Габриель Сидони Колетт (Gabrielle Sidonie Colette) 1873-1954

Габриель Сидони Колетт (Gabrielle Sidonie Colette) 1873-1954

Ангел мой (Cheri)

Ей почти пятьдесят, ему — вдвое меньше, их связь длится уже семь лет. Она называет его Ангелом. Он собирается жениться: мать поды­скала ему невесту — юную Эдме.

Леони Вальсон, известная под именем Леа де Луваль, завершает благополучную карьеру обеспеченной куртизанки. Она скрывает свой возраст — лишь иногда томно признается, что на склоне жизни может позволить себе некоторые прихоти. Ровесницы восхищаются ее железным здоровьем, а женщины помоложе, которых мода 1912г. наградила сутулой спиной и торчащим животом, ревниво поглядыва­ют на ее высокий бюст. Но больше всего и те и другие завидуют мо­лодому красивому любовнику.

Когда-то Ангел был для Леа просто Фредом — сынишкой ее по­други Шарлотты Пелу. Прелестный, словно херувим, малыш познал все радости беспутного детства. Как и подобает истинной проститут­ке, мать препоручила его слугам, а затем сдала в коллеж. Пережив свое последнее любовное приключение, мадам Пелу обнаружила, что мальчик стал невероятно худым и научился отчаянно сквернословить.

362

Она забрала его домой, и он тут же потребовал лошадей, машин, драгоценностей, приличного месячного содержания — одним словом, полной свободы. Леа частенько заглядывает в Нейи: за двадцать лет знакомства они с Шарлоттой скоротали вместе столько унылых вече­ров, что уже не могли обходиться друг без друга. Ангел вел разгуль­ную жизнь, у него появилась одышка, он постоянно кашляет и жалуется на мигрени. Шарлотта с тихой ненавистью смотрела на белую румяную Леа — слишком разителен контраст с чахнущим на глазах сыном. Пожалев «гадкого мальчишку», Леа вывезла Ангела на природу. За одно лето, проведенное в Нормандии, он отъелся и окреп: Леа пичкала его клубникой со сливками, заставляла делать гимнастику, уводила на дальние прогулки — ночью он засыпал уми­ротворенный, положив голову ей на грудь. Тогда Леа была уверена, что осенью отпустит Ангела «на волю». Ей порой казалось, будто она спит с негром или китайцем — положительно они с Ангелом разго­варивали на разных языках. Вернувшись в Париж, Леа вздохнула с облегчением — с мимолетной связью было наконец покончено. Но уже на следующий вечер юноша ворвался в особняк на улице Бюжо, и через мгновение они лежали в большой мягкой постели Леа.

Очередной визит в Нейи превращается в кошмар: Шарлотту на­вестила еще одна «подружка» — безобразно старая Лили со своим юным любовником Гвидо. При взгляде на эту парочку Леа чувствует тошноту. Вернувшись домой, она пытается разобраться в своих ощу­щениях: ее бьет озноб, но температуры нет. Месяц назад Ангел же­нился — значит, это боль утраты. Сейчас они с Эдме в Италии и наверняка занимаются любовью. Леа слишком гордится своей вы­держкой, чтобы опуститься до страданий. Она немедленно покидает Париж, никому не оставив адреса, а в коротенькой записочке, адре-

363

сованной Шарлотте, прозрачно намекает, что причиной отъезда стал новый роман.

В ресторане Ангел встречает виконта Десмона — приятеля преж­них разгульных дней. Внезапно решившись, он едет в гостиницу «Моррио, где Десмон снимает номер. Эдме кротко сносит бегство мужа. Десмон находит жизнь прекрасной, поскольку Ангел платит ему гораздо щедрее, чем в годы юности. После полуночи Ангел всегда уходит — эти прогулки неизменно завершаются у особняка Леа. Окна на втором этаже зияют мертвой чернотой. Но однажды там вспыхивает свет. Слуги вносят в дом чемоданы. Ангел хватается рукой за сердце. Наверное, это и есть счастье? Вот теперь можно приласкать бедняжку Эдме.

Выкладывая из чемоданов вещи, Леа усиленно борется с нарас­тающей и непонятной тоской. Прошло полгода: она похудела, отдо­хнула, развлеклась со случайными знакомыми и рассталась с ними безо всякого сожаления. Это все были мужчины в возрасте, а Леа терпеть не могла увядшего тела: она не создана для того, чтобы кон­чить жизнь в объятиях старика — вот уже тридцать лет ей принадле­жат сияющие юнцы и хрупкие подростки. Эти молокососы обязаны ей здоровьем и красотой — она не только учила их любви, но окру­жала подлинно материнской заботой. Разве не она спасла Ангела? Но второго раза не будет, хотя «гадкий мальчишка», по слухам, удрал из дома,

Шарлотта Пелу наносит Леа визит, желая сообщить радостную весть: Ангел вернулся к жене. Бедному мальчику нужно было перебе­ситься, ведь с восемнадцати лет он не имел возможности насладиться холостяцкой жизнью. Эдме показала себя с самой лучшей сторо­ны — ни слова упрека, ни единой жалобы! Милые дети помирились у себя в спальне. Леа провожает Шарлотту злобным взглядом, мыс­ленно желая ей подвернуть ногу. К несчастью, эта змея отличается изумительной осторожностью.

364

Леа размышляет о неизбежной старости. Вероятно, следует чем-нибудь заняться. Некоторые из подруг преуспели, открыв бар-ресто­ран и ночное кабаре. Но Леа сознает, что не любит работать: ее прилавком всегда была постель — жаль, что новых клиентов не пред­видится. Внезапно в ночной тишине раздается звонок, и Леа ин­стинктивно хватается за пудреницу. Это Ангел. Он со слезами припадает к груди своей «Нунун». Утром Леа с нежностью смотрит на спящего любовника. Он бросил глупую красивую жену и вернулся к ней — теперь уже навсегда. Она прикидывает, где устроить гнездышко. Им обоим нужен покой.