Литература XX века олимп • act • москва • 1997 ббк 81. 2Ря72 в 84 (0753)


Викентий Викентьевич Вересаев 1867-1945



бет4/118
Дата22.02.2016
өлшемі4.15 Mb.
#384
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   118

Викентий Викентьевич Вересаев 1867-1945

В тупике - Роман (1922)


Черное море. Крым. Белогривые волны подкатываются под самую террасу уютного домика с черепичной крышей и зелеными ставнями. Здесь в дачном поселке Арматлук, рядом с Коктебелем, живет вместе с женой и дочерью старый земский врач Иван Ильич Сарганов. Вы­сокий, худой, седовласый, он совсем недавно был постоянным участ­ником «пироговских» съездов, входил в конфликт сначала с царскими властями (то призывал к отмене смертной казни, то объявлял миро­вую войну бойней), затем с большевиками, выступая против массо­вых расстрелов. Арестованный «чрезвычайкой», был под конвоем отправлен в Москву, но вспомнил молодость, два побега из сибирской ссылки, и ночью соскочил с поезда. Друзья помогли ему скрыться в Крыму под защитой белогвардейской армии в окружении таких же соседей, с тоской пережидающих революционную бурю.

Живут Сартановы весьма бедно — постный борщ, вареная кар­тошка без масла, чай из шиповника без сахара... Морозным февраль­ским вечером приходит академик Дмитревский с женой, Натальей Сергеевной. Она озабочена пропажей любимого кольца с бриллиан­том, взять которое могла только княгиня Андожская. До чего же может довести людей нужда, если эта красавица, вдова морского офицера, заживо сожженного матросами в топке пароходного котла,



[28]

решилась на воровство! Наталья Сергеевна рассказывает, что у Агапо­вых ночью выбили стекла, а у священника подожгли кухню. Чует му­жичье, что большевики близко, подходят к Перекопу и через две недели будут здесь. Дмитревские беспокоятся о сыне Дмитрии, офи­цере Добровольческой армии. Неожиданно он появляется на пороге со словами: «Мир вам!» Между Митей и дочерью Ивана Ильича Катей зарождается любовь. Но разве сейчас до нее? Утром офицер должен возвратиться в часть, он стал грубее, резче, рассказывал, как стрелял в людей, как открыл для себя подлинный лик народа — тупой, алчный, жестокий: «Какой беспросветный душевный цинизм, какая безустойность! В самое дорогое, в самое для него заветное на­плевали в лицо, — в бога его! А он заломил козырек, посвистывает и лущит семечки. Что теперь скажут его душе Рублев, Васнецов, Несте­ров?»

Катя — иной человек, стремящийся уйти от крайностей. Она за­нята повседневными заботами о поросятах, цыплятах, умеет извлечь интерес из приготовления еды, стирки. Ей становится не по себе от сытой, беззаботной атмосферы дома Агаповых, куда вместе с Дмит­рием она относит вещи их убитого сына Марка. Как странно выгля­дят этот праздничный стол и нарядные сестры Ася и Майя с бриллиантовыми сережками в ушах, музыка, стихи... А в поселке не утихают споры: пустят красных в Крым или нет? Будет порядок? Станет хуже?

Но некоторым при любой власти хорошо. Бывший солист импе­раторских театров Белозеров когда-то скупал свечи по 25 копеек за фунт, а в трудное время продавал друзьям по 2 рубля. Теперь он — председатель правления, член каких-то комиссий, комитетов, ищет популярности, поддакивает мужикам. И все у него есть: и мука, и сахар, и керосин. А Катя с огромными трудностями получила в ко­оперативе мешок муки. Но не довезти его до дома одной, а деревен­ские не хотят помочь, куражатся: «Тащи на своем хребте. Ноне на это чужих хребтов не полагается». Однако находится и добрый чело­век, помогает уложить мешок, приговаривая: «Да, осатанел народ...» Дорогой рассказывает, как к ним в деревню пришли на постой каза­ки: «Корми их, пои. Все берут, на что ни взглянут, — полушубок, ва­ленки. Сколько кабанчиков порезали, гусей, курей, что вина выпили. У зятя моего стали лошадь отымать, он не дает. Тогда ему из ливарвера в лоб. Бросили в канаву и уехали».

Стоит страстная неделя. Где-то слышатся глухие разрывы. Одни говорят, что большевики обстреливают город, другие — белые взры­вают артиллерийские склады. Дачники в смятении. Беднота, по слу-

[29]

хам, организует революционный комитет. Всюду разъезжают больше­вистские агитаторы, красные разведчики. Под видом обыска какие-то сомнительные личности забирают деньги, ценности.

Пришел день, когда белые бежали из Крыма. Советская власть на­чалась с поголовной мобилизации всех жителей мужского пола на рытье окопов. Стар ли, болен ли — иди. Один священник умер по дороге. Ивана Ильича тоже погнали, хотя он и ходил еле-еле. Только вмешательство племянника Леонида Сартанова-Седого, одного из ру­ководителей ревкома, избавило старика от непосильных работ. Лео­нид проводит показательный суд над молодыми красноармейцами, ограбившими семейство Агаповых, и Катя радуется многоголосой воле толпы.

По-разному складываются отношения дачников с новой властью. Белозеров предлагает свои услуги по организации подотдела театра и искусства, занимает роскошные комнаты, уверяя, что «по душе всегда был коммунистом». Академику Дмитревскому поручают возглавить отдел народного образования, и он привлекает в качестве секретаря Катю. Дел оказалось невпроворот. Катя по-доброму относилась к про­стому люду, умела выслушать, расспросить, посоветовать. Однако с новым начальством отношения налаживаются плохо, потому что, бу­дучи натурой прямой и откровенной, она что думала, то и говорила. Тяжелый конфликт возникает между Катей и заведующим жилищ­ным отделом Зайдбергом. Выселенной из квартиры фельдшерице Со­рокиной девушка предлагает убежище в своей комнате, но жилотдел не разрешает: кому выдадим ордер, того и подселим. Целый день проходив по инстанциям, женщины обращаются к Зайдбергу и наты­каются на глухую стену. Точно что-то ударило Катю, и в приступе от­чаяния она кричит: «Когда же кончится это хамское царство?» Тотчас ее ведут в особый отдел и сажают в камеру «Б» — подвал с двумя узкими отдушинами, без света. Но девушка не сдается и заяв­ляет на допросе: «Я сидела в царских тюрьмах, меня допрашивали царские жандармы. И никогда я не видела такого зверского отноше­ния к заключенным». Что помогло Кате — родственная связь с Лео­нидом Седым или просто отсутствие вины, — неизвестно, но вскоре ее освобождают...

Приближается Первое мая. Домком объявляет: кто не украсит свой дом красными флагами, будет предан суду ревтрибунала. Грозят и тем, кто не пойдет на демонстрацию. Поголовное участие!

В Крыму появились махновцы. Все верхом на лошадях или на та­чанках, увешаны оружием, пьяные, наглые. Налетели на телегу, в ко­торой Катя и Леонид возвращались домой, стали требовать лошадь.



[30]

Леонид стреляет из револьвера и устремляется вместе с Катей в горы. Возникает сильная пальба, одна из пуль ранит девушке руку. Беглецам удается спастись, и Леонид благодарит сестру за мужество: «Жаль, что ты не с нами. Нам такие нужны»,

Неожиданно из Москвы приходит распоряжение об аресте Ивана Ильича. Его знакомые хлопочут об освобождении, но осложняется об­становка, и Крым вновь переходит в руки белогвардейцев. Перед ухо­дом красные расстреливают заключенных, но Сартанова вновь спасает Леонид. От случайной пули погибает его жена, а недавно вернувшая­ся домой вторая дочь, Вера, убежденная коммунистка, расстреляна казаками. Снова появляются комендатуры, контрразведка, идут арес­ты... Разоренные дачники просят вернуть отнятое комиссарами. Катя пытается защитить схваченного за сотрудничество академика Дмит­ревского, но безрезультатно. Отчуждение пролегает между нею и Дмитрием. Постепенно слабеет и умирает от цинги Иван Ильич. Ос­тавшись одна, Катя распродает вещи и, ни с кем не простившись, уезжает из поселка неизвестно куда.

И. Г. Животовский



Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   118




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет