частью его гражданского сознания.
Вместе с этим Ерлан рассказал мне несколько историй, связанных
с особыми обрядами почитания некоторых ишанов. По его словам, не-
сколько лет назад в Каркаралинск приезжали прямые потомки Габдулга-
зиза Излярова (1830-1901), человека который был крупным религиозным
авторитетом своего времени – родился в Туркестане, происходил из
рода ходжей (казахское кожа). Сыновья и внуки ишана, не все из которых
пережили сложную советскую эпоху, сохранили память о своем выда-
ющемся отце и дедушке и передали ее последующим поколениям. Не-
удивительно поэтому, что на месте захоронения Габдулгазиза ишана и в
настоящее время совершаются особые обряды и ритуалы, фиксирующие
значимость этой личности для мусульман. Суть одного из них сводится к
следующему. Собравшись на месте захоронения своего предка, потомки
ишана взяли с собой самодельные свечи – сорок штук. Воткнули их в зем-
лю. Свечи горели. Люди ладонями обводили вокруг огня и затем прово-
дили их по телу. Подобного рода обряд помогает, по мнению потомков
ишана, очиститься от негатива, защитить себя от дурного сглаза.
С точки зрения современных исследователей, подобного рода
ритуалы особенно среди казахов отражают стремление человека
с помощью почитания захоронений суфийских святых и предков на
кладбищах усилить собственную связь с исламом и мусульманской
идентичностью в целом. Идеализируя светлый путь своих предков люди
пытаются найти духовную опору в жизни, включающую обязательное
следование пяти столпам ислама и соблюдение других правил шариата
(Privratsky, 2001, р. 238).
Другой ракурс репрезентации кладбища в современном обществе
достаточно типичен для разных культурных традиций. Люди с помощью
этого сакрального пространства пытаются вернуть себе память о Роди-
не, земле предков, реконструировать свою генеалогическую ветку. Для
казахов это приобретает особую значимость. Так, иногда ко мне обра-
щаются люди, показывающие фото надмогильных памятников, располо-
женных в степи – на месте старых казахских зимовок, аулов и поселков.
Как правило, заброшенных и разрушенных. Именно поэтому сознание
современного казахстанца, идентичность которого тесно связана с по-
читанием предков, родовых традиций кладбище является исходной точ-
кой культурной памяти.
КоллЕКТивная монография
156
Каким образом чтят память о своих предках представители других
этнических групп мусульман, проживающих на территории Казахстана и
за его пределами? Интересную историю в связи с этим я узнал от потом-
ков известного рода Яушевых, происходивших из Казанской губернии, но
в силу разных причин, расселившихся по разным регионам Российской
империи. Яушевы активно занимались торговой и просветительской де-
ятельностью. Среди представителей этой семьи были известные купцы,
религиозные деятели, ученые. Сегодня потомки Яушевых проживают не
только в России, США, Китае, Узбекистане, но и в разных городах Казах-
стана (Петропавловск, Астана, Караганда, Каркаралинск, Алматы и др.).
По воспоминаниям Равиля Яушева многие из представителей его семьи
упокоились на старом мусульманском кладбище Караоткель в Астане.
Однако со временем места этих захоронений были утеряны. Предоста-
вим слово самому Равилю: «Тогда у мусульман не было традиции посе-
щать место захоронения предков. В результате необозначенное место
захоронения [Асхата абзы] было утеряно. В 2019 году на старом мусуль-
манском кладбище Караоткель в правом ближнем углу при входе мы с
родными установили мемориальный памятник Яушевым, похороненным
на кладбище: Камиле эби, Шахингарай бабаю, Халиме тэтэ, Тимергали
абзы, Ахметгали эти» (Яушев, 2021, с. 79-80).
Спустя некоторое время, когда Равиля уже не было в живых, я узнал
от его сына Раиса (сейчас проживает в Казани) – известного краеведа
и почитателя истории своих предков, что захоронения Яушевых можно
найти и в Караганде. По словам Раиса, они часто с отцом посещали ста-
рые мусульманские кладбища, расположенные в Казахстане, для чтения
молитв в память о предках. «На могиле своей матери Бибинур (1903-
1982), - согласно рассказу Раиса, - его отец установил, примерно в 1983
году, памятник необычный для своего времени: эпитафия на нем была
Установка мемориального
памятника Яушевым. 2019 г.
Фото из личного архива
Раиса Яушева.
сТарыЕ мУсУлЬмансКиЕ КладБища сЕвЕрного и цЕнТралЬного КазаХсТана
157
в арабской графике, т.е., никто не мог прочитать что написано. В этом
не было специального протеста советскому режиму, насколько я помню.
Сослуживец по шахте практикующий мусульманин казах сказал, что так
положено у мусульман». Такой нарратив достаточно примечателен тем,
что отражает сразу несколько контекстов культурной памяти. Во-первых,
мы видим, что для семьи Яушевых очень важно было сохранить связь со
своими предками не только через рассказы и воспоминания, но и повсед-
невные религиозные ритуалы. В этом отношении регулярность посеще-
ния места захоронения и придание ему особого символического статуса
благодаря установлению памятника способствует укреплению семейных
традиций, формирует ценностные ориентиры для других мусульман, ко-
торые по тем или иным причинам утратили связь со своими предками.
Во-вторых, эпитафии на арабской графике в поздний советский период
были скорее исключением, чем нормой. Тем не менее, люди часто фор-
мировали представления о том, что является допустимым и приемлемым
для их религиозного сообщества в условиях отсутствия мечетей и мулл
на основе сложившейся традиции следовать мнению авторитетного и
уважаемого человека. Таким человеком здесь предстает казах-шахтер,
совет которого, как мы видим, становится для Равиля Яушева более зна-
чимым, чем обращение в какие-либо официальные структуры – мухтаси-
баты, Духовное управление мусульман и пр.
Прошло уже несколько лет после смерти Равиля. Памятник, установ-
ленный в 2019 году на старом мусульманском кладбище Караоткель, стал
своеобразной семейной реликвией, местом памяти, дань уважения кото-
рому отдают не только Яушевы, но и другие мусульмане – жители Астаны
и гости столицы. Организация подобного рода церемониалов в первую
очередь связана с эмоциональностью людей, глубоко переживающих
перипетии исторических судеб и трагедию своей семьи. К тому же та-
кие коммеморативные практики носят более обширный символический
и духовный смысл. Мы видим, как место захоронения трансформирует-
ся в мемориал – публичное пространство возле которого организуются
мероприятия, направленные на сохранение памяти о людях и времени, в
условиях которого они жили. Одновременно с этим мемориал является
своеобразным банком данных, который в простой и доступной форме
поможет внешнему наблюдателю сформировать представление о важ-
ных событиях и крупных деятелях прошлого. Именно поэтому памятник,
установленный в Караоткеле, помещает образ региональной истории в
широкий контекст исторических событий и трансформаций, происхо-
дивших в Российской империи (и даже ранее) и СССР. Так, на мой вопрос,
почему другим людям важно помнить и знать, кто такие Яушевы, и чем
они занимались в Казахстане, Раис ответил: «Яушевы — одна из немногих
татарских семей, сохранившихся со времен Казанского ханства, которая
всегда помнила свои корни и о которой сохранилось много историче-
ских документов. Потомки мурз Яушевых — живое доказательство того,
КоллЕКТивная монография
158
что у татар была многовековая государственность и имеется богатая
история. Яушевы построили мечеть в Костанае, отреставрировали мав-
золей Ходжи Ахмета Яссауи в Туркестане, возглавляли 2-ю мечеть в Пе-
тропавловске, т.е. активным образом способствовали распространению
ислама в Казахстане».
Культурная память народа, запечатлена в книгах, музеях, названиях
улиц, памятниках и пр. Общество живет и развивается, ориентируясь на
опыт своих предков, пытаясь сохранить и приумножить традиции, обычаи,
моральные и нравственные эталоны. Многие объекты историко-культур-
ного значения были возвращены казахстанцам после сложных периодов
забвения и осквернения. С этой точки зрения, как нам представляется,
роль и значение старых мусульманских кладбищ по-прежнему является
недооцененной. На протяжение столетий они были своеобразными кон-
серваторами местной культуры: в условиях репрессивной политики Со-
ветского государства и ограничений, налагавшихся властями Российской
империи, кладбища аккумулировали и транслировали культурный опыт,
служили гарантом сохранения идентичности. Они объединяли общество
благодаря различным коммеморативным практикам, позволяли верую-
щим найти успокоение и защиту от того что происходит вокруг: идеоло-
гические кампании, разрушение мечетей и закрытие медресе.
Прежде всего, нам надо осознать, что кладбища являются такими
же важными памятниками истории и культуры как документы, которые
хранятся в архивах, археологические артефакты, места жизни известных
людей и пр. Необходима координация усилий властей центрального и
регионального уровней, которые смогли бы разработать программы по
реконструкции и комплексному изучению старых мусульманских клад-
бищ. Это позволит не только укрепить имидж Казахстана на международ-
ной арене, привлечь туристов, но и формировать гражданское сознание
общества, закладывая в его основу необходимость бережного отноше-
ния к родной земле, почитание традиций предков, гуманизм, чувство
коллективной ответственности за будущее нации и пр. Изучение и выяв-
ление ряда личностей, имена которых были преданы забвению, поможет
властям проводить объективную политику по переименованию некото-
рых населенных пунктов. Особенно тех, которые утратили свои искон-
ные названия благодаря коллективизации, массовому освоению целин-
ных и залежных земель.
К тому же я бы предложил издать своеобразные книги памяти, содер-
жащие краткую информацию о каждом старом мусульманском кладбище
и биографии известных личностей, упокоившихся на нем. Так как такая
работа не может проводиться стихийно, хорошо было бы представите-
лям центральным органов власти разработать концепцию по обоснова-
нию важности изучения кладбищ и их роли в качестве памятников исто-
рико-культурного значения.
сТарыЕ мУсУлЬмансКиЕ КладБища сЕвЕрного и цЕнТралЬного КазаХсТана
159
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
Krupko I.V. et al. (2020). Archaeological
Researches in the Territory of Kazakhstan in
Russia during the Empire (1733-1917) // Bylye
Gody. Russian historical journal, №. 56. 474-485.
Абылхожин А., Акулов М., Цай А. (2019). Живая
память. Сталинизм в Казахстане. Прошлое.
Память. Преодоление // Open Mind. Алматы,
332.
Абылхожин Ж.Б. (1991). Традиционная струк-
тура Казахстана. Социально-экономические
аспекты функционирования и трансформа-
ции (1920-1930 гг.) // Ғылым. Алма-Ата, 240.
Акишев К., Агеева Е. (1958). Древние памятни-
ки Казахстана // Казахское государственное
издательство. Алма-Ата, 60.
Александер Дж., Куракин Д. Ю. (2012) Культур-
ная травма и коллективная идентичность //
Социологический журнал. №3. 4-6
Асфендиаров С.А. (2014). Шығармалары. Төрт-
томдық шығармалар жинағы. / Ел-шежіре. Ал-
маты, 375.
Ауэзов М. (2011). Дневники: уйти, чтобы вер-
нуться // Жибек жолы. Алматы, 292.
Байпаков К.М. (2014). Из истории изучения
археологического и культурного наследия
Отрара, Отрарского оазиса и Казахстана //
Материалы международной научно-практи-
ческой конференции, посвященной 40-ле-
тию работ Южно-Казахстанской комплекс-
ной археологической экспедиции. Шаульдер.
Алматы, 306.
Бемен Э.К. (1958). Речь на XIII съезде ВЛКСМ
// Комсомольская правда. 18 апреля. № 92.
Москва.
Бисенова А., Медеуова К. (2016). Давление
метрополий и тихий национализм академи-
ческих практик //Ab Imperio, Т. 2016. – №. 4.,
207-255.
Концепция (1996). Концепция становления
исторического сознания в Республике Казах-
стан и задачи отечественной археологии //
Известия Национальной академии наук Ре-
спублики Казахстан. Серия общественных и
гуманитарных наук №2(207). Алматы, 3-14.
Крадин Н.Н., Бондаренко Д.М. (2002). Кочевая
альтернатива социальной эволюции. – М.: Ин-
ститут Африки РАН. Москва, 201.
Лаумулин М.Т. (2000). Рецензия на книгу: «Le
Kazakhstan» by Catherine Poujol. - Paris: Presse
Universitaire, 2000» // Казахстан-Спектр. №
3-4. 35-39.
Левшин А.И. (2005). Описание киргиз-кайсац-
ких или киргиз-казачьих орд и степей / МОН
РК. ПГУ им. Торайгырова, НПФ «ЭКО», Павло-
дар. 212.
Маргулан А.Х. (1950). Из истории городов и
строительного искусства древнего Казахста-
на. Алма-Ата.
Марков Г.Е. (2011). Кочевники Азии (хозяй-
ственная и общественная структура ско-
товодческих народов Азии в эпохи возник-
новения, расцвета и заката кочевничества).
Автореферат дисс. д.и.н. М., 1976 // цит. по
Масанов Н.Э. Кочевая цивилизация казахов:
основы жизнедеятельности номадного об-
щества. Изд. 2-е, дополненное / Сост. Л.Е.Ма-
санова, И.В.Ерофеева. Print-S, Алматы. 740.
Мартин Т. (2002). Империя позитивного дей-
ствия: Советский Союз как высшая форма им-
периализма? // Ab Imperio, № 2. 55-87.
Масанов Н.Э. (2011). Кочевая цивилизация ка-
захов: основы жизнедеятельности номадного
общества. Изд. 2-е, дополненное / Сост. Л.Е.
Масанова, И.В.Ерофеева // Print-S, Алматы.
740.
Масанов Н.Э., Абылхожин Ж.Б., Ерофеева И.В.
(2007). Научное знание и мифотворчество в
современной историографии Казахстана //
Дайк-Пресс, Алматы. 296.
Бисенова А.Ж. и др. (2023) Qazaqstan. Казах-
стан, قازاقستان: лабиринты современного пост-
колониального дискурса // Центр современ-
ной культуры «Целинный», Алматы. 467.
Нурмаханбетов Б. (2005). Телевизионная пере-
дача «Времен связующая нить» // https://www.
youtube.com/watch?v=MEd9ffXXmFw&t=16s
(20.08.23)
Нурпеисов М.М. (2020). Судьба средневеко-
вых городов Жетысу на трассе Великого Шел-
кового пути // Вестник КазНПУ. Серия «Исто-
рические и социально-политические науки»,
Алматы. 180-189.
Пужоль К. (2015). «Видимая и невидимая
реманентная память нoмадной культуры
простpанства постсоветских городов» // Мир
Большого Алтая. 260-265.
Радлов В. В. (1989). Из Сибири. Страницы
дневника. Наука, Москва. 749.
Ремнев
А.
(2011).
Колониальность,
постколониальность и «историческая поли-
тика» в современном Казахстане //Ab Imperio,
№. 1. 169-205.
КоллЕКТивная монография
160
Ренан Э. (1902). Что такое нация? // Ренан Э.
Собрание сочинений: в 12 тт. / перев. с фр. под
ред. В.Н. Михайловского Т.6., Киев. 87-103.
Сагадиев А. (2011). Бездарные всегда к ковар-
ству склонны.. Казахстанский минкульт лик-
видирует уникальный Институт номадизма /
Новостной ресурс CentrAsia, 26 июля. (дата
обращения 20.08.23)
Сулейменов О. (2023). Выступление перед
исполсоветом партии Народный Конгресс
Казахстана
//
https://www.youtube.com/
watch?v=ES80ZiCPvUo
(дата
обращения
15.08.23)
Сулейменов О.О. (2004). Ты – мой герой // Со-
брание сочинений в 7 томах. Т.6. Публицисти-
ка. Атамұра, Алматы. 16.
Сулейменов О.О. (2023) От знаков – к знани-
ям // Новая газета Казахстан, 20 июня 2023
г.
//
https://www.novgaz.com/index.php/2-
news/3452 (дата обращения 15.09.23)
Тлостанова М.В. (2020). Деколониальность
бытия, знания и ощущения // Центр совре-
менной культуры «Целинный», Алматы. 192.
Шаблей П.С. (2009). Символические формы
репрезентации истории Казахстана и совре-
менность // История и современность. Вып.
№ 2 (10). 170-193.
Швецов С.П. (1926). Природа и быт Казахста-
на: Казахское хозяйство в его естественно-и-
сторических и бытовых условиях. – Ленин-
град. 93–94. / Цит. по Абылхожин А., Акулов
М., Цай А. (2019). Живая память. Сталинизм в
Казахстане. Прошлое. Память. Преодоление
// Open Mind. Алматы, 332.
Шеварднадзе Э.А. (1958). Речь на XIII съезде
ВЛКСМ // Комсомольская правда,18 апреля.
№ 92.
Шелепин А.Н. (1958). Доклад секретаря ЦК
ВЛКСМ тов. А.Н. Шелепина // Комсомольская
правда. 16 апреля. № 90.
Шнирельман В. (2009). Символическое про-
шлое. Борьба за предков в Центральной
Азии // Неприкосновенный запас № 4(66).
Санкт-Петербург. 70-86.
Достарыңызбен бөлісу: |