Раздел 2. Проблемы формирования правовой культуры

В результате качественного анализа результатов исследования выясни-лось, что у подростков с девиантным стереотипом поведения доминирую-щей сферой в системе ценностных ориентаций, являются ценностные ориен-тации, связанные: 1) с агрессией – самозащитой (1,5 позиция); 2) с взаимоот-ношением полов (1,5 позиция); 3) с деньгами (3 позиция).

Это говорит о значимости для девиантных подростков такой опреде-ляющей поведение смысловой структуры, как самосохранение. При этом может иметь место фрустрация, которая будет связана с реальным или предполагаемым самим индивидом существованием различных факторов, угрожающих физической или психической целостности индивида, и, следо-вательно, их готовность к агрессивному поведению. Во-вторых, это выявляет важность интимно-сексуальных отношений, важность идей, связанных с раз-рядкой напряжения от сексуальной неудовлетворенности. Источником фру-страции в интимно-сексуальных отношениях в данном случае могут быть интериоризированные социальные запреты на проявление сексуальности.
В-третьих, у делинквентных подростков высокой ценностью является материальное благосостояние, а с другой стороны, преобладание этой темы свидетельствует о фрустрациях, связанных с не достатком материальных средств.

Как и следовало ожидать, как для девиантных, так и для законопос-лушных подростков общим в системе ценностных ориентаций является взаимоотношение полов, любовь и друзья (А.Е. Личко), что связано с бурно проходящим в этом возрасте половым созреванием, становлением сексуаль-ности. Подростки в этот период определяются со своей половой идеен-тичностью (Э.Эриксон).

Интересно, что ценность красоты и гармонии оказалась на полярных полюсах у девиантов и законопослушных. Если у законопослушных под-ростков – это «положительная ценность», то для подростков с девиантным стереотипом поведения – «отрицательная ценность». Если у законопослуш-ных подростков происходит гармонизация и повышение уровня развития,
то у девиантных подростков возможны искажения в развитии и регресс некоторых элементов психических функций. Аналогично ценность красоты для законопослушных подростков может идти из созидательных устрем-лений, а отрицательная ценность красоты для девиантов из постоянных деструктивных побуждений.

Для доказательства гипотезы о дезинтеграции в мотивационно-личностной сфере в работе был использован статистический аппарат-определение нормальности распределения исследуемого признака в выборке с помощью среднего квадратического отклонения, использование коэффициентов Фишера (критерий Фишера F по уровню дезинтеграции

Таким образом, в ходе нашего исследования было обнаружено, что общий уровень дезинтеграции в системе «ценность – доступность» выражен сильнее у девиантов.

Интегральный показатель методики УСЦД – индекс расхождения «ценности – доступности» – в целом может выступать как маркер блокады функционирующих в мотивационно-личностной сфере ценностно-смысловых образований. Высокий уровень дезинтеграции говорит о блокаде в реализации основных ценностей и в достижении жизненно важных целей, их фрустрации, что само по себе может стать криминогенным фактором. Возможно, так происходит потому, что у данных подростков происходит потребностное оформление ценностей (как отмечал Леонтьев Д.А.), и любая фрустрация или пресыщение в их удовлетворении быстрее и сильнее сказывается на соотношении ценности и доступности основных смысловых образований.

Итак, большей криминогенностью обладает дезинтеграция в мотива-ционно-личностной сфере подростков, ядром которой являются ценностные ориентации, вне зависимости от содержательных отличий ценностных ориентаций.

Нигилизм (от лат. Nihil – ничто) в широком смысле означает отрицание общепринятых ценностей, идеалов, моральных норм, культуры и т.п. Правовой нигилизм заключается в отрицании правовых ценностей, в неува-жительном отношении к законам и нормативному порядку. К правовому нигилизму следует относить только случаи осознанного игнорирования требований закона, которые, тем не менее, не сопровождаются наличием преступного умысла. Отвергая право, субъект может искать альтернативный регулятор, а может занять только позицию, предполагающую внутреннее отторжение (невосприятие) права в качестве общезначимого регулятора.

Можно выделить следующие проявления правового нигилизма в моло-дежной среде современной России.

1. Несоблюдение и неисполнение требований законов и иных норма-тивных актов, когда граждане живут с убежденностью, что властные структуры – пассивности и не умеют действовать адекватно сложившимся реалиям общественной жизни. Несоблюдение и неисполнение законов наносит не меньший вред общественным интересам, чем их прямое нарушение.

2. Подмена законности прагматической целесообразностью. Молодежь оценивает отношение власти и общества к себе как безразличное или откро-венно потребительское. 77% опрошенных молодых людей полагают: «Когда нужно, они вспоминают о нас». Может быть, поэтому государственно-правовые институты оцениваются молодыми людьми с точки зрения их непосредственной личной полезности или опасности, они воспринимаются как инструменты достижения определенных целей. Законом руководст-вуются лишь в тех случаях, когда это удобно и выгодно, в противном же случае законом пренебрегают или выступают с его критикой.

3. Отождествление права с фактическим действием властных структур. Молодые люди в силу повышенной эмоциональности любое действие пред-ствителей правоохранительных органов, наносящее вред личным интересам, тем более, если такое действие сопровождалось нарушением норм законода-тельства, воспринимают как угрозу личной безопасности, правоохранитель-ные органы, и средства правового регулирования воспринимаются как явле-ния дестабилизирующие, способствующие углублению социальных конф-ликтов и наносящие вред обществу¹. На вопрос «Приходилось ли Вам за по-следний год наблюдать действия сотрудников органов внутренних дел,

– 22% молодых людей отметили, что такое нарушение выражалось

– 18% –в вымогательстве, поборах, взяточничестве;

– 17% –в использовании служебного положения в личных целях;

– 16% – в проявлении жестокости;

– 10% – в попытках исказить факты, фальсифицировать материалы;

– 8% – в отказе принять заявление.

4. Неуважение к суду и правоохранительным органам. Граждане
в случае совершения в отношении их незаконных действий предпочитают
не прибегать к помощи правоохранительных органов, не обращаться в суд,
а решать проблему самостоятельно, при посредстве иных (зачастую криминальных) структур, уважаемых в соответствующей молодежной среде лидеров. Это связано как с негативным отношением к деятельности правоохранительных структур вообще, так и с неуважением к принимаемым ими решениям. 36,7 % молодых людей при нарушении их прав обращались
к друзьям, 30,3 % защищали свои права самостоятельно, и только 15,8% респондентов обратились в суд, в милицию или прокуратуру.

5. Аполитичность и отсутствие сопричастности к делам государства

Инициаторы и руководители реформ последних лет оказались не спо-собны привлечь молодежь к широкому участию в общественных преобразо-ваниях. 27% опрошенных объясняют свою пассивность недоверием к поли-тикам, а 40%– «наличием более важных проблем». Большая часть (77 %) предпочла бы реализовывать свою активность в неполитических органи-зациях (спортивных, музыкальных и т.д.)

Молодым людям свойственно отрицательное отношение к личному уча-стию в обеспечении правопорядка – нежелание оказывать содействие право-охранительным органам: сообщать о фактах противоправного поведения, выступать в качестве понятых при производстве следственных действий, свидетелями в процессе расследования правонарушений. Поведение моло-дых людей нередко сопряжено с демонстративным противопоставлением личных интересов общественным.

В конечном итоге, отрицая правовую идеологию, разрушая правовые взгляды, представления и установки, правовой нигилизм способствует дестабилизации взаимоотношений в обществе, порождая конфликты и про-тиворечия. На формирование правового нигилизма в молодежной среде

В современном государстве доминируют стереотипы, традиции, сфор-мировавшиеся в предшествующий период общественного развития. Поколение же молодых людей сталкивается с тем, что эти ценности не «ра-ботают» в реальных условиях, однако поколением «отцов» не предпри-нимается действенных мер по консенсуализации традиционных ценностей

Вместе с тем, мы являемся свидетелями формирования нового типа правовой культуры и правосознания. Так называемые «яппи» представляют собой группу образованных, высококвалифицированных, высокоопла-чиваемых специалистов с растущим уровнем жизни, уверенных в себе, живущих в мегаполисе. Это молодые люди с высшим образованием, хорошо зарабатывающие, непременно трудоголики с карьерными амбициями.

С помощью правовых средств можно успешно преодолевать деформа-цию правового сознания молодежи. Подобная работа может осуществляться по следующим направлениям:

– целесообразна особая государственная политика в отношении молодежи в связи с особой социально-экономической незащищенностью данной категории населения и особой ее значимостью для будущего страны;

– необходим целый комплекс мер по совершенствованию деятельности правоохранительных органов, реабилитации их в глазах населения, привлечению молодежи к участию в обеспечении правопорядка;

– нацеленность государственных мер на формирование активной гражданской позиции молодежи может проявляться в широком использовании стимулирующих и поощрительных средств воздействия
в различных сферах общественных отношений;

– государство должно быть заинтересованно в создании режима наибольшего благоприятствования для проявления научной и творческой инициативы молодежи;

– особое внимание должно отводиться правовому воспитанию и обес-печению процесса правопреемственности в стране.

К сожалению, в России исторически утвердился радикальный тип поли-тического и правового воздействия, ориентированный на проведение экстре-нных и кардинальных мер, на революцию, а не на реформу. Отечественный тип правового радикализма – это обращение к ценностям кардинального изменения и социального равенства в ущерб ценностям порядка и свободы.

Однако опыт показывает, что философия без технологии бессильна, тех-нология без философии слепа. Именно философия, если она разделяется со-обществом людей на уровне добровольного соглашения и исполнения, явля-ется гарантом соблюдения технологии. Именно философия реализуется в ка-честве правосознания и правовой культуры общества, реализуется одновре-менно как профессиональная компетентность и человеческая порядочность и ответственность. Это глубинное личностное свойство не может быть форма-лизовано, но может быть целенаправленно сформировано в системах образо-вания и воспитания, и этому есть рациональные основания.

Если профессионал владеет контекстом, он может управлять процессом. Выход из ситуации кризиса правовой системы (кроме технических реформ системы права и системы законодательства) – это воспитание юридической элиты, которая владеет контекстом правового взаимодействия в целом,
на уровне глубинного личностного осознания и принятия принципов права, ведь владение контекстом предопределяет выбор лучшей из возможного методологии для осуществления какого-либо процесса. Таким образом, ключевым вопросом развития правовой системы в целом становится вопрос о носителе духа права, правовой культуры, т.е. о личности.

В современном гуманитарном знании, предлагающем множество описа-ний общества, каждое из которых имеет свою методологическую основу

В поле гражданского общества принцип установления разумного балан-са интересов различных социальных слоев реализуется на уровне горизон-тальных связей благодаря взаимодействию ответственных грамотных лично-стей. Свобода принятия решений и ответственности за их реализацию в пра-вовой практике обуславливается «субъектностью» личности, т.е. осознанием целей и ценностей (тем, что традиционно принадлежит к области «духа»), направляющих взаимодействие людей в частной и публичной сферах жизни. Поскольку функция права состоит в регулировании социальной практики,

Методологические установки, выработанные философской и социально-политической мыслью ХХ в. (фундаментальной онтологией М. Хайдеггера, политической социологией Н. Лумана и т.д.) позволяют говорить о том, что возможна гармонизация правовой системы не только посредством политико-правовых механизмов, но и посредством изменений на уровне личности, связанных с ее атрибутивными свойствами. Философия позволяет описывать эти изменения на феноменологическом уровне. При этом очевидна фунда-ментальная невозможность их технологизации, выведения на уровень соци-альной технологии или юридической процедуры. Причиной этого является онтологическая укорененность личности, выражающаяся в ее субъектности.

Игнорирование того факта, что личность онтологически инициирует
и поддерживает взаимосвязь государства и гражданского общества, привело к тому, что в научном теоретико-правовом поле категории личности, общества и государства фигурируют как гомогенные, по умолчанию употре-бляются как однопорядковые, принадлежащие к одному и тому методологи-ческому уровню описания, что, на наш взгляд, обосновано исключительно сложившейся традицией. Однако методологически более корректным в дан-ном случае будет являться рассмотрение их в едином смысловом поле, на ко-тором происходит их методологическое «сращивание», проясняются некото-рые проблемы соотношения, но сохраняются условия для дальнейшей интер-претации целостного смысла.

В любой политической системе государство играет ведущую роль, выступает своего рода формулой ее самоописания. Первостепенная роль государства распространяется и на все другие подсистемы общества, что означает конституирующую роль государства по отношению к правовой ре-альности. Одновременно указанная роль подразумевает ответственность за выбор государством направления, в котором действует любая создаваемый нормативный акт, а равно за его «качество». Ответственность государства перед гражданином является одним из ключевых принципов современного правового устройства. Однако с точки зрения рядового гражданина она, как и само государство, воспринимается в качестве абстрактного образования, некой ментальной конструкции¹. Будучи констатированной в праве, ответст-венность формаль-но возлагается на государство в том смысле, что реально, т.е. экзистенциально и онтологически она реализуется через конкретных лю-дей. Таким образом, исследование природы государства и права, их предель-ных оснований, должно включать идею личности как свой конститутивный момент, связывающий теоретико-правовой и экзистенциальный аспекты правовой реальности.

Государство конституирует сферу социально значимых отношений посредством придания им правовой структуры. Н. Луман указывает, что сов-ременные исследования государства базируются именно на различении госу-дарства и гражданского общества, но «как можно приписывать действие государству, если оно не существует реально само по себе – у него отсут-ствует свобода воли вне контекстуальных связей с обществом»¹. Присут-ствие свободы воли как возможность действовать «изнутри» себя можно констатировать только в отношении личности, и это положение является об-щим местом для антропологии (социальной, философской, политической), при этом практически оставаясь за гранью внимания теоретико-правовых исследований.

Таким образом, для установления методологически непротиворечивого соотношения между государством, правом и личностью требуется рассмо-трение контекстуальной связи между ними, которая выявляет третий, наибо-лее широкий, аспект в понимании правовых явлений, основывающийся на их общесоциальной роли (установлении правил для социально значимых взаимодействий) и выявляющийся при исследовании позиции государства

В контексте данной статьи личность рассматривается, во-первых, как субъект отношений и сознательной деятельности, устойчивая система соци-ально-значимых черт, характеризующих индивида как члена общности², во-вторых, в качестве такого элемента социальной реальности, который наделен онтологическим статусом и является носителем духа в против-положность правовым технологиям, таким статусом не обладающим. Обладание личнос-тью свободой воли предполагает ее онтологическую и экзистенциальную способность нести ответственность, а значит, выступать таким социальным субъектом, который способен устанавливать правильные (в смысле адекват-ные) формы социальных проявлений, уже тем самым их регулируя. В том случае если личность не проявляет субъектности, т.е. не осознает свободу своего выбора, при этом перекладывая ответственность на социальные усло-вия и подчиняясь им по неосознаваемому, то от этого человек попадает в си-туацию отчуждения по отношению к праву в целом, и социальная ситуация характеризуется такими категориями как «отчуждение», «правовой ниги-лизм», «правовой конформизм». Как отмечает М.В. Шугуров, «отчуждение начинается с того момента, когда личность перестает культивировать качест-венное своеобразие своего бытия»¹, т.е. перестает отвечать за «собственное» и «оригинальное», подпадая под стереотипы социальных взаимодействий

Кроме того, в концепции правового государства, разрабатываемой

В середине ХХ в. после войн, которые поколебали самоуверенное спокойствие Европы, казалось, что мир подлежит переделке, поскольку основы его развития устарели и более не годятся для достижения тех благородных целей, достижение которых казалось так близко тогдашней молодёжи. В тот период поведенческие условности, диктат традиционного общества, авторитарных режимов, ценностей предыдущего поколения стали, по мнению протестующих, сковывать их право жить так, как они считали нужным, действовать в меняющейся политической реальности, выдвигать свои идеи и реализовывать свои стремления. Это выражалось

Главным принципом стала идея свободы, видимо, свободы всего

Одновременно стала развиваться идея открытого, безграничного, гло-бального мира. Границы как идеологические, так и географические отрица-лись. Образцом для подражания для «дряхлеющей Европы» стали молодые, активные, «здоровые» Соединённые Штаты Америки. Одной из основ этого общества стал протестантский мессианизм, который вполне вписывался

Результатом должно было стать построение глобального толерантного мира, в котором бы сосуществовало множество идей и культур на абсолютно равных условиях. Однако вопреки этим прекрасным ожиданиям в конце

Идея толерантности и полной свободы замкнулась на самой себе. В слу-чае со свободой это было связано с наличием естественных границ свободы, которых протестующие не желали замечать. Это, во-первых, ответствен-ность, а во-вторых, свобода оппонента. В случае с толерантностью оказа-лось, что полная толерантность не существует, и человек, который искренне хотел бы стать толерантным, может столкнуться с кризисом личного право-сознания и осознания себя в этом мире. Ведь если некто позиционирует себя как толерантного человека, то, столкнувшись с некоей идеей, быть может прямо противоречащей его собственной, но при этом не являющейся отрица-тельной (напр., религиозная идентификация), он должен столкнуться с внут-ренним конфликтом. Как человек толерантный он должен полностью при-нять эту идею, и уж, конечно, он не должен вступать в конфликт с носителем этой идеи и по её поводу. Это было бы явным признаком интолерантности

Вместе с тем повседневностью стало постоянное присутствие в нашей жизни разнообразных социокультурных конфликтов разной направленности: межнациональных, культурных, гендерных и других. Оказалось, что борьба за полную свободу различных социальных групп и субкультур привела не к гармонии различных интересов, а, напротив, к постоянным конфликтам. Чаще всего эти конфликты носят экономический характер, поскольку, став официальными, субкультуры, которые ранее не признавались официальной культурой, стали требовать дополнительного финансирования от государст-ва на основании того, что теперь они равны (или даже «равнее») официальной культуре. В противном случае речь, как правило, идёт о дис-криминации со ссылкой на нормативно-правовые акты. В этом случае офи-циальной культуре приходится трудно, ведь с ней борются её же оружием. Ранее, в традиционном обществе, официальная культура часто сама приме-няла нормы закона против субкультур, наличие и деятельность которых про-тиворечила основам этого общества. Теперь же официальная культура часто сама подвергается преследованию, в том числе в рамках закона, который изначально должен был бы защищать именно эти устои.

Выходом из ситуации становится пересмотр сложившихся идей, которые привели к кризису правосознания и самоидентификации как самого себя, так и целых народов. Этот кризис не первый в мировой истории,
и выходом из него может послужить, во-первых, возвращение категории границы, которая сама по себе не является отрицательной. Отрицательным это понятие становится в том случае, если, замкнувшись, человек или сис-тема (например, общество, субкультура, государство) отгораживаются
от всего остального мира. В режиме автаркии долгое и тем более успешное существование невозможно. Однако границы, установленные традицией
и выработанные веками, являются необходимыми в силу самой природы человека. Поведение человека стереотипно изначально, подвержено нормированию. Понятие норма также не отрицательно. Это правило, выработанное практикой и наиболее успешное в опыте поколений, которые тщательно отбирают те стереотипы поведения, позволяющие удачно действовать в стандартных жизненных ситуациях. Возможности человека ограничены, и поэтому он не может каждый раз в каждой ситуации действовать по-разному. Поведение стереотипно, как стереотипна и сама культура. Вырваться из этих рамок можно исключительно с помощью средств, этими рамками ограниченными. Таков и правовой опыт, в рамках которого складывается правовая культура и правосознание.

Осознание границы необходимо ещё и потому, что современный конфликт зачастую связан с тем, что субкультуры, ранее считавшиеся маргинальными, легализовав в современном обществе своё положение, нередко стремятся «подмять под себя» официальную культуру, отомстить

Необходимо осознать, что есть нечто незыблемое – традиция, то есть исторический коллективный опыт народа, существующего в конкретных исторических, природных, политических и иных обстоятельствах. Этот опыт выработал определённые правила, которые можно осудить, можно корректировать, но нежелательно и даже опасно ломать. Именно в этом обстоятельстве причина того, почему невозможно импортировать успешно зарекомендованные в одном государстве (тем более, регионе) институты. Традиция, политический и социальный опыт объективно обусловлены, и их слом повлечёт за собой слом правосознания и самоидентификации народа,

Эта традиция, в частности, обусловливает социальные границы, в рам-ках которых сосуществуют различные группы и субкультуры. Эти границы должны быть подвижными и могут и должны подвергаться коррекции.

Во-вторых, важным шагом выхода из кризиса правосознания будет служить не признание равенства всех субкультур, а нахождение между ними общих граней. Культуры не являются плоскими, а, следовательно, всегда су-ществует возможность обнаружить нечто общее, что и будет являться интер-национальным, межкультурным. Уважение чуждого и диалог через общую грань могут служить залогом предотвращения и разрешения конфликтов. Если при этом подключится государство, предприняв попытку разрешить социально-экономические проблемы, которые в основном служат источни-ком конфликтов в современном мире, то может появиться возможность но-вого сосуществования в глобальном мире. Кроме того, к разрешению кон-фликтов должна подключаться и система образования, в рамках которой необходима выработка новых принципов, способствующих воспитанию ответственного человека, глубоко уважающего, прежде всего, свою собстве-нную культуру. Представляется, что только такой человек сможет столь же глубоко уважать культуру других людей.

Кроме того, определенная часть культурных ценностей осталась у физи-ческих лиц, которые распоряжались им по своему усмотрению. Некоторые из них были перевезены за границу, а некоторые остались в частных коллек-циях. При этом многие частные коллекции не были официально зарегистри-рованы. Для контроля над подобными коллекциями были привлечены органы госбезопасности и правоохранительные органы. После распада СССР контролирование осложнилось, поэтому некоторые культурные ценности оказались за границей. В сохранении, изучении, пропаганде культурных цен-ностей ЮНЕСКО играет важную роль. Особое внимание они уделяют разви-вающимся странам и странам бывшего СССР. Они обеспечивают эти страны надлежащими материалами, проводят тренинги и семинары. На ее базе соз-дана организация ИКОМ, которая непосредственно занимается вопросами охраны, изучения, пропаганды памятников. Главным их помощником являя-ются музеи. Данная организация имеет свои представительства во всех странах мира.

ЮНЕСКО и ИКОМ тесно сотрудничают с международной органи-зацией Интерпол, которая оказывает помощь в розыске украденных куль-турных ценностей.

Со стороны ЮНЕСКО было принято 7 конвенций и 2 декларации, которые используются во всех странах под ее эгидой.

• 
  Охрана культурных памятников и помощь развитию культуры
  
• 
  Охрана культурного наследия (2003)
  
• 
  Охрана подводных культурных ценностей (2001)
  
• 
  Охрана мировых культурных ценностей и природных богатств (1972)
  
• 
  Регулирование при помощи законодательства незаконно ввезенных и вывезенных произведений (1970)
  
• 
  Охрана памятников во время военных конфликтов (1954)
  
• 
  Защита авторских прав (1952, 1971)
  

• 
  Разнообразие и разноплановость культур (2001)
  
• 
  Защита от преднамеренного уничтожения культурного наследия (2003)
  

К работе над проектом были привлечены эксперты, музейные сотруд-ники, представители правоохранительных органов и таможни. В результате было принято решение, которое преследовало следующие цели:

• 
  сохранение на своей территории культурных ценностей, т.к. они могут иметь значение для истории, наследия и престижа страны;
  
• 
  ввоз и вывоз определенных культурных ценностей либо должен быть обложен налогом, либо сертифицирован.
  

Подобные экспертные комиссии существуют на базе крупных республи-канских и национальных музеев. Это Национальный музей истории Азер-байджана, Азербайджанский Государственный музей искусств, Азер-байджанский Государственный музей ковра и декоративно-прикладного искусства, Азербайджанский музей музыкальной культуры, Азербай-джанская Национальная библиотека.

Сертификаты выдаются в том случае, если произведения не имеют истерической, художественной и музейной ценности. Помимо этого, экспертные комиссии выдают экспертные заключения, в которых даются полные сведения о представленном предмете. При этом, если он имеет раритетную ценность, то предмет не вывозится из страны.

Упомянутые экспертные комиссии несут юридическую ответственность за выданные документы и могут быть привлечены к ответственности,

Наравне с музейными сотрудниками за сохранность культурных ценностей отвечают сотрудники таможни и местного отделения Интерпола. Их совместная деятельность способствовала сохранению культурных ценностей в пределах нашего государства. Следует отметить, что подобная практика охраны культурных ценностей характерна для всех стран Европейского Союза и стран бывшего СССР.

Как отметили древние римляне,