поэтому на семинарах говорил в основном о том, как залечить раны
прошлого, повысить самооценку, преодолеть тревожность и стать
ближе друг другу.
У меня была секретарша Хелен, с которой мы проработали
несколько лет. И вот однажды она пришла ко мне и говорит:
– Джон,
по-моему, мне пора сменить обстановку. Я увольняюсь.
Такого я никак не ожидал: я-то считал, что у нас великолепные
отношения, и только что сильно повысил ей зарплату. И сказал:
– Надо же. А почему вы решили уволиться? Может быть, я вам
мало плачу?
– Спасибо, я очень признательна за прибавку. Просто мне
кажется, меня здесь не ценят.
Это меня всерьез огорошило, поскольку я искренне считал, что
мне повезло с помощницей. Хелен отвечала на телефонные звонки,
записывала клиентов, взимала плату за консультации, переносила
встречи и
вела бухгалтерию, заказывала рекламные листовки,
организовывала семинары, рекламировала их, набирала участников,
собирала взносы – и так далее, до бесконечности. Она делала все, что
мне было нужно, и всегда была спокойна и приветлива. Все шло
донельзя гладко.
– Хелен, – попросил я, – помогите мне понять, почему вам
кажется, что вас не ценят.
И тут она ответила – так, будто это было очевидно (с ее
точки
зрения это, конечно, и было очевидно):
– Вы даже не знаете, что я для вас делаю.
И верно, не знал, но ведь за это я ее и ценил! Она делала все так,
что мне не надо было об этом даже задумываться. Я мог спокойно
заниматься любимой работой.
Я не понимал, что мало просто платить Хелен очень хорошие
деньги и давать полную свободу делать все как ей удобно, что все это
не говорит ей,
как я ее ценю, хотя лично мне этого было бы вполне
достаточно. Я считал, что Хелен сама понимает, как я ее ценю,
поскольку я никогда не делал ей замечаний и выговоров. Наоборот,
часто говорил ей, что она молодец, и постоянно благодарил. Она так
хорошо работала, что мне почти не приходилось ее о чем-то просить.
За это я и ценил ее. Однако с точки зрения Хелен этого было
недостаточно, чтобы чувствовать, что ее ценят и ей признательны.
– Если можно, потерпите недели две, прежде чем принимать
окончательное решение, а я
пока попробую что-то изменить, –
попросил я Хелен.
– Хорошо, – ответила она. – Но у вас ничего не получится.
В течение следующих двух недель я внес в свое поведение одну-
единственную поправку, которая все решила: я просто начал задавать
Хелен вопросы о том, что она делает, а потом давал ей возможность
поделиться своими чувствами. Пять минут в день, чтобы узнать, с
какими трудностями она столкнулась, чем огорчена, каких успехов
добилась и в чем потерпела неудачу, – и я помог Хелен почувствовать,
что ее видят, слышат, а главное – ценят.
Если мужчина выделит пять минут в день на то,
чтобы выслушать, чем женщина огорчена, она почувствует,
что ее видят, слышат и ценят.
Я и раньше ценил Хелен, но когда разобрался подробнее, что она
делает для меня, моих клиентов и моих семинаров, она почувствовала,
что я ее вижу, и убедилась, что я понимаю, сколько трудов и усилий
она вкладывает в свою повседневную работу. И тогда Хелен ощутила,
как я ее ценю. Когда миновали оговоренные две недели,
она решила
остаться и проработала у меня еще много лет. Мне удалось понять,
каковы ее эмоциональные потребности – совсем не те, что у меня! – и
это позволило мне принять меры, чтобы дать Хелен почувствовать, как
я ее ценю.