Условия сбыта в Порецкой лесной даче

Условия сбыта в Порецкой лесной даче.

Лесные рынки в таких случаях переполнялись материалом, цены на лесной материал падали, а рабочая плата, наоборот, повышалась, так что благоразумие требовало по возможности ограничить в такие годы величину рубок и выждать более благоприятного времени.

Местная торговля лесными материалами за последние 20 лет, вследствие повсеместной сводки лесов, почти вовсе прекратилась и если и производится, то в таких ничтожных размерах, что о ней не стоит и упоминать¹.

В виду этого, здесь не остается ничего, как продавать лес лесопромышленникам, или сплавлять его по протекающей вблизи Порецкой дачи Москве-реке в Москву на средства владельца. Продажею леса промышленникам можно было бы избавиться от всех работ и хлопот, но при этом за материал были бы получены слишком низким цены, так как помимо большой прибыли, лесопромышленники расчет свой основывают, предусматривая максимальные убытки от сплава и сбыта. Таким образом от лесопромышленников здесь нельзя получить более 8 руб. за куб. саж. в среднем выводе за разные ассортименты, да сверх того материал от проходных рубок, заготовляемый здесь во многих участках ими покупается очень неохотно. От более мелких ассортиментов как например 6-аршинных бревен в 2 — 2 1\2 вершка в верхнем отрубе, они совершенно отказываются. Тем не менее в предшествовавшее годы лес сплавлялся в Москву отчасти сообща с лесопромышленниками, при чем вырученные суммы делились пополам, отчасти же материал продавался им на месте в лесу, будучи заготовлен в виде бревен на счет владельца. И в том, и в другом случае расходы на сплав уплачивались лесопромышленниками. В последнее время сплав производится на счет владельца, и хотя эта операция значительно выгоднее продажи материала лесопромышленникам, однако сплав представляет не мало хлопот.

Не так давно еще река Москва была пригодна для сплава значительно выше Порецкой дачи. Теперь однако обстоятельства совершенно изменились. По вырубке хвойных лесов, оттенявших почву и задерживавших слишком быстрое таяние снега весною, на их место явились лиственные леса, в которых снег стаивает настолько же быстро, как и в совершенно открытых местах. Река от этого стала весьма быстро наполняться водою, выступать далеко из берегов, так что вязать в это время плоты бывает невозможно. Но как только река войдет в берега, то падете воды происходит настолько быстро, что связать и спустить плоты часто не бывает возможности. К этому присоединяется и еще одно неудобство. Из желания избавиться от больших расходов на перевозку леса к берегам несколько ниже по течению реки Москвы, где бы лесу более не угрожала опасность обсыхания, весь материал, как из здешней, так и из соседних дач, в которых почти всюду ведутся опустошительные рубки, вывозится на ближайшие берега и располагается на протяжении 15 верст. Вследствие этого чрезмерного скопления леса ко времени сплава, плоты лежат настолько плотно друг подле друга, что один лесовладелец при спуске плотов мешает другому; приходится нередко ждать, и последствием этой задержки бывает, что многие плоты обсыхают и должны быть снова выгружены на берег. Конечно, лесовладелец терпит в этом случае не мало убытков. Избежать опасности, что приготовленный к сплаву лес не попадет в Москву, конечно возможно, вывозя материал верст на 15 ниже по течению реки, но тогда вывозка каждой кубической сажени обойдется приблизительно на 3 руб. дороже. Сверх того, приходится тратить за право проезда через чужие владения, увеличиваются также расходы по охране леса и по присмотру за возкой. Несколько раз случалось, что, опасаясь риска, половина всего материала вывозилась у меня на более отдаленные, но безопасные берега, и вследствие этого мне приходилось переплачивать около 3000 руб. в год. К этим неприятным обстоятельствам присоединяются еще другие. До города Можайска в русле реки встречается масса песчаных и каменистых отмелей, затрудняющих сплав, о которые ежегодно разбивается много плотов и об устранении которых решительно никто не заботится. Для упорядочения сплавного пути, правда, уплачивается с давних времен ежегодно 1/4 0/0 со всей стоимости сплавляемого материала, но на эти деньги положительно ничего не делается, так что остается разве утешать себя надеждой, что из этих сборов образовались теперь большие капиталы, которые еще будут употреблены для этой цели...

Самый факт взимания пошлин разумеется никто не найдет удивительным, но если на эти деньги ровно ничего не делается, и если затем за лесной материал, не достигши назначения при сплаве вследствие многих препятствий, находящихся в русле реки, или от обсыхания на месте при недостатки воды, или от сильных морозов при достатке её, — вторично взимаются пошлины, то это по моему мнению совершенно лишняя жестокость, если не сказать несправедливость. Владелец леса и без того уже жестоко пострадал от метеорологических и стихийных влияний, борьба с которыми ему не под силу, а тут еще ему приходится внести штраф учреждению, которое часто само виновато в его несчастии. Это вторичное взимание сборов за один и тот же материал еще более покажется жестоким, если знать, что и Судоходная Депутация, не имеющая в сущности никакого законного права на это, требует также вторичной уплаты денег, основываясь будто бы на 5 пункта § 87 устава путей сообщения (Свод Законов, том XII ч. 1.). Мне кажется, что так как в § 520, где указана сумма, подлежащая к уплате Судоходной Депутации, ничего не говорится о вторичной уплати денег за материал, почему-либо не сплавленный, то толкование, будто бы 5 пункт §87 может распространяться и на § 520 произвольно, точно так же, как произвольно вторичное взимание сборов. Когда плоты по одной из вышеприведенных причину не могут быть сплавлены в течение одной весны в Москву, лесовладелец должен нести не мало убытков. Он прежде всего теряет все деньги, выданные им уже в текущем году на сплав; затем бревна должны быть вынуты из воды, сложены на берегах и должны быть охраняемы; в течение года обыкновенно много бревен раскрадывается, да сверх того и материал теряет еще 10 —15%, своей прежней стоимости. Весною 1882 года, напр. вследствие недостатка воды, 49 плотов, содержавших 2368 куб. саж. материала, остались несплавленными, что вызвало массу убыточных затрат. Так одним рабочим было переплачено 6280 р. 84 к. а, в следующем году за этот пролежавши лес платилось на 93/4% Дешевле сравнительно с свежим мaтериалом, что составило всего 5322 р. 42 к. (валовая выручка была 54,589 руб.) Сложив эти две суммы мы получим значительную цифру в 11.603 руб., выражающую убыток лесовладельца на 2368 куб. саж., что на каждую куб. саж. составляет 4 р. 90 к. В довершение всего этого, вышеупомянутые учреждения потребовали вторичной уплаты сборов, одно — 112 р. 46 к., другое — 119 р. 55 к., которые после долгих пререканий, все-таки пришлось уплатить.

Замечу еще вкратце, что в 1879 году, когда 1\3 всего леса, приготовленного к сплаву по рекам: Москве, Истре, Рузе и Озерной, было унесено нахлынувшею одновременно с ледоходом массою воды, пришлось внести сборы и за пропавший материал. На поданную мною просьбу, чтобы по крайней мере за утраченный материал не взимались сборы, мне было отвечено, что просьба моя, как исходящая от одного лица, будет оставлена без последствий, и что только в случае подачи коллективного прошения от всех причастных к этому делу лиц оно может быть представлено на утверждение высших инстанций. Этим была отнята всякая надежда на уменьшение налогов, так как подача коллективного прошения была немыслима. С одной стороны выдаются премии и медали для поощрения лесного хозяйства, а с другой абсолютно ничего не делается для устранения подобных препятствий, тормозящих его.

Все эти подробности я привел для того, чтобы показать, как мало при настоящих обстоятельствах владелец может рассчитывать на постоянство ежегодных доходов, и чтобы показать, что больший или меньший доход зависит не столько от колебания рыночных цен в Москве, сколько от удачи или неудачи сплава.

Крайне печально здесь то обстоятельство, что за недостатком сбыта молодые посадки иногда не могут быть своевременно прорежены. Если бы была возможность сбыта дров, то такие бревна, получаемые из проходных рубок и имеющие в верхнем отрубе 2—2 1/2 вершка, разрезались бы на дрова; но, за отсутствием спроса на дрова и за покрытием нужд в дровах экономии материалом еще худшего качества, как-то осиной и выкорчеванными пнями, мною была сделана в 1887 году попытка сплава этого материала в Москву. Эта первая попытка оказалась удачною, так как полученные 10 коп. за штуку дали мне возможность рассчитывать и в будущем сбывать этот материал в Москву. Если однако в Москве мне будут давать за эти мелкие ассортименты менее 9 коп., что очень возможно при нынешней конкуренции каменного угля, торфа и нефти, то мне придется положительно отказаться от производства проходных рубок в молодых посадках. Сплавлять в Москву я вообще не был бы вынужден, если бы мог рассчитывать получить на месте хотя бы 3 коп. за штуку, но на это нет пока никакой надежды.

Из всего вышеизложенного становится ясно, что вполне интенсивное хозяйство, несмотря на близость сплавной реки Москвы и на сравнительно недалекое, 20—25 верстное, расстояние от станции железной дороги — Уваровки — невозможно вследствие недостатка сбыта. Об этом нельзя не пожалить, так как от этого страдают не только лесовладельцы, но и местное население.