МОЯ «ФОЛК-ХИСТОРИ», ГОРЬКАЯ, КАК ПОЛЫНЬ

МОЯ «ФОЛК-ХИСТОРИ», ГОРЬКАЯ, КАК ПОЛЫНЬ

(продолжение беседы)

— Стало модно демонстрировать эрудицию по тюркологии, например, репликами об Алтае, стременах, седле и т. д., прочитав или пролистав ваши книги. Эти «откровения» ваши или у них есть источник?

Если позволю вольность, не сносить головы: «доброжелатели» читают мои строки под микроскопом. Сомнительную информацию стараюсь отвергать, работаю с книгами, признанными мировой наукой. На моем рабочем столе нет придворной московской, казанской или какой-то казахской истории… Это и задевает хозяев высоких кресел.

Пусть задевает. Авторитет в науке завоевывают не креслом, не приказом, а именем.

О конском снаряжении у тюрков, и не только о нем, я узнал из работ Сергея Ивановича Руденко, он копал на Алтае, но никогда не пользовался термином «тюрк». Цензура! Ученый выпустил книги по археологии, а защитил диссертацию по разделу технических наук, потому как не относился к лицам правящего в науке клана.

Не захотел писать истории на московский манер и угодил в тюрьму.

А лучше Руденко в СССР археолога не было. Его книги я «расшифровывал», держа в руках «Историю Китая», иначе не получалось. Вот цитата: «С IV века до новой эры северное царство Чжао переняло у соседей-кочевников (тюрков. — М. А.) их форму одежды (штаны для воинов. — М. А.) и по их примеру стало использовать лошадей для езды верхом, применяя необходимые седла, стремена». Это сведения древних китайских летописей.

Так кто придумал стремена и седла? Ответ ясный? Или нет?

Китайцы — написано в «московской» истории. И хоть криком кричи. А таких примеров сотни и сотни… Да, историю надо изучать и по Карамзину, и по Рыбакову, но и по атласу исторической географии. Должны быть такие атласы! Ведь карта часто несет информации больше, чем целая книга.

География — наука действительно аналитическая, точная. Используя ее методику, можно прийти к выводам, для «официальных» историков недоступным. Или «малоубедительным», как говаривал о моих книгах Олжас Сулейменов.

Что ответить?.. Есть птицы певчие, а есть ловчие. Они разные, у каждой свой полет: первые кормятся на римских задворках, другие добывают пищу в чистом поле, налету… И что бы Олжас с друзьями ни наговаривал, судить меня не им.

Они — не мои читатели.
— Ваши книги вызвали переполох в научном мире. Для них придуман даже термин «фолк-хистори», — «самодельная история», или «непрофессиональная история», чтобы отстраниться от выводов, к которым приводите вы читателей. И все равно, триумф вашей «фолк-хистори» очевиден, с чем связан он?
— Ну, уж не с распадом СССР, как говорят оппоненты, это точно. Проблема глубже, она имеет свои грани и акварельные оттенки. В ней — очередная забытая истина.

Вспомним: советское общество погубил интеллектуальный мусор, который оно же само производило. Случилось то, что случилось — оно захлебнулось в собственных отходах. Как захлебнулся Циннобер в сказке Гофмана. Партийные боссы, как и он, извели правду, творили с ней, что хотели. И то же самое получили. Историю СССР исправляли раз шесть-семь, каждый временщик желал увековечить свой взгляд на прошлое. А так не должно быть.

Это — смерть, если у страны непредсказуемо прошлое. Только думал ли кто о том, «исправляя» народу память?.. Нынешний интерес к истории вполне объясним. Общество, казалось бы, навечно опоенное ложью, вдруг ожило, тон в нем задают новые люди. Не партийные функционеры, что уже прогресс.

Я утверждаю: поле для моей «фолк-хистори» распахал ЦК КПСС, продуктом которого были академические генералы, выдававшие себя за «специалистов». Они, и только они, своей бездарностью готовили успех моим книгам.

Эти люди никогда не рисковали карьерой ради науки, не стремились открыть неизвестные страницы, их устраивала дозволенная информация, другой они чурались. За покорность получали должности и сытую жизнь. Но… лев в клетке от безделья хиреет. Издавали-то они много, только никто их трудов не читал.

То были не нужные обществу книги! Ни тогда, ни сейчас!

С перестройкой зажиревшая «элита» осталась не у дел. Ее лишили монополии на информацию. Хотя, казалось бы, нет цензуры, работай, восстанавливай правду. Но карманные «профессионалы» не умели распорядиться свободой, кто-то ушел в бизнес, в религию, кто-то на поиски легкой жизни. И никто — в литературное творчество, на «вольные хлеба», где надо рисковать и очень много трудиться.

Мои книги потребовало общество. Ему, как лекарство от беспамятства, нужна была правда. При огромных по сегодняшним меркам тиражах до 50 тысяч экземпляров книги быстро становились библиографической редкостью, их зачитывали до дыр… Почему? Потому что существуют объективные законы развития, которые живут вне зависимости от запрета или разрешения. Они, как вода в океане, существуют сами по себе.

Спрос на информацию, свободную от цензоров, он — двигатель мысли автора.

Приходишь к поразительному выводу: правду нельзя уничтожить, она вечна. Потребность знать приходит с молоком матери, это потребность здорового человека. Тогда же понял, что мои книги будут популярны до тех пор, пока говорю правду. Начну подстраиваться под кого-то — конец… Интересы побеждают на мгновение, правда — навсегда, с этой мыслью я живу.

Мой козырь также в манере письма, в отказе от дутой наукообразности, стремлюсь к ясности и предельной простоте изложения. Чтобы быть понятным даже ребенку.

Достичь этого очень легко, надо не «мудрить», не скрывать, не придумывать. Быть искренним, как мальчик из сказки Андерсена, сказавший о платье короля… Одна фраза, один литературный образ могут заменить труды пухлых научных томов, этим и привлекает меня научно-художественный жанр. Он оставляет моему слову свободу.

«Не плоди лишних сущностей», — учили древние.

Понятия, которые несводимы к интуитивному знанию, должны удаляться, считал английский философ У. Оккам. Я разделяю его точку зрения и развиваю ее. Поэтому лишь людям, чувствующим запах полыни, пьянеющим от него, доверяю свои книги, они — мои читатели, мои адресаты. Для них писал «Полынь Половецкого поля» и все остальное.

Это тоже отличает мою «фолк-хистори» от их «профи-хистори». Книги получились не безликими, не равнодушными, написанными для нормальных людей. Не под заказ… Чтобы вольному была воля.
— В Интернете идет бесконечный поток эмоциональных «выбросов» против вас, где-то они, видимо, справедливы. Интересно, как вы работаете с оппонентами? Опровергаете, признаете, не замечаете? Как?
— Никак. Настоящая критика меня не заметила, не было команды сверху, а все эти эмоциональные выбросы — не рецензии. Зачем мне они?

Их поток нагоняют специально, нагоняет бездарность. Она не может опровергнуть мою концепцию, вот с досады и пишет доносы через Интернет. То почерк советской науки. По-другому там не обсуждали. Клеймили, вешали ярлыки. Что отвечать?

А главное — зачем? Досада — это бессильное бешенство, чувствующее свое бессилие и показывающее его поступками.

Бесятся?.. Пусть. Их время не вечно.

Только зря они сотрясают воздух, я не читал ни одного сообщения в свой адрес — ни положительного, ни отрицательного. Не удивляйтесь, я не читаю даже газет. У меня долго не было доступа в Интернет, боялся вирусов, когда работал над книгой. Теперь взял электронный адрес, открыл официальный сайт: http://www.adji.ru, на нем читатель найдет то, что не вошло в мои книги. Там есть и отклики читателей, их получаю немало.

Оппоненты не понимают: прежде одной рецензией убивали автора. Теперь другие времена. Мне глубоко безразличны заказные «критики», я сам решаю судьбу своих книг. Пользуюсь благами страны, отменившей цензуру и черных рецензентов… Но ради успеха все-таки стараюсь быть ближе к порицающим, чем к восхваляющим.

Книги, кроме всего прочего, это мой «бизнес», если хотите. Моя корка хлеба.
— Ходят слухи о том, что вы «срубаете бешеные бабки», другие уверяют, вы даже не знаете, где переиздавали вас. Третьи рассказывают, как казахи украли часть тиража «Полыни…», и был суд. Что здесь правда?
— Все, кроме «бешеных бабок» и суда. Разумеется, с первым выходом «Полыни…» возникли проблемы. Все-таки новое для меня дело — книгоиздание… Надо ли объяснять радость, когда вроде бы солидные люди из Казахстана предложили помощь в реализации книг в странах Центральной Азии. Думал, братья-тюрки, как не поверить?

Но вышло — словно в дурном сне, и все потому, что не учил с детства адаты — вот и получил. А предки говорили: «С незаконнорожденным не здоровайся, он несет несчастье». (На древнетюркском «незаконнорожденный» будет «баштарда» — «портящий племя, породу», отсюда европейское — «бастард».) От таких отрекались.

Не знал я всех этих тонкостей в правилах поведения тюрка и — поздоровался себе на беду…

Внебрачный сын знаменитого писателя под честное слово взял треть тиража «Полыни…» (пятитонный контейнер!) и вскоре дал знать, что деньги он не вернет. Тогда-то я понял, что кроме друзей у моих книг будут враги, враги влиятельные (перед ними спасовал даже президент Казахстана Назарбаев). Еще понял: если начну судиться, ничего не напишу. Силы уйдут, как вода в песок, а они только того и ждут.

Трудно хранить достоинство, которое оставили тебе единственной собственностью. Но не попросил подаяния… Лишь лучше запоминал адаты предков.

А положение было аховое: проценты кредита банк не отменял. Что делать? Спасла работа над новой книгой. И друзья. Работа удержала от опрометчивых поступков, друзья помогли издать книгу… Выдержал. «Европа. Тюрки. Великая Степь» стала той соломинкой, которая позволила удержаться на плаву, а главное — не озлобиться.

Впрочем, каждая книга учила по-своему… Но с тех пор работал только на Читателя, моего критика и оппонента, моего спонсора и держателя акций. Он определяет рынок, он покупает или не покупает книги, читает или не читает их. Мы с ним свободны в общении.

Этого и не понимают хунвейбины, не приученные ни к работе, ни к честной конкурентной борьбе. Пишите лучше, будете популярнее. Не выходит? Тогда завидуйте молча, презренные бастарды. «Не можете раскусить камень, целуйте его», — говорят на Востоке…

Не целуют! Лишь огрызаются.

А мне интересен диалог не с ними, со специалистом, который изучает Великое переселение народов, знает проблему, источники. Многое отдал бы за это. Но таких ученых, похоже, нет. Я не встретил работ, где проследили бы движение народов Алтая в Европу, лишь намеки нашел у Э. Гиббона. Наука давно живет мнением, что Великое переселение — это «совокупность этнических перемещений в Европе». Всего-то лишь.

И эти «перемещения» связывают с кем угодно. Считают, что его толчком «было массовое передвижение гуннов (с 70-х гг. IV в.)». Но что дало толчок? Какие процессы лежали в его основе? Что служило материальной базой? Наконец, кто были эти самые «гунны»? Молчат… Вот тебе и «официальная» наука, которую давно превратили в евнуха, по утрам важно дующего щеки. Он даже не скрывает своей беспомощности.

Нельзя же в XXI веке верить сказкам старого евнуха, рассказывающего о дикарях, которые массой «задавили» цивилизованный Рим… Нет! Тогда столкнулись два мира, стоящие на разных уровнях экономического развития. Слабый уступил… Вот близкий тому пример — освоение Америки. Индейцы превосходили численностью колонистов, но победили пришельцы, потому что экономически сильнее были они.

Не везет мне на оппонентов… В спор рвутся лишь невежды, сумевшие в лучшем случае издать учебное пособие по истории для 5-го класса или брошюрку о революционере Бакунине. Они теперь с пеной у рта критикуют меня, ищут «ошибки». Который уж год отрыгивают «мелкий горошек». И что? Пусть отрыгивают, если им от этого легче.

Дискуссия — это совместный поиск истины, а не искусство унижать оппонента. Хотя иногда разговор с невеждами учит большему, чем разговор с учеными, — понимаешь, чего нельзя делать. В частности, принимать чужие правила и забывать свои адаты.

А сводить диалог к перебранке — значит попусту тратить время… Не выйдет! И гражданских судов не будет, на них толкают меня «критики». Будет только один Суд, тот, последний, он нас и рассудит.

Потом, о каких «ошибках» речь, если мои книги отредактированы в издательстве, если в них есть ссылки, если материал для анализа беру из работ ученых, признанных мировым сообществом, из мировой классики, с которой плохо знакомы сами оппоненты… Искусно нагоняют волну, чтобы утопить незрелого читателя.

Такое мы уже видели: «не читал, но скажу» звучало в СССР не раз.

Первый донос на себя за подписью «половецкой» женщины с профессорским званием из Академии наук СССР я прочитал в ее письме к редактору «Независимой газеты», когда там вышла моя первая статья на тюркскую тему. Потом в газете началась показательная дискуссия… «Черт ли сладит с бабой гневной», тюрьмой ведь грозила она.

Какое же это, оказывается, искусство, скажу я вам, — писать доносы.
— Но вы же не профессиональный историк, хотя владеете арсеналом этой науки, что хорошо видно по вашим книгам. Кстати, вас не приглашали в «профессионалы», хотя бы участником семинара? И вообще, что мешает им признать вас?
— Сложный вопрос. Я не имею диплома историка, но диплом географа, полученный в МГУ имени М. В. Ломоносова, уверяю, не самое плохое свидетельство об образовании. Моя кандидатская диссертация, связанная с экономико-математическим моделированием и анализом информации, позволяет ориентироваться в науке. Не только в исторической.

У меня сотни (!) публикаций в центральных изданиях, причем на разные темы: от географии до театра, от физики до медицины. Немало статей и книг перепечатано за рубежом. Я отнюдь не пасынок в науке и литературе, как хочется кому-то представить дело.

Имею солидный стаж и имя. Могу позволить себе писать о том, что мне интересно. Общаться с теми, с кем мне интересно. На заказ ничего не пишу. Веду образ жизни волка-одиночки, хозяина логова. И благодарю Небо за помощь, которую получаю через друзей и от незнакомых людей, они, читатели и почитатели, дарят новые сюжеты и радость жизни.

Нет, меня никогда не приглашали в «профессионалы» — я не умею прислуживать. Страшным годом жизни считаю тот, когда, защитив диссертацию, каждый день ходил на работу и до шести часов вечера сидел, ничего не делая. Это каторга, но ее пережил, чтобы оценить свободу как самое дорогое на свете… Здоровья не нужно, если нет свободы. И деньги не во спасение.

Кстати, первый российский историк Татищев был горнозаводчиком, не историком. И Карамзин тоже не имел исторического диплома. А Лев Толстой — литературного… Могу продолжить, список убеждает: не диплом красит человека, а труд и интерес к жизни, к человеку, которому ты адресуешь свое творчество.

На архивную пыль у меня аллергия, не знаю, как правильно вести раскопки, ну и что? Мое умение — в искусстве анализа, в сборе и изложении фактов, то есть в том, что редко для «профи-хистори». Конечно, тот, кто называет меня не историком, прав.

Я — географ-экономист, пишу книги с позиций своей науки, которую энциклопедия трактует как «область знаний на стыке истории и географии». Не моя вина, что легенды и мифы «официальной» истории не выдерживают проверки точными науками.

«Не кори зеркало…», — говорят в таких случаях в народе.

Теперь понятно, почему у моих книг столько критиков? Иные из них не слышали об исторической географии. Ее курс нам читали в МГУ, серьезная научная дисциплина, в ней, кроме исторических сведений, присутствуют знания других наук. Поэтому она дает более широкий взгляд на события, учит искать причину и следствие. Вот и все.

Думаю, читателю будет понятно и то, почему я в «черном списке» хозяев прессы. После увольнения из «Вокруг света» меня не печатают в московских изданиях, не пускают на ТВ. Если что-то проскользнет, то только по недосмотру хозяев…

Очень большие вопросы имею к Интернету — даже здесь фильтруют информацию. Там собрали умелых ребят, их голыми руками не возьмешь. Профессионалы, они по крупицам разбрасывают клевету, распускают слухи, создавая общественное мнение обо мне. Очень тонкая, надо отметить, работа.

Разумеется, времени «рыскать по Интернету» у меня нет, изредка беру распечатки и вижу, клеветники организованы, будто монахи в церковном ордене. Бьют залпами, сразу на нескольких форумах. Одни и те же слова, команды, люди… Но опытный глаз замечает: их выводы с политическим акцентом. И на слишком правильном русском языке, которому в советских школах не обучали.

Кто они, эти таинственные ведущие форумов?.. Элитных игроков всегда выдают «фирменные фишки». Например, изворотливая манера полемики, умение заболтать тему, увести ее в сторону. Даже нерусские обороты речи.

Но «по делам их узнавали их». Всегда!

В Средневековье церковная инквизиция затерла, замазала следы тюрков в Европе, она вытравила из памяти людей слово «тюрк», объявив его еретическим словом. Увела в прошлое рыцарство, романтизм и другие атрибуты тюркской жизни. Рассадила бывшие орды и тухумы по их нынешним этническим клеткам и клетушкам… Все попрятала под свою «штукатурку», всех обманула.

Теперь на месте тюрков русские, судьба их решена. Экономически они убиты, генетически — тоже: уже не возрождают себя. Устали от жизни, пребывая средь праха. Пройдет время, появится народ «рашен». И несколько новых стран… Пересмотр итогов войны, по-моему, продолжил дело средневековых «штукатуров».

Спросите почему?

Потому что зло наказуемо, за него надо отвечать перед Богом. За зло, сотворенное русскими царями Романовыми, ответственность двойная! О ней, об ответственности, и веду речь в этой книге, ибо в том вижу причину гибели Руси и царской России.

Начиная со Смуты, с XVII века, когда Церковь ввела Романовых во власть, Россия отходила от Руси — уничтожила тюркские корни, придумала славянские мифы, поверила в них. Война против тюрков стала ее политикой, в которой терялись силы державы.

Теперь забыто, что Смуту организовали иезуиты, что тем самым они продолжили инквизицию, придав ей вид борьбы с патриархальной Русью. Сменили в Кремле бояр на дворян, утвердили крепостное право, придумали славянский диалект речи, лишили русских истории. Словом, вбили в их головы имперские амбиции и идеологию.

Западники круто изменили Русь. Они рубили не бороды боярам, а связь поколений, память о патриархальной Руси.

Предчувствую недоумение и вопрос: на каком языке говорила Московская Русь при Иване Грозном? Отвечаю по-тюркски. Звучит непривычно, однако не спешите.

Славянский диалект, тот, на котором мы с вами общаемся, появился из-под пера иезуита Лаврентия Зизания. В 1618 году эту работу завершил Мелентий Смотрицкий, тоже иезуит, он выпустил «Грамматику» — учебник, по которому в церковно-приходских школах обучали тюрков, названных славянами, новому языку. Заметьте, языку России, не Руси!.. Опыт подобных новаций появился после крещения Киевской Руси. Тогда и началась идеологическая колонизация нашего народа.

Нововведения прижились. Иезуиты в 1708 году ввели кириллицу — славянский алфавит, тоже завезенный с Запада…

Короче, Русь и Россия — это разные страны. С разной религией, разным языком, разной аристократией и разной идеологией, но с одним народом. Немыслимо? Фантастично? В том и состоит неразгаданная тайна российской истории. СССР лишь подтвердил эту неочевидную истину, подтвердил новой моралью, ее привили тому же самому народонаселению. Помните, «советский» народ?

Долго искал я корни слова «патриархальный». Выяснил, это калька тюркского «атача» — «как отец», «по-отцовски». Отсюда, между прочим, русское «отчизна»… Не вдаваясь в детали, скажу: патриархальная Русь жила по тюркской традиции, которая не устраивала иезуитов, и они сломали ее.
— Мурад Эскендерович, в своих книгах вы показали созданную иезуитами систему «запутывания» памяти народов. Как работает эта система, видно на примере русских и татар. Скажите, какова судьба татарского языка при переходе на латиницу?
— Вопрос не по адресу. Не отвечу, пока молчат специалисты. Но думаю, большой беды не случится, никто не умрет. Не в графике же письма дело, а в самом языке. Он умирает, что в тысячу раз страшнее.

Латиница — это письменность современного мира, рано или поздно она вытеснит кириллицу, как та вытеснила глаголицу, не потому что лучше, а потому что так желали хозяева мира, чтобы по-новому диктовать свою волю. Эта традиция идет со времен царя Кира Великого, она необратима.

Письменность и религия всегда отражали политические лабиринты общества, они не столь простой объект исследования, как кажется поначалу…

С моей точки зрения, Татарстану надо думать не о латинице, а о тюркском литературном языке и руническом письме. Хотя бы в рамках эксперимента.

Кто знает, возможно, наши руны примет мировое сообщество как самое совершенное письмо, придуманное человеком. Оно экономнее всех известных форм письменности. Но лежит невостребованным кладом, равно как и весь наш язык.

Руны могут стать лучшим средством в электронной передаче информации. Они на треть экономят поле письма, то есть «бумагу», значит, на треть поднимут продуктивность техники. Язык древних тюрков отличала редкая компактность записи, а мы забыли о том, потому что не знаем свои древние памятники.

Чем лить крокодиловы слезы о судьбе азербайджанского, татарского или иного тюркского языка, неплохо бы нашим засидевшимся тюркологам покопаться в прошлом. Например, в сравнительном анализе древнетюркского языка с древнеанглийским, древнефранцузским, древнерусским или старокаталонским. Вдруг окажется, то ветви одного языка?

Нашего языка! А такое случится, если не закрывать глаза на Великое переселение народов, уверен в этом. Выяснится, например, что до Уильяма Шекспира патриархальная Европа писала и говорила на диалектах тюркского языка. Я лично не удивлюсь…

Интересная получилась бы диссертация по сравнительному языкознанию.

А если набраться духа и замахнуться на язык урду, храбрец стал бы героем нашего времени, это — еще одна область тюркского мира… Окажется, что индоевропейская теория народонаселения читается совсем иначе, чем принято думать. С докладом на эту тему я выступал на научной конференции в Баку, которую проводил Славянский университет.

Выслушали очень внимательно, но… не поверили.

Судьба языка — в неравнодушных умах, в думающих политиках. А таковых нет, мы не поняли, что духовное ценнее и богаче материального. Ибо вначале было слово… а потом деньги, счета в швейцарских банках и все тридцать три удовольствия.

Знали бы историю, клянусь, никто не навязывал бы нам кириллицу или латиницу. А так берем, что подают, как милостыню. К сожалению.

Казанские языковеды увлечены политикой, не наукой, не жалеют сил на отрицание Великого переселения народов, сути которого не знают. Ведут споры о татарах и тюрках, как о разных народах… О том, на какую ногу хромал Тимур… О форме крестов… Бездельники!

Не пойму, зачем так бездарно они расходуют себя?
— Сколько кругом непознанного… Давно высказано мнение, что в истории больше мифов, чем реалий. Ваши книги подняли завесы тайны, по-новому вы трактуете и роль Ивана Грозного в истории Казанского ханства. Почему?
— Устал повторять: российская история написана рукою Запада. Он заложил основу вражды между татарами и русскими, разделив наш народ надвое — на славян и татар. Чтоб тлел очаг войны внутри России. А от вражды двух выигрывает третий, этим третьим со времен Смуты и выступает Запад.

Нас разделяли, чтобы властвовать над нами.

Иезуитская теория европоцентризма поделила народы на хорошие и плохие, на исторические и не исторические. К первой группе, конечно, Запад относит себя и своих союзников. Тюркам там нет места, они — враги цивилизации. Отсюда пантюркизм, он — статья судебного приговора.

Но может ли теория, воспевающая вражду народов, быть конструктивной? Нет.

Утверждение, будто Иван Грозный шел на Казань, чтобы крестить татар, ложно, московский правитель не был христианином, а Московская Русь — христианской! Зачем ему крестить? Здесь все сложнее… Западу важно, чтобы татары и русские не знали о своем племенном родстве. О том, что у них одна Родина. О том, что до 26 января 1589 года они молились одному Богу — Тенгри. И Иван Грозный, и казанский хан.

До той даты не было на Московской Руси татар и славян. Были лишь московиты, этнически неделимое население.

Иезуиты привили ложные знания, создали миф о злодее Иване Грозном, чтобы им пугать мусульман. А на Казань-то в 1545 году шел мальчик пятнадцати лет отроду, вели его казанцы! Эту тему надо изучать, она стоит того.

Казань была духовным центром тюркского мира, она дала великих деятелей Руси — русских патриархов, митрополитов. Те же Минин и Пожарский — выходцы из Казанской епархии, они этнические татары, по-русски не говорили. Неужели и это непонятно?

Неужели надо объяснять? Казань разрушали первой, потому что она больше других мешала иезуитам.

В ответ духовенство Орды, защищаясь от Рима, объявило русского князя тюркским царем. Все прошло по адату (закону), он получал власть над развалившейся Ордой, в том числе и над Казанским ханством…

Черные мифы о «поганых татарах», о «кровопийцах русских» пора развеять, но они устраивают политиков, которым важно иметь пугало, чтобы пугать им собратьев.