КАРТИНА 6. Львов Гостиница «Жорж». Номер Сани

Лиза входит к Сане в номер.

ЭЛИЗА: Бабенко сказал, что у тебя есть штопор. (Протягивает ему бутылку вина. Саня, как всегда, не спеша, достает из дорожной сумки штопор, привычным движением открывает вино и протягивает бутылку Лизе. ) Может, выпьем?

САНЯ: Pourqois pas? Берет стаканы. Разливает вино.

ЭЛИЗА (отпивая вино): Я вообще-то могу не работать. Большая часть маминого бизнеса – наш общий бизнес. Я вложила в него свою долю наследства, полученного после смерти бабушки. И еще осталась приличная сумма, которая лежит на депозите в банке. Я была у бабушки единственной и очень любимой внучкой. И квартира от бабушки осталась. Не та, в которой живет дед, а еще одна, в которой бабушка когда-то жила с родителями. Она огромная и в самом сердце Парижа. Пока я ее сдаю. Так что я богатая невеста.

Элиза ежится от холода, придвигается поближе к Сане и нарочито пьяно прислоняется к его плечу.

САНЯ: Холодно? (Отодвигается от Элизы.) Я сейчас принесу плед.

ЭЛИЗА: Но я не могу не работать. Мне необходима самореализация, ощущение своей полезности. Сначала я думала остаться в США, но в Европе мне нравится больше. Все-таки мы, европейцы, очень отличаемся от американцев. Мы, в отличие от них, никуда не торопимся, не спешим, сломя голову, пусть наши взлеты на меньшую высоту, но и падать не так больно (Смеется): - Ну, почему?

САНЯ: Что, почему?

ЭЛИЗА: Ты бежишь из Парижа из-за нас с мамой?

САНЯ: Может быть.

Лиза залпом допивает остатки вина в толстостенном стакане, предназначенном скорее для виски, и уходит в свой номер: спать. Саня провожает ее до дверей, которые он затем закрывает за ней с нескрываемым вздохом облегчения.

Звучит песня:

И закрыв лицо руками

Я внимал жестокой речи.

Утирая фраком слезы

Сцена 2

Саня пишет дневник.

САНЯ: Лиз и Эжен улетали поздно ночью. Они обе, независимо друг от друга, любезно согласились, чтобы я их проводил в аэропорт, несмотря на поздний час. Каждый из нас троих думал о том, что, быть может, мы больше уже никогда не увидимся. Хотя, конечно, пути Господни неисповедимы… Но вероятность, что эти пути сведут нас когда-нибудь снова, была ничтожно мала. Поэтому мы не говорили до свидания, а долго и надолго прощались друг с другом. Я тепло и нежно обнял Эжен и дружески чмокнул Элизу в щеку. Лиз не удержалась и на мгновение обвила руками мою шею. Потом, словно устыдившись своего бесплодного порыва, быстро опустила руки и резко подняла с пола довольно увесистый чемодан.

Я еще раз на прощание помахал рукой и быстро, не оглядываясь, ушел.
Звучит песня ”Желтый ангел»
САНЯ: А у меня началась новая жизнь. Меня и вправду взяли в «Серебряный век» на очень хороших условиях. Я договорился с Бабенко, что тот подыщет мне грамотного и активного директора или управляющего делами, а пока сам Бабенко на договорных условиях готов заниматься моим продюсированием. Уже через несколько дней Бабенко принес контракт на регулярные выступления в модном клубе, а через пару месяцев выступления в клубе и в ресторане уже с трудом вмещались в плотный график гастролей и турне.

Дел было столько, а времени так мало, что я все никак не мог собраться, чтобы купить себе квартиру и, наконец, съехать от родителей. Ната все-таки «сходила» замуж, правда «поход» этот был недолгим: через полгода она по собственной инициативе развелась с мужем, который ее, по ее же собственному выражению, «задолбал». В чем именно это заключалось, я не стал у нее выяснять. Наконец, я купил себе квартиру недалеко от родного дома и обустроил в ней типично холостяцкое гнездышко: с преимущественно пустым холодильником, поскольку всегда можно пойти поужинать к родителям, валяющимися по всем углам пачками презервативов, которые в любой момент могут пригодиться, и разбросанной по стульям, креслам и дивану одеждой - завтра все равно надевать.

На личном фронте пока все без перемен. Страстно меня любит только муза. Все прочие дамы просто с удовольствием со мной «спят». Я моден, успешен, талантлив и хорош собой. И дамы мои тоже все очень хороши собой и, разумеется, всегда подчеркнуто модно одеты. Иногда утром я не могу вспомнить лица очередной барышни, повисшей на моей на шее после концерта. Зато дорогой запах дамских духов не выветривается из квартиры целый день. В те редкие ночи, когда я сплю один, мне часто снится Элиз, такая, какой я ее впервые увидел в «Русских сезонах»: с книгой в руках и с поджатыми ногами. Вчера она мне приснилась, когда рядом спала длинноногая красавица, имени которой я не помню, и я во сне назвал девицу Лизой. Девушка проснулась, села и удивленно на меня уставилась:

«Я – Таня!» – возмутилась она.

Я тоже проснулся, но даже не потрудился попросить у нее прощения. Девушка пожала плечами, оделась и ушла в ночь. А я, разумеется, не стал ее догонять.
Звучит песня «Желтый ангел»
КАРТИНА 7 Киев. Ресторан «Серебряный век». Тусовка

Сцена 1

За столиком сидят Саня и Ольга

САНЯ: ты даже не представляешь, насколько я рад нашему знакомству. Я читал твои статьи о музыке. Они всегда меткие и запоминающиеся. Завоевать уважение колких коллег и капризных служителей муз - дело непростое.

ОЛЬГА: Все дело в опыте, а опыт, как известно – дело наживное. Ничего в жизни так не учит, как большая любовь. Мой любимый, теперь уже бывший муж, увы, оказался типичным домостроевцем. Он с удовольствием посадил бы меня в клетку, но поскольку сам прекрасно понимал, что это невозможно, то ограничился лишь жестким требованием ко мне приходить не позже семи вечера домой и неизменно встречать его горячим ужином. Пару месяцев из большой любви я честно пыталась это требование выполнять, но, в конце концов, плюнула. Для меня возможность самореализации важнее любви, даже очень большой. Однажды, когда мужа не было дома, я собрала свои вещи и переехала жить к подруге – на время, пока не сниму квартиру. (Смеется.) Теперь представь себе картину: вернувший с работы голодный муж не находит дома не только ожидаемого горячего ужина, но и жены, которая должна была этот ужин приготовить. На кухонном столе я оставила записку: «Любимый! Ушла навсегда. У меня диплом журналиста, а не домашней хозяйки. Ненавижу и сидеть дома, и готовить!». И даже подпись не поставила. Просто вижу, как мой ошарашенный муж, молча, сел на табуретку, чтобы переварить прочитанное. Подозреваю, что его голод в этот момент сразу прошел. Все заглушило уязвленное самолюбие: его, такого умного, такого красивого променяли на возможность полоскать чье-то грязное белье на страницах желтой и других цветов прессы. В порыве нахлестнувших эмоций он мне рискнул позвонить: «Что это значит?» – спросил он грозно, но я, разумеется, не испугалась. Ответила ему: «Только то, что я написала. И ничего больше. Я никогда не соглашусь стать женщиной в халате с пятнами от жира, которая денно и нощно жарит котлеты, стоя у плиты, как у мартена. «Котлеты? Почему котлеты?» - недоумевал мой благоверный. А я ему возьми да и скажи: «Вот когда поймешь, почему, тогда и звони».

САНЯ (смеясь): Насчет котлет это ты здорово придумала.

ОЛЬГА (серьезно): А ты то хоть понимаешь, почему котлеты?

САНЯ (глядя ей в глаза и беря за руку): Догадываюсь.

САНЯ: И надо же: именно в тот момент, когда я окончательно взвешивал для себя все возможные «за» и «против» создания с Ольгой крепкой семьи, такой семьи, о которой я всегда мечтал, совершенно неожиданно позвонила Элиза.

ЭЛИЗА (с телефоном в руках): Привет! Я в Киеве. Клиенты имеют твердое намерение организовать бизнес в Украине. Я представляю их интересы. Как у тебя дела? Надеюсь, все в порядке? Какие планы на сегодняшний вечер? Мы должны обязательно встретиться!

САНЯ: ­­Раз должны, значит обязательно встретимся Я сегодня вечером свободен. Это очень редкий случай, и нужно им воспользоваться.

ЭЛИЗА: Мне столько нужно тебе рассказать!

САНЯ: Все расскажешь. Приезжай в «Серебряный век». Я сегодня не пою. Просто поужинаем. Когда ты можешь?

ЭЛИЗА: Через часа три – после переговоров.

САНЯ: Договорились.

Саня продолжает писать дневник:

САНЯ: В этот момент я несказанно обрадовался, что Ольги нет в Киеве: она утром на два дня укатила в командировку куда-то в Ивано-Франковскую область.

САНЯ: Спортом занимаюсь. Нужно держать себя в форме. Просто железки тягать скучно, поэтому вот уже больше года хожу на тэйк-вандо. Когда в командировках, бегаю, делаю гимнастику. Молчат, разглядывая друг друга. Ну, рассказывай. Как я понял, ты занимаешься юридической практикой…

ЛИЗА: Я работаю в адвокатском бюро отца. Занимаюсь хозяйственными делами. Отец оставил за собой гражданские и уголовные. Консультирую по вопросам организации и ведения бизнеса, представляю интересы клиентов на переговорах и в судах. Кстати, отец развелся с Француазой, и они опять сошлись с матерью. И даже собираются снова пожениться. Ты не представляешь, как я рада.

Приносят вино и закуску. Пара невольно переключается с разговора на еду. Каждый из них нарочито медленно пережевывал пищу и, очевидно, думал о том, как лучше выйти из сложившейся ситуации.

Саня на минуту отрывается от трапезы и смотрит на склоненное над тарелкой сосредоточенное лицо девушки. Она напряжена и натянута до предела, как струна, которая вот-вот порвется. Саня накрывает ладонью руку Элиз, безвольно лежащую на столе возле огромной тарелки с недоеденным салатом.

САНЯ: Будешь еще есть или пойдем?

САНЯ: Славик, счет. Мы заплатим за весь заказ (протягивает официанту карточку).

САНЯ: Оль, это совсем не то, что ты подумала.

ОЛЬГА: Откуда ты знаешь, что я подумала? Желаю счастья. Поговорим, когда захочешь.

Сцена 2

Саня и Элиза сидят – перед дорогой. Рядом на полу стоит сумка Элизы.

ЭЛИЗА: Я не люблю, когда меня провожают. Мне так часто приходилось куда-то ехать и откуда-то приезжать, что долгие проводы и встречи кажутся мне излишними.

САНЯ: Хорошо, я не поеду с тобой в аэропорт. (Поднимается.) Ну, все с Богом. Пора.

Лиза тоже поднимается. На пороге квартиры она треплет Санины волосы и коротко его целует в щеку. Саня пытается поцеловать Лиз в губы, но она отстраняется.

ЭЛИЗА: Так мне гораздо сложнее будет закрыть за собой дверь и улететь за тысячи километров.

САНЯ: Пообещай, что ты вернешься.

Элиза отрицательно качает головой.

ЭЛИЗА: Я не могу тебе этого пообещать. Все-таки странная штука жизнь. Еще пару лет назад все в ней мне казалось понятным и прогнозированным. Успешное окончание Гарварда сулило великолепные перспективы в карьере. Ты же знаешь, характера для достижения поставленной цели мне бы хватило и на двоих, а может, и на троих. И вдруг одна единственная встреча, которой могло в принципе и не случиться, перевернула нормальнее течение моей жизни и даже представлении о ней: то, что казалось раньше неизбежным, стало вдруг ненужным, то, что было понятным, теперь казалось более, чем странным. Ну, все, я пошла.

САНЯ (несмело): Оль…

ОЛЬГА: Не трудись. Я уже все знаю. Это была Элиза Панье, дочь твоего французского продюсера Эжен ди Бигарре. Знакомы вы, судя по всему, еще со времен твоей работы во Франции. Сейчас она уехала в Париж. И ты, наконец, захотел об этом поговорить. Она, конечно, очень классная, не спорю. Но как же я, а, Сань?

САНЯ: Да, она уехала, и неизвестно, вернется ли.

ОЛЬГА: Ах, вот оно что…

САНЯ: Я понимаю, что я вел себя по отношению к тебе гадко… (Ольга хмыкает) Но я люблю ее. Впрочем, это не имеет никакого значения. (Ольга снова теперь уже удивленно хмыкает). Не имеет, потому что я намерен жить в Киеве, а она, по всей вероятности, в Париже. Именно поэтому я считаю, что нам с тобой не стоит рвать отношения, ведь мы в общем подходим друг другу…

ОЛЬГА: В общем – подходим. И что ты предлагаешь?

САНЯ: Если в течение года Лиз не вернется ко мне, я готов на тебе жениться.

ОЛЬГА (смеется): Это новое слово в предложении руки и сердца! Когда-нибудь я напишу об этом в мемуарах, ну, или хотя бы в статье для какого-нибудь модного женского журнала. Ну, что ж: я согласна. (Ольга снова открывает компьютер, смотрит в календарь и на часы в углу экрана) Время «Ч»: третье июня, семнадцать двадцать, ровно через год. По рукам!

Саня невольно протягивает ей в ответ руку, чтобы закрепить свои намерения. Ольга отвечает на рукопожатие. Ольга уходит.
Сцена 2

У Сани звонит мобильный телефон.

ЭЛИЗА: Привет! Через несколько часов буду в Борисполе.

САНЯ: Тебя встретить?

ЭЛИЗА: Не нужно. Я возьму такси и сначала заеду в юридическую фирму. Ты сегодня выступаешь?

САНЯ: Нет. Ты же слышишь, как я хриплю. Я еще минимум дня три петь не смогу.

ЭЛИЗА: Тогда я приеду прямо к тебе домой. Если ты не против.

САНЯ: Приезжай, конечно. Я тебя жду.
Сцена 3

Входит Элиза. Повисает на шее у Сани.

ЭЛИЗА: Господи. Как же я соскучилась!

САНЯ: Тогда почему не звонила? Осторожно ставит Лизу на пол.

ЭЛИЗА: Чтобы не расстраиваться. Ну, а ты сам, почему не звонил?

САНЯ (ей в тон): Чтобы не расстраиваться. Ты надолго?

ЭЛИЗА (уныло): Хотелось бы сказать, навсегда, но…

САНЯ (вздыхает): Так скажи.

ЭЛИЗА: Если бы все было так просто. Сказать-то можно, а дальше, что?

САНЯ: На этот раз у нас было и того меньше времени: если в прошлый раз нам выпала медовая неделя, то сейчас каких-то всего-навсего три медовых дня. И не совсем даже медовых. Горечью отдавали ежедневные переговоры Лиз в юридической фирме. Она через не хочу поднималась, одевалась, из феи по мановению собственной же волшебной палочки превращалась в бизнес-вумен и уезжала на такси, которое уже ожидало у подъезда. Я каждый раз смотрел на отъезжающее такси в окно и махал рукой. Подъезжая к дому, Лиз звонила, и я опять выглядывал в окно, теперь уже приветственно махая рукой. Роскошная карета подъезжала к дому, а от подъезда уезжала обыкновенная тыква.

ВОЛОДЯ: Кончай симулировать, Сань. Без тебя народ в ресторане не задерживается. Выручка катастрофически падает. Шурик злится.

САНЯ (вздыхает): Да, ладно, сегодня уже буду. (Смотрит на часы.) Вернем нашего Шурика в норму.

Сцена 5

ЭЛИЗА: Мне пора. Такси уже ждет.

САНЯ: Тебя ждать? (Лиз в ответ пожимает плечами, а Саня понимающе вздыхает.) Значит, не стоит.
КАРТИНА 10. Киев. Аэропорт.

Сцена 1

Шум аэропорта. Объявляют рейс Киев-Париж. Лиз поднимает с пола сумку и решительно направляется к таможенному контролю. Таможенник мило улыбается элегантной женщине и жестом приглашает ее положить на ленту сумки. Лиз ставит одну из двух своих сумок – ту, что поменьше, и сумка медленно едет в сторону черного зева. Вдруг Лиз спохватилась. Она едва успела схватить сумку еще до того, как та скрылась в пугающей темноте.

ТАМОЖЕННИК: Вы куда?