Монография русские земли и политика католических миссий и рыцарских орденов в восточной прибалтике в XII-XIII вв

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ……………………………………………………………………………..217

Объективное исследование исторического опыта взаимодействия русских земель с объединениями крестоносцев в XII-XIII вв. является одним из условий стабилизации непростых международных взаимоотношений в крайне важном для России Прибалтийском регионе. Достоверное изучение последствий католической миссионерской деятельности в Прибалтике позволяет поставить проблемный вопрос о характере исторически сложившихся взаимоотно­шений России с западной цивилизацией. От ответа на этот вопрос зависят не только перспективы сотрудничества России со странами Евросоюза, но и геополитический статус Российской Федерации в новой системе международных отношений. Сохранение политической, культурной и религиозной независимости от Запада в XII-XIII вв. определило в исторической перспективе особую роль России как самобытной евразийской державы, отдельного полюса силы, способного отстаивать свои национальные интересы. В этом и состоит главный аспект актуальности избранной темы.

Для достижения поставленной цели потребовалось решить следующие конкретные задачи:

– выявить характерные особенности социально-экономического и политического развития Северо-западных русских земель накануне военной и религиозной экспансии рыцарских орденов и католических миссий;

– показать главные направления и характер миссионерской и военно-колонизаторской активности германских епископств и рыцарских орденов на Северо-западе Руси в XII-XIII вв.

– проанализировать исторические последствия миссионерской и военно-колонизаторской деятельности рыцарских орденов на территории Северо-западных русских земель.

История духовно-рыцарских орденов – это, прежде всего, история непрекращающихся военных действий, которые они вели сначала против язычников, а затем и против христианских земель Северо-Западной Руси.

Особый интерес представляют контакты духовно-рыцарских орденов с Русью и прибалтийскими народами. Это связано с тем, что активный натиск немецких крестоносцев на северо-западе Руси начался почти одновременно с нашествием татаро-монгольских орд Батыя. Поэтому естественно, что многовековое соседство Ливонского ордена с русскими землями предопределило исключительное внимание отечественной исторической науки к агрессивной внешней политике немецких (а также шведских, датских, норвежских) крестоносцев. Но, конечно, ради объективности нужно отметить, что наступление крестоносцев не имело таких масштабов как татаро-монгольское нашествие и не сыграло такой роковой роли в истории Руси.

Территориальные и хронологические рамки исследования. Настоящая работа посвящена истории взаимоотношения духовно-рыцарских орденов и государств Северной Европы с северо-западными древнерусскими землями в XIII веке. Многовековое соседство Руси и военных структур католической церкви в лице духовно-рыцарских орденов естественно предопределило исключительное внимание русской исторической науки к западным соседям северо-западных земель Руси, к миру их цивилизации.

Хронологические рамки охватывают тот период, когда наиболее активная экспансия феодальных государств Западной и Северной Европы (Германии, Дании, Швеции) устремлялась на территории Восточной Европы – прежде всего в земли Прибалтики (Пруссия и Ливония), населенные племенами славян, финно-угров и балтов.

Отсюда сформировываются основные проблемы истории взаимоотношений славян, народов Прибалтики и католических миссионеров с конца XII века до окончательного завоевания земель крестоносцами в XIII веке, которые будут решаться в настоящей работе:

– особенности становления и развития феодальных отношений у населения региона;

– роль католических миссионеров в исторических судьбах Прибалтийского региона;

– судьба окраинных земель северо-запада Древней Руси.

При анализе проблем, связанных с изучением русско-немецких отношений, использовались сравнительно-исторический и ретроспективный методы, методы сопоставления, анализа и обобщения различных научных взглядов и гипотез. Применения их в сочетании и взаимном дополнении позволило воссоздать историческую обстановку в исследуемый период в сопредельных районах Северо-западной Руси и ее соседей. Выбор методов исследования определялся имеющейся источниковедческой базой, логическим изложением материала, и, наконец, стремлением автора максимально убедительно и объективно раскрыть тематику работы.

Особенно четко взаимосвязь политического и научного интереса проявилась в ХХ в. Неудавшаяся попытка вернуть себе земли Восточной Прибалтики во время Первой мировой войны, а затем и ликвидация в 20-х гг. крупного помещичьего (этнически немецкого) землевладения в Латвии и Эстонии воспринималась в Германии как удар по национальному престижу. С завоеванием Восточной Прибалтики крестоносцами связывалось приобщение прибалтийских народов к христианству (точнее – к западному христианству) и включение их в сферу западноевропейской цивилизации. Соответственно вставал вопрос и о взаимоотношении католичества и православия – в религиозной сфере, а в светском плане – между политическими структурами, возникшими в регионе в результате крестоносного завоевания, и Русью.

В 30-х гг. появилось большое количество работ немецких (в основном – прибалтийских) историков, разрабатывавших данную тематику. Эти историки обладали доскональным знанием источников – как нарративных, так и актовых (Л. Арбузов-младший, А. М. Амман, Г. Лаакманн, П. Иогансен и др.). Превосходство католической веры над русским православием четко выражено в тщательно излагаемых историками ливонских и прусских хрониках, а также в документах, исходивших от прелатов католической Церкви.

В 40-50-е гг. в условиях «холодной войны» именно работы немецких ис­ториков, посвященные крестоносному движению в Восточную Прибалтику, вызвали решительное неприятие советских историков, прежде всего В. Т. Пашуто и И. П. Шаскольского. Им присуще почти безоговорочное осуждение политики католических миссионеров и духовно-рыцарских орденов в Прибалтике. Деятельность «остфоршеров», среди которых было немало крупных ученых, оставивших по себе целые школы, воспринималась исключительно негативно, а сами историки характеризовались как «псевдоисторики» и даже как «реваншисты». Оценивая общественно-политическую обстановку того времени и создаваемые ею условия развития исторической науки с расстояния, отделяющего нас от той эпохи, понимаешь, что вряд ли стоило приписывать этим исследователям намеренную пропаганду превосходства германского духа и культуры, а также идей реваншизма, хотя выводы их работ и бывали использованы идеологами и политиками.

Закономерным было также обращение в 30-х гг. ХХ в. к источникам по истории крестоносцев в Восточной Европе национальных историков Латвии и Эстонии, появление публикаций хроник и актовых материалов с переводами на латышский и эстонский языки, а также попытки нового осмысления этих источников вкупе с результатами активно проводившихся археологических исследований (А. Швабе, Я. Крипенс, Р. Шноре, Ф. Балодис, Х. Моора и др.). Тема крестоносцев была для них тем более важна, что немецко-католическое завоевание прибалтийских земель ока­залось переломным моментом в истории местных народов. В ходе этих исследований происходило и установление степени влияния Руси в прибалтийском регионе накануне и в период завоевания.

Усиление реваншистских настроений в фашистской Германии, а также формулирование геополитической доктрины СССР и включения прибалтийских государств стимулировали изучение источников по данной теме в советской историографии (С. А. Аннинский, Я. Зутис, Н. Н. Грацианский и др.). Историю Тевтонского ордена советская историческая наука разрабатывала с сер. 40-х годов – как раз в это время (в связи с советско-германской войной 1941-1945 годов) появился «социальный заказ» на исследования, посвященные «разоблачению германской агрессии на Востоке».

Работы советских историков, заложившие основы советской историографии Тевтонского ордена, не столько были специальными историческими работами, а являлись, прежде всего, материалами идеологического и пропагандистского характера, выводы которых были заранее определены официальной (антикатолической, антинемецкой и антизападной) доктриной. Главная цель этих работ – доказать «реакционную сущность» немецкой агрессии в Прибалтике и осветить «прогрессивную и освободительную роль» русской экспансии в этом регионе.

Эту тенденцию продолжили следующие поколения советских историков, среди которых в первую очередь следует отметить работы В. Пашуто², а также его единомышленников и последователей³. Их работы, хотя и не бесспорные по многим выводам, имеют большое научное значение.

Во всех работах, посвященных истории Прибалтики XIII-XV вв., немецкие рыцари-крестоносцы (Тевтонский орден, а также Орден меченосцев и Ливонский орден) предстают исключительно в роли агрессоров и оккупантов. Многочисленные вопросы внутри– и внешнеполитической, экономической, социальной, духовной и культурной жизни Орденского государства, существовавшего более 300 лет, практически не затрагивались советскими историками.

Изучение источников шло в основном в плане освещения наступления католических стран Западной Европы, объединенных Римской курией против Руси, и совместной борьбой русского и прибалтийских народов против крестоносцев (Я. Зутис, Н.А. Казакова, Б.Я. Рамм, И.П. Шаскольский, В. Т. Пашуто и др.)⁴; внимание концентрировалось именно на этом аспекте, особенно на таких событиях, как победа русских войск в Невской битве и на льду Чудского озера. Однако такой подход сужал всестороннее исследование проблемы. Вне поля зрения исследователей оставались вопросы, связанные с непосредственными интересами самой Руси в Восточной Прибалтике, которые влияли на отношения русских земель с народами региона, а также с лидерами крестоносцев на разных этапах завоевания. Практически не рассматривался вопрос о противоречиях между русскими княжествами и землями как факторе, препятствовавшем отражению немецко-католического завоевания территорий, входивших в сферу экономических и политических интересов Руси.

Изучению источников стали уделять больше внимания лишь с 60-х гг. ХХ в. Здесь безусловный интерес представляет комплексная публикация фрагментов из русских летописей и прибалтийских хроник, всесторонне освещающая историю столкновения Руси с крестоносцами в кон. 30-х – нач. 40-х гг. XIII в. (Ю.К. Бегунов, И.Э. Клейненберг, И.П. Шаскольский⁵). Помимо публикаций источников, вышеназванные и многие другие авторы из ныне независимых стран Балтии плодотворно занимались также конкретными исследованиями истории крестоносного завоевания региона⁶. Современная прибалтийская историография характеризуется принципиально другим подходом к изучению данной темы. Наиболее характерной является работа латышского историка В. Пуренса «История Латвии». В ней автором проводится мысль о том, что все окружающие Латвию соседи уже изначально вынашивали агрессивные планы и стремились покорить народы Латвии. Из всех окружающих ее народов и стран (Швеция, Дания, Германия и Русь) наибольшую агрессию проявляли жители Древней Руси, которые грабили, собирали дань, вводили христианство⁷.

Однако в Советском Союзе интерес к католическим орденам считался «нездоровым» и «идеологически вредным» – коммунистические власти опасались, что изучение истории иоаннитов или тамплиеров будет способствовать популяризации христианской религии, причем ее наиболее враждебного коммунизму направления – католицизма. Поэтому в советское время популярные работы по истории духовно-рыцарских орденов практически не издавались.

Последний, третий этап изучения данного вопроса начался, как кажется с конца 80-х гг. ХХ века. На этом этапе происходит пересмотр устоявшихся оценок в историографии, стал делаться упор на проблемные подходы к изучению русско-ливонских отношений.

Непосредственным толчком для дискуссий явилась работа английского слависта Дж. Феннела «Кризис средневековой Руси». Он подверг сомнению значимость для Руси Невской битвы и Ледового побоища, сводя их к обычным пограничным столкновениям⁸.

В свою очередь это вызвало большую полемику в отечественной историографии⁹. Историки, опираясь на достаточно ограниченный круг источников, пытаются дать наиболее объективный взгляд на деятельность крестоносцев во взаимоотношениях с Русью.

Для всестороннего осмысления истории завоевания Восточной Прибал­тики особенно важно понять, какое место крестовые походы на Балтийском море занимают в крестоносной политике папства. В этой связи немалый интерес представляют разработки современных исследователей скандинавских стран, Германии, Великобритании и Польши по истории крестовых походов в Восточную Прибалтику, перечисление имен которых превратил бы наш краткий обзор в многотомную библиографию¹⁰.

«Северным крестовым походам» посвятил монографию датский историк Э. Кристиансен¹¹.

Следует отметить вклад, внесенный в изучение истории крестовых походов в Прибалтику американским ученым У. Урбаном, выступившим в 80-90-е гг. ХХ в. с рядом специальных монографических исследований¹². Но здесь нужно отметить, что западные авторы – это ученые, преимущественно специализирующиеся в области истории Тевтонского ордена, тесно связанной с историей Пруссии, Ливонии и Польши. Как правило, из поля зрения этих историков ускользает Русь.

К сожалению, приходится констатировать, что популярного и объективного исследования в России по истории русско-ливонских отношений пока нет. Предлагаемая работа позволит в определенной мере восполнить этот пробел.