Книга в других форматах Конец Веры. Религия, Террор и Будущее Разума
жүктеу/скачать 1.77 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Пора начинать думать
Уступки вереНастало время понять, что вера не частное дело и никогда не была предметом личной жизни. Представления и верования людей здесь мало чем отличаются от поступков, поскольку любое представление — это потенциальный источник действий. Если люди верят в то, что пойдет дождь, они достают зонтики. И легко понять, что вера в действенность молитвы может стать фактором общественной жизни в тот момент, когда она воплощается на практике: если, скажем, хирург отложит в сторону свои «земные» инструменты и попытается наложить шов на рану пациента с помощью молитвы или пилот захочет совершить посадку авиалайнера, обращаясь к приборам с восклицанием «аллилуйя!», частная вера сразу станет уголовным преступлением. Вера определяет действия человека. Если ты веришь, что принадлежишь к избранному народу, которому нечестивые хотят навязать свою пропитанную злом культуру, которая отводит твоих детей от Бога, и веришь, что убийство неверных вознаграждается несказанным блаженством в вечности, — тебе ничего не СТОИТ направить самолет на здание. Из этого следует простой вывод: некоторые верования опасны по самой своей природе. Мы все знаем, что иногда люди совершают невероятно жестокие вещи, но здесь нам следовало бы задаться вопросом: какого рода идеология сильнее всего этому способствует? И почему мы оберегаем подобные верования от нормального обсуждения, так что они могут сохраняться на протяжении тысячелетий, защищенные от влияния событий истории или достижений разума? Это следствие психологического и культурного воздействия на людей. Очевидно, что догматы веры — особенно когда они обещают верующему вечное спасение и обрекают сомневающихся на проклятие, — все здесь объясняют. Теперь уже все, начиная с королей и президентов, признают, что мы не вправе утверждать, будто какую-то книгу написал Творец вселенной — у нас нет для этого доказательств. Библию, очевидно, создавали древние люди, которые считали, что земля плоская, и которым простая тачка показалась бы величайшим достижением техники. Строить свое мировоззрение на основе подобных текстов, — какие бы героические усилия ни прикладывали их составители, — значит отказаться от двух тысячелетий развития цивилизации, результаты которого только сейчас начали формировать наши умы благодаря секуляризму и появлению культурной среды науки. Как мы увидим, величайшая проблема нашей цивилизации — это не просто религиозный экстремизм, но те культурные и интеллектуальные уступки, которые мы сделали вере. И «умеренные» верующие во многом несут ответственность за религиозные конфликты в нашем мире, поскольку их представления создают такую среду, где никто не может должным образом противостоять буквальному пониманию священных текстов и религиозному насилию.
Для нормального обсуждения любого предмета требуется, как минимум, согласие обсуждать предмет — в этом случае, возможно, люди, которые еще не определились, могут разобраться в истине. Вот почему для надежного использования разума необходимо преодолевать национальные, религиозные и этнические границы- В конце концов, не существует такого предмета, как чисто американская (или христианская, или «белая») физика1. Даже духовность и нравственность соответствуют критериям универсальности, потому что духовный опыт и нравственные представления самых разных людей подобны, если их исследуют одними и теми же методами. Однако это не распространяется на «истины» различных религий. Высказывания христиан и мусульман о своей вере никогда не превращают веру в предмет обсуждения, потому что сами принципы этих религий ограждают веру от потенциального воздействия диалога. Эти представления, за которые люди крепко держатся, не ища для них доказательств, сами ограждают себя от всякого обсуждения. Таким образом, сама природа веры делает ее совершенно недоступной для исследования. Тем не менее, тот факт, что мы на Западе уже не убиваем людей за ереси, показывает, что дурные идеи, даже если их считали священными, не могут долго существовать рядом с хорошими идеями. Если представления связаны с действиями, это значит, что мы не можем терпимо относиться к многообразию религиозных представлений, как не можем согласиться жить в мире, где существуют разнообразные представления об эпидемиологии или гигиене. Пока еще в мире существуют группы людей, которые мало знакомы с теорией инфекционных заболеваний, и расплачиваются болезнями за свое невежество. Должны ли мы «терпимо» относиться к их представлениям? Нет, ведь это несет серьезную угрозу нашему собственному здоровью1. Даже на первый взгляд безобидные представления, если они не основаны на реальности, могут повлечь за собой ужасающие последствия. Так, например, многие мусульмане считают, что Бог неравнодушен к одежде женщин. Это, казалось бы, невинное, хотя и чудное представление причиняет многим людям невероятные страдания. В 2002 году во время проведения конкурса Мисс Мира в Нигерии возмущенные местные жители кромсали невинных людей мачете или сжигали живьем лишь ради того, чтобы по их земле не ходили девушки в бикини. В результате беспорядков погибло более двухсот человек. За один год до этого религиозная полиция Мекки мешала медикам и пожарным спасать юных девушек, оказавшихся в горящем здании2. По какой же причине? Потому что эти девушки не покрывали голову, как это предписывает делать Коран. Четырнадцать девушек погибло в огне, около пятидесяти получили серьезные ожоги. В самом ли деле мусульманам нужно дать свободу верить в то, что Творец вселенной предъявляет требования к стилю женской одежды? Пора начинать думатьНедавние события не только показали то, что мы уязвимы для бушующих в мире военных конфликтов, но также обнажили мрак неразумия дискуссий, ведущихся в нашей стране. По иррациональности мы мало чем отличаемся от наших противников. Чтобы это увидеть, возьмите текст какой-либо политической дискуссии и замените в ней слово «Бог» на имя вашего любимого обитателя горы Олимп. Представьте себе, например, что президент Буш на Национальном молитвенном завтраке говорит: «Жизнь и история имеют свое предназначение и свою цель, установленные мощью справедливого и верного Зевса». Или представьте себе, что его обращение к Конгрессу (20 сентября 2001) содержит следующее предложение: «Свобода всегда противостояла страху, справедливость противостояла жестокости, и мы знаем, что Аполлон здесь не соблюдает нейтралитета». Привычные для слуха слова скрывают бессмысленность и странность многих наших представлений. Наш президент нередко использует фразы, которые могли бы прозвучать и в XIV веке, и никто не задумывается о том, что для него означают такие слова, как «Бог», «крестовый поход» или «чудотворная сила». И мы не просто продолжаем питаться такими отбросами древнего мира, но и радуемся этому. Гарри Уиллс заметил, что при Буше Белый дом «наполнился молитвенными группами и кельями, где изучают Библии, и стал каким-то монастырем с побеленными стенами»3. Это должно было бы беспокоить нас столь же сильно, как беспокоит фанатиков в мусульманском мире. Древние греки начали отказываться от своих мифов о богах Олимпа уже за несколько столетий до рождения Христа — этот факт должен был бы заставить нас смиренно преклонить колени, поскольку у нас такие люди, как Билл Мойере, собирают совет ученых мужей, чтобы они решили грандиозный вопрос о том, как согласовать Книгу Бытия с жизнью современного мира. И если мы стремительно катимся к Средневековью, нам пора спросить себя, не начнут ли мифы, наполнившие наши дискуссии, убивать кого-то из нас, как это уже делали мифы других людей. Пройдет двести лет, и мы станем процветающей глобальной цивилизацией, осваивающей космос, но для этого нечто должно измениться в нас самих: если этого изменения не произойдет, мы успеем десять раз истребить человечество до наступления этого момента. Мы приближаемся к тому моменту, когда производство оружия массового поражения станет тривиальным делом: нужные информация и технологии сегодня распространяются по всему миру. По словам физика Мартина Риса, «приближается эпоха, когда один человек, тайно совершив одно действие, сможет лишить жизней миллионы людей или сделать большой город необитаемым на многие годы»1. Если мы осознаем, насколько сильной становится наша техника, то нам несложно понять, что добровольные мученики в будущем могут причинить нам немало хлопот. Мы просто уже не вправе держаться за наши мифы и за нашу мифичную идентичность. Нам пора понять, что люди могут свободно сотрудничать друг с другом только тогда, когда они готовы менять свои представления на основе фактов. Только открытость к доказательствам и аргументам создаст общий мир для всех нас. Разумеется, нет никаких гарантий того, что разумные люди достигнут полного согласия во всем, но можно уверенно сказать, что неразумные обречены на разделения из-за своих догматов. Дух совместного исследования — это полная противоположность вере. Хотя мы всегда будем продолжать споры о картине мира, можно смело предположить, что многие нынешние представления покажутся нашим потомкам одновременно и невероятно причудливыми, и самоубийственно глупыми. Первоочередной задачей наших совместных поисков будет выявление тех представлений, которые вряд ли сохранятся на протяжении ближайшего тысячелетия исследований, или попытка предотвратить их развитие и подвергнуть их непрерывной критике. Какие наши сегодняшние обычаи покажутся самыми смешными будущим поколениям, которым удастся пережить безумие нынешней эпохи? Трудно усомниться в том, что наши религиозные практики займут самые первые места в таком списке2. Естественно, нам хотелось бы, чтобы наши потомки вспоминали нас с благодарностью. Но нам не в меньшей мере следовало бы надеяться, что они будут думать о нас с жалостью и отвращением, как мы относимся к рабовладельцам нашего слишком недавнего прошлого. Вместо того чтобы гордиться достижениями нашей цивилизации, нам стоит подумать о том, что через какое-то время мы будем казаться отсталыми людьми, и уже сегодня закладывать основания для совершенства жизни потомков. Нам надо прокладывать дорогу в ту эпоху, когда вера, не опирающаяся на доказательства, покажется позорным качеством. Если думать о нынешнем состоянии мира, нам нужно стремиться только к подобному будущему. Нам совершенно необходимо открыто говорить об абсурдности большинства религиозных представлений. Но я боюсь, что время для этого еще не настало. Поэтому написанное ниже будет чем-то вроде молитвы. Я молюсь о том, чтобы мы однажды достаточно глубоко уяснили себе эти вопросы, чтобы воспитывать детей, которые не станут убивать друг друга за свои книги. Если этому не научатся наши дети, боюсь, будет уже слишком поздно, потому что встретиться со своим создателем было всегда несложно, но лет через пятьдесят каждому человеку станет несложно устроить эту встречу не только для себя, но и для всех окружающих3.
|