Москва 1950 Редактор Н. Д. Волков

МОЛЬЕР

ПЬЕСА О ГЕНИИ

Последний раз я встретился с Константином Сергеевичем, как руководителем новой постановки, при работе над пьесой М. А. Булгакова «Мольер».

М. А. Булгаков написал эту пьесу и отдал театру в 1931 году. К работе же над ней театр приступил в 1934. Пьеса рассказывает о личной жизни Мольера, о его борьбе с «кабалой святош» и двором Людовика XIV. По напряженности интриги и отлично выписанным ролям она была высоко расценена внутри театра¹.

Руководство постановкой взял на себя К. С. Станиславский. Режиссерами были назначены я и М. А. Булгаков, который хотел попробовать работать режиссером в своей пьесе. Художником — П. В. Вильяме. Роль Мольера должны были играть И. М. Москвин и В. Я. Станицын².

Константин Сергеевич предложил, как всегда, нам* режиссерам, и художнику обдумать все свои мысли о постановке пьесы и прийтик нему рассказать их. Был назначен день встречи. Накануне этого дня Константин Сергеевич вызвал меня по телефону и просил вечером прийтик нему в Леонтьевский переулок.

Я застал Константина Сергеевича сидящим на диване около небольшого круглого столика с лампой под абажуром, с неизменным большим блокнотом на столе. В руках он держал перепечатанный заново для него экземпляр пьесы М. Булгакова.

— Ну-с, как идет работа? — как всегда, спросил он.

Я рассказал с увлечением о том, что у художника готово уже несколько эскизов, которые он завтра покажет Константину

355

Сергеевичу, что актеры очень довольны полученными ролями и торопят начинать репетиции, что Михаил Афанасьевич (Булгаков. — Н. Г.) собрал много материала для первых бесед с актерами и даже написал нечто вроде биографической повести о Мольере, которую хочет прочесть актерам.

Я не понял его вопроса и спросил, что он подразумевает, говоря о «самом Мольере».

• 
  Мне все время нехватает в пьесе некоторых черт в образе Мольера,—отвечал К. С. — Я перечитал два раза пьесу, и впечатление мое осталось прежнее. В пьесе не показан Мольер— гений, Мольер — великий писатель своего времени, Мольер — предтеча великих французов-энциклопедистов, философов и мыслителей. Очень ярко показано все, что творится вокруг него, очень занимательна и сценична интрига пьесы; в каждом акте громадное количество явных и скрытых пружин, стремительно движущих внешнее действие, много ярких положений, хороших трюков. Много места отведено личной драме Мольера. Но Мольера — гениального бунтаря и протестанта — нет. Это большой минус пьесы. Не знаю, удастся ли нам восполнить его игрой актеров. Вы не думаете, что следовало бы до начала репетиций поработать еще с автором над текстом?
  
• 
  Боюсь даже подумать об этом, Константин Сергеевич. Михаил Афанасьевич так настрадался в ожидании репетиций этой пьесы, что всякое замечание о тексте его буквально приводит в дрожь. Может быть, когда он увидит, что репетиции начались, он как-то успокоится и с ним легче будет договориться о переделке текста.
  
• 
  Для меня вопрос идет не о переделке текста, а о том, чтобы вся фигура Мольера стала на ноги. Сейчас все окружающие по пьесе стараются сбить его с ног. А у меня такое впечатление, что он уже повержен и что они зря стараются. Потому что нигде нет полного большого торжества Мольера, как писателя, даже как актера! Все написано одной черной краской. Я понимаю, что если сказать это Булгакову, то он заберет у нас пьесу и отдаст ее в другой театр, а труппа будет опять обвинять нас в отсутствии репертуара. Положение очень сложно. Я вызвал вас, чтобы посоветоваться.
  
• 
  Может быть, когда вы услышите пьесу «на голоса» — в чтении актеров, у вас впечатление изменится, Константин Сергеевич; живая интонация, глаза актера, ярко сыгранная пауза, вы сами говорили, заменяют часто на сцене монолог.
  
• 
  Все это верно,— помолчав, отвечал мне Константин Сергеевич,— но вместе с тем все это лишь средство выражения,
  

— Нет, Константин Сергеевич,— показать борьбу Мольерас кабалой святош и... победу его над ней и даже над Людовиком.

—Это вам хочется, чтобы так было в пьесе. И я говорю об этом же, об этой же идее. Но в пьесе она не выражена. Назовите мне сцену, где бы Мольер или его идеи торжествовали.

• 
  Сцена разрешения «Тартюфа» Людовиком,— говорю я.
  
• 
  Это победа Людовика над архиепископом, светской власти над церковной, но это не победа идей «Тартюфа», идей Мольера над ханжеством и лицемерами. Наоборот, этой сценой Людовик «покупает» Мольера, и, как вы знаете, Мольер за это разрешение заплатил ценой плохого финала, прославляющего короля, которым он принужден был кончить «Тартюфа». А такой сцены, в которой бы гений Мольера был показан со всей силой, нет...
  

— Вот в этом-то и состоит вся трудность и сложность нашего искусства, — сказал К. С. ,— все мы знаем, что правильно,что необходимо, какая нужная нам сегодня идея должна прозвучать со сцены. А как ее облечь в сценический образ, включитьв сюжет, в сценическое действие, выразить^ в характере и поведении героя, еще не знаем, не умеем. И мы, режиссеры, и актеры,да и наши писатели-драматурги. Давайте попробуем помочь исебе и нашему автору Михаилу Афанасьевичу. Сделайте так:начните репетировать с актерами пьесу, но не увлекайтесь детальной разработкой пьесы, отделкой картин, кусков. Обратитевсе свое внимание и внимание актеров на характеры действующих лиц, а всю пьесу соберите в с х е м е.

Что я называю схемой произведения? Костяк, скелет, на котором держится все внутреннее и внешнее действие пьесы. Срепетируйте пьесу по линии внутреннего и внешнего действия, но не одевайте ее в костюм мизансцен и эффектных актерских и режиссерских приспособлений. Не давайте характерам обрастать мясом и жиром сочных актерских образов. Это придет потом. Срепетируйте пьесу лишь по самым главным ее акцентам, определите характеры в самых основных устремлениях образа. Может быть, у вас вся роль Мольера будет сыграна, пройдена исполнителями по всей пьесе в пятнадцать минут, а вся пьеса

357

Если перед нами, а главное перед автором, возникнет такой живой действенный костяк его пьесы — схема главных ее положений,— он яснее увидит, чего ей недостает. Сделаемте рентгеновский снимок с будущего спектакля. Это очень полезно для проверки материала пьесы и характеров действующих лиц. Как вы должны для этого репетировать? Прочтите пьесу, поговорите о ней с исполнителями. Пусть Михаил Афанасьевич все, что хочет и знает, расскажет о ней.

Потом, не приступая к тщательному разбору и изучению текста пьесы, сделайте выборку главных фактов-событий, совершающихся по пьесе. Очень хорошо и подробно, опять-таки с помощью автора, оговорите эти факты. Сделайте на них ряд этюдов с исполнителями. Текст можно говорить свой, но на мысли автора. Затем соедините первый, по ходу пьесы, этюд со вторым, затем с третьим и так далее по всей пьесе. Получится цепь этюдов. Если вы верно выбрали факты, поводы к этюдам, у вас получится живая схема, костяк, скелет пьесы. Чтобы этюды могли непосредственно следовать один за другим, найдите, перекиньте легкие сюжетные мостики от одного к другому.

Не насилуйте чувство в этих этюдах. Следите только за тем, чтобы в них правильно, логично развивалось действие и отношения действующих лиц к главному событию, вокруг которого построен этюд.

В первом акте это:

1. 
   Посещение королем театра Мольера —- признание им таланта Мольера.
   
2. 
   Решение Мольера порвать с Мадленой, со своей первой женой, и жениться на Арманде.
   

1. 
   Решение архиепископа уничтожить Мольера.
   
2. 
   Мольер прогоняет Муаррона из своего дома. В третьем акте:
   

1. 
   Мадлена признается на исповеди в том, что Арманда ее дочь.
   
2. 
   Кабала святош. Мольера объявляют безбожником и преступником.
   

1. Король лишает Мольера своего покровительства.

Вот и все важные факты этой пьесы...

• 
  А смерть, гибель Мольера? — в изумлении задал я вопрос.
  
• 
  Честно говоря, уже в течение последних полутора актов идет развязка драмы,— отвечал мне Константин Сергеевич, се-
  

кунду помолчав. — Полтора акта посвящать гибели героя, который не сопротивляется своей судьбе, — это неверно ни по мысли, ни по законам, сцены. Смаковать полтора акта падение любого человека не следует, а гениального писателя, мыслителя и новатора своего времени, — тем более. Михаил Афанасьевич, я надеюсь, увидит это и захочет изменить последний акт.

Если бы Мольер активно боролся в пьесе Михаила Афанасьевича, тогда, пожалуйста, играйте еще хоть десять актов, и зритель будет смотреть с огромным вниманием. А так это сентиментализм. Обвинять же в нем Мольера, судя по его произведениям, у нас нет причин.

• 
  Константин Сергеевич, вы выбрали факты из пьесы, имеющие отношение только к Мольеру, но ведь ряд исполнителей захочет, чтобы факты из ик жизни в пьесе были так же оценены, как чрезвычайно важные для развития действия?
  
• 
  Нам важна в первую очередь линия Мольера. Покажите мне ее, а потом уже все остальное.
  
• 
  Но ведь и Мольер окажется участником далеко не всех перечисленных вами фактов,— сказал я, просматривая записанные мною за Константином Сергеевичем названия основных событий пьесы.
  
• 
  Это очень плохо для развития роли Мольера,— отвечал он,— и я надеюсь, что, увидев это воочию, Булгаков задумается серьезно о пьесе.
  
• 
  Значит, весь первый период репетиций по существу будет посвящен тому, чтобы убедить Булгакова работать дальше над пьесой?
  
• 
  Вы угадали. Но актерам и Булгакову об этом знать не надо. Актеру пройти пьесу, роль «по схеме» очень важно. Если актер может в пятнадцать минут сыграть роль, которая у него в спектакле занимает весь вечер, значит он знает ее сквозное действие и умеет каждый кусок роли нанизать на это действие, как нанизывают куски мяса на вертел, когда хотят сделать шашлык. Останется только приготовить вкусный пикантный соус из «приспособлений», украсить гарниром — и кушанье Готово... (Константин Сергеевич засмеялся.)
  
• 
  Сравнение, кажется, чересчур съедобное, не приводите его в пример актерам, оно настроит их на чересчур прозаический лад. А я сижу второй день на диете, вот мне и рисуются всякие вкусные вещи...
  

259