§ 3. В. Вундт – оппонент А. Бергсона

Глава III. МЕСТО ПАМЯТИ В ФИЛОСОФИИ А. БЕРГСОНА

§ 1. А. Бергсон и В. Вундт

При этом вовсе не обязательно, что психические и физиологические процессы были аналогичными, похожими или сводимыми друг к другу. Исследовательская психология преодолевала умозрительные построения, приходила к выводу о сложности реальных психических процессов, которые не похожи, не повторяют по форме физические процессы, однако обязательно связанны с ними.

Чем будут наши ощущения, спрашивает себя А. Бергсон, если исключить из них всякое конкретное содержание, если очистить наши представления до степени пустой формы? Его диссертация («Опыт о непосредственных данных сознания»), о которой упоминалось в Главе I и II, относится к скорее к науке психологии, чем к философии, потому что в отличие от философов он анализирует в ней не понятия, не мышление, а факты науки. Все приводимые им данные относятся к конкретным психологическим исследованиям. Он ссылается только на медицинскую и психологическую литературу. Его диссертация представляет собой пограничную работу, стоящую на стыке философии и науки.

Итак, если есть нечто, что мы чувствуем, значит есть источник, вызывающий такую, а не иную форму чувствования. Что же такое чистое чувство пространства? Протяженны ли наши внутренние качества, спрашивает Бергсон? Где они располагаются?

Французский мыслитель начинает с рассмотрения наших ощущений. Возьмем самое простое, говорит Бергсон: их интенсивность. Ясно, что она имеет некоторые степени, она градуирует от мимолетных до всеохватывающих, сильных, когда говорят, что человек им захвачен. Наличие разных степеней в интенсивности ощущений и помогает понять, что есть пространство. Небольшая боль локализована в одном месте, более сильная располагается на большей площади тела, совсем сильная заполняет все существо. Мы как бы измеряем интенсивность участием в нем более или менее значительной части организма. Также и во всех остальных ощущениях, не только болевых и не только аффективных. “Ежеминутный опыт, начавшийся с первыми проблесками сознания, продолжающийся в течение всей нашей жизни, показывает нам, что определенной величине раздражения соответствует вполне определенный оттенок ощущения. Поэтому мы ассоциируем известное качество следствия с известным количеством причины. И, наконец, как это происходит со всяким восприятием, мы вносим представление в само ощущение, количество причины в качество следствия”¹⁸. С этого момента интенсивность ощущения становится величиной. И таким образом любое без исключения ощущение связывается с усилием, внутренним усилием, которое нужно применить для оценки интенсивности ощущения. В нашем сознании возникает идея усилия. Расположение запомнившегося и тысячи раз повторенного усилия создало бесструктурный объем, фронт этой величины, которая зависит от интенсивности ощущения. Любое усилие создает ряд, который мое сознание и истолковывает как непрерывное движение в пространстве.

Создается образ внутренней множественности состояний, которые существуют одновременно, рядом друг с другом, а усилия в ощущениях движутся, как солдаты в шеренге, один подле другого. Это и есть пространство внутри нас, мы его ощущаем для расположения образов внешних вещей. Следует поэтому отличать ощущение протяженности и представление пространства.

Таким образом, Бергсон выявляет пространство как однородную, бескачественную среду, нашу внутреннюю протяженность, ощущаемую и затем уж осознаваемую нами как некий фронт, на который мы помещаем образы всех вещей внешнего мира, этакий заранее готовый выставочный стенд. Неразрывно с этим внутренним пространством возникает и длительность ощущений.

Параллелизм психического и физического, по мнению Вундта, означает несравнимость этих процессов. Первые мы определяем по количеству величины, а вторые – по величине количеств. Так как само понятие величины берет свое начало от психических явлений, то этим указывается, что физическое количество само по себе совершенно недоступно измерению величиной и делается доступным только в том случае, если мы его делаем предметом сравнительного обсуждения, а следовательно, таким образом переносим его в психологическую область.

Стремясь стать строгой наукой, постичь закономерности психических явлений, психология, с точки зрения Бергсона, забывает о главном – о целостности и своеобразии, уникальности сознания. Его трактовали как один из объектов наряду с другими, а такой подход, как считал Бергсон, был обречён на провал, поскольку не позволял перейти от рядоположенных друг от друга и изолированных друг от друга состояний сознания – к сознания как единству со своими неповторимыми характеристиками, не присущими отдельным состояниям, от количества к качеству.

Бергсон начал свою работу с анализа интенсивности психических состояний (о решении данного вопроса в психологии было сказано ранее). Бергсон посветил вопросу об интенсивности психических состояний первую главу своей диссертации «Опыт о непосредственных данных сознания», полагая, что такое исследование могло бы стать соединительным звеном между понятиями количества и качества, которым посвящена оставшаяся часть работы. Поскольку теория Фехнера, Вундта и психофизиков была тогда в центре обсуждения, Бергсон начал именно с этих проблем, в надежде быть оценённым и понятым современниками.

Вначале Бергсон задаётся вопросом, что мы обычно подразумеваем, говоря, что одно ощущение интенсивней другого той же природы (слуховое, зрительное, чувство, эмоция), или что одно усилие больше другого. И доходит до отрицания количественного отличия между ощущениями, основание которых Бергсон видит в помещении протяжённости (исключительно экстенсивного, телесного параметра). А. Бергсон заменяет его качественным (новым понимание внутреннего времени - длительности).