Книга Ма Прем Шуньо вся пронизана любовью, любовью к своему Мастеру Ошо. Очень часто, когда люди читают о тех или иных религиозных учениях или так называемых учениях Нового Века (New Age)



бет14/25
Дата22.06.2016
өлшемі1.37 Mb.
#152906
түріКнига
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   ...   25

Эти дискурсы начал посещать буддийский монах, маленький, с бритой головой и в шафрановой робе. Он сидел в первом ряду и задавал Ошо вопросы. Ошо начал с того, что сказал: "Быть Буддой это прекрасно, но быть буддистом это безобразно".

Буддийский монах получил на полную катушку, и я была удивлена и восхищалась этим человеком, когда он пришел на следующий вечер и на следующий. Он приходил регулярно в течение нескольких недель до тех пор, пока однажды Ошо не получил от него письмо, в котором он писал, что его монастырь не разрешает ему больше посещать дискурсы.

Каждое утро продолжались очень доверительные беседы в его гостиной, и поскольку я оказалась вдали от Ошо, в первый раз с тех пор, как я приехала в Пуну семь лет назад, я теперь чувствовала каждый момент как награду. Я жила в изобилии любви, радости и волнения исследовать Путь вместе с Мастером. Я начала учиться тому, что поиск истины, поиск "места" внутри меня, которое не загрязнено личностью, это огромное приключение. У меня не было сомнений, что существует "состояние", в котором человек может быть полностью расслаблен, без всяких желаний или

потребности в большем, чувство, в котором он чувствует себя таким реализовавшимся, что ничто, что происходит снаружи, не может нарушить его покой.

Я знала, что это так, потому что у меня были такие проблески на мгновения, и я видела, что для Ошо это постоянное состояние.
Ошо начал гулять на территории отеля, проходя мимо теннисных кортов, плавательного бассейна, газонов и садов. Он не мог многого увидеть, потому что его путь всегда был окружен посетителями и учениками, которые пришли приветствовать его. Некоторые из них просто улыбались и махали, но некоторые кидались к его ногам, и это создавало проблемы.

Наблюдать Ошо, когда он проходил через холл гостиницы и выходил в сад, было прекрасной сценой. Вокруг Ошо всегда было пространство, даже в месте, полном людей. Я видела, что многие туристы поворачивались в изумлении, когда они видели Ошо. Некоторые, даже европейцы, я видела, приветствовали его намасте, хотя я уверена, что они не знали, что они делают, потому что после того, как Ошо уже прошел, у них был ошарашенный вид. Несмотря на то, что они никогда не видели Ошо и не ожидали ничего, они были очень тронуты и зажигались. Некоторые американские и итальянские туристы, которых я наблюдала, действительно видели Ошо, но я не

знаю, что их ум делал с этим переживанием потом.

Несколько учеников прибыли с Запада, один из них Нискрия со своей видеокамерой. Он просто однажды оказался в буквальном смысле у дверей со своей камерой, неизвестный никому. Но у него бы ли хорошие рекомендации: его дважды выгоняли из Раджнишпурама, и Шила отобрала у него малу. Без него ни один из этих прекрасных дискурсов не был бы записан. Нискрия был эксцентричным немецким человеком кино, и когда он впервые прибыл, он экспериментировал с трехмерным фильмом. Однажды он позвал нас в свою комнату, чтобы посмотреть на результат его усилий в трех измерениях, с помощью приспособления из зеркал, сбалансированного между двумя

телевизорами. Он был в таком восторге по поводу своих экспериментов, что ни у кого из нас не хватило присутствия духа признаться ему, что мы на самом деле ничего не видели. Но Ошо проболтался и хорошо шутил по этому поводу однажды на дискурсе.

Когда Ошо говорил, это всегда было рискованно, потому что не было возможности узнать, что он скажет дальше. Когда он прибыл в Непал, Хасия сказала Ошо, что Непал по закону индуистская страна, так что, пожалуйста... "не говори ничего против индуизма". На вечернем дискурсе перед всеми сановниками и журналистами он сказал, что его друзья попросили его не говорить ничего против индуизма, но что он может сделать? Это именно то место, где нужно говорить против индуизма, не думают ли они, что он будет говорить против христианства? Нет, он сбережет это до того времени, когда он посетит Италию. В это время съемочная команда из Италии получила визы в Непал, и приехал Сарджано. Бумаги Ошо для посещения Италии были в работе, и это выглядело обнадеживающим. Однако было бы не очень хорошо, если бы пресса объявила о его посещении Италии до того, как были сделаны приготовления, так что мы держали это в секрете. Сарджано делал фотографии Ошо в тот вечер во время дискурса, так что он стоял рядом с Ошо лицом к аудитории. Я наблюдала Сарджано, когда Ошо заявил, что он посетит Италию, и у меня вырвался

взрыв смеха, когда я увидела, как глаза Сарджано чуть не выскочили из орбит и, произнеся слова "итальянская виза", он сделал движение, как будто рвет документы, и выбросил их через плечо.

Мы были в Непале три месяца, и было время продлить наши собственные визы. Мы не смогли найти дворца и даже маленького дома для Ошо, так что мы были по-прежнему в отеле. Ситуация не выглядела очень многообещающей, даже несмотря на то, что местные люди и особенно служащие гостиницы относились к Ошо с любовью и уважением. Мужчины в комнате для стирки постоянно спрашивали билеты на вечерние дискурсы, и служанки и официанты тоже приходили. Однажды, когда официант принес чай в нашу комнату, и Мукти сидела в кресле со своим плеером, официант воскликнул: "Ты слушаешь Бхагвана?" Он сел и попросил плеер и остался до конца

записанного дискурса. Мне так нравились здесь люди, и однажды, когда я делала покупки, владелец магазина сказал мне: "Твой гуру нехороший" (Ошо сказал на дискурсе, что Будда отвергнул благосостояние, и это ничто - "Я отвергаю нищету", - сказал Ошо). Но даже то, что они высказывали критику, в этом не было злости, по крайней мере, они интересовались тем, что Ошо говорил.

В любом случае, мы пошли за продлением наших виз, и нам отказали. Было ощущение, что в Непале больше не на что надеяться. У короля никогда не хватало храбрости приветствовать Ошо, даже несмотря на то, что два министра из кабинета пришли на его беседу. Несмотря на бесконечные поиски, не было земли или собственности для покупки. И ко всему этому проблемы с иммиграционными властями показывали, что вмешалось индийское правительство. Получить трехмесячное продление визы в Непале это рутина. Стране очень нужны туристы, но наш случай был другим. Снова Ошо был бы отрезан от своих иностранных учеников, а девять десятых учеников Ошо были из западных стран.

В этой ситуации и во многих, многих других Ошо показал нам свое полное доверие существованию и своим ученикам. Родилась идея мирового турне, и Ошо сказал о-кей.

Ма Амрита, красивая женщина, обладающая харизмой, у которой было много контактов в греческом правительстве и высшем обществе с тех пор, как она была Мисс Греция, вальсировала в Катманду со своим мужем и со своим любовником. Я увидела это трио в лифте отеля и подумала: "Ммм, они выглядят интересно". Они поговорили с Хасией, Джаешем, Вивек и Девараджем, и было решено, что Греция будет первой остановкой во время мирового турне.

Были сделаны приготовления, чтобы посетить Грецию, и Рафия, Ашиш, Маниша, Нилам и я должны были последовать туда с багажом. Ошо, Вивек, Деварадж, Мукти и Анандо должны были поехать первыми. Нирупа и Ашу должны были вернуться в Канаду, их родную страну, так как караван должен был быть сделан немного меньше.

В то утро, когда Ошо уезжал, было много слез. Служащие отеля плакали, и Радика, наша служанка, тоже много плакала.

Частный самолет, который был приготовлен для Ошо, задержался в Дели на два дня, и было решено, что Ошо полетит на коммерческом рейсе. Клифф, пилот Ошо, который последний раз видел Ошо, когда тот садился на самолет в Портленде, прилетел в Катманду на самолете Королевских Непальских Авиалиний и прибыл в аэропорт, когда туда приехала машина Ошо. Он побежал по взлетной полосе и прибыл как раз вовремя, чтобы героически открыть дверь машины для Ошо. Клифф потом пришел к нам в отель. Мы заказали чай для него и Гиты, его японской подруги, которая путешествовала вместе с ним. Мы говорили о рейсе Ошо, который должен был лететь через Бангкок и Дубай, и Клифф уже начал придумывать план, как он мог бы полететь назад в Дели, а потом на своем собственном самолете полететь в Дубай, чтобы встретить Ошо. К тому моменту, когда официантка принесла заказанный чай, Клифф уже ушел, и он прибыл в Дубай на своем самолете как раз перед тем, как Ошо приземлился. Был сильный дождь, и когда Клифф увидел, что самолет Ошо садится, он выхватил зонтик у одного араба в аэропорту и побежал к ступенькам самолета. Когда Ошо выходил из самолета, Клифф был там, держа зонтик, и Ошо засмеялся.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.

КРИТ.
БЫЛА СЕРЕДИНА ФЕВРАЛЯ,

и вода в Эгейском море была холодная, но я чувствовала себя прекрасно, купаясь голой в глубоком чистом бассейне, образованном скалами, с волнами, которые море мягко разбивало о них.

Сияло солнце, и я смотрела на дом, построенный на утесе, и на извивающуюся лестницу с каменными ступенями, ведущую к нему.

Ошо жил в верхних комнатах дома, и круговое окно его гостиной выходило на море и утес. Его спальня была спрятана в глубине дома, она была темной и похожей на пещеру. Здесь он мог вздремнуть после обеда. Ванная комната была между этими двумя, и Ма Амрито много поработала, чтобы модернизировать ее.

Ма Амрито сняла дом на месяц у своего друга, режиссера Никоса Коундураса.

Комната, в которой я должна была жить и стирать для Ошо, была на середине подъема к утесу, с белой аркой балкона.

Над моей комнатой были наши друзья из Голливуда, Кавиша и Дэвид, которые были любовниками с незапамятных времен, Джон и его подруга Кендра, очень красивая блондинка, которая была санньясинкой с тех пор, как она была ребенком, и Авербава.

Авербава была миллионерша из Теннесси. Когда она беспокоилась, что мужчины любят ее только из-за ее денег, Ошо сказал ей, что ее деньги это часть ее. Он сказал ей, что она не только прекрасная женщина, но прекрасная богатая женщина. Он сказал: "Не думаешь ли ты, что я беспокоюсь, что ты любишь меня только из-за моего просветления?"

Они только что вернулись с острова в Тихом океане, который был предложен как возможный дом для Ошо. Этот остров принадлежал Марлону Брандо, но он не подошел, потому что ураган там только что все разрушил.

Наша группа росла, появилась прекрасная чилийская семья санньясинов, отец, мать, дочь и сын, они прибыли из Раджнишпурама, чисто случайно, не зная, что Ошо приезжает, и помогли нам в приготовлении дома.

Кроме домашней части работы многие санньясины прилетали, чтобы работать с журналистами, собравшимися со всего мира. Почти каждая страна в мире послала корреспондентов из журналов и газет. Телевидение прибыло из Германии, Голландии, Штатов, Италии и Австралии.

Ошо начал давать дискурсы на следующий день после того, как он приехал, и через несколько дней там было пятьсот санньясинов из Штатов и Европы. Он сидел под рожковым деревом в саду, а музыканты сидели вместе в каменном патио и играли, когда Ошо входил и когда он уходил. Все кричали от удивления и удовольствия, когда он танцевал вместе с Вивек, которая танцевала вокруг него; они двигались вместе, потом раздельно, и смеялись все время пока они танцевали вместе по ступенькам вверх и потом через большие дубовые двери в дом.

В те дни, когда весенняя погода была штормовой, мы сидели в доме, в большой комнате на первом этаже, но мы полностью заполняли эту комнату, она переполнялась, и люди сидели на ступеньках и на подоконнике.

Ошо отвечал на вопросы учеников и мировой прессы на дискурсах, которые проводились дважды в день.

Это было так, как будто вернулись времена, когда люди искали мудрого человека и консультировались с ним о том, как им быть. Журналисты задавали Ошо вопросы относительно их политических лидеров, о Папе, контроле над деторождением, смертной казни, проблемах брака, женском освобождении, деньгах, здоровье, духовном и телесном, разоружении и медитации. Да, было несколько вопросов о медитации, но, конечно, обычный желтый журнализм был тоже здесь все с теми же старыми вопросами: "Вы известны как секс-гуру?.."

Ошо: "Название `секс-гуру` не только фальшиво, оно абсурдно. Если сформулировать это правильно, я единственный человек во всем мире, который против секса. Но это требует огромного понимания. Вы не можете надеяться на такое понимание у журналистов. Существует по крайней мере четыре сотни книг, подписанных моим именем, и только одна книга о сексе. Говорят только об этой книге; о трехстах девяносто девяти никто не беспокоится, а они самые лучшие. Книга о сексе просто приготавливает вас, чтобы вы могли понять другие книги и идти выше, отбросив мелкие проблемы, достигая высот человеческого сознания, но никто не говорит о

них".

И вопрос, который задавало большинство журналистов: "Вы скучаете по роллс-ройсам?"



Ошо: "Я никогда не скучал ни по чему. Но создается впечатление, что весь мир скучает по моим роллс-ройсам. Это очень безумный мир. Когда роллс-ройсы были, они завидовали, теперь, когда их нет, они скучают. Я просто оставил это позади!

Они могут появиться снова, и люди снова начнут чувствовать ревность... Как раз позавчера здесь были прекрасные фотографы. Все мои люди не хотели, чтобы я фотографировался рядом с хондой, но я настаивал, чтобы эта фотография была сделана. Хонда не принадлежит мне, также как не принадлежали и эти роллс-ройсы.

Но пускай люди, по крайней мере, наслаждаются; они будут чувствовать себя хорошо. Очень странно, что ум людей озабочен такими вещами, которые не имеют к ним никакого отношения".

По поводу денег:

Ошо: "...К сожалению, я должен сказать, что я не понимаю ничего в финансах. У меня нет банковского счета. Я даже не касался денег в течение тридцати лет. Я был в Америке пять лет, и я не видел долларовой банкноты. Я живу полностью доверяя существованию. Если оно хочет, чтобы я был здесь, оно об этом позаботится. Если оно не хочет, чтобы я был здесь, оно об этом не позаботится.

Мое доверие к существованию тотально. Люди, которые не доверяют существованию, верят в деньги, верят в бога и верят во всевозможные идиотские вещи".

Вопрос: "Имя Бхагван написано в вашем паспорте?"

Ошо: "Я никогда не видел своего паспорта. Мои люди заботятся о нем. Когда я был в тюрьме в Америке, у меня не было телефонов моих адвокатов, коммуны или моих секретарей, потому что за всю свою жизнь я ни разу не звонил по телефону.

Военный прокурор был очень удивлен и спросил: `Кого мы должны проинформировать о том, что вы арестованы?` Я ответил: `Кого хотите. Что касается меня, то я никого не знаю. Вы можете проинформировать свою жену, может быть, ей понравится услышать про то, что делает ее муж - арестовывает невинных людей без всякого ордера на арест. У меня такой особый стиль жизни, что иногда это кажется невероятным. Я и сейчас не знаю где мой паспорт. Наверное, он у кого-то, где-то".

Ошо спросили: "Как вы хотели бы представить себя грекам?"

Ошо: "Мой бог, неужели вы не узнали меня? Я тот же самый человек, которого вы отравили двадцать пять столетий назад. Вы забыли меня, но я вас не забыл. И я здесь всего два дня, я думал, что за двадцать пять столетий Греция эволюционировала к лучшим качествам, к большей человечности, к большей правде, но я чувствую печаль, потому что за эти два дня появились статьи в греческих газетах, в которых написана абсолютная ложь обо мне, в которых сделаны утверждения, которые не имеют никакого основания в реальности, которые абсурдны".

Ошо только что покинул Непал, землю, где родился Гаутама Будда, и теперь он был на первой ступеньке мирового турне, в Греции - стране Зорбы.

Ошо: "Зорба - это фундамент храма. Будда - это сам храм. Новому человеку я дал имя Зорба-Будда. Я не хочу шизофрении, не хочу разделения между материей и сознанием, между обыденным и священным, между этим миром и тем миром. Я не хочу никакого разделения, потому что каждое разделение это разделение в вас, и личность, человечество, разделенное внутри себя, будет сумасшедшим и безумным. И мы живем в сумасшедшем и безумном мире. Он может быть нормальным, только если разделение будет преодолено. Зорба должен стать Буддой, а Будда должен понять и уважать свой фундамент. Корни могут быть безобразны, но без этих корней не будет никаких цветов".

По поводу вегетарианства Ошо сказал: "Люди, которые были вегетарианцами в течение столетий, были абсолютно ненасильственными. Они не породили никаких войн; они не создали никаких крестовых походов, никаких джихадов. Люди, которые едят мясо, обязательно будут иметь меньшую чувствительность, они более тяжелы.

Даже во имя любви они будут убивать; даже во имя мира они пойдут на войну. Во имя свободы, во имя демократии они будут убивать... Мне кажется, что убивать животных для пищи не очень сильно отличается от убийства человеческих существ.

Они отличаются только своими телами, своей формой, но вы разрушаете ту же самую жизнь".

Ошо задали много вопросов относительно воспитания детей и проблем подростков.

Это было странно, потому что в то время как мировая пресса спрашивала совета Ошо по поводу молодежи, это было как раз то "преступление", за которое Ошо был арестован на Крите - "развращение молодежи". Это было обвинение, которое было выдвинуто против Сократа двадцать пять столетий назад (См. книгу Джулиет Формен "Один человек против всего отвратительного прошлого человечества").

Ошо ответил на вопросы о СПИДе:

"Не думаете ли вы, как некоторые люди, что СПИД - это божье проклятие за распущенность?"

Ошо: "Это, конечно, проклятие Бога, но не за распущенность. Это проклятие Бога за учение церкви о целибате, который против природы; за то, что монахов и монахинь разделяют, что против природы; это обязательно порождает гомосексуализм. Гомосексуализм это религиозная болезнь, и церковь ответственна за него. Сам Бог ответственен за него, потому что в христианской Троице есть Бог-отец; сын - Иисус Христос, а что это за субъект Святой Дух? Там нет женщины;

это группа гомосексуалистов, и я подозреваю, что этот святой дух друг Бога".

Он сказал, что "общество и священники дают нам две лжи, и это Бог и смерть. Бога нет. Смерти нет. Так называемые религиозные лидеры, кардиналы, епископы и архиепископы, они представляют единственного рожденного сына гипотезы. Они самые непонимающие люди в мире. Они живут в галлюцинации".

("Сократ Отравлен Снова Через Двадцать Пять Столетий")


Архиепископ Крита ответил так, что это доказало, что все, что Ошо говорил о лицемерии священников, было правильным: "Или он прекратит говорить, или мы используем насилие", - угрожал епископ Димитриус. "Потечет кровь, если Бхагван не оставит этот остров добровольно". Архиепископа цитировали в местной прессе, он говорил, что он взорвет виллу и подожжет ее вместе с Бхагваном и его последователями.

Ма Амрито и Мукта, с ее серебряными волосами и глубокими карими глазами, посетили архиепископа, чтобы разобраться, может быть, есть какое-то непонимание.

Когда они приблизились к церкви, один из местных людей крикнул Амрито: "Ты дочь дьявола! Убирайся отсюда!". У дома епископа, они стояли на пороге несколько минут и пытались объяснить ему, что перед тем, как осуждать Ошо, он должен, по крайней мере, услышать, что тот говорит, но епископ закричал на них в гневе: "Убирайтесь из этого дома".

Приехали Вина и Гаян, которые были швеями Ошо в Раджнишпураме, и мы все трое получали большое удовольствие, исправляя повреждения, причиненные робам и шапкам Ошо в ведрах со снеговой водой в Кулу.

Прибывало много друзей, и атмосфера была праздничной, но я не могла расслабиться. Я видела кошмарный сон, в котором мужчины карабкались через мое окно на залив, и я видела лодки, которые причаливали в бухте внизу. Все это было наполнено угрозой. Я вспоминала, что это был тот самый остров, куда Гурджиева привезли в коме после того, как в него выстрелили. Я случайно упала, и у меня был гигантский синяк на бедре от падения на ступеньки; я ломала вещи, и моя

стиральная машина не работала, вода только лилась на пол и машина била меня током. Сильный ветер однажды подметал все на острове. Море было диким, и деревья сгибались, когда ветер молотил по ним и пел свою жалобную песню.

Друг Авербавы Сарвеш и я решили, что было бы здорово поехать кататься на мотоцикле и почувствовать, как ветер развевает наши волосы. Ма Амрито стояла перед нами с протянутыми руками и сказала: "Нет, я не пущу вас ехать на этом мотоцикле". Это был гоночный мотоцикл 750 куб. см., и Сарвеш признался, что он не ездил на мотоцикле с тех пор, как он учился в колледже - пятнадцать лет назад.

Но мы уже решили, и мы поехали вниз с холма к маленькому городу Агиос Николаос.

Через пять минут я почувствовала, что Сарвеш не может управлять мотоциклом, а когда мы завернули за угол к морю, ветер действительно схватил нас. Мотоцикл выскользнул из-под нас, и я почувствовала, как мое лицо проскользило вниз по спине Сарвеша, и потом я оказалась лежащей лицом вниз посреди дороги. Во рту у меня был вкус крови, и я проверила свои зубы языком - все были здесь - хорошо.

Из носа у меня текла кровь, лицо кровоточило, руки были в порезах, брюки порваны, один сапог потерялся, колено вспухло, но я чувствовала себя очень ясно.

У меня никогда не было дорожного происшествия раньше, и меня изумляла ясность и спокойствие, которое я чувствовала. Сарвеш лежал лицом вниз в луже крови, вытекшей из головы. Я посмотрела на его тело, и каким-то странным образом он был в порядке. Я затем послушала его дыхание, оно было нормальным и расслабленным. Я наклонилась над ним и произнесла его имя, но он был без сознания.

Я наблюдала за собой, когда я давала инструкции очевидцам: "Вы, вызовите полицию, вы, позаботьтесь о мотоцикле, вы, позвоните (и я припомнила шесть цифр телефона виллы) ". Мы поехали в госпиталь, где Сарвеш оставался без сознания еще сорок минут. Я знала абсолютно точно, что с Сарвешем будет все в порядке. В ту ночь я коснулась такой ясности внутри себя, что переживание стоило этого. На следующий день я получила сообщение от Ошо. Он сказал, что я была "глупой!", что поехала на мотоцикле.

Мы приехали, чтобы забрать Сарвеша из госпиталя, его лицо было синим и неузнаваемым. У него было сильное сотрясение мозга, но он действительно полностью оправился через некоторое время.

Я спала весь день и всю ночь и отважилась выйти только на следующее утро.

После нескольких минут на солнце я почувствовала тошноту, и Джон, который был врачом, сказал мне, что эта тошнота - симптом сотрясения мозга, и что я должна вернуться в постель.

Ма Амрито позвонила в это утро из Афин, где она встречалась с начальником службы безопасности, и сказала, что все идет хорошо и не о чем волноваться. Около двух часов дня я услышала какой-то шум.

Встав из постели, я проковыляла к двери и увидела Анандо, которая сказала мне, что прибыла полиция, а я должна возвращаться в постель. Вернуться в постель! Я быстро оделась, вспоминая из своего последнего переживания с полицией, что то, что вы одели, когда прибыла полиция, может быть тем, что будет на вас в течение нескольких дней в тюрьме.

Я подошла к дому и увидела, что он окружен кричащими агрессивными мужчинами в штатской одежде с оружием, и примерно двадцатью полицейскими в форме. Четверо полицейских тащили Анандо в местную тюрьму, они схватили также еще одного друга, который пришел помочь. Я побежала вверх по ступеням на веранду, встала перед дверью и сказала полицейскому: "Это, должно быть, какая-то ошибка. Пожалуйста, подождите, наши адвокаты свяжутся с начальником полиции, и это все будет решено". Он сказал мне: "Я начальник полиции!" Я настаивала на том, что это ошибка, и нужно связаться с высшими властями. "Я член магистрата", - сказал другой человек!

Я была убеждена, что происходит ужасная ошибка, и что если только мы сможем остановить полицию, чтобы она не входила в дом до тех пор, пока не подоспеет помощь, все будет в порядке. Но эти люди вели себя так, как будто они были посланы со срочной, опасной миссией. Это напомнило мне арест в Шарлотте, когда те, кто арестовывали нас, не знали, что они делают, но думали, что они арестовывают опасных террористов.

Люди разделились на группы по два-три человека и начали красться вокруг дома, стараясь найти вход. Я побежала за двумя из них, которые собирались влезть в окно, встала перед ними и закричала: "Нет". Они старались оттолкнуть меня, но я не дала им подойти близко к окну. Мое лицо было в синяках и порезах от происшествия с мотоциклом, и я думаю, что это вселяло в меня храбрость, что они не тронут меня. Если бы они это сделали, я знаю совершенно точно, что для них бы это кончилось плохо, потому что я обвинила бы их в том, что они нанесли мне эти раны. Может быть, они знали это тоже, но что бы они не думали по поводу того ужасного состояния, в котором было мое лицо, они позволяли мне свободно двигаться, хотя я создавала им проблемы.



Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   ...   25




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет