Л. Н. Толстой что делает вино с человеком

Что касается вопроса о том, как пить, то все или почти все печатные органы высказываются в том смысле, что пить можно как угодно, только, как говорится, не до чертиков, не до положения риз, не до свинского состояния. И это понятно. «Ничего — слишком», как сказал древний философ. В конце концов, даже хлеб (не то, что водка!), принятый внутрь в излишнем количестве, может повредить организму. Кто этого не знает!

В этом аспекте вопрос «как пить?» смыкается с вопросом «сколько пить?», но так как давно известно, что у каждого своя норма, то установить здесь какие-то точные количественные показатели не представляется возможным, и все рекомендации сводятся к тому, чтобы пить с умом, с головой (не теряя, значит, соображения). В целом ряде статей указывается на то, что пить надо уметь, а мы как раз этого и не умеем: пьем зачастую помногу и притом в некультурной обстановке: в каких-то тесных пивных, заплеванных забегаловках, а то и просто на улице, во дворе или темном подъезде. По мнению ряда авторов, дело сразу пойдет на лад, если мы научимся пить как следует. Так, один автор пишет, что необходимо «создать в нашем повседневном быту такие условия, которые учили бы пить, то есть учили бы культуре потребления вина. Ведь именно культуры потребления нам не хватает», — взывает он.

Эту же мысль подхватывает другой автор. «Вместо того чтобы проклинать крепкие напитки, — пишет он, — вместо того чтобы тратить деньги на плакаты о «злодейке с наклейкой», не лучше ли позаботиться о новой, так сказать, современной застольной культуре. Да, да, именно культуре, то есть целом комплексе житейских обычаев и кулинарных законов (?), под действием которых употребление напитков превращается в церемонию красивую, сопряженную с радостью человеческого общения**, а не с потерей дара вразумительной речи. Начинать можно с воспитания в народе хорошего, даже гурманского — не побоимся такого слова — вкуса к вину».

Оно, конечно, красиво, что и говорить, да, видать, немало придется насосаться всякого рода жидкостей, пока воспитаешь в себе этот истинный гурманский вкус и достигнешь полной нирваны!

«Вино требует к себе внимания и уважения, — развивает эту же мысль третий автор. — Налитое в обычный стакан, оно никому своей прелести, своего букета не откроет. Существует какая-то трудно определимая эстетическая ассоциация между тем или другим вином и формой и цветом бокала. Предпочтительнее всего бокалы из тонкого стекла, бесцветного, без какого-либо рисунка. Они элегантны и не мешают любоваться самим вином».

Вот она где, подлинная, так сказать, эстетическая культура и элегантность! Тут тебе и форма, и цвет, и всяческая ассоциация. Это тебе не то что дербалызнуть «на троих» в подворотне! Впрочем, так ли уж виноваты эти «трое из подворотни» в том, что не могут приобщиться к настоящей культуре? Нет! Тысячу раз нет!

«Сейчас посидеть с товарищем за рюмкой водки можно лишь в ресторане. А там эта рюмка в копеечку влетает: очень высоки наценки. Вот и сколачиваются «на троих», — свидетельствует очередной поборник культуры и ратует за то, чтобы водку продавали и в кафе, и в закусочных, и в привокзальных буфетах, и везде, где только можно, без всяких наценок.

К счастью, прогрессивные идеи, как говорится, носят-

** Во! Общения! Это как раз то, чего так хочется человеку «под градусом». Ради общения он хоть на стенку полезет. Я знаю одного выпивоху, который, как только наберет свою «норму», сейчас же выходит на улицу, ухватится руками за фонарный столб и начинает общаться с ним, развивая различные общественные, политические и даже сугубо личные темы. Известно, что водка развязывает языки. Язык же в развязанном состоянии начинает болтать всякую чушь, и хозяину (хозяину языка) уже, в сущности, безразлично, есть у него собеседники или нет. Он способен беседовать хоть со столбом. Даже и при наличии собеседников каждый из них твердит что-то свое, не слушая других. В этом нетрудно убедиться, послушав разговор в какой-нибудь подвыпившей компании. Следует только помнить, что для успеха эксперимента самому необходимо оставаться трезвым, иначе может создаться иллюзия, что разговор ведется по всем правилам классической риторики и поражает глубиной мыслей. (Примеч. автора.)

И верно! Почему только в Ленинграде? Валяй, открывай всюду! Один из представителей Министерства торговли очень обрадовался, ознакомившись с этой статьей, и в свою очередь пишет: «Надо создавать условия, которые учили бы культуре потребления вина. В статье упоминаются ленинградские «рюмочные». Разве это плохо? Захотел выпить — получай за полтинник 50 граммов «Столичной» и бутерброд. Мы намерены рекомендовать опыт ленинградцев другим городам. И вообще этого принципа следовало бы придерживаться везде, где подают крепкие напитки».

Так что лед тронулся, господа присяжные заседатели, как любил говорить Остап Бендер. Теперь, когда за дело возьмется Министерство торговли и повсюду откроются эти высококультурные заведения, действующие по принципу «захотел выпить — получай за полтинник 50 граммов «Столичной» и бутерброд», все любители сообразить «на троих» перекочуют из подворотен туда, и никто больше не будет наблюдать этого безобразия. Со своей стороны, мы можем порекомендовать Министерству торговли устроить повсеместно автопоилки, действующие по принципу «Захотел выпить — опускай гривенник и подставляй рот». Главное ведь, чтоб было дешево, быстро, культурно, без драки — и тогда пьянство исчезнет как бы само собой.

Наивно? Казалось бы! Можно подумать, что авторы выше цитированных статей решили включиться в откровенную пропаганду пьянства. Но это не совсем так, уважаемые читатели! Тут дело глубже и имеет, как мы сможем убедиться в дальнейшем, философскую подоплеку.

Целый ряд авторов, объединенных общностью взглядов в вопросе борьбы с антиалкоголизмом, предлагает нам обратить свои взоры по ту сторону границы и абсорбировать все полезное, что может представиться в этой области. Один из представителей этой группы, опубликовавший статью «Пить или не пить», по, очевидно по рассеянности, оставивший ее без подписи, взволнованно сообщает: «Пример винодельческих стран и краев всегда перед глазами — во Франции, в Италии, у нас в Грузии и Молдавии вино пьют каждый день, между тем пьяниц там почти нет, на улице, по крайней мере, не встретишь человека, упившегося до положения риз. Это потому, что вино уважают, чтят, как дар земли и солнца, как непреходящую радость бытия».

Вона куда махнул! Дар земли и солнца! Непреходящая радость бытия! Пьют каждый день и не пьянеют!.. Что же это с ними? А привыкли, потому как — куль-ту-ра! Это мы по своему невежеству пьем лишь от случая к случаю, по праздникам там, или в дни получек, или по поводу покупки новых ботинок, а вот пили бы каждый день регулярно, и тоже втянулись бы: научились бы и винцом непрерывно накачиваться, и сохранять вертикальное положение торса, да еще на работу ходить, и там как-то с затуманенными мозгами мараковать.

Оно, конечно, заманчиво, что и говорить! Жаль только, что утверждение, будто во Франции да в Италии пьют каждый день, как-то маловато дает для того, чтобы тут же приступить к освоению этого ценного опыта. Что значит «пьют каждый день»? Ежедневно пьют за завтраком, обедом и ужином? Или так просто, походя, вместо воды хлещут? И потом, кто пьет? Все поголовно? И мужчины, и женщины? И, может быть, дети?

Невольно начинаешь следить за газетами, стараясь не пропустить каких-нибудь новых сведений. И попадается кое-что, конечно. Не без того. Вот, например, ценное свидетельство некоего служащего, застенчиво подписавшего свою статейку лишь двумя буквами Т. Г.: «У нас есть целые республики, где производится (не только на вывоз) огромное количество вина и спирта и где — в силу воспитываемых с детства национальных традиций — человеческое достоинство и за столом, и на улице всегда оказывается сильнее пьяного дурмана».

Вот, стало быть, как! С детства надо воспитывать в себе традиции. Коли выдержишь за детские годы эти традиции (ежедневное накачивание винцом) — вырастешь человеком, умеющим поддерживать свое человеческое достоинство в любой компании, за любым столом. А не выдержишь... туда тебе и дорога! Наша непреходящая радость по этому поводу все же несколько омрачается, когда из авторитетного источника мы узнаем, однако, что «в странах, где население употребляет преимущественно вина (Италия, Франция), как и в наших винодельческих республиках (Молдавия, Грузия, Армения), заболевания хроническим алкоголизмом и алкогольными психозами отнюдь не исключение».

Вот тебе, как говорится, и на! В одном месте вам объясняют, что в винодельческих странах пьяниц нет, в другом — даже разобъясняют, почему именно нет, а в третьем — бац, словно поленом по голове: «Заболевания хроническим алкоголизмом отнюдь не исключение». Поскольку это утверждение высказано не кем-то, пожелавшим остаться неузнанным, и не безвестным служащим, укрывшимся за двумя буковками, а известным врачом, кандидатом медицинских наук Г. Энтиным ***, который, надо полагать, лучше нас с вами знает, на какой почве успешнее взращиваются алкоголики, то невольно засомневаешься, стоит ли торопиться с новомодной методой и приучать с детских лет свой неокрепший организм к ежедневному винопитию, или, может быть, все же лучше продолжать пить по старинке, от случая к случаю? По крайней мере, не так безнадежно втянешься и при необходимости (мало ли что может случиться) легче будет отвыкнуть.

Предоставим, однако, слово поборникам перенимания передового опыта. «Пиву, — пишет один из этих поборников,— можно сказать, «все возрасты покорны»: в Чехословакии, например, выпускают сорта пива специально для детей. И не надо этому удивляться. Ведь, давая детям обычный хлебный квас, не многие, вероятно, знают, что и он содержит до полпроцента спирта».

Ну хоть бы детишек оставили в покое! Неймется им! Узнав, что в квасе содержится какая-то доля спирта, можно было бы сказать: полпроцента — не велика штука, но детский организм — нежная вещь! — надо подумать, стоит ли давать детям квас; может быть, до детальной проверки следует воздержаться? Мысль, однако, с каким-то злонравием развивается совсем в другом направлении: раз в квасе есть спирт, а квас дают детям, то можно давать им и пиво (а раз можно пиво, то и вино и водку, чего уж там!).

Просто диву даешься, до чего железная логика! Но погодим удивляться. Все это имеет свое теоретическое обоснование.
-------------------------

***Ныне — доктор медицинских наук.

Уже цитированный нами еженедельник сообщает:

«Борясь с алкоголизмом, надо стремиться к тому, чтобы виноградные вина вытеснили водку и ее многочисленную «родню». Поднимем за это бокалы!» — это уже из журнальной статьи.

«В городе (разговор идет о городе Куйбышеве) — культ пива. Пожалуй, в других городах не видел я, чтобы пиво так вошло в быт людей. И в этом ничего плохого нет. Пиво может вытеснить водку. Должно вытеснить».

Вот какие слова всё: «пиво», «культ пива», «у него большое будущее», «оно призвано», «оно может», «оно должно», «вытеснить», «заменить», «поднимем бокалы», «ничего плохого»... Оказывается, пока мы бездумно пили, не отдавая себе отчета в том, что и зачем пьем, в головах социологов созрела хитроумная теория механической перекантовки алкоголиков с водки на пиво или хотя бы на вина. Расчет простой (все гениальное просто): пусть лучше пьяница выпьет не 150 граммов водки, от которой его физиономию перекосит на сторону, а кружку пива, отчего никакого перекоса произойти не может.

Забывается при этом все же, что пьяница тоже не дурак. Он лучше нас знает, что ему лучше. Вместо одной кружки он хватит две или четыре, и все равно не сумеет сохранить симметрию на лице. Увлеченные, однако ж, своим мировым прожектом, апостолы перекантовки развивают между тем деятельность в широких масштабах.

«В Москве, — узнаем мы из очередной статьи, — в широких масштабах должна быть организована бестарная система перевозок и продажи, открыты десятки новых пивных залов и баров, в том числе фирменных». «За два года мы должны открыть 25 баров, — обнадеживает нас другой печатный орган. — Уже разработан проект ресторана на полторы тысячи мест, который будет находиться на ВДНХ. Скоро откроется пивной зал в Столеганиковом переулке. Интересный бар будет в Киевском районе. Над ним берет шефство коллектив пивзавода имени Бадаева.

Там вы сможете попробовать все сорта пива, выпускаемые предприятием». (Вот уж напробуемся!)

«О том, что «рюмочные» — это, наверное, неплохо, уже писали. А пивные? — вопрошает один из адептов пивного культа и разъясняет авторитетно: — Хорошая культурная пивная не рассадник пьянства, а своеобразный форпост против него. Нужно только, чтобы это были действительно хорошие пивные. С большим выбором сортов пива. Чтобы в них были и раки, и вобла, и моченый горох, и ржаные сухарики, и соленые орешки. Пьяных же — не было».

А куда же они денутся, эти пьяные, позвольте спросить? Если будут ржаные сухарики, да моченый горох, да раки, да вобла, да соленые орешки, то есть предметы, на то и созданные, чтоб возбуждать жажду, то будут и захмелевшие, в этом можно не сомневаться... Впрочем, и беспокоиться нечего, так как из каждого положения отыщется выход. На первое время можно будет организовать специальные линии маршрутных такси, курсирующих между этими своеобразными форпостами культуры и ближайшими вытрезвителями, и пьяные исчезнут как пить дать. Впоследствии и еще кое-что можно будет придумать.

Конечно, провозвестники пивного и винного Ренессанса понимают, что пьяницы не так легко пойдут на перекантовку с крепких, забористых «напитков» на жиденькие водянистые, и пытаются хоть чем-нибудь соблазнить их, уверяя в своих статьях, будто пиво не алкоголь, что оно вкусно, полезно и даже питательно, вроде хлеба (и углеводы-то там, и витамины-то там, и калории-то там, и чего-то там только нет!), а вот вина — так это просто какие-то чудодейные средства от всех болезней.

«Пиво — «жидкий хлеб», старинный народный напиток. Оно обладает освежающим свойством, тонким солодовым и хмелевым вкусом и ароматом. Оно полезно всякому здоровому человеку». Читаешь эти строки, и невольно слюнки бегут, а от газетной страницы уже веет не типографской краской, а этим изумительным, подлинно жигулевским запахом (галлюцинация, что ли!).

«Много неприятностей человеку, особенно под старость, доставляет холестерин, накапливающийся в крови: атеросклероз, желчнокаменная болезнь — это все из-за него. Твердо установленный факт: при потреблении вина свободный холестерин накапливаться уже не может... Болезнетворные бактерии погибают в вине за 30 минут».

Вот видите — «твердо установленный факт»! Но если это настолько твердо установленный факт, то куда же врачи наши смотрят? Или им хочется, чтоб нас этот проклятый холестерин до конца заел, чтоб нас атеросклероз замучил?

Дадим, однако, слово врачу, уже упоминавшемуся нами кандидату медицинских наук Г. Энтину:

«Бывают ли алкоголики, употребляющие только вина? — спрашивает он и отвечает: — Безусловно. Зайдите на сеанс лечения в отделение больных, страдающих алкоголизмом, и вы увидите на столе не только водку, но и вина, в том числе такие, как гурджани, цинандали, а также и пиво. Их приносят сами больные для выработки отвращения к спиртным «напиткам», которые они обычно употребляют».

Как-то живо представляешь себе скромного человечка с бутылочкой любимого цинандали в руках и врача в белом халате, готового приступить к сеансу лечения. И невольно хочется крикнуть зарвавшемуся эскулапу: «Остановись, несчастный, ибо не ведаешь, что творишь! Неужели ты хочешь, чтоб бедняга, отвратившись навсегда от вина, начал накоплять холестерин в крови и заболел желчнокаменной болезнью и атеросклерозом?»

Читаем, однако ж, дальше:

«Систематическое употребление пива приводит к повышенной нагрузке на сердце, к перерождению его мышцы. Это заболевание вошло в медицинскую литературу под названием «пивное сердце»... Цирроз печени — страшное заболевание, которое приводит к сморщиванию печени, водянке живота и к смерти, — наиболее распространен во Франции, где пьют натуральные сухие вина. В винодельческих районах Франции наибольшее количество умственно неразвитых детей — следствие употребления спиртных «напитков»: слабых вин, сидра (яблочного кваса) их родителями, частично и самими детьми...»

«Пивное сердце», цирроз печени, водянка живота, умственная неразвитость, не говоря уже о болезнях желудочно-кишечного тракта, целой ораве нервных и психических заболеваний, истерии, шизофрении, белой горячке, а также водянке головного мозга, которым подвержены алкоголики,— все это вещички, способные свести человека на нет задолго до того, как у него начнется накопление свободного холестерина (о котором, кстати сказать, толком еще никто ничего не знает). В общем, так или иначе, а тут уж начинаешь задумываться, что тебе лучше: цирроз печени или водянка мозга, «пивное сердце» или желчнокаменная болезнь? Однако закончим нашу выписку:

«Подобных фактов бесчисленное множество. В то же время нет ни одного факта, свидетельствующего о полезности спиртных «напитков». «Губительное» влияние их на микробы — возбудители заразных заболеваний, «тонизирующее» действие и т. д.— давно разоблаченные наукой выдумки невежд».

Вот и опять мы лицом к лицу с этой пресловутой двоистостью. С одной стороны, человек, по всей видимости, хорошо разбирающийся в содержании винных бутылок, сообщает, что польза от вина — «твердо установленный факт», а с другой стороны, врач, посвятивший свою жизнь ликвидации печальных последствий всей этой «пользы», утверждает, что «нет ни одного факта, свидетельствующего о полезности спиртных «напитков»». С одной стороны, человек, по-видимому, слыхавший звон, но так и не узнавший, где он, уверяет, что «болезнетворные бактерии погибают в вине за 30 минут», а с другой стороны, кандидат наук, оперирующий точными экспериментальными данными и обобщенным опытом науки, свидетельствует, что «губительное» влияние спиртных «напитков» на микробы — «давно разоблаченные наукой выдумки невежд».

По правде, нам и самим показалась подозрительной столь решительная декларация о пагубности вина для каких-то микробов. Есть ведь микробы, которые не только живут в вине, но от которых само вино болеет, чахнет и даже гибнет, превращаясь в какую-то несусветную дрянь. Но даже если болезнетворные микробы и погибают в чистом вине за 30 минут, то в кровеносных сосудах у нас вино ведь никогда не течет в чистом виде. Принятое внутрь, оно разбавляется ранее выпитыми жидкостями, а также пищеварительными соками. Всасываясь в стенки кишечника, оно разбавляется еще самой кровью, в результате чего консистенция получается столь слабая, что микробы не только не погибнут, а, возможно, даже и не почешутся.

Должно быть, именно эту сторону дела учитывают опытные алкоголики, предпочитая пить чистую сорокаградусную. С одной стороны, это поднимает убийственную для микробов дозу спиртного в крови, а с другой стороны — избавляет организм от насыщения излишней жидкостью.

Допустим, однако, что мы даже как-то сумеем сбить с толку пьяницу и уговорить его переключиться с водки на пиво или хотя бы на вина — разве ему легче будет? Так или иначе он наберет свою «норму», но болезнетворных микробов не убьет в желудке и наживет еще к тому же такие болезни, которые прекрасно обходятся без помощи микробов (общее ожирение, неестественное разбухание сердца от излишней жидкости, язва желудка, при которой пиво просто противопоказано, цирроз печени и т. д.).

Выходит, как ни кинь — все клин! Поневоле задумаешься: а не произойдет ли осечки, если мы дадим пиву, а вместе с ним и вину «зеленую улицу» в надежде на то, что они самосильно вытеснят водку? Во-первых, количество алкоголиков от этого не уменьшится. Полновесный, так сказать, законченный алкоголик так и останется алкоголиком, если не решится всерьез лечиться, что предполагает полный, категорический отказ от всего спиртного, в том числе и от пива. Это общеизвестно. Между тем, стараясь (в благих целях, конечно) увлечь всех пивом и легкими винами, мы рекламируем эти коварные продукты, внушаем мысль об их бесспорной полезности и даже необходимости для организма, что при расширении производственной пивоваренной и винодельческой базы, при резком увеличении сети пивных залов, баров, портерных, забегаловок, ресторанов, при расширении продажи пива в магазинах, киосках, палатках и просто на улицах из цистерн, бочек, жбанов и пр., приведет к тому, что на одного прежнего забулдыгу появятся четверо новых, и, когда процесс перекантовки будет полностью произведен и трансмутация алкоголиков повсюду закончится, мы будем только стоять да чесать в затылках, глядя на творящееся безобразие и вспоминая известное изречение: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги...»

И во-вторых: как это пиво может вытеснить крепкие «напитки», если под влиянием других «антиалкогольных» сил начинает развертываться широкая торговля этими самыми «напитками» в различных рюмочных, стопочных, шашлычных, сосисочных, бутербродных, пончиковых, в обычных кафе и закусочных и пр. и пр. по известному уже принципу «захотел выпить — получай в зубы 50 граммов водки и т. д.», если вместе с тем ведется еще агитация за продажу водки не только в пол-литровой таре, по и четвертинками, и даже совсем уже какими-то жалкими шкаликами, когда любителям выпить не понадобится уже растрачивать свое драгоценное время на подыскивание компании, чтоб сколотиться на поллитровку, а достаточно будет купить шкалик и опрокинуть его тут же за воротник, как это делалось в старину, в царской так называемой «монопольке».

Удивляет, между прочим, та уверенность в своей непогрешимости, с которой высказываются авторы всех этих прожектов. Они как бы вовсе не допускают мысли, что жить можно на свете, и не употребляя алкогольных «напитков». Для них словно не существует вопроса «пить или не пить?». «Бог ты мой, да конечно же пить! — твердят они. — Но с умом, с головой». А о том и не думают, что ум — такая штука, которая улетучивается из головы как бы сама собой с первой же порцией вина, и ей, голове этой самой, лишенной ума, уже и море кажется по колено, и готова она это море выпить. В том-то и сила вина, что оно дурманит человеку голову, отнимает последние остатки разума, толкая на безрассудные поступки, подлые выходки и страшные преступления.

«Но зачем пить, хотя бы и с головой? — спросите вы такого проповедника умеренного питья. — Почему нельзя совсем не пить?»

«А как же тогда веселиться?» — с недоумением спросит он.

И действительно! Как вы ему объясните? Как же и веселиться иначе человеку, приобретшему привычку к вину, пусть он даже натренировался пить так, чтоб устойчиво на ногах держаться? Ведь истинные человеческие радости уже недоступны ему. Пока не принял постоянно недостающей ему дозы спиртного, он чувствует неудовлетворение в груди: он зол, раздражен и сам белый свет ему не мил. И уже не испытывает он радости от общения с людьми, даже с близкими, даже с собственными детьми; и нелепой ему кажутся выдумкой все эти разговоры о радости труда (какая там радость, когда сосет под «ложечкой»!), о радости познания, о радости общения с природой, с искусством (он и в театр пойдет с женой, так и то только о том мечтает, чтоб поскорей начался антракт, когда можно заскочить в буфет и тяпнуть бокал вина или кружку пива). Веселье (не радость!) начинается у пего, лишь когда он дорвется до вина и достигнет надлежащей степени опьянения. Он, конечно, не признается, что пьет для того, чтоб испытать этакое легкое двоение предметов в глазах, ощущение пустоты в голове и малинового звона в ушах. Он говорит, что просто любит посидеть за столом в хорошей компании, любит поговорить по душам с приятелем за рюмкой водки, опьянение же его вовсе не интересует. А попробуй, дай ему приятеля да не дай водки, так и разговор не получится. Не полезут слова из горла, хоть тресни! Зато когда выпьют они наконец с приятелем да заговорят, так только уши раскрывай шире.

Апологеты умеренного питья, как один, выступают против сухого закона с таким усердием, словно кому-то на самом деле хочется его ввести, обзывая людей непьющих угрюмыми трезвенниками, пуританами, почему-то толстовцами и даже ханжами, то есть лицемерами. «Мы просто считаем, — пишет один из этих апологетов, — что пьянство — порок сколь отвратительный, столь и живучий — нельзя победить с помощью ханжеских деклараций**** и наивных нравоучений...» И буквально через несколько строк: «... в нашем общественном питании почти начисто отсутствует понятие небольшого и недорогого вечернего кафе или бара. Самого обыкновенного, где не проводят ме-
--------------------------------

**** Ханжество, если сказать проще, означает лицемерие. Обычно пьющие ругают трезвенников ханжами, то есть лицемерами, притворщиками. Они-де, вишь, тоже пьют, но умело скрывают. Таким образом, к пороку пьянства трезвенникам приписывается еще порок лживости, скрытности, лицемерия, в результате чего непьющий человек считается чем-то вроде подлеца, прощелыги или мерзавца. Проследите, если в какой-нибудь пьесе или кинофильме подчеркивается, что человек не пьет, отказывается от рюмки водки в компании, то он обязательно отрицательный персонаж: шпион, сектант, развратник, бюрократ, его ни за что не полюбит девушка, а если и полюбит, то вскоре одумается и ни за что не выйдет за него замуж, и т. д. На самом деле — все не так. Трудно найти пьяницу, которому удавалось бы разыграть в жизни роль трезвого человека. Если и найдется любитель выпить в одиночку, где-нибудь взаперти, то, выпив, он все же обязательно захочет вылезти наружу и покуражиться на людях. Таково действие алкоголя. Да к тому же кому охота выдавать себя за трезвенника, если сама трезвость не считается чем-то популярным и достойным подражания. Поэтому подлинный ханжа — это вовсе не пьяница, выдающий себя за трезвенника, а трезвенник, прикидывающийся пьяницей, человек, не отказывающийся пропустить за воротник рюмку в компании, чтоб прослыть свойским парнем, чтоб войти в доверие к собутыльнику, который может оказаться ему полезным, приобрести чью-нибудь дружбу и т. д. К ханжам относятся также пьяницы, которые сознают свой недостаток, но пытаются выдать его за доблесть. Вместо того чтоб сказать, что он не может расстаться со своей скверной привычкой, такой человек лицемерно утверждает, что он-де пьет для здоровья, для аппетита, для компании, потому что, видите ли, ужасно любит людей и пр. Вместо того чтоб сказать другому, в особенности человеку неопытному, молодому: я влип, дорогой друг, Я втянулся, я гибну, но ты не пей, не бери с меня пример, он начинает уверять, что водка полезна (проспиртовывает, убивает микробы), что в вине витамины и целебные вещества, что пиво питательно и помогает пищеварению... Мы, конечно, далеки от убеждения, что все пьющие — ханжи. Есть среди них такие, что нелицемерно признаются, что не в силах справиться со своим пороком. Есть в то же время и такие, которые искренне верят, что водка проспиртовывает, а вино и пиво — дар божий. Эти, конечно, — люди заблуждающиеся, но не безвредные. (Примеч. автора.)

И потом: что это за нелюбовь такая к «мероприятиям», к разговорам о «злодейке с наклейкой», к виду «разреза печени алкоголика» на противоалкогольном плакате? Оно, правда, пьющему человеку неприятно глядеть на эту «печень», слушать нарекания на «злодейку с наклейкой» и быть объектом каких-то мероприятий. Да только где они в наши-то дни, эти мероприятия, хоть какие-нибудь? Их теперь даже в молодежных кафе не стало (просто пьют вино и разговаривают о жизни по вышеприведенному рецепту). А «печень в разрезе» — ее где увидишь? Разве что в вытрезвителе?

Это полное исчезновение «разреза печени» и другой наглядной агитации при полном расширении торговли всякими «распивочно и на вынос» может привести лишь к полному торжеству пьянства, а никоим образом не к его посрамлению.

Скажу прямо: я тоже не за сухой закон. И не за то вовсе, чтоб пили в грязном нетопленом помещении. Я не призываю к тому, чтобы человека где-то там в тесноте толкали. Но не говорите и вы, ради всего святого, что он, человек этот, делает такое важное дело, когда, сбежав от жены, от семьи, сидит с приятелем за своей скромной дозой спиртного. Я за то, чтоб пивная была просторная, теплая (а то много ли выпьешь, если будешь пить в давке да на холоде?). Но я также за то, чтоб и «печень в разрезе» осталась. Не тут же в пивной, разумеется (зачем портить настроение людям?), а хоть где-нибудь там, подальше. Пишут вполне резонно, что не действует, дескать, эта «печень» на алкоголика. Да, на него не действует, а вот на других, на тех, которые не втянулись еще в беспробудное пьянство, может подействовать. В особенности на молодежь, из которой вербуются когорты будущих алкоголиков.

От внимания юноши обычно не ускользают статьи, в которых утверждается, что вино — «здоровый гигиенический напиток», что оно «источник радости, бодрости, долголетия» *****, что «пиво не алкоголь, оно даже полезно», что оно «жидкий хлеб» и т. д. и т, п. Молодой человек, конечно, сразу догадывается, что это как раз то, что ему нужно, и что пора начинать пить, пока не поздно (кто себе враг?). И единственное у него сомнение: с чего начинать — с пива или с вина? Чаще всего он начинает с пива, после чего (уж сколько об этом писали!) переходит на вина, а там и на водку. Конечно, для юноши, обдумывающего житье, не проходит незамеченным, что все эти уверения в полезности, питательности, целебности сопровождаются предостережениями, что пить надо с умом.

«А я, что ли, не с умом? — говорит молодой человек. — Я ведь тоже с умом».

Кому, однако же, не известно старое изречение: «Никто не доволен своим состоянием, зато каждый доволен своим умом». Заметьте — «каждый», в том числе, значит, и человек вполне взрослый. А что же хотеть от молодого?

«Моему сыну Андрею пятнадцать лет. Учится он в восьмом классе. Учится плохо, стал пить вино, совершил преступление», — пишет в газету несчастная мать. Дальше в газетной статье рассказывается, как этот подросток со своим дружком распил бутылку вермута (того самого вермута, который особенно целебен, так как настаивается на лекарственных травах), потом пошел в кино. После кино приятели захотели выпить еще, но денег не хватало. Увидели возле магазина подвыпившего пожилого гражданина и уговорили его войти в долю. Нашли место потемней, распили второй сосуд. И этого показалось мало. Начали требовать от пожилого гражданина денег. Тот не дал. Тогда парни жестоко избили его.

***** Вот весьма свежий пример. «Комсомольская правда» задалась вопросом: «В чем корни японского долголетия?» («Главное — спокойствие», 30 сентября 1984 г.). Вопрос злободневный: некий японец Идзуми дожил до 119 лот. И газета пишет о нем: «До 117 лет курил (только лишь постепенно сведя употребление табака к 3 сигаретам в день). И поныне регулярно ежевечерне выпивает свою (небольшую, конечно) дозу «сётю» — рисовой водки, по своим качествам приближающейся к самогону. Но главное, что позволило Идзуми и остальным столетним прожить столь долго, не зная не только серьезных болезней, но и простуд, — спокойствие, душевное спокойствие. Это мнение и врачей, и самих долгожителей». Остается утешаться тем, что употребление водки (самогона) — хотя и важный фактор долголетия, но не самый главный.

А вот другой случай. На этот раз вполне взрослый пьяница напился где-то с приятелем. Пришел домой, «раздавил» еще четвертинку. Годовалая дочурка Иринка расплакалась. Он ее баюкал, баюкал — не сумел унять да со злости и швырнул вниз с балкона пятого этажа.

А о нем что сказать? Тоже, скажете, пить не умеет? Не научился? Скажете: его ведь предупреждали, что с умом надо, а он, вишь, без ума! Сам виноват!.. Что ж, сам-то сам. Он и понесет положенную ему судьей и народными заседателями кару. Да каким хваленым вином он зальет кару собственной совести?! Единственное облегчение ему может принести сознание, что ответственность за содеянное должны разделить с ним те, кто внушал мысль, что пить можно (умеренно, конечно).

Или вот угнетающая душу история о маленьком мальчике, который попал в психиатрическую лечебницу и устраивал ежедневно истерики, требуя пива, к которому его приучили дома. Бедный малыш уже в пятилетнем возрасте сделался алкоголиком, терзаемым неутолимой жаждой спиртного. Что сказать о его родителях?.. Слов нет! А что же сказать о тех, кто с газетных страниц советует взрослым приучать детишек к вину и пиву?

Вот как заканчивает свою беседу о пользе вина уже цитированный нами профессор виноделия: «Проклятого вопроса «пить или не пить?» просто не существует. Повторяю, вино родилось вместе с человечеством и будет его добрым спутником всегда... расскажу вам, как я себе это представляю... «Отец, — скажет сын, оторвавшись от своих интегралов,— что такое водка? Я ни в одном словаре не нашел...» В ответ стодвадцатилетний папа пожмет могучими плечами и нальет себе и сыну (мальчику на одну треть, конечно) золотого, как солнце, вина. Урожая 2065 года...» ******
-------------------

****** Если уж зашла речь о будущем, то нелишне напомнить, что, к примеру, В. Ф. Одоевский в романе «4338-й год. Петербургские письма» (около 1835 г.) не описывает застолий, а отмечает, что вино практически вышло из употребления. Нет застолий и в «Туманности Андромеды» И. А. Ефремова (1957 г.). У нынешних же фантастов — нередко иная позиция. В повести В. Шитика «Следы ведут на Землю» читаем:

«Посреди стояла бутылка старого виноградного вина и три хрустальных кубка.

— Наши теперешние современники не понимают его вкуса, — Плыга хлопнул по бутылке. — А нам, старым землянам, сам бог, когда он еще был, завещал выпить за тех, кто в пространстве.

Золотистое вино искрилось, как сгусток солнечной плазмы».

Итак, хотя люди будущего и «не понимают» вкуса вина, выпивка в книге «для детей среднего и старшего школьного возраста» все же изображается, для чего автором эксплуатируются «релятивисты» — оказавшиеся в будущем космонавты прошлых эпох (причем «накачиваются винцом» они, собравшись для решения очень серьезного и чрезвычайно сложного вопроса — о бесследном исчезновении пассажирского планетолета).

А в сказке С. Ярославцева «Экспедиция в преисподнюю», действие которой происходит в 2222 году, персонажи постоянно подкрепляются горячительными «напитками» («Бесшумный робот вновь наполнил стаканы... глинтвейном»), фигурирует даже «горилка» и... «марсианская бормотуха». Напечатано это в «Уральском следопыте» (1984, № 6 и 7) — «журнале для детей и юношества».
Вот мы и дошли наконец до философии. Проклятого вопроса «пить или не пить?», оказывается, вовсе нет, и нет вообще никаких проклятых вопросов. Человечеству ничего другого не остается, как пить, потому что оно всегда пило, пьет и будет пить: так ему от бога положено. Поэтому ничего думать не надо и никаких проклятых вопросов задавать не надо, а чтоб легче было жить, не думая, наливай молча себе и сыну (а дочери?) искрометного, золотого, как солнце, игристого, животворного и пр. и пр. вина... и пей, пей!..

Что тут сказать? Если ты выпиваешь сам да еще философскую базу под свое выпивание подводишь, то уж ладно. Что с тобой сделаешь, если ты никаких резонов слушать не хочешь! В конце концов это твое личное дело. Но если ты приучаешь к спиртному своего сына, то это уже дело в известной мере общественное, так как общество не может наблюдать равнодушно, как кто-то из его членов наносит вред своему ближнему, пусть этот ближний даже его собственный сын. Но если ты имеешь дело не с одним сыном, если ты печатно призываешь тысячи и миллионы читателей приучать детишек к спиртному, то это дело уже далеко не личное и даже не общественное, а антиобщественное, мимо которого проходить молча нельзя.

Конечно, профессор виноделия может сказать: моему сыну ничего не сделается, если он будет пить с умом. Я вот пью с умом — и ничего, даже толстею. На это можно сказать, что не у всех жизнь складывается одинаково. Да и сам ум — понятие растяжимое. У каждого он свой. И не каждому дано научиться пить с умом. Сила воли, сила характера, способность противостоять соблазну у людей разные. Иному и вина не надо, чтобы распуститься сверх положенного предела, повести себя в какой-то сложный момент жизни неверно и наделать не только глупостей, но и вещей вовсе недопустимых. Вино же даже и в небольших количествах может совсем выбить такого человека из колеи. Советовать каждому пить, в то время как прекрасно и счастливо можно жить, не зная вина, — это по меньшей мере необдуманно, неосторожно и уж во всяком случае безответственно. За кого можно поручиться, сказав, что ему можно пить без опасения сделаться алкоголиком? И за себя-то не каждый поручится, не зная, какие обстоятельства его ждут впереди. Я лично никому не советовал бы даже и пробовать пить, потому что это как цепная реакция: при надлежащих условиях только огонек поднеси, а дальше все пойдет само собой.

И я бы сказал: сказки, что вино всегда было добрым спутником человечества. За один день на нашей планете происходит столько зла от вина, сколько не принесло оно добра за всю историю своего существования.

Я бы сказал: сказки, что вино родилось вместе с человечеством. Питекантроп, если и любил пропустить рюмашку, то надо все же учитывать, что ни просторных пивных, ни водочных заводов к его услугам не было. Жить ему было трудно. Денно и нощно он думал о том, как бы добыть пропитание для себя и для своих детишек, а чтоб брагу варить или самогон гнать — это ему недосуг было. А какое же без досуга пьянство? Роль досуга, а вместе с ним и роль вина в нашей жизни, конечно, повышалась с ростом культуры, и теперь, когда роль досуга у нас еще больше повысится, нам нужно серьезно подумать, как веселиться, потому что водки или вина, сколько их ни дай, все будет казаться мало.

И я бы сказал: сказки, что бывают угрюмые трезвенники. Угрюмые бывают алкоголики, когда им не хватает денег на выпивку. Я бы не кивал на зарубежные страны и, уж если говорить о заграничном опыте, указал бы на опыт Финляндии, где четвертая часть населения страны состоит членами «Общества трезвенников» (и ничего, живут без вина и не тужат), или на опыт Чехословакии, где принят закон против алкоголизма несовершеннолетних (не варили бы специально для детей пива, не пришлось бы небось и закон придумывать!).

И я бы не старался внушить людям мысль, что одно только неумеренное пьянство ведет ко всяческим бедам. Я бы сказал, что и умеренное, тихое, безмятежное, перманентное выпивание — тоже не такая уж доблесть; что и при умеренном питье, если не наступает так уж быстро сморщивание печени и разбухание сердечной мышцы, то наступает все же, и, кстати сказать, довольно скоро, сморщивание души и непомерное разбухание эгоизма, в результате чего получаются люди, хотя еще и молодые и даже довольно шустрые, но у которых безнадежно погас огонек романтики, которых уже не манит ни подвиг, ни желание познать неизвестное, ни желание увидеть новое, ни желание сделать доброе, смелое, у которых не сохранилось никаких лелеемых с детства стремлений, никаких интересов, никаких желаний, кроме одного: всякими правдами и неправдами раздобыть денег на очередную выпивку.

И я бы сказал людям, выступающим за умеренное потребление алкогольных «напитков»: вы пьете, друзья, ну и пейте себе потихоньку, если ничего интересней придумать не можете, но не ведите себя, как в некультурной компании, когда изрядные выпивохи ставят своей задачей обязательно накачать вином непьющего соседа, чтоб за столом совсем не оставалось трезвых, вид которых для них просто несносен.

Я бы сказал, что у нас, как в жизни, так и в печати, большой разнобой во взглядах на питейный вопрос, и что если одни пишут «за здравие», стараясь дать бой увлечению спиртными «напитками», в какой бы форме оно ни проявлялось, то другие тянут «за упокой», стараясь сохранить пьянство, хотя бы в рамках умеренности, с помощью различных минималистских теорий, вроде ханжеской маниловской теории непротивления злу и вышибания клина клином (теории перекантовки). Они словно боятся, что если кто-нибудь скажет, что пить не надо совсем, то все пьяницы сразу исчезнут и не найдешь даже компании, с кем можно было бы выпить... Напрасно боятся! Никуда пьяницы не исчезнут. Хоть караул кричи! Хоть ежедневно заполняй все столбцы в газетах статьями о вреде алкоголя, их не будет становиться меньше, а уж и то будет великое достижение, если их не будет становиться больше, так как улучшение сервиса в этом деле, расширение сети пивных, рюмочных и тому подобного рода злачных заведений — тоже своего рода агитация в пользу спиртного, и притом такая, с которой не в силах справиться никакое всемогущее слово, даже печатное.

И я бы не тешил никого, и себя в том числе, надеждами на создание какой-то особой «современной застольной культуры». Сверх того, что мы пьем некультурно, мы научимся еще пить и «культурно», со смаком. И даже если перейдем на всеобщее, поголовное, каждодневное винопитие, зеленый фантастический змий с мистическим упорством будет продолжать выхватывать из наших рядов свои жертвы. Одну за другой!

И я бы сказал: не уступим зеленому змию! Не дадим в обиду наших детей! Вот они стоят перед нами и глядят на нас своими вдумчивыми, серьезными и доверчивыми глазами, в полной уверенности, что мы — люди большие и сильные, сооружающие огромнейшие дома, и мосты, и атомные ледоколы, и межпланетные корабли, и стиральные машины, и холодильники, — не отдадим их зеленому змию, не пустим его вместе с ними в Светлое Будущее, а оставим навечно в Музее Прошлого наряду с другими реликтами... Остальное они сделают сами. И будут счастливы *******.
----------------------------

******* После первой публикации настоящей статьи Н. Н. Носов написал продолжение в форме «комментариев» и «комментариев к комментариям». По техническим причинам мы их приводим частично как основной текст, а частично в виде примечаний.

С этим утверждением согласны читатели, которые щедро откликнулись на появление статьи «Об употреблении спиртных «напитков»» («Литературная Россия», 23 июня 1967 г.). Видно, что затронутый в статье вопрос волнует многих.

Тов. Чехонин Н. П. из г. Прокопьевска наглядно изображает в своем письме, как протекает на практике процесс перекантовки с водки на пиво.

Да что сделаешь! Процесс пивонаваждения, как остроумно наименовал его наш читатель, продолжается.

Помимо некоторого недопонимания психологии выпивохи, мировосприятие которого нарушено частыми приемами алкогольных «напитков», социологами не учитывается психология обыкновенного пешехода. А психология обыкновенного пешехода такова: ему поставь на улице автоцистерну с квасом (как это и было до недавнего прошлого) – он будет пить квас (да еще с бидончиком придет, чтоб и домой принести кваску). А поставь ему посреди улицы бочку с пивом, он с тем же старанием будет пить пиво. Действие же этих двух, столь схожих на вид, продуктов по-разному сказывается не только на самочувствии и поведении пешехода, но и на его судьбе и даже потомстве.

Читатели, однако, хорошо подмечают, как действует на обыкновенного, непьющего и даже не желающего пить человека окружающая его среда. Вот что пишет один из наших читателей, учитель по профессии:
«Попробуйте-ка попотчевать гостей своих не горячительным, а горячим — чайком из самовара. Если вы дорожите честью гостеприимного хозяина, то не сделаете этого даже в будни. Не принято. Посидеть за чашкой чаю, побеседовать и трезвыми разойтись... «Да что вы?! Трезвыми! Ни в одном глазу ни синь пороха?! Позор хозяину! Или он совсем уж бедняк?» Так примерно рассуждает современный хлебосол.

Легкое отношение к выпивке особенно опасно как дурной пример для детей наших. И не случайно в последние годы участились случаи ученических складчин с изрядными возлияниями. Подросток обычно спешит блеснуть своей независимостью, взрослостью: вот, глядите, я совсем уже большой. Даже «тяпнул». Как отец недавно. И как учитель (классный руководитель мальчишки). Что ж, что посеешь, то и пожнешь. Все это вполне в духе той модной поговорки, которой мы утешаем себя: кто не пьет! Все пьют, если здоровье позволяет и карман. И совсем непонятно, почему нельзя отказаться пить из нравственных, этических побуждений?

А ведь нельзя... Вы встречали человека, который бросил бы пить из одних нравственных побуждений и во всеуслышание заявил бы об этом? Несколько лет назад я сделал так — и что тут началось! Почти каждый из друзей и знакомых счел себя лично оскорбленным и не преминул громко выразить свое неудовольствие и неодобрение, Чего только не довелось услышать — от традиционных упреков в неуважении до ядовитых вопросов: «Уж не записался ли ты в сектанты?» И я смалодушничал. Срочно «заболел». Несколько раз хватался за бок, стонал. А потом сказал: «Что вы, товарищи, напали на меня? Я же совсем больной человек, и врачи давно запретили мне пить». Эта причина была «уважительной». В отличие от той, первой, настоящей, которая считалась зряшной, пустяковой, вздорной.

А почему, собственно говоря, нравственная причина считается вздорной? Почему пьяница у нас имеет право на сносное легальное существование, а непьющий должен лгать, изворачиваться, хитрить?»

То, что это всего лишь иллюзия, хорошо видно из письма тов. Жернового И. В., работающего начальником отдела кадров одного из заводов.

А почему бы учителю и не сказать прямо: «Я учитель, воспитатель юношества. Какой пример я подам своим ученикам, если буду говорить им, что пить нехорошо, а сам буду бражничать с вами? Грош цена мне будет как воспитателю, если я буду говорить одно, а делать другое. Даже если я прикинусь больным, ребята в конце концов дознаются, что я пустился на хитрость, и будут презирать во мне недостаток мужества. Если же они поверят, что я болен на самом деле, — опять же выйдет нехорошо. «Ну он, — скажут, — болен, потому и не пьет. Ему это вредно. А мы здоровы. Нам нужно пить». Уверен, что если бы учитель имел смелость выступить с таким заявлением, то заслужил бы не презрение окружающих, а, наоборот, уважение...

Интересно, что, переходя к вопросу о мероприятиях по борьбе с пьянством, вышецитированный учитель так заканчивает свое письмо:
«Почему бы нам не создать самодеятельные мужские общества непьющих? Я уверен, что среди членов таких обществ найдутся энтузиасты, которые не по казенной должности, а от души возьмутся за пропаганду трезвого, здорового быта. Самое же главное — перед людьми (и в первую очередь, разумеется, перед молодыми людьми) будет пример того, что можно не пить и из этических побуждений. Костяк таких обществ составят, конечно, учителя».
И говорить нечего, что наличие таких обществ могло бы принести пользу. Только как их организуешь? Из кого? Ведь для этого надо иметь мужество открыто признаться, что ты не любитель выпить, что ты принципиально считаешь, что пить пагубно, как для самого себя, так и для семьи и для общества в целом. И будет негоже, если ты придешь, схватившись за бок, и скажешь дрожащим голосом: «Я человек больной, пить мне все равно нельзя, так примите меня в общество трезвенников». Грош цена будет обществу, если оно будет состоять из таких трезвенников. Каждый любитель пропустить за воротник скажет: «Что это за общество? Там одни паралитики! Им пить все равно нельзя, вот они и агитируют против пьянства. А мы люди живые, веселые. Мы не можем так, чтобы без выпивки».

Приятно, конечно, слышать, что «костяк таких обществ составят учителя», но надо сказать, что учителям в таком случае следует научиться принципиальности и не забывать об ответственности, возложенной на них обществом, за воспитание молодого поколения. Без этого никаких костяков они составлять, конечно, не смогут.

Пожелания организовать общество трезвенников высказываются и другими читателями. Во многих письмах содержатся призывы к писателям изображать порок пьянства в неприглядном виде, высказываются нарекания на то, что некоторые писатели слишком либерально относятся к питейному жанру в литературе и даже пускаются в рассуждения, что лучше: принеся из магазина бутылку сорокаградусной, сразу поставить ее на стол или сначала перелить водку в графин, а потом уже и поставить?

Работник юстиции Б. Цейтлин сообщает в своем письме:

Часто приходится слышать:

Помимо запрещения торговать водкой с утра, хорошо бы ввести запрещение продавать ее в конце дня, скажем, с пяти до восьми вечера, то есть когда основной контингент любителей пропустить за воротник движется с работы домой. Если государство заботится о том, чтобы выпивохи не приезжали в нетрезвом виде на работу из дому, то может позаботиться и о том, чтоб они не приезжали в нетрезвом виде с работы домой. Долг, как говорится, платежом красен, Это было бы только справедливо.

Безусловно, и тут какой-нибудь забулдыжка извернуться сможет. Да ведь для этого вертеться надо. Глядишь, кто-нибудь поленится да и отвыкнет от ежедневного винопития, а будет выпивать лишь по праздникам или по случаю приобретения новых ботинок. Скажете — крохоборство? Нет! Отвоевать у зеленого змия хоть одного человека — и то победа. У него, может, детишки есть (не у змия детишки, а у этого отвоеванного, разумеется).

Среди стройного хора трезвых голосов, выступивших с поддержкой нашей статьи, прозвучал и нестройный голос, правда, всего один, но очень сердитый и несдержанный в выражениях. «Значит, в светлое будущее с простоквашей пойдем? — раздраженно спрашивал этот голос. — А что с табаком делать? Ведь и курить вредно! Или в светлое будущее курильщиков не возьмем? Ну, а как с автотранспортом? Ведь он растет, увеличиваются аварии, гибнут люди. Как быть? Да очень просто, в светлое будущее пойдем пешком».

Ответим по порядку. Во-первых, насчет будущего и простокваши. Читатель, высказавший это остроумное замечание, может обойтись и без простокваши. Может отправляться в путь в обнимку с бутылкой сорокаградусной. Только пусть смотрит, как бы ему не свалиться по дороге вместе с бутылкой, не добравшись до светлого будущего. А тогда уж, если медицина сумеет поставить на ноги и врач скажет: «Спиртного — ни-ни! Чтоб ни в одном глазу, а то...», тогда уже можно потихоньку дошагивать оставшийся путь без сорокаградусной, благословляя судьбу за то, что хоть простокваша осталась.

Во-вторых: и курить, говорите, вредно? Что ж, вредно. Да разве дело во вредности? Курение табака не затуманивает настолько сознание и не смещает понятия, как это делает водка, вино и то же пиво. Шофер может курить папиросу, сидя за рулем, и никто ему слова не скажет. А попробуй он выпить хоть кружку пива. Это, как говорится, только до первого милиционера. И я бы не иронизировал так уж насчет курения. С куревом нам, быть может, придется расстаться еще раньше, чем с водкой. Ведь мы, в сущности, еще очень мало знаем о вредности табака (как и той же водки). Уже тот факт, что заболевание раком легких встречается среди курящих в десять раз чаще, чем среди некурящих, — внушительное предостережение. А мы еще и не приступили к фундаментальным исследованиям в этой области на высшем (на клеточном или молекулярном) уровне. Так что подлинные научные сюрпризы здесь еще впереди.

И в-третьих, насчет автотранспорта. Я бы не валил без разбору все в кучу и делал бы хоть какое-нибудь различие между действительными достижениями культуры и пережитками хамства. Первобытный человек смастерил когда-то свой первый каменный топор или впервые зажег огонь. Это достижения культуры. Этим он расширил свои возможности, стал сильнее... Но топором пораниться можно, огонь может обжечь. Что из этого следует? С топором надо быть осторожнее; надо учиться обращению с огнем (не сидеть же в холодной пещере, замерзая от стужи, из-за боязни получить ожог). То же и с автотранспортом. На каком-то этапе развития культуры человек придумал автомобиль, в результате чего еще больше расширил свои возможности. Однако, мчась на большой скорости, можно расшибить лоб или задавить кого-нибудь. И в этом случае мы советуем соблюдать осторожность, придумываем средства предотвратить опасность И уж во всяком случае не разрешаем пьяному садиться за руль.

Таким образом, вопрос, поедем ли мы в светлое будущее на автомобиле или пойдем пешком, разрешается просто: те, которые трезвые, поедут в светлое будущее на автомобиле; те, которые хоть немного хлебнут, пойдут пешком; ну а те, которые хлебнут как следует, поползут на карачках. Иного выхода из создавшегося положения я лично не вижу.

Читатель-антипростоквашник или простоквашененавистник (не знаю, как лучше его назвать) выражает также недовольство, что в доказательство абсолютной вредности для здоровья вообще всех спиртных «напитков» мы привели свидетельство лишь одного врача Г. Энтина. Если этого мало, можем порекомендовать брошюру «Великий обманщик», написанную врачом А. В. Алексеевым, или брошюру профессора Г. В. Зеневича «Вредная привычка или болезнь?», или брошюру ******** О. Димина «Против зеленого змия».
------------------

********

Впрочем, можно читать газеты. За последнее время наши печатные органы стали значительно трезвее подходить к вопросу о пьянстве. Правда, случается, что кое-кого еще пошатывает с непривычки. Вот, к примеру, еженедельник «Неделя». В первом же номере за 1968 год — сразу две статьи по питейной части. Одна так и называется — «Вино», другая — «Коктейли». Первая начинается такой сентенцией:

«До недавнего времени виноградное вино ошибочно отождествлялось у нас с водкой, а значит, с пьянством. Теперь вино реабилитировано. Вред водки по-прежнему не вызывает ни у кого сомнения. Что же касается виноградного вина, то разумное потребление его не ведет к алкоголизму. Такая точка зрения стала общепризнанной».

Где, когда и кем виноградное вино отождествлялось с водкой? Кем теперь вино реабилитировано? Уж не самими ли пьяницами? Что такое разумное потребление вина? Это — ежедневно, за обедом и ужином по стаканчику или как-нибудь еще? Что такое алкоголизм, к которому якобы не ведет такое разумное выпивание? Это буянство и другие внешние признаки опьянения или это также смирное систематическое выпивание, которое приводит к тем же болезненным изменениям организма и души выпивающего? Среди какого сорта публики такая точка зрения стала общепризнанной? Кто ее «общепризнавал»?

На все эти вопросы статья не дает ответа. Продекларировав вышецитированные строки, автор просто рассказывает, как вино бродит в бочках, какие процессы совершаются в нем после укупорки в бутылки и прочее, уже все известное.

Статья «Коктейли» написана в более живой манере. Из нее мы узнаем, что «слово «коктейль» звучит современно, изысканно», что «коктейли удобны тем, что позволяют не сидеть за общим столом — их можно потягивать понемножечку за разговором, примостившись где-нибудь в уголке» (и верно! Смысл-то ведь не в сидении, а в потягивании), что «взбивание коктейлей — это особый ритуал со своими правилами: во-первых, смешивать ингредиенты полагается на глазах у гостей; во-вторых, верхом элегантности считается непринужденность, вроде бы даже легкая небрежность, с которой хозяин потряхивает миксером, не прекращая ни на минуту разговора с гостями».

Заметим попутно, что эта непринужденность, этакая непрекращающаяся болтовня, сопровождающаяся потряхиванием миксером, нужна для того, чтоб гости видели, что для хозяина это занятие — не новость. Со своей стороны можем посоветовать хозяину напускать при этом на свое лицо идиотское выражение: пусть гости видят, что взбивание коктейлей — для него дело привычное и что он ничем иным в жизни не интересуется.

Что же такое коктейли эти самые? Ничего сложного, уважаемые товарищи. Не пугайтесь! Это просто смеси разных алкогольных «напитков». До сих пор мы пили по-дурацки одну водку, одно пиво или какое-нибудь вино, не догадываясь, что их можно смешивать в различных пропорциях. Автор статьи тут же приводит несколько рецептов коктейлей:

«Ванильный. Треть стакана толченого льда, 30 граммов ванильного ликера, 30 граммов коньяка, треть стакана свежих сливок. Взбивать несколько минут».

Или:

«Кофейный флип. Треть стакана толченого льда, ложка сахарной пудры, один желток, 50 граммов десертного вина, 30 граммов коньяка, 30 граммов кофейного ликера. Взбить. Уже в стакане посыпать щепоткой корицы».

Как видите, в коктейлях уже не виноградными винами пахнет, «разумное потребление» которых «не ведет к алкоголизму». Здесь основные ингредиенты: водка, коньяк, ликеры (то есть такие штучки, что покрепче самой водки будут). А впрочем, ну их, все эти разговоры о крепости да об алкоголизме! Ведь для нас главное, чтоб было элегантно, изысканно и современно.

Идя навстречу потребителю, мы со своей стороны рекомендуем любителям вполне современный коктейль «Бурдэ». Итак: 100 граммов водки, 50 граммов коньяка, 50 граммов томатного сока, полфлакона зеленых чернил, щепотку перца и одну дохлую муху. Растолочь, размешать, выпить. Если не вытошнит, повторить.

В следующий раз «Неделя» (№ 7 за 1968 г.) заботливо сообщает своим читателям (под рубрикой «Для дома, для семьи») сведения о сыре, или, вернее, о сырах, или, чтоб быть уж совсем точным, о том, как и какими сырами заедать (закусывать) разные вина:

«Поставьте на стол большое плоское блюдо с уложенными на нем в произвольном порядке (или, скорее, в художественном беспорядке) несколькими сортами сыра, поставьте перед каждым гостем небольшую тарелку, вилку и острый нож. (Самым трудным в этом деле, как нам кажется, будет поставить перед каждым гостем вилку и нож. Может, лучше все-таки будет, если их положить. — Н. Н.) Не забудьте купить две-три бутылки вина» (не лишнее предупреждение, а то еще кто-нибудь, не дай бог, забудет).

В чем же смысл вышеуказанных приготовлений? Оказывается, разные сыры хорошо сочетаются не со всякими винами, а лишь с определенными сортами.

«Легкие белые столовые вина (донские «Пухляковский», «Сибирьковый" и все украинские, алиготе «Золотая балка», рислинг «Алкадар», все молдавские) хорошо сочетаются с пошехонским, костромским, угличским, степным сырами, — заботливо поучает автор. — Натуральные белые полусладкие и шампанское (грузинские — «Чхавери», «Твиши», «Тетра» и т. д.) могут сочетаться лишь с некоторыми неострыми сырами; пожалуй, лучше всего к ним идут советский и швейцарский сыры. Натуральные красные полусладкие вина, красное шампанское и цимлянское плохо сочетаются с любым сыром...»

Вот, оказывается, где подлинная культура потребления! Сиди себе дома или отправляйся в гости к приятелю и пробуй: сочетается или не сочетается, идет или не идет. Как только почувствуешь, что больше не идет, иди домой (если ноги пойдут).

В № 15 за 1968 год «Неделя» предлагает вниманию читателя целый разворот (опять под рубрикой «Для дома, для семьи») с общим зазывательным заглавием «Сок веселый искрометный», красиво выписанным на изображении рюмки с вином. Здесь опять все про то же. Опять про то, как бродит в бочках вино, да про то, сколько в каком из них градусов, да про то, при каких условиях оно откроет нам «всю красоту и все оттенки своего букета» и т. д. и т. п. Центральное место в этом «искрометном букете» занимает вступление, отпечатанное крупным, широковещательным, торжественным шрифтом:

«Эти страницы мы посвящаем вину. Не разоблачению вина, не проклятию вина, а просто вину. Некоторые читатели могут удивиться. Как, скажут они, разве вы не знаете, что пьянство — зло? Знаем. Именно поэтому вашему вниманию предложены статьи и репортажи о вине. Здесь нет игры в парадоксы, есть лишь уверенность (откуда только она, эта уверенность? «Чего желается, тому верится» — это общеизвестная истина, да ведь одного желания мало, чтобы тебе поверили. Надо бы еще и доводы какие-то привести. — Н. Н.), что подлинно действенная, активная борьба с пьянством заключается как раз в воспитании умного, тонкого, эстетического (!) отношения к вину (бедная эстетика! Куда ее не суют теперь только! Об «Эстетических отношениях искусства к действительности», то есть об известном трактате Н. Г. Чернышевского, мы уже что-то слыхали. А теперь будем знать об «эстетическом отношении к вину», селедочке, соленым грибочкам и прочей закусочке. — Н.Н.), а не в призывах к установлению различных форм сухого закона. (А что такое эти так настораживающие наш слух «различные формы сухого закона»? Да ничего, в сущности, отчего следовало бы приходить в ужас. Просто это разные формы некоторого ограничения продажи спиртного, когда уже не тяпнешь свободно в любой момент на заначенные, то есть припрятанные от жены, деньги, а когда придется припрятывать от нее уже не денежки, а бутылку с сивухой, что не столь удобно и не столь эстетично, конечно. — Н. Н.) Не скучных моралистов противопоставляем мы выпивохам, а тонких ценителей вина (оно, конечно, куда изящнее и приятнее именоваться тонким ценителем вина, а не простым выпивохой, да что поделаешь! Назвался груздем, так и лезь в кузов. Сказал, что небосвод низок, так и ходи согнувшись. — Примечание скучного моралиста), гурманов, знающих о вине буквально все (в том числе и правила, когда, что и с чем полагается пить), трезвых людей (а с какой стороны они трезвые, позвольте спросить? Каждый скажет, что вино не кружит ему голову и что он не шатается вовсе, а это земля у него под ногами качается. — Н. Н.), которым бокал вина поднимает настроение, а не кружит головы. Есть надежда, что чем больше людей сделается знатоками вина и виноделия, тем реже станут случаи беспробудного пьянства».

Если уж говорить о надеждах, то да позволено будет сказать и нам: есть надежда, что скоро мы перестанем печатать разную безответственную чепуху и диковины. (Слово «диковина» происходит от слова «дикий», «дикость». К наиболее распространенным диковинам, наряду с верой в безвредность алкогольных «напитков», относятся вера в дикого, так называемого снежного человека, вера в летающие тарелки, кастрюли и самовары, вера в дикое, допотопное животное, якобы вылезающее по ночам из одного озера в Зауралье, вера в предчувствия, в способность некоторых индивидуумов читать чужие мысли на расстоянии, различать цвета при помощи пальцев рук и даже ног и т. д. Существование подобного рода диковин обусловлено инстинктивной жаждой веры в сверхъестественное, унаследованной нами от диких предков (атавизм).) Уже мало того, что нам советуют натаскать домой разных вин, коньяков, водок, ликеров, яичных желтков, приобрести вертушку для взбалтывания всей этой «ингредиенции» и проводить вечера за сбиванием и потягиванием разных спиртуозных смесей. (Кстати, в номере за 10 ноября 1968 года «Неделя» вновь радует своих читателей рецептурой коктейлей с оригинальными и даже интригующими названиями, как, например: «Опера», «Француженка», «Отвертка» (?), «Белая женщина» (??) и т. п. Несмотря, однако ж, на оригинальность названий, состав всех этих высокоинтеллектуальных смесей не отличается большим разнообразием. Достаточно сказать, что одним из обязательных ингредиентов в каждой из них является 40 или 50 граммов водки при соответствующих добавках других спиртопродуктов. Впрочем, желающих узнать подробности отсылаем к первоисточнику). Мало того, что мы должны накупить вин и сыров и убивать свободное от работы время, пробуя, что с чем сочетается и что с чем не сочетается. Нет! Мы еще должны, видите ли, стать настоящими гурманами, тонкими ценителями, эстетами, подлинными знатоками вин, должны уйти во всю эту зловредную чепуху с головой, сделать ее делом всей своей жизни. И только такой ценой мы можем якобы спастись от пьянства.

И хочется сказать юноше и девушке, обдумывающим житье. Не верьте этим безответственным призывам. Не верьте, что в таком времяпрепровождении заключается истинная человеческая жизнь, истинное человеческое счастье. Если вы любите друг друга, пойдите вместе на лекцию по астрономии и послушайте рассказ о том, как живут звезды. Я уверен, если вы любите друг друга, вам это понравится. Если не любите, а только дружите, если пока только просто знакомы, но вас почему-то тянет друг к другу, все равно пойдите. Послушайте. Вам понравится. И вы полюбите.

Если вам интересно бывать в шумной компании, бывайте, но не пейте спиртного. Если вы еще не «втянулись», вам будет весело и без вина, если же будет на душе грустно, то и вино не поможет, а только хуже наделает. Грусть и без вина пройдет, только потерпеть надо. Человек так устроен, что не может долго грустить. Даже по-настоящему обиженные жизнью люди находят в себе силы терпеть. И жить. И радоваться жизни, какой бы тяжелой она ни была для них.

Девушке легче отказаться в компании от вина. Мужчине труднее. Но кто же сказал, что надо делать только то, что легко? То, что трудно — трудной и сделать, а следовательно, и почетней. Скажите это в компании приятелю, который особенно печется о том, чтобы вы обязательно выпили. Скажите ему, что не пить труднее, чем пить, а если он не верит, пусть на себе испытает. Пусть за весь вечер не выпьет ни рюмки вина... Да черта с два! Он будет считать, что потерял вечер даром, если согласится на это, хотя бы ради эксперимента. Разве он может не пить, когда может пить!.. А вот вы можете!

Думаю, ваша девушка одобрит вас. Если же не одобрит, если скажет, что не мужчина тот, кто не может выпить в компании рюмку вина, — расстаньтесь с ней. Жалеть не будете. Но я уверен, что она так не скажет.

И вы поженитесь. И будете счастливы. Только не убегайте от своей жены, чтобы посидеть с приятелем в ресторане за кружкой пива, рюмкой вина или стопкой водки. Эта кружка пива, бокал вина или стопка водки сделают в конце концов вас с женой чужими людьми. И не считайте, пожалуйста, что это такое большое счастье пойти вместе с женой в кафе или ресторан и провести там вечер. В сущности, ресторан — это место, где можно пообедать, поужинать, то есть утолить голод, освободив время от домашней стряпни.

Я не говорю, что вы можете пойти с женой в театр, потому что там, где вы живете, может быть, нет театра. А о том, что можно пойти в кино, вы и без меня знаете. Я не говорю вам, идите в народный университет, потому что вы, может быть, уже там учитесь, или вам это не нужно. Но я скажу, сделайте так, как вы делали, когда еще не были мужем и женой, когда еще просто только любили друг друга, и вам все равно было куда пойти, лишь бы быть вместе. Пойдите в лекторий и послушайте лекцию о тайнах микромира, о странных частицах или о тех же звездах. Астрономия не стоит на месте, и вы обязательно узнаете что-нибудь новое. Вы услышите о далеких галактиках, о белых карликах, о квазарах, о расширяющейся вселенной, о кривизне пространства. Или возьмите книгу «На границе неведомого» старого революционера Николая Морозова, прожившего 25 лет в одиночной камере Шлиссельбургской крепости, и отправляйтесь в путешествие по таинственному, недоступному человеческим чувствам миру четырех измерений.

Если вас тянет к людям, а вас должно к ним тянуть, — идите к ним. Но не идите в компанию, где сидят за общим столом, «дегустируя» разные вина, заедая их разными сырами и глубокомысленно рассуждая на тему о том, что с чем «идет» и с чем «не идет», или сидят по углам в полумраке, потягивая коктейли. Лучше идите в клуб, в Дом культуры, в читальню, на репетицию драмкружка, на занятие любительской киностудии или фотокружка, на собрание общества любителей-археологов или краеведов, на конкурс певцов, острословов, где вы, может быть, впервые встретились с вашей будущей женой. Тот факт, что вы стали супругами, не может служить препятствием к тому, чтобы продолжать заниматься любимым делом и встречаться с людьми, с которыми у вас есть общие культурные, а не питейные интересы.

А когда у вас будет сын или дочь (а может быть, и сын и дочь), сделайте для них, или лучше вместе с ними, домашний кукольный театр. Вы будете счастливы, слыша радостный смех детей. И жена ваша будет счастлива. А потом соорудите вместе с детьми любительский телескоп. В наш век высокого развития техники это доступно каждому (в той же мере, как и самогонный аппарат). Пусть ваши дети приблизятся к звездам, пусть посмотрят на Луну, на лунные цирки. Заодно и вы с ними посмотрите. Ведь вы, дело известное, в детстве никогда на Луну вблизи не смотрели, а потом вам все недосуг было. А зрелище это незабываемое, волнующее и глубоко поучительное. Это будет уже не та «глупая луна», которую мы в течение тысячелетий привыкли видеть на нашем «глупом небосклоне». Это будет новая, открытая вами терра-инкогнита (вернее, селена-инкогнита), ваше детище. И вам не захочется держать эту новую, открытую вами Луну взаперти, у себя дома. Ее можно будет вынести в теплый вечер из дома и водрузить на треноге посреди двора. Пусть увидят ее детишки, друзья вашего сына. Каждого из них захватит это зрелище, и может быть, кто-нибудь увлечется и станет впоследствии великим астрономом или астронавигатором на космическом корабле будущего.

И может быть, это будет только первый ваш телескоп. Вы соорудите еще и второй, более мощный. Может быть, вы пойдете в школу, в планетарий, в Дом культуры, организуете самодеятельную обсерваторию, покажете людям не только лунные цирки, но и каналы на Марсе. Может быть, откроете новую комету и она будет носить ваше имя.

А в общем, как бы ни сложилась ваша судьба: женитесь вы или останетесь холостым, будут у вас дети или нет — одно у вас должно быть: интересующее вас дело. Если это не та работа, которой вы заняты от девяти до четырех, пусть это будет увлекающее вас занятие, которому вы можете отдавать свое свободное время. И тогда не понадобится ничего, чтобы забыться или отвлечься или чтоб поднять настроение. Вам не захочется ни забываться, ни отвлекаться, а настроение и без того будет хорошее.

«Я всю жизнь горел в пламени своих идей». Так сказал о себе Константин Эдуардович Циолковский.

А он был по профессии простой школьный учитель. Великий первооткрыватель, ученый, творец.

Деньги на изготовление нужных ему приборов, на постановку необходимых экспериментов, на издание своих научных трудов и книг он выделял из своей скромной зарплаты учителя,

И он был, в общем-то, больной человек.

И должен был кормить большую семью.

И жил в Калуге.

А сделал столько, сколько сорок тысяч пьяных сделать не смогут, если даже соберутся все вместе и выпьют сорок тысяч бочек вина.

Конечно, пьяница может сказать: наплевать нам на все, что сделал ваш Циолковский. Лучше бы он пил вино.

Но от пьяницы и не то еще можно услышать. Пьяница ни для кого не авторитет.

Циолковский знал радость труда, радость творчества, радость познания. Он знал высшее человеческое счастье. И всей своей яркой, фантастической жизнью он показал, что это доступно каждому. Стоит только хотеть.

И мы не ошибемся, сказав:

Лучше всю жизнь гореть в пламени своих идей, чем всю жизнь потряхивать с идиотским выражением на лице миксером, потягивая в кругу своих приятелей спиртуозные смеси.

Аминь! (Слово «аминь», указано в словаре Ожегова, как и во всех других словарях, употребляется в двух значениях: 1. В значении «истинно, верно» и 2. В значении «конец». Оба значения как нельзя лучше подходят здесь. Автор, употребив это слово, хотел лишний раз подтвердить, что все сказанное им истинно, верно, и в то же время хотел сказать, что на этом кончает свои высказывания.) (Примеч. автора.)

Теперь о сухом законе. Одни читатели прямо высказываются: «Надо ввести сухой закон. Пусть алкаши повоют, ничего им не сделается. А пить меньше станут. Это только полезно будет». Другие указывают: «Надо бы сухой закон, да ведь самогонщики начеку. Начнут сивуху гнать да травить людей». Третьи пишут: «Хорошо бы сухой закон, да ведь государству невыгодно: оно больших барышей лишится».

Этим последним я бы сразу ответил, что никто так хорошо, как государство, не знает, какой ущерб оно получает от алкоголиков в результате аварий, травм, простоев, порчи оборудования, невыходов на работу, расходов на лечение и пр. и пр. Вообще государство прекрасно учитывает, что ту рабсилу, которая занята производством спиртного, можно направить на производство любых других материальных ценностей, хотя бы тех же автомобилей, и выручить не меньше, если не больше, чем оно имеет на продаже спиртных «напитков». Таким образом, соображение, что государству выгодно торговать водкой, необходимо сразу отвергнуть как недостаточно продуманное.

Следует принять на вооружение, что государство, изготовляя и продавая спиртные напитки, получает от самих пьющих деньги на строительство и содержание вытрезвителей, на лечение алкоголизма (как принудительное, так и добровольное) и его последствий (известно, что все пьяницы так или иначе больны), а также хотя бы на частичное покрытие того колоссального ущерба, который наносят как умеренно, так и неумеренно пьющие производству (травматизм, аварии, простои и пр.) и отдельным людям (драки, дебоши, кражи, убийства и пр.).

Если ввести сухой закон, то пьющие сами начнут обеспечивать себя спиртным, будут варить брагу, появятся самогонщики, которые станут обогащаться на этом промысле, денежки потекут в их карманы, а средства на медвытрезвители, на лечение забулдыг от запоя, на путевки для них в дома отдыха для восстановления разрушенного водкой здоровья, на покрытие ущерба, наносимого выпивохами производству, и пр. государству придется брать с честных, непьющих тружеников. Государству (то есть самим этим честным труженикам), это могло бы оказаться и не под силу.

Конечно, введение сухого закона в какой-то мере сократило бы потребление спиртных «напитков», но известного сокращения в этом деле можно добиться и путем ограничения продажи спиртного, путем разъяснительной работы среди населения, выпуском соответствующей литературы и других антиалкогольных мероприятий. Не нужно думать, что наше поступательное движение к коммунизму должно характеризоваться ростом показателей в любой отрасли производства. Что касается винно-водочной промышленности, то здесь наше поступательное движение должно характеризоваться постепенным снижением производственных показателей.

В заключение несколько строк из письма профессора В. А. Цукермана, в котором он указывает на генетические последствия злоупотребления спиртными «напитками». Сообщая об известных случаях вымирания или духовного обнищания под действием алкоголя целых народностей, профессор Цукерман пишет:

«Природа не сентиментальна. Она жестоко карает человека за несоблюдение ее законов. Мимолетное прекраснодушие под действием винных паров, искусственное отвлечение от жизненных забот путем воздействия алкогольных «напитков» на нейронные структуры мозга приводят к ежегодным рождениям тысяч и десятков тысяч дефективных детей, умственно неполноценных уродов. Если сейчас... непрерывное возрастание количества алкогольных «напитков» еще не стало проблемой № 1, то в ближайшие годы она такой станет...»

Несомненно, стоит подумать, законно ли с точки зрения природы, частью которой является человек, отравлять клетки организма (в том числе и управляющие наследственностью) алкогольным ядом? Все живое, от амебы до высших животных, не потребляет в естественном состоянии алкоголя и не терпит его. В течение миллионов лет своего существования на земле человек тоже не знал алкоголя. Человек был явно закодирован природой на безалкогольную программу. Несмотря на это, он рос, развивался, становился на ноги, развивал свои руки и мозг, ему становилось доступно то, что не было доступно его предшественникам — животным. Постепенно он стал царем природы. Человек — стало звучать гордо. Программа в общем-то оказалась совсем неплохой. Если учитывать возраст Земли, если учитывать миллионолетний возраст человечества, то в этом масштабе мы начали пить даже не со вчерашнего дня, а с сегодняшнего утра. В каком состоянии проснемся мы завтра, еще в точности никто не может сказать. Предварительные прогнозы, однако ж, внушают опасения.

И все же, если количество потребляемых алкогольных «напитков» растет, то растут и наши знания в этой области. Наука не стоит на месте. Надо надеяться, что мы будем вовремя предупреждены. И тогда победит разум... даже если для этого понадобится введение сухого закона.

Как это будет сделано? Думается, все же не путем постепенного разжижения водки или подмешивания снотворного, а точно так же, как это делается и при индивидуальном лечении, то есть путем отнятия бутылки с сивухой. Но это пока еще не сегодня (пьяницы могут не волноваться), а когда будет проведена соответствующая подготовка и общество сможет взять на себя все расходы по содержанию пьяных в специальных трезвариях и поддержанию их в состоянии благоразумия.

Таково мое мнение.

Я лично представляю себе будущее без пьяных.

Таким представлял себе коммунистическое общество Маяковский,

Таким его представлял себе Ленин,