«Неформат» Драма в 3-х действиях Чечина Ирина Михайловна

ПЛАТОН. Алло… Почему в такую рань. Так… Когда?! Ты же мать, твою мать! Куда ты смотрела?! Не реви. Я сейчас приеду. Убирает мобильник.

ЛИЗА. Что случилось?

ПЛАТОН. Сын пропал. Сегодня дома не ночевал.

ЛИЗА. Может у друга или подруги?!

ПЛАТОН. Какая подруга, ему 12 лет. Всех друзей жена обзвонила.

ЛИЗА. Жена…

ПЛАТОН. Бывшая. Извини, я побегу. Наверняка кто-то из его друзей что-то знает.

ЛИЗА. Да, да, конечно.

Платон уходит. Кузьма видит, как Платон выходит из подъезда, хватает куртку и быстро устремляется за ним.

ЛИЗА. Ты-то куда?

КУЗЬМА (на ходу). Дело есть..

КУЗЬМА (догоняя Платона). Платон, стой. Разговор есть.

ПЛАТОН. Сейчас не могу. Сын пропал.

КУЗЬМА. Маленький?

ПЛАТОН. 6-ой класс.

КУЗЬМА. Я с тобой.

ПЛАТОН. Как знаешь.

Платон останавливает такси, и они уезжают.

Затемнение.

Картина восемнадцатая.

Час спустя. Кузьма и Платон возле школы, где учится сын Платона.

ПЛАТОН. Врут же, черти!

КУЗЬМА. Ты почём знаешь?

ПЛАТОН. Навыки с прошлой работы: во-первых, уметь видеть ложь, дабы не лохануться, а во-вторых, самому уметь врать убедительно.

КУЗЬМА. Зачем?

ПЛАТОН. Для бизнеса.

ПЛАТОН. Стасик! Стас!!!

ПЛАТОН (В сердцах пинает урну). Считает меня предателем… (Стоит какое-то время словно в прострации. Потом, опомнившись, достает мобильник и звонит кому-то.) Алло, Игорь, привет! Не разбудил? Да, нет, я не пропал. Так, взял тайм-аут… Да, дело есть. Слушай, Стаська мой влип куда-то, видимо. Пробей по своим каналам пожалуйста чёрный «Лексус» номер О 053AO. Понимаю, что непростой. В долгу буду... Понял. Буду ждать. Спасибо, старик. (Убирает мобильник.) Теперь – ждать. Чую недоброе. Чччёрт, в такую рань и нажраться негде.

ПЛАТОН. На, пей… Ну, чего застыл. Водки не пробовал?

КУЗЬМА (берёт бутылку и внимательно рассматривает). Пробовал. Всё палёная попадалась. Эта - дорогая. Хорошая, наверное… (Залпом делает несколько глотков).

ПЛАТОН. Пей ещё.

КУЗЬМА. Не буду. Мне еще на работу сегодня.

Закончился первый урок. Слышно, как недалеко в школе звенит звонок. Платон изрядно пьян, Кузьма держится лучше.

КУЗЬМА (видно, что у них душевный разговор, и Кузьма продолжает начатую тему). Он тогда нас с матерью на мороз выгнал. Она от этого воспалением легких заболела и умерла.

ПЛАТОН. А отец?

КУЗЬМА. Он потом крякнул. Допился. Я уже в детдоме был. Меня, когда у отца отобрали, на комиссию послали. Там вопросы задают разные. Таблицу умножения спрашивают. А у меня перед глазами мать в гробу... Какое умножение. Они тогда и решили, что я трёхнутый и направили в эту школу...

ПЛАТОН. Да, Игорь. И кто?... (Мгновенно трезвея.) А почему не привлекли? Понял. Жирило, значит. Папаша, выходит, отмазал… Да, нет, нет, не волнуйся, никакой самодеятельности. Да, и со Стаськой пока все в порядке. Пока. Ну, бывай старик.

КУЗЬМА. Узнал адрес?

ПЛАТОН. Не только адрес… Педофил.

КУЗЬМА. Как это?

ПЛАТОН. Детей любит. (Еле сдерживаясь, чтоб не взорваться.) Оччень.

КУЗЬМА. Так хорошо же.

ПЛАТОН (разговаривая как с маленьким). Плохо, Кузя. Хреновей некуда… Мочить надо.

КУЗЬМА. Кого.

ПЛАТОН. Педофила… Слушай, ты правда не понимаешь? Педераст он!

КУЗЬМА. А, так бы сразу и сказал… Слушай, а может, в милицию?

ПЛАТОН. Не выйдет. Да и доказательств прямых нет.

КУЗЬМА. Они найдут доказательства. Тут в Питере такие менты, «Улицы разбитых фонаре видел»?

ПЛАТОН. Ну ты, жертва кинематографа. Папашка у него держит половину этого города. А может и весь.

КУЗЬМА. Бандит, что ль?

ПЛАТОН. Хуже. Слуга народа. Холуище.

КУЗЬМА. Официант что ль?

ПЛАТОН. Депутат, Тарзан.

КУЗЬМА. И что же теперь?

ПЛАТОН. Теперь ты, Кузя, не волнуйся, я сам разберусь. (Тихо.) Хороший киллер нынче дорог…

КУЗЬМА. Чего?

ПЛАТОН. Ничего, дорогой, пошли.

Затемнение.

ТОЙНИ (Сидит в кресле в своей комнате. Откладывает вязание.) Принёс?

КУЗЬМА. Ага.

ТОЙНИ. Точно такие?

КУЗЬМА. Ага. (Оглядывается по сторонам. Убедившись, что никто не видит, достаёт из кармана небольшой кулечек и передаёт его Тойни.) Вы бы спрятали получше, а то найдёт, опять ругаться будет.

ТОЙНИ. Не найдет… (Берет кулек и прячет его в свою сумочку.) Мальчик, мой первый конспиративный опыт имел место в первой трети прошлого века!... Одним словом во времена Великой Депрессии. Мы с сестрами были в летнем лагере. Однажды, гуляя в лесу, набрели на Суд Линча… Звон оружия, брань, двухметровые горящие кресты. Они хотели убить темнокожего мужчину… Наверное, и нас бы убили, если б заметили. Как же быстро мы бежали к шерифу…

КУЗЬМА. Успели?

ТОЙНИ. Увы… Но потом мы прятали одну семью. При нашем лагере была ферма, там и прятали… Конечно, спустя много лет, когда я прятала самиздатовского Хемингуэя мне было тоже страшно, но не так. Все таки эти ребята из Ку-Клукс-Клана страшнее, чем НКВД… Ах, ты же наверное не знаешь про НКВД?

КУЗЬМА. Не знаю.

ТОЙНИ. Это - госбезопасность. По крайней мере, эти палачи всегда были хорошо подстрижены и аккуратны…

КУЗЬМА (достает деньги, кладет перед ней на стол.) Это - сдача.

ТОЙНИ. (Разочарованно и немного капризно.) Надо было купить на все.

КУЗЬМА. Я не знал.

ТОЙНИ. Запомни на будущее – стариков надо баловать. Иначе они становятся капризными и вредными.

КУЗЬМА. Лиза в сумке найдет… Диабет. Нельзя вам… Вредно.

ТОЙНИ. Ха! В моём возрасте можно все, кроме прямого разврата. Это мне уже не под силу…

КУЗЬМА. Шутите?

ТОЙНИ. Шучу, мой мальчик. Дожить до моих лет стоит хотя бы для того, чтобы посмеяться над докторишками.

КУЗЬМА. Да.

ТОЙНИ. Это, наверное, твой печальный опыт в сиротском доме…

КУЗЬМА. Как Вы узнали?

ТОЙНИ. Дети не любят сладкое, только в том случае, если это связано с горькими воспоминаниями. Маленький, наверное, был сладкоежка?

КУЗЬМА. Наверное. Не помню… В интернате как-то у одной девчонки из посылки все до одной конфеты пропали. Все на меня подумали. Я с почты нёс посылку эту… Меня послали, тяжёлая потому что.

ТОЙНИ. И?

КУЗЬМА. Навешали сильно.

ТОЙНИ. Ах ты, Боже мой! Так, кто это был?

КУЗЬМА. Не знаю.

ТОЙНИ. Как продвигаются твои дела? Компас купил?

КУЗЬМА. Да.

ТОЙНИ. Что у нас есть. Термос я тебе дам, носки и свитер скоро довяжешь. В какой ты пойдешь обуви?

КУЗЬМА (кивая в сторону прихожей на свои ботинки). В этих.

ТОЙНИ АРВИДОВНА. Ни в коем случае! Я дам тебе денег купи тёплые ботинки. В Финляндии без них нельзя.

КУЗЬМА. Спасибо.

ТОЙНИ. И смотри, чтоб были на натуральном меху.

КУЗЬМА. Это, наверное, дорого. Может попроще чего?

ТОЙНИ. Только на натуральном. Когда старая леди, что-то говорит, принимай во внимание, мой мальчик… В жизни еще много дней будет, когда никто не будет надоедать тебе своими советами.

КУЗЬМА. Вы не надоели.

ТОЙНИ АРВИДОВНА. Знаю, знаю… Я тут список составила. (Достает из кармана бумажку, читает по ней.) Нож, спички, смена белья,

КУЗЬМА (восхищенно). Вы прямо как…

ТОЙНИ. Диверсант, хочешь сказать?

КУЗЬМА. Ага.

ТОЙНИ АРВИДОВНА. Мой муж столько раз ходил за линию фронта. Впрочем, тогда он еще не был моим мужем. Познакомились мы в 38-м, а поженились в 45-м. Некогда было. Воевал все время. Поженились, в 46-ом родился Альберт, лизин папа, тогда же нас сослали. Хорошо, не посадили, не расстреляли.

КУЗЬМА. За что?

ТОЙНИ. Время такое было… Укрой меня, пожалуйста, вон тем пледом.

КУЗЬМА. Зачем?

ТОЙНИ. Финский язык - слишком сложный. Английский тебе будет проще выучить.

КУЗЬМА. Я уже финский учу.

ТОЙНИ (вздыхая). Скажи, как будет «паспорт»?

КУЗЬМА. Пасси

ТОЙНИ. А «Спасибо»

КУЗЬМА. Киитос

ТОЙНИ. Хлеб

КУЗЬМА. Леипя

ТОЙНИ. Неплохо, неплохо… А скажи-ка мне: Я из России

КУЗЬМА. Ммм… Олен котоисин…

ТОЙНИ. Веняйялтя.

КУЗЬМА. Олен котоисин Веняйялтя.

ТОЙНИ. Великолепно!

КУЗЬМА. Я карту купил. Только не очень умею.

ТОЙНИ АРВИДОВНА. Боюсь, что я тоже не картограф.

КУЗЬМА. Да, я уже Лизу попросил.

ТОЙНИ. А она?

КУЗЬМА. Объяснила. Я ж не сказал для чего. Сказал, что хочу научиться читать карту мира, и рассчитать расстояние до Америки.

ТОЙНИ. Вот хитрец!

КУЗЬМА (смущенно улыбаясь.) Так ведь узнают – не дадут уйти.

ТОЙНИ. Ты очень хочешь уехать?

КУЗЬМА. Очень… (Слышен звук отпираемой двери.) Прячьте! Лизка!

КУЗЬМА. Алло… Здрасьте… Лизу? А она ещё спит, наверное. А я – Кузьма. Почему долго? Они ж с Платоном под утро пришли. Теперь спят… А вы кто? Так, я скажу ей, что муж звонил.

КУЗЬМА. А твой муж только что звонил. Он по-русски плохо говорит, но я понял.

ЛИЗА. У него дедушка из России. Надо было меня позвать.

КУЗЬМА. Я сказал, что вы с Платоном ещё спите.

ЛИЗА. О, my God… Медленно опускается на стул.

Звонок в дверь. Лиза накидывает халатик и идёт открывать дверь. Слышно, как она переговаривается с кем-то. Затем возвращается в кухню с сумкой.

ЛИЗА (задумчиво). Как твоя рука?

КУЗЬМА. Как гипс сняли, болеть стала сильнее. Ничего - пройдет.

ЛИЗА. А ты помнишь, чем тебя ударили?

КУЗЬМА. Палкой какой-то. Темно же было. Конец ещё светился. Наверно фосфором намазал.

ЛИЗА. Больше ничего не помнишь?

КУЗЬМА. Не-а.

ЛИЗА. А я кое-что помню…

ПЛАТОН. Ну что, неспящие, чего ищете, да не обрящете.

ЛИЗА. Ой, а у нас хлеба нет. Кузя, не сходишь?

КУЗЬМА. Схожу.

ЛИЗА. Деньги в коридоре на комоде.

КУЗЬМА. Понял.

ПЛАТОН. Ух, есть хочется. (Заглядывает в холодильник, в кухонный шкафчик.) Вот же хлеб, чего парня зря гоняешь? Он и так на работе весь день скачет. Чудак боялся, что его место медведя займут.

ЛИЗА. Пожалел его, значит.

ПЛАТОН. Лизун, что с тобой?

ЛИЗА. Я не верю в совпадения и никогда не верила… То твое появление в подворотне, как по волшебству. Ведь это ты подослал этих гангстеров.

ПЛАТОН. Хм… Малыш, с чего ты взяла?

ЛИЗА. Один из них сейчас приходил. Я узнала…

ПЛАТОН. Там же темно было.

ЛИЗА. Запах. Один и тот же парфюм. Это твои друзья по гоблинским играм. Кто бы мог подумать, что гоблины пользуются парфюмом.

ПЛАТОН. Маловато улик.

ЛИЗА. Я не закончила. Я узнала голос. И еще: палка, которой они сломали Кузьме руку. Она светилась на рукоятке.

ПЛАТОН. И что?

ЛИЗА. А вот что. Твой приятель передал тебе сумку, я полюбопытствовала.
Лиза достает доспехи ролевиков и тот самый меч.

ПЛАТОН. Произвела, значит, незаконный обыск. Или ты слушаешься закона только на территории США.

ЛИЗА. Цель оправдывает средства.

ПЛАТОН. Ну, ну, цитируешь основателя ордена иезуитов, американочка.

ЛИЗА. Не трогай меня!

ПЛАТОН. Ну, каюсь. Прости. С Кузьмой нечаянно вышло. Я им сам готов был за это руки переломать. Заигрались, придурки.

ЛИЗА. Зачем тебе это было нужно?

ПЛАТОН. Не догадываешься?

ЛИЗА. Догадываюсь.

ЛИЗА. Я пойду к себе. Мне очень сложно простить ложь.

ПЛАТОН, А как быть с твоей ложью? Ты до сих пор не сказала, что собираешься расстаться с мужем.

ЛИЗА. Я и не собираюсь.

ПЛАТОН. Как?!

ЛИЗА. Я тебе не лгала и ничего не обещала с самого начала.

ПЛАТОН. Вот как… Лиза, как же… Да пошла ты!

Уходит, хлопнув дверью.

Затемнение.

Картина двадцать первая.

Вечер следующего дня. С работы приходит Кузьма. Раздевается. Видит, что дверь в комнату Лизы открыта. Лиза собирает чемодан.

КУЗЬМА. Платон так и не приходил?

ЛИЗА. Нет.

КУЗЬМА. Где ночевал только? И мобилу отключил. Это я, наверное, виноват.

ЛИЗА. Ты-то при чем?

КУЗЬМА. Он решил одного плохого человека наказать. Он к сыну его прицепился.

ЛИЗА. О, my Gad.

КУЗЬМА. Вот именно. Гад. Слово такое, забыл как культурно будет. Педераст, вобщем. Что-то там про киллера бормотал. Я думал, передумает. А потом понял: нет. Твёрдо решил. Только ведь посадят его.

ЛИЗА (растерянно). Кого?

КУЗЬМА. Платона. А как остановить его не знал… Ну вобщем, я это… 02 позвонил. Говорю, есть у вас в городе такой Жирило (фамилия смешная, вот я и запомнил), он гад, и один человек его за это хочет мочкануть. Пусть он уедет из города

ЛИЗА. Ты назвал Платона.

КУЗЬМА. Нет, конечно. Я в кино так видел…

ЛИЗА. Но ведь полиция легко определит номер любого телефона.

КУЗЬМА. Что, я дурак. Я из автомата позвонил. Вот, рядом с домом.

ЛИЗА. Ох, Кузя, Кузя.

КУЗЬМА. А ты, что, уезжаешь?

ЛИЗА. Да, загостилась я тут. Бабушку уговорить так и не удалось. Миссия невыполнима. Так папе и скажу.

КУЗЬМА. А ты чего так быстро собралась.

ЛИЗА. По мужу соскучилась. А тут, в Интернете (Кивает на свой ноутбук, который стоит на столе.) акция: билеты за треть цены. Грех не воспользоваться. Самолет завтра в 10 утра.

КУЗЬМА (внимательно рассматривая включенный ноутбук). А как же Платон?

ЛИЗА. Ты плохо обо мне думаешь?

КУЗЬМА. Нет.

ЛИЗА (увидела чем он занят). Нравится?

КУЗЬМА (взрогнув, вскакивает). Я это… Пойду.

ЛИЗА. Подожди. У тебя, что так ничего и не было с девушками.

КУЗЬМА. Почему не было…

ЛИЗА. Я могла бы догадаться. Парень ты - симпатичный. Девчонки, наверное, сами вешаются.

КУЗЬМА. Было дело… Только я это… таких, которые сами, не люблю. А как других найти, не знаю. Подойдёшь, а вдруг пошлёт.

ЛИЗА. А хочешь, я научу, чтоб не послала?

КУЗЬМА. Хочу.

ЛИЗА. Когда смотришь на женщину, не думай, что сказать. Слова сами придут. Научить гладить глазами.

КУЗЬМА. Как это?

ЛИЗА. Ты сейчас, когда мои фото ню рассматривал, у тебя такой взгляд был…

КУЗЬМА (краснея). Я не хотел.

ЛИЗА. Не бойся. Я сама боюсь. Боюсь, что ты подумаешь обо мне черт знает что… Но это не так. Просто хочу тебя кое-чему научить.

ПЛАТОН. Не понял… Хотя чего тут понимать…

ПЛАТОН. Ты мне ничего не хочешь объяснить.

ЛИЗА. Нет… Мы волновались. Ты не ночевал две ночи.

ПЛАТОН. А перепихнулись вы тоже от волнения? Хотя чего это я... Б-дь, она, что в Питере, что в Питсбурге.

КУЗЬМА. Рот закрой.

ПЛАТОН. Это ты мне, щенок?!

КУЗЬМА (надвигаясь на Платона со сжатыми кулаками). Не обижай её. Пришибу.

ПЛАТОН (истерически хохочет). Пригрели мальчонку. Сначала в постельку запрыгнул к этой… Потом меня ментам сдал. Или сначала ментам сдал?

КУЗЬМА. Я хотел, как лучше. Чтоб тебя за убийство не посадили.

ПЛАТОН. Выйди, малохольный. Нам поговорить надо.

ЛИЗА. Кузьма, дай нам поговорить пожалуйста.

Кузьма, помявшись, выходит на кухню.

ЛИЗА. Я не собираюсь оправдываться. И виноватой себя не считаю. Да, я хотела его чему-то научить. Научить любить по-настоящему.

ПЛАТОН. Научила? Ну конечно, кто, если не ты? Да, нет, я не переживаю. Передавала сексуальный опыт. Наставничество, так сказать…

ЛИЗА. Опять поясничаешь… Я сегодня уезжаю… Сейчас.

ПЛАТОН. Как?

ЛИЗА. Тебя два дня не было. Не могла предупредить.

ПЛАТОН. Малыш, а как же я? Я уже всё решил. Уедем в Тунис. Купим дом на берегу океана. Ты же дизайнер, сама говорила, что можешь работать, где угодно, был бы комп. Помнишь, ты говорила, что мечтаешь о доме на океане.

ЛИЗА. Мечтаю. И он у нас будет… У меня с мужем. Прости, Платош, я люблю его.

ПЛАТОН. Но зачем?! Зачем со мной так?! Напоминал покойного брата? Решила оригинально загладить вину.

ЛИЗА. Замолчи!

ПЛАТОН. Думаешь, я не знаю всю эту историю. Не говорил, не хотел тебя травмировать. У Тойни после его смерти инфаркт был. Я б не узнал, да твой отец позвонил моему, попросил найти хороших врачей. Это ж твои интриги разлучили его с той девицей!

ЛИЗА. Она его не любила. Я… Я хотела как лучше!

ПЛАТОН. Теперь благодаря твоей любви и заботе его тушка кормит червей!

ЛИЗА (кричит). Замолчи!

ПЛАТОН (держась за голову). О, Господи! Как хочется кого-нибудь убить! (Уходит к себе в комнату).

ЛИЗА (стараясь, скрыть недавние слёзы). Доброе утро, бабуль.

ТОЙНИ. Не такое уж оно доброе.

ЛИЗА. Бабуль, ну не расстраивайся. Знаешь, летом у папы будет отпуск, и он хочет приехать.

ТОЙНИ. Да, да. Последние восемь лет он исправно хочет приехать.

ЛИЗА. Ну бабуль… Врачи - они такие. Это мы – дизайнеры, люди свободные, можем творить, где захотим. А у него и клиника, и кафедра, и пациенты, и студенты…

ТОЙНИ. Да, да, я понимаю.

ЛИЗА (Закрывает чемодан). Ну вот, собственно и всё. А мне спокойно. Всё-таки Кузьма славный парень, и он мне обещал присмотреть за тобой, бабуль.

ТОЙНИ. Мальчик скоро уезжает.

ЛИЗА. Куда?!

ТОЙНИ. Спроси у него.

Входит Кузьма.

КУЗЬМА. Поговорили?

ЛИЗА. Поговорили… Ты куда собрался?

КУЗЬМА. Так, на заработки.

ЛИЗА. Далеко?

КУЗЬМА. В Карелию. Бревна под срубы готовить. Платят хорошо.

ЛИЗА. А как же бабушка?

ТОЙНИ. Лиза! Пусть он устраивает свою жизнь.

ЛИЗА. Рубить деревья из-за денег. Но я могу вам присылать.

КУЗЬМА. Нет. Я взрослый уже. Самому пора.

ЛИЗА. Эх… Ну, что обнимемся на прощанье взрослый.

Кузьма неловко обнимает Лизу. Лиза целует бабушку. Входит Платон.

ПЛАТОН. Я провожу.

ЛИЗА(нарочито бодро). Ну что пошли.

ТОЙНИ (вдогонку). Как приземлишься, сразу позвони.

ЛИЗА. Конечно, бабуль.

Платон берет чемодан Лизы. Лиза и Платон уходят.

КУЗЬМА. А я тоже это… Уезжаю.

ТОЙНИ. Уже?

КУЗЬМА. Да, завтра. Звонил Севка из Сортавалы. Он договорился с проводником.

ТОЙНИ. Надо будет тебе приготовить еды побольше и теплых носков. Да, и возьми мой небьющийся термос.

КУЗЬМА. Спасибо! Вы как настоящая бабушка.

ТОЙНИ. А я и есть твоя бабушка… (Отвечая на немой вопрос Кузьмы.) Считай, что я выбрала тебя своим внуком.

КУЗЬМА. Ух ты! Годится.

ТОЙНИ. Ты что-то хочешь спросить?

КУЗЬМА. А как по-фински будет: «руки вверх» и «не стреляйте»?

ПЛАТОН. А вот и я. Как вы тут. (Осматривается, ища глазами сиделку.) Тааак... Этой курицы опять нет. Что за страна! Нормальную сиделку найти сложнее, чем честного мента. Где вот она шляется.(Садится рядом с кроватью Тойни.) Я ведь знаю, вы меня слышите. (Тойни отвечает только движением глаз.) Лиза звонила. Она верит, что вы заговорите. После инсульта, в первые месяцы всегда так, а потом восстанавливаются люди. Вон Гала прожила почти 90 лет. А вы с женой Дали не были знакомы? И она до последнего привечала молодых любовников. (Тойни закрывает глаза.) Нет, молодых любовников я вам не обещаю, а вот какое-нибудь светило обязательно приволоку. Вы ещё надиктуете нам свои мемуары…

ПЛАТОН. Тойни Карловна, смотрите, кто заявился. Ну проходи, Тарзан, пропащий. Где тебя носило столько месяцев. И телефон не отвечал.

КУЗЬМА (смотрит на Тойни). Здравствуйте. Вы болеете?

ПЛАТОН (тихо). Инсульт. Не говорит. Не встает. (Громче, чтобы слышала Тойни.) Но мы не терем надежды. Постепенно болезнь принимает здоровые формы. Мы еще с Тойнечкой Карловной станцуем! Так, ну, давай вываливай, где был, что видел.

КУЗЬМА. В тюрьме был.

ПЛАТОН. Статья?

КУЗЬМА. Триста двадцать два. Незаконное пересечение границы.

ПЛАТОН. Шутишь?

КУЗЬМА. Нет. Я в Финляндию хотел.

ПЛАТОН. С ума сойти. Ну нельзя же быть таким диким. Вот так, раз и попёрся в Чухландию?

КУЗЬМА. Не на раз. Я готовился. Даже язык учил. С проводником договорился.

ПЛАТОН. Ничего себе, Джеймс Бонд. И что?

КУЗЬМА. Да, кинули проводники. А, может, их вообще не было. Ну, тогда я сам решил по компасу.

ПЛАТОН. По компасу. Хейердал наших дней…

КУЗЬМА. Погранцы повязали… Мне еще подфартило, что судья всего полгода дала. А могла бы два вкатать.

ПЛАТОН. Ну и как тебе тюремные университеты.

КУЗЬМА. Жрать всё время хотелось.

ПЛАТОН. Били?

КУЗЬМА. Нет. Повезло. Там Куцый сидит, он из нашего интерната. На пять лет старше. Так он вписался за меня.

ПЛАТОН. Ясно… А чего ж ты так нецивилизованно, с риском для жизни? Сделал бы загранпаспорт и дуй в любую сторону души.

КУЗЬМА. Не знал, думал, не дадут. Сложно все это. Как подумаю, что надо бумаги какие-то заполнять и по кабинетам ходить, аж тошно. Хуже любого рубилова.

ПЛАТОН. Есть хочешь, везунчик?

КУЗЬМА. Ага. Очень.

ПЛАТОН. Придумаем что-нибудь.

КУЗЬМА. Ты-то как?

ПЛАТОН. Вернулся в семью.

КУЗЬМА. Ух ты! Пацан как?

ПЛАТОН. Помирились. Не успела та мразь до него добраться… Один раз только и покатал на машине. Мне, кстати, твоя забота в копеечку влетела. Менты быстро вычислили. Ты ж из ближайшего автомата звонил.

КУЗЬМА. Замели?

ПЛАТОН. Нет, конечно. Откупился… с трудом превеликим. Но я все равно с ним разделаюсь. Но теперь по-умному… Не должны такие уроды по земле ходить.

КУЗЬМА. В тюрьму не попади. Ты там не выживешь.

ПЛАТОН. Ты-то выжил.

КУЗЬМА. Там многие ломались. А мне ничего… Вся жизнь в интернате, она как подготовка была. Вот и не сломался.

ПЛАТОН. Стоик, ты ж голодный. (Идет к холодильнику.) Так. Пусто.

КУЗЬМА. Алло… Годится. Понял. Верняк, говоришь… (Покосившись на Платона.) Я перезвоню. (Кладет трубку.) Дружок.

ПЛАТОН. Оттуда? Покажи-ка. (Берёт из рук Кузьмы мобильный телефон, рассматривает.) Ничего себе! Да это же суперайфонище. Откуда тебя такой девайс?

КУЗЬМА. Да так, случилось…

ПЛАТОН. Жизнь вообще-то, друг Кузьма, одна…

КУЗЬМА. Сам допёр?

Пауза.

ПЛАТОН. Знаешь, старуху до чертей собачьих жалко, но горшки выносить это выше моих сил. Я лучше деньгами помогу. Четыре сиделки за пять месяцев сменились. Ни черта ухаживать не могут, набрали гастарбайтеров. Эту курицу хотел сегодня рассчитать: старуха в дерьме лежит, а она сериалы смотрит целыми днями. Не сготовит, не постирает вовремя.

ПЛАТОН. И ведь плачу нормально. Да и Лизавета деньги присылает. Но я думаю, пусть больше не шлёт. Ей самой пригодятся. Беременная она. Шесть месяцев… Вдруг мой. Не говорит, стерва!

КУЗЬМА. Шесть…

ПЛАТОН. Или твой… У неё оказывается муж бесплодный. Это я их телефонный разговор с Тойни услышал. Случайно. А мы с тобой, выходит, как доноры Y-хромосомы. А я ведь я её совсем ребенком помню... Что за страна: СЭШЭА. Ошибка Колумба! Всё тырят. Вот, весь мой хромосомный набор спёрли. А меня спросили? Я хочу, чтобы мои потомки там жили, рожали детей, становились добропорядочными американцами. Бэ-е-е-е. Покупали заранее себе место на кладбище и подыхали, заплатив все налоги в кругу любящих наследников?!

КУЗЬМА. От тебя водкой пахнет.

ПЛАТОН. Самую малость. На работе очередной контракт подписал.

КУЗЬМА. Работаешь?

ПЛАТОН. Да вот… Бегал, бегал. Как колобок от жены сбежал, от сына. Но я-то, сукин сын, у себя остался… А на Лизку я не в обиде. Я ж понимаю, что это у меня просто внутренняя потребность любить. И на её месте могла быть другая.

Знаешь, а мне с женой хорошо, как ни странно… Слушай, а вдруг это твой? Твой там лучше впишется. Не будет страдать от избытка собственного интеллекта.

КУЗЬМА. Это у тебя избыток?

ПЛАТОН. Естественно… Ну, ладно, хорош трепаться. Так что с нашей пиковой дамой решим? Может, присмотришь за ней?

КУЗЬМА. Могу. Мне не трудно.

ПЛАТОН. Правда?

КУЗЬМА. Правда.

ПЛАТОН. Ну вот и славно. У меня еще дел куча. Шофера пришлю с продуктами. Приготовь чего-нибудь. Да, вот деньги.

КУЗЬМА. Много.

ПЛАТОН. Бери-бери, пока я добрый.

КУЗЬМА. Ты – слабый, а не добрый.

ПЛАТОН. Ни хрена заговорил. Ты думаешь, тюремные университеты тебя сделали сильным? Ладно, бывай. Позвоню. Эх, Кузя…

КУЗЬМА. Ну вот, бабушка, я вернулся… Кузя. А я ведь никакой ни Кузя. Это фамилия – Кузьмин. У вас такое лицо было, когда Лиза уехала. Потом я сбежал… Вы не бойтесь. Я больше не уеду… Я когда сидел, времени много было, вот своему дружку в Финляндию и написал. А он мне ответил, что дурак, мол, ему там хорошо, потому что его новые родоки любят. И, правда, думаю, дурак: кому я там нужен… А тут вы… Всё равно у меня больше никого нигде нет. (По щеке Тойни катится слеза.) Не, ну я дурак, вы что плачете? Зачем? Всё ж хорошо. А главное – вы скоро станете прабабушкой. Лиза - беременная. Вам Платон рассказывал, наверное. И у Платона вроде всё пучком: семья, работа. С сыном помирился. Ну, не плачьте. Я теперь не пропаду. Я теперь строить могу. Мы там часовню строили. Да, у нас там батюшка был. Настоящий. Я крестился даже. Вот крестик. (Показывает крестик на шее.) И малярку, и столярку могу. И еще кое-чему кореша научили… Не пропадём, бабуль, не волнуйтесь. А заработать и здесь можно. Не пропадём и не попадём… (Тихо.) Дурак был, что попал. Теперь что, умнее буду… А ещё у меня там камень свалился. Помните, я вам тут свою обиду рассказывал. Про конфеты, ну, с той посылки. Как меня чморили... Тот подарок Куцый спёр. Он мне сам признался. Он же старше был. Выпускался уже. Вот и решил отметить. Сожрал всё… Понимаете, из-за этой проклятой посылки у меня вся жизнь наперекосяк. Я тогда сбежал. Несколько дней по окрестным селам прятался. Лето. Нехолодно было. А эти финны они меня хотели усыновить, понимаете? Говорят, потому что светлый, как они. Чтоб типа на них похож был. А я в бегах. Вот они дружка моего и взяли…