Книга первая колумб, викинги и скрелинги. Семь городов сиболы. Гимн юго-западу от банделье до киддера

Вместо того чтобы продолжать двигаться вслед за экспедиция- ми - одной из самых бессмысленных среди них была та, что отправи- лась на поиски новой таинственной страны золота, называвшейся Ки- вира, - мы хотели бы познакомить читателей с первыми достоверны- ми сообщениями об этих "первых американцах" (название, которое без долгих колебаний им дали испанцы, нисколько не задумываясь над тем, сколь длинной была история, лежавшая за спиной индейцев, пуэбло). Хотелось бы сразу подчеркнуть: это была совершенно опре- деленная ступень развития цивилизации на совершенно конкретной части территории Северной Америки к моменту появления там испа О том, как глубоко уходили в прошлое корни этой "цивилизации", мы узнаем несколько позже.

Слово "пуэбло" испанского происхождения. Оно означает народ, го- род, поселение, деревню. На Юго-Западе Северной Америки, особен- но в Аризоне и Нью-Мексико, это слово использовалось испанцами специально для обозначения многоэтажных, по большей части соору- жавшихся из адобов (адоб - высушенный на солнце кирпич, приготов- ленный из глины, смешанной с соломой или травой) построек индей- ских поселений. В этом значении оно применялось независимо от то ли речь об укрепленных "замках", возвышавшихся на бесчисленных "месас" (плоскогорьях), или же о поселках свободно, без каких-ли- бо укреплений, разбросанных по всей долине, подобно обычным дер сегодня называть эти селения "замками" или "деревнями", входит в компетенцию социологов, поскольку разница состоит в уровне орга- низации этих обществ. Придерживаясь такого подхода, не только м пуэбло "городами", а большинство других, ничем не примечательных, - деревнями.

Со времен испанского завоевания вплоть до XIX столетия включи- тельно речь шла обычно об "индейцах пуэбло" так, будто бы это бы- ло одно-единое племя или определенный народ. В действительности, как мы теперь знаем, обитатели пуэбло принадлежали к резко отли- чавшимся одно от другого племенам, говорили на самых различных языках и имели различную историю. Тем не менее им была присуща одна общая черта. Все они являлись земледельцами, перешагнувшими через доисторическую ступень развития, на которой господствуют охота п собирательство в чистом виде. Зачастую совершенно по-раз- ному построенные пуэбло также имели нечто общее. В их архитекту наполовину под землей кивы. Эти помещения использовались для са- мых различных целей. Вход туда женщинам был строго-настрого зап- рещен. Кивы служили местом собраний, заседаний совета, местом отп использовались как школьные классы для подростков и были окруже- ны очарованием тайны, в которую посвящались только мужчины.

"В отличие от Новой Испании здешние племена не имеют вождей и уп- равляются советом старейшин", - писал Кастаньеда. "Они имеют свя- щенников, которые читают им молитвы и которых они называют "на- пас". Это почитаемые люди. Рано утром, когда восходит солнце, священники поднимаются на самую высокую крышу города и обращают- ся оттуда, подобно общественным глашатаям, к жителям деревни с проповедью. В это вреди селение полностью затихает, все люди са- дятс рядами и слушают. Священники учат их, как следует жить. Я думаю, что они налагают определенные запреты, которые следует соблюдать жителям, поскольку среди них не наблюдается ни пьян- ства, ни оргий, ни кровавых жертв. Они не употребляют в пищу че- ловеческого мяса, не крадут и очень трудолюбивы!" 22

Важно отметить, что каждое пуэбло представляло собой своего рода самостоятельную "республику". Торговля между различными племена- ми осуществлялась редко, причина тому - почти полное отсутствие предметов для обмена, пожалуй, за исключением почитавшейся свя- щенной бирюзы, которая в отдельных местах встречалась в значи- тельно больших количествах, чем в других.

Женщины во многом играли доминирующую роль. Родству по женской линии придавалось особое значение. Существовали также "колдуньи", внушавшие страх. Бытовало поверье, будто "колдуньям" и могущес- твенным знахарям подвластны стихии.

Их религия, обожествлявшая природу и в которой особое место отво- дилось солнцу, наиболее ярко проявлялась в танцах. Эти танцы, не претерпевшие до наших дней почти никаких изменений, может уви- деть современный турист. Правда, и сегодня существуют отдельные пуэбло, где ритуальные танцы исполняются под покровом тайны, и в случае навязчивости вам могут разбить кинокамеры. Это танцы сол- нца, зреющего маиса, дождя, исполняемые в живописных пестрых мас- ках, имеющих символическое значение* под аккомпанемент флейт и барабанов. Сегодня эти маски турист может встретить в виде кукол "качина". Он может даже приобрести их копии, изготовленные на процветало искусство живописи песком, которому обычно учили жре- цы (последние следы искусства, являвшегося когда-то единственным в мире, - изображения многоцветных фигур на земле с помощью раз- ли муки).

Их плетеные и расписные гончарные изделия достигали высокой сте- пени совершенства. Многие из тогдашних образцов, которые дове- лось увидеть испанцам, бесследно исчезли. Многие сохранились до сегодняшнего дня, многие смешались с теми, что принесли с собой миссионеры.

Земледелие не являлось их единственным занятием. Разумеется, они занимались и охотой - на оленей, медведей, бизонов, пум и мелкую дичь. Рыба чаще всего почиталась священной и потому не употребля- лась в пищу.

Удивительно, что они не обладали такой же высокой культурой ирри- гации, которой отличались некоторые жившие до них племена, хотя каждая капля воды была драгоценностью, а любая засуха могла обер- нуться катастрофой. Когда сегодня смотришь, например, на раска- ленные солнцем добела гигантские руины пуэбло Бонито, то почти не находишь объяснения тому, как здесь могли выжить люди. Единствен- ным объяснением служит простейшее предположение, что в те врем были другие геолого-климатические условия.

При этом их поля были удалены от пуэбло на много километров - об- стоятельство, которого испанцы в то время никак но могли понять п которое между тем объясняется довольно просто: для них важнее всего была безопасность жилищ. Поэтому они и закладывали пуэбло в стратегически наиболее выгодных пунктах.

Испанцы находили одежду индейцев весьма целесообразной. Мужчины и женщины носили гетры и мокасины из дубленой оленьей кожи. Муж- ской костюм состоял из туники и штанов, женский - из тканого пок- рывала, перебрасывавшегося через правое плечо п пропущенного под левым, которое поддерживалось широким шарфом. Зимой их защищали шкуры, сшитые иаподобие плаща, а также одежды из хлопчатобумаж- ной ткани, которую ткали и мужчины и женщины, что очень поражало испанцев.

Мужчины подстригали волосы спереди и скрепляли их наверху с по- мощью ленты, женщины же разделяли волосы пробором. Представители обоих полов любили украшения. Самым ценным сокровищем являлась бирюза, зачастую очень крупных размеров, но редко без примеси, а также гирлянды просверленных ракушек, которые носили в ушах и на шее.

Количество подобных сведений с течением времени постепенно увели- чивалось особенно благодаря миссионерам, и испанцы были уверены, что хорошо знают "своих индейцев пуэбло". На протяжении 140 лет испанцы были полностью убеждены, что уже ничто не сможет поколе- бать их власть и созданную ими утонченную систему угнетения, так называемую систему "энкомьенда", представлявшую собой одну из наиболее жестоких форм феодальной эксплуатации. Как вдруг дотоле молча страдавшие племена неожиданно подняли восстание, равного которому ни по размаху, ни по ожесточенности борьбы, пожалуй, не знает история североамериканских индейцев. Это произошло в 168 бесспорно, выдающегося лекаря по имени Попе индейцы взялись за оружие. Объединившись между собой, они сначала вырезали аванпос- ты испанцев, затем смяли их гарнизоны, стоявшие в укрепленных пунк ненавистных завоевателей. Более двух с половиной тысяч зах- ватчиков индейцы безостановочно гнали вплоть до самого Мехико!

Возмездие испанцев было страшным. Однако им потребовалось более десяти лет, чтобы восстановить среди индейцев пуэбло прежний по- рядок.

Вот что пишет по поводу периода испанского владычества современ- ный историк А. Гроув Дей в книге "Поход Коронадо": "Такому само- бытному народу испанские завоеватели не могли предложить почти ничего существенного из достижений материальной и духовной культуры, что могло бы оказать на него "циви-лизирующее" воздей- ствие. Правда, они завезли в страну большое число ранее неизвес- тных там животных, особенно лошадь и овцу (индейцы знали из до- машних ж и птиц только собаку и индюка). Но обмен между красноко- жим и белым человеком никогда не был равноценным. В каждом слу- чае индеец пуэбло всегда давал больше, чем получал. Его переда- вавшиеся из поколения в поколение знания, высокое профессио- нальное искусство, которого он достиг в различных ремеслах, его приобретенное горьким опытом умение выжить стали неотъемлемыми составными частями американского наследия. Например, его манера стро создала целый архитектурный стиль, в котором в наши дни чер- пает вдохновение архитектура западных штатов Америки. Индейская культура и индейский образ жизни пустили одинаково глубокие кор- ни в землях, по которым прошли солдаты Коронадо. И сегодня любой гость американского Юго-Запада еще может видеть представителей этой стойкой расы, живущих точно так, как жили они за четыре сто- летия до наших дней в момент появ тения Коронадо, в те времена, белый человек впервые прошептал волшебное название Сиболы:"

Так продолжалось вплоть до XIX столетия, до того времени, когда ученые - антропологи и археологи - впервые обратили внимание на пуэбло и обнаружили, что жители этих глиняных небоскребов не бы- ли первыми американцами и что задолго до них здесь жили и исчеза- ли целые народы.

Так рассказывает Чарлз Ф. Луммис об Адольфе Ф. Банделье, с кото- рым они были друзьями долгие годы. Многие тысячи миль прошли они вместе по американскому Юго-Западу. "Вдвоем мы бродили там во всех направлениях, разбивали лагеря, голодали, мерзли, учились и были счастливы: Не было приличных дорог. Мы не имели никакой фи- нансовой поддержки, никаких средств передвижения. Однажды Бан- делье удалось нанять лошадь. Проехав верхом две мили, он вынуж- ден остальные тридцать вести ее на поводу. Так пешком мы упорно продвигались вперед - я с большим фотоаппаратом и стеклянными фо- топластинками в рюкзаке, с тяжелым штативом под мышкой, он - уве барометром, инструментами для различных измерений и школьным ран- цем. Этот ранец был заполнен микроскопическими заметками, кото- рые он тщательно и точно делал каждую ночь у лагерного костра. О когда мне приходилось сидеть над ним и его драгоценными бумагами с насквозь пропитанным водой фотографическим покрывалом. Мы ка- рабкались по утесам, перебирались через бездонные каньоны, ледя пески, не имея ни одеял, ни плащей, ни другого снаряжения. Вся наша провизия состояла из нескольких плиток сладкого шоколада и мешочка жареного маиса. Постелью нам служила голая земля. Когда или другое укрытие от ветра и дождя, мы считали, что все в поряд- ке. Если не удавалось - ночевали в чистом поле: Банделье не был атлетом. Его нельзя было даже назвать мускулистым: Он умел лади наблюдать его в обществе президентов и дипломатов, ирландских ра- бочих и мексиканских батраков, индейцев и писателей, ученых и* представителей "общества". Без всяких усилий в течение часа он с

Банделье с одинаковой легкостью изъяснялся по-английски, по-фран- цузски, по-испански и по-немецки. С такой же легкостью он гово- рил на диалектах и языках индейцев. Когда он прибыл в Ислету (Ныо-Мексико), то знал всего три слова из языка тигуа. Через де- сять дней он начал понимать язык и в любой обстановке мог объяс- ниться так, чтобы его поняли. Материал, полученный им как иссле- дователем и как другом у многих индейцев, был огромен. У него быв трудности с публикацией работ. Однажды я нашел вложенное в книгу Банделье "Контрибьюшн" (я получил ее неразрезанной из библиотеки штата Нью-Йорк и таким образом оказался первым и единственн пять лет) отпечатанное на машинке письмо. В этом письме президент Аме- риканского археологического института просил о пожертвованиях, поскольку только опи могли обеспечить Банделье дальнейшее продо в данный момент не в состоянии обеспечить за счет собственных средств дальнейшую поддержку: требуется округленно тысяча долла- ров"). Имя Банделье было едва известно на востоке страны. И нес- мот все же благодарен ему - одному из своих первых исследователей.

Если бы ценность памятника определялась его размерами, то Бан- делье удостоился одного из самых величественных: территория пло- щадью 109 км2 в штате Нью-Мексико носит его имя. Миллионы турис- тов пересекают сегодня из конца в конец открытый им мир пуэбло, пересекают Национальный заповедник имени Банделье.

Североамериканский Юго-Запад - это отнюдь не обозначение одной из сторон света, а территории, прекраснее которой для многих нет не только в Северной Америке, но и в целом мире.

Юго-Запад - это вся Аризона и весь штат Нью-Мексико, половина штатов Юта и Колорадо. Это часть Невады и Калифорнии на западе, штатов Канзас и Техас - на востоке. Но в основном это четыре шта- та, которые группируются вокруг "Фор Корнере" ("Четырех углов") - единственной географической точки Северной Америки, где сходятся границы четырех штатов. Этот ареал больше территории Франции, ФРГ и Австрии, вместе взятых. Сюда следует добавить также Дани Гол- ландию, Бельгию и Люксембург.

При описании тамошнего ландшафта постоянно приходится иметь дело с величайшими географическими достопримечательностями. Для этого подходят лишь совершенно необычные эпитеты, причем заметим - только в превосходной степени. Там расположена подавляющая своим однообразием самая сухая в мире пустыня. Там же находится самый глубокий в мире разлом земной коры - знаменитый Гранд-Каньон глу- биной 1800 м, на каменных стенах которого читается история Земли. Там высятся горы, чьи снежные вершины служат ориентиром путнику, находящемуся в самом отдаленном уголке пустыни (только Колорадо имеет десятки вершин, достигающих четырех тысяч метров). Там на- ше время ежегодно поглощающая свои жертвы. В этой долине находит- ся самая низкая точка западного полушария, лежащая на 87 м ниже уровня моря. Там вздымается "Петрифайд форист" ("Окаменевший ле стволов, чей возраст исчисляется миллионами лет, где словно зас- тыла вечность. Там протекают самые бурные реки Хила, Колорадо, Рно-Гранде, Пекос, названия которых будят воспоминания о роман- тич Запада. Заметим, кстати, что на берегу реки Пекос, в одном из пуэбло племени мескалеро-апачей родился, по преданию, Винниту - благороднейший из индейцев.

На Юго-Западе расположены также древнейшие "города" Северной Аме- рики. Древнейшие с двух точек зрения: самые первые поселения бе- лых - испанцев и самые ранние поселения наиболее древних красно- кожих обитателей. В данном случае "краснокожий" представляет со- бой довольно спорное определение. Испанцы называли их "хенте Ко- лорадо", что значит просто "цветные люди" в противоположность бе- лым европейцам, которые, как и индейцы на севере, имеют более св кожу, чем на юге. Но поскольку "Колорадо" означает также "крас- ный", на свет появилось название "краснокожие". Это название бы- ло, во всяком случае, не более ошибочным, чем "индейцы", ибо Ко- лу людей, кроме европейцев, принимали за индийцев.

Юго-Запад, которому так и не пришлось стать Эльдорадо - "Страной Золота", которую искали обуреваемые жаждой сокровищ испанцы, превратился в подлинную золотую страну для археологов. Именно здесь отыскались следы древнейших амерпканцев - тех самых, вок- руг пещер которых еще бродили мамонт, верблюд, гигантский лени- вец, а также вымершие к настоящему времени буйволы и лошади поз- днеледникового времени[16]. На протяжении последних десяти тысяч ле в Америке больше не появлялись ни лошадь, ни верблюд. Мустан- ги, верхом на которых индейцы племен сиу и апачей носились по прериям, были потомками лошадей, сбежавших от испанцев и размно- жившихся с невероятной быстротой. Во время Гражданской войны бы- ла предпринята попытка завезти сюда верблюдов, но она заверши- лась полным провалом.

Удивительно, что эта совершенно дикая, прекрасная, величествен- ная страна не обрела своего великого поэта. Новеллы Вилла Катера передают в определенной мере блеск испанских времен, однако не дают цельного представления. Многие, начиная от Зейн Грея и кон- чая индустрией Голливуда, превратили ее в объект эрзацкультуры ("китч"). Невозможно передать словами суровую красоту этих безот- радных пустынь, раскинувшихся на Юге, этих до безумия раскаленны скал, прелесть этих нередко покрытых лесами плоских гор, которые, подобно островам или гигантским кораблям в море, возвышаются над окружающими их сверкающими песками; величие Скалистых гор, змее, до самого Юга; зияющие глубины каньонов, которые приковывают взгляд к древнейшим пластам земли.

"Пустыня живет". Здесь нет никакого недоразумения. Это доказал нам Уолт Дисней своим лучшим фильмом. Бродивший здесь древний че- ловек знал это лучше нас, ибо он жил за счет пустыни. Тот, кто считает, будто пустыня молчит, никогда не бывал там. Она поет, она шелестит, она шепчет. Даже грациозная ящерица, не говоря о ядовитом гиламонстре[17], пробегая по краю скалы, скатывает вниз множество песчинок. Ветер проносится под арками причудливых мос- тов, сложенных из скал, словно сквозь арфы. Пума оглашает окрес- тности своим ревом, а в темноте синей ночи воет койот.

Сверкающий ковер крохотных цветов пустыни быстро блекнет, но ос- тается зелень сотни островов плоских гор - "месас" - и горных ра- йонов. Двести видов кактусов, самых сухих и самых сладких, пере- ливаются двумястами красок. Однако растительный мир по яркости намного уступает царству минералов. Он представляет собой всего лишь намек на творчество в сравнении с древним миром камня. "Рас- крашенная пустыня" - так называется один из районов - палитра бо Эти скалы, подобно хамелеонам, в течение дня двенадцать раз ме- няют свой цвет. Бархатистый, темно-синий, как ночь, тон тенистых долин сочетается здесь с режущим мандариново-желтым и вызывающи цветом раскаленных скал.

Двенадцать тысяч лет назад в этом мире по следам живших тогда ги- гантских животных двигался древний охотник со своим атлатлем - гениально придуманной копьеметалкой. Под тем же самым солнцем, на фоне тех же самых красок возвращались в свои дома-пещеры, рыли землянки, строили первые пуэбло и древний собиратель кореньев, и древний земледелец, и первый вязальщик корзин. Здесь рыскали ис- панцы в поисках сокровищ, которых им так и не удалось отыскать. преодолевая огромные трудности, твердо вставали на ноги пионеры. И сегодня население Юго-Запада едва превосходит три миллиона. Мы не знаем, сколько людей обитало в этих краях за десять тысяч бы- ло намного меньше. Именно здесь в наши дни располагаются крупней- шие из последних резерваций краснокожих, прежде всего навахо и хопи.

И именно здесь Банделье начал археологическое исследование Запад- ной Америки.

Банделье не был ни первым, ни единственным, кто взялся за это де- ло. За первыми испанцами непрерывно стали прибывать новые коло- нисты. Миссионерам удалось собрать воедино огромный фольклорный материал, часть которого еще и сегодня, не получив должной оцен- ки, пылится в архивах Севильи. В XIX в. многочисленные военные и разведывательные экспедиции пересекали этот край с востока на за- пад, не говоря о бесчисленных отважных путешественниках-одиноч и охотниках. Некоторые из них имели склонность к литературной дея- тельности. Например, американцы Френсис Паркман и Кларенс Кинг или писавшие на немецком языке путешественники Фридрих Герштекер пастор Карл Постль, который под именем Чарлза Силлзфилда публико- вал рассказы о "диком" Западе. Оба они имели большее значение для Европы, чем для Америки, несмотря на то, что Постль был зано г. одним из американских биографов. В 50-е годы здесь уже появи- лись первые железнодорожные инженеры-топографы. К 1863 г. леген- дарный Кит Карсон, именем которого была названа дюжина городов, "умиротворил" отдаленный район племени навахо. В 1869 г. однору- кий ветеран, этнолог и геолог майор Джон Уэсли Пауэлл отправился в сопровождении девяти человек на четырех лодках в полное приклю- чений путешествие, целью которого было исследование реки Колор и Гранд-Каньона. Он потерял трех человек и две лодки, но научные результаты экспедиции, в том числе первые археологические наход- ки, были ошеломляющими 2.

В 1876-1877 гг. некий Е. А. Барбор впервые сделал обстоятельное, снабженное иллюстрациями описание древней индейской керамики.

В связи с исследованиями, продолжавшимися почти до самого конца XIX в., заинтересованному читателю следует запомнить следующие имена: это опять-таки Д. У. Пауэлл - большой друг индейцев, пер- вый директор Этнологического бюро в Вашингтоне, который с 1879 г. издавал свои знаменитые пространные объемистые "Эньюэл рипортс". ("Ежегодные отчеты"). Это, далее, Уильям X. Холмс, Вашингтон Метьюз, Виктор и Космос Минделевы, Дж. Уолтер Фыокс. Особое мес среди них занимают Ричард Уэзерилл и его братья - обыкновенные скотоводы, полную приключений историю открытия которыми Меса-Вер- де мы подробнее расскажем отдельно.

Совершенно необычным человеком был также Френк Гамильтон Кашинг. Обладая с самого раннего детства слабым здоровьем (оп родился в 1857 г. в штате Нью-Йорк и весил при рождении всего полтора фун- та!), Кашинг тем не менее созрел очень рано. Уже в семнадцать лет он опубликовал свою первую статью об индейском фольклоре. В двад- цать два года он отправился под командой полковника Джеймса Сти- венсона к индейцам зупьи, где, по предположениям испанцев, нах сказочная Сибола. Пока экспедиция продолжала свой путь, Кашинг оставался среди них в течение четырех с половиной лет! Он стал членом племени, носил индейское платье, питался исключительно пи- ще и досуг. Уже год спустя он говорил на их языке п получил имя Те-на-тса-ли, что значит "Целебный Цветок". Смысловое значение этого имени может быть передано как "растущий в отдаленных гора Однако цель Капшнга состояла в том, чтобы стать членом главного среди многих других тайного совета индейцев - Ордена священнослу- жителей с луком, имевшего двенадцать степеней.

Мы уже рассказывали о том, как Бапделье, вооруженный одним лишь карманным пожом, пешком прошел сквозь страну тогда еще чрезвычай- но опасных апачей (название "апачи", которое они с гордостью вос- приняли от своих противников, означает "враги"). Теперь же опыт Кашпнга, который упорно стремился все глубже проникнуть в тайны племенной иерархии, наглядно показал, какому риску он подвергал себя.

Когда вопреки строжайшему запрету он попытался принять участие в священном танце кеа-к'ок-шп, к нему применили силу. Тогда хилый, но бесстрашный Кашинг выхватил нож, воткнул его в стену и поклял- ся, что любому, кто посмеет поднять на него руку, он отрубит ее и разрежет на куски каждого, кто вновь попытается рвать его книги.

Мужчины зуньи пришли в замешательство. Воспользовавшись им, Ка- шинг в течение нескольких минут участвовал в священном танце. Однако, придя в себя, индейцы собрали большой совет и объявили Кашиигу, что, согласно местным законам, он должен быть сброшен в пропасть. Выдвигались и другие предложения в том же роде. Кашинг спасся благодаря тому, что сумел внушить индейцам ужас перед воз- можной местью со стороны Великого Отца, находящегося в Вашинг Бо- лее того, он добился, что в конце концов индейцы объявили его ки-хе, то есть другом.

Ему приходилось часто возвращаться на восток США, для лечения своих многочисленных недугов. Тем не менее он возглавил экспеди- цию, которую финансировала богатая филантропка из штата Массачу- сетс Мери Хеменвей, поэтому экспедиция, в которой принимал учас- тие и Банделье, получила название "Юго-западная археологическая экспедиция Хеменвей". Однако Кашинг снова заболел и экспедиция не смогла добиться значительных успехов. Здесь, видимо, сыграло и то, что Кашинг был по специальности этнологом, а не археологом, в особенности же то, что он "не был организатором", как замечает будущий издатель его книги об индейцах зуньи, Де Голье 3.