Мишель Гоклен – Досье космических влияний

науки, являющиеся интровертами, как правило, рождаются под Сатурном³⁸, и они более многочисленны, чем ученые-экстраверты. Вот почему Сатурн можно считать планетой, имеющей серьезное значение для данной профессиональной группы. Зато у ученых- экстравертов чаще доминирует Юпитер. Рис. 9 иллюстрирует эти наблюдения. Он является наглядным доказательством того, какие отношения существуют у Сатурна с «классическим» типом ученых-интровертов и «оригина- лами»-экстравертами.

В общем, можно сказать, что в ученых- экстравертах дремлет, почти не проявляя себя, актерский темперамент. Как и темперамент ученых-интровертов в характерах некоторых «стыдливых» актеров. И здесь опять- таки речь идет о темпераментах, но не о призвании: страстью Рене Мэра, который не родился «сатурнианцем», были грибы. Он провел всю свою жизнь, классифицируя их, описывая, снабжая этикетками... Он был веселым, эгоцентричным, любил собирать вокруг себя людей и развлекаться. И тем не менее он выбрал для себя не театральную карьеру, а изучение грибов. Призвание всегда загадочно, когда оно настолько явно противостоит темпераменту. Что до стыдливости, целомудрия, достоинства, замкнутости, свойственных актерам-«сатурнианцам», таким, как Жан Вилар и Элеонора Дузе, и не свойственных «юпитерианцам», то они, несмотря ни на что, присутствуют на театральных подмостках. Ни за что эти актеры не захотят провести свою жизнь, занимаясь классификацией грибов!

ФУТБОЛИСТ-«С АТУРНИАНЕЦ»

Можно преуспеть в любой профессии, имея любой темперамент, но в одном случае успех дается легче, в другом — с большим трудом, и каждому по-своему. Добиться успеха на театральной сцене, обладая темпераментом ученого-«сатурнианца», тяжело, но возможно. Поразмышляем над портретом и откровениями Андре Лерона, который был капитаном сборной Франции по футболу и двадцать раз — международной команды. Андре Лерон родился сразу после перехода Сатурна через верхний меридиан¹ его родного города Гавра -— в Нормандии — 6 декабря 1930 года в 15 часов. И проявил себя как истинный «геометр» мяча.

«Лерон, вероятно, мог бы быть назван в качестве примера французского футболиста. Он серьезен, он умен, он добросовестен. Но, к сожалению, он очень замкнут, слишком скромен. И все это — проявления незаурядной личности. Максу Урбини и Ж.-П. Ретаке- ру удалось проникнуть сквозь воздвигнутую вокруг Андре Лерона стену. Вот несколько его откровений, которые они записали на магнитофон для «Футбольного журнала»:

«Я жду благословенного дня, когда можно будет уйти на пенсию и жить спокойно, того чудесного времени, когда мы с Жаннетт окончательно поселимся в Лионе, где живет семья моей жены... Я очень рано потерял родителей, и мой дедушка обучил меня тому, что можно. назвать профессиональной добросовестностью. Для футбола этот термин можно расшифровать как мужество, энтузиазм, упорство в тренировках, кропотливость, методичность... Признаюсь, я не великий игрок, но если и завоевал какое-то место под

’ ¹ Сатурн прошел верхнюю кульминацию, пересек Середину Неба (MC). — Прим. ред.

солнцем, то потому, что этого хотел. Я никогда не причислял себя к звездам профессионального футбола и даже не стремлюсь стать такой звездой. Я хочу оставаться хорошим клубным игроком, который самым простейшим образом делает свое дело в избранной им профессии... Нужно также действовать с умом. Нужно уметь обернуть все шансы в свою пользу. Для этого надо заботиться о мелочах, и потому, когда я возвращаюсь домой после тренировок, я не пренебрегаю ничем. Питание, отдых — все обдумано, просчитано. Понимаете, я ведь захожу во всем этом далеко, может быть, даже слишком далеко: так, я завел два досье на игроков первой и второй подгрупп. На каждого из них существует своя карточка. Я думаю, что это хорошо: знать своих соперников, знать, в чем их сила, какие у них слабые места, какие физические характеристики, какая техника. Возвращаясь к разговору о профессиональной добросовестности, не могу не отметить, что это она и помогла мне сделать неожиданную карьеру... Я много читаю в минуты досуга и интересуюсь всем, что относится к физическому состоянию... Моя жена всегда поддерживает меня в трудные моменты... Мои любимые развлечения — чтение и изготовление чего-нибудь своими руками... Я сверхчувствителен, хотя и замкнут, а иногда — скрытен».

Мы привели такую большую цитату из откровений Андре Лерона, потому что она раскрывает перед нами менталитет и состояние духа человека, рожденного после кульминации Сатурна: тут и жажда уединения, и скромность, и кропотливость, и скрытность. 170

Футболист, который составляет картотеку своих соперников, — вот уж действительно характер ученого! Послушаем еще «Футбольный журнал»; «Благодаря своей серьезности, своему спокойствию и неоспоримому авторитету, Лерон стал идеальным капитаном французской сборной. Он наиболее порядочен и надежен, наиболее верен, он никогда не жульничает...» Но вот Лерон — именно так, как он всегда собирался, — «покидает футбол в то время, как его национальная и международная карьера была еще далека от завершения; Лерон уходит, как пришел, — демонстрируя скромность, спокойствие, безмятежность; нас покидает поистине идеальный футболист». Этот идеальный футболист, настоящий химик круглого мяча, обладал «сатурнианским» темпераментом. Уход из спорта на покой, о котором, впрочем, он мечтал заранее, позволил ему выбрать профессию, куда более подходящую для его характера: он стал бухгалтером-экспертом.

Маленький психологический мир «сатур- нианцев», в котором соседствуют актер Ви- лар, ученый Брок, футболист Лерон, ведет в самом центре толпы, состоящей из всех человеческих созданий, скромное существование, но не теряет бдительности.

ссЛУННЫЙ» ТЕМПЕРАМЕНТ И ПИСАТЕЛИ

Именно при рождении людей, относящихся к группе литераторов, Луна чаще всего наблюдается в момент перехода через меридиан или через горизонт. Следовательно, для описания «лунного» темперамента лучше всего использовать биографические данные писателей³⁹.

Постараемся понять этот лунный тип по кратким описаниям нескольких персонажей. Прекрасным образцом этого типа был шансонье Гюстав Надо, портрет которого мы набросали выше. Но вот поэт гораздо более известный — Гийом Аполлинер. Он родился в Риме, в Италии, 26 августа 1880 года в 5 часов. В момент его рождения Луна только что вошла в кульминацию над Вечным городом. Вот суждения литературных критиков:

«Самый оригинальный, самый разнообразный и самый великий из поэтов, которые искали обновления поэзии Франции в начале века... Небрежный, беззаботный... Разнообразие и богатство игры его поэтического гения... Личность, бесспорно, оригинальная... Чародей, чуть-чуть мистификатор по отно-

шевдпо к тем, кто его знал... Забавляясь, он издавал журнальчики-однодневки... Великий сказочник, великий читатель, любопытный ко всему, наделенный громадным аппетитом к жизни и к некоторому распутству, охотно язвивший и провоцировавший, но нежноромантический, Аполлинер был изобретателем форм и идей... Пылкий вдохновитель, катализатор энергии, продолжатель традиций французской лирики... Старьевщик и цыган, Аполлинер был совершенно таким, когда загружал свои творения всяким хламом и когда с необузданной виртуозностью вмешивал этот хлам в поэмы, которые, выглядя грациозной импровизацией, на самом деле были искусными композициями...»

/Теперь — небольшой портрет другого пс/эта, не такого знаменитого, но довольно известного в прошлом веке. Речь идет о Жозефе Альбере Глатиньи, родившемся в Лиллебонне в Центральной Франции 21 мая 1839 года в 14 часов, когда Луна только что взошла:

«Самый типичный представитель богемы и каботинства, — пишет о нем А. Лионне, — однако талантливый поэт и страстный любовник музы... Одержимый демоном поэзии, он пишет драму и вступает в 17 лет в бродячую труппу... Это вечный кочевник... Он специализировался на стихах, для которых первый встречный давал ему рифму... Этот мечтатель-авантюрист, этот парадоксальный прохожий был обаятельным рифмоплетом».

Еще один краткий „портрет поэта, на этот раз — современного. Андре Берри родился после перехода Луны через меридиан в Бордо 1 августа 1902 года в полдень:

«Этот легкий и радостный поэт-трубадур был всем своим существом влюблен в классическую форму и возродил к жизни ле⁴⁰. Его баллады часто были исполнены буйного лиризма, дитя и любовь — вот его главные темы... Фантазер, богемный и многословный... Огромная эрудиция, неистощимое остроумие, постоянное воодушевление, великий дар изобретателя... Очаровательный поэт, он часто уступал искушению путешествовать: когда он порвал с университетом, ему случалось подолгу бродить пешком и, чтобы выжить, переменить много занятий во многих странах Европы, Африки и Азии» (Жан Руссело).

Среди писателей с «лунным» темпераментом мы находим и романиста Андре Жида «с изменчивым и разнообразным характером», родившегося, когда Луна прошла кульминацию, и поэта Поля-Жана Туле, «беспечного, как креол, но жившего как денди, не заботясь о том, чтобы походить на свои стихотворения», — он родился в момент восхода нашей ночной звезды, и многих других литераторов.

ПЛАНЕТА-«ХАМЕЛЕОН»

«Изменчивый и разнообразный характер» — в умышленной туманности этого выражения, относящегося к Андре Жиду, присутствует, кажется, нечто существенное. Темперамент Луны очень трудно определить. Он менее ясно выражен, менее «монолитен», чем три описанных выше темперамента. В языке, на котором мы говорим, похоже, не хватает слов для его определения. Присущ ли он некоему типу личности? Может быть, нашей методике недостает тонкости? Когда один писатель пишет о другом писателе, изобилие терминов, порой противоречащих друг другу, не позволяющих провести четкую грань между ними, затрудняет путь к синтезу. В этих джунглях слов часто теряются статистические категории. Но повторим еще раз: главная трудность лежит в самом «лунном» темпераменте, который слишком гибок, податлив и трудноуловим. В психологическом плане Луна — планета-«хамелеон».

Тем не менее метод исследования биографий через черты характера, снова использованный нами, позволил выделить психологический силуэт из тумана, в который он был погружен. Однако портрет, который мы публикуем ниже, должен рассматриваться с известной осмотрительностью, по крайней мере что касается детализации. Достаточно корректно можно определить лишь самую общую характеристику типа «лунного» темперамента.

Вот черты характера, которые часто бывают свойственны известным писателям, рожденным под Луной⁴¹ в момент ее восхода или кульминации:

«Приветливый, любезный, имеющий многочисленных друзей, болтливый, богемный, добрый, славный малый, обаятельный, сердечный, сплетник, из приличного общества, услужливый, снисходительный, льстивый, самодовольный, созерцатель, кокетливый, неряшливый, неаккуратный, беспорядочный, необузданный, преданный, рассеянный, печальный, болезненный, нежный, ласковый, добродушный, праздношатающийся, великодушный, щедрый, милый, джентльмен, подверженный изменчивым настроениям, непредусмотрительный, легкомысленный, терпимый, слабовольный, легко поддающийся воздействию, наивный, простодушный, непостоянный, модник, умеренный, склонный к воздержанности, светский, ротозей, зевака, небрежный, невнимательный, бродяга, беспечный, нерадивый, равнодушный, медлительный, апатичный, ленивый, поэтичный, ребячливый, принятый в обществе, мечтательный, сноб, готовый прийти на помощь, поверхностный, неглубокий, нестойкий, не обладающий упорством, застенчивый, веротерпимый, не догматик».

Разделив всех наших авторов по литературным жанрам, мы обнаружили, что опубликованный выше портрет присущ чаще романистам и поэтам, реже — эссеистам, критикам, историкам, философам. Правда, последние находятся на полдороге между учеными, которые анализируют, и писателями, у которых работает воображение, и у этой категории авторов нередко встречаются темпераменты Марса и Сатурна. Что касается драматургов, то они являются на свет преимущественно при восходе или кульминации Юпитера и, следовательно, разделяют с актерами возможность «унаследовать» черты, связанные с этой планетой.

БЕСЧИСЛЕННЫЕ ЛУНЫ

Луне свойственна большая гибкость характера, чем Марсу, Юпитеру и Сатурну, поэтому «лунный» темперамент можно достаточно легко обнаружить у представителей самых разных профессий, даже тех, которые вроде бы совершенно не соответствуют подобной индивидуальности. Например, в спорте, военном деле, в науке. Впрочем, наверное, надо напомнить, что при рождении представителей этих групп Луна находится на горизонте или на меридиане в «пустые» часы. Это логично: небрежность, добродушие, неровное и подверженное влияниям настроение, поведение, в котором одинаково проявляются мечтательность и общительность без какой бы то ни было дискриминации, свойственные «лунному» темпераменту, вовсе не соответствуют менталитету чемпиона или исследователя. Но лунный тип настолько гибок, настолько легко адаптируется, что его отпечаток часто можно встретить у многих атлетов и среди ученых. Приведем несколько примеров.

Жорж Карпантье был, наверное, самым знаменитым из французских боксеров. Его матч в Джерси-Сити 1921 года, в котором он боролся против американца Демпси за звание чемпиона мира в тяжелом весе, для многих остается «матчем века». Карпантье родился на севере Франции, в Льевене, 12 января 1894 года в 18 часов. Луна только что прошла кульминацию. Как написано в «Спортивном словаре», он «имел репутацию великого боксера и истинного джентльмена, одного из самых популярных французских чемпионов».

Р.Рейронне де Торрес из «Зеркала спорта» куда более красноречив: «В высшей степени элегантный, одетый с безупречным вкусом... он сохранил юношеские правильные черты;

его манеры были простыми и любезными, ум — живым и просветленным... Его победы, его качества человека из хорошего общества и его благовоспитанность привлекали на боксерские встречи «шикарную публику».

А вот другой его портрет, появившийся на страницах журнала «But-Club»: «Красивый парень, он очень сильно походил на «волшебного принца» из сказки с его чарующей улыбкой, элегантностью жестов, природной изысканностью, которая заставляла восхищаться спортсменом... Карпантье был артистом в полном смысле этого слова... Став богатым, он был склонен скорее разменивать свое имя, чем заставлять себя серьезно тренироваться... Он принимал многочисленные приглашения, председательствовал на спортивных праздниках, показывался в артистических гала-представлениях... (В Соединенных Штатах) он предпринял «железнодорожное» турне и принимал людей прямо в вагоне... Это путешествие наделало достаточно шума по всей Америке, и Карпантье, благодаря своей любезности и своей породистости, мгновенно стал весьма популярным... Но эта популярность немного уменьшилась из-за несчастной «истории с кастрюлями», в которой Карпантье оказался случайной жертвой собственного доброго сердца... Из любезности он позволил использовать свое имя производителям одной из марок предметов домашнего обихода».

Двое бельгийских чемпионов-велогонщи- ков родились: первый — на восходе Луны, второй — при прохождении ее через меридиан. Сначала займемся Яном Адриаенссен- сом, родившимся б июня 1932 года в 7 часов в Виллеброке близ Антверпена. «Это спокойный и не влипающий ни в какие истории гонщик... В глазах тех, кто ничего не знал о его спортивной карьере, он мог пройти незамеченным со своей красивой круглой головой, отлично посаженной на крепком теле... Он оставался такой же загадкой для своих собратьев, как и для тех, кто просто видел, как он анонимно движется в массе пелотона... Он почтительно относился к инструкциям, которые давал ему патрон... Казалось, его несправедливо задвигают в тень. Но он на это не жаловался».

Второй бельгийский велосипедист — Карел Каерс, чемпион мира в гонках по шоссе, родился 3 июня 1914 года в 21 час в Воссе- лааре, тоже поблизости от Антверпена. Судя по публикации в «Зеркале спорта», «у него была впечатляющая стать... Он одаривал нас широкой улыбкой, улыбкой юношеской, простодушной, доверчивой, улыбкой двадцатилетнего мальчишки, к которому жизнь еще не была жестокой... С высоты своего роста в 1 метр 84 сантиметра он простодушно улыбался и понемножку расставался со своей застенчивостью... Прежде всего в нем поражало его постоянно доброе настроение, он всегда был всем доволен, был вечным оптимистом, правда, не без оттенка некоторой беззаботности...»

Может быть, спорт мог бы стать поединком джентльменов, а вовсе не жестокой битвой, если бы чемпионы рождались после перехода Луны через горизонт или меридиан? Здесь есть одно невыполнимое условие: «марсианский» темперамент, свойственный типичным чемпионам, чрезвычайно далек от «лунного». Непостоянство спутника Земли может сыграть не одну дурную шутку со спортсменами. Карпантье, который забросил тренировки накануне чемпионата мира, был послан в чистый нокаут своим противником Баттлингом Сайки в 1924 году, и это был конец его карьеры. Велогонщик Адриаенссенс так и не стал по-настоящему знаменитым. Чт,о же касается Каерса, то после его удивительной победы на чемпионате мира он практически больше не сделал ничего заметного, несмотря на очевидную одаренность. Но самый прекрасный пример «лунного» темперамента мы приводили выше, когда рассказывали о чемпионе со слабым характером Армане Бланшонне, таком талантливом и таком ленивом. Он тоже появился на свет после восхода Луны. И его темперамент был весьма далек от «победительного» темперамента Эдди Меркса, неутомимого суперчемпиона. Но при рождении Меркса в кульминации находился Марс.

Ученые тоже не слишком часто рождаются во время перехода Луны через горизонт или меридиан. Это вполне понятно: «сатур- нианский» темперамент плохо уживается с «лунным». И тем не менее существуют уче- ные-«лунатики», их гораздо больше среди теоретиков, чем среди экспериментаторов. Эксперимент требует постоянства в работе, которое «лунный» темперамент не позволяет сохранить. Область, где он царствует, — вдохновение, открытия, идеи, обязанные своим появлением воображению, а забота о проверке истинности путем кропотливых вычислений — удел других, ученых с «са- турнианским» темпераментом.

Вот интересный портрет «вдохновенного» ученого, Анри Лебега, знаменитого математика, члена Академии наук. Анри Лебег родился 28 июня 1875 года в 7 часов в Бове на севере Франции, когда Луна находилась в кульминации на небесах.

Его биограф Арно Данжуа пишет: «Он был прекрасным супругом, великолепным отцом, общительным и приятным собеседником... Лебег обладал талантом в любой мелочи находить комическую сторону... Ирония Лебега не была ни язвительной, ни злобной. В ней не содержалось намеков на личности, но одним словом оказывалась обрисованной карикатура на общее или усредненное мнение. И никто при этом не чувствовал себя оскорбленным. Она не задевала ничьего самолюбия... У Лебега было сравнительно немного публикаций, если учесть их влияние на развитие математической науки. Он испытывал наслаждение от фантазирования, ему достаточно было набросать эскиз. Он отступал перед необходимостью мучительно, с тяжким трудом завершать свое произведение... У него был совершенно особый, единственный в своем роде способ читать произведения своих коллег. Бегло пробежав глазами статью, исходя из скудных данных, он мог воспроизвести работу автора и упрекал его в ошибках, от которых тот уберегся...»

Именно благодаря своей математической одаренности, своим исключительным интеллектуальным способностям, Лебег вошел в число известных людей науки, а вовсе не из- за особого упорства или скрупулезности в работе, которыми мог бы отличаться его характер.

«Лунный» и «сатурнианский» темпераменты плохо согласуются между собой. Это статистически доказывается биографическим исследованием чемпионов спорта. Для каждого из них, кто был наделен хоть одной чертой из «сатурнианского» списка¹, мы отметили, где в час его рождения находились и Сатурн и Луна. Например, об Андре Лероне говорили: «Он серьезный, он добросовестный, он, к сожалению, слишком замкнут, даже чересчур скромен». Все это — черты, свойственные «сатурнианскому» темпераменту. Вот мы и посмотрели, в каком секторе небесного свода в момент его рождения находился Сатурн, а где была в это время Луна.

Когда мы провели всю работу, касающуюся этих данных для всех чемпионов, у нас получилось две основанных на статистике кривых, одна из которых показывала положение Сатурна, другая — Луны. Наглядно это представлено на рис. 10, где они наложены одна на другую. «Оппозиционность» кривых просто ошеломляет: положения планет прямо противоположны. Мы, естественно, ожидали, что Сатурн станет часто появляться у горизонта или меридиана у тех чемпионов, кого спортивные хроникеры описывали как представителей «сатурнианского» темперамента. Но мы и понятия не имели о том, что у этих людей Луна на восходе или в кульминации окажется настолько редко. Сведения оказались поучительными: Луна и Сатурн «недружная пара».

Зато наблюдается некоторая общность в тенденциях между «лунным» и «юпитерианс- ким» темпераментами. Это следовало уже из исследования профессиональных групп, для которых Луна и Юпитер давали похожие результаты: у политиков и у журналистов. Луна, кажется, нередко появляется на горизонте или у меридиана при рождении будущих популярных актеров-комиков. Действительно, в некоторых описаниях «лунатиков» — таких, как, скажем, боксер Карпантье или математик Лебег, — мы находим сведения об их свойственной экстравертам веселости, близкой по характеру «юпитерианской». Но «лунатики» более любезны, более приятны в общении, более беззаботны, — чаще попадаются нам на пути. У них не обнаружишь ни жесткости по отношению к людям, ни авторитарности, ни стремления выделиться любой ценой. «Юпитерианцы», как нам представляется, — экстраверты, которые убеждают, «лунатики» — экстраверты, которые позволяют себя убедить.

ДИАГНОСТИКА ТЕМПЕРАМЕНТА

ЧЕТЫРЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ КОНТИНЕНТА

Люди живут вместе, общаются, разговаривают, обмениваются мыслями, нравятся друг другу или ненавидят. Но они живут в психологических мирах, расположенных порой на расстоянии многих световых лет один от другого. Таких миров, по меньшей мере, четыре, и они называются «Марс», «Юпитер», «Сатурн», «Луна». С точки зрения характеров, эти миры сосуществуют, но взаимопроникновения нет. Люди могут заниматься одним и тем же делом, блестяще в нем преуспевать, но их позиции по отношению к чему-то, их поведение, их образ мыслей и действий будут различны. Они могут уважать друг друга, но никогда по-настоящему не поймут, потому что личный жизненный опыт каждого непередаваем. Жан-Луи Барро, Жан Вилар, Марсель Ашар, Гюстав Надо... Теперь читатель поймет, чем мы руководствовались при отборе персонажей в соответствующей главе. Благодаря этим людям, существовавшим в ограниченном мире театра, перед нами предстали четыре психологических континента: Марс — через Барро, Сатурн — через Вилара, Юпитер — через Ашара, Луна — через Надо.

ПОПЫТКА ПЛАНЕТАРНОЙ ТИПОЛОГИИ

Таким образом, намечается планетарная типология. Ее конструкция еще не приобрела законченного вида. Наши исследования касались чемпионов, актеров, ученых, писателей. Остались нетронутыми другие группы: политики, военные, художники, — изучение представителей этих профессий уже началось. Теперь мы можем опубликовать список «ключевых слов» для каждого из темпераментов: «марсианского», «юпитерианского», «са- турнианского» и «лунного»; список этот предварительный, но отработано уже по два десятка «ключевых слов» для темперамента, связанного с каждой из этих планет. Этот список соответствует положению планеты, когда она при рождении человека находится сразу после перехода через горизонт или через меридиан. (Можно себе представить и другой список, который содержал бы противоположные черты, то есть те, которые являют собой как бы негатив того или иного темперамента; планеты в момент рождения интересующего нас человека при этом расположены вне областей, расположенных рядом с горизонтом или меридианом.)

ПРОБЛЕМА ЯЗЫКА