельных, надлежало быть в Урге первому посредническому съез­ду. За Очароя стоял Кансий,заханаДза-сакту Галдан, вследствие чего, по наме­рению Кансия, и приглашен далай-лама на трет ейск ое р азбир атель ство. Три ку-тухты, считая и брата Очароева, не успе­ли сесть в звании посредников, как и ру­шилось их посредничество от занятия высшего места Джебдзуном пред пред­ставителем Чжунг арии. Галдан не за­медлил прислать брата своего для завла­дения Халхою и сам туда же готовился.

Когда в начале 1688 г. появились око­ло Хилка и Селенги густые кочевья хал-хасских монголов, то, по словам Сборни­ка, очутился между озерами Соленым и Гусиным 20-тысячный корпус будто бы калмыков, наблюдавший за русскими. Если бы это были калмыки, можно бы почесть, чт о приближался к нам брат Галдана. Напротив, тут стоял как бы в засаде Очарой. Можно предполагать, что Галдан, умевший ссорить между со­бою ханов, вовлек чрез искусные вну­шения Очароя в распри с Сибирью, для того чт обы самому лег че завл адеть ег о ханством. Можно думать итак, что Оча-рой в отмщение за Цецен-хана, нами обобранного, хотел возвратить себе За­байкалье как достояние монгольское. Или, подозревая, что русское войско пришло с послом на подкрепление Гал-дана, которому не учиться разглашать подобные слухи, предпринимал заранее истребить подкрепление. Во всяком случае, несовместно приписывать ока-зательства халхов недобросовестности Кансия, даже потому, что во всех схват­ках не замечено у халхов артиллерии, спутницы маньчжу-китайского содей­ствия во время Кансия.

Без причины начались дерзости со стороны монголов против отводных ка-

зачьих притонов, а затем и сшибки. По­том, подступив под Селенгинск, они пускали из луков зажигательные стрелы с медными трубками и в город бросали зажженные пуки из тростника; но 200 казаков и жителей удинских, под­крепленные ротою стрельцов, ниспро­вергли назойливость неприятеля. Посол приказал своему войску, по низовьям Селенги стоявшему, стянуться к Удин-ску. Нападение было и на Удинсктакже без последствий. Около заимки Ильин­ской (что ныне многолюдная слобода) неприятель напал в больших силах на один полк, проходивший вверх по реке, но нескольких пушечных выстрелов было довольно для приведения себя в почтение. Сумятица кончилась около 20 марта, неприятель исчез со всех то­чек, потому, вероятно, что брат Галдана действительно вступил в дело с Халхою. Посол не велел следить отступавшего неприятеля, потому что конница была так плоха, что не могла поймать языков, при всех усилиях селенгинского сына боярского Дамьяна Многогрешного, предпочтительно послом употребляе­мого в конных посылках.

По отступлении неприятеля кутухта прислал объявить послу, что по совету его хан Очарой оставил русских в покое. Как? — подхватил посол. Опрокинутый в ез де н еприятель долж ен был убр ат ь ся и без советов. Если хан уважает советы брата Гегена, для чего кутухта не отсове­товал ему тревожить наши границы? Кутухта, почувствовав укоризну посла, снова прислал изъясниться, что он ни­когда не советовал нападать на русских. Разумеется, что при всякой посылке сы­пались из обеих рук подарки и отдарки. Языкдружеский в Азии, кажется, не мо­жет говорить с голыми руками.

10. 1688 г. 28 июня возвратился Коро­вин с известием, что богдохан, избрав

141

Селенгинск, г де п осол пр ебывает, мес­том съезда, назначил и послов, которые вскоре и выехали, но, узнав на границах Халхи о в т оржени и в сие хан ств о самог о Галдана, они уведомили посла, по воле Кансия, об отсрочке поездки чрез трех чиновников, которые, между прочим, сказывали, что кутухта и брат его хан бе­жали из Урги и вступили, как после сде­лалось известным, в подданство Китая для приобретения защиты против Галда-на. Посол 8 августа отправил в Пекин ответ на русском и латинском языках со включением, что, оставаясь покамест на границе, он предоставляет себе честь ос­ведомиться о времени и месте съезда чрез нарочного. Нет нужды тщеславиться по­хвалою, какую отдает езуит Гербильион стилю и приличию посольского ответа, но нельзя опустить, что обещанный ку­рьер отправлен в Пекин не ранее 13 мая 1689 г., вследствие чего и назначен мес­том съезда Нерчинск, куда китайские послы и отправились 3 июня.

11. Посол препроводил минувшее время не в праздности. Он велел отстро­ить деревянную крепость около Удинс-ка, который и начал с тех пор называть­ся пригородом. Заключил (8) в январе 1689 г. договор с шестью тайшами, быв­шими подданными хана Очароя и, может быть, участвовавшими в недавнем его походе, о вечном их подданстве Россий -скому Престолу, с тем чтоб им с улусни-ками поселиться около Селенги, платить ясак скотом и подлежать, в случае пре­ступлений, ответственности. По низло­жении Галдана и по восстановлении Ки­таем хана с прозванием Тушету*, не все сполна сии роды возвратились восвояси; следственно, нанесенные потери упла-тились против воли самого начинателя

* По выговору акад. Шмидта, Тушьету-хан.

раздоров. Потом (9) посол в марте заклю­чил другой договор с табунитскими сай­тами о вечном подданстве с платежом ясака. Они вышли с вершин Енисея, или, иначе, с развалин Урянхайского ханства. Неизвестно, где они поселились, только в составе селенгинских монголов есть 4 рода табангутских, кочующих в раз­дельных местах. Об одном сайте, которо­го семью не отпускал Галдан, по прежней принадлежности, была переписка между Тоболь ским в оеводств ом и контайш ою. Думать надобно, что в последний благо­приятный год, какой препровождал посол на Селенге, присоединились, по причине заграничных смятений, к поддавшимся родам хоринцев и остальные роды, подоб­но Даши тайше Дзясакту, который в ту су­мятицу с Вацара-дара, внуком Очароя, и с меньшим братом кутухты Гундзшджа-бом, в числе 600 м. п. вышел из Халхи и поддался Российскому Престолу. Но важнейшая заслуга Ф. А. Головина есть сохранение Забайкальского края, кото­рый без благоразумия и заботливости мог быть отторгнут монголами и потом пе­рейти в достояние Китая вместе с Хал-хою.

О табунитских сайтах. Профессор Монгольской кафедры О. М. Ковалевский замечает, что табуниты, или табангуты, правильнее называются табунангуты, по имени предка ихДалык-гуна, который был при Цецен-хане главным чиновником и хан­ским зятем, т.е. табунаном. От него про­изошли роды табунангутских бурят, вод­ворившихся по Селенге в силу договора, зак­люченного при окольничем Головине.

12. Посол, извещенный, что китайс­кие послы 21 июля приехали в Нер­чинск и остановились на лугу против города, прибыл и сам 10 августа, скры-

142

ИСТОРИЯ СИБИРИ

вая в д уш е по дозрен ие о многочислен -ном войске, сухопутно и водою предше­ствовавшем, чему воевода Власов, сле­дуя внушениям посла, не мог воспре­пятствовать одними письменными предварениями.

Переговоры начались 12-го, в 200 саж. от Нерчинска, под шатром из двух сло­женных палаток, российской и китайс­кой. В первой на столе, который накрыт ковром, из шелку и золота вытканным, стояли, сверх письменного прибора, бо­гатые боевые часы, а во второй поставле­на низкая скамья под накинутыми пол­стями. Посол и товарищ его сели на крес­лах, а подле них на стуле дьяк. На скамье уселось семь китайских полномочных. Два иезуита, Гербильион и Перейра, дер­жались впереди служителей посольства. Сог лаш ено сь, что бы по сто ронам шатра , с каждой стороны, стояло в строю по 260 чел. с холодным оружием, да 500 перед городом и столько же по берегу Нерчи у китайских судов. После взаимных привет­ствий надлежало, по мнению окольниче­го, предъявить обоюдные полномочия, но кит ай цы, с си м по ря дко м незнакомые, н е смотрели и русского кредитива. Потом дворянин посольства, свободно говорив­ший по-латински*, изъяснил основания, на каких прилично вступить в перегово­ры; и вследствие того соглашенось не го­ворить о происшедших ссорах, а занять­ся определением границ между обоих го­судар ств.

Окольничий предложил р. Амур гра­ницею, так, чтобы дауры разных имено­ваний, живущие на правой стороне реки, хотя доныне платили ясак в Алба-зин, принадлежали срединному госу­дарству, и обратно. Напротив, китайс­кие полномочные требовали всех за­байкальских водворений, не исключая

* Может быть, со временем узнаем, кто этот ла

Албазина, Нерчинска и Селенгинска, под свою державу. Такое неуместное изъяснение легко было русскому по -сольству опровергнуть надпоминанием, что китайское влияние на Амуре нача­лось позднее нашего, что все места к за­паду никогда не принадлежали китай­цам и что Маньчжурия не наследница Монголии. Вечером собрание диплома­тов рассталось до завтра.

13-го китайцы, явясь в заседание без иезуитов, оподозренных будто бы в по-норовке российскому посольству, не­сколько отступили в требованиях и при­знали Нерчинск за пограничное место для производства из него торгов в Ки­тай. «Очень благодарен я, — с усм ешко ю окольничий сказал, — что дозволяют мне ночлег у себя. Нет, я прошу делать предложения праведливые, с которыми можно бы согласиться». За всем тем ки­тайцы упорствовали, и заседание кон­чилось ничем. После того вместо заседа­ний переговоры продолжались через пе­ресылку чиновников или иезуитов, ко­торые по известной ловкости выиграли доверенность у окольничего и оправи­лись в мнении китайцев.

15-го окольничий послал просить письменного удостоверения в содержа­нии двукратных совещаний, но китай­цы отказали, хотя прежде и признавали это за справедливое. У них было твердое намерение, чтобы отвесть русских от Амура и отнять Албазин. Иезуиты при­нялись будто от себя внушить это околь­ничему, который вместо ответа хотел посмотреть, чего держаться, когда узна­ет ultimatum китайцев.

16-го окольничий послал к китайцам осведомиться о их намерении. Китай­цы, показывая на своей карте р. Кербе-чи (Горбицу), выпадающую из хребта,

нист, воспомянувший в Даурии язык Сципионов.

143

ид ущего к в ост очном у океану, пр едло-жили сию речку и вершины хребта за границу, а к полдню р. Аргунь. Желали также, чтобы русские не вступали далее в земли Халхасского ханства, как недав­но поддавшегося Китаю; но посол не хотел слышать о халхасцах, как без пра­ва нападавших на наши водворения, и китайцы от сего предложения, как им не порученного, тотчас отстали.

17-го китайцы желали, чтобы ос. Ар­гунский был перенесен на левую сторо­ну реки, но не соглашенось. Посол для удержания Албазина показывал на сво­ей карте границу по р. Зее. Иезуиты, по­спешив уверить китайцев в согласии на поступку Албазина потому только, что накануне говорено о халхасских землях, и в то же время ни слова об Албазине, сделали ложное внушение о желании границы и потом сложили вину пред ки­тайцами на неустойчивость российско­го посольства.

Китайцы, иезуитами введенные в заблуждение, положили в военном сове­те прекратить переговоры, осадить Нер­чинск и возмутить монголов и тунгусов, недавно поддавшихся.

18-го китайцы действительно подня­ли свой лагерь. Окольничий, хотя к обо­роне Нерчинска и были приняты меры, опасаясь не столько последствий демон­страции, сколько отпадения новых ясачных степи Агинской, принужден­ным нашелся согласиться на поступку Албазина, правого берега Аргуни и на

черту по Горбице, дабы теми жертвами купить мир необходимый. Переговоры возобновились,

Три дня сочинялся проект трактата, который прочитав российское посоль­ство дивилось, что вместо вершин хреб­та поставлен границею Становой хре­бет, к Чукотскому Носу пролегающий.

23-го окольничий не приказал ответ­ствовать на такую затейливость до вру­чения письменной протестации на ла­тинском языке. Китайцы, одумавшись, призвали на совещание иезуитов, кото­рые отвечали, что нельзя ожидать на эту статью согласия, потому что они видели на российской карте* конец сего хребта в ш. 80°.

Иезуиты объяснили чрезвычайность расстояния от Пекина. Китайцы сда­лись, после чего решены статьи об ос­тавлении перебежчиков там, где нахо­дятся, о выдаче будущих, о наказании нарушителей пограничной неприкос­новенности и о свободном торге между обоими государствами. Таким образом, Гантимур, служивший некоторым пово­дом к раздорам, и уже в 1687 г. под име­нем Павла как окрещенного, с отцом Петром пожалованный в московские дворяне, по силе переговоров освобо­дился от притязаний маньчжурских**.

13. На сих основаниях сочиненный в семи статьях трактат (10) подписан 27 августа и клятвенно подтвержден с обеих сторон. Китайские полномочные, подняв руки выше головы, клялись, что

* На карте посла Становой хребет идет до ш. 80°. Речь моя не об ошибке, а о том, откуда он получил карту. В Москве еще не была получена работа Ремезова при отъезде окольничего; карта Н. Витзена 1687 г., изданная с Кемпферова начертания южного края Камчатки, не доходила до черты Станового хребта. Очевидно, что это была копия с ремезовского чертежа, полученная в Тобольске из канцелярии боярина Головина.

** В Древн. Вивл. есть и другие неважные подробности о Гантимуре, но можно заменить их следую­щими, из Иркутского архива извлеченными С. С. Щукиным.

а. По указу 16 марта 1685 г. нерчинскому воеводе велено построить в Нерчинске дом для Гантимура Катаны (Павла), производить ему жалованья по 30 р. в год, хлеба против того вдвое и соли по 6 п.

144

ИСТОРИЯ СИБИРИ

китайского водворения не будет в Алба-зине. Обе стороны разменялись тракта­том на отечественных языках, латинс­кий же перевод в двух экземплярах, так­же обоюдно подписанный, постановлен в виде акта, общего обеим сторонам.

28-го послы дарились, и пекинские на другой день отбыли со всем ополче -нием. Исполнение по трактату началось той же осенью и кончилось весною. Бейтон* со всеми русскими и со всеми имуществами пришел в Нерчинск.

Арг унский острог перенесен весною; окольни чий перед отъезд ом заложил , крепость деревянную, усилил гарнизон Нерчинский людьми и артиллериею, раз местил каз аков двух сибир ских п ол -ков в Селенгинске и Удинске и отбыл в Москву с полком стрелецким. Весьма вероятно, что по приказанию сего же мужа**, искусного в воинском и посоль­ском деле, устроены на Селенге новые остроги: Итанцинский, Ильинский и Кабан ск ий , ост роги , кот орых н е бы ло за три года и о которых Избранд Идее уже поминает в 1693 году. Жаль, что околь­ничий, столько заботившийся об устро­ении крепких мест, не рассудил ввести строения земляного, по примеру Алба-зина.

В Сибири были и естьлюди, которые сетуют о потере Албазина, иные же, вслед за Миллером, повторяют, что при переговорах разумелась другая Горбица, далее 20 верстами отстоящая от приня­той за границу. Нетерпеливость и мелоч-ничество! Да помыслят эти политики о благодеяниях мира, всегда и особенно в данное время вожделенного, необходи­мого, благотворного! Не довольно ли того, что полтора века в отдаленном бес­помощном углу наслаждаются плодами собственности, промыслов, торгов и го-рорытства покойно, ненарушимо? Если мы сами, по невинной оплошности, не спохватились занять выговоренную Горбицу, стоит ли хлопотать о 20-верст­ном клочке, диком, едва ли способном к обработанию? Заметьте притом, что пограничной черте сперва надлежало бы начаться на западе, с Уфы или от Урала, но, когда она про графилась с во­стока, по рекам Уди, Аргуни до озера Хулуна, не следует ли лучше горди ться упредительным продолжением государ­ственной межи, нежели сетованием уменьшать важную услугу замирения? Еще одно слово, на расстанях с Амуром! Если судьбами времен предопределено Албазину когда-либо воскреснуть, то

б. Указом 30 декабря 1710 г. тамошнему воеводе Качанову велено кн. Лариону (сыну Павла) Ганти-муру дать в отчину земли, с излишком против дворянских дач, к производимому жалованью прибавить 10 р., к 30 четв. ржи и к такому же числу овса прибавить по 10 четв. того и другого, да сверх того ежегодно давать ему 10 ведр вина, и писать кн. Лариона стольником. Вероятно, были заслуги, за которые Ганти-мур награжден так щедро, по тогдашнему времени.

Но чтобы Кансий соглашал в 1700г. Гантимура, вопреки торжественному трактату, перейти в Ки­тай, с чрезвычайными обещаниями чиновного повышения и жалованья, как писано в одной статье Сиб. вестн. 1822 года, это надобно считать тунгусскими сказками, как и то, что будто бы Гантимур-отец, ког­да жил при Науне, считался у богдохана четвертым боярином. В старинных маньчжурских требованиях Гантимур именуется старшиною звероловов.

* Бейтон продолжал после службу по Иркутскому воеводству в Верхоленском и Балаганском остро­гах. Сын его женат был на дочери селенгинского боярского сына Дамьяна Многогрешного, и от сего брака идут две линии, пользующийся в Иркутске хорошим именем по учебной и гражданской службе.

** В милостивом слове, при высочайшем присутствии 2 февраля 1691 г. объявленном послу Ф. А. Го­ловину и товарищу Власову за совершение мира и за другие услуги, это, правда, не упоминается о трех острогах, быть может потому, что они заложены по отъезде посла (IV ч. Собр. Госуд. грам. и договоров).

145

орел его воспарит из пепла, как феникс, не с луком и стрелою, но с грозным штыком и огнедышащею пушкою, только бы наперед удостовериться: бла­гословенный климат Амура не так же ли обманчив, как климат Ингоды и Шилки*?

Знаете ли р. Пенжину? Там, на устье Аклана, с 1679 г. стоит ос. Акланский. Пойдем туда и к знакомому Анадырску, откуда казаки, космополиты сибирс­кие, разведывали к северу и югу о про­изведениях земли, о числе и могуще­стве жителей.

жүктеу/скачать 6.67 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: