Источники по истории немецко-шведско-литовской экспансии
жүктеу/скачать 380 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Труды комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища. М. , 1966). «Хроника Эрика», 1 пол. XIV в.
- ( Хроника Эрика. М., 1999). Герман Вартберг, «Хроника Ливонии», кон. XIV в. (о событиях 1241-1242 гг.)
- «Хроника Тевтонского ордена», 2 пол. XV в.
- Иоган Реннер, «История Ливонии», 2 пол. XVI в.
- Тр уды комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища. М., 1966). Бальтазар Русов, «Хроника Ливонии», 2 пол. XVI в.
| Часть дерптцев вышла из боя, это было их спасением, они вынужденно отступили.
Там было убито двадцать братьев-рыцарей, а шесть было взято в плен. Таков был ход боя. Князь Александр был рад, что он одержал победу. Он возвратился в свои земли. Однако эта победа ему стоила многих храбрых мужей, которым больше никогда не идти в поход. Что касается братьев-рыцарей, которые в этом бою были убиты, о чем я только что читал, то они позже должным образом оплакивались со многими бесстрашными героями, которые по призыву бога посвятили себя жизни среди братьев-тевтонцев; очень многие из них с тех пор были убиты на службе богу. Они также вооруженной рукой с тех пор покорили хорошие земли, как вам дальше станет известно. На этом кончается это повествование. Магистр Герман Балк вел войну с русскими и язычниками. Он должен был от них обоих обороняться в большой войне и помог [этим] разорению божьих врагов. Епископ и мужи короля [его поддерживали], всё, что он с ними предпринимал, делалось единодушно, как это видно по самим делам. Эта книга истинно нам говорит, что продолжалось пять с половиной лет правление магистра Германа Балка (Герман Балк умер еще в марте 1239 г.), после чего он умер» (Труды комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища. М., 1966). «Хроника Эрика», 1 пол. XIV в.: [Крестовый поход на Тавастланд, 1237 год] Эрик со всей страны пригласил рыцарей, тех, кто им равным был, воинов, бондов в назначенный час (делают так господа и сейчас), чтоб повеленье свое объявить – всех их в военный поход снарядить, В земли язычников путь указал. Зятю он войско отдать приказал. Биргера войско просил повести, думал, что лучше его не найти. Счастлив был Биргер решением очень. Конунга славу хотел он упрочить. С радостью взяли копья и стрелы воины, твердые духом и смелые. Шлемы, латы, мечи и кольчуги розданы людям – крепки и упруги. Люди разъехались, полные сил, сделали все, о чем конунг просил. На воду шнеки спустив, корабли. Деньги в немалых мешках принесли, и получил из мешков деньги тот, кто отправлялся в далекий поход. Ждут впереди неизвестности муки. Жены стали заламывать руки, слезы ручьями по лицам текли, по утешенье в душе берегли – Господа славу мужья их умножат. Предков мечи, что злата дороже, храбрые воины сняли с гвоздей. Много мечи провисели там дней. К берегу жены мужей провожали, за руки долго, прощаясь, держали. Губы красны в поцелуях встречались, словно в последний раз целовались. Так для многих оно и было… Войско в далекий поход уходило. С ветром попутным они отплыли. К встрече готовы язычники были. Знали они, что свеи придут им не во благо – смерть принесут. Вот христиане в гавань вошли. Штевни златые заметны с земли. Видят язычники их приближенье, радость исчезла с лиц их в мгновенье. Свеи со знаменем на брег сошли, крепких преград для себя не нашли. Свеев мечи и кольчуги из стали вскоре на всем берегу засверкали. Их христиане проверить смогли людом Тавастланда – дикой земли. Думаю, так и случилось тогда: золото взяв, серебро и стада, много язычников прочь побежали. Свеев победа, враги задрожали. Тем, кто решился оружье сложить, истинной вере смиренно служить, свеи вернули имущество, скот. Главное, что сохранили, – живот. Если язычник мечу не сдавался, тут же он с жизнью своей расставался. Крепость построить на поле брани, жить в ней решили тогда христиане. Тавастаборг – ту крепость назвали. Горя язычники много узнали! Всё христианами там заселялось. Верю, что так и доныне осталось. Эту страну, что Эрик крестил, думаю я, русский князь упустил… [Основание Стокгольма, ок. 1187 года] Свеям урон наносили огромный козни карелов – язычников темных. До вод Мелара они доплывали, будь сильный шторм иль спокойные дали. Шли, не стесняясь, шхерами свеев, гости незваные, злобу лелея. Плыли до Сигтуны раз корабли. Город сожгли и исчезли в дали. Жгли всё дотла и многих убили. Город с тех пор так и не возродили. Архиепископ Йон там сражен. Весел язычник, в радости он, что у крещенных так плохи дела. Русским, карелам смелость дала мысль та, что свеям не устоять и можно смело страну разорять. Чистую правду поведал здесь я: славный погиб в Асканесе Йон ярл, тот, что последние девять лет, дом свой не видя, в латы одет, с русскими и ижорой сражался. Веру христову сберечь он старался. Только лишь ярл вернулся в свой дом, первой же ночью убит был врагом… Как поступить, чтоб не лез разоритель? Был Биргер ярл очень мудрый правитель, город Стокгольм повелел он построить, с толком и разумом жизнь в нем устроить. Замок грозящий, скажу без прикрас, выстроен – это был ярла наказ. Замок тот к озеру путь охраняет, козни карелов теперь не пугают. Вновь оживились озера воды – по берегам девятнадцать приходов расположились и семь городов. Тихо и радостно. Горя следов нет и в помине у мирного брега. Нет и языческих страшных набегов… [Основание Выборга, 1293 год] В земли язычников двинулись шведы. Трудности ждали их, раны и беды. Дрались язычники что было сил. Тех, кто в поход шел, конунг просил, крепость построить чтоб постарались там, где чужие леса простирались, там, где кончалась Христова земля. Мирно теперь в тех далеких краях, больше покоя и утешения, много людей нашло в вере спасение. Выборг – та крепость – лежит на востоке. Пленных держали в ней долгие сроки, близко язычников не подпускали, замок надежно от них охраняли. А по соседству там русские жили, но неприятностей не приносили. В камень одели крепости стены. После отправились к дому степенно. Был там оставлен для управления сильный наместник, он славился рвением. Перед язычником он не робел, выгнать карелов тогда он сумел. Все, что имели они, разделил он на области, коих четырнадцать было – малых, больших. Кексхольм потом взяли. Город сжигать христиане не стали. Войско язычников было разбито, много их стрелами было убито. Тех, кто остался живым, взяли в плен, в Выборг свезли, внутрь каменных стен… Вздумали русские тут отомстить – им свой позор не забыть, не простить. В крепости людям еды не хватало, русское войско внезапно напало. Атаковали они день и ночь, может христианам лишь крепость помочь. Жили шесть дней они там без еды. Чудо их, видно, спасло от беды! Вышли, однако, наружу, чтоб драться, дольше им было не продержаться. Сил у них было уже слишком мало, много от голода их погибало. Русских немало погибло в той сече, слышались раненых крики далече. Свеи лишь силой своей налегали, русские в страхе от них убегали. Жизни христиане все ж не спасли. Да, за страданья, что им принесли, русские точно уж в ад попадут. Свеев напрасно на родине ждут. Сигурд Локе был там убит. Бог его душу в раю приютит и души тех, кто в годину лихую с жизнью расстался за веру святую. Так вот русские крепость ту взяли. Сами ее с той поры укрепляли, ставили в крепости мудрых людей, чтоб христиан рядом не было с ней… [Шведы в устье Невы, 1300 год] За Троицей сразу, на следующий год, Торгильс Кнутссон марскалк шел в поход именем конунга. В ледунг вошли лучшие лодки и корабли. Жать на язычников конунг хотел, крепость Ландскруна построить велел. Воинов одиннадцать сотен собрали. Плыли из Швеции в дальние дали. Думаю я, по Неве никогда раньше не плыли такие суда. Скоро прекрасную гавань нашли, ставя по штевням свои корабли. Сверху мостки на борта привязали, волны и ветер чтоб их не угнали. Между Невою и Черной рекой крепости быть с неприступной стеной, в месте, где рек тех сливались пути (лучше для крепости им не найти). С юга к заливу Нева протекала, с севера Черная речка впадала. Лишь о намереньях шведов узнали, русские войско большое собрали. Морем и сушей отправилась рать. Стали момента удобного ждать. Вышли тогда христиане в поход, коли язычник на них не идет. Ветру упландцев домой не вернуть, к Белому озеру, вверх держат путь. Восемь сот воев суда понесли, большего свеи собрать не смогли. Вызвался Харальд отряд возглавлять. К острову людям велел он пристать. Сотни язычников, как говорили, ждали их, биться там свеи решили. Белое озеро с морем сравнится, и в этой книге о том говорится. Русских на юге лежат города, север – карелов, меж ними вода. В озеро войско далёко уплыло, тридцать морских миль до берега было. И полпути не прошел Харальд смелый, ветер подул, и вода стала белой. Буря ревела вокруг диким зверем. Чудом смогли они выйти на берег. Шведы достигли карельской земли. Рано, под утро, на берег сошли рядом с деревней, у речки стоящей. Эту деревню нашли мирно спящей. Если бы лодки на брег не втащили, волны бы в щепки их разломили. Сильно промокли и очень устали, там пять ночей у воды ночевали. Убили карелов, дома их сожгли, много ушкуев, что рядом нашли. После рубили челны и палили. Люди, натешившись, к дому спешили. Пищи запасы у них оскудели. Воины давно уже вдоволь не ели. На Пекинсааре они возвратились, лагерь разбили. Одни насладились отдыхом, сразу же в сон окунулись. Прочие к главному войску вернулись. Несколько дней шведы в лагере жили, зорко за озера гладью следили. Видят однажды, что к ним плывет в тысячу лодей вражеский флот. Знаем мы, если беда впереди, думает каждый, как жизнь спасти. Шведы поплыли вниз по теченью. Русские плот из огромных поленьев сделали, выше дома любого, и подожгли кучи древа сухого. Правили плот они вниз по волне, чтоб лодки свеев погибли в огне. Не удалось им до цели дойти, встала сосна поперек на пути. Кстати, лежала она под волнами. Русских плоты не столкнулись с судами. Русские к крепости скоро приплыли, латы видны без труда уже были, светлые шлемы, мечи их сверкали. Русским порядком они наступали. Тысяч их было тридцать одна (рек их толмач). Эта сила грозна. Шведов намного меньше число. Русским на этот раз повезло. Вплавь через ров устремились на вал. Тот, кто залез, других доставал. Сразу за рвом возвышалась стена. Меж восемью башен стояла она. Ров от реки до реки был прорыт, с разных сторон лагерь шведов укрыт. Хельсинги были у южного края, сели в засаду, ров охраняя. Русские бросились прямо туда, будто хотели сказать: "Нас вода не остановит, пройдем не спросясь!" Хельсинги встретили их не страшась. Русских, однако, сдержать им невмочь, всадники скачут, чтоб пешим помочь. Матс Кеттильмундссон с отрядом своим, смелым героем он был молодым, Хенрик ван Кюрен и рыцарь Иван вместе отбили натиск славян. И Порсе младший встал с ними в ряд, были еще люди – целый отряд. Смело решили идти через ров, видно, тогда, не считая врагов, шведы не знали, что русских в тот час было меж ними и рвом в десять раз больше, чем их. Нужно было спасаться. Стали обратно они пробиваться. Врезались в сброд языческий с лета, русских рубили до красного пота. Вышли из битвы почти без потерь, в крепость вернулись за крепкую дверь. [Матс Кеттильмундссон бросает русским вызов] Тысяч под десять лагерем встали русские воины в лесу, выжидали. Ярко, как солнце, кольчуги их блещут, любо глядеть, хоть вид и зловещий. Из лесу воины на крепость смотрели. Тут швед один произнес: "Надоели! Лучший из них проиграет мне бой, иль уведет меня в плен за собой. Верю, что мне это марск разрешит. Враг пробудится, похоже, он спит!" Быстро доспехи воин надел. Тут же коня выводить он велел, сбрую проверить, подковы, седло. Счастье на крыльях его понесло. Выехал всадник на мост, за ограду. Там обернулся назад он к отряду, крикнул гордый герой: "Если Боже мне в авантюре этой поможет, свидимся снова. Вернусь я домой. Может, и пленник будет со мной. Но если жизнь потеряю в бою, Бог приютит мою душу в раю!" Дротс был тогда лишь воин простой. Он-то и рвался с язычником в бой. Русским вызов толмач передал. Матс спокойно ответ ожидал. "Воин пред вами стоит благородный, лучший из многих, владеет свободно мечом и копьем, он желает сейчас силой помериться с лучшим из вас за жизнь, за добро и свободу свою. Вот он стоит. Если в этом бою свалит ваш воин на землю его, сдастся он в плен, не прося ничего. Если случится, что ваш упадет, с ним будет так же. Смелей, воин ждет!" "Мы хорошо его видим и так, близко подъехал к нам этот смельчак". Русские в тесном кругу совещались. Князь им сказал: "Лучше б вы не пытались, неосторожный рискует стать пленным. Швед этот храбр и силен несомненно. Знаю я точно, что шведы едва ли худшего воина на битву послали. Видно, тому, кто с ним будет сражаться, рано иль поздно придется сдаваться". Матсу такой они дали ответ: выйти на бой с ним охотников нет. Матс еще ждал, но надвинулась ночь, и, развернувшись, поехал он прочь, в крепость, где с нетерпением ждали. Радостно воины героя встречали. Матсу хвала – смел и мужествен воин! Матса языческий сброд недостоин! Утром русские сняли осаду, сняли без боя. Какая досада! А ведь упландцев мог враг победить, надо б ему подождать уходить. Враг отошел от крепости прочь. Тихо и быстро, пока была ночь… [Затишье] Крепость достроили и укрепили. Всеми запасами воинов снабдили. Плыть благородному войску домой. Править оставлен крепостью той рыцарь отважный по имени Стен. В путь корабли отправлялись от стен. Триста душ жить оставили там, взрослых и юных, уйдя по волнам. Двести, чтоб крепость смогли охранять, сто всю работу должны выполнять: солод варить, готовить и печь, а по ночам ворота стеречь. В штиль господа в то время попали, в дельте суда их беспомощно встали. Нужен был ветер попутный тогда. Как ни молили о нем господа, Матс Кеттильмундссон взял свой отряд, юных отважных воинов ряд. Дело от скуки желал он найти. Дал им с конями на берег сойти. И поскакал, все сжигая подряд, Водьландом, вверх по Ижоре, отряд. Жгли и рубили, что было вокруг, но к кораблям захотелось им вдруг. Вышли, а на море ветер уж свищет. А у язычников лишь пепелище… [Падение Ландскруны] Люди, в Ландскруне что оставались, очень во многом в то время нуждались. Пищи припасы испортило лето, тверди в муке. Оттого было это, что в их домах она нагревалась. Вскоре хорошей еды не осталось. Солод слежался и даже горел. Из-за продуктов всяк, кто их ел, сильно после страдал болью десен – радость цинга никому не приносит. Было, когда за столами сидели, пили настои на травах и ели, зубы со стуком на стол выпадали. Жить оставаться смогли бы едва ли, многих убили беды такие. Мертвых дома стояли пустые. Думают: "Наших страданий не счесть. А не послать ли нам в Швецию весть? Кликнуть марскалку про нашу беду. Свеи тогда нам на помощь придут. Тотчас судно большое отправят, свежей еды нам не медля доставят, тучных коров, свиней и овец, смену здоровых пришлют, наконец. Ну, а больных – тех домой заберут". Рыцарь один воспротивился тут: "Пусть сердце марска печаль не тревожит. Бог излечить нам недуги поможет". Тут снова русские силы собрали, также карелов, язычников взяли. В крепость подмога не может прийти, было у шведов всего два пути: либо сдаваться на милость врага, либо бежать, если жизнь дорога. Русские сильное войско собрали, к устью отряд на заданье послали, сваями чтоб перекрыли его (там ведь до шведов всего ничего – мили две сушей и две по воде, хочешь – скачи иль плыви на ладье). Издали русских они увидали. В крепости воины медлить не стали. Тотчас оружье в руках засверкало. Двадцать храбрейших, было их мало, скачут в то место, чтобы узнать, что замышляет русская рать. Сколько там русских, шведы не знали, видели тех лишь, что сваи вбивали. Ну а когда до устья добрались, то не нашли их, как ни старались. Только огромные бревна чернели, в дно вколотить их враги не успели. Русских не видя, дорогой прямой стали они возвращаться домой. Но на пути их враги поджидали. Были засады, те помышляли в крепость назад храбрецов не пустить, или пленить их, или убить. Три места в лесу, грозя шведов отряду, русских по сотне скрывали засаду. Сходу упландцы в атаку пошли и две засады в схватке смели. В третьей, вблизи от спасительных стен, ранен начальник их был – рыцарь Стен. С боем они три засады прошли, много русских там гибель нашли. Но враг от шведов не отставал, шлемы звенели там, как металл в кузне звенит, когда молотом бьют. Свеи себя одолеть не дают. Сколько врагов против – важно едва ль, мало иль много, ведь шведская сталь всех повергает с коня под копыта, те убегают иль будут убиты. Русские шли до стены крепостной, там от ворот повернули домой. Русские войско потом снарядили, в крепости шведский отряд осадили. Русским удачу осада сулила – их в раз шестнадцать поболе там было. Стали они штурмовать день и ночь, схваток мне всех перечислить не смочь. Шведов уж мало в ту пору осталось. Войско язычников часто сменялось, лезли отряд за отрядом они. Так продолжалось и ночи, и дни. Свеи устали оборонять крепость, и это легко вам понять. Бились они день и ночь напролет, что удивляться – ведь слабнет народ. Нет уже мочи врага одолеть, люди не в силах страданья терпеть. Вот и пожары внутри запылали, русские в крепость уже проникали. Шведы бежали от них, бросив вал, чтобы укрыться в огромный подвал. Те, кто у вала сражаться остались, с жизнью своею геройски расстались. Тот погибал, кого находили, многих больных, ослабевших убили. В этот момент и сказал русским Стен: "Разве людей не берете вы в плен?! Мы бы сложили оружье тогда. Знайте, что жизнь нам своя дорога. Мы бы работать могли как рабы, благ никаких не прося от судьбы". Торкель Андерссон крикнул средь боя: "Как же ты смог придумать такое!" Тут русский воин с ног его сбил, насквозь копьем его тело пробил. Все ж много шведов укрылось в подвале, там все в кровавую бойню попали. Был там Карл Хаак, смелый герой – смерть на копье подарил ему бой. С русского воина одежду он снял, в ней и проник к осажденным в подвал. Там был убит – в темноте не признали. О, небеса, за что беды послали? Как Бог обрушил горе такое на смельчаков, их навек успокоил?! Шведы в подвале стойко сражались, русским не взять их, как ни старались. Враг клятву дал, и поверили шведы, – жизнь сохранят им, и кончатся беды, русские в плен их с собой уведут, сдавших оружье они не убьют. Вышли они, воеводу послушав. Господи, дай же покой бедным душам тех, кто принял смерть на валу! Богу они возносили хвалу. Шведы не знали, что вскоре придут толпы язычников, многих убьют. Русские пленных распределили между собой и добро разделили, крепость сожгли и поехали к дому, пленных ведя по дороге знакомой. Долго пожары внутри догорали. Так вот ту крепость русские взяли…» (Хроника Эрика. М., 1999). Герман Вартберг, «Хроника Ливонии», кон. XIV в. (о событиях 1241-1242 гг.): «Затем [магистр Волквин (погиб в 1236 году в битве при Шауляе)] приступом взял у русских замок Изборск. Русские, вернее псковичи сожгли свой город и подчинились ему. А тот магистр оставил там двух братьев-рыцарей с небольшими силами для бережения замка и для того, чтобы увеличить число обращенных в католичество. Но новгородцы этих упомянутых оставленных братьев-рыцарей с их слугами внезапно изгнали… Далее он (магистр Волквин) построил у русских замок по имени Kaпopия и наложил в то же время дань на ватландских (рус. Водь) русских» (Труды комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища. М., 1966). «Хроника Тевтонского ордена», 2 пол. XV в.: «Этот магистр Герман Балк воевал в союзе с людьми [датского] короля против русских, которые причиняли ордену много вреда, особенно дерптскому епископу Герману, и магистр Герман пришел с силой к замку на Руси, называемому Изборск, и здесь выступили им навстречу русские, и завязался ожесточенный бой. Христиане победили, и там было убито восемьсот русских, другие обращены в бегство, и из них многие взяты в плен. Этот магистр со своими братьями-рыцарями и войском разбили свои палатки на поле перед Псковом, так называется город на Руси. Магистр приказал, чтобы каждый приготовился к штурму замка и города. Русские попросили мира, и псковичи подчинились ордену, и тогда был заключен мир с русскими. Князь Герпольт согласился на то, чтобы замок и город и все прилежащие земли перешли в руки ордена и их жители стали христианами. Магистр занял город и замок христианским отрядом [во главе] с двумя своими братьями-рыцарями, и все возносили хвалу богу и его пречистой матери за большую победу и возвратились в Ливонию… О Ливонии. Во времена этого магистра Конрада был большой город на Руси, называемый Новгородом, и там был князем Александр. Он узнал, что псковичи перешли под власть Тевтонского ордена, во времена магистра Германа фон Зальца, как выше описано. Этот князь Александр собрался с большим войском и с большой силой пришел к Пскову и взял его. Несмотря на то, что христиане храбро оборонялись, немцы были разбиты и взяты в плен и подвергнуты тяжкой пытке, и там было убито семьдесят орденских рыцарей. Князь Александр был рад своей победе, а братья-рыцари со своими людьми, которые там были убиты, стали мучениками во имя бога, прославляемыми среди христиан» (Труды комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища. М., 1966). Иоган Реннер, «История Ливонии», 2 пол. XVI в.: «Также Изборск магистр взял приступом. Русские там были взяты в плен или убиты. Когда псковичи это узнали, они вооружились и пришли своим на помощь, там храбро сражались с обеих сторон. Но 800 русских было убито, бой происходил под Изборском на Руси, другие обратились в бегство, их преследовали немцы через реку Великую до города Пскова и осадили его, а когда стали готовиться к приступу, русские испугались и попросили мира. Он был заключен на таких условиях, что князь русских Герпольт уступил ордену замки и земли, чтобы приступ не состоялся, что и было соблюдено. Итак, магистр оставил для оккупации [Псковской] земли двух братьев-рыцарей со многими тысячами [немцев] и ушел опять домой, таким образом 9000 русских осталось [на поле брани] и погибло. Когда это стало известно новгородскому князю, он собрал большое войско и пришел псковичам на помощь, прогнал обоих братьев-рыцарей вместе с немцами и вновь занял землю, после чего возвратился опять домой. Затем вооружился князь Александр из Суздаля, который также большой город на Руси, чтобы отомстить за вред, [причиненный немцами], и пришел с большой силой в Ливонию, грабил и жег. Против этого вооружился магистр. Равным образом Герман, епископ дерптский, послал на помощь ордену много войска, и они выступили навстречу русским, и хотя они были слабы числом, но все же бились с врагами, но их одолели, так как русских было около 60 человек на одного немца. Здесь было убито 20 орденских братьев, а 6 было взято в плен, из дерптцев многие спаслись. После того как князь Александр таким образом одержал победу, он ушел опять домой, поскольку также потерял много людей» (Труды комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища. М., 1966). Бальтазар Русов, «Хроника Ливонии», 2 пол. XVI в.: «[Король Дании] послал также на помощь ордену против нехристей значительную воинскую силу, с каковым войском магистр Герман Балк вооружился против русских, которые ордену, а особенно дерптскому епископу Герману из-за захваченного дерптского замка беспрестанно причиняли большой вред. Поэтому магистр вторгся с большой силой в Русскую землю, к Изборску, и там сражался с русскими, многих из них перебил, а остальных обратил в бегство. Затем магистр и дерптский епископ Герман со всем войском расположились лагерем перед городом Псковом на Руси и намеревались штурмовать город. Но русские в Пскове запросили мира и выразили готовность сдаться ордену, что и произошло с согласия русского князя Герпольта, тогда замок и город Псков были сданы магистру, и магистр крепко занял замок и город орденскими рыцарями и христианским войском, и все возносили хвалу и благодарность богу за большую победу, а затем обратно возвратились в Ливоиию. Но новгородский князь Александр обратно отвоевал от ордена Псков в 1244 году. Христиане, правда, сражались мужественно, но в конце концов они потерпели поражение. Тогда было убито семьдесят орденских рыцарей с многими из немецкого войска, а шесть братьев-рыцарей попали в плен и были замучены до смерти» (Труды комплексной экспедиции по уточнению места Ледового побоища. М., 1966). жүктеу/скачать 380 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|