ГЛАВА 21 КОМПЬЮТЕР ДЛЯ РАСЧЕТА КОНЦА СВЕТА

Майя знали, откуда происходит их наука. Они говори­ли, что она попала к ним от Первых Людей, созданных Кецалькоатлем, которых звали Балам-Кице ("Ягуар со слад­кой улыбкой"), Балам-Акаб ("Ягуар ночи"), Маукута ("Вы­дающееся имя") и Ики-Балам ("Ягуар луны"). Согласно Пополь-Вух, эти праотцы:

Достижения этой расы вызвали зависть нескольких са­мых могущественных богов. "Не следует нашим созданиям знать все, — полагали они. — Можно ли позволить им стать равными с нами, их создателями, которые могут видеть изда­лека, все знать и все видеть?.. Можно ли им стать богами?"

Ясно, что такое непозволительное состояние дел не могло продолжаться. После некоторого обдумывания был дан приказ и предприняты соответствующие действия:

"Пусть их зрение достигает лишь того, что рядом; пусть они видят лишь малую часть лика Земли... " И тогда Сердце Небес плюнуло им в глаза, затуманило их подобно тому, как затуманивается зеркало, на которое поды­шали. Их глаза полузакрылись, и они отныне могли видеть лишь то, что вблизи, только это они могли различать... Вот так было по­кончено с мудростью и знанием Первых Лю­дей".

Все, кто знаком с Ветхим Заветом, помнят, что причи­на изгнания Адама и Евы из Эдема была связана с анало­гичными опасениями. Господа после того, как первые люди вкусили от плода "древа познания добра и зла".

Пополь-Вух рассматривается учеными как большой не­замутненный источник преданий доколумбовой эпохи. По­этому и удивляешься, обнаружив такую близость между этими преданиями и текстом Книги Бытия. Более того,. подобно многим другим связям Старого и Нового Света, которые мы рассматривали, характер упомянутого выше сход­ства таков, что заставляет предполагать не столько прямое влияние одного региона на другой, сколько две различные интерпретации одного события (или группы событий). Так, например:

• Библейский Эдемский сад похож на метафору, символизирующую состояние блаженного богоподобного зна­ния, которым владели "Первые Люди" из Пополь-Вух.

• Сущность этого знания состояла в способности "все видеть" и "все знать". Разве не к этому же сводилась спо­собность Адама и Евы, которую они приобрели, вкусив от запретного плода, произраставшего на ветвях "древа позна­ния добра и зла"?

• В конечном итоге, подобно изгнанию из рая Адама и Евы, четверо Первых Людей были лишены способности "дальновидения", вследствие чего "их глаза полузакрылись, и они отныне могли видеть лишь то, что вблизи..."

Фактически и Пополь-Вух, и Книга Бытия повествуют о том, как человечество лишилось благодати. В обоих слу­чаях понятие благодати ассоциировалось со знанием, и у читателя не остается сомнения, что знание это было столь замечательно, что придавало обладавшему им богоподоб­ную мощь.

Об этом знании Библия достаточно туманно и невнят­но говорит как о "знании добра и зла", ничего дополни­тельно не уточняя, Пополь-Вух гораздо информативнее. Там сообщается, что знание Первьк Людей состояло в способ­

ности видеть "вещи, скрытые расстоянием", что они были астрономами, которые "изучали все четыре стороны света и небесного свода", а также географами, которым удалось из­мерить "лик Земли".

География имеет дело с картами. В части I мы знако­мились со свидетельством того, что картографы неизвест­ной цивилизации составили некогда очень точные карты нашей планеты. Так, может быть, Пополь-Вух передает ис­каженную память об этой цивилизации, когда рассказывает о Первых Людях и о чудесном знании, которым они распо­лагали?

География имеет дело с картами, астрономия — со звез­дами. Эти две дисциплины зачастую идут рука об руку, поскольку звезды жизненно важны для навигации в даль­них морских походах, а без таких походов невозможны ве­ликие географические открытия и изготовление точных карт.

Случайно ли, что Первых Людей в Пополь-Вух чтут не только за изучение "лика Земли", но и за созерцание "сво­да небес"? И совпадение ли, что выдающимся достижением майя была наблюдательная астрономия, на базе которой с использованием развитого математического аппарата воз­ник умный, комплексный и очень точный календарь?

НЕУМЕСТНОЕ ЗНАНИЕ

В 1954 году археолог Дж. Эрик Томпсон, специалист по истории Центральной Америки, признался в своем глу­боком изумлении по поводу резкого несоответствия между не бог весть какими достижениями майя в целом и высо­ким уровнем их познаний в области астрономии и точнос­тью их календаря. "Что за умственные выверты, — спраши­вает он, — привели интеллигенцию майя к составлению карты неба, но не позволили ей дорасти до принципа коле­са; осознать понятие вечности так, как не удавалось ни одному полуцивилизованному народу, но не суметь сделать короткого шага от ломаной к кривой линии; считать мил­лионами, но не уметь взвесить мешок кукурузы?"

Возможно, ответ на эти вопросы намного проще, чем полагал Томпсон. Может статься, что астрономия, глубокое понимание времени и долгосрочные расчеты календаря вов­се не были "вывертами". Может быть, они были составной частью специфической системы знаний, которую майя унас­ледовали более или .менее нетронутой у старшей и более мудрой цивилизации. Такой факт наследования мог бы легко

объяснить противоречия, на которые обращал внимание Томпсон. Мы уже знаем, что майя получили свой кален­дарь в наследство отОльмеков, которые пользовались им за тысячу лет до майя. Но тогда возникает вопрос, откуда его взяли ольмеки? Какой требуется уровень технического и научного развития цивилизации, чтобы разработать такой календарь?

Возьмем, к примеру, солнечный год. Современное об­щество до сих пор пользуется солнечным календарем, кото­рый был введен в Европе в 1582 году и опирался на достиг­нутый в то время уровень развития, — знаменитым григо­рианским календарем. Замененный им юлианский кален­дарь основывался на периоде обращения Земли вокруг Сол­нца продолжительностью 365,25 суток. Реформа Папы Гри­гория XIII была основана на более точном расчете: 365,2425 суток. Благодаря научному прогрессу мы теперь знаем, что точная продолжительность солнечного года составляет 365,2422 суток. Таким образом, годичная погрешность гри­горианского календаря составляет всего-навсего плюс 0,0003 суток — вполне приличная точность для XVI столетия.

Как ни парадоксально, хотя его происхождение окута­но туманом древности, значительно более глубокой, чем XVI столетие, точность календаря майя выше, чем у григо­рианского. За его основу принята длительность солнечного года 365, 2420 суток — погрешность минус 0,0002 суток.

Майя знали также период обращения Луны вокруг Зем­ли, По их оценкам, он составляет 29,528395 суток — ис­ключительно близко к точному значению 29,530588 суток, рассчитанному с использованием самых современных мето­дов. В распоряжении жрецов майя были весьма точные таб­лицы для предсказания солнечных и лунных затмений; они знали, что затмения возможны лишь в пределах плюс-ми­нус восемнадцати дней от нодальной точки, когда орбита Луны пересекает видимую траекторию Солнца. И, нако­нец, майя были весьма успешными математиками. Они об­ладали развитой техникой метрических вычислений при помощи устройства типа счетной доски, которое мы откры­ли (или повторно открыли?) лишь в прошлом веке. Они также прекрасно понимали и использовали абстрактное по­нятие нуля и были знакомы с нумерацией разрядов.

Все это области для посвященных. Как отмечал Томп­сон:

Не кажется ли вам несколько странным, что ничем в других отношениях не примечательное центральноамери­канское племя так рано набрело на то, что историк науки Отто Нейгебауэр назвал "одним из самых плодотворных изобретений человечества".

Поговорим теперь о Венере, планете очень большого символического значения для всех древних народов Цент­ральной Америки, которые связывали ее с Кецалькоатлем (он же Гукумац, или Кукулкан, как называется Пернатый Змей на диалектах майя).

В отличие от древних греков, но подобно древним егип­тянам, майя понимали, что Венера — и утренняя, и вечер­няя "звезда". Они понимали также и другие связанные с ней вещи. Синодическое обращение планеты — это период времени, который требуется, чтобы она вернулась в задан­ную точку неба (для земного наблюдателя). Венера совер­шает оборот вокруг Солнца каждые 224,7 суток; Земля об­ращается по собственной, несколько большей орбите. В ре­зультате совместного учета обоих этих циклов оказывается, что Венера восходит в одном и том же месте на земном небе примерно раз в 584 дня.

Кто бы ни изобрел изощренный календарь, унаследо­ванный майя, он Знал об этом и отыскал остроумный спо­соб объединить его с другими взаимопересекающимися цик­лами. Более того, ясно, что древние создатели календаря были достаточно сведущи в математике, чтобы понимать, что 584 дня — значение приблизительное, и вообще переме­щения Венеры на небе не являются регулярными. Они рас­считали точную величину синодального цикла, усреднен-

ную на базе очень длительных периодов времени. Эта вели­чина составляет 583,92 суток и вплетена в ткань календаря майя многочисленными деликатными и сложными способа­ми. Например, чтобы согласовать ее с так называемым "свя­щенным годом" цолкин (260 дней, 13 месяцев по 20 дней каждый), календарь требует вносить поправку в 4 дня через 61 венерианский год. Кроме того, в течение каждого пятого цикла в конце 57-го оборота вносится поправка в 8 дней. После этого цолкин и синодическое обращение Венеры ока­зываются столь тесно связаны, что погрешность расчета ока­зывается до смешного малой — одни сутки за 6000 лет. И что еще более замечательно, серия последующих поддаю­щихся точному расчету поправок не только обеспечивает полную взаимную гармонию между цолкином и венерианс-ким циклом, но и точное соответствие солнечному году. Причем методика гарантирует безошибочность в течение очень протяженных отрезков времени.

Зачем "полуцивилизованным" майя была нужна эта пре­тенциозная точность? Или они унаследовали в рабочем со­стоянии календарь, приспособленный для нужд более ран­ней и гораздо более развитой цивилизации?

Рассмотрим теперь так называемый "длинный счет", венчающий календарную систему майя. Эта система расчета дат выражает веру во всеобщую цикличность, свидетель­ством чего являются повторявшиеся в прошлом акты творе­ния и разрушения. Согласно майя, нынешний Великий цикл начался во тьме 4 Ахау 8 Кумку (13 августа 3114 года до н.э. . Как мы уже знаем, считается, что цикл закончится посреди всеобщего разрушения 4 Ахау 3 Панкина (23 декаб­ря 2012 года). Задача длинного счета — зафиксировать, сколь­ко времени прошло с начала текущего Великого цикла, как утекают один за другим 5125 лет, отпущенные нашему се­годняшнему миру.

Этот длинный счет можно представить в виде некоего небесного сумматора, который постоянно считает и пере­считывает масштаб нашего растущего долга Вселенной. Счет завершится в тот момент, когда счетчик нащелкает 5125.

По крайней мере, так думали майя.

Разумеется, этот компьютер вел свой длинный счет не в наших цифрах. Майя пользовались системой отображения величин, позаимствованной у ольмеков, которые заимство­вали ее... никто не знает, где. Эта система представляла собой комбинацию точек (обозначавших единицы либо числа, кратные двадцати), тире (обозначавших пятерки либо чис­

ла, кратные пяти помноженному на двадцать) и иероглифа в виде раковины, обозначавшего ноль. Единицами измере­ния времени служили дни (кин), периоды по 20 дней (уи-наль), "расчетные годы" по 360 дней (тун), периоды, рав­ные 20 тун, имевшие название катун, и периоды по 20 катун (бактун). Кроме того, для обозначения более крупных ин­тервалов времени использовались периоды по 8000 тун (пик-тун) и 160000 тун (калабтун).

Из этого становится ясно, что, хотя майя и считали, что их жизнь идет в пределах одного Великого цикла, кото­рого ждет неизбежный и ужасный конец, они также знали, что время бесконечно и продолжает свои загадочные циклы независимо от жизни личностей или цивилизаций. Томп­сон так резюмировал исследование данного вопроса:

Не кажется ли вам все это слегка, скажем, авангардным для цивилизации, которая в других отношениях не слиш­ком выделялась? Да, действительно, архитектура майя была хороша — в своих ограниченных пределах. Но эти жившие в джунглях индейцы не совершили практически ничего, что давало бы возможность прогнозировать их способность (или потребность) представлять себе столь огромные проме­жутки времени.

Заметим, что прошло меньше двухсот лет с того време-

ни, как большинство интеллектуалов Запада отказались от точки зрения, что мир был сотворен в 4004 году до н.э., в пользу того, что мир бесконечно старше. Говоря попросту, это означает, что у древних майя было намного более вер­ное понимание подлинной протяженности геологической истории, древности нашей планеты, чем у кого бы то ни было. в Европе или Северной Америке до того момента, когда Дарвин выступил со своей эволюционной теорией.

Так как же майя научились так лихо обращаться с пе­риодами времени, равными сотням миллионов лет? Было ли это своеобразным "вывертом" развития культуры? Или они унаследовали календарь и математический аппарат, ко­торые облегчили им формирование такого понимания, со­здали предпосылки для этого? Если речь идет о наследстве, то позволительно спросить, для чего календарь, приписы­ваемый майя, был нужен его подлинным авторам — со всем его изощренным компьютерным алгоритмом. Для чего они его сконструировали? Неужели просто для того, чтобы, по выражению Томпсона, поиграть "со своего рода большущей головоломкой, бросающей вызов интеллекту"? Или же они ставили перед собой более прагматичную и важную задачу?

Мы видели, что и общество майя, и все древние куль­туры Центральной Америки были поглощены заботой, как рассчитать — и, если удастся, отодвинуть — конец Света. Может быть, именно такую задачу и был призван решать этот загадочный календарь? Не был ли он задуман как ме­ханизм предсказания ужасной космической или геологи­ческой катастрофы?

Красной нитью во многих центральноамериканских ле­гендах проходит плохой конец Четвертого века. За катаст­рофическим потопом последовал длительный период, в те­чение которого свет солнца исчез с небес и воздух заполня­ла мрачная тьма. Затем

За этим последовало драматическое самосожжение во имя всеобщего блага двух богов (Нанауацина и Теккицте-катля). Один быстро сгорел в центре священного огня; вто­рой медленно поджаривался на угольках с краю. "Боги дол­го ждали, пока, наконец, небо не начало краснеть на Восто­ке. Там взошел огромный шар Солнца, дающего жизнь и раскаленного..."

Именно в этот момент космического возрождения объя­вился Кецалькоатль. Миссия его была связана с судьбой человечества в Пятый век. И он принял облик человеческо­го существа — белого бородатого человека вроде Виракочи.

В Андах столицей Виракочи был Тиауанако. В Цент­ральной Америке — Теотиуакан, "Город Богов", предпола­гаемое место рождения Пятого Солнца.

Я стоял в просторной ограде Цитадели и смотрел сквозь утреннее марево на север, в сторону пирамид Солнца и Луны. Среди равнины, заросшей серо-зеленым кустарником, в ок­ружении далеких гор, эти две великие пирамиды являются аккордами в симфонии развалин, расположенных вдоль так называемой Улицы мертвых. Цитадель стоит почти посере­дине этого широкого проспекта, который протянулся иде­ально прямо больше чем на пять километров. Пирамида Луны расположена на его северном окончании, пирамида Солнца несколько смещена к востоку.

Для такой застройки было бы логично ожидать ориен­тации проспекта типа "север-юг" или "восток-запад". Но, как ни странно, архитекторы, которые занимались плани­ровкой Теотиуакана отклонили Улицу мертвых на 15 ° 30 к северо-востоку. Было высказано несколько гипотез о при­чине такой эксцентричной ориентации, но ни одна не зву­чала особенно убедительно. Постепенно увеличивалось ко­личество ученьк, высказывавших предположение, что здесь каким-то образом отражена астрономическая ориентация. Один из них, например, предположил, что Улица мертвых была в момент сооружения нацелена на Плеяды. Другой, профессор Джеральд Хоукинс, предположил, что ориента­ция была связана с осью Сириус — Плеяды. А вот Стэнс-берг Хагар (ученый секретарь факультета этнологии Брук­линского института искусств и наук) предположил, что "Ули­ца" олицетворяет Млечный Путь.

Хагар пошел еще дальше, считая, что пирамиды, курга­ны и прочие сооружения, зависшие по бокам Улицы мерт­вых как стационарные спутники, олицетворяют конкрет­ные планеты и звезды. В целом его тезис сводился к тому, что Теотиуакан был задуман как карта неба: "Он воспроиз­водил на Земле звездный план небес, где обитают божества и души мертвых".

В 60-х и 70-х годах интуиция Хагара была проверена в полевых условиях Хьюгом Харлстоном-младшим, американ­ским инженером, проживающим в Мехико, который про­вел всестороннее математическое исследование Теотиуака­на. О своих находках Харлстон сообщил в октябре 1974 года на Международном конгрессе американистов. В его

докладе, полном смелых и новых идей, содержалась и осо­бенно любопытная информация о Цитадели и храме Ке-цалькоатля, расположенном на восточном краю этого ог­ромного квадрата.

Ученые считают храм одним из наиболее сохранивших­ся археологических памятников Центральной Америки. Это произошло благодаря тому, что первичная доисторическая часть сооружения бьша частично погребена более поздним курганом, примыкающим с запада. Раскопки этого кургана открыли элегантную шестиступенчатую пирамиду, перед которой я теперь стоял. Ее высота 22 метра, площадь осно­вания — 7600 квадратных метров.

Открывшийся храм представлял собой зрелище одно­временно прекрасное и странное. На нем сохранились ос­татки многоцветной окраски, покрывавшей его в древнос­ти. В оформлении преобладал скульптурный мотив в виде огромных змеиных голов, которые выглядывали из обли­цовочных плит и красовались по бокам массивной цент­ральной лестницы. Удлиненные челюсти этих в чем-то че­ловекоподобных рептилий были отягощены клыками, а вер­хнюю губу украшали усы в форме велосипедного руля. На толстой шее у каждой змеи — венчик из перьев, несомнен­ный символ Кецалькоатля.

Так вот, исследования Харлстона показали, что взаим­ное расположение объектов, сгруппировавшихся на Улице мертвых и вокруг нее, не случайно, а подчиняется достаточ­но сложной закономерности. Математическая обработка ре­зультатов измерения их координат показала, что Теотиуа­кан был, по-видимому, задуман как выполненная в масш­табе модель Солнечной системы. Если принять, что Солнце расположено на центральной линии храма Кецалькоатля, то расстояния от него до расположенных к северу ориентиров оказываются пропорциональными радиусам орбит внутрен­них планет, пояса астероидов, Юпитера, Сатурна (пирамида Солнца), Урана (пирамвда Луны), а также Нептуна и Плу­тона (не раскопанные пока курганы в нескольких километ­рах к северу).

Если все это не является простым совпадением, то оз­начает как минимум, что в Теотиуакане бьша высокоразви­тая наблюдательная астрономия, превосходившая до отно­сительно недавнего времени современную. Вспомним, что Уран был неизвестен нашим астрономам до 1787 года, Не­птун — до 1846 года, а Плутон — до 1930 года. В то же время, по самым осторожным оценкам возраста Теотиуака-

на, его основные сооружения, включая Цитадель, Улицу мертвых и пирамиды Солнца и Луны, никак не моложе эпохи Христа. Ни одна известная цивилизация ни в Ста­ром, ни в Новом Свете не имела в то время понятия о внешних планетах, не говоря уже о знании точных разме­ров их орбит.

ЕГИПЕТ И МЕКСИКА - НОВЫЕ СОВПАДЕНИЯ?

Завершая свои исследования пирамид и проспектов Тео-тиуакана, Стэнсбери Хагар подвел итог: "Мы еще не осоз­нали ни важности, ни утонченности, ни широты распрост­ранения в древней Америке культа астрономии, существен­ной частью которого была небесная карта, а Теотиуакан — одним из главных центров".

Но был ли это просто "культ" астрономии? Или это приближалось к тому, что мы называем наукой? Но будь это культом или наукой, правильно ли говорить о ее (его) "широком распространении" только в Америке, тогда так много свидетельств, связывающих ее (его) с другими частя­ми Древнего Мира?

Например, палеоастрономы, пользуясь новейшими ком­пьютерными программами для создания карт звездного неба, продемонстрировали недавно, что три всемирно известные пирамиды расположены на египетском плато Гиза точь-в-точь как три звезды из пояса созвездия Ориона. И эта звездная карта, созданная древнеегипетскими жрецами в песках на западном берегу Нила, еще не предел. В поле их всеохватывающего зрения, как мы увидим в частях VI и VII этой книги, оказался и такой природный объект, как река Нил: относительно него пирамиды расположены так, как будто он изображает Млечный Путь.

Использование "звездных карт" в ключевых стройках Египта и Мексики вовсе не исключает религиозных функ­ций. Напротив, какой бы иной цели ни служили монумен­ты Теотиуакана и плато Гиза, ясно, что они играли немало­важную культовую роль в жизни общества.

Так, центральноамериканские предания, собранные в XVIII веке отцом Бернардино де Саагуном, наглядно свиде­тельствуют, что в древние времена Теотиуакан, согласно широко распространенным поверьям, выполнял, по край­ней мере, одну, но специфическую и важную религиозную функцию. Согласно этим легендам, Город Богов назывался так потому, что погребенные там после смерти властители

не подвергались тлению, но превращались в богов... Ины­ми словами, это было "место, где люди становились бога­ми". Кроме того, это место было известно как "обитель тех, кто знает дорогу к богам", и "место, где делают богов".

Является ли совпадением, подумал я, что такую же ре­лигиозную цель преследовали три пирамиды в Гизе? Древ­ние иероглифические "Тексты Пирамид", древнейшие па­мятники письменности в мире, не оставляют места для со­мнений в конечной цели ритуалов, выполнявшихся в этих колоссальных сооружениях: произвести перевоплощение усопшего фараона, "распахнуть врата небесного свода и про­ложить дорогу", по которой он мог бы "вознестись в сооб­щество богов".

Представление о пирамидах, как устройствах, предназ­наченных (предположительно, в метафизическом смысле) для "превращения людей в богов", является, как мне ка­жется, слишком своеобразным и специфическим, чтобы к нему могли независимо прийти в Древнем Египте и Мекси­ке. Равно как и идея использовать карту неба для размеще­ния священных объектов.

Более того, есть и другие странные совпадения, кото­рые заслуживают рассмотрения.

Точно как в Гизе, в Теотиуакане построены три глав­ные пирамиды: пирамида и храм Кецалькоатля, пирамида Солнца и пирамида Луны. Точно, как и в Гизе, планировка строительства не симметрична, как можно было бы ожи­дать, причем два сооружения расположены друг против друга, а третье сознательно смещено в сторону. И, наконец, в Гизе вершины Великой пирамиды и пирамиды Хефрена нахо­дятся на одном уровне, хотя собственная высота первой больше, чем второй. Аналогично в Теотиуакане вершины пирамиды Солнца и Луны находятся на одном уровне, хотя первая выше. Разная высота пирамид в обоих случаях ком­пенсирует разницу уровней оснований.

Может ли все это быть совпадением? Не логичнее ли предположить наличие в древности связи между Мексикой и Египтом?

По причинам, которые я изложил в главах 18 и 19, я сомневаюсь в наличии прямого, причинно-следственного контакта — по крайней мере, в исторические времена. Так же, как и в случае с календарем майя и ранними картами Антарктики, более логичным представляется вариант обще­го наследства, когда египетские пирамиды и руины Теотиу­акана отражают технические достижения, географические

знания, уровень развития астрономии (а возможно, и рели­гиозные воззрения) забытой цивилизации, которая неког­да, по выражению Пополь-Вух, изучила "четыре стороны света, четыре угла небосвода и лика Земли".

В широких академических кругах существовало едино­душие относительно возраста пирамид Гизы — примерно 4500 лет. Гораздо меньше единодушия наблюдалось по по­воду Теотиуакана. Ни Улица мертвых, ни храм Кецалькоат-ля, ни пирамиды Солнца и Луны не подвергались точной датировке. Большинство ученых считало, что расцвет горо­да пришелся на период между 100 годом до н.э. и 600 годом н.э., но другие решительно возражали, относя его расцвет к более раннему времени, между 1500 и 1000 года­ми до н.э. Были и третьи, которые, основываясь на данных геологических исследований, относили дату основания к 4000 году до н.э., до извержения вулкана Хитли, расположенно­го неподалеку.

Учитывая неопределенность оценок возраста Теотиуа­кана, меня нисколько не удивило, что у историков не было ни малейшего представления о том, кто на самом деле пост­роил самую большую и самую замечательную столицу из существовавших когда-либо в Новом Свете до Колумба Можно достоверно утверждать лишь то, что, когда ацтеки на пути к своему имперскому могуществу впервые вступи­ли в XII веке в этот замечательный город, его колоссальные сооружения и проспекты уже были невероятно старыми и так заросли, что производили впечатление элементов ланд­шафта, а не искусственных сооружений. Однако к ним вос­ходит местная легенда, передававшаяся от поколения к по­колению, о том, что они построены великанами и предназ­начены для того, чтобы превращать людей в богов.

Уходя из храма Кецалькоатля, я пересек Цитадель в западном направлении.

На самом деле не существует никаких археологических свидетельств того, что это огромное замкнутое простран­ство служило когда-нибудь крепостью либо вообще имело военное или оборонительное значение. Как и многое другое в Теотиуакане, оно было спланировано и построено с нео­бычной тщательностью, но его истинное назначение оста­лось неразгаданным современной наукой. Ацтеки давшие имя пирамидам Солнца и Луны (эти названия сохранились, хотя никто и понятия не имел, как называли их строители)' не сумели придумать названия для Цитадели, предоставив

это испанцам. Последние окрестили ее именно так, что не­удивительно для площадки размером 15 гектаров, окружен­ной семиметровой стеной общей длиной 1,8 километра.

Я добрался до западного края Цитадели. Поднялся на стену по крутым ступеням и повернулся лицом на север к Улице мертвых. Снова пришлось напомнить себе, что это название огромному и впечатляющему проспекту дали не теотиуаканцы, кто бы они ни были. Испанское название Calle de los Muertos — перевод с ацтекского и основано, по-видимому, на подозрении, что многочисленные курганы по бокам "елицы" являются погребениями (что, кстати, не под­твердилось).

Мы уже рассматривали возможность того, что Путь мер­твых служил земным отображением Млечного Пути. В этом отношении представляет интерес работа другого американ­ца, Альфреда Шлеммера, который, подобно Хью Харлсто-ну, был инженером. Специальность Шлеммера — техничес­кие прогнозы, особенно предсказания землетрясений.

Точка зрения Шлеммера сводится к тому, что Улица мертвых, возможно, никогда не была улицей. По его пред­положению, вдоль нее первоначально была устроена цепоч­ка отражательных прудов, заполненных водой, спускавшейся через серию запруд от пирамиды Луны на севере к Цитаде­ли на юге.

Шагая на север, по направлению к далекой пирамиде Луны, я думал, что в пользу этой гипотезы говорит ряд обстоятельств. Начнем с того, что через равные интервалы "Улица" перегорожена довольно высокими стенами, у ос­нования которых ясно виднеются остатки хорошо оборудо­ванных шлюзовых устройств. К тому же общий уклон по­верхности облегчает течение воды, поскольку основание пирамиды Луны расположено примерно на 30 метров выше уровня грунта перед Цитаделью. Разделенные секции легко •могли быть заполнены водой и играть роль отражателей света, создавая картину более впечатляющую, чем Тадж-Махал или легендарные Сады Семирамиды. И, наконец, как было установлено в процессе топографической съемки Теотиуакана (которая финансировалась Национальным на­учным фондом в Вашингтоне и возглавлялась профессором Рене Миллоном из Рочестерского университета), город в древности располагал "тщательно организованной системой каналов и проточных водоемов, прорытых к спрямленному участку реки; эта гидравлическая сеть обеспечивала сток воды в озеро Тескоко, в наши дни находящееся на расстоя­нии 16 километров (но в древности, возможно, ближе)".

Было много дискуссий о назначении этой развитой гид­равлической системы. По мнению Шлеммера, часть ее слу­жила практической цели "дальнего сейсмического монито­ринга" — древней, но неизвестной ныне науки . Он отме­чал, что отдаленные землетрясения "могут по всей планете вызывать на поверхности жидкости стоячие волны", и пред­положил, что грамотно размещенные и отградуированные отражательные бассейны на Улице мертвых "давали теотиу-аканцам возможность определять по образующимся там сто­ячим волнам место и силу землетрясений, происходящих на Земле, позволяя таким образом прогнозировать их в своем регионе".

Разумеется, гипотеза Шлеммера не доказана. Однако, вспоминая очевидную привязку мексиканской мифологии к землетрябениям и наводнениям, а также озабоченность предсказаниями будущего, отраженную в календаре, я все меньше был склонен отмахиваться от вроде бы легковесных объяснений американского инженера. Если Шлеммер прав и древние жители Теотиуакана действительно понимали принципы резонанса колебаний и практически использова­ли их для предсказания землетрясений, значит, в их распо­ряжении была высокоразвитая наука! Если правы Хагар и Харлстон и геометрическая форма Теотиуакана действительно моделирует Солнечную систему, это также наводит на мысль, что город был основан высокоразвитой, но неизвестной ци­вилизацией.

Я продолжил свой путь на север вдоль Улицы мертвых и свернул на восток, к пирамиде Солнца. Не доходя до этого величественного памятника, я остановился возле раз­рушенного патио, главной особенностью которого был древ­ний "храм", скрывавший под каменным полом головоломку.