Лейтенант с острова инишмор
Джоуи. Ага. И самое главное – для истребителей котов! Брендан
жүктеу/скачать 0.53 Mb.
|
Джоуи. Ага. И самое главное – для истребителей котов! Брендан и Кристи смотрят на Джоуи с ненавистью, затем медленно подымаются, потягиваются, хватаются за пистолеты и наставляют на него. Напуганный Джоуи встает и наставляет свою пушку на них. Кристи. Я произнес прекрасную речь, а ты ее испоганил! Брендан. Именно, Кристи. Он испоганил твою прекрасную речь, он обесчестил тебя. Давай-ка его нафаршируем свинцом! Джоуи. Давайте прекратим пугать друг друга, уберите пистолеты. Все-таки мы друзья. Кристи. Мы были когда-то друзья, я припоминаю, но теперь между нами ты поставил стену - замученные кошачьи головы. Джоуи. Прости меня, Кристи. Я просто испытываю к котам необычайную нежность, вот и все. Прошу меня извинить. Кристи. Ты считаешь, что твои приоритеты самые правильные? Что важнее: счастливые коты или свобода для Ирландии, которой мы грезим? Джоуи. Свобода для Ирландии, конечно, Кристи. Хотя я бы хотел и того, и другого. Кристи взводит курок. Джоуи. Свобода для Ирландии, конечно, Кристи. Пауза. Кристи опускает пистолет и начинает собирать свои вещи. Чуть позже Брендан и Джоуи следуют его примеру. Кристи. Ну и славно. В конце концов, разве ирландские коты не будут счастливее, если их больше не будут беспокоить английские? Джоуи. Будут. Кристи. Разве ты не знаешь, сколько в свое время убил котов Оливер Кромвель14? Брендан. Очень много. Кристи. Очень много. И закопал их живьем. И у нас есть свой путь, чтобы не стать ублюдками. Все, хватит, больше ни слова о котах. Собирайте свои шмотки. Надо нам на сегодняшнюю ночь где-нибудь залечь, может, в амбаре, а, может, еще где. Жирный придурок сказал мне, что Падрайк вряд ли появится раньше полудня, и вроде у него нет резона нас обманывать. Подойдем в десять минут первого и ворвемся во всеоружии. Собирают свои вещи и направляются к левой кулисе. Кристи. А я вам рассказывал, как я подловил этого жирдяя? Он наболтал своей сестре, что это якобы он убил кота. Я выдал ему такую тираду: «Главная заповедь иезуитов гласит: «Живи не по лжи», поэтому, сынок, я расскажу тебе правду». Ха-ха. Брендан. Только у иезуитов нет такой заповеди. Кристи. Нет? А у кого же есть? Брендан. Я не знаю, но это точно не иезуиты говорили. Кристи. Опять начинаешь? Брендан. Начинаю что? Кристи. Начинаешь говорить, что кто-то чего-то не говорил. Брендан. Я ничего не начинаю. Я всего лишь сказал, что это были не иезуиты. Кристи. А кто же? Брендан. Не знаю! Кристи. Думаю, что Маркс! Брендан. (уходя) Может быть, и Маркс. Я не знаю. Но я точно знаю, что это не иезуиты. Кристи. (уходя) Да пошел ты на хрен, мудила! Голоса трех человек за кулисами постепенно превращаются в невнятное бормотание. Пауза. Мейрид появляется справа, прислушивается к их диалогу. Смотрит в ту сторону, куда ушли мужчины, крепко задумывается, затем агрессивно взводит ружье. Затемнение. Сцена шестая Другое место на дороге. Ночь, лунный свет. Мейрид стоит, опершись о стену, на ее лице видны следы неброского макияжа, губы накрашены. Она тихонько напевает песню «The Patriot Game»15. Рядом ружье, оно также подпирает стену. Мейрид. (поет) «Come all ye young rebels and list while I sing. The love of one’s land is a terrible thing. It banishes fear with the speed of a flame, and it makes us all part of the patriot game»16. Падрайк входит справа и хочет спокойно пройти по дороге мимо нее. Она замечает его, но продолжает петь. Мейрид. (поет) «Oh my name is O’Hanlon, and I’ve just gone sixteen. My home is in Monaghan, there I was weaned. I was taught all my life cruel England’s to blame, and so I’m a part of the patriot game»17. Падрайк останавливается возле нее, подпевает ей в последней строчке. Они внимательно изучают друг на друга. Падрайк. Я так давно не слышал этой нашей песни. Это же один из Биэнов18 написал? Мейрид. Да. Доминик. Падрайк. (собираясь идти дальше) Если бы они больше взрывали и меньше писали песен, я бы их больше уважал. Мейрид. А я все равно уважаю их. Лейтенант! Падрайк. (пауза) Ты дочь Симуса Клейвэна? Мейрид. Да. Вы вспомнили меня. Падрайк. Я помню, как ты бежала за мной и просила взять с собой, когда я уезжал освобождать Северную Ирландию. Тогда тебе было десять. Мейрид. Одиннадцать. Теперь мне шестнадцать. Если вы, конечно, меня имеете в виду. Я сильно выросла? Падрайк. Да. Растешь вверх, а не вширь. Издалека я подумал: «Что это за парень там стоит с накрашенными губами?» Подошел ближе и увидел, что ты просто девушка... с несколько диковатой прической. Мейрид. (скрывая обиду) Ты думаешь, это приятно слышать девушке, которая пришла сюда на рассвете встречать твой катер? Падрайк. Думаю, что нет, но, что поделать, я таким родился. Мейрид. Девушки в Ольстере, наверное, сами падали к тебе в объятия, как только ты выдавал им такие комплименты. Падрайк. Некоторые падали, да, но я внимания сильно не обращал. Не до того было, надо было выгнать с нашей земли свору кровожадных наймитов идиотской английской монархии. Девушки Севера сражаются как бешеные псы, поэтому мы ни разу не проиграли сражения. Мейрид. Ты предпочитаешь девушек с Инишмора? Падрайк. Нет. Мейрид. Неужели мальчиков? Падрайк. Нет, я не предпочитаю мальчиков! Среди тех, кто сражается за свободу Ирландии, пидорасов нет! Запомни, дура! Это условие для поступления в группировку. Мейрид. Слушай, в пятницу у церкви будут танцы. Возьмешь меня с собой? Падрайк. Знаешь, что я тебе скажу? Мне не интересны никакие другие занятия, кроме освобождения Ольстера. Мейрид. Но это ужасно. Падрайк. Что поделать. Мейрид. (пауза) На следующей неделе в «Омниплексе» будет фильм про гилфордскую четверку19. Может, это тебе будет ближе? Падрайк. К черту эту четверку из Гилфорда! Даже если это не они сделали, то все равно должны были взять всю вину на себя и гордиться. А так, только нытье одно. Мейрид. Каждый будет платить сам за себя! Падрайк. (нежно) Нет, Мейрид. (Пауза.) Почему ты вышла встречать меня так издалёка? Мейрид. (обиженно) Неважно. Падрайк. Чтобы пригласить меня на танцы? Хм... (Шерстит по-отечески ее волосы.) Я вижу, ты пришла сюда с ружьем, значит я тебе нужен. Эта примета, которую я хорошо усвоил на Севере. Мейрид. Нет, это всего лишь значит, что я хорошо знаю свое дело. Падрайк. Да, конечно. На Аранских островах больше не осталось коров с полным комплектом глаз. Мейрид. (в гневе, отшатывается от него) Всякий пытается меня укорить слепыми коровами, никому и дела нет до того, сколько лет прошло с того времени. Но никому в голову не приходит, что я выбивала глаз с шестидесяти ярдов20. А это по любому чертовски прекрасный результат. Если бы я калечила их на расстоянии вытянутой руки, я бы еще понять могла эти претензии, но ведь нет, я давала коровам шанс выжить. Падрайк. Остынь, Мейрид, я шучу. Сам я тоже однажды попал парню в глаз из самострела, но он стоял прямо перед мной. Шестьдесят ярдов – это чертовски круто. Мейрид. Тебе не удасться обмануть меня такими простейшими... Падрайк. Мейрид, послушай... Мейрид. И ты не услышишь от меня новости, которую я припасла для тебя. Падрайк. Какой новости? Мейрид. Никакой. Падрайк. Нет, все-таки что за новость? (Внезапно мрачнеет, подозрительно.) Или ты мне что-то хочешь рассказать про моего кота? Мейрид. Про кота или не про кота, понятия не имею. Я забыла. Падрайк в гневе достает оба револьвера и наставляет их на голову Мейрид. Падрайк. Быстро выкладывай все, сучка! Ему что, стало хуже, или что-нибудь еще в этом духе? А? Полная достоинства, презрения и чувства превосходства, Мейрид поднимает свое ружье, взводит его и, пока Падрайк держит револьверы у ее головы, приставляет ствол к его глазу. Пауза. Падрайк. Ты думаешь, я шучу? Мейрид. А ты думаешь, я шучу? Падрайк. (длинная пауза) А ты дерзкая. Мейрид. Вовсе нет. Падрайк. Клянусь тебе. Падрайк опускает револьверы. Мейрид медлит секунду или две, удерживая ружье у глаза Падрайка, затем опускает оружие. Мейрид. Может, ты теперь возьмешь меня с собой, когда здесь со всем покончишь? Раз уж я такая дерзкая и безжалостная. Падрайк. В ИНЛА не принимают девчонок. Нет. Разве только красавиц. Так какая новость у тебя? Мейрид. (чуть не плача) Разве только красавиц? А если это просто милая девушка, которая умеет выбивать корове глаз с шестидесяти ярдов? Падрайк. Нет. У нас нет потребности в девушках со всеми их умениями и навыками. Мейрид. Это несправедливо по отношению ко всему женскому роду. Падрайк. Зато справедливо для коров. (Пауза.) Так, какая у тебя новость, Мейрид? Это про Малыша Томаса, да? Мейрид. Это твое последнее слово про ИНЛА? Меня туда никогда не примут? Падрайк. По крайней мере, пока я там имею вес. И поверь, это для твоего же блага, Мейрид. Оставайся дома, и, знаешь что, найди себе какого-нибудь приличного мужа. Отращивай волосы погуще, и в один прекрасный день ты кому-нибудь понравишься. А если ты еще научишься готовить и вышивать, то твои шансы вырастут вдвое. Даже утроятся. Мейрид. (пауза) А новость такая. Твоему Малышу Томасу уже не так плохо, как было раньше. Но поспеши, чтобы он был уже в полной безопасности. Падрайк. Ему уже не так плохо, как раньше? Мейрид. Именно. Падрайк. (восторженно) О, господи, благодарю тебя. Мейрид, я готов тебя расцеловать! Падрайк берет Мейрид в свои объятия и целует ее. Поцелуй благодарности постепенно перерастает в нечто более чувственное. Затем они останавливаются, оба немного взволнованы. Падрайк неловко посмеивается и спешно уходит налево. Мейрид стоит, потупившись, начинает тихонько напевать. Теперь она поет осмысленно, задумываясь над каждым словом песни. Мейрид. (поет) «And now as I lie with my body all holed… I think of the traitors who bargained and sold… And I’m sorry my rifle has not done the same… for the Quislings who sold out the patriot game»21 Мейрид смотрит вслед Падрайку. Затемнение. Сцена седьмая Ранний рассвет, сизое небо. Дом Донни. Пять часов утра. Донни и Дейви безобразно пьяны. Донни спит на кресле слева. Дейви сидит на полу справа, держит в руках деревянный крест, который он только что смастерил. Нижняя часть креста сточена как копье, а на перекладине написано от руки гуталином «Малыш Томас». Перекрашенный в черный цвет кот гуляет по сцене сам по себе. Пустая кошачья корзина стоит на столе. Донни. Только не забудь. Дейви. Я помню. (Пауза.) Что не забудь? Донни. Разбудить меня. Дейви. А-а! Донни. Пока мы трезвы и еще светло, надо подождать, пока кот заснет, затем проснуться рано-рано утром и нанести последние штрихи, чтобы уже ничто не вызывало подозрений. А пока вроде всё. Дейви. Ага. Донни. Поэтому не забудь меня разбудить. Дейви. (зевая) Хорошо. Донни. Ты ведь сказал, что у тебя неглубокий сон. Дейви. Да, я потрясающе чутко сплю. Стоит мне вбить в голову, что я должен проснутся в конкретное время ночи, я проснусь именно в этот час. И даже не только час. Проснусь в нужную минуту! Я просто как ниньзя. Донни. А как ты это вбиваешь себе в голову? Дейви. Это еще у меня с самого детства. Донни. Звучит устрашающе. Дейви. Ага, устрашающе. Донни. Вобщем, заряди свою голову на девять. Дейви. Все, зарядил, даже не надо напоминать. Донни. (пауза) А что это ты делаешь? Дейви показывает Донни крест. Дейви. Это крест на могилу Малыша Томаса. Видишь, написано: «Малыш Томас». Донни. Изысканная работа. Дейви. Да, мне тоже так кажется. Только надо высушить. Дейви кладет крест на пол надписью вниз, стучит на счастье по дереву, затем возвращает кота в корзину, гладит его, садится в правое кресло и сворачивается калачиком, чтобы уснуть. Донни. Завтра утром надо будет весь дом прочесать, чтобы не было следов. Ничто не должно выдать Падрайку, что кот уже сдох. Дейви. Обязательно, хотя, по-моему, мы все хорошенько убрали. Донни. (пауза) Ты помнишь, что должен разбудить меня? Дейви. Моя голова заряжена на девять, Донни. Не зли меня. Донни. Ну тогда спокойной ночи! Дейви. Спокойной ночи! Донни. Главное, чтоб клопы не кусали. Дейви. Я им не позволю. Двое мужчин засыпают в креслах. На сцене постепенно темнеет. Донни. Ты помнишь, что должен разбудить меня? Донни сурово смотрит на Дейви. Донни посмеивается. Дейви тоже. Они устраиваются поудобнее, чтобы заснуть. Сцена восьмая Дом Донни. Двенадцать часов пополудни. Донни и Дейви спят в креслах, их руки вымазаны в гуталине. Крест Малыша Томаса валяется на полу, перекрашенный кот уснул в корзине, виден наполовину, урчит. Через центральную дверь тихо входит Падрайк, его лицо сияет от счастья. Он видит заснувших Донни и Дейви, шепотом подзывает Томаса. Падрайк. Томас? Малыш Томас? Где ты, мальчик? Твой папочка вернулся. Или тебе плохо, любимый? Я привез тебе пилюли от лишая. Пауза. Падрайк замечает кота, спящего в корзине, подходит к нему, гладит его в полном недоумении. Пальцы мгновенно покрываются гуталином, он нюхает их. Подходит к спящему Дейви, видит его грязные руки, подымает одну из них, чтобы разглядеть ближе, затем отпускает руку. Дейви спит. Ничего не понимая, Падрайк замечает крест на полу и подымает его. Как только он видит надпись, его лицо познает всю гамму эмоций – от тихой печали до яростного гнева. Дейви начинает просыпаться, потягивается, открывает глаза и видит Падрайка. Дейви. Твою мать! Падрайк грубо берет Дейви за волосы, вынимает револьвер и приставляет его к голове Дейви. Дейви скулит, его плач заставляет Донни проснуться. Падрайк. (Дейви) Где мой кот? А? Где, говори, уёбок, мой кот? Донни. (сонно) А, Падрайк, ты уже дома. Дейви. Я забыл разбудить тебя, Донни. Падрайк. Где мой кот, я спрашиваю? Скуля, Дейви показывает трясущимся пальцем на корзину. Донни, к которому возвращаются чувства, теперь тоже испуган не на шутку. Падрайк. А? Донни. У него такая болезнь, Падрайк, что он стал похож на апельсин. Падрайк. Надо же! Томас так сильно болеет, что стал похож на апельсинчик? Дейви. (пронзительно, задыхаясь) И пахнет гуталином! Падрайк тащит Дейви к корзине. Донни встает. Падрайк. То есть ты утверждаешь, что это Малыш Томас? Донни. Да. Дейви. Да. Донни. Мы так считаем. Падрайк. А, привет тебе, Малыш Томас. Так приятно снова с тобой свидеться после долгой разлуки. Донни. Он и вправду сильно изменился с тех пор, как ты его видел в последний раз. Коты очень быстро меняются. Падрайк. Меняются, да, папа? Прямой наводкой Падрайк застреливает спящего кота, который разлетается по комнате ошметками окровавленных костей. У Дейви начинается истерика. Донни хватается руками за голову. Падрайк, чтобы заставить Дейви замолчать, сует его лицом к кровавое месиво. Вот теперь он действительно изменился. Очень сильно и, главное, быстро! И вы двое тоже скоро точно так же изменитесь. Где Малыш Томас? Спрашиваю в сотый раз. Донни. По-моему, он убежал. Падрайк. Убежал? Падрайк подымает голову Дейви из корзины, заставляет его встать на колени, подбегает к Донни, берет его за волосы и заставляет встать на колени рядом с Дейви. Что вы мне тут лапшу на уши вешаете? Падрайк в гневе достает окровавленного кота из корзины и швыряет его в открытую дверь ванной комнаты. Говно всякое подсовываете. Падрайк впечатывает в лицо Донни распятие, потом трясет его перед носом отца. Донни. (Дейви) Я же тебе говорил, что мы все равно всего не предусмотрели. Падрайк. Так что же, Малыш Томас мертв? Говорите, подонки! Донни. (пауза) Да, Падрайк. Падрайк хватается руками за голову и издает долгий, глубокий стон, который эхом повторяется во всех уголках сцены. Дейви. Мы нашли его на дороге, Падрайк... Донни. Никого мы не нашли! Этот придурок задавил его великом и потом камнями забил до смерти. Дейви. Это ложь, Падрайк! Донни. Поверь мне, это он. Дейви. Я увидел его лежащим на пустой дороге, тут же подбежал к нему на полусогнутых. Моя вина лишь в том, что я дотронулся до жертвы до того, как к ней подоспела профессиональная помощь. Но поскольку голова Малыша Томаса лежала, раскинувшись по дороге на целую милю, то я решил, что осторожность тут уже ни к чему. Донни. И забил его камнями, Падрайк. Дейви. Сам ты забил камнями свою жопу! Этот козел вообще ничем, кроме «Вискаса», кота не кормил! Донни. Я не кормил его «Вискасом», Падрайк! Я покупал ему элитную кошачью еду. Очень хорошую кошачью еду. А через раз я покупал ему «Роял Канин»! Дейви. Ага, яйца свои ты давал ему лизать, а не «Роял Канин»! Могу поспорить на фунт, что ты, Падрайк, не найдешь ни одной пачки «Роял Канин» в его шкафах... Падрайк. (орет) Заткнитесь оба!! Донни. Я буду покупать ему «Роял Канин», Падрайк... Падрайк ищет что-то в шкафах, достает веревку. С ее помощью он крепко перевязывает руки Донни с его ногами так, чтобы веревка была перетянута через спину. Донни. (испуганно) Падрайк, пожалуйста, не перевязывай мне так. Я знаю, что ты обычно делаешь после этого... Дейви. А что он делает, Донни? Щекочет? Донни с ужасом смотрит на него. Дейви. (плача) Я хотел тебя приободрить. Падрайк перевязывает Дейви точно так же, как Донни. В это время Дейви пытается привести в порядок свои нервы. Дейви. (выражая недовольство) А что мне интересно, это уже не принимается в рассчет, что я пытался спасти твоего говнюка? Разве это не засчитывается, хотя бы одно мое желание? Падрайк. Ты назвал моего кота говнюком? Дейви. Да! И ты тоже говнюк, Падрайк Осборн! И мне плевать, если ты сейчас вышибешь мне мозги. Ты сумасшедший тупой ублюдок, и все до одного на Инишморе так считают! Понял?! Донни. (потрясен) Дейви... мальчик... Падрайк. А давай посмотрим, как ты выглядишь лысым? Ну раз уж все меня считают сумасшедшим тупым ублюдком. Падрайк достает финку и резкими, грубыми движениями начинает срезать с головы Дейви целые клочья волос. Дейви. Нет, только не волосы!.. (пауза) Ну что же, это только доказывает, что ты сумасшедший тупой ублюдок! Падрайк. А то я боюсь, пуля в этой мошне застрянет. Донни. Не убивай нас, Падрайк. Правда, мы не желали Малышу Томасу смерти. Падрайк. Ты обещал мне следить за Малышом Томасом. Это был мой единственный друг на всей земле, мы с ним вместе были пятнадцать лет, и именно в твои руки я доверил его судьбу... Дейви. Пятнадцать лет? Ну, слушай, Падрайк, он хорошо пожил! Черт его подери! Падрайк. А теперь Малыш Томас мертв. Одного этого факта будет достаточно для трибунала. Донни. Какого еще трибунала? Дейви. Да, этот факт очень существенен... Закончив стрижку Дейви, Падрайк выбрасывает финку и вынимает два револьвера. Падрайк. Как существенны два этих револьвера. И такими же конкретными будут ваши мозги, которые сейчас вырвутся наружу из ваших дурных голов и еще долго будут стекать по стенам. Дейви. Это предложение лишено всякого смысла. Донни. (Дейви) Ты его хочешь разозлить еще больше? Падрайк приставляет револьверы к затылкам Дейви и Донни. Падрайк. Готовьтесь к исповеди, сейчас вы предстанете перед своим создателем. Может быть, вы еще в своей поганой жизни зарезали кролика или пони до смерти загнали? Дейви. Я не стану исповедоваться, я в жизни ничего дурного не сделал. Падрайк. (Донни) А ты? Донни. (пауза) Я признаюсь тебе, Падрайк, что кормил его «Вискасом» все это время, все время одним только «Вискасом». Но почему, Падрайк? Потому что в «Вискасе» содержатся питательные ингридиенты, и этот котяра, кажется, его очень любил. Падрайк. И это все, в чем ты сознаешься? Тогда тебе прямая дорога в ад, потому что даже я знаю сотню твоих преступлений, которые ты совершил. Донни. Какие еще преступления? Падрайк. Мы сейчас не будем перечислять их все, но для начала я припомню тебе, как ты регулярно избивал свою мать. Дейви. Да, точно, избивал! Донни. Да это было десять лет назад! Падрайк. По нашему уставу, папочка, нет срока давности, когда речь идет о плохом обращении с бабушкой. А теперь заткнитесь, я буду читать вам приговор. Удерживая пистолеты у затылков, Падрайк взводит курки. Донни и Дейви в слезах, дрожат. Часы на стене указывают десять минут первого. Падрайк. Вы убили моего кота, и вы разрушили мою жизнь. Теперь я даже не знаю, ради чего я живу... Дейви. Ты можешь завести себе другого кота. Падрайк бьет его по голове ручкой пистолета. жүктеу/скачать 0.53 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|