Книга II региональная характеристика мира тема 1 зарубежная [1] европа

Однако настоящий нефтяной бум на Каспии связан не с ними, а с теми новыми открытиями, которые были сделаны здесь в последнее время. И хотя при оценке общих нефтяных ресурсов Каспийского региона можно встретить огромные расхождения (от 3 млрд до 25 млрд и даже до 40–50 млрд т), все чаще говорят о едва ли не новом «нефтяном Эльдорадо», «нефтяном Клондайке», сопоставимом по размерам и значению уже не столько с Северным морем, сколько с зоной Персидского залива. Если же принять в расчет и перспективные геологические структуры, то до конца 1990-х гг. только морских месторождений на Каспии было разведано несколько десятков. Но к ним нужно добавить и внеморские, причем очень крупные, месторождения, также входящие в зону Каспия.

Только в Азербайджане на шельфе Каспия открыто около 30 месторождений, из которых примерно половина уже эксплуатируется или готовится к эксплуатации. Запасы нефти в стране оцениваются от 2 млрд до 6 млрд т, причем нефтегазоносные структуры отличаются благоприятными горно-геологическими условиями, а нефть – высоким качеством. В первую очередь в разработку были введены морские месторождения Азери, Чираг, Гюнешли, а затем Карабах, Ашрафи и некоторые другие. Запасы природного газа в Азербайджане геологи оценивают в 4–6 трлн м³. В основном они сосредоточены в морских месторождениях Шах-Дениз и Апшерон.

Общие нефтяные запасы Казахстана до недавнего времени оценивались в 6 млрд т, но только в 2006 г. они вырости почти на 3 млн. Они концентрируются главным образом в трех крупнейших месторождениях, расположенных в западной части страны, – Тенгиз, Карачаганак и Узень. Поскольку это не просто нефтяные, а нефтегазоконденсатные месторождения, то с ними связаны и довольно большие запасы природного газа (2,5 трлн м³). В конце 1990-х гг. были пробурены первые разведочные скважины на новой морской структуре Кашаган – в ближайшей перспективе крупнейшем добывающем проекте Казахстана (запасы – 7млрдт). Затем началось бурение на морских нефтегазоносных структурах Кайран, Актата и др. В 2008 г. в центральной части Каспия было разведано крупное месторождение углеводородов с запасами 300 млн т. Первая нефть с этих месторождений уже начала поступать.

В Туркмении открыто более 50 месторождений нефти и природного газа с общими запасами соответственно 12 млрд т и 23 трлн м³. В том числе запасы туркменской части каспийского шельфа оценивают в 6,5 млрд т нефти и 5,2трлнм³ природного газа. Разведка и освоение первых морских структур (Сердар, Гоплан) начались здесь в 1998 г.

В российской части Каспийской акватории запасы нефти предположительно составляют 1,5 млрд т. До недавнего времени Россия воздерживалась от проведения здесь поисково-разведочных работ на нефть и газ, поскольку эта акватория считается заповедной для воспроизводства рыбных ресурсов. Но недалеко от побережья активно разрабатывается Астраханское нефтегазоконденсатное месторождение. В последние годы интерес к изучению морских структур значительно возрос. Всего перспективных структур такого рода в российской части моря насчитывается 20. В южной же, иранской, части Каспия пока ни нефтяные, ни газовые месторождения не обнаружены.

И Азербайджан, и Казахстан, и Туркмения уже заключили многочисленные соглашения о разработке нефтяных и газовых месторождений Каспия с крупными нефтяными компаниями США, Великобритании, Норвегии, Нидерландов, Италии, Японии, Саудовской Аравии, Омана, а также России.

Только в Азербайджане над реализацией 17 крупных морских нефтегазовых проектов работают 33 нефтяные компании из 14 стран, включая российский «ЛУКОЙЛл». В составе акционеров Казахстанской международной шельфовой операционной компании девять крупных западных акционеров, среди которых «Экссон-Мобил», «Шеврон», «Шелл», «Аджип», «Амоко» и др. Несколько международных нефтяных и газовых консорциумов создано и в Туркмении.

На протяжении 1990-х гг. все эти меры практически еще не могли сказаться. В 1990 г. Азербайджан, Казахстан и Туркмения добыли 43 млн т нефти (в том числе Казахстан – 26 млн) и 104 млрд м³ природного газа (в том числе Туркмения – 79 млрд). К концу 1990-х гг. соответствующие показатели даже уменьшились. Но в начале XXI в. добыча углеводородов в Каспийском регионе начала быстро возрастать. В 2007 г. в Казахстане было добыто 65 млн т нефти, в Азербайджане – 25, в Туркмении – 10 млн т нефти. Общая добыча природного газа приблизилась к 100 млрд м³. По всем данным высокие темпы роста сохранятся и в ближайшей перспективе.

Однако при этом возникают по крайней мере две сложные проблемы. Первая из них связана с разделом акватории Каспийского моря на сферы влияния между прибрежными странами, а вторая – с выбором оптимальных путей транспортирования углеводородов из Каспийского региона.

Это означает, что водная акватория Каспийского моря с ее биоресурсами должна остаться в общем владении пяти стран – как единая и неделимая. А нефтегазоносное дно его нужно разделить на пять национальных секторов, с учетом так называемой срединной линии. При таком раскладе России должно достаться 16 % дна, Казахстану – 29, Туркмении – 21, Азербайджану – 20 и Ирану – 14 %. С этим решением вполне согласны Россия, Казахстан и Азербайджан, в известной степени – Туркмения. Но против него резко выступает Иран, предлагающий поделить Каспий на пять равных частей, чтобы каждой стране досталось по 20 %. Для заключения пятисторонней Конвенции по правовому статусу Каспия, по-видимому, потребуется еще определенное время. А пока прибрежные страны пошли по пути двустороннего сотрудничества. Сначала Россия и Казахстан подписали соглашение о разграничении дна северной части Каспийского моря; поскольку при этом линия раздела прошла через три крупных нефтяных месторождения, стороны договорились об их совместной разведке и эксплуатации. Затем аналогичная договоренность о разделе дна была достигнута между Казахстаном и Азербайджаном.

Еще более сложной оказалась проблема транспортирования нефти и газа, основная часть добычи которых предназначается для снабжения зарубежной Европы. Эта сложность объясняется в первую очередь двумя основными факторами: геополитическим и экономическим.

Сущность геополитического фактора прежде всего – в особенностях политико-географического положения Каспийского региона, находящегося в границах так называемой дуги нестабильности Евразии. Понятно, что это не может не увеличить степень риска при доставке нефти и газа на мировые рынки. Немаловажно и то, что их транзит должен осуществляться через территории третьих стран, для которых характерны периодические вспышки межгосударственных и межэтнических конфликтов (чеченский, абхазский, курдский сепаратизм и т. п.).

Сущность экономического фактора – в особенностях транспортно-географического положения Каспийского региона, который на многие тысячи километров удален от основных рынков сбыта нефти и газа. Это означает, что система экспортных нефте– и газопроводов должна обеспечивать одновременно и максимальную пропускную способность, и минимальные капиталовложения, и приемлемые для нефтяных компаний тарифы за транзит нефти и газа. Но по причине того, что каждая из пяти прикаспийских стран стремится в первую очередь обеспечить свои собственные интересы, добиться «в товарищах согласья» оказалось очень трудно.



Рис. 26. Основные маршруты транспортирования каспийской нефти

Для транспортирования азербайджанской нефти до конца 1990-х гг. существовал только один северный маршрут: она перекачивалась по нефтепроводу Баку – Новороссийск длиной 1410 км, который имеет пропускную способность в объеме всего 5 млн т в год. Для ранней, т. е. первичной, нефти с новых азербайджанских месторождений этого, в общем, было достаточно. Что же касается поздней (или «большой») нефти, которая пошла в начале XX1 в., то Россия предложила быстро и намного (до 30 млн т) увеличить мощность действующего нефтепровода с последующим транспортированием нефти танкерами через черноморские проливы. В 2000 г. была также построена ветка нефтепровода длиной 220 км в обход неспокойной Чечни. Однако Турция и западные нефтяные компании усиленно склоняли Азербайджан к принятию иного, южного маршрута транспортирования «большой» нефти, в соответствии с которым она пойдет на экспорт, минуя территорию России.

При этом в качестве доводов в пользу южного варианта приводили сложные погодные условия в акватории Новороссийского порта, но в особенности – перегруженность черноморских проливов Босфор и Дарданеллы. По турецким данным, через эти проливы ежегодно проходят 4,5 тыс. танкеров, а объем перевозимой ими нефти достигает 60 млн т, что не соответствует ни требованиям безопасности судоходства, ни экологическим нормам.

В конце 1990-х гг. проекты, конкурирующие с выгодным для России северным вариантом, уже начали осуществлять. Сначала были сооружены нефтепровод Баку – Тбилиси – Супса (южнее Поти) длиной 920 км и пропускной способностью 6,5 млнт в год, а также внебереговой терминал в Супсе для беспричальной погрузки нефти (рис. 26). По нему также пошла ранняя азербайджанская нефть. А для перекачки «большой» азербайджанской нефти был предложен проект сооружения нефтепровода от Баку до турецкого порта Джейхан на Средиземном море, который фактически исключил бы и Россию, и Иран из транзита этой нефти. Соглашение о его строительстве было подписано в 1999 г. на саммите ОБСЕ в Стамбуле.

Однако само строительство началось только в 2002 г. и было закончено в 2005 г. Нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан (БТД) имеет протяженность 1730 км (в том числе на территории Азербайджана – 468 км, Грузии – 225 км, Турции – 1037 км (рис. 26)), а его сооружение обошлось в 3,5 млрд долл. По этому нефтепроводу в порт Джейхан, терминалы которого могут принять до 120 млн т нефти, поступает нефть с шельфовых азербайджанских месторождений Азери, Чираг и Гюнешли. Для поставки на турецкий рынок природного газа с месторождения Шах-Дениз построен газопровод Баку – Тбилиси – Эрзурум длиной 1050 км, мощностью 16–20 млрд м³.

Для транспортирования нефти из Казахстана в Европу еще в 1992 г. правительствами Казахстана, России и султаната Оман, к которым затем присоединились некоторые западные нефтяные компании, был создан Каспийский трубопроводный консорциум (КТК). Он разработал проект транспортирования нефти из Тенгиза (а в будущем и из Карачаганака) в Новороссийск – едва ли не самый крупный в Каспийском регионе как по стоимости (4,5 млрд долл.), так и по объему перекачиваемой нефти (на первом этапе – 28 млн т, а после завершения – 67 млн т в год). Особая выгода этого нефтепровода для России заключается в том, что он проходит в основном по ее территории и к тому же не пересекает северную часть Каспийского моря, что важно в экологическом отношении. По расчетам, этот нефтепровод за 35 лет эксплуатации может обеспечить России доходы – в виде прибылей и налоговых поступлений – в объеме 23 млрд долл.

Трасса нефтепровода Тенгиз – Новороссийск имеет протяженность 1580 км и состоит из двух отрезков. Первый из них – от Тенгиза через Атырау (Гурьев) и Астрахань до пос. Комсомольский был проложен еще до распада СССР. В 1990-е гг. он был полностью реконструирован. Теперь он включает в себя совершенно новый переход «трубы» (ее диаметр 1,1 м) через Волгу на глубине 70 м. Второй, новый, отрезок от Комсомольского через Кропоткин на Новороссийск построили в 1999–2001 гг. (рис. 26). Летом 2001 г. тенгизская нефть начала поступать в Новороссийск. А в 2002 г. пропускная способность нефтепровода должна была достигнуть запланированных для первой очереди 28 млн т.

Консорциум реконструировал и нефтяной порт Новороссийска, самый большой в стране. Его снабдили тремя вынесенными причальными устройствами, т. е. специальными плавучими сооружениями для загрузки супертанкеров на расстоянии 5 км от берега. Первые танкеры с нефтью ушли отсюда уже в октябре 2001 г. Но добыча нефти в Казахстане растет так быстро, что для прокачки ее по территории России мощности нефтепровода Тенгиз – Новороссийск уже недостаточно. Поэтому в 2008 г. Казахстан заключил соглашение с Азербайджаном о транспортировке своей нефти в Европу по нефтепроводу Баку – Тбилиси – Джейхан, для работы которого азербайджанской нефти уже недостает. Сначала казахстанская нефть будет доставляться в Баку танкерами, но существует и проект нефтепровода по дну Каспия.

Для обеспечения выхода казахстанской нефти на европейские рынки разработан еще один крупномасштабный проект – Транскаспийского нефтепровода. Он должен пройти по дну Каспия (388 км) от Актау до Баку, соединив Тенгиз и Узень с нефтепроводной системой Азербайджана и соседних стран. По другому варианту трасса этой магистрали будет проложена далее по территории Туркмении и пересечет Каспийское море уже по линии Туркменбаши – Баку (рис. 26).

В отличие от Азербайджана и Казахстана Туркмения, как уже отмечалось, специализируется в основном на экспорте природного газа. Согласно самым оптимистическим подсчетам туркменских специалистов, страна может довести добычу газа до 60–65 млрд м³ в год, причем из этого объема преобладающая часть предназначается для экспорта. Россия уже покупает у Туркмении 20 млрд м³ (для собственного потребления и реэкспорта), Украина – 10 млрд м³ (для собственного потребления).^[14] Но Туркмения продолжает искать выход для своего газа и на рынки зарубежной Европы.

С этой целью в конце 1990-х гг. был разработан проект строительства Транскаспийского газопровода общей протяженностью 2000 км, который должен пройти от месторождения-гиганта Шатлык на востоке Туркмении через акваторию Каспия и далее через Азербайджан и Грузию в Турцию с возможным продолжением его в Европу. Пропускную способность этого газопровода на первом этапе предполагали довести до 10, а на заключительном – до 30 млрд м³ в год. Стоимость проекта оценивалась в 2,3–3 млрд долл. Визвестном смысле он был альтернативой российскому «Голубому потоку». Однако сооружение «Голубого потока», газопровода Баку – Эрзурум и наступивший в Турции экономический спад делают осуществление этого проекта малореалистичным.

Российские специалисты отмечают, что в развернувшейся борьбе за каспийскую нефть дирижирующую роль играют США, которые в этом случае преследуют не столько экономические, сколько геополитические цели. США стремятся укрепить позиции своего главного союзника в регионе – Турции, привязав к ней мусульманские государства, входившие ранее в СССР (Азербайджан, Казахстан, страны Средней Азии). Вот почему США активно поддерживали проект нефтепровода Баку – Джей-хан, рассчитывая, что по нему пойдет нефть не только из Азербайджана, но и (после сооружения Транскаспийского нефтепровода) Казахстана. В этом свете нефтепровод Тенгиз – Новороссийск имеет особое геополитическое значение. И для Казахстана, который получил возможность поставлять свою нефть в зарубежную Европу по трубопроводной системе, не принадлежащей российской «Транснефти». И для России, которой транспортирование больших объемов нефти из Западного Прикаспия на европейский рынок выгодно не только экономически, но и геополитически. И для всего Европейского экономического сообщества, члены которого рассматривают реализацию этого проекта в качестве важного звена, скрепляющего их объединение.

Геополитическая борьба характерна и для газовой сферы Каспийского региона. В 2007 г. президенты России, Казахстана и Туркмении договорились о строительстве Прикаспийского газопровода, который должен соединить месторождения Туркмении и Казахстана с газопроводной сетью России. Предполагается, что его пропускная способность составит 30 млрд м³ в год. Наряду с этим еще в 2002 г. пять компаний (турецкая, болгарская, румынская, венгерская и австрийская) разработали альтернативный проект газопровода для транспортирования центральноазиатского газа в Европу в обход России – через Турцию. Этот проект, поддержанный США, предусматривает также строительство транскаспийского газопровода по линии Туркменбаши – Баку. Завершение проекта, получившего название «Набукко»,^[15] намечено на 2011 г. Можно отметить, хотя это уже не связано с Европой, что с начала 2000-х гг. существуют также проекты газопроводов из Туркмении в Индию и в Китай. Примерами такого рода могут служить проекты нефтепроводов для перекачки нефти из Казахстана к побережью Персидского залива через Иран и к побережью Аравийского моря через Туркмению, Афганистан и Пакистан (рис. 26). Отсюда нефть морским путем могла бы следовать и в Европу, и в Азиатско-Тихоокеанский регион.

14. Районы и центры черной металлургии в зарубежной Европе

Зарубежная Европа – регион, где в эпоху промышленных переворотов зародилась черная металлургия как одна из важнейших базовых отраслей промышленности. Пример зарубежной Европы наглядно показывает весь противоречивый путь ее развития, в том числе замедление темпов роста в последние три десятилетия, сопровождающееся перестройкой ее отраслевой и территориальной структуры. В середине 1980-х гг. зарубежная Азия оттеснила этот регион на второе место по общим размерам выплавки черных металлов. Тем не менее они остаются еще весьма значительными (215 млн т стали в 2005 г.). И главное, на примере зарубежной Европы хорошо прослеживается такой сугубо географический аспект характеристики, как формирование и размещение металлургических районов и центров.

Металлургические районы – одна из разновидностей отраслевых промышленных районов– по времени образования относятся к наиболее старым. Их районообразующее значение обычно очень велико. В большинстве экономически развитых стран – США, Японии, России, государствах зарубежной Европы – именно металлургические районы определяют основные черты географии черной металлургии. Но наряду с этим свое значение сохраняют и даже усиливают отдельные центры черной металлургии, размеры которых, как и размеры районов, могут быть весьма различными.

Рассмотрим сначала районы и центры Западной Европы. Всего в пределах этого субрегиона специалисты выделяют около 20 металлургических районов (главные из них показаны на рис. 27) и примерно такое же количество отдельных центров. По характеру ориентации они подразделяются на районы, тяготеющие к угольным бассейнам, железорудным бассейнам, грузопотокам коксующегося каменного угля и железной руды, к источникам дешевой электроэнергии.

На базе угольных бассейнов в Западной Европе возникли 12 металлургических районов, которые производят примерно половину всех черных металлов. Самый крупный из них– Рурский (или Рейнско-Вестфальский) в ФРГ, где среди отдельных центров этой отрасли выделяется Дуйсбург, расположенный в месте впадения Рура в Рейн. Такую же ориентацию имеют металлургические районы Великобритании – Мидленд, Южный Уэльс, Северо-Восточный; Франции – Северо-Французский; Бельгии – Льеж – Шарлеруа, некоторые другие. Как правило, для них характерны металлургические комбинаты полного цикла. Другая характерная черта таких районов – постепенное формирование на основе угольной и металлургической промышленности территориально-промышленных комплексов с развитыми электроэнергетикой, тяжелым машиностроением, химической промышленностью и другими отраслями, относящимися к «верхним этажам» индустрии.



Рис. 27. Районы и центры черной металлургии в зарубежной Европе (в середине 1990-х гг.)

Металлургических районов и центров, сформировавшихся на базе железорудных бассейнов, в Западной Европе значительно меньше. Главный из них – Лотарингия во Франции, которая еще в 60-х гг. XX в. давала более ²/₃ всей выплавки чугуна и стали страны; однако затем многие заводы здесь были закрыты, и доля района резко уменьшилась. К этому типу относится также металлургический район в Верхней Австрии с центром в Линце и металлургический центр в Бильбао (Страна Басков в Испании).

Так, каменный уголь экспортировался из Рурского бассейна, из бассейнов Великобритании. Уже тогда крупнейшим поставщиком железной руды стал район Северной Швеции со скоплениями железной руды в недрах гор Кирунаваре и Елливаре. У подножия горы Кирунаваре возник горняцкий город Кируна (где зимой в условиях полярной ночи приходится работать при электрическом освещении), а вывоз руды на заводы Германии, Великобритании, Бельгии стал осуществляться через незамерзающий норвежский порт Нарвик. Руда, добываемая в Елливаре, экспортировалась через шведский порт Лулео по Балтийскому морю. К настоящему времени экспорт угля из названных выше стран потерял, а экспорт шведской руды полностью сохранил свое значение. И тем не менее уже не он является определяющим.

В 50—60-х гг. XX в. была осуществлена переориентация значительной части западноевропейской черной металлургии на более дешевую и высококачественную руду, поступающую из Австралии, Канады и развивающихся стран. В связи с этим произошел ощутимый сдвиг производства черных металлов в морские порты. Новые крупные и очень крупные металлургические комбинаты были построены в Таранто, Неаполе, Генуе (Италия), в Фос-сюр-Мер (район Марселя) и в Дюнкерке (Франция), в Эймейдене (Нидерланды), в Бремене (Германия), в некоторых других портовых центрах. Одновременно стала происходить переориентация на заморскую железную руду и тех металлургических районов, которые возникли вдали от моря. Так, в Великобритании основные производственные мощности переместились в прибрежные районы, тогда как из районов и центров, расположенных в центре страны, свое значение сохранил, пожалуй, лишь Шеффилд; добыча отечественной низкосортной руды была прекращена. Заморская железная руда стала поступать в Рурский, Северо-Французский, Северо-Итальянский и другие районы. Ныне приморские районы и центры если и уступают по размерам общей выплавки «горно-металлургическим» районам, то не так уж сильно.

К источникам дешевой электроэнергии в Западной Европе тяготеют сравнительно немногочисленные центры электрометаллургии, расположенные в приальпийских районах Франции, в Норвегии и Швеции. В последнее время, как уже отмечалось, усилилась ориентация на потребителя, что связано в первую очередь со строительством мини-заводов и «подтягиванием» черной металлургии к основным машиностроительным базам. В ближайшем будущем трудно ожидать появления в Западной Европе новых районов черной металлургии, хотя пространственные сдвиги в пределах существующих районов, по-видимому, будут происходить.

В Центрально-Восточной Европе развитие черной металлургии в течение последних десятилетий происходило более устойчивыми темпами, и снижение производства наступило только в конце 1980-х гг. Тем не менее выплавка стали здесь в 1990-егг. снизилась с 40 до 30 млн т. Для этого субрегиона характерны, в общем, те же типы ориентации в размещении черной металлургии, хотя и в несколько ином сочетании.

Крупнейшие районы черной металлургии в Центрально-Восточной Европе также возникли с ориентацией на каменноугольные бассейны. это Верхнесилезский район Польши и Остравский район Чехословакии (рис. 27). В 50– 70-х гг. XX в. наряду с реконструкцией старых здесь были сооружены новые металлургические комбинаты. В связи с этим пришлось резко увеличить импорт железной руды из СССР; для снабжения комбината «Катовице» в Верхней Силезии железной рудой из бассейна КМА была построена от советско-польской границы специальная рудовозная железная дорога широкой колеи длиной 400 км.

Но большинство наиболее крупных комбинатов в Центрально-Восточной Европе было сооружено в 50—70-х гг. XX в. с ориентацией на грузопотоки и каменного угля, и железной руды. Именно этим объясняется выбор места для их строительства. либо на магистральных железных дорогах из Донбасса, Кривого Рога и КМА (Краков в Польше, Кошице в Чехословакии, Галац в Румынии), либо на Дунайском водном пути (Галац и Кэлэраши в Румынии, Смедерево в СФРЮ, Дунауйварош в Венгрии).

Новая политическая обстановка, сложившаяся в Центрально-Восточной Европе в конце 1980-х – начале 1990-х гг., экономический кризис, обострение экологических проблем, равно как и новые условия внешней торговли со странами СНГ, естественно, сказываются на такой капиталоемкой отрасли, как черная металлургия. В связи с этим вряд ли можно ожидать возникновения здесь новых центров и тем более районов данной отрасли. Скорее всего будет происходить модернизация уже существующих предприятий, уменьшение мощностей некоторых крупнейших комбинатов (этот процесс уже начался), постепенная переориентация их на железорудное сырье из заморских стран, сооружение мини-заводов с новейшей технологией.

В целом не будет ошибкой утверждение о том, что черная металлургия в зарубежной Европе как одна из наиболее типичных старых отраслей давно уже находится в состоянии застоя, даже кризиса. В большинстве своем ее заводы и комбинаты работают не на полную мощность. Тем не менее районообразующее значение этой отрасли по-прежнему остается еще довольно большим.

15. Автомобильная промышленность зарубежной Европы

Автомобильная промышленность – одна из ведущих отраслей индустрии Западной Европы. Она зародилась примерно сто лет назад в Германии и во Франции, к массовому серийному производству перешла позже, чем американская, – после Первой мировой войны, после Второй мировой войны превратилась в отрасль с ярко выраженной экспортной ориентацией, после начала энергетического кризиса в 1970-х гг. пережила длительный упадок, но теперь снова находится на подъеме. Производя ежегодно 16–17 млн автомобилей, Западная Европа по этому показателю опережает и США, и Японию. В качестве крупнейших продуцентов выступают ФРГ (5,8 млн автомобилей в 2006 г.), Франция (3,2), Испания (2,8), Великобритания (1,7), Италия (1,2). Всего же в этой отрасли занято около 2 млн человек. Важно, что каждому этапу ее развития соответствовали и свои особенности территориальной структуры.

В течение нескольких десятилетий автомобильная промышленность продолжала развиваться в тех столичных и старопромышленных районах, где она зародилась. Для Франции это был Парижский район (компании «Рено» и «Ситроен») и Юго-Восток («Пежо»), для Германии – районы Франкфурта-на-Майне («Опель») и Штутгарта («Даймлер-Бенц»), для Италии – Турина (ФИАТ), для Великобритании – Западного Мидленда и Юго-Востока («Бритиш Лей-ланд»). В конце 20-х – начале 30-х гг. XX в. на карте автомобильной промышленности Западной Европы появились новые центры. Это прежде всего Вольфсбург в северной части Германии, где обосновалась фирма «Фольксваген», и Мюнхен в Баварии, где возникли заводы фирмы БМВ («Байерише моторенверке»). К этому перечню можно добавить и предприятия компании «Вольво» в Швеции. По своему производственному типу почти все эти предприятия представляли собой заводы-комбинаты, где наряду со сборочными операциями производили до ³/₄ комплектующих частей и деталей.

Перелом в развитии и размещении автомобильной промышленности региона наступил в 1950-е гг., т. е. с началом НТР. Он заключался в переходе от малосерийного к массовому серийному производству автомобилей, от комбинатов – к специализированным заводам, в увеличении их производительности с 50—100 до 500–600 тыс. и более машин в год. Одновременно происходила переориентация с более квалифицированного труда на труд средней и относительно низкой квалификации, который был достаточен в условиях поточного конвейерного производства и внедрения робототехники. В связи с этим и началась миграция автомобильных заводов из столичных и старопромышленных районов в новые районы с более дешевой рабочей силой. Такую децентрализацию размещения можно показать на примерах всех основных стран-производителей.

Во Франции еще в середине 1950-х гг. ⁴/₅ всех легковых автомобилей производилось в границах Большого Парижа. К середине 1980-х гг. его доля сократилась до ¹/₄, тогда как большинство предприятий переместилось на окраину столичного региона или в такие периферийные районы, как Нормандия, Эльзас, Север, Рона – Альпы. В ФРГ сначала наметился сдвиг на север, в Нижнюю Саксонию (Вольфсбург, Ганновер, Эмден) и Бремен, а затем еще более отчетливо выраженный сдвиг на юг, в Баден-Вюртемберг (Штутгарт) и Баварию. В Италии при сохранении ведущей роли Пьемонта (Турин) произошло передвижение автомобильной промышленности в центральные и южные районы страны. Так, вторым центром автомобилестроения стал Неаполь, где завод фирмы «Альфа-Ромео» перешел к ФИАТу. В Великобритании, которая по общим размерам автомобилестроения отошла с первого места в регионе на четвертое, роль Западного Мидленда и Юго-Востока уменьшилась, а роль Мерсейсайда, Южного Уэльса, Средней Шотландии возросла. В результате размещение автомобильных заводов в перечисленных ведущих странах стало более равномерным.

Это же относится и ко всей Западной Европе. Здесь произошел отчетливо различимый сдвиг на юг – к более дешевой рабочей силе. Наиболее яркий пример такого рода – Испания, где в последние два десятилетия автомобильная промышленность развивается самыми быстрыми темпами, пройдя путь от небольших автосборочных предприятий до крупного серийного производства. Другие примеры – Португалия, Греция (но здесь пока преобладает автосборка), уже упоминавшийся Юг Италии. В середине 1990-х гг. в странах Южной Европы производилось уже более ¹/₃ всех автомобилей.

Еще одна важная черта автомобильной промышленности региона – высокий уровень ее монополизации. В этой отрасли, что называется, задают тон несколько крупнейших автомобильных концернов.

На первом месте среди них – германский «Фольксваген АГ», ежегодно выпускающий 4,8 млн автомобилей (9 % мирового производства) 50 различных моделей. Концерну принадлежат 42 завода, расположенных в разных частях мира, а общее число занятых на них составляет 300 тыс. человек. В 1999 г. именно «Фольксваген» стал первым европейским автоконцерном, выпустившим 100-миллионный автомобиль. Второе место занимает германский «Даймлер-Бенц», который из автомобильного концерна в 80—90-х гг. XX в. превратился в многопрофильный супергигант, по-прежнему широко известный производством машин марки «мерседес», одной из самых престижных в мире. Он выпускает 4,5 млн автомобилей в год (8,5 % мирового производства). Но по грузовым автомобилям его доля значительно больше (17 %); по их выпуску этот концерн уступает только «Форду». На третьем месте – итальянский ФИАТ (2,7 млн автомобилей в год), на четвертом – французский концерн «Рено» (2,3 млн), на пятом – французский же «Пежо-Ситроен» (2,2 млн). За ними следуют германский БМВ, шведская «Вольво» и др. В ходе постоянной борьбы за автомобильный рынок между ними происходит перегруппировка сил. Например, произошло слияние (правда, временное) концерна «Даймлер-Бенц» с американским концерном «Крайслер». А «Фольксваген» фактически поглотил баварскую «Ауди» и испанский «Сеат».

Не менее важно отметить проникновение на западноевропейский рынок американских и японских автомобильных компаний. Американский концерн «Дженерал Моторс» поставил под свой контроль немецкий «Опель», много заводов построил в Европе «Форд». В результате каждая из этих компаний ныне обеспечивает по 10–12 % потребностей западноевропейского рынка. Не менее глубоко внедрились в этот рынок и японские автомобильные компании – «Тойота», «Ниссан», «Хонда», «Мазда», «Мицубиси». Их доля в обеспечении западноевропейского рынка также составляет 10–12°%, однако в некоторых малых странах она достигает 20–30 % (Бельгия, Нидерланды, Швеция, Швейцария), 30–35 % (Австрия, Дания, Норвегия, Греция) и даже превышает 40 % (Ирландия, Финляндия). По соглашению с ЕС в 1990-х гг. ежегодные поставки японских автомобилей в Западную Европу держались на уровне 1–1,2 млн штук в год. На этот же рынок начали проникать и южнокорейские фирмы. В результате автомобильная промышленность некоторых стран региона стала прямо-таки интернациональной по своему характеру. Ярким примером такого рода может служить Испания (рис. 28). В этой стране 14 крупных автосборочных заводов, которые 80 % своей продукции направляют на экспорт.

В Центрально-Восточной Европе автомобилестроение как отрасль сложилась в основном уже после Второй мировой войны. Заводы легковых, грузовых автомобилей и автобусов были построены в Польше, Чехословакии, Румынии, Венгрии, Югославии. В период существования СЭВ между ними осуществлялась специализация и были налажены кооперационные связи; в еще большей мере это относилось к их связям с автомобильными заводами СССР. Однако общие масштабы производства в большинстве стран не достигли того уровня, который мог бы обеспечить максимальную его эффективность. Достаточно сказать, что в 2006 г. в Словении было выпущено 150 тыс. автомобилей, в Венгрии – 190, в Румынии – 215, в Словакии – 300 тыс., а в Сербии всего 10 тыс. И только в Польше и Чехии выпуск автомобилей в последние годы вырос, достигнув соответственно 715 и 850 тыс. штук.

Но нельзя не отметить и того, что в начале XX1 в. автомобильная промышленность стран Центрально-Восточной Европы демонстрирует значительный рост. Общее производство автомобилей уже приближается к 2,5 млн (по сравнению с 900 тыс. в 1990 г.). Впрочем, нужно учитывать, что этот бум объясняется почти исключительно привлечением иностранного капитала. Так, в Польше производство легковых автомобилей было налажено итальянским ФИАТом, южнокорейской «Дэу», американским «Дженерал Моторс», немецким «Фольксвагеном», а грузовиков – шведской «Вольво». В новые автомобильные заводы Венгрии вложили капиталы «Фольксваген», «Форд», принадлежащая «Дженерал Моторс» немецкая фирма «Опель», японская «Судзуки». Под контроль «Фольксвагена» перешла и знаменитая чешская «Шкода».

16. Специализация сельского хозяйства зарубежной Европы

После Второй мировой войны в сельском хозяйстве зарубежной Европы произошли очень большие изменения. Наиболее общее их проявление – уменьшение доли отрасли как в занятости экономически активного населения, так и в структуре ВВП, хотя существенные различия между отдельными частями региона по этим показателям продолжают сохраняться.

В 2005 г. в странах Западной Европы доля экономически активного населения, занятого в сельском хозяйстве, находилась в пределах от 1,4 % в Великобритании до 12 % в Португалии, тогда как в Польше она достигала 19, в Болгарии 26 и в Румынии 42 %. В большинстве стран Западной Европы доля сельского хозяйства в ВВП сократилась до 2–5 %, а в странах Центрально-Восточной Европы она колебалась от 3–4 % (Польша, Чехия, Словакия, Словения) до 12–13 % (Болгария, Румыния).

Из приведенных цифр уже само собой следует, что в сельском хозяйстве стран Западной Европы в послевоенный период произошли значительно более радикальные преобразования. В них нашло отражение сначала завершение «зеленой революции», а затем начало революции биотехнологической. Осуществлено изменение структуры сельского хозяйства и посевных площадей, общее увеличение разнообразия и калорийности пищевых продуктов, что означало постепенный переход населения к новому рациону питания. Чрезвычайно возрос уровень самообеспеченности региона продовольственными товарами. Более того, Западная Европа сама стала очень крупным экспортером продуктов, связанных как с растениеводством (пшеница, сахар, фрукты, виноград, виноградные вина), так и с животноводством (сливочное масло, молоко, сыр). А главной статьей ее сельскохозяйственного импорта стали – и это вполне естественно – продукты тропического земледелия.

Такое, казалось бы, самое благополучное развитие событий привело, однако, к возникновению кризиса перепроизводства сельскохозяйственных продуктов и – как неизбежное следствие этого – к чрезвычайному обострению конкуренции и между самими странами Западной Европы, и между ними и другими их производителями, прежде всего США. В подобных условиях страны Западной Европы начали проводить политику все более жесткого государственного регулирования в области сельского хозяйства. В первую очередь это относится к странам Европейского союза, где такие меры получили наименование Единой аграрной политики.

Единая аграрная политика охватывает почти все звенья сельского хозяйства стран ЕС и – шире – их аграрно-промышленного комплекса. Она предусматривает вмешательство государства и в производственную ориентацию «зеленой Европы» (количество и ассортимент продукции), и в технико-технологическую ее ориентацию (обеспечение средствами производства, подготовка и переподготовка кадров), и в социальную ориентацию (укрупнение фермерских хозяйств). Государство осуществляет также централизованные закупки и заказы сельскохозяйственной продукции, контроль за ее качеством (особенно в условиях поразивших в последнее время животноводство многих стран «коровьего бешенства» и ящура). Все это требует огромных государственных расходов. Достаточно сказать, что в отдельные годы на проведение мер Единой аграрной политики приходилось выделять более половины всех бюджетных средств ЕС, что не раз ставило Союз на грань финансового кризиса. В последнее время одним из главных направлений аграрной политики ЕС стала экологизация сельского хозяйства. Она связана с повышением спроса на экологически чистые продукты питания, которые выращивают без применения минеральных удобрений и ядохимикатов. Например, в Великобритании на такие продукты приходится уже ¹/₄ всего потребления.

Качественные изменения в сельском хозяйстве проявились также в более узкой его производственной специализации. Это можно продемонстрировать на примере двух главных типов сельского хозяйства в субрегионе – среднеевропейского и южноевропейского.

В целом для с т р а н с о с р е д н е е в р о п е й с к и м т и п о м с е л ьс к о г о хозяйства характерно многоотраслевое растениеводческо-животноводческое хозяйство с выращиванием технических и зерновых культур, с овощеводством, плодоводством, мясо-молочным животноводством, ориентированным на пастбищно-луговые корма, и кормопроизводящее земледелие. Важная отличительная черта сельского хозяйства этого типа – преобладание животноводства в структуре сельского хозяйства и животноводческих продуктов (мяса, молока, масла, яиц) в структуре питания. При этом на молочном животноводстве, базирующемся на окультуренных лугах и использовании импортных кормов, специализируются районы западной части Англии, северной части ФРГ, некоторые районы северной части Франции (Нормандия).

В таких небольших странах, как Нидерланды, Дания или Швейцария, молочное животноводство выступает в качестве отрасли общегосударственной специализации. При этом значительная часть его продукции используется для производства масла, маргарина, сыра, сгущенного молока. Производством сыра особенно славятся Франция, Нидерланды, Швейцария. Во Франции известно более 400 сортов сыра. В Нидерландах лучшие сорта сыра, получившие название «голландских», изготовляются в городах Эдам (в северной части страны) и Гауда (в ее южной части). А небольшой город Алкмар, расположенный к северу от Амстердама, известен своими торгово-розничными аукционами, которые привлекают торговцев сыром со всей страны.

Среднеевропейский тип сельского хозяйства характерен также для регионов и стран, специализирующихся на мясо-молочном животноводстве, интенсивном свиноводстве беконного и полусального (ФРГ, Франция, Великобритания, Нидерланды, Дания) направления, на промышленном птицеводстве (Нидерланды, Бельгия, ФРГ, Дания, Франция). В некоторых горных районах со скудными кормовыми ресурсами (Пеннины и Шотландия в Великобритании, Центральный массив во Франции) сохраняется также традиционное экстенсивное овцеводство.

Известно, что растениеводство в странах с сельским хозяйством среднеевропейского типа прежде всего ориентировано на помощь животноводству (посевы ржи, овса, картофеля, кормовых культур), не говоря уже о том, что ²/₅ всех их угодий заняты лугами и пастбищами. Тем не менее в них не только сохраняется, но и усиливается собственно растениеводческо-продовольственная специализация. В первую очередь это относится к Франции – одному из крупнейших в мире производителей и экспортеров пшеницы, которая возделывается на Северо-Французской и Аквитанской низменностях, и сахара.

Примером очень специфической, но тем не менее пользующейся широкой известностью растениеводческой специализации может служить специализация Нидерландов на цветоводстве, заслуживающая более подробного освещения. Выращиванием цветочных луковиц и древесно-кустарниковых саженцев в этой стране стали заниматься еще 400 лет назад – в конце XVI в. Именно тогда в Нидерланды были завезены луковицы тюльпанов, прошедшие сложный путь из Турции через многие страны Европы. За короткое время голландцам удалось вывести около тысячи разновидностей этого цветка по форме и цвету. Александр Дюма в романе «Черный тюльпан» описал интриги, связанные с выведением тюльпана черного цвета. Он был, наверное, прав в утверждении, что голландцы дошли буквально до обожествления этого цветка и проделали с ним то, «чего никогда ни один натуралист не осмеливался сделать из опасения вызвать ревность у самого Бога». В первой половине XVII в. в стране произошла настоящая «тюльпанная лихорадка», охватившая все общество, но в конечном счете разорившая многих предпринимателей.



Рис. 29. «Уэрта» Валенсии в Испании

Круглогодичное производство цветов на срезку и горшечных растений началось здесь в конце XIX в., когда стали сооружать крытые оранжереи. И в настоящее время цветы в Нидерландах выращивают как в открытом грунте, так и в оранжерейных теплицах. Одних тюльпанных луковиц ежегодно производят около 2 млрд штук! Кроме них выращивают также розы, гвоздики, хризантемы, нарциссы, гиацинты, крокусы, другие цветы. Как мелкие семейные, так и более крупные цветоводческие хозяйства поставляют свою продукцию на ежедневные цветочные аукционы, расположенные в разных местах страны. Крупнейший из них находится в небольшом городке Аалсмере неподалеку от Амстердама – в самом центре главного цветоводческого района, возникшего на месте осушенного озера.^[16] Ежегодно только здесь реализуется 900 млн роз, 250 млн тюльпанов. Прямо с аукциона проданные цветы направляются автомобилями-холодильниками в разные города страны, но преимущественно в ФРГ, во Францию, в Великобританию, Швейцарию; часть из них вывозится самолетами, в том числе в Японию, Сингапур. Доля Нидерландов в мировой продаже срезанных цветов достигает 60 %, горшечных – 50 %. Среди импортеров на пятом месте находится Россия.

В странах с южноевропейским типом сельского хозяйства сохраняется его структура со значительным преобладанием растениеводства, что оказывает влияние и на структуру пищевого рациона населения. Конечно, здесь тоже сформировались крупные районы производства зерна, например на Паданской равнине в Северной Италии, некоторых технических культур. Но все же главная специализация стран Южной Европы в мировой и европейской экономике определяется производством овощей, фруктов, цитрусовых, оливок, миндаля, а также винограда, который с глубокой древности является для народов Средиземноморья символом плодородия и жизни. Интересно, что только выращиванием оливковых деревьев в Южной Европе заняты 2,5 млн человек, а самих этих деревьев здесь насчитывается около 500 млн! Страны Южной Европы производят более 80 % мировой продукции оливкового масла.

В качестве одного из наиболее ярких примеров специализации на субтропических культурах можно привести прилегающие к Средиземному морю области Испании: Андалусия, Мурсия, Валенсия. Здесь в окрестностях городов Малага, Мурсия, Валенсия сформировались районы интенсивного земледелия с едва ли не самой большой в Западной Европе плотностью сельского населения (350–400 человек на 1 км²). При помощи оросительных систем, возникших еще во времена римских и арабских завоеваний, здесь выращивают зерновые, хлопчатник, табак, но в особенности помидоры, перец и другие овощи, апельсины, мандарины, лимоны, маслины, виноград. Вот почему эти районы именуют «уэрта», что значит «сад», «огород» (рис. 29). И вот почему Испания по сбору маслин занимает первое место в мире, а по сбору апельсинов – первое место в Средиземноморье. По производству цитрусовых из расчета на душу населения (более 100 кг) она также опережает другие страны Южной Европы.

Во второй «сад и огород» ЕС превратилась Италия, где ежегодно собирают 14–15 млн т овощей (в том числе 4–5 млн т помидоров) и 16–18 млн т плодов, ягод, цитрусовых и винограда. Италия занимает первое место в мире по сбору винограда и второе по сбору орехов. Виноград распространен здесь практически повсеместно.

К числу главных стран – производителей винограда относится также Франция, в пределах которой обычно выделяют 14 районов виноградарства (рис. 30).

В Южной Европе (вместе с Францией) находятся и главные производители виноградного вина. Первое-второе места обычно делят Италия и Франция (по 55–56 млн гкл в год). При этом из районов Франции по виноделию особо выделяются Лангедок-Руссильон, Бордо, долина Роны, Юго-Западный, Бургундия и Прованс. Третье место занимает Испания (20 млн гкл), четвертое – Португалия (7 млн) и пятое – Греция (4 млн гкл). В целом доля стран Южной Европы в мировом производстве виноградных вин превышает 50 %.

Страны Центрально-Восточной Европы на протяжении более 40 лет развивались в совершенно других социально-экономических условиях, которые не могли не сказаться и на их сельском хозяйстве. Главная особенность этих стран заключалась в переходе их (за исключением Польши и Югославии) к коллективному сельскохозяйственному труду. Однако под влиянием НТР и процессов интеграции здесь также возникли АПК разных уровней, происходила специализация сельскохозяйственного производства. Наиболее отчетливо она проявилась, пожалуй, в зерновом хозяйстве, в производстве овощей, фруктов, винограда, а также табака.

Главные пшенично-кукурузные районы этого субрегиона сформировались в пределах Средне– и Нижнедунайской низменностей и Дунайской холмистой равнины, которые захватывают части территорий Венгрии, Румынии, Сербии и Болгарии. При этом наибольших успехов в развитии зернового хозяйства добилась Венгрия, намного опередившая остальные страны и по урожайности зерновых культур (50 ц/га), и по их производству на душу населения (1400 кг).

Овощи, фрукты, виноград возделывают в этих странах фактически почти повсеместно, и тем не менее есть районы, где они в первую очередь определяют специализацию сельского хозяйства. В Венгрии это междуречье Дуная и Тисы, предгорья Карпат, район оз. Балатон, в Румынии – предгорья Южных и Восточных Карпат, в Болгарии – Дунайская равнина и Фракийская низменность, в Хорватии и Сербии – холмистые предгорья по правобережью Савы. Свою специализацию эти страны и районы имеют по ассортименту продукции. Например, Венгрия особенно славится зимними сортами яблок, винными сортами винограда, луком, Болгария – помидорами, столовыми сортами винограда, табаком, Сербия и Черногория – сливой и черносливом. Есть и примеры еще более узкой специализации: Болгарии – на выращивании масличной розы и других эфиромасличных культур, Чехии – хмеля, используемого в пивоварении.

17. Высокоскоростные железнодорожные магистрали зарубежной Европы

С началом «транспортной революции», характерной для эпохи НТР, доля железнодорожного транспорта и в грузообороте, и тем более в пассажиро-обороте транспорта зарубежной Европы стала довольно быстро уменьшаться. Уже в середине 1990-х гг. в среднем для региона этот показатель по пассажиро-обороту составлял всего 7 %. Столь значительное вытеснение железных дорог с рынка транспортных услуг произошло вследствие успехов других, конкурирующих видов транспорта – автомобильного и воздушного, которые перехватили у них основную часть грузов и пассажиров. В 1970-е гг. высказывалось даже предположение о том, что эра железных дорог, по крайней мере в Западной Европе, вскоре должна закончиться. В условиях быстро прогрессирующей автомобилизации, как полагали многие, они вообще обречены на довольно скорое «вымирание».

Однако этот прогноз все-таки не оправдался. Железнодорожные компании при поддержке государства стали искать выход из создавшегося критического положения прежде всего на путях коренной модернизации всего железнодорожного хозяйства. Главные надежды на его «реанимацию» они стали связывать с созданием высокоскоростных железнодорожных магистралей (ВСЖМ), справедливо полагая, что отвоевать хотя бы некоторые позиции в конкурентной борьбе железные дороги смогут только при помощи повышения скорости и комфорта перевозок. Иными словами, поставленную задачу можно было сформулировать в следующих словах: «в два раза быстрее автомобиля и в два раза медленнее самолета». Так появилась программа сооружения сначала национальных, а затем и международных ВСЖМ.

Пионерами создания национальных сетей скоростных дорог стали Франция, Германия и Италия.

Первый проект такого рода, получивший очень большой резонанс во всей Европе, был осуществлен во Франции в 1981 г., когда вступила в эксплуатацию высокоскоростная линия Париж – Лион (417 км). Позднее она была продолжена до Марселя, образовав Юго-Восточную магистраль длиной 878 км. Второй была сооружена Юго-Западная магистраль («Аквитания»), связавшая Париж с Бордо (700 км). Затем были построены магистрали от Парижа до бельгийской границы («Север»), от Парижа до Страсбурга длиной 460 км («Восток») и от Парижа в Бретань («Запад»). Благодаря тому что пассажирские поезда на этих направлениях развивают скорость 250–300 км в час (в будущем ее хотят довести до 350 км), путь от Парижа до Марселя – почти через всю Францию – теперь занимает всего 3 ч, от Парижа до Страсбурга – 2 ч 30 мин. В стране осуществляется план дальнейшего расширения сети ВСЖМ (рис. 31).

В Германии, которая даже на европейском фоне выделяется густотой железнодорожной сети, основное внимание уделяют реконструкции главных действующих магистралей. Но наряду с этим ведется и строительство новых скоростных путей. Уже сданы в эксплуатацию линии Кёльн – Франкфурт-на-Майне (180 км), Берлин – Ганновер (260 км), Мангейм – Штутгарт, Эрфурт – Лейпциг – Галле и др. В результате поездка из Берлина в Ганновер теперь занимает 1 ч 35 мин вместе 3 ч 45 мин прежде.^[17]

Конфигурация территории Италии как бы предопределила основные направления скоростных магистралей в этой стране. Одно из них меридиональное: Милан – Болонья – Флоренция – Рим – Неаполь с дальнейшим продолжением в южной части Апеннинского п-ова и в Сицилии. Другое направление – широтное: Турин – Милан – Венеция (410 км).

Высокоскоростные железнодорожные магистрали построены или продолжают строиться также в Великобритании (Лондон – Глазго, Лондон – Эдинбург, Лондон – Кардифф), в Испании (Мадрид – Барселона, Мадрид – Севилья, Мадрид – Малага), в Бельгии, Нидерландах, Швейцарии, Австрии, Швеции, Норвегии, Дании и Финляндии.

К началу XXI в. общая длина ВСЖМ в зарубежной Европе достигла уже почти 3000 км, а численность перевозимых ими пассажиров – 50 млн человек (в 1985 г. было 9 млн, в 1990 г. – 16 млн, в 1995 г. – 33 млн).

Но создание национальных сетей ВСЖМ стало только первым этапом реконструкции железных дорог зарубежной Европы. На втором этапе основное внимание начали обращать уже на соединение национальных высокоскоростных магистралей в единую европейскую международную сеть. Еще в 1989 г. Сообщество европейских железных дорог опубликовало свои предложения по созданию такой сети, которая до 2020 г. должна будет включить в себя 30 тыс. км железнодорожных линий. Предполагается, что 11 тыс. км составят существующие, но реконструированные линии, 12 тыс. км – новые, а остальную часть – соединительные линии (рис. 32). В 1992 г. был принят уточненный Генеральный план развития европейской сети ВСЖМ. При этом исходили из того, что скорость поездов на основных линиях должна будет составить 300–350 км в час, а на остальных – 200 км в час.

Начало осуществлению этого грандиозного плана уже положено. Еще до конца 1990-х гг. были соединены сети высокоскоростных магистралей Франции и Бельгии, Франции и Великобритании (через туннель под Ла-Маншем), Бельгии и Нидерландов, Бельгии и Германии, Франции и Италии. В ближайшее время должны быть закончены работы по соединению высокоскоростных магистралей Германии и Франции («Рейн – Рона»), Германии и Швейцарии, Франции и Испании,^[18] а также некоторых других.

Обобщая весь материал Генерального плана с географических позиций, можно сделать вывод о том, что этот план предусматривает два общих приоритетных направления развития трансъевропейских связей: 1) Север – Юг, 2) Запад – Восток.

Первоначально концепция развития сети высокоскоростных магистралей была ориентирована в большей степени на меридиональное направление Север—Юг. Отсюда вытекало и первоочередное осуществление таких связок, как туннель под Ла-Маншем, соединение ВСЖМ Франции и Бенилюкса. Но особенно большое значение имело сравнительно недавнее соединение высокоскоростных железных дорог континентальной части Европы и Скандинавских стран. Здесь в эпицентре нового строительства оказалась Дания.



Рис. 32. Трансъевропейская сеть высокоскоростных железнодорожных магистралей в перспективе до 2010–2020 гг. (по О. А. Волкову)

В 1997 г. королева Дании Маргрете II официально открыла новое железнодорожное сообщение через пролив Большой Бельт, очень важное не только для внутренних, но и для международных связей. А в 2000 г. был введен в эксплуатацию транспортный переход через неширокий пролив Эресунн (Зунд), разделяющий Данию и Швецию. Оба перехода предназначены и для железнодорожного, и для автомобильного движения.

Пролив Большой Белы разделяет о. Зеландия, на котором расположена столица страны Копенгаген, и о. Фюн. Раньше здесь работал железнодорожный паром, и вся переправа, включая погрузку и выгрузку составов, занимала около часа. Теперь вместо парома сооружен новый переход, сокративший время переправы до 7 мин. Он представляет собой комбинацию моста с туннелем: восточное его плечо включает в себя железнодорожный туннель и мост для автомашин высотой 65 м (глубоководный Большой Бельт – главная дорога судов из Балтики в Северное море и обратно, так что мост не должен препятствовать прохождению самых крупных судов). А западное плечо перехода имеет два яруса и объединяет железную и автомобильную дороги.



Рис. 33. Транспортный переход через пролив Эресунн (Эресунбрунн)

Транспортный переход через пролив Эресунн (Эресунбрунн) позволил установить беспаромное всепогодное движение между городами Копенгаген и Мальмё. Общая протяженность (15,8 км) позволяет отнести его к числу крупнейших в мире. Со стороны Швеции Эрсеунбрунн начинается 50-пролетным мостом-эстакадой длиной 7845 м. Это самый длинный мост в Европе. Его наиболее высокий пролет поднимается над водой на 57 м. Затем трасса спускается на искусственный остров Пеберхольм, насыпанный для того, чтобы «принять» ее с эстакады и «впустить» в четырехкилометровый туннель. Новая международная трасса двухуровневая. На нижнем из них проходят две колеи железной дороги, а на верхнем – четырехполосное шоссе. Ежегодно Эресуннброном пользуются около 20 млн человек, ²/₃ из них пользуются автотранспортом, а ¹/₃ – железной дорогой.

В дальнейшем, по мере расширения экономических связей между Западной и Центрально-Восточной Европой, больше внимания стали уделять и направлению Запад – Восток. По рисунку 32 можно представить себе, как высокоскоростные магистрали, проходящие через Берлин, Мюнхен, Вену, в перспективе получат продолжения в странах Центрально-Восточной Европы.

В результате главными узловыми пунктами всей сети ВСЖМ зарубежной Европы со временем станут: в Западной Европе – Лондон, Париж, Брюссель, Кёльн, Гамбург, Берлин, Франкфурт-на-Майне, Мюнхен, Вена; в Южной Европе – Мадрид, Барселона, Милан, Болонья; в Северной Европе – Копенгаген; в Центрально-Восточной – Варшава, Прага, Будапешт, Белград, София. Представление о том, какую выгоду во времени должна обеспечить высокоскоростная железнодорожная связь между некоторыми из перечисленных узлов, может дать таблица 13.

В целом опыт эксплуатации высокоскоростных железных дорог в зарубежной Европе свидетельствует о том, что на расстояниях менее 500 км при времени поездки до 2 ч 30 мин они имеют неоспоримые преимущества перед авиационным транспортом, привлекая основную массу пассажиров. На некоторых маршрутах (например, Париж – Брюссель) они успешно конкурируют и с личным автотранспортом. На расстояниях более 1000 км железные дороги, как правило, не выдерживают конкуренции с авиатранспортом, которым пользуется подавляющее большинство пассажиров. (Хотя и на дальних расстояниях ВСЖМ вводят ночные поезда повышенного уровня комфорта, а также дневные экскурсионные с вагонами, позволяющими вести панорамный обзор.) Что же касается средних расстояний, от 500 до 1000 км, то именно здесь конкуренция между поездом и самолетом проявляется в наибольшей степени.

Таблица 13

ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ПОЕЗДКИ НА ТРАНСЪЕВРОПЕЙСКИХ ВСЖМ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ И В ПЕРСПЕКТИВЕ, ч

18. Туннели в Альпах

Рельеф зарубежной Европы, несмотря на гористость значительной части территории и сильную изрезанность берегов, не создает непреодолимых препятствий для транспортного строительства. Люди давно уже научились использовать для этой цели межгорные проходы («ворота»), а заливы, проливы и моря преодолевать при помощи паромных переправ. Например, главный транспортный «коридор» меридионального направления в Восточной Европе проходит через так называемые Моравские ворота – между Карпатами и Судетами. А паромных переправ больше всего в Ла-Манше, Северном и Балтийском морях. Они соединяют порты Франции и Великобритании, Дании и Швеции, ФРГ и Швеции, Польши и Дании, Польши и Швеции, Польши и Финляндии, Эстонии и Финляндии. Тем не менее и в зарубежной Европе есть один район, транспортное строительство в котором возможно только при помощи туннелей, – это Альпы.