Железный класс (осенняя история)
Бокка. Карамель не ем. Палья
жүктеу/скачать 259.5 Kb.
|
| Бокка. Карамель не ем.
Палья. У тебя плохое зрение. Надо очки носить. Бокка. Все одно без толку. Катаракта... Палья. Так ложись на операцию. (Пауза.) Страшно? Бокка. Туда как ляжешь, так и не встанешь. Это... Как тебя?.. Палья. Палья. Бокка. Когда в больницу ложатся молодые, их лечат и отправляют домой здоровыми. А стариков, вроде нас с тобой, Палья, кладут и больше не выпускают. Чтобы там помирали от тоски. Палья. Вовсе нет. Бокка. Не нет, а да. Я помирать не хочу. Мне нравится жить, хоть я и плохо вижу. Нравится дышать воздухом, пить воду, есть хлеб, греться на солнце... И я еще никогда не любил жизнь так, как сейчас... Палья. И я тоже. Не понимаю самоубийц. Бокка. Это все молодежь. Или сумасшедшие. Палья. Послушай, если ты слепой, откуда тебе знать, как на меня воспитательница посмотрела, а? Бокка. Слепой, да не совсем. Кое-что вижу. Вот фонарь вижу, дерево, здания... Палья. Понятно. Кое-что видишь, да не очень. И тебя отпускают одного? Как же ты переходишь улицу? Бокка. Дома-то недолго и свихнуться. Одному. Палья. Но теперь мы знакомы и можем гулять вместе. Бокка. Конечно. Кто нам запретит? Палья. Я гуляю каждый день - утром и вечером. Бокка. Я тоже... Ладно. Может, пройдемся? Палья. Только не быстро. Покажи мне твой дом, и утром я за тобой зайду. Бокка. Зайду! Это еще зачем, если тебе трудно ходить? Думаешь, плохо вижу, что ли? Палья. Ну и это тоже... Бокка. Так вот послушай хорошенько... Как тебя... У меня плохое зрение, но самочувствие во сто раз лучше твоего. Я моложе выгляжу, лучше хожу, лучше слышу, у меня свои зубы, волосы и все такое прочее. И сплю с женщинами. Представь себе. Всякий раз, когда пожелаю. Из меня еще не сыплется песок, как из тебя. Палья (дает ему выговориться. Потом мягко). Знаю. Знаю, что не сыплется песок, как из меня. И ты моложе... На целых полгода моложе. Ты октябрьский, а я – апрельский. (Бокка смотрит, обезоруженно улыбаясь. Палья берет его под руку и уходит вместе с ним.) Ты лучше расскажи, где воевал. Потому что я провел пятнадцать месяцев... Свет гаснет. Картина вторая Спустя некоторое время. Бокка в плаще, накинутом на плечи, нервно расхаживает взад и вперед. Палья в большой куртке и широкополой шляпе сидит на скамье. Палья. Да сядь ты наконец. (Пауза.) Что с тобой стряслось? (Пауза.) Ну, не хочешь говорить, так походи малость, походи. Может, полегчает. (Пауза.) Ну? (Пауза.) Скажешь что-нибудь? Бокка (сквозь зубы). Ничего не скажу. Нам с тобой не о чем говорить. Палья. Может, тебе моя компания наскучила? (Пауза.) Может, ты предпочитаешь ту смазливую блондинку? (Пауза.) Да что ты – туда-сюда, туда-сюда... Садись и отвечай: обиделся, что ли, на меня? Бокка. Нет. Палья. Тогда на кого? Бокка. Ни на кого. Палья. Посмотри мне в глаза. Что я тебе сделал? Бокка. Ничего. У меня плохое настроение. Палья. Оно просто так не бывает. Бокка. А я вот просто так в плохом настроении. Палья. Не иначе, ты на меня обиделся? Бокка. Догадливый... Палья. Да уж знаю тебя немного. Бокка. Он меня знает! А вот я чем больше живу с людьми, тем меньше их знаю. Не понимаю людей. Палья. Слушай, если ты обиделся, скажи прямо. (Пауза.) Не держи в себе. (Пауза.) Раз молчишь, значит, ты эгоист и больше никто. Бокка. Я эгоист или, может, ты? Палья. Ха! Насмешил! Бокка. Смейся, смейся. Я места себе не нахожу, а ему смешно. Палья. С чего это вдруг ты места себе не находишь? Бокка (останавливается и внезапно говорит очень резко). С того, что нельзя, нельзя пропадать на три дня, не сказав никому ни слова. Я жди его тут как дурак... Палья. Ну сколько можно объяснять! Бокка. Если тебе со мной надоело, так и скажи. По крайней мере, я не буду сидеть и ждать, когда тебе вздумается осчастливить меня своим появлением. И встречаться с тобой, лишь когда это угодно тебе, я не собираюсь!!! Палья. Когда ты со мной, то и я с тобой. Стало быть, мы квиты. Бокка. Со мной ты или нет – без разницы! Мне и одному хорошо. Палья. Хорошо-то хорошо. Однако ты как с цепи срываешься, когда меня нет. Бокка. А я не желаю, чтобы ты вспоминал обо мне, лишь когда нечем больше заняться. И я ни у кого в рабстве не состою. Палья. Сядь сюда и послушай. Может, я плохо объяснил. Так вот. В четверг мой старший сын Артур отвез меня к себе. И я у них заночевал. В пятницу был праздник, пришел другой сын, и я снова у них остался. В субботу и воскресенье мы ездили за город, и меня привезли обратно домой только сегодня после обеда. Ну как я мог тебя предупредить? Бокка. По телефону. Палья. У меня с собой не было твоего номера. Бокка. На это есть телефонная книга... Палья. Верно. Вот я и названивал тебе в пятницу целый день. Но никто не отвечал, и я подумал, что вы все уехали. Бокка. Неправда, ты не звонил. Сноха до вечера сидела дома, у нее грипп. Палья. Может, она спала и отключила телефон. А может, я не вовремя звонил. Бокка. А почему звонил не вовремя? Палья. Потому что дети Артура часами висят на телефоне. Ты себе, не представляешь. Они чуть не целуются по телефону. Бокка. Ты лжешь! Палья. Уверяю... Бокка. Брось шутомто прикидываться. Это я дурак, что доверился тебе. Так всегда: пока лоб не расшибу, не верю в подлость человеческую. Палья. Полегче на поворотах, Либеро Бокка, не то я... Бокка. Послушай, как тебя... я самому Господу Богу не позволю водить себя за нос, тем более всяким неудачникам... Палья. Ты прекрасно знаешь, Бокка, что в неудачники я не гожусь, и злишься, потому что мои дети, не в пример твоим, обращаются со мной хорошо. Они меня любят. Бокка. Его дети! Плевать я хотел на них и на все ваше семейство. Палья. В то время как твои дети, дорогой Бокка... Бокка. Моих детей не тронь. Заруби себе на носу, как там тебя... Палья, что дети Бокки неприкосновенны. Это не твои проходимцы, которые вспоминают об отце, лишь когда им нужна его пенсия и последние гроши. Мои дети ко мне добры и внимательны. Они все время зовут меня к себе, но я сам отказываюсь... И каждую неделю приезжают с подарками... Палья. С подарками?! Этого я еще не слыхал. Чего ж ты отказываешься от их приглашений? Бокка. Потому что достоинство не позволяет мне выпрашивать внимание даже у собственных детей. Они молодые, и нечего им изнывать от тоски в обществе стариков. Палья. А я ничего и не выпрашиваю. Когда сыновья за мной заезжают, я с удовольствием еду с ними. Чтобы не огорчать... Они меня очень любят... Бокка. Ага... Так любят, что жить с тобой отказались и сунули к дочери на голодный паек. Палья. Дочь ограничивает мой рацион согласно указаниям врача... Она ко мне со всей душой... Не ровня твоей снохе, от которой родному тестю нечего ждать, кроме жалкой тарелки супа. Бокка. Коли тебе так хорошо с дочерью, чего ж ты постоянно жалуешься? Палья. А я ворчун, как все старики, и, чуть что не по мне, сразу выкладываю. Не то что ты: язык проглотил и даже другу сознаться боишься, что дома тебя оскорбляют и унижают. Бокка. Неправда. Со мной обращаются как с королем. Палья. Да? Тогда отчего всякий раз, когда мы прощаемся вечером, у тебя глаза на мокром месте? Бокка. Ты, оказывается, не только обманщик, но и злой. Палья. Ну, ясное дело, я такой-сякой. Потому что ты упрямый как осел. И завидуешь мне. Бокка. Только идиот может завидовать такой развалине. Сам еле ходит и одной ногой в могиле. Палья. Видали? Слепой-то разговорился. Бокка. Мою катаракту еще можно вылечить, а твои ноги нельзя. Палья. Лучше уж быть паралитиком, чем завидовать другим. Бокка. Лучше быть слепым и глухонемым, чем злым и лживым, как ты. Палья. Ну, тогда лучше всего наше знакомство прекратить. Бокка. Да. Так-то будет лучше. Палья. Уважение ко мне ты потерял... Бокка. Это точно. Не уважаю. Палья. И давай закончим наши встречи. Бокка. Давай. Тебе, видать, давно этого хотелось. Небось на остальных дружков времени не хватает. Палья. Вот именно. Свобода превыше всего. Бокка. Учи ученого. Меня от рождения зовут Либеро, что значит "свободный". Палья. Будто я преступление какое совершил за эти три дня. Бокка. И знать не желаю, что ты там совершил. Меня это больше не интересует. Палья. В своих делах я не отчитывался даже перед женой. Хотя одному Богу известно, как я ее любил. Бокка. Любил, как же! Гулял направо и налево. Палья. Она ничего не знала. Бокка. Горячей была твоя любовь! Палья. Ты свою жену, разумеется, не обманывал. Бокка. Мою жену не тронь! Палья. Почему тебе можно говорить о моей, а мне о твоей нельзя?! Бокка. Нельзя! Обманщик и лицемер не имеет права даже упоминать мою супругу. Впрочем, чего ждать от бабника, который изменял матери своих детей со всякими шлюхами и продажными девками. Палья. Послушай: изменял или нет, но я свою жену сделал счастливой, и она сама сказала мне об этом, прежде чем закрыть глаза. Совесть моя чиста. Об одном жалею – не умер первым, потому что женщина даже в старости может за себя постоять и быть полезной, тогда как мужчина... Появляется Амбра. Амбра (радостно). Кого я вижу! Господин Палья... Где вы пропадали? Господин Бокка так волновался – часами просиживал здесь на скамье в ожидании вас. Бокка. Это я просиживал? Да вы сами тут его дожидались, а я что? Я сидел, чтобы вам скучно не было! Амбра. Сидел с вытянутым лицом и был похож на побитую собаку. Бокка. Вам, женщинам, все равно что, лишь бы болтать. Амбра. А зачем вы заставляете человека нервничать?.. Палья. Его никто не просил ждать меня. Амбра. ...Как перед свиданием. (Смеется.) Бокка. Не слушай ее. Она издевается!!! Амбра. Господин Бокка был в ужасе от того, что вдруг с вами беда и вы, не дай бог, в больнице. Я пыталась его успокоить, но безуспешно. Где вы пропадали? Палья. За город ездил с сыновьями. Амбра. А-а, вы были на прогулке. Бокка. Господин Палья не обязан докладывать о своих поступках ни вам, ни мне, никому. И оставьте его в покое. Амбра. Зачем же он причинил вам столько беспокойства? Бокка. Я-то, положим, беспокоился по другим причинам, уважаемая воспитательница. А вот вам не помешало бы говорить правду. Амбра. Что это значит?! Бокка. Ато, что вы первая больше всех страдали тут без него, и теперь, когда он вернулся, не нарадуетесь. Амбра. Вам нравится шутить, господин Бокка. Бокка. Можете обниматься, я не гляжу. Обнимайтесь, лобызайтесь. Он-то уж – как там его – не упустит случая прижать вас к своему сердцу. Амбра. Хорошо, что господин Бокка опять шутит. Вы бы видели вчера его постную физиономию... Бокка. Хватит! Молчите! Вас никто не, просит лезть не, в свои деда! Амбра. Скажите, как он повышает голос! Стоило вам вернуться, и раскомандовался. А без вас-то – тише воды... И заботливый такой: все мне карамельки предлагал... Бокка вскакивает со скамьи и вновь принимается нервно расхаживать взад-вперед. Палья (тихо, Амбре). Он что, действительно из-за меня тревожился? Амбра. Ну конечно! Вам следовало предупредить его. Потому что... Бокка (с угрозой). Замолчите! И оставьте нас в покое! Нечего тут болтать. Идите кормить своих кошек и не портите настроение. Иначе я заявлю на вас в полицию. Амбра. В полицию? На меня? За что? Бокка. За то, что в прошлое воскресенье вы привезли из деревни целый пакет мышей и выпустили их здесь, чтобы они тут плодились и ваши кошки не подохли с голоду. Амбра. Ну и привезла! Ну и выпустила! Вы докажите! Ах, дорогой мой синьор Бокка, если все мужчины похожи на вас, то мне крупно повезло, что я не замужем. Такому супругу я бы уж давно насыпала мышьяку в тарелку с макаронами. Господин Палья, предоставляю вам одному сполна насладиться компанией господина Бокки. Меня сегодня не жалуют. Попозже, когда его ярость утихнет, можно будет отметить ваше возвращение стаканчиком хорошего вина, которое я в воскресенье привезла из деревни. Бокка. Вместе с мышами. Амбра. Да, вместе с мышами. (Уходит смеясь.) Бокка (после долгого молчания). Эй, как тебя... Палья. Не как тебя, а Палья. Бокка. Слушай, Палья... Палья. Что угодно? Бокка. Ругаться-то глупо... Палья. Ты первый начал. Бокка (протягивает ему карамель). Хочешь? Палья. Вон воспитательницу угощай. Бокка. Уж угостил. Покупало для тебя. Палья берет конфету и кладет ее в рот. Неправда, что ты был у детей. Неправда. Я звонил, звонил – все напрасно. Палья. Я уже объяснял: мы уезжали... Бокка. А ты? Тоже ездил с ними? Палья (после некоторого колебания). Ну... им не хотелось бросать меня одного, и они... Бокка. Что они? Палья передергивает плечами. Куда они тебя возили? Палья. К монашкам. Бокка. К каким монашкам? Палья. Откуда я знаю? Черные рясы... Бокка. То есть что... в приют для престарелых? Палья. Только сегодня забрали. Бокка. И ты ничего не знал? Палья. В четверг вечером. Когда я шел домой, зять с дочерью встретили меня у подъезда... Уже с чемоданом. Посадили в машину и по дороге сказали, куда едем. Вот почему я и не смог тебя предупредить. Бокка. Но можно было позвонить из... в общем, оттуда? Палья. Можно. Не хватило духу. Бокка. Понимаю. Оба уже помирились. Палья. Нет. Этого не понять, пока не испытаешь сам. Бокка. Ну, дела так дела... Палья. Дела, да, невеселые. Бокка. Уж наверное. Палья. Страшное место. Бокка. Что, плохо обращаются? Палья. Не то чтобы плохо... Нет... Просто ты у них больше никто. Старик, и все. Брошенный в тюрьму старик. Бокка. Сволочи! Палья. Как в казарме. Только в казарме молодежь – веселые, здоровые солдаты. А там со всех сторон кашель, хрип, стоны... Пустые глаза. Пустые... Кругом омерзительные старики. И там до меня дошло, что я такой же старый и омерзительный, как они. Бокка. Ладно уж, какие есть. Небось не красавцы. Палья. Одному на соседней койке ночью плохо стало. Утром гляжу – ширма, а за ширмой он – мертвый... Бокка. Ну-ну, будет, не думай об этом. Палья. Некоторых тоже дети привезли на пару дней, как меня, и больше не появляются месяцами, годами. Я боялся, что со мной произойдет то же самое. Бокка. Ты, Палья, прости если что... Палья. Меня попросту сдали на хранение, как саквояж. Бокка. Чего ж ты сразу-то не сказал? Палья. Стыдно было. Бокка. Стыдно пускай будет твоей дочери. Но Артур-то с Америго куда смотрели? Палья. Они, оказывается, сговорились с Мариуччей и зятем. Джулиана бы этого никогда не позволила, но Джулианы больше нет. Им бы всем на тот свет вместо нее одной... Бокка. Ну, а когда дочь за тобой приехала... Палья. Я как увидел ее, расплакался. Бокка. Нет... Когда она приехала, ты крикнул ей в лицо, что больше не дашь упечь себя в эту душегубку? Палья. Говорил, но она не слушала. Рассказывала про гостиницу, ресторан, злилась на дороговизну... Бокка. Они там развлекались. А тебя, значит, в приют. Палья. Разве мы в наше время могли позволить себе бросаться такими деньгами ради какой-то увеселительной прогулки? Бокка. Мы прожили жизнь без долгов и векселей, Палья, не то что нынешние. А как, бывало, нужда прихватит, так последнее золотишко – в ломбард; глядишь, и обернулся. Палья. Бывало, потратишь... ну... на женщин, сущую ерунду, и то совесть замучит: от семьи оторвал... Бокка. Ну, я-то, положим, не гулял с бабами. И теперь жалею. Было бы что вспомнить. Палья. Нет, Бокка, нет. Не эти воспоминания дороги. У тебя славные дети, не чета моим неблагодарным. Любят тебя. Так что ни о чем не жалей, кроме молодости. Молодость, брат, сила, энергия – все это мы имели в достатке. Я ведь был сильным, Бокка! Бокка. А я вообще состоял из одних мышц. И жира не было ни вот столечко. Палья. По вечерам мы собирались с друзьями и до глубокой ночи гуляли по аллеям, где липы... аромат дивный... Бокка. И сила тоже. Мне все говорили: ты, Бокка, силен как бык... Палья. А смеялись... Как мы смеялись! Наш смех был слышен за десять кварталов. Бокка. Летом, помню, в обед ходили купаться на реку. В холодной воде чувствовал себя здоровым, крепким, и руки-ноги слушались. Плавал, нырял, а после – на солнышко, погреться... Горячее было солнце... Палья. Теперь уж солнце не греет. И там, куда меня возили, солнце тоже холодное... Очень холодное... Светит вовсю, а нам холодно... Так и сидим на лавках во дворе... Бокка. Ты мне адрес оставь. Палья. Какой адрес? Бокка. Адрес, куда тебя возили. Палья. Это еще зачем? Бокка. Затем, что, если ты опять вздумаешь исчезнуть, я буду знать, где тебя разыскивать. Палья. Думаешь, они снова меня повезут... туда? Бокка. Нет. Больше не повезут. Но на всякий случай я должен знать, где это находится. Палья. Значит, если они снова куда-нибудь соберутся, то... Бокка. Если они соберутся, мы тоже соберемся. Палья. Куда? Бокка. Нипочем не догадаешься. Поедем к моей матери... Там места, скажу я тебе, загляденье. Палья. Твоя мать? Сколько же ей лет? Бокка. Да нет. В деревню поедем, где мать жила. У самого моря... Пляж, песок золотой... Давно мечтаю съездить туда перед смертью. Мальчишкой-то меня каждое лето возили. Море голубое, ракушки, песок... Знаешь, как там все обрадуются... Палья. Думаешь, они тебя помнят? Бокка. Конечно помнят. Они же все меня знали. Палья. Когда это было? Бокка. А что? Палья. Ты же говоришь, мальчишкой к ним ездил. Бокка. Да, в детстве. Лет семь мне было, как мать померла. С тех пор, правда, ни разу не довелось. Палья. Видишь, значит, семьдесят лет назад. Ты, Бокка, ездил туда семьдесят лет тому назад. Бокка. Я думал, меньше. (Встает.) Давай пройдемся. А хочешь, выпьем по стаканчику вина. Я угощаю. Если бы... как тебя... Палья. Палья. Бокка. Палья. Если бы я знал, куда тебя отвезли... Палья. Что бы ты сделал? Бокка. Да в лепешку бы расшибся, но вытащил бы тебя оттуда! Палья. Я уж думал, за мной больше не приедут и я умру там ночью за ширмой... Бокка. Так. Когда мать померла, мне, значит, было семь... Стало быть, прошло шестьдесят девять лет. Шестьдесят девять... Или шестьдесят восемь... А кажется, будто вчера... Но кто-то же должен меня помнить... кто-то должен быть... Обязательно должен быть... (Под руку, разговаривая, уходят.) Конец первого действия Действие второе Картина первая Амбра сидит на скамье и вяжет, на ней шерстяная шаль. Входит Бокка, держа в руках пакет с пирожными. Амбра. О, господин Бокка, вы один? Бокка. Как видите. Амбра. А господина Пальи нет? Бокка. Стало быть, нет. Амбра. Куда же он опять исчез? Бокка. К врачу пошел. Амбра. Заболел, что ли? Бокка. Нет, просто обследоваться. Амбра. Пустая трата времени. Бокка. Как говорите? Амбра. Говорю, от этих обследований никакого толку. Одна моя подруга погибла по дороге от врача. жүктеу/скачать 259.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|