Масанов Н. Э. Кочевая цивилизация казахов: основы жизнедеятельности номадного общества. Алматы «Социнвест»—Москва «Горизонт», 1995.—
жүктеу/скачать 2.75 Mb. Pdf көрінісі
|
| Стр. 240:
на сферу обмена и имел место паритет рыночных и натурально- потребительских тенденций. В результате этого преобладали межгрупповые отношения и значительно большую роль играли синхронные горизонтальные инфосвязи. В частности, циркуляция общественного продукта осуществлялась не столько по вертикальным каналам, сколько по горизонтальным, что было обусловлено постоянной трансформацией хозяйственных занятий населения маргинальных зон. Ежегодно часть номадов оседала и утрачивала кочевые традиции и стереотипы. В результате этого в маргинальных зонах наблюдалось огромное множество различных вариантов и переходных типов от кочевничества к полной оседлости (см., например, Кармышева, 1976 и др.). Очевидно, что маргинализация прежних кочевников была постоянно действующим фактором общественного развития на периферии номадных ареалов, что обусловливало неустойчивость социально-экономической ситуации в этих районах. Вследствие такого характера развития информационных связей процессы этногенеза должны были интенсивнее происходить в хозяйственно- и культурно однородных ареалах, нежели в маргинальных зонах, поскольку в первых значительно быстрее складывалась культурная общность, порожденная однотипной экономикой, единым образом жизни и особым способом производства в сходных условиях среды обитания. В маргинальных зонах в процессе постоянной трансформации хозяйственных занятий и перманентного притока оседающих кочевников-скотоводов, их маргинализации и утраты ими прежних стереотипов, несинхронности процессов адаптации к оседлому образу жизни и овладения приемами технологии земледельческого труда, складывание культурной общности происходило значительно медленнее, либо могло вовсе не происходить. А. Хорошхин заметил в этой связи, что «...киргизы пристают к полукочевым узбекам каждогодно и через несколько лет, кроме привычек, некоторых обычаев, утрачивают многия статьи туалета записных кочевников, а отчасти и свой резкий казацкий (киргизский) акцент меняют на более мягкую речь узбеков-полукочевников» (Хорошхин, 1874. С. 319). Иначе говоря, в номадных ареалах гораздо быстрее происходил конвергентный процесс накопления однотипных культурных признаков, нежели в маргинальных зонах, что позволяет рассматривать их в качестве своего рода «этнических сгустков». Именно на этой основе произошло формирование культурной общности кочевников-казахов. «Киргизы,— писал В. В. Радлов,— подлинно кочевой народ, скитающийся круглый год по степям... Нравы, обычаи, образ мышления, словом, вся жизнь и деятельность киргизов тесно связаны с этими переездами ради животных...» (Радлов, 1989. С. 253). Выдающийся русский этнолог Н. А. Аристов справедливо отмечал, что казахи «больше всех тюркских народностей сохранили скотоводческий и кочевой образ жизни....» (Аристов, 1896. С. 350). В этой связи А. Словохотовым было точно замечено, что «быт кочевника в своем крайнем развитии представляет такую своеоб- жүктеу/скачать 2.75 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|